Читать онлайн
"Минута в минуту"
– Молиться не надо. Надо просто помнить.
Б. Л.Васильев, «В списках не значился».
Бабушкины часы всегда спешили на пару минут.
Катя никогда не спрашивала, почему это – спешат и спешат, ей какое дело? Тем более, в маленькой деревне были и другие развлечения: тут и от гусей побегать можно, и коров пасти, и с деревенскими мальчишками на озеро сбегать. Но самым лучшим времяпровождением были вечера с бабушкой – она заваривала чай с малиной, готовила любимые Катины блины и много-много читала ей вслух.
А иногда открывала семейные альбомы. Большие, темно-зеленые, выцветшие от времени. Она называла их кусочками памяти: ласково проводила пальцами по особо любимым фотографиям и рассказывала внучке, кто на них изображен.
Июнь подходил к концу. Летний жар сменялся приятной прохладой, печка грела весь дом, а в ногах мурлыкала кошка: Катя прижимала белый клубочек к себе поближе, ерзая от нетерпения за столом. Бабушка достала самый старый фотоальбом – девочка его уже видела. На первых страницах были мама с папой, на следующих – бабушка в молодости. Только последние страницы перед Катей пролистывали быстро, будто бы не желая открывать бабушкин секрет. На них были фотографии мужчины: высокого и красивого, только очень уставшего. Он широко улыбался и, кажется, махал рукой фотографу. Кате нравились эти фотографии, потому что на них был изображен дедушка – бабушка редко рассказывала про него, отмахивалась, что слишком маленькая у нее еще внучка. А Катя маленькой себя не считала: все думала и думала, что бабушка про войну боится ей рассказывать, о судьбе дедушки говорить не хочет. Но в школе с первого класса рассказывали о героях, о тех, кто навсегда остался в поле, чтобы защитить Родину. У Кати даже книжка была – сборник рассказов, только имя автора, написанное золотыми буквами, немного стерлось. Она и так знала его фамилию: как знала и рассказ о пяти отважных девушках, не побоявшимся дать в одиночку отпор немцам. Только зори в тот день были тихие – и окрасились кровавым цветом от неравной борьбы за свою Родину.
В этот вечер бабушка не стала пролистывать фотографии так быстро – наоборот, открыла разворот, нежно поглаживая черно-белую фотографию кончиками пальцев.
– Хороший твой дедушка. Мой Володенька. – Женщина вдруг потрепала по волосам внучку, рассматривающую мужчину. На плече винтовка, под глазами черные мазки синяков, но широкая улыбка не пропала. Будто бы говорил всем, кто смотрит на него «я знаю, за что воюю!» За семью, за любимую жену, за будущее внуков и правнуков. За мирное небо и за то, чтобы дети никогда не знали, каково это: война.
Важно помнить. Катя тоже хотела помнить: не кровавые ужасы, не имена тех, кто лишал мирный народ жизней. Хотела помнить тех, кто позволил ей сейчас сидеть рядом с бабушкой и листать альбом, а утром бежать во двор и кормить гусей. Помнить дедушку, который шел в бой, зная: его будут помнить. Даже если умрет, то умрет за то, чтобы его дочь и жена смеялись под открытым небом, ласково поглаживая старую фотокарточку.
Катя не перебивает бабушкин рассказ: женщина чуть покачивается, прикрывая глаза.
-– Как сейчас помню…- шепотом, будто бы рассказывает сказку. Пальцами оглаживает распущенные пряди внучки, прежде чем погрузиться в собственные воспоминания.
– Мы познакомились в 1940, летом. Жаркое было, тяжелое. Помню, всегда мне говорил «следующий год будет лучше». Следующим был 1941.
Лето 1941 прервалось ледяным и четким голосом диктора – началась Великая Отечественная война. Как ледяной ковш воды за шиворот – сборы, подготовка, и быстро бьющееся сердце. Как война? Настоящая?
Война никогда не бывает в шутку. Володя – молодой солдат – покидал родную деревню, оставляя беременную жену. Не знал, конечно, что она беременна: никто не знал. Было лето, было жарко, и была война.
Беременная жена Володи – Алена – не хотела отпускать на фронт. Вилась кругами, нервничала и выламывала пальцы. Ее успокаивали тихим смехом, обещанием вернуться как можно быстрее – и обязательно с победой. – Ты часы только не переводи наши. Пусть спешат. – Поцеловал мягко в губы жену Володя напоследок. – Я по ним вернусь. Минута в минуту.
Вернулся. Спустя пару месяцев – седой, в шрамах, но любимый. Минута в минуту, по кухонным спешащим часам. Всего на пару дней: Алена, неловко бегающая из-за беременности, в тот день все сбережения потратила на фотографа: Володя уже собирался уходить, как жена его попросила задержаться на пару минут. Часы же спешат у них, он никуда не опаздывает.
– Улыбнись! – смеялся громко Володя, пока не попал в объектив камеры. Поцеловал жену в обе щеки, погладил вцепившиеся в себя до побеления пальцы.
– Ты плакать не вздумай. – Запретил строго-настрого. Погладил живот, поцеловал еще раз в макушку, будто бы на прощание. – Если случится что-то, себя и ребенка береги.
– Я буду молиться, чтобы живой вернулся. – Алена кивнула, не хотела отпускать, будто бы разожмет пальцы: и все. Пропадет ее Володя, растворится в знойном лете 1941. Исчезнет, как и не было никогда. Но часы спешили. Пытались заглянуть в будущее, увидеть, когда любимый Володенька снова вернется к жене, когда покачает седой головой, рассматривая вместе с дочерью фотографии.
Но Володя только в последний раз обнял жену – крепко, мягко. Обнимет еще, как Родину от немцев спасет. Как с отрядом своим в деревню вернется под знаменем победы. Обязательно так будет – и домой каждый из них вернется. К родным. К своим.
– Молиться не надо. Надо просто помнить. Расскажешь ему, какой отец был. И какой дедушка. Пусть помнит, если захочет.
Володя просил помнить. Кивнул на фотографа, потрепал по волосам и улыбнулся. В последний раз.
– И фотографию покажешь. Что, зря делали?
В тот вечер Володя попал в объектив камеры. На следующее утро – под вражескую пулю.
Алена сохранила обещание. Сохраняла даже сейчас – у Кати в глазах капельки слез замерли, когда она уже другим взглядом посмотрела на фотографию.
– Я буду помнить. Я захочу. – Закивала самой себе девочка, утыкаясь в плечо бабушки. Та погладила ее по волосам, совсем как Володя ее пару лет назад.
На улице стояло лето. Знойное, жаркое. Было лето, было тепло, и не было войны – была только память и уважение. Были лица на портретах, были рассказы, фильмы и книги. О погибших всегда надо помнить.
В доме было тихо. А часы на кухне все также спешили, чтобы Володенька всегда был минута в минуту.
.
ЛитСовет
Только что
