Читать онлайн
"Дороже жизни"

На дороге рокотали машины. Таящиеся под капотом звери ждали своей секунды, чтобы рвануть вперёд. Люди бросали озадаченные взгляды на светофор, затем торопливо обходили молодого парня, стоявшего в начале пешеходного перехода. Стук обуви по асфальту, просьбы подвинуться и шум машин никак не мешали ему смотреть на небо. Жар густого воздуха и палящее солнце без единого облачка разогревали всё вокруг. Заглушающий все шумы пищащий звук начал становиться громче, сокращая периоды звучания. Группы людей ускорили шаг. Гул моторов усилился. Последний человек, перебегая дорогу уже на красный, резко толкнул парня, но тот и на это не обратил внимание.

Люди вновь начали собираться возле светофора, с недоумением осматривая глядевшего на небо парня. На молодом человеке была белая рубашка, неряшливо заправленная в бриджи, из её нагрудного кармана выступали цветные колпачки ручек и карандаши. На ногах были домашние тапочки и короткие носки. Миловидное лицо со следами явного недосыпа, взъерошенные волосы — всё выдавало в нем студента. Парня несколько раз окликнули по имени, но он не обратил внимания. Звавший его подошёл поближе, схватил за плечо и развернул к себе лицом. Это был рослый мужчина с какой-то пачкой в руке. Как только юноша обратил на него внимание, здоровяк сказал:

— Эх, наш Вова опять завис. Я слышал о преподе, чего только не бывает. Слушай, ты же к Ахтарии идёшь. Отдай это Сереге по пути, я ему сегодня обещал долг вернуть. Да, дети купаться хотят. В общем, времени у меня нет на работу бегать.

Молодой человек посмотрел на вложенную ему в руку пачку сигарет и кивнул.

— Вот спасибо, выручил! — с неприкрытой радостью произнёс мужчина и добавил. — Только смотри, аккуратно дорогу переходи, в облаках не летай.

— Так на небе ни облачка, — улыбнулся Владимир.

— Ты меня понял. Ну давай, счастливо.

Глядя на удаляющуюся спину, парень хотел что-то сказать, но так и не выдавил ни слова и какое-то время стоял с открытым ртом, опять мешая всем переходить дорогу.

Вновь запищал светофор, и Вова вместе с толпой зашагал на другую сторону. Звук двигателей, писк светофора, чириканье птиц над головой, разговоры людей в толпе — обычный повседневный городской шум. Люди обгоняли медленно идущего парня, скользя вокруг него словно стая рыб. Перейдя дорогу, он побрёл в расположенный вдоль дороги парк к находящимся в глубине школьным учреждениям. Ему нужно пройти дальше, ещё два квартала. Конечно, ближе всего было пройти по проспекту, но ему нравился этот пришкольный парк так же сильно, как и Ахтарии. Приятно в такую жару прогуляться среди столетних деревьев и цветущих яблонь, группками высаженных в разных местах. Ивы, дубы, липы, берёзы, молодой тополь, наполовину ощипанные детьми рябины — дивный маленький мир в городских джунглях. Шагая он вспоминал, как в первые дни знакомства до самой поздней ночи они гуляли по этому парку и вели разговоры ни о чём. Первый поцелуй на берегу океана в лучах закатного солнца... Яркий голос маленькой девочки вытащил его из воспоминаний.

— Они с ней не играют, а я играю, — торопливо проговорила она своей маме, озвучивая весь сегодняшний день.

Двое детишек пробежали мимо, громыхая внутренностями портфелей и весело смеясь. Детский галдёж нарастал. В нынешнюю пору ребятня заканчивала учиться раньше — аномальная жара вносила свои коррективы в расписание. По знакомой тропинке Вова вышел к дороге, где рык двигателей и шум покрышек вновь приветствовали его.

Голуби рассеяно сновали возле миски с молоком перед входом в продуктовый магазин. «Вот вам раздолье, наслаждайтесь пока усатого хозяина нет рядом...» — с ухмылкой подумал Вова. Надо купить рыбы для Тигрёнка, как любит называть его Ахтария. Только времени на это не было, как и самого кота. Ещё пара шагов и студент опять вступил в реку из идущих по своим делам людей. Побыв в потоке некоторое время, он заметил людей в полицейской форме и на пересечении улиц вышел, чтоб пригладить волосы и заправить рубашку. Отойдя ближе к стене здания, чтобы немного успокоиться и укрыться от лишних глаз, он облокотился на ряд банкоматов. Проходящие мимо люди бросали взгляды на денежные автоматы, кто-то хмурился, глядя на экраны. Надпись на них гласила «Приносим извинения. Ведутся технические работы». Потерев усталые глаза Вова решил, что нужно взбодриться, и заметил кофейню на другой стороне дороги. Подойдя к окошку заказов, он остановился. Молодая девушка в кепке с изображением кофейного зерна произнесла с улыбкой:

— Здравствуйте. Меню напитков с левой стороны. К сожалению, сегодня терминал не работает, оплата только наличными или переводом! — быстро затараторила она.

— У меня наличные. Можно капучино? Только покрепче, пожалуйста. И лёд добавьте, будьте добры.

— Ожидание — три минуты, вот ваша сдача, — сказала бариста и удалилась готовить кофе.

Вова забрал сдачу и положил в карман. Дождавшись оговоренной минуты, он получил свой напиток. Выпив его в пару заходов, он направился к Ахтарии по давно отложившемуся в памяти пути. На лице опять появилось задумчивое выражение, пришлось сойти с тротуара, чтобы не мешать быстро двигающейся в ту же сторону толпе людей. Машины и звуки вокруг уже не так отвлекали внимание, после кофе его рассеянность пропала. Ноги помнили каждый камешек на пути и вели без его осознания — сами по себе. Спустя несколько минут он очутился возле пожарного выхода здания, где работала Ахтария, в раздумьях так и не заметив, как прошёл весь путь. Возле двери был звонок для курьеров, чтобы они быстрее могли забрать готовый заказ. Он раньше сам работал в доставке, какое-то время, вот как раз у этой двери они с ней познакомились. Он со шлемом на голове, с новой книгой по астрофизике в руке стоял на пороге, зажав второй рукой кнопку звонка. Вышла она с заказом и с нахмуренными бровями. Вова вспомнил с улыбкой, как извинялся перед ней за это. Воспоминания ещё несколько мгновений подержали его в своих объятьях, но в конце концов пришлось нажать на звонок. В ожидании Вова облокотился на стену возле двери. С уставшим взглядом он ждал её открытия. Много времени на это не ушло. Послышался звук защёлки, появился мужчина с испариной на лбу и с вопросом в глазах. Это был Сергей, кладовщик в магазине. Одежда как всегда грязная и вся в пыли, перчатки ПВХ в дырках, откуда нет-нет, да вылезают пальцы.

— Перекур! — сказал Вова, протягивая пачку сигарет. Сергей сменил взгляд с вопросительного на возмутительный.

— Слышь, ты же не куришь? Откуда сигареты?

— Эта напарник твой передал. Сказал, долг.

Взгляд кладовщика подобрел, он просунул руку через дверной проём, взял пачку, на лице появилась улыбка. Закрыв дверь за собой, он лёгким движением вскрыл пачку и выбил одну сигарету, вцепившись в неё зубами. Закурив, выдохнул табачный дым и спросил у Вовы.

— А что Мишка, опять с детьми?

— Да, — коротко ответил он.

— А ты что тут так рано, Ахтария сказала, ты в ночь на своей учёбе? И препода нового вам дали в итоге или нет пока?

Парень опустил глаза в пол. Скрестив руки на груди, сказал:

— Нас рано отпустили... я поспал.

— По твоему лицу не скажешь, ты видел синяки под глазами?

— Я спал плохо.

— Понимаю у вас с зазнобой любовь-морковь, но о будущем задуматься лучше сейчас. Если тебя с института выпрут, что делать будешь, ко мне в напарники пойдёшь? Нет, поверь, тебе это не надо.

Вова хотел сменить тему, но не знал, как, и обратил внимание на влажные волосы, мокрую футболку и свёрнутые штаны до колен, поэтому спросил Сергея:

— Жарко у вас там? Почему кондиционер не поставят?

— Да ну его. Я лучше тридцать три раза потом обольюсь, чем один раз заболею. За больничные мало платят. Так что учти, тебя сюда не возьмут.

— Не бойся, не выгонят меня с института, — успокоил Вова с наигранной улыбкой.

— Да я и не боюсь. Ты слова мои запомни лучше. Ладно, работать надо, — он затушил бычок о стену и движением баскетболиста кинул его в урну. — Спасибо, что сигареты принёс. А Ахтарии я передам, что ты тут.

Дверь закрылась, частично ушла часть давления, грузом душившего после слов Сергея. Вечное ворчание старшего поколения, что будущее лежит в учёбе. Веди себя хорошо, занимайся усердней, закончи институт, устройся на работу, заработай много денег, сыграй пышную свадьбу в кредит и будет тебе счастье. «Я как будто не знаю...» — подумал Вова. Постоянная моральная духота. Правила, которые запирают за стены напутствий молодое поколение, должны на самом деле изменить чужие жизни. Жизни вечно барахтающихся в своём прошлом людей. Многие проживают ту же жизнь, от которой остерегают мудрые советы и наглядные примеры. Но судьба вещь непредсказуемая, любые полезные советы проложить путь через дебри в конечном итоге могут привести в тупик. Владимиру всё это не требовалось, поскольку учителем его с самого рождения была жизнь. Единицам было известно его прошлое, не всем интересно одинокое существование сироты. Он знал, отчисление из института — это крах всей его жизни, стремительное падение с большой высоты на гладкий асфальт.

Его вытащили из размышлений глухие разговоры за дверью, они же напомнили, что следует торопиться. Голоса быстро приближались ко входу. Дверь распахнулась. Из неё вышла женщина пожилого возраста, следом за ней мужчина, на вид того же возраста. Они бурно что-то обсуждали между собой, отчаянно выясняя в своеобразной семейной манере, кто прав. Пара остановилась за порогом двери, и Вова услышал кульминацию разговора:

— Я тебе ещё раз говорю, — миловидным голосом, медленно повторяла женщина озвученное ранее, — грузди были из старых запасов, а маслята новые, ты их привёз.

— Так я за груздями ездил, целый мешок привёз, ещё Вальке хвастался! — с растопыренными пальцами показывал грибник в воздухе образ мешка.

— В следующий раз будем вместе проверять, что ты привёз, а то маслята с груздями путаешь, возьмёшь и вместо подосиновиков мухоморы притащишь. Дырявая твоя голова!

Из глубины коридора послышался так знакомый Вове девичий смешок. Тем временем старик начал оправдываться перед своей супругой:

— Да как так-то перепутать я мог, скажешь тут... Я же грибник со стажем, о-ого-го...

— Всё. Хватит, — перебила его она. — Домой пойдём, я тебе покажу, что с твоими маслёнками стало. А то молодёжь отвлекаешь своими разговорами.

Ахтария быстрее зашагала вперёд и, смеясь, сказала:

— Вот видите, если бы память была хорошая, то вам и поговорить не о чем было бы!

— Твоя правда, солнышко. Всё, пошли мы. Пойдём уже, не будем смущать молодёжь.

— Хорошего пути вам! — напоследок сказала Ахтария.

Владимир следил, как девичья ножка переступает порог. Девушка была одета в юбку ниже колена и блузку с бахромой вместо воротничка. Лицо без капли макияжа, порозовевшие щёчки от смеха, блестящие глаза с узким разрезом, так редко встречающимся в здешних местах. Маленький носик, который Ахтария считала своей гордостью, придавал красивый контраст чуть пухлым щёчкам при улыбке. Она сияла словно одинокая звёздочка на небе, освещая серый мир Владимира. Её радость всегда доставала его из любого безнадёжного депрессивного состояния, помогала превозмочь все невзгоды судьбы. И сейчас натиск целого мира исчез. Она полностью предстала перед ним во всём своём великолепии. Заплетённые в косу волосы, уши с несколькими украшенными древними рисунками серёжками, вся она — естественная и открытая миру. Взгляд её заметил Вову, чуть приподнялись брови, и улыбка засияла на лице.

— Вовка! — выкрикнула она, кинувшись в объятья, — представляешь, сегодня к нам Кира Павловна заходила из художки, в которую я поступала. Она похвалила мои работы, она их заметила!..

Вдруг замолчав, начала осматривать его. Отступила на шаг назад и спросила:

— Вова, ты же спать должен? Ты что, с ночной сюда пошёл?

— Мы раньше ушли, ещё до рассвета и данные не анализировали.

— Но спать ты не ложился, — с упрёком нахмурив брови, сказала она.

— Нет... — тихо ответил он, улыбаясь и как будто немного раскаиваясь. Врать ей он не мог и не хотел. — Мне не спалось.

— И что!? Переутомиться хочешь? Так, я за сумочкой, и мы пойдём домой, — строго сказала Ахтария, Вова хотел возразить, но её серьёзный взгляд изменил его планы.

Как только она скрылась за дверью, он поник. Сверля дверь взглядом, Вова все ещё не мог избавиться от мыслей, которые будили в нём страх. Страх того, что он не может ничего сделать, но ему непременно нужно ей сказать нечто страшное, безумное. Как объяснить то, во что и самому было сложно поверить. Он должен объяснить и, даже если не поверит, она должна знать правду, нужно доказать ей, это важно, нужно. Дверь раскрылась. Она схватила его за руку и потащила за собой через арку в здании на шумную улицу. Его страх двигался рядом, сковывал рот, сжимал руки, а взгляд с надеждой искал что-то в небе. Голос Ахтарии говорил, как она провела этот день, всё равно так или иначе напоминая о его мыслях и тайне, которую нельзя никому говорить. Но она должна знать, ей нужно это знать, он обязан. А если она испугается, если она убежит, возненавидит его, станет проклинать. Мысли сумбурно плыли по улице державшись за её руку и слушая голос. Нужно набраться смелости и всё по порядку выложить.

На перекрёстке загорелся красный свет, и Вова остановился, потому что Ахтария дёрнула его. Строгие бровки ждали объяснений.

— Давай, говори, что случилось? Я же тебя знаю, ты так себя ведёшь тогда, когда хочешь что-то важное сказать. И ты меня знаешь, я не отстану.

Она ещё сильнее нахмурила брови. Это выглядело не строго, а мило и окончательно сбросило с плеч тяготы страха и тревоги, улыбка растянулась на его лице. Они пошли вперёд на зелёный свет светофора. Выдохнув, он начал говорить, предварительно осмотревшись по сторонам и потирая затылок.

— Да, да. Помнишь, я говорил про звёзды, которые очень яркие и испускают очень сильный звёздный ветер? — Владимир решил начать издалека, чтобы стало понятно, к чему он ведёт.

— М-м... — протянула она с широко раскрытыми глазами, — это эти, ну... те... вафельные из рая которые.

Вова улыбнулся, округлившимися глазами смотря на неё, кивнул пару раз и продолжил:

— Да, те самые Вольфа-Райе...

— Ну, не смейся, — перебила она, тюкнув в бок.

— Я не смеюсь и даже не удивлюсь, если есть такое мороженое, ну с таким названием. Но я не об этом. Помнишь, фотографии, которые я приносил, там такая звезда галактику раздувала в разные стороны?

— О да, я тогда сказала «вот бы это увидеть вблизи, там, в космосе». Что, она появилась где-то поблизости? — Огонёк в её глазах зажёгся.

— Ага, нет, конечно, такую махину давно бы заметили. Они в основном на расстоянии тысяч световых лет от нас. Я про спираль, которая виднеется у некоторых из них.

Ахтария покрутила головой в знак отрицания. Улыбнувшись, наклонила голову. Он, кивнув ей в ответ, поспешил разъяснить:

— Если мы видим спираль вокруг звезды, значит, её ось наклонена к нам полюсом. При интенсивном сжиганиии своей массы она вращается как юла, и, поскольку полюса немного смещены, солнечный ветер создаёт рисунок спирали. То есть мы видим её как бы сверху или снизу, это как удобней. К примеру, мы так увидели радиопульсары. Как и рентгеновские, гамма-пульсары, они были направлены к нам своими полюсами. В ином случае их сложно заметить, слишком тусклые и маленькие, всего двадцать километров в поперечнике. Дело в том, что материя, испускаемая солнцем, наподобие Вольфа-Райе, может получить дополнительный импульс, а на полюсах это будут джеты, как у квазаров и пульсаров. Это жутко опасная вещь, некоторые астрофизики боятся на улицу выходить из-за этого. Это не пучок фотонов, которым дети жгут бумагу, используя лупу. Это кирпич, разогнанный до двухсот девяноста тысяч километров в секунду, на такой скорости всё, что встретится на пути, разложится на атомы.

— Зарисовать такое не успеешь... — добавила она невзначай, глядя на небо, в даль.

— Да, есть такое... — сказал Вова и, будто только что проснулся от своих же слов, растерянно посмотрел на Ахтарию.

Незаметно для него они вышли на набережную с катамаранами, медленно плывущими по воде. Левый берег пляжа укутывали небольшие волны и игривые высокие голоса резвящихся на берегу детей. Справа вдалеке виднелся порт с движущимися рыбацкими судами, которые преследовали выкрики чаек. Шум машин был где-то позади выше по склону, откуда они спустились. Прохладный бриз дул со стороны океана и мысли Владимира, окончательно упорядочившись, вернули его в реальность.

Ахтария поднесла ладонь ко лбу. Прикрываясь от солнца, она наблюдала за горизонтом. Спустя мгновение она показала в даль океана и спросила у Вовы.

— Видишь вон там? Оттенок неба какой-то бурый, неестественный.

Она часто приходила сюда с этюдником и знала, как должен выглядеть пейзаж при разном освещении и при любой погоде. В голове Вовы опять всплыл день, когда его преподавателя положили в психиатрическую больницу. Для Вовы это было очень тяжело. Единственный человек, которого он уважал и к которому прислушивался, начал нести какой-то бред о догоняющей всех тьме. «Молитесь увидеть бурый цвет неба, иначе вы будете первыми!» — говорил он. Ахтария снова посмотрела на Вову. Он спокойно, но устало смотрел в ту сторону, куда она указывала.

— Вовчик, что это? — слегка дрожащим голосом спросила она.

— Это энергичные фотоны разрушают молекулы газов в атмосфере. И вместо кислорода и азота появляется диоксид азота. Бурый газ. Ядовитый и очень опасный в таком количестве, — резко протараторил он, сжимая её руку. Он всегда защищал самое дорогое в своей жизни, но в этот раз не скрыться, не убежать.

— Что происходит? — процедила она с ноткой страха.

— Ахтария, он был прав, его правительство убрало в дурку, чтобы не было волнений. Нам не давали доступа к телескопам и данным. Заставили подписать бумаги о неразглашении. Был шанс, что пронесёт, но нет. Бункеры никого не спасут, даже нигде в космосе сейчас не безопасно.

Набережную начало немного трясти.

— Вова, что происходит? Я...

— В 2017 году Солнечная система нагнала объект Оумуамуа, тогда наша скорость была быстрее. Теперь нечто догнало нашу систему и находится возле Урана. Оно маленькое, но массивней Солнца в несколько раз. Нечто, не отражающее свет, но поглощающее материю, а избытки оно выбрасывает со своих полюсов в нашу сторону. Сейчас оно выпускает джет по другой стороне планеты... — он помедлил и сказал ей как можно спокойнее и ласковее, насколько было возможно в такой ситуации:

— Тебе нужно к твоим родным.

— Нет, — отрезала она.

— Ахтария, не спорь, на это нет времени.

— Нет. Они меня любят, и я их люблю, мы это друг другу каждый день говорим, а мопса их я не люблю, потому что он урод и с рождения выглядит так, будто в любой момент готов умереть. Я останусь здесь, я хочу это увидеть рядом с тобой.

Тряска усиливалась, волны в океане невероятно вздымались, бросаясь из стороны в сторону. Народ ринулся с пляжа с яростными криками и визгами, бросая всё. Создавалась бессмысленная давка. Свист шин и возгласы о помощи сливались с канонадой кричащих птиц и шумом бушующей природы. В центре этого хаоса предсмертной истерики, возвышаясь над горизонтом и зажав друг друга в объятиях, влюблённая пара встречала надвигающиеся в их сторону клубы пепла и расплавленного камня. Девушка прильнула к груди парня, она была спрятана в его объятьях, слегка выглядывая и смотря на безудержный беснующийся мир. Её дрожащий, полный восторга голос выкрикивал фразы, которые заглушали разъярённый вопль планеты:

— Как это красиво! Это так монументально… Вот бы всё зарисовать!

Владимир крепче прижал к себе художницу, восхваляющую неуправляемое буйство природы. Они вместе любовались развернувшимся апофеозом Солнечной системы и тихо радовались своему безумию. Сбежав от всего и всех, на краю мира он обнимал ту, кто дороже жизни.