Читать онлайн ""Небесный путь. Пламя и тьма""

Закат над Цзиньчэном[1] рассыпал по небесам золотисто-алую пыль, окрашивая высокие шпили храмов и зеркальные стены небоскрёбов в оттенки пламени и крови. Вечерний бриз, скрытно блуждавший по тесным переулкам и широким проспектам, нёс в себе запахи жасмина, свежезаваренного чая и остывающих после трудового дня механических двигателей. В воздухе слышалась отдалённая мелодия старинного гуциня[2], странно завораживающая на фоне неонового шёпота высокотехнологичных вывесок.

Таков был Лунхуа[3] — мир, где сочетались древность и современность, подобно вещему символу Инь и Ян, плавно переходя друг в друга сквозь времена и события. Здесь энергетические потоки ци[4], трепетно сбережённые древними мастерами, струились вдоль ультрасовременных магистралей, замысловато вливаясь в цифровые потоки информации. Города, вздымавшиеся к небу гигантскими стеклянными башнями, гордо соседствовали с мудрыми храмами и древними пагодами, где монахи в шафрановых одеяниях всё ещё хранили тайны мироздания.

Но в этом сияющем величии, за гранью быстрого мигания светодиодных вывесок и взволнованного гула автомобилей на левитирующих платформах, разрасталась тревожная тень. В последние недели в Цзиньчэне события разворачивались тревожно и таинственно. Люди исчезали без следа, словно растворяясь в тонких покровах ночи — торговцы и студенты, странствующие монахи и почтенные учёные… И даже лучшие детективы оказывались бессильными понять их судьбу.

Если бы дело было только в исчезновениях, жители могли бы объяснить их обычными бедствиями мегаполиса. Однако ночной воздух начал наполняться необъяснимой угрозой, страхом, что давно таился в древних легендах, и вдруг воплотился наяву — бесформенной тьмой, из которой проступали очертания хищных диких глаз и острых когтей.

Старики в чайных домах теперь вновь шёпотом рассказывали полузабытые сказания о тёмных демонах юаньмо[5], что, выбравшись из своего заточения, терпеливо ждут часа, когда мир будет готов рухнуть в бездну хаоса.

Но были и другие истории — ещё более древние, ещё более таинственные. Истории, сохранившиеся среди лучших школ боевых искусств, символических амулетов и забытых рукописей. Говорилось в них и о героях, избранных небесами, о высших небожителях и драконах, о юношах и девушках, скованные самой своей судьбой и преодолевающих преграды невозможного, прокладывая сквозь мрак магии и противоречий свой собственный Небесный Путь. То были истории о великой любви, что загорается вопреки всем обстоятельствам, наполняя сердца огнём, способным победить даже тьму.

Эти предания казались лишь призрачным отблеском свечи на фоне наступающей ночи. Но тени уже собирались — в скрытых уголках мегаполиса, в лабиринтах подземелья Цзиньчэн, у небольшого алтаря древнего храма, пустующего уже сотни лет.

В эту ночь, молча и угрюмо, пытливо смотрел в глубь тёмных улиц старый мастер, взирая из окна своей маленькой, освещённой мерцанием свечей комнаты. Морщинистая ладонь, словно изваянная временем и боем, крепко сжимала старинный медный амулет — дракона, покрытого тончайшей позолотой.

- Настало время, — прошептал он себе в бороду, и глаза мастера вспыхнули неведомым светом, смешением тревоги и надежды, мудрости и печали. — Тьма обрела форму. Пламя завершает круг. Пусть Небесный Путь вновь укажет герою предначертанную дорогу.

А вдали, на горизонте, в горах за пределами Цзиньчэна, будто услышав старца, сверкнула молния, на мгновение озарив очертания небесного дракона, чей призрачный силуэт уже таял в насыщенных тьмой облаках... И мастер ощутил, как сердце забилось сильнее, словно почувствовав приближение героя, ещё не ведающего собственной важности.

Судьба уже вступила в игру, и ничто не вернётся назад.

Это было лишь началом пути, где тьма и пламя сольются вместе, а сердца героев начнут новую легенду. Легенду о тех, кто проследует, вопреки тьме, Небесным Путём, ведущим к свету и истинной любви…

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Цзиньчэн (Jīn chéng, кит. 金城) означает «золотой город», что символизирует прочность и процветание.

[2] Гуцинь (Guqin, кит. 古琴) — щипковый семиструнный китайский музыкальный инструмент. На нём играли с древних времён, и он традиционно был любимцем учёных и литераторов как инструмент, обладающий большой тонкостью и изысканностью, а также тем, что он ассоциируется с древнекитайским философом Конфуцием. Китайцы иногда называют его «отцом китайской музыки» или «инструментом мудрецов». Традиционно этот инструмент называли просто «цинь» (琴). Приставка "гу-" (古; означает "древний") была добавлена позже для пояснения. Таким образом, сегодня инструмент называется "гуцинь". Его также можно назвать цисянь-цинь (七絃琴; букв. "семиструнный цинь").

Гуцинь — очень тихий инструмент с диапазоном около четырёх октав, а его открытые струны настроены в басовом регистре. Его самая низкая нота примерно на две октавы ниже средней «до» или самой низкой ноты на виолончели. Звуки извлекаются щипком по открытым струнам, заглушённым струнам и гармоникам. Использование глиссандо — скользящих тонов — придаёт ему звучание, напоминающее пиццикато на виолончели, безладовый контрабас или слайд-гитару. Цинь также способен воспроизводить множество гармоник, из которых чаще всего используется 91, обозначенная пунктирными линиями. По традиции цинь изначально имел пять струн, которые в древнекитайской музыкальной системе обозначались как гонг, шан, цзюэ, чжи, юй, но были найдены древние инструменты, похожие на цинь, с одной или несколькими струнами. Современная форма стабилизировалась и включает 7 струн.

[3] Лунхуа (Lóng huá, кит. 龙华) означает «драконья слава», что символизирует величие и удачу.

[4] Ци (ch’i, кит. 氣) — одна из основных категорий китайской философии, фундаментальная для китайской культуры, в том числе и для традиционной китайской медицины. Чаще всего определяется как «пневма», «эфир», «воздух», «дыхание», «энергия», «жизненная сила». В даосизме ци рассматривается как связующее звено между человеком и космосом, универсальная энергия, которая пронизывает всё и позволяет поддерживать гармонию между различными аспектами жизни. В конфуцианстве ци интерпретируется как внутренняя энергия, которая влияет на моральное поведение и социальные отношения, поддерживая гармонию и стабильность в обществе. В традиционной китайской медицине термином «ци» могут обозначаться любые субстанции, участвующие в жизнедеятельности организма или поддерживающие функциональную активность органов и тканей.

[5] Юаньмо (Yuán mò, кит. 元莫) означает «основной и неуловимый», что символизирует силы, которые можно обнаружить в глубине и необычности жизни.