Читать онлайн
"Тени между нами"

Замок возвышался над ущельем, окутанным густым, мерцающим туманом, который не рассеивался ни под светом солнца, ни под холодным взглядом луны. Его стены из чёрного обсидиана поглощали свет, создавая ощущение, что это место вовсе не часть земного мира, а граница между тьмой и бесконечностью.

На одном из высоких балконов, освещённом мерцанием магических светильников, стояла она — Лилит, воплощение демонической грации. Её серебристые волосы струились мягкими волнами, ниспадая до самой талии. На её голове возвышались изящные рога из обсидиана, гладкие и слегка изогнутые, словно символ её статуса. Глаза Лилит — красные с переливами, как недозревший рубин, мерцающий оттенками, — казались недостижимыми, словно пламя, ещё не разгоревшееся в полную силу.

Позади неё раскрывались тёмные крылья, небольшие, но изящные, их мембраны отливали обсидиановым блеском. Платье, чёрное, словно ночь, подчёркивало её стройную фигуру, его тонкие кружева напоминали паутину, а ожерелье с кроваво-красным камнем на её шее вспыхивало при каждом движении.

Лилит, опустив взгляд, смотрела на дорожку, ведущую к главным воротам замка. Скука заполняла её мысли.

— Вновь и вновь одно и то же, — прошептала она, поворачиваясь к тёмному залу за собой, её голос был мягким, но властным, как шелк, обернувшийся в сталь. — Демиург!

Через мгновение в глубине зала послышались шаги. Из тени появился её верный слуга. Его фигура была закована в строгий чёрный костюм, который подчёркивал его сдержанность. Он склонился в почтительном поклоне, но, как всегда, сохранял свою гордую осанку.

— Слушаю вас, госпожа.

— Эти глупцы в темнице... Я устала от их криков. Пусть замолчат.

— Прикажете избавиться от них?

— Нет. Ещё не сейчас. Но сделай так, чтобы они замолчали.

— Будет исполнено, госпожа. — Он поклонился, но прежде чем уйти, вдруг замер. — Однако, возможно, вас заинтересует кое-что необычное.

— О, необычное? — Лилит повернулась к нему, её взгляд вспыхнул искрой интереса. — И что же?

— Непрошеный гость. Человек.

Она нахмурилась, приподняв бровь.

— Человек?

— Да, госпожа, прикажете остановить его?

Лилит сделала шаг вперёд, её крылья чуть колыхнулись, словно откликаясь на растущее возбуждение.

— Кажется, в моей коллекции будет новая игрушка... нетерпится посмотреть на него.

Она замолчала, на мгновение задумавшись, а затем добавила:

— Проследи, чтобы он дошёл до замка, но не вмешивайся. Пусть почувствует, что идёт сам.

— Как прикажете, госпожа, — тихо произнёс Демиург, его голос прозвучал глухо, словно сам воздух начал подчиняться этим словам. Слегка склонившись, он растворился в тенях.

— Посмотрим, что ты из себя представляешь, человек, — прошептала она с лёгкой усмешкой.

Лилит осталась на балконе, её взгляд вновь устремился на извивающиеся клубы тумана. Этот туман был не просто частью ущелья — он был её волей, что простиралась далеко за пределы замка. Словно живое существо, он потянулся вниз, окутав лес своей влажной, удушающей хваткой.

Где-то там, внизу, человек уже шёл по её зову, сам того не осознавая.

В холодной тишине леса Мао ощущал, как ночная прохлада пробирается сквозь его одежду, а лунный свет едва касался травы, оставляя больше теней, чем света. Ещё мгновение назад он знал, куда направлялся, но теперь путь перед ним выглядел чужим, неясным, словно его вела невидимая сила, оставляя позади всё, что он знал.

Он не помнил, как оказался в этом лесу. Последнее, что мелькало в его голове, — яркий свет и чей-то голос, зовущий его сквозь хаос. Но теперь всё вокруг было погружено во тьму. Густой туман стелился по земле, обвивая ноги, словно не пускал дальше. Он чувствовал, как прохладный воздух обжигает горло, а пальцы немеют от сырости.

Его дреды спутались, мокрые пряди падали на лицо, раздражающе щекоча кожу. Зелёные глаза выхватывали из тумана тени деревьев, но очертания их становились всё более размытыми. На плечах висела старая куртка, грязная и промокшая, её вес будто давил на него, мешая двигаться.

Мао остановился. Ему казалось, что он идёт часами, но туман перед ним не рассеивался. Впереди что-то смутно блеснуло — алый цветок среди густой серости. Он шагнул ближе, чувствуя, как земля становится мягче, а шёпот ветра звучит уже совсем близко.

Массивные ворота возникли из ниоткуда. Они казались частью тьмы, гладкими, холодными, и, что странно, совершенно неподвижными, хотя лёгкий ветер вокруг них завывал, словно просил о чём-то. Мао провёл рукой по металлу, ощущая, как его пальцы царапают неровности узоров.

Он заметил, как алые розы цеплялись за створки, их шипы блестели в слабом свете. Мао остановился, пытаясь понять, что делать. За воротами туман был ещё гуще, но что-то внутри заставляло его идти дальше.

— Вперёд, — сказал он сам себе, и его голос прозвучал глухо в этой странной пустоте.

Он толкнул ворота, и те с громким скрипом распахнулись. Туман мягко скользнул ему навстречу, обвивая лицо и руки. Мао сделал шаг вперёд и почувствовал, как что-то в воздухе изменилось — словно невидимый барьер отделил лес от пространства за воротами. Холод стал гуще, а звуки леса исчезли, уступив место напряжённой тишине. Замерев на мгновение, он сделал шаг внутрь: за воротами его ждал огромный зал, стены которого терялись в тенях. Высокие свечи, расположенные по кругу, горели слабым, дрожащим пламенем, создавая зловещие узоры на каменных плитах.

«Где я?» — мелькнуло у него в голове, но ответов не было. Только шёпот вдалеке, почти неслышный, но какой-то зовущий.

И тогда он увидел её.

Она стояла в центре зала — фигура, облачённая в серебро и тень, неестественно прекрасная, её присутствие заполняло всё пространство. Её глаза, яркие, как рубины, блестели из темноты, и длинные серебряные волосы, переливаясь, спадали на плечи, обрамляя её совершенное, но холодное лицо. Тени вокруг неё словно оживали, подчиняясь её воле, и от этого вида Мао ощутил, как страх крепко сковал его.

— Ты выглядишь… потерянным, — произнесла девушка, её голос был мягким, с лёгким оттенком насмешки, а на губах играла таинственная улыбка. — Люди редко заходят так далеко в тень.

Мао не знал, что ответить. Он стоял, словно под гипнозом, ощущая неясное притяжение к её взгляду, который будто бы пронзал его до самого сердца. Он сковывал его волю, лишая возможности двигаться, несмотря на внутренний порыв броситься прочь.

— Я… я просто сбился с пути. Не думал, что здесь кто-то живёт. Кто… ты? — его голос был слабым и дрожал, а сердце билось так громко, что, казалось, этот стук можно было услышать в гнетущей тишине зала.

Девушка усмехнулась, её улыбка была таинственной, дразнящей, почти ироничной.

— Лилит, — ответила она. Её имя прозвучало, как удар грома, эхом разлетевшись по залу. — А ты? Или твоё имя уже не имеет значения?

Мао сглотнул. Он заставил себя посмотреть ей в глаза, хотя каждая клеточка его тела кричала об опасности.

— Мао, — сказал он тихо.

— Мао... — повторила она, и её улыбка стала шире. — И что же привело тебя сюда, Мао?

— Я не знаю, — честно ответил он. — Последнее, что я помню... свет. И голос. Кто-то звал меня сюда.

— Голос? Свет? Забавно, — сказала она, и тени вокруг неё закружились в странном танце. — Может, это судьба? Или ты пришёл сюда... сам того не зная?

Она сделала шаг вперёд, и Мао почувствовал, как воздух стал плотнее.

— Скажи мне, человек… ты любопытен? — её слова были с легким оттенком кокетства, как у хищника, забавляющегося с добычей.

Мао чувствовал, как его пульс учащается от её слов. Он был разорван между желанием отступить и тягой понять, кто перед ним. Она была словно свет, манящий в темноте, но с оттенком опасности, от которого хотелось бежать. “Что она со мной делает?” — пронеслось у него в голове, как крик, но он уже знал, что отступить не сможет.

Лилит чуть подалась вперёд, и он почувствовал, как холод её прикосновения лёгким дуновением коснулся его лица. Её пальцы, скользнувшие по его щеке, оставили на его коже жгучий след, и от этого едва уловимого касания его сердце пропустило удар.

— Так что же? Останешься… или уйдёшь? — её голос прозвучал мягко, почти ласково, но за этими словами скрывалась едва заметная насмешка, как будто она уже знала его ответ.

Мао пытался собраться с мыслями. Он открыл рот, чтобы ответить, но слова не приходили. Её взгляд, пронзительный и непроницаемый, тянул его глубже, лишая возможности думать.

— Я... — начал он наконец, но его голос сорвался. — Я...

— Ну конечно же, ты останешься, — перебила она, и на её губах появилась широкая улыбка. Её смех, тихий и мелодичный, эхом разнёсся по залу. — Мао… — она произнесла его имя так, словно пробовала его на вкус, наслаждаясь каждой буквой. — Такое простое, человеческое имя. Забавно.

Его имя, произнесённое с её интонацией, звучало странно, будто стало игрушкой в её руках. Мао почувствовал, как её слова вязкой тяжестью оседают внутри, подавляя остатки сопротивления.

— Потому что теперь, — продолжила она, её голос стал ниже, как будто она доверяла ему самую страшную тайну, — ты принадлежишь мне. Как и всё в этом замке.

Лилит сделала шаг ближе, и тени вокруг неё будто ожили, вытягиваясь, извиваясь, словно змеи, готовые схватить добычу. Они касались его ног, цеплялись за них, как холодные пальцы, не позволяя двинуться. Она легко коснулась его плеча, оставляя обжигающий след. Мао замер. Его тело отказывалось повиноваться. Он хотел что-то сказать, возразить, но слова снова застряли в горле.

Он попытался отвести взгляд, но её глаза, как два рубина, удерживали его на месте, впиваясь в сознание, словно хищник, поймавший добычу. Мао почувствовал, как слова эхом разлетаются в его голове, и с каждым из них его мир становится всё меньше, сводясь только к ней.

Каждое её слово, каждый взгляд становились всё тяжелее, и эта тяжесть давила на грудь, лишая его способности сопротивляться. Он чувствовал, как невидимые нити тянутся к его разуму, постепенно стирая границы между его мыслями и её волей.

— Ты всё ещё думаешь, что у тебя есть выбор? — её голос звучал мягко, почти ласково, но в нём был намёк на насмешку.

— Ты ведь уже знаешь ответ, не так ли? — продолжила она, не сводя с него взгляда. — Но мне нравится, когда вы притворяетесь. Такие попытки… такие бесполезные, но такие забавные.

Лилит, казалось, наслаждалась его молчанием. Она медленно обошла его, как кошка, оценивающая загнанную добычу. Когда её фигура снова появилась перед ним, он понял, что уже не может отвести взгляд от её глаз

— Ты ведь пришёл сюда сам, — она склонила голову чуть набок, её серебряные волосы мягко скользнули по плечу. — Но даже не знаешь, зачем. Не это ли самое любопытное?

— Что… ты со мной делаешь? — прошептал он наконец, его голос звучал хрипло, словно каждое слово давалось с трудом.

Её улыбка стала шире, но в ней было что-то хищное. Она сделала шаг вперёд, её пальцы мягко коснулись его подбородка, заставив поднять взгляд.

— Ничего, чего бы ты сам не хотел, — прошептала она, её голос был подобен шёпоту ветра, проникшему в самые тайные уголки его разума. — Ты ведь хочешь остаться, верно? Это твоё желание. Я лишь… направляю.

Её дыхание коснулось его кожи, тёплое и обжигающее одновременно. Мао почувствовал, как мир вокруг сжимается, сводясь к её лицу, к её голосу. Его сердце гулко стучало, словно предупреждая о том, что дороги назад уже нет.

Она улыбнулась, наблюдая за его борьбой, её взгляд светился смесью удовлетворения и лёгкого разочарования.

— Ты слаб, как и все, кто приходит сюда, — сказала она, отступив на шаг. Её крылья расправились, очертив в воздухе тёмный силуэт. — Но в этом есть своя прелесть. Слабость можно превратить в нечто большее, если знать, как с этим обращаться.

С этими словами она махнула рукой, и пол под Мао начал двигаться. Он почувствовал, как его тело тянет вниз, словно невидимая сила втягивает его вглубь замка. Ему хотелось закричать, но всё, что он мог сделать, это цепляться за остатки сознания, пытаясь не поддаться панике.

Он падал. Или ему казалось, что он падает. Вокруг были только тени, и всё, что он слышал, — это шёпот, как далёкие голоса, которых он не мог разобрать. Мао пытался сосредоточиться, но темнота вокруг становилась всё гуще.

Когда его ноги коснулись твёрдой земли, Мао ощутил дрожь, пробежавшую по телу. Всё вокруг было чужим и зловещим. Длинный каменный коридор тянулся перед ним, залитый тусклым светом факелов, отбрасывавших неверные тени на стены. Мао шагнул вперёд, но тут же замер: по обе стороны коридора высились клетки. Их массивные железные прутья были увиты тонкими, словно живыми цепями, которые шевелились в полутьме, как змеи.

Внутри клеток сидели люди — или то, что когда-то было людьми. Их тела были измождены, глаза пусты, как высохшие колодцы. Некоторые раскачивались вперёд и назад, бормоча бессвязные слова, другие просто смотрели в никуда, будто их души давно покинули это место.

Мао опустил взгляд на свои руки и вздрогнул: холодные цепи сжимали его запястья, будто впивались в самую кожу. Он не помнил, как оказался здесь. Ещё мгновение назад он шёл вперёд, через бесконечный мрак, а теперь стоял в темнице.

Воздух закружился, и в следующий миг из тени появилась фигура Лилит. Она двигалась плавно, грациозно, словно тигрица, приближающаяся к своей добыче. Её платье мерцало, отражая свет факелов, а длинные серебряные волосы каскадами спадали на плечи.

— Добро пожаловать в мою коллекцию, Мао, — произнесла она. Уголки её губ тронула ленивая усмешка, но в алых глазах сверкала искра хищного удовольствия.

Мао окинул взглядом клетки. Внутри мелькали лица — истощённые, с пустым, сломанным выражением. Один из мужчин, услышав шаги Лилит, медленно поднял голову. В его воспалённых глазах вспыхнуло что-то вроде фанатичной преданности.

— Госпожа… — прохрипел он, едва поднимаясь на колени. — Возьмите меня… прошу…

Лилит, казалось, даже не слышала его. Она шла к клетке Мао, но остановилась возле мужчины. На мгновение её пальцы лениво скользнули по его щеке, оставляя след лёгкого, почти случайного прикосновения.

Мужчина застыл. Его тело задрожало, а лицо исказилось от восторга, будто сам этот жест был даром неземного наслаждения.

— Госпожа… спасибо, — прошептал он, задыхаясь от волнения.

Лилит убрала руку с его лица, даже не взглянув на него. Она устало выпрямилась, словно всё происходящее не имело для неё ни малейшего значения.

— Смешно, — тихо сказала она, поворачиваясь к Мао.

Мао стиснул зубы, чувствуя, как внутри поднимается волна отвращения. Он не мог поверить, что этот человек, этот жалкий остаток личности, когда-то был свободным.

— Это ты называешь свободой? — бросил он, не скрывая гнева.

— Конечно, — небрежно ответила она. — У каждого есть свобода выбирать, чему поклоняться. И они сделали выбор.

Мао смотрел, как пленник, всё ещё стоящий на коленях, благодарно касался прутьев клетки, будто хотел прикоснуться к самой её тени.

— Они сломлены, — выдохнул он, зная, что эти слова ничего не изменят, но не в силах удержать себя от ответа.

Лилит обернулась, её алые глаза сузились, а на губах появилась ленивая усмешка.

— Ты думаешь, ты другой? — произнесла она, почти шёпотом, с тихой интонацией, словно дразня его.

Мао заставил себя выдержать её взгляд, хотя каждая клетка его тела кричала, чтобы он отвёл глаза.

— Я не такой, — ответил он, сжав кулаки.

Лилит медленно подошла ближе, остановившись прямо перед его клеткой. Лёгкое движение её крыльев вызвало слабый порыв воздуха, пробежавший по лицу Мао.

— Неужели? — её слова прозвучали как вызов. — Ты даже не представляешь, как легко ты сдашься.

Она протянула руку, и её пальцы на мгновение коснулись холодных прутьев клетки. Те тут же вспыхнули алым светом, а тепло, исходящее от этого прикосновения, словно пронзило сам воздух.

— Посмотрим, — прошептала она, проникая в самую глубину его души своим пронзительным взглядом.

Мао не шевельнулся, но внутри его всё сжалось. Её уверенность пугала больше, чем любые угрозы.

Когда Лилит отвернулась, её шаги эхом разнеслись по коридору. Пленники ожили, будто её уход дал им новую цель. Мужчины хватались за прутья своих клеток, протягивая к ней руки.

— Госпожа, прошу! Возьмите меня!

— Я лучше, чем он!

— Госпожа, взгляните на меня!

Лилит не обернулась. Она растворилась в тенях, оставив за собой лишь тяжёлую тишину и отчаяние, которое заполнило коридор.

Мао опустился на холодный каменный пол своей клетки. Его сердце бешено колотилось.

«Я не стану таким,» — прошептал он себе, пытаясь не думать о том, как долго сможет удерживать эти слова.

Время в темнице тянулось мучительно медленно. Мао не знал, сколько часов или дней прошло с тех пор, как он оказался здесь. Было ли это утром? Ночью? В этом месте даже время казалось безразличным. Пленники вокруг него двигались мало, их силуэты в полумраке напоминали тени, которым давно нечего ждать.

Холод каменного пола пробирал до костей, туманив мысли, будто сам замок выжимал из него силу. Мао чувствовал боль в теле — тупую, ноющую, словно его конечности отказывались служить ему. Цепи на запястьях оставляли глубокие красные следы, которые жгли при каждом движении.

Он не знал, как долго лежал неподвижно, но затем медленно открыл глаза. Его тело ломило, как после долгого падения. Попытавшись подняться, он ощутил, как цепи натягиваются, их тяжесть мешала даже дышать.

В углах темницы едва мерцал серый свет, исходящий от странных факелов. Казалось, что воздух здесь был густым, почти вязким, как в предгрозовой тишине. Тени на стенах плясали, и Мао на миг подумал, что они живые. Потёртые каменные плиты под ним были покрыты тёмными следами, которые уходили в глубокие трещины — то ли краска, то ли кровь, смешавшаяся с пылью времени.

Вокруг, за прутьями клеток, доносились шёпоты. Тихие, едва слышимые, они звучали, как далёкий ветер, который не мог найти выхода. Мао поднял голову, и его взгляд встретился с мерцанием чужих глаз.

— Что у нас тут? — голос проскользнул между прутьев из соседней клетки, звуча, словно змеиное шипение.

Мао обернулся и встретился взглядом с мужчиной, сидящим в соседней клетке. Его лицо, осунувшееся и покрытое глубокими тенями, искажала странная гримаса — то ли усмешка, то ли судорожное движение губ. Волосы мужчины торчали в разные стороны, а запёкшаяся кровь на губах делала его вид пугающим.

— Новый, — прохрипел он, его голос был хриплым и грубым, словно каждый звук царапал воздух. Он смотрел на Мао так, будто в нём видел соперника. — Госпожа нашла ещё одного.

Мао почувствовал, как внутри поднимается странное, незнакомое ощущение — смесь гнева и отвращения. Но он стиснул зубы и промолчал.

— Не смотри на него так, — громко бросил другой голос. Мао перевёл взгляд на мужчину в углу. Тот был крупным, с резким шрамом, пересекающим шею. Его глаза блестели нездоровым, влажным светом, как у хищника, высматривающего добычу. Он поднялся, цепляясь за прутья своей клетки. — Этот жалкий ничего не стоит. Госпожа сразу поймёт.

— Ты уверен? — усмехнулся первый, и его хриплый смех эхом разнёсся по темнице. — Может, она найдёт его… интересным.

Мао молчал, но чувствовал, как в груди нарастает напряжение. Эти люди говорили о Лилит, будто она была их богиней, их центром мироздания. Но пугало его больше всего другое: в их глазах не было ни намёка на человечность, только мрачное, болезненное обожание.

В дальнем углу клетки мужчина раскачивался взад и вперёд, его губы беззвучно шептали слова, похожие на молитву. Ещё один человек, привалившись к стене, смотрел в одну точку, будто потерял всякий интерес к реальности. Мао понял, что каждый здесь был сломлен. Темница выжигала их изнутри, заменяя чем-то чуждым.

— Ты думаешь, ты лучше нас? — бросил кто-то. В его голосе звучали зависть и неприкрытая злость.

Мао не ответил, его молчание только усилило напряжение.

— Слишком гордый, чтобы признать, что она уже забрала тебя? — мужчина шагнул ближе к прутьям. Его пальцы цеплялись за железо так сильно, что суставы побелели. — Посмотрим, сколько ты выдержишь. Она всегда ломает таких, как ты.

— Хватит, — вдруг произнёс третий голос, тонкий, но ровный. Его слова разлились по темнице, словно холодный ветер.

Мао обернулся и увидел худощавого мужчину. Его глаза запали так глубоко, что почти скрылись в тени, а губы казались мёртвыми. Он подошёл к краю своей клетки, его движение было медленным, почти церемонным.

— Он не знает, — сказал мужчина, склонив голову набок. — Он ещё не понял, что всё уже решено.

— Что ты несёшь? — спросил Мао, стараясь сохранить твёрдость в голосе.

— Ты чувствуешь её, не так ли? — произнёс худой мужчина, его голос едва дрожал. — Её присутствие. Её зов. Она уже в тебе. Твои мысли, твои желания… они больше не твои.

Мао ощутил, как напряжение пробежало по телу. Его разум противился словам, но их смысл находил место в глубинах сознания, словно отголоски чего-то тёмного, с чем он не хотел соглашаться.

— Замолчи! — резко выкрикнул первый мужчина, ударяя по прутьям своей клетки. Его голос был полон ярости и ревности. — Тебе ли говорить, как это работает? Ты сам потерял её внимание!

Мао почувствовал, как напряжение между пленниками переросло в открытое противостояние. Они спорили так, будто их жизни зависели от их слов. Но это были не люди. Это были тени людей, которые когда-то существовали.

— Она выбрала меня! Меня, слышите?! — крупный мужчина ударил по прутьям, его голос дрожал от эмоций. — Я знаю, что ей нужно!

— Да она уже о тебе забыла, — с издёвкой усмехнулся первый, его смех звучал резким эхом. — Жалкий ты.

Мао отвернулся. Ему становилось всё труднее находиться среди этих людей. Они вызывали не жалость, а отвращение. Это были не личности. Это были фанатики.

Это её коллекция, — осознал Мао.

Его желудок сжался. Он понял, что все здесь — игрушки, сломленные магией Лилит. Они готовы унижаться, уничтожать друг друга, лишь бы снова оказаться рядом с ней.

«Почему я не чувствую её так, как они?» — думал он, пытаясь понять, почему его разум не поглощён Лилит. Он чувствовал её влияние, слышал её голос, но что-то внутри всё ещё сопротивлялось. Это была не гордость и не упрямство. Это было… страхом потерять себя.

Тяжёлый скрип двери прервал спор. В темнице стало так тихо, что Мао слышал только собственное дыхание. Все обернулись.

В дверном проёме появился высокий силуэт. Это был Демиург. Его безупречный чёрный костюм, идеальная осанка и спокойный, чуть надменный взгляд создавали впечатление полной уверенности. Он шагнул вперёд, и звук его шагов эхом разнёсся по камням. Тишина стала почти осязаемой, как густой дым, который проникал в лёгкие и мешал дышать.

— Демиург! — крикнул крупный мужчина, протягивая руки к прутьям клетки. — Госпожа хочет меня, я знаю! Я готов!

— Нет! — закричал худой, его голос дрожал. — Ей нужен я! Я доставлю ей больше удовольствия! Возьми меня!

Мао смотрел на это с нарастающим ужасом. Пленники, которые минуту назад были готовы убить друг друга, теперь молили о том, чтобы быть выбраны.

— Я лучше всех остальных! — выкрикивал кто-то с края клетки. — Она знает это! Она… она обещала вернуться за мной!

Но Демиург не обращал внимания на их мольбы. Его глаза медленно скользнули по клеткам, и, наконец, остановились на Мао. Его взгляд был холодным, но в нём читалась искра чего-то большего.

— Ты, — сказал он, коротко и ясно.

Мао замер. Его сердце пропустило удар.

— Госпожа ждёт тебя, — добавил Демиург. Его слова прозвучали, как приговор.

Позади Мао раздался шёпот, полный ненависти и отчаяния:

— Ему не место там!

— Это я должен быть!

— Она выбрала не его!

Мао почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Но он глубоко вздохнул, пытаясь удержать себя от паники. Он медленно поднялся. Его тело дрожало, но взгляд оставался твёрдым.

Его ноги едва слушались, но он заставил себя сделать шаг. Он чувствовал, как дрожат руки, но сжал кулаки, чтобы никто этого не заметил.

Он последовал за Демиургом, чувствуя на себе взгляды — ненавистные, завистливые, фанатичные. Но что-то внутри шептало: пока я остаюсь собой, у меня есть шанс.

Демиург шёл вперёд, его шаги звучали чётко, ровно, как тиканье невидимых часов. Мао следовал за ним, чувствуя, как холодные каменные стены поглощают звуки его собственных шагов. Темнота замка, как густой туман, обволакивала всё вокруг, превращая каждую деталь интерьера в неясный силуэт.

Стены, обитые бархатом, словно поглощали свет, отбрасывая лишь редкие, дрожащие отблески. По бокам коридора стояли массивные колонны, их резьба напоминала сцены, которые нельзя было разобрать: лица, искажённые гримасами, или смутные очертания когтей, вцепившихся в камень. Мао не мог понять, что именно они изображали, но от этого становилось ещё тревожнее.

На стенах висели картины. Их размытые мазки создавали иллюзии движущихся теней, которые, казалось, следили за каждым шагом. Мао отвёл взгляд, ощущая, как что-то в этих изображениях пробуждает в нём странную тоску.

Воздух становился плотнее с каждым шагом. Замок был слишком большим, слишком молчаливым, как будто он существовал не для жизни, а для демонстрации пустой власти. Всё здесь казалось нарочно грандиозным — и безнадёжно одиноким.

Мао вдруг понял, что этот замок — её зеркало. Лилит могла казаться идеальной, соблазнительной, но внутри, как и здесь, не было ничего живого. Только вечная тишина и нескончаемая игра теней.

Демиург остановился перед дверями. Они были массивными, вырезанными из чёрного дерева, покрытыми алым узором, который напоминал паутину. Он поднял руку и толкнул створки.

— Вперёд, — сказал он, коротко кивнув на дверь.

Мао задержал дыхание, прежде чем шагнуть вперёд. Он слышал, как двери с мягким щелчком закрываются за его спиной, оставляя его один на один с чужим, подавляющим пространством.

Комната была огромной, но её уют скрывал истинные размеры. Стены, обитые тёмным бархатом, поглощали свет, создавая иллюзию бесконечности. В центре стояла массивная кровать с резными чёрными колоннами, поддерживающими полог из тончайшего шёлка, который дрожал от каждого движения воздуха.

Мао задержал взгляд на кровати — слишком роскошной, слишком чуждой ему. Но он заставил себя сосредоточиться. Здесь не может быть безопасности. Это — её мир.

— Ну что же ты, — раздался голос из полумрака, спокойный, почти ленивый.

Мао вздрогнул и резко обернулся.

Лилит стояла у окна, спиной к нему. Её силуэт, освещённый танцующими огнями свечей, казался почти неземным. Волны серебристых волос каскадами спадали на чёрное платье, которое подчёркивало её фигуру. Рука скользила по ткани шторы, как будто это был незначительный жест, но Мао почувствовал, как дрожь пробежала по его телу, будто этот жест был обращён к нему.

Она повернула голову, позволяя свету свечей вспыхнуть в её глазах, алых и пронизывающих.

— Я так редко привожу сюда гостей, — произнесла она, делая шаг вперёд. Голос звучал мягко, почти ласково, но в нём была едва уловимая насмешка. — Но ты… ты заслужил эту честь.

Мао почувствовал, как его сердце сжалось. Её взгляд скользнул по нему, оценивая каждую деталь: от выражения лица до самого мельчайшего движения его рук. Ему казалось, будто она читает его мысли, те самые, которые он даже не успел сформулировать.

— Честь? — прохрипел он. Горло пересохло так сильно, что каждое слово отзывалось болью.

Она усмехнулась. Едва заметно, но достаточно, чтобы от этой усмешки по его спине пробежал холод.

— Конечно, — сказала она. Её шаги были лёгкими, почти беззвучными, но Мао чувствовал, как воздух в комнате становится плотнее с каждым её приближением. — Тебе ведь нравятся игры, не так ли? — добавила она, и в её голосе зазвучала дразнящая нотка. — Ты пришёл ко мне сам, Мао. Может быть, ты не помнишь… но я вижу всё.

Её слова пробили его, как ледяные иглы. Мао почувствовал, как в голове начинают звучать фразы, которые он слышал прежде, воспоминания, о которых он не хотел думать.

— Я… — начал он, но слова застряли в горле, когда она подняла руку, жестом заставив его замолчать.

— Тише, — произнесла Лилит. Её голос стал тише, но в этой тишине была власть. — Здесь нет «не». Здесь есть только то, чего я хочу. И… что хочешь ты.

Она сделала ещё один шаг ближе. Её платье тихо зашуршало, и Мао почувствовал аромат, который исходил от неё. Тот же сладковатый, с едва уловимой горечью, но теперь он будто обжигал.

— Я… я не хочу, — выдавил он. Слова дались ему с трудом, словно он должен был вырывать их из глубин своего разума.

— Не хочешь? — повторила она, склонив голову набок. Её глаза сузились, и в них заиграли отблески свечей. Она протянула руку, кончиками пальцев коснувшись его подбородка. Прикосновение было лёгким, но оно оставило после себя странное жжение.

— Тогда почему ты всё ещё стоишь здесь?

Мао хотел отступить, но не мог. Его ноги будто приросли к полу, а мысли завязли в её голосе.

— Люди такие… забавные, — прошептала она, её улыбка становилась всё шире. — Вы всегда говорите одно, а делаете другое.

Мао попытался сопротивляться. Сказал себе, что её власть — это иллюзия. Но его тело уже не слушалось. Он сделал шаг вперёд, хотя каждый нерв в его теле кричал, чтобы он остановился.

Она улыбнулась. И эта улыбка была не просто довольной. Она была торжествующей. Хищной. Лилит взяла его за руку и чуть потянула, заставляя подойти ближе.

— Расслабься, Мао, — произнесла она тихо. Её голос обвивал его, как шелковый шнур. — Это всего лишь ночь.

Она сделала шаг назад, и её пальцы медленно, почти лениво, соскользнули с его руки. Её глаза сверкнули, и Мао вдруг осознал, что он оказался ближе, чем хотел. Каждое движение Лилит, каждое слово, казалось, вплеталось в воздух вокруг него, заставляя его сердце биться быстрее.

— Ты думаешь, что можешь сопротивляться, — произнесла она, её голос был едва слышным, почти шёпотом, — но ты уже здесь. Это всё, что имеет значение.

Её взгляд смягчился, но в этом мягком мерцании было что-то опасное, как обещание грядущей бури. Мао почувствовал, как его дыхание перехватило, а пространство вокруг сжалось. Комната будто поглотила всё: свет свечей стал тусклее, звуки исчезли, оставив их в тишине.

Лилит протянула руку, её пальцы коснулись алого узора на покрывале кровати. Она не посмотрела на него, но улыбка снова коснулась её губ.

— Ночь длинная, Мао. Очень длинная, — сказала она тихо, почти задумчиво.

Мао замер, осознавая, что его разум тонет в её словах. Аромат цветов, игра теней, её голос — всё это обволакивало его, словно приглашение в бездну, из которой он мог не выбраться.

И прежде чем он успел что-то сказать или даже подумать, она повернулась, и её крылья мелькнули, как вспышка, растворяясь в мягком свете свечей.

Проснувшись утром в темнице, Мао сидел на холодном каменном полу, обхватив голову руками. Ему казалось, что воздух в комнате стал тяжелее, как будто он утратил что-то важное, но не мог понять, что именно. Его тело было словно выжато досуха, каждый мускул ныл от усталости.

Его мысли метались, как раненые птицы. Он не мог забыть её взгляд, прикосновение, голос, который казался одновременно гипнотическим и обжигающим.

«Теперь я понимаю, почему они такие,» — думал он, глядя на остальных пленников.

Они смотрели на него с завистью, почти ненавистью. Один из них, высокий мужчина с запавшими глазами, наклонился к нему и прошипел:

— Ты был с ней… Ты должен быть счастлив, что она выбрала тебя.

Мао ничего не ответил. Слова застряли у него в горле, но не потому, что он согласился с ними.

Он посмотрел на дрожащие руки, которые всё ещё хранили тепло её кожи. Ему было плохо. Не физически, но что-то внутри его сломалось, что-то, что он не мог описать.

«Почему я не хочу быть, как они?» — думал он, глядя на мужчин вокруг. Они шептали её имя, произносили его с благоговением, словно оно было единственным, что имело значение.

Мао почувствовал, как его охватывает отвращение.

«Она получила то, чего хотела,» — подумал он, стиснув зубы.

Дверь в темницу скрипнула, и Мао поднял взгляд. На пороге стоял Демиург, его холодный взгляд скользнул по комнате, задержавшись на Мао.

— Лилит ждёт, — сказал он ровно.

Пленники оживились. Они начали кричать, каждый стараясь перекричать другого:

— Возьми меня! Она хочет меня!

— Я сделаю всё, что она пожелает! Всё!

— Не бери его, возьми меня!

Мао с трудом поднялся на ноги. Он смотрел на этих мужчин, которые готовы были убить друг друга ради её внимания.

«Она — не просто демон. Она и есть их клетка. И я... должен найти выход отсюда.»

Он прошёл мимо остальных, стараясь не смотреть на них. Они уже не казались ему людьми. И это пугало больше всего.

Демиург только усмехнулся, провожая его взглядом.

— Посмотрим, как долго ты продержишься, — пробормотал он леденящим тоном.

Его жизнь в темнице превратилась в постоянную борьбу: с пленниками, с собой и с тем, что делала с ним Лилит. Она не была нежной, не была ласковой. Её прикосновения были такими же властными, как её взгляд, и Мао больше не мог отрицать правду: она не хотела его как человека, она хотела его как инструмент.

Каждая встреча с Лилит отнимала у Мао всё больше сил. Демиург появлялся в темнице с пугающей регулярностью, отворяя скрипучую дверь. Его голос звучал ровно, как отбивка часов:

— Госпожа ждёт.

Мао молча вставал. Он больше не слушал шёпот пленников, их ревность и злость. Их ненависть становилась лишь фоном. Он был слишком измотан, чтобы обращать на это внимание.

Каждую ночь Лилит вытягивала из него что-то важное, раз за разом ломая границы, которые он отчаянно пытался удержать. Но что-то всё ещё держало его. Страх. Не перед Лилит, а перед тем, чтобы превратиться в то, что он видел вокруг.

Сегодня что-то изменилось. Её голос, обычно спокойный и мягкий, дрожал от раздражения.

— Ты стал медлить, Мао, — сказала Лилит, сидя на краю кровати.

Её пальцы лениво касались золотого шёлкового покрывала, но движение было нервным, рваным. Мао чувствовал, что это не просто раздражение — это злость, вызванная чем-то личным.

— Я не могу больше так, — ответил он, стоя у порога. Его голос звучал твёрдо, но внутри всё дрожало.

Она подняла на него взгляд. Её глаза, алые, как расплавленный металл, мерцали опасным светом.

— Не можешь? — переспросила она, поднимаясь. Тёмные крылья плавно шевельнулись, и в комнате будто повеяло холодом. — Ты думаешь, у тебя есть выбор?

Мао молчал. Он хотел ответить, но слова застряли в горле.

— Посмотри на меня, Мао, — сказала она, приблизившись. Её шаги были бесшумными, но воздух становился плотнее с каждым движением. Она подняла руку и прикоснулась к его подбородку, заставив поднять голову.

— Ты принадлежишь мне. Как и все здесь. Ты — мой. И ты будешь делать то, что я скажу.

Мао отступил на шаг.

— Я не хочу быть частью этого, — выдохнул он. Его голос дрожал, но взгляд оставался твёрдым.

Её лицо исказилось от эмоций. Это была не привычная насмешка, а ярость, обнажённая, как лезвие ножа.

— Не хочешь? — переспросила она, почти выкрикнув это слово. Её голос стал резким, словно удар. — Ты… посмел отказаться? После всего?

Она вскинула руку, и между её пальцами вспыхнул огонь — яркий, обжигающий, с отблесками алого.

— Ты думаешь, что ты особенный? Что твои отказы что-то значат?

Мао смотрел на неё, чувствуя, как воздух вокруг него становится горячим. Но вместо того чтобы отступить, он сделал шаг вперёд.

— Я не игрушка, Лилит, — сказал он.

Её лицо снова исказилось. Её пальцы задрожали, и огонь в её руке вспыхнул ещё ярче. Но она резко опустила руку, словно ударяя воздух. Огонь исчез, оставив лишь тонкий след дыма.

— Убирайся, — произнесла она тихо, почти шёпотом.

Мао замер.

— Демиург! — выкрикнула Лилит, её голос резко взвился в воздух, обжигая своей яростью.

Двери тут же распахнулись, и Демиург вошёл.

— Госпожа?

— Выброси его отсюда! — закричала она, и её голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Приведи мне другого! Прямо сейчас!

Мао стоял неподвижно, пока Демиург не схватил его за шкирку.

— Не заставляй госпожу повторять, — бросил он холодно.

Он грубо потащил Мао за собой, не обращая внимания на то, как тот спотыкался.

Когда двери закрылись, Мао услышал, как голос Лилит эхом разнёсся по комнате:

— Какая жалкая… бесполезная вещь.

Демиург добрался до темницы. Не разжимая пальцев, он толкнул Мао в клетку и с силой бросил его на холодный мокрый пол.

— Вот и всё, что осталось от твоей «особенности», — усмехнулся он, отряхивая руки.

Мао поднялся с пола. Его тело дрожало от холода и усталости, но он поднял взгляд.

— Что? Уже не такой особенный? — прошипел кто-то из угла.

Мао не ответил. Он сел на каменный пол, обхватив голову руками, и попытался заглушить шёпот, который теперь звучал не только вокруг, но и в его голове. Гнетущая тишина разрывала все изнутри, но не смотря на все это, он все еще сохранял рассудок, все еще оставался собой.

Прошло несколько дней с тех пор, как Мао последний раз видел Лилит. Каждый день Демиург открывал массивные двери, но теперь его выбор падал на других. Пленники, едва сдерживаясь, тянули руки, шептали её имя, бились в истерике, лишь бы быть выбранными.

— Ты, — произносил он, указывая пальцем.

Счастливчик вскакивал, не веря своей удаче, с безумным блеском в глазах. Остальные бросались к решёткам, крича, споря, унижаясь.

— Возьми меня! Я лучше, чем он!
— Она заметит меня! Она ждёт меня!
— Этот ничтожество недостоин её!

Но Демиург, казалось, не слышал их. Он лишь жестом велел своему избраннику следовать за ним.

Мао молча смотрел, как очередной пленник исчезает за массивными дверями. А затем ждал утра.

К тому времени, как дверь снова открывалась, тот, кто уходил ночью, возвращался совершенно другим. Мужчины, которые раньше были сильными, целеустремлёнными, теперь шатались, как марионетки с оборванными нитями. Их глаза были пустыми, но губы всё ещё шептали имя Лилит.

— Она… она совершенна…
— Её голос… Её взгляд…
— Я готов умереть, если она захочет…

Эти слова звучали в темнице каждое утро, заполняя холодные каменные стены странным эхо. И каждый раз Мао отворачивался, отказываясь слушать.

Он знал: это будет его конец, если он поддастся.

Сначала он просто пытался не обращать внимания. Затем — думал о побеге. Чем больше дней проходило, тем яснее становилось, что её сила росла за счёт их слабости.

«Она выживает их, чтобы заставить себя почувствовать всемогущей,» — думал Мао.

Сначала он был уверен, что Лилит сдалась, оставив его в темнице. Но с каждым днём убеждение сменялось тревогой. Она выбирала других. Она получала от них всё, что хотела. И это… пугало его.

Не потому, что он боялся быть забытым. Напротив, это давало ему время сохранять себя. Но если она выбрала бы его снова, он не был уверен, сколько ещё сможет выдержать.

— Что, думаешь, ты лучше нас? — шипел один из пленников. Его глаза метали молнии. — Или ты завидуешь? Завидуешь, что она тебя больше не зовёт?

Мао посмотрел на него спокойно, но ничего не ответил.

— Ага! Завидуешь! — вмешался другой. Его лицо перекосилось в злобной усмешке. — Думаешь, мы не видим, как ты мучаешься? Она бросила тебя, а ты тут сидишь и изображаешь гордого!

Внутри Мао поднялась волна отвращения, но он лишь крепче сжал кулаки.

«Завидую?» — подумал он. «Этим? Их бессмысленной гонке, чтобы стать её игрушкой?»

Он понимал, что Лилит и есть их клетка. Они не могут жить без неё. Они поклоняются ей, потому что уже не способны думать самостоятельно.

«Но я… я пока ещё могу. Пока я остаюсь здесь, я свободен.»

Мао сидел на холодном каменном полу, прислонившись спиной к стене. Темница замка оставалась неизменно тихой, за исключением приглушённого шёпота пленников, которые иногда переговаривались в темноте. Но он не слушал их.

Его мысли были сосредоточены на побеге. Он знал: пока он остаётся здесь, его разум принадлежит ему. Каждый день, проведённый в тени и сырости, был спасением от её чар.

«Я должен сохранить себя, пока у меня есть время,» — думал он.

Скрип двери прервал его мысли. Звук каблуков разнёсся по залу, будто разрезая воздух. Шаги не были похожи на размеренный ход Демиурга. Это были её шаги — лёгкие, но исполненные.

Звук каблуков затих перед его клеткой. Остальные пленники притихли, напряжение повисло в воздухе. Даже самый отчаянный из них не смел проронить ни слова, пока она стояла так близко.

Мао почувствовал, как сладковато-горький аромат пробирается в воздух, словно сама её аура заполняла пространство.

— О, ты не передумал? — раздался её голос, сладкий и одновременно жгучий, как яд, капающий на открытую рану.

Мао не сразу поднял взгляд.

Лилит чуть склонила голову, её длинные серебряные волосы сверкали в тусклом свете факелов. Она смотрела на него, ожидая, что он скажет.

— Я думала, что ты умнее, — продолжила она, её голос звучал насмешливо, но за этой насмешкой скрывалась тень раздражения. — Другие умоляют о встрече. А ты сидишь здесь, словно это место — твоё убежище.

Она сделала шаг ближе, её пальцы едва заметно коснулись прутьев клетки.

— Ты… просто упрямый.

Мао поднял голову, его взгляд был холодным, почти равнодушным. Но внутри всё сжалось, как натянутая струна, готовая порваться.

— Ты можешь называть это упрямством, но что, если это просто свобода?

Её лицо дёрнулось, едва уловимая тень эмоции промелькнула в её алых глазах.

— Что ты хочешь услышать? — продолжил он, его голос стал твёрже. — Что я сломлен? Что ты победила?

Её пальцы сжались на прутьях, оставляя на металле следы жара. Мао заметил, как её дыхание стало чуть более тяжёлым, будто она едва удерживала ярость.

— Ты ещё не понимаешь, что сопротивляться мне — это бессмысленно, — сказала она, едва скрывая сомнение.

Мао шагнул ближе, почти вплотную к решётке.

— Может быть. Но почему тогда ты здесь?

Её губы разомкнулись, но слов не последовало. Лилит застыла, и её крылья едва заметно шевельнулись, будто подчиняясь внезапному порыву ветра.

— Я заставлю тебя подчиниться, — прошипела она, её голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Хочешь ты этого или нет!

Её ярость наполнила комнату, как раскаты грома. Остальные пленники зашевелились, послышались возмущённые голоса.

— Как ты смеешь?! — выкрикнул кто-то из глубины клетки. — Её воля абсолютна!

— Умри, но подчинись! Она госпожа! — прокричал другой.

Мао перевёл взгляд на соседей. Они готовы были разорвать его на части ради её благосклонности.

— Видишь? — проговорила Лилит с усмешкой. — Даже они знают, каков ты на самом деле.

— Они знают только то, что ты внушила им, — ответил он тихо.

Лилит резко отвернулась, её платье взметнулось, как тёмная тень.

— Ты пожалеешь об этих словах, — бросила она через плечо.

Мао смотрел ей вслед. Звук каблуков, раньше уверенный, теперь отдавался сухим эхом, будто отражая трещину в её гордости. Она быстро исчезла, не оглянувшись, но Мао заметил дрожь её крыльев — от гнева или растерянности.

Едва двери захлопнулись, пленники бросились к решёткам, хватая прутья так, словно могли разорвать их. Их голоса срывались на крик.

— Ты… ты её разозлил! — зашипел один из пленников, его голос дрожал от ярости.
— Из-за тебя она ушла!
— Как ты смеешь бросать ей вызов?!

Мао смотрел на них, но видел перед собой не людей, а тени, истерзанные фанатичным обожанием. Их искажённые лица, в которых не осталось ничего человеческого, кричали в унисон, словно из другого мира.

Они больше не могли понять, что значит свобода.

— Я не боюсь её, — ответил он, но слова прозвучали скорее для него самого.

— Ты пожалеешь об этом, — проскрежетал голос из соседней клетки. — Её воля не терпит неповиновения. Она вернётся… и тогда ты будешь умолять её о пощаде.

Мао не стал отвечать. Он отвёл взгляд и сел обратно на пол.

Его сердце всё ещё бешено колотилось. Облегчение, которое он почувствовал после её ухода, сменялось осознанием: это была лишь отсрочка. Она вернётся. И с каждой новой встречей её гнев будет только сильнее

«Я выиграл время,» — думал он, глядя на каменные плиты. — «Но хватит ли его, чтобы найти выход?»

Лилит шла по коридору замка, слыша лишь стук каблуков о мраморный пол. Отражение её крыльев мелькало в зеркалах, словно чёрные лезвия, угрожающе расправленные за спиной. Лилит пыталась держаться гордо, сохраняя ровное дыхание, но внутри всё бурлило.

Она вошла в просторный зал, один из тех, что служил скорее отражением её вкусов, чем реальным местом обитания. Высокие зеркала вдоль стен, мебель из чёрного дерева с инкрустацией, бархатные драпировки и мраморный пол, отполированный до блеска. Но сегодня всё это казалось ей отвратительным.

— Он смеет… — начала она тихо, её голос дрожал, словно первый раскат грома. Она подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. — Отказаться? От меня?

Её руки сжались в кулаки.

— Я совершенство! — выкрикнула она, её голос эхом разнёсся по залу. Лилит вскинула руку, и поток магии вырвался из её пальцев. Зеркало, перед которым она стояла, треснуло, словно ответив на её ярость, и осыпалось осколками.

— Любой из этих ничтожных созданий преклоняет колени, лишь бы я взглянула на них! — Она резко повернулась, её крылья с шумом распахнулись, ударив воздух. — Они готовы на всё... Но он!

Лилит направила руку на ближайший стол, и тот разлетелся в щепки. Драпировки вспыхнули, объятые огнём её гнева, а мебель в зале разлеталась вдребезги от очередного выброса магии.

— Как он смеет смотреть на меня с этим... равнодушием? — прошипела она, завопив от ярости.

Её дыхание было прерывистым, грудь тяжело вздымалась. Её взгляд метался по залу, словно она искала, что ещё можно разрушить.

— Как же меня бесит его спокойный взгляд! Я заставлю... я заставлю встать тебя на колени, Мао!

Из тени появился Демиург. Его шаги были бесшумными, но он не торопился подходить слишком близко. Лилит заметила его, когда он остановился в нескольких метрах.

— Чего тебе?! — прорычала она.

Демиург склонил голову в лёгком поклоне. Его лицо оставалось спокойным, но даже он не мог полностью скрыть тень тревоги, мелькнувшую в его взгляде.

— Госпожа... если позволите? — его голос был ровным, но едва сдерживал напряжение.

— Если позволю? — её голос сорвался на язвительный смешок. — Ты посмеешь что-то предложить? Ты тоже считаешь, что я недостаточно сильна, чтобы сокрушить одного смертного?

— Никогда, госпожа, — ответил он, склонив голову. — Но, возможно, я могу предложить... выход.

— Выход? Говори, Демиург, — бросила она, пытаясь сдержать дрожь в голосе.

— Возможно, ему нужно предложить выбор, — сказал он с осторожностью, словно подбирал каждое слово.

— Выбор? — повторила она, подходя ближе. Её шаги замедлились, а взгляд впился в лицо слуги. — Какой выбор?

— Все люди боятся смерти.

Она замерла, и её глаза заискрились странным блеском. На губах мелькнула тень улыбки, но через мгновение раздался смех. Он начался едва слышным шёпотом, постепенно нарастая, как раскаты грома, пока не заполнил пространство. В этом смехе смешались злость и отчаяние, переплетаясь в жуткую, почти истерическую мелодию.

— Смерть… или я, — произнесла она, её голос звучал тяжело и зловеще, как предгрозовая туча, полная скрытых молний. На миг она замолчала, словно обдумывая что-то, а затем добавила с холодной решимостью: — Хорошо. Я дам ему выбор

— Он не сможет отказаться, госпожа, — добавил он осторожно. — Люди всегда выбирают жизнь.

Лилит резко обернулась, её улыбка была широкой и опасной. Она выглядела, как хищница, предвкушающая добычу.

— Конечно, он выберет меня, — прошептала она, её голос был полон торжествующей уверенности. — Только безумец предпочёл бы смерть моему величию.

Её крылья расправились, а алые глаза вспыхнули новой решимостью.

Она вышла из зала с той же горделивой и уверенной походкой, с какой вошла, не оглядываясь, словно подчеркивая свою власть. За её спиной двери закрылись с глухим эхом, оставив после себя пустоту.

Демиург остался стоять на месте, его привычно спокойное лицо сохраняло маску невозмутимости. Однако его взгляд задержался на закрытых дверях чуть дольше, чем обычно, а пальцы едва заметно сжались. Внутри него поднималась тревога, как тихий шёпот, становящийся всё громче. Он чувствовал, что её решение может привести к чему-то большему — и непредсказуемому.