Читать онлайн "Выбор твой"

День, когда отец ушел, стёрся из моей памяти, будто его вычеркнули из книги моей жизни. Помню, как плакала, будто чувствуя, что исчезновение — лишь начало чего-то большего. Мне было восемь. Тогда я не могла знать, что его возвращение спустя десять лет станет днём, который навсегда останется в моих воспоминаниях, окутанный тайной и странным предчувствием.

Отец появился внезапно, как привидение из прошлого. Я сидела на ступеньках крыльца и увидела его. Он тяжело ступал. Фигура некогда сильная и уверенная, теперь казалась обременённой не только выцветшим рюкзаком и громадным чемоданом, но и чем-то невидимым, тяжёлым. Оно лежало на его плечах. Лицо, посиневшее от усталости, впечатляло изрезано морщинами. А шрам, тянувшийся через всю шею белой полосой, говорил о том, что он побывал в местах, где граница между жизнью и смертью стирается. Волосы, некогда аккуратные, выглядели спутанными и грязными, а руки, покрытые струпьями и старыми порезами, казались руками человека, который слишком долго боролся с чем-то опасным.

Он остановился передо мной, и его кривая усмешка заставила внутренне содрогнуться.

- Что, Буяна? Не узнала отца? — прохрипел он.

Он закурил сигарету, и дым, уносимый ветром, окутал фигуру, словно вуалью. Я позвала маму, но даже её появление не развеяло странного ощущения, что этот человек, стоящий перед нами, — не совсем тот, кого мы знали.

Она смотрела на него, как и я, с немым вопросом в глазах, пытаясь понять, что за тайну он принёс с собой в этот день.

- Лариса, неси рюмку мужу. Встречай с дальней дороги! — его голос похожий на кашель прозвучал как приказ, и в нем чувствовалась естественная легкость, будто он давно перестал заботиться о том, что подумают соседи или случайные прохожие. Его фигура, обветренная и неухоженная, казалась частью пейзажа, будто он был призраком, вернувшимся из далеких земель.

Мама, подчиняясь неведомому ритуалу, подала ему граненый стакан с водкой, увенчанный соленым огурцом. Он взял тот с видом знатока, зажмурился и начал пить неторопливо, смакуя каждый глоток, пытаясь распробовать вкус, скрытый в напитке. Скупым взглядом скользил по нашему дому, который служил пристанищем для проезжающих туристов, по темнеющему лесу вдалеке и, наконец, остановился на нас.

- Скучали, вижу, — произнес он, откусывая огурец, которым занюхивал водку.

Слова прозвучали как загадка, в которой скрывалось больше, чем казалось на первый взгляд. - Хорошее ты выбрала место для воспитания ляльки. Тихое. Хм, неприметное.

Мама кивнула, будто на то ее осознанный выбор. Я же знаю правду: мы оказались здесь не по своей воле. После его отъезда нас выгнали из городской квартиры. Этот дом стал нашим убежищем. Он же, материализовавшийся призрак, вернулся, чтобы нарушить наше хрупкое спокойствие.

- Пойдет, — бросил он, заметив на соседнем огороде любопытствующего Ивана Петровича. - Эй, мужик! Как там тебя, по батьке? Подгребай-ка сюда и помоги мне поднять чемодан, по-соседски, так сказать. Поживу здесь, семья, все ж как никак.

Без тени сомнения он поднялся по ступенькам крыльца, точно знал, что вернется сюда. Я бросила вопросительный взгляд на маму, но она лишь молча последовала за ним. Осмотрел дом, заглянул в каждую комнату, будто искал что-то, что оставил здесь давным-давно.

- Показывай, — обратился он к маме, и в его голосе прозвучала необычная смесь требовательности и любопытства. - Где твоя спальня?

Повисла тягучая тишина. Сама атмосфера сжалась от неожиданного появления этого человека. Он стоял, тяжело дыша, его взгляд, прямой и грубый, скользил по нам, будто оценивая, достойны ли мы его присутствия. Меня впечатлило то, что он не подумал даже на миг, что возможно у нас с мамой кто-нибудь есть. За десять лет можно десять раз выйти замуж и развестись, но он, судя по поступкам, был человеком неприхотливым и не привыкшим к сантиментам. За моей спиной зашебаршил сосед, Иван Петрович, таща чемодан двумя руками, надрываясь от усилий.

- И как звать-то вас? — его вопрос прозвучал как скрип старой двери, открывающей тайну, которую никто не хотел раскрывать.

Отец бросил взгляд на маму, затем на меня и на соседа, недовольно взвешивая, кому можно доверить свое имя.

- Семен для тебя. Семен Потапович по батьке, — произнес он, и в голосе прозвучала угроза. Он предупреждал: лишних расспросов не будет.

- Военный я. Воевал все эти годы в горячих точках. Родину от врагов защищал. Понял?

Иван Петрович, немного помявшись, кивнул маме и вышел. Мужик он был дружелюбный, но отец ему явно не понравился. В его взгляде читалось что-то невысказанное, словно он знал больше, чем говорил.

Я тихонько спросила маму: «И как мне его называть?» — до меня наконец дошло, что он будет жить с нами. Возможно, навсегда. Вообще-то у меня уже было три отчима, но я так никого из них отцом и не назвала.

Он обернулся, бросив свирепый взгляд на чемодан, а затем перевел его на нас.

- Для тебя, я отец, — рассердился он. - Что вы на меня смотрите? Думаете, я пустым приехал? Не думал о вас?

Он стащил с плеч рюкзак, бросил с грохотом на пол, открыл и достал пачку денег. Протянул маме.

- Когда эти закончатся, выдам еще, — а затем посмотрел на меня крайне суровым взглядом и гаркнул: - Не смей смотреть на меня, как на забулдыгу, девочка! Я генерал! И генералом помру!

И я поняла, что этот человек принес с собой не только деньги, но и тень прошлого, которое, возможно, никогда не отпустит его.