Читать онлайн
"Чашка кофе"

В бизнес-классе было немноголюдно и тихо. Самолёт уже набрал высоту и только турбины за бортом гудели ровно и монотонно.

В одном из кресел дремал молодой мужчина. Может, и не дремал, а просто прикрыл глаза, думал о чём-то своём, наверное, о хорошем, судя по лёгкой улыбке на лице.

Чернокожая стюардесса с блестящим термосом в руке подошла и осторожно тронула его за плечо.

— Господин не желает кофе?

Он открыл глаза, посмотрел на термос и слегка поморщился.

— Пожалуй, нет. Того, что у тебя в посудине, не хочу. Послушай, нинья, а ты можешь сварить мне настоящий кофе, кубинский?

Девушка взглянула ему в лицо, должно быть, увидела лёгкие тени под глазами, покачала головой и понимающе улыбнулась:

— Вообще-то мы этого не делаем, но для тебя, сеньор, я попробую. А ты отдохни пока.

Она выключила свет над его креслом, поправила плед и ушла в кухоньку. Мужчина снова прикрыл глаза.

После долгой поездки по Америке Крис остановился на пару дней у Фрэнка, своего старого партнёра и друга. Может быть, самого лучшего друга в этой стране.

Он любил путешествовать. Обычно в одиночку, гораздо реже — с друзьями, и уже успел объездить полмира. У него был небольшой бизнес в родном городе, который с одной стороны давал ему такую возможность, а с другой — не требовал постоянного присутствия. Да его никто и не ждал. Его дом, большой и красивый пустовал с тех пор, как мужчину оставила жена. Оставила неожиданно, как будто ударила наотмашь. И хлестнула больно. Крис не любил вспоминать эту историю, его и без того жёсткое лицо каменело, если кто-нибудь спрашивал о семье.

И ездил, и ездил по свету. Лишь бы не возвращаться в пустое жильё. Как-то раз Фрэнк даже сказал, что ему кажется, будто и бизнес Крис завёл только для того, чтобы странствовать. Кстати, он и придумал ему это имя — Крис — вместо русского, длинного и непроизносимого для американца. Что ж, он почти угадал и с именем, и с любовью к путешествиям.

А ещё Крис любил кофе. Не просто любил — ЛЮБИЛ.

И кофе по-турецки в маленькой забегаловке на рынке Стамбула, где знакомый толстый, усатый турок варил напиток в старой, закопчённой джезве, несколько раз почти доводя его до кипения и затем наливая в старую фарфоровую чашку с отбитым краем. Сладости — полную фарфоровую тарелку, тоже пожившую, обколотую — приносил из неказистой лавки поблизости. Но то были настоящие и кофе, и сладости Потом садился напротив с сигареткой и начинал длинный разговор, путая свой непонятный язык с плохим английским. Иногда хозяин приносил кальяны, и тогда можно было просто помолчать, удобно развалившись в кресле, выпуская толстые клубы пахучего дыма и прихлёбывая ароматный напиток из заветной чашечки со щербатыми кромками.

И капучино с горячим, только испечённым круассаном и вкусным клубничным джемом ранним дождливым утром в скромном бистро в Париже напротив отеля где-нибудь на бульваре в Латинском квартале, где можно просто сидеть и смотреть на прохожих, спешащих по своим делам. И свежезаваренный эспрессо в том же пафосном и шикарном городе, но уже после обеда. Без ничего, лишь маленькую чашку горячего кофе. Ну, может быть, с маленьким фисташковым макароном.

И Un caffe Macchiato или Latte с Cornette semlice (такой миниатюрный круассан без начинки) в Италии, у стойки в знакомом небольшом баре где-нибудь посреди Милана, на углу Via Napoleone, или в Венеции, в претенциозном кафе на площади San Marco. Но это с утра. А после обеда надо обязательно выпить крепчайшего эспрессо из пузатой крошечной чашечки. Так, «на ход ноги» — и шагать дальше по своим делам, а то и просто погулять.

А ещё кофе по-венски из нарядного бокала с шапкой взбитых сливок с кусочками темного шоколада. Сперва неспешно вытянуть через трубочку крепкий, ароматный кофе, а затем так же неторопливо маленькой ложечкой снимать вкусную пышную сливочную шапку с какао-лакомством. И всё это в нарядном же, изящном кафе с непременно льющимися откуда-то вальсами Штрауса.

И даже скучно-одинаковый напиток бодрости из Starbucks в любом аэропорту или какой-нибудь далекой стране, в богом забытом городке, где умудрились освоить этот сладкий бизнес, придуманный в Америке, в дождливом и вечнозеленом Сиэтле.

И только подозрительно-тёплое питьё непонятного вкуса и запаха, который американцы хлебают на ходу из громадного бумажного стакана и по какой-то причине тоже называют кофе, он не переваривал.

Но Фрэнк пил исключительно эту бурду. Зато был фанатом всего, что имело моторы. В гараже стояли три или четыре начищенных мотоцикла и две машины, где-то в ангаре был всегда наготове маленький самолёт, а на озере ждала небольшая моторная яхта. И он любил тот самый «американский» кофе. Это, пожалуй, его единственный недостаток.

Днём Фрэнк заявился в комнату Криса, и по его довольной физиономии стало понятно, что готовится какое-то очередное приключение.

— Мой друг, зная твою любовь к перемещениям, я решил сделать тебе подарок. Завтра летим во Флориду, в Майами, на выставку яхт. На моём лайнере. Часа четыре — и мы там. Заодно попробуешь тамошний кофе, говорят, один из лучших.

— Погоди, но у меня уже билеты на завтра на самолёт домой. Да и яхты меня мало интересуют.

— Ничего, билеты ещё успеешь сдать с небольшой потерей. Новые места увидишь. Вылетаем завтра рано утром, так что ложись спать пораньше.

Крис не стал спорить, тем более что времени у него действительно было предостаточно, а поездка обещала быть занятной.

Рано утром следующего дня не вполне выспавшиеся друзья прибыли на крохотный аэродром. Фрэнк выкатил из ангара свой самолётик, загрузил багаж, залез в салон. Крис забрался следом и украдкой перекрестился — как-то сомнительно всё это выглядело. Фрэнк переговорил с диспетчером, «лайнер» вырулил на взлётную полосу и пошёл в небо. Через несколько минут набрали высоту и, как сказал пилот, взяли нужное направление. Действительно, четыре часа полёта с тряской и воздушными ямами, затёкшими ногами и заложенными ушами — и они начали снижаться. Крис снова украдкой перекрестился — слава богу, долетели.

— Ну, ты как?

— Незабываемо. Запомню на всю жизнь. Поехали теперь в отель. И что-нибудь перекусить… И чашку кофе.

Фрэнк, похоже, ожидал немного другого ответа и проворчал:

— Того, что ты хочешь, не обещаю. Боюсь, смогу предложить только мой любимый, в большом бумажном стакане.

Крис рассмеялся и обнял друга за плечи.

— Поехали.

Выставка стартовала на следующий день рано утром.

Большой медный колокол пробил три раза, заиграл джаз и началась обычная выставочная суматоха.

Менеджеры и представители судостроительных фирм, одетые в тёмно-синие или белые клубные пиджаки, длинноногие красотки, предлагающие непонятно что, покупатели или просто зеваки — все смешались в единую галдящую толпу. У причалов выстроились пришвартованные яхты, парусные и моторные: огромные и роскошные океанские; чуть поменьше, но тоже великолепные — для изысканных, не очень дальних путешествий; небольшие — для внутренних морей, рек и озёр.

Становилось жарко и влажно, и Крис в конце концов устал.

Откуда-то появился Фрэнк.

— Пойдём со мной, познакомлю с моим старинным приятелем. Он как раз собирается купить новую яхту и рассматривает разные предложения. Это интересно.

Крис вовсе не был уверен, что это так уж интересно, но делать нечего, согласился.

Приятелем оказался мужчина лет пятидесяти, черноволосый и жилистый, с живым, выразительным лицом.

— Знакомься, Рауль. Это Крис, мой друг из России.

И вот тут случилось то, чего друзья ну никак не ожидали. Мужчина, протянувший было руку для приветствия, вздрогнул, напрягся, неприязненно скривил лицо и отдёрнулся.

— Нет, приятель. Извини, но я однажды решил, что никогда не буду иметь дело с русскими… Так что…

Он резко отвернулся.

Крис пожал плечами.

— Думаю, ты зря так о нас. Впрочем, я в друзья к тебе и не напрашивался. — Посмотрел на Фрэнка. — Пойду, поищу, где тут можно выпить чашку кофе.

Растерянный Фрэнк попробовал улыбнуться.

— Ну, нет так нет…

Крис оставил приятеля объясняться с Раулем, а сам отправился на поиски буфета, где можно было бы хлебнуть любимого напитка. Где-то в дальнем углу увидел столы, накрытые белыми бумажными скатертями, там стояли кофейные автоматы. Нашёл большой бумажный стакан, наполнил его до краёв и отпил скромный глоток. Его передёрнуло от вкуса и запаха; и в тот же момент он почувствовал, как кто-то притронулся к его руке. Обернулся.

Немолодая, незнакомая женщина смотрела на него с усмешкой. Яркая, властная, с едва заметной сединой в чёрных, собранных узлом волосах, с большими тёмными, насмешливыми глазами.

— Слушаю вас, сеньора. Мы ведь незнакомы, не так ли? — Крис про себя даже недоумевал, почему обратился к ней на испанский манер.

— Нет-нет, конечно, незнакомы. — Она покачала головой. — Вы только что хотели говорить с моим мужем, там, на выставке. Я на несколько минут оставила его одного на стенде.

— А, этот неприветливый джентльмен, который предложил мне проваливать?

— Что? — Её глаза округлились. — Он так и сказал?

— Да нет, конечно. Это я придумываю за него. Слушайте, но это отвратительно.

— Да, действительно нехорошо.

— Вы о чём? Я об этом пойле, которое здесь называют кофе.

Женщина посмотрела на Криса, хлопнула его по плечу и расхохоталась.

— Я тоже терпеть не могу эти помои. — Протянула руку. — Мария.

— Крис.

— Предлагаю мировую. Я отвезу тебя в одно место, где делают настоящий кофе.

— Я только за. А как муж? Мало ли, что он подумает.

— Не волнуйся, — махнула рукой и улыбнулась — Он мне по-прежнему верит. Да и слишком занят, сейчас яхту выбирает, и это очень важно для него… Вообще-то, скажу по секрету, это он меня попросил. Ему неудобно перед другом, Фрэнком.

— Надеюсь, ты не подведёшь мужа.

Тихонько посмеялись и пошли на парковку.

Машину Мария вела лихо и слегка небрежно, совсем не так, как водят знакомые Крису американцы. И всю дорогу разговаривала, помогая себе жестами.

— Мы едем в замечательное место, моё любимое. Маленькая Гавана. Это как осколок нашей старой, любимой жизни, там, на Кубе.

— Так вы оттуда, с острова…

— Да. И мы были там счастливы. У нас было всё, что нужно для счастливой жизни. А потом пришли они… вместе с вашими. И мы бежали сюда, чтобы выжить и начать всё с начала, с нуля.

— Теперь понятно. Не теряет лишь тот, кто ничего не имеет. И поэтому твой муж так не любит всех из России, и поэтому он так встретил меня.

— Да. Рауль у меня такой. Он не способен скрывать то, что чувствует. Но, ты знаешь, он у меня не злой и очень быстро отходит.

— А ты, значит, умеешь скрывать, раз везёшь меня куда-то, чтобы угостить чашкой кофе.

Мария улыбнулась и промолчала.

Спустя несколько минут они подъехали к неказистому зданию с широко распахнутыми окнами и старыми, расшатанными столиками под навесом прямо у одного из окон.

— И ты хочешь сказать, что здесь готовят самый лучший кофе? В этой дыре?

— Так, чтобы ты знал: настоящий кубинский кофе подают только в таких местах. Мы их называем вентанитас. Пойдём, приятель.

Они выбрались из машины. Навстречу выскочила очаровательная стройная девушка лет восемнадцати с роскошной гривой ослепительно-чёрных волос, перехваченных оранжевой лентой, и в таком же оранжевом коротком сарафанчике. Лукавая и радостная улыбка была на её смуглом лице, а глаза, похожие на выразительные глаза Марии, только более молодые, радостно и сладко сверкали. Мария поцеловала девушку и указала на спутника:

— Консуэло, это Крис, большой любитель и, как я успела понять, знаток хорошего кофе. Свари, пожалуйста, как ты умеешь.

Девушка быстро, и, как ему показалось, оценивающе взглянула, кивнула и убежала.

Мужчина вздрогнул, качнул головой и улыбнулся.

— Консуэло?

— Да, а что-то не так?

— Нет-нет, всё так. Просто имя замечательное. И замечательно похожа на тебя. Дочка?

— Да, моя красавица! Подрабатывает здесь во время каникул.

Вскоре девушка выпорхнула из кухоньки с подносом, на котором стояли две большие чашки с дымящимся ароматным напитком и несколько крохотных, размером с напёрсток, чашечек.

— У себя в России ты такого никогда не попробуешь…

На лице Консуэло появилось то же выражение, что у её отца утром. Руки дрогнули, и… и весь обжигающе-горячий кофе выплеснулся на белую рубашку Криса. Это снова оказалось неожиданно и очень горячо.

Мария нахмурилась и стала выговаривать дочери по-испански, но та так же живо и тоже на непонятном Крису испанском отвечала резко и почти со слезами на глазах.

А Крис… Крис вскочил, расстегнул несколько пуговиц и скинул с себя обжигающую одежду, открыл мускулистый торс. Помедлил слегка и криво улыбнулся.

— А ведь странная у вас, кубинцев, традиция подавать кофе. Я много где пробовал этот мой любимый напиток, но так я его не получал никогда. — Он обтёр плечи сухой частью рубашки, развернул её и вздохнул. — Моя любимая… Была.

— Ты не обижайся на неё, парень. Она ещё очень молода… и вспыльчива…

— И характер у неё такой же, как у отца, — подхватил мужчина. — Наверное, кофе был бы хорош — в чашке, но не на одежде. Да… Досадно, но мне теперь придётся вас покинуть, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Жаль, конечно, но всё равно, спасибо за горячую… — он снова усмехнулся, — за очень горячую встречу. Моя гостиница здесь недалеко. Так что пройдусь, заодно чуть подсохну.

Мария хотела что-то сказать, но только вздохнула и махнула рукой.

— А тебе, принцесса, спасибо за кофе. Может быть, ты всё-таки угостишь меня когда-нибудь… В другой раз, когда у тебя будет настроение получше.

Девушка вздёрнула голову и отвернулась, но Крису показалось, что она бросила на него лукавый быстрый взгляд. Хотя, может быть, всего лишь показалось.

Нет, пожалуй, не показалось. Он накинул влажную рубашку на плечи, завязал рукава на шее узлом, сделал несколько шагов — и не выдержал, обернулся. Консуэло стояла, и уже не таясь, смотрела на него, улыбаясь. Будто искорка пробежала между ними. Мужчина покачал головой.

— Всё-таки хочу попробовать настоящий кубинский кофе. Так что я вернусь, моя принцесса!

Через пару часов Крис, отдохнувший и в свежей рубашке, шагал по улице. Южное Солнце уходило к горизонту, и жара потихоньку спадала. Самое время для чашечки хорошего крепкого кофе, особенно из рук той девушки, и ноги сами понесли его к старой кофейне.

Он ругал себя и ещё не понимал, почему ему захотелось прямо сейчас увидеть её сияющие глаза и обжигающую улыбку и невольно прибавил шаг, пока не зная, что скажет при встрече. Ему почему-то казалось, что и Консуэло будет рада встрече.

Он подошёл совсем близко, когда со стороны вентанитос послышались шум и крики.

Крис ускорил шаг, почти побежал.

Трое парней окружили девушку, стоящую у дверей, что-то громко кричали и смеялись.

Консуэло не отвечала, почти плакала, прижав руки к груди. Крис подскочил, схватил за плечо ближайшего, крепко сжал сильными пальцами и уронил на землю. Потом обнял девушку, легонько втолкнул её внутрь и захлопнул дверь. Сам остался снаружи, заслоняя вход в кухню, и приготовился к драке.

Однако, к его удивлению и, по правде говоря, облегчению, драки не случилось. Парни переговорили между собой на испанском и повернулись, собираясь уходить.

Лишь один из них, по виду самый старший, взглянул на Криса.

— Запомни, нам не нравится, когда грязные гринго обнимают наших девушек, а те позволяют им это делать.

Крис усмехнулся.

— С каких это пор muy torpe maricon будет указывать мне, что я могу делать и что мне запрещено? — Ему вполне хватило знания этих нескольких ругательств на испанском.

Парень оглянулся — Да-да, тебе говорю, ублюдок!

— Мне, гринго?

Крис спокойно улыбнулся краем рта, только серые глаза привычно сощурились, и улыбка вышла холодная и угрожающая.

— Думаю, тебе лучше убраться отсюда. — Он произнёс это тихо, но так, что все услышали.

На его лице заиграли желваки, а пальцы собрались в кулаки. Он весь подобрался, как сжатая пружина.

Кубинец оценивающе посмотрел на предполагаемого противника.

— Я ещё вернусь, — процедил сквозь зубы.

— И опять встретишь меня здесь… Не советую.

Крис открыл дверь, как только парни скрылись, и Консуэло тут же выскочила на улицу.

Раскрасневшаяся, с огромными горящими глазами, она набросилась на него, едва не молотя его по груди крепко сжатыми кулачками.

— Я не просила защищать и запирать меня! — Перевела дух и выпалила — И вообще, иди своей дорогой, русский гринго!

Он стиснул её пальцы своими, прижал к груди.

— Договорились, принцесса. Я больше не буду вмешиваться, не стану тебя защищать, и…

— Улыбнулся — И конечно, никогда больше тебя не обниму.

Девушка замолчала, успокаиваясь. Крис снова улыбнулся — Может, всё-таки угостишь меня твоим жгучим кофе?

Консуэло вздохнула сперва, потом засмеялась и убежала на кухню.

Спустя несколько минут она уже появилась с подносом, на котором снова, как утром, дымились чашки с ароматным угощением. Крис взял полотняную салфетку со стола и начал заправлять её за воротник рубашки.

— Ты что? — Девушка посмотрела с недоумением.

— Не хочу быть ошпаренным второй раз. Ну, и кроме того, две рубашки за день — это слишком много. — Сперва он был невозмутим… Но всё же не выдержал и с удовольствием растянул губы и сощурил глаза.

Консуэло передёрнула плечиками, попробовала обидеться, однако не получилось; тоже уступила и тоже тихонько рассмеялась. Поставила на стол чашку, плеснула туда немного чёрного напитка, сыпанула коричневого тростникового сахара и размешала. Подлила ещё, снова, поболтала ложечкой и разлила напиток по маленьким, как наперстки, чашечкам, одну — для Криса, а вторую — себе. Присела рядышком, и, подперев голову руками, стала смотреть, как он пробует свой кофе.

Крис сделал маленький глоток; глаза широко распахнулись, настолько обжигающе-крепким был напиток. Но затем он блаженно зажмурился и ещё раз отпил. Такого ему действительно ещё не доводилось пробовать.

— Это чудо. Никогда и нигде не пил ничего похожего.

Консуэло обрадованно, по-детски захлопала в ладоши и затараторила:

— С кофе мы обычно едим маленькие пастелитос, такие сладкие пирожки с гуавой. Если хочешь, я сбегаю и принесу парочку для тебя.

— Нет-нет, спасибо, моя принцесса. Просто посиди рядышком. Ты меня извини за то, что без спроса обнял тебя. — И добавил с усмешкой: — Но это требовалось для дела, сама понимаешь… Обещаю, больше никогда… Если только ты меня сама не попросишь. И даже, может быть, поцелую тебя в твою прекрасную щёчку.

Девушка сперва сделала вид, что рассердилась, но, продолжая игру, согласилась поддаться и лукаво поставила щёку, которую Крис с явным удовольствием поцеловал.

А потом… Потом они отправились гулять по её любимой Маленькой Гаване. Она здесь выросла и знала всех и всё, самые лучшие уголки. Уже стемнело, они шли, тем временем Консуэло осторожно взяла его за руку, легонько прижалась к плечу и тихо рассказывала про своё детство, которое миновало в этих краях, в этом городе, про колледж, в котором учится, и ещё про что-то очень для неё важное. Но Крис едва улавливал, о чём идёт речь.

Он прислушивался к себе, к тому, что происходило в его душе, которую отогревала эта девушка. Это было странно и непривычно, ведь он встретил её всего несколько часов тому назад и, в сущности, совсем не знал её. Они оба совсем не знали пока, что будет дальше, но они были молоды и им было хорошо вместе.

Шаг за шагом они оказались перед её домом. В окнах уже горел свет.

— Вот и наш casa. Может, зайдёшь?

— Ты что. Рауль меня точно убьёт, если увидит нас вместе!

Засмеялись.

— Тогда обними меня ещё раз…

Консуэло прижалась к нему на секунду, посмотрела ему в глаза, вздохнула и побежала вверх по лестнице.

Рано утром в гостиничном номере Криса раздался звонок телефона. Звонили из лобби.

— Господин, вы ждёте гостей?

— Нет, я никого не жду, особенно в такую рань.

Внизу что-то оживлённо обсуждали на испанском языке, и вскоре в трубке послышался знакомый, тёплый и немного насмешливый голос:

— А ведь ты сказал, что мой кофе самый лучший! Или ты уже не хочешь меня видеть и поцеловать в щёчку ещё разок?

Крис обрадованно выдохнул в телефонную трубку:

— Уже бегу, моя принцесса! Бегу… Ты только не уходи никуда…

Быстро натянул джинсы и помчался к лифту.

К своему удивлению в лобби он увидел всех новых знакомых — и Консуэло, и Марию, и Рауля с большим свёртком в руках. Крис развёл руками:

— Честное слово, не ожидал. Но очень рад. — Пожал руку Раулю, обнял и поцеловал Марию, после чего на мгновение замер. Осторожно подошёл к Консуэло — Теперь я могу тебя поцеловать, моя Linda, моя принцесса?

— Спроси сперва разрешения у мамы с папой.

Мария засмеялась:

— Ты уже выросла, и ты кубинка. Он не должен спрашивать у нас разрешения целовать тебя. Тем более, кажется, ты сама этого хочешь.

Консуэло порозовела, обняла Криса, прижалась к нему и нежно поцеловала.

Рауль нахмурился:

— Так, молодёжь, остановились. Тем более, мы пришли сюда не целоваться.

— Да, конечно. — Крис оторвался от девушки. — А знаете что, давайте по коктейлю. Я никогда не пробовал ваш знаменитый «Дайкири». Говорят, кубинцы и «гринго» на Кубе пьют его с утра до вечера с перерывами на чашку кофе.

— Не совсем так. «Дайкири» или «Мулатку» мы пьём днем, а вечером предпочитаем чистый ром.

— Ну, я неместный, так что всё же хочу попробовать. Вчера твои женщины, Рауль, угощали меня самым лучшим в мире кофе… Ну а сейчас давайте по коктейлю.

Они направились к бару.

Рауль сделал глоток.

— Прежде всего, спасибо тебе, Крис. Ты защитил мою девочку от плохих парней. Я уже переговорил в полиции со своим хорошим знакомым. Так что там всё будет в порядке. В любом случае, ещё раз тебе спасибо.

Мария достала свёрток.

— А это твоя новая рубашка вместо той… кофейной. Мы вместе выбирали, но решила Консуэло.

Крис покачал головой, развернул подарок, прижал к лицу и улыбнулся:

— Она будет греть меня. Спасибо вам, принцессы!

Мария промолчала, а Консуэло радостно улыбнулась и на щёчках появился нежный румянец, который так нравился Крису. Он не удержался и осторожно поцеловал её ещё раз. Подумал, и приложился губами к руке Марии.

— Ты правильно сделал, парень. — Рауль наконец-то улыбнулся. — Да, теперь о главном. Я всё-таки купил яхту, и сегодня вечером мы выводим её в океан. Пойдём к нашему острову и посмотрим на него хотя бы издалека. Мы хотим пригласить тебя поучаствовать в этом празднике. Это будет замечательная вечеринка с друзьями, очень по-кубински: с нашей музыкой, хорошим ромом и вкусной едой.

— Спасибо, мой друг. Но мы с Фрэнком улетаем через пару часов, а потом у меня билет домой. — Крис взглянул на Консуэло. В её глазах блеснули слёзы. — Хотя… Погодите.

Он встал и направился к стойке с телефоном. Поднял трубку, позвонил кому-то. Говорил коротко, не больше пары минут, и затем вернулся к стойке.

— Чёрт побери. Жизнь, мои друзья… она такая. Старина Фрэнк почему-то решил лететь сам и уже отменил мой рейс домой. Даже не знаю, что это ему взбрело в голову, но мне придётся остаться здесь ещё на пару дней. — Крис улыбнулся.

А Мария снова покачала головой:

— Ты всё-таки почти кубинец и настоящий мачо. Я не жалею, что мы тебя встретили. И мне кажется, что ещё кое-кому решение Фрэнка очень нравится. — Она с улыбкой покосилась на Консуэло.

Глаза девушки засияли, а смуглое лицо снова осветилось счастливой улыбкой.

— Я буду танцевать для тебя сегодня, мой Caballero!

Рауль проворчал:

— Так, думаю, пока довольно. И не будем торопить события. — Они опустошили бокалы и поднялись. — Ближе к вечеру мы за тобой заедем. Будь готов, мой друг.

Крис остался в баре, заказал ещё немного выпивки и долго сидел у стойки, думая о хорошем, спокойно улыбался. На душе было тепло, как давно не было.

Вечером он в подаренной белой рубашке ждал Рауля с семьёй в гостиничном баре и, конечно, с чашкой кофе. Непонятно для самого себя волновался и с нетерпением поглядывал на входную дверь. Первой в лобби влетела Консуэло в белоснежном платье, с распущенными волосами, лежащими на плечах, с ослепительной улыбкой. Увидела Криса, подбежала, поцеловала его. Следом степенно шествовали Мария с Раулем. Все традиционно, по-кубински, обнялись.

— Готов? Давай за нами. — Крис вместо ответа взял девушку за руку.

— Я рада, что надел эту рубашку. Тебе идёт белый цвет.

— Я уже говорил тебе, она меня обнимает и греет. Как будто это ты снова прижалась ко мне.

Девушка опустила голову и прошептала:

— Спасибо… — И тут же громко произнесла: — Догоняем моих.

Яхта действительно была великолепна: не слишком большая, но и не маленькая. На верхней палубе поставили столики с выпивкой и закусками, на небольшом помосте усадили троих музыкантов с гитарами — они тихонько наигрывали какие-то сладкие ритмы. Человек пятнадцать-двадцать разместились за столами, подскакивали, приветствуя знакомых, обнимая их и смеясь. Рауль обнял Криса за плечи и повёл к друзьям знакомиться. А Мария и Консуэло присоединились к группе женщин, которые болтали в своё удовольствие обо всём на свете.

Пожилой сеньор в белоснежном костюме, с увесистой золотой цепью на шее и с толстой сигарой во рту похлопал Криса по плечу.

— Это тот самый Caballero, который защитил нашу Chica?

— Да, это наш рыцарь.

— Ну, теперь мы все должны быть героями, иначе наши женщины откажутся спать с нами.

И расхохотался.

Рауль отвёл Криса и тихо сказал:

— Это наш приятель из полиции. Не самый приятный, но, в сущности, неплохой малый и иногда помогает.

Женщины, и помоложе, и постарше с интересом посматривали на Криса. Похоже, Мария и Консуэло тоже что-то рассказали про своего нового знакомого из далёкой и не самой дружественной страны. Ну и конечно, про его «геройскую» стычку с парнями.

Наконец Рауль подал знак кому-то из команды. Прозвучал корабельный колокол, гости расселись по местам за своими столиками, и яхта отчалила, взяла курс на их родной остров. Продолжала звучать негромкая музыка, судно слегка покачивалось на волнах, а солнце, продолжая ласково светить, уже потихоньку начинало клониться к горизонту.

Рауль на правах хозяина переходил от одного столика к другому. Смех, шум, крики и музыка — всё это было искрящимся праздником, светлым и красивым. Минут через сорок, может быть, чуть больше шум и смех стали затихать, в голосах зазвучала грусть, и глаза устремились куда-то вдаль.

— Там наш остров, — грустно сказала Мария. — Мы не сможем подойти ближе и как следует его разглядеть. Но хотя бы так…

— У вас там кто-нибудь остался? — Крис всё-таки рискнул спросить.

— У нас — нет, но у многих наших друзей там остались осколки семей…

На палубе воцарилось молчание. Только тихая музыка и лёгкий шорох волн за бортом.

Опять прозвучал колокол, яхта развернулась и легла на обратный курс.

Стемнело, и лишь луна прокладывала дорожку по поверхности моря. На палубе включили яркий свет, музыканты заиграли громче. Люди за столиками оживились, а некоторые, особо смелые, вышли на площадку танцевать то ли мамбу, то ли сальсу. Крис не разбирался в этих танцах. У кого-то получалось, у кого-то — не очень, но все смеялись и дурачились.

Рауль с Марией двигались в центре, и они как раз были из тех, у кого выходило необыкновенно и очень-очень красиво. Он, сильный и гибкий, обнимал её одной рукой за талию, а другой помогал кружиться. Она же, статная и красивая, покачивая бёдрами, вилась вокруг своего Caballero все быстрее и быстрее. Зрители вокруг остановились и хлопками подбадривали пару. Наконец танец закончился, эти двое остановились, замерли и… поцеловались.

Уже за столиком Мария, отдышавшись, спросила Криса, почему он не танцует.

— Это не моё, я слишком неуклюжий для танцев. Люблю смотреть, особенно если танцуют так, как ты с Раулем. Красиво, страстно и нежно. Я так не смогу. А ты? — Он посмотрел на Консуэло.

Девушка встала, подошла к отцу. Он обнял её, подал руку, вывел в центр площадки.

Это было другое, и это было совсем не то. Она шла в танце с отцом, но танцевала для другого, для него. Всё было здесь: страсть и восторг, нежность и сладость. Тот, другой, это увидел. Впрочем, не только он, но и Мария, и Рауль… Когда музыка стихла, отец поцеловал дочку и подвёл её к столику. Девушка раскраснелась, глаза сияли. Она приложила ладони к щекам и рассмеялась. Рассмеялась, как победительница.

Заулыбалась и Мария. Затем задумалась, стала серьёзной, повернулась к Крису.

— У тебя есть кто-нибудь там, дома?

— Нет, дом есть, но он пустой.

Консуэло нахмурилась — Как пустой? Так не бывает… У тебя никого нет? И ты что, никогда никого не любил?

— Когда-то мне казалось, что любил. А теперь даже не знаю — Он задумался. — А ты можешь сказать, что такое любовь? До сих пор мне не удалось в этом разобраться.

— Наверное, если двое рядом, и им хорошо друг с другом.

— И всё? Рядом? Или вместе… Или что-то ещё должно быть?

Рауль перебил их:

— Нет, не так. Это может быть страсть: внезапная, горячая, сладкая и обжигающая, как твой любимый кофе. На один день, на один год или дольше. Страсть, переходящая в привычку… Нет, неправильно. Привычка — это неправильно. Остаётся тепло, нежность и ответственность за близкого.

— И всё?

— А этого мало? — Кубинец погладил руку жены, а она улыбнулась ему в ответ.

— Наверное, ты прав. Но подождите… — Крис встал, подошёл к музыкантам и что-то сказал одному из них. Тот радостно улыбнулся и кивнул. Молодой мужчина вернулся за столик. — Не знаю… Может быть, так? Лет семьдесят тому назад, может, чуть больше в одной стране, здесь, недалеко, жила девушка. Ей было всего шестнадцать лет, совсем юная. Её звали Консуэло. Так же, как и тебя, моя принцесса. И эта девочка написала песню, может быть, самую лучшую песню о том, что люди называют любовью.

Стемнело, луна на небе налилась чистым и ярким светом. Яхта всё шла вдоль лунной дорожки, слегка покачиваясь на волнах. Разговоры затихли, болтать не хотелось. Только смотреть на небо, на звёзды и лунную дорожку за бортом.

Слегка хрипловатый голос запел:

— Besame, besame mucho…

Рауль посмотрел на Марию. Её глаза заискрились, она покачала головой, встала, подошла к мужу и обвила его руками. Они опять вышли на площадку и, обнявшись, начали танцевать под эту музыку, лучшую песню о любви. И не они одни. Пара за парой поднимались пожилые и не очень, мужчины и женщины и принимались медленно кружиться. Музыка завораживала и, наверное, каждому говорила о чём-то, известном только ему.

Консуэло склонила голову на грудь Криса. Он обнял её одной рукой, а другой перебирал пряди её волос и что-то шептал на ухо. Музыканты уже закончили, но эти двое ещё какое-то время стояли, обнявшись.

Яхта подошла к причалу и как положено, пришвартовалась. Рауль с Марией спустились на причал первыми и встали у трапа. Один за другим к ним подходили гости, обнимали их, произносили какие-то благодарственные слова и спешили к своим авто.

Консуэло и Крис сошли с яхты последними. Крис шагнул к Раулю.

— Спасибо тебе, друг. Надеюсь, гринго из не самой любимой тобою страны не совсем тебя разочаровал.

Мужчины рассмеялись, сперва пожали руки, но затем, повинуясь какому-то внутреннему порыву, обнялись и похлопали друг друга по плечами.

Мария поцеловала Криса.

— Удачи тебе, Chico. И ещё… Пожалуйста, будь добр с Консуэло, она кубинка, и она моя дочь…

Рано утром Крис проснулся от одуряющего запаха свежесваренного кофе. Консуэло в коротком гостиничном халатике сидела на краешке кровати и держала в руках поднос с двумя чашками.

— Caballero, ваш утренний кофе готов. Я заказала его к нам в номер.

Он засмеялся.

— Такой же, как твой тогда, на моей рубашке? — Вскочил, обнял девушку и помчался в душ.

Потом они долго сидели у столика, допивая бодрящий напиток. Молчали и смотрели на то, как рождается рассвет…

В дверях он обернулся. Консуэло смотрела на него и на её лице была улыбка, которую Крис так любил.

— Теперь каждый раз, когда ты будешь пить чашечку кофе, ты будешь вспоминать свою принцессу. А мне… Мне было очень хорошо с тобой, мой Amigo. И ещё. Я чувствую, что ты всё-таки впустил меня в свой мир, и поэтому буду ждать тебя… И ты ведь вернёшься, я знаю! Только, пожалуйста, недолго…

Стюардесса легонько коснулась плеча пассажира.

— Ваш кофе, сеньор. Надеюсь, он вам понравится. Конечно, та девушка готовила его лучше. Но то была ваша девушка!

Крис улыбнулся, кивнул и сделал первый глоток…