Читать онлайн
"Пианист"
Семь. Число, не требующее доказательств. Число — идеал.
Сколько известно чудес света? Семь. Сколько белых клавиш заняты одной октавой? Семь. Дней недели? Тоже семь.
Так получилось, что на моей правой руке семь пальцев. Совпадение? Не думаю.
О, я уверен, что многие назовут это всего лишь генетической мутацией или полидактилией. Они будут катастрофически неправы. Два моих дополнительных пальца - это не рудименты, нет, они полностью рабочие, вследствие чего моя кисть немного деформирована, поскольку у обычных людей она предназначена быть основанием только для пяти отростков, именуемых пальцами.
В детстве я жутко стеснялся этой аномалии и очень болезненно реагировал на обидные шутки и прозвища от своих сверстников. Я тогда ещё не понимал, как мне повезло. Я почти не обращал внимания на музыку внутри меня. Сейчас я осознаю, что она звучала всегда, всё время, начиная с самого моего рождения. Мне кажется, что я слышал её даже находясь в родовом пузыре внутри живота моей матери.
Позвольте, я вам её наиграю. Сначала вам может показаться, что в этой композиции нет никакого мотива или более или менее стройного звучания, но, уверяю вас, это не так. Вслушайтесь, и вы поймёте, что эта мелодия прекрасна. Двенадцать пальцев вместо привычных десяти, как вам? Я вижу на вашем лице одобрение вкупе с удивлением и мне это чертовски льстит.
Мечтал ли я о головокружительной карьере пианиста? Конечно. С того самого момента, когда моим исполнением впервые восхитились. Мне было пять лет, и я сыграл "Лунную сонату" Бетховена, немного улучшив её. Не буду скрывать, что тогда я рисовал в своей голове картинки умопомрачительного успеха у многомиллионной аудитории. Но когда я подрос, то понял, что моё истинное мастерство заключается вовсе не в этом.
Все знают, что лишний палец - это метка Сатаны, верно? Конечно, это не более, чем предрассудки, ведь по статистике такое встречается достаточно часто, в соотношении примерно один случай на тысячу. А сколько таких, как я? Я уверен, что до меня вы не встречали ни одного человека с подобной мутацией, или, как я предпочитаю это называть, - даром. Максимум, вы могли видеть несколько жалких рудиментарных отростков, отходящих от мизинцев или больших пальцев рук или ног, но такого совершенства, как у меня, - никогда. Я родился на этот свет с печатью Бога.
Почему вы улыбаетесь? Вы мне не верите?
Я слышу вашу музыку с тех самых пор, как только вы зашли в мою палату. Нет. Раньше, намного раньше. Скорее, я услышал её ещё до того, как вы проникли в здание больницы. Вы ведь вовсе не доктор, верно? Надетый на вас чужой медицинский халат смотрится нелепо. Дайте я угадаю. Вы обычный охотник за сенсациями, не так ли? Мелкий журналист в какой-нибудь захудалой газетёнке? Вы могли бы сразу в этом признаться, мой друг. Как ни странно, вы мне понравились. В вашей музыке есть что-то... очаровательное. Сейчас я попробую подобрать ноты. Первая, конечно же, "си". Четвёртая октава. Пока я ждал вас, в моей голове звучала именно эта нота, становясь всё громче при вашем приближении. Стоит добавить ещё одну, - и вот уже почти готовое произведение. Всё гениальное просто, не правда ли?
Вы хотите поговорить со мной об убийствах? Какое мерзкое слово. Поймите меня правильно: я не убиваю людей, я их НАСТРАИВАЮ. Делаю лучше. Заставляю их звучать по-новому.
В первый раз у меня это вышло совершенно случайно. Мне тогда было одиннадцать, и я уже давал концерты в нашей городской филармонии, которые транслировались даже на федеральных телевизионных каналах. Вкупе со своей одарённостью и высоким умственным развитием я всегда был крайне чувствительным ребёнком. Сама мысль о неоправданной жестокости и беспричинном насилии доставляла мне страшнейшую боль.
Я слышал, как только что вы усмехнулись. У меня исключительный музыкальный слух, если вы помните. Не нужно сравнивать меня с теми, кого я настраиваю. В том, что я делаю, есть нечто созидательное, благородное, чего нельзя сказать о них.
Извините, я немного отвлёкся. С вашего позволения, я продолжу свой рассказ.
В тот самый день я шёл домой с очередной репетиции. Путь мой пролегал через небольшой пустырь рядом с гаражным комплексом. Там-то я его и увидел — мальчишку чуть постарше меня, который мучил новорождённого слепого щенка. Осколком бутылочного стекла он отрезал несчастному животному уши, хвост, передние лапы и вспорол живот.
Естественно, я вмешался. Не смог пройти мимо такой бесчеловечной жестокости. Я слышал жалобную затихающую мелодию щенячьей души и чувствовал его боль как свою собственную.
Я схватил того парнишку за плечо и рывком отшвырнул в сторону. От неожиданности он пошатнулся, и, не устояв на ногах, рухнул в траву спиной вниз, раскинув руки в стороны. Конечно же, я не ожидал, что как раз в том месте из земли будет торчать кусок ржавой арматуры, который в одно мгновение пробьёт череп мальчишки насквозь, выйдя через его правую глазницу.
Зрелище было жутким. Я впервые так близко увидел смерть.
Но в ту же секунду я услышал музыку. Я не смогу вам объяснить, откуда она взялась в моей голове, но она зазвучала внезапно и оглушительно и была настолько прекрасной, что я замер на месте, наслаждаясь этой необычайно стройной композицией. Так я впервые услышал мелодию исправленного человека. Ни одной фальшивой ноты. Ни одной осечки клавиш.
Вы можете подумать, что всё это — только бред моего воспалённого мозга, но, уверяю вас, это вовсе не так. Я нормальнее большинства людей, которые меня окружают. Моя способность слышать музыку души — это такой же дар, как и обладание семью пальцами вместо пяти. О, я уверен, что две эти вещи взаимосвязаны.
Вы очень интересно держите в руке карандаш, зажимая его между средним и указательным пальцами, это очень бросается в глаза. Простите за бестактность, просто кисти рук — это первое, на что я обращаю внимание при общении с людьми.
Впрочем, я снова ушёл от темы разговора и не рассказал вам самое главное. После того случая на пустыре я с удивлением обнаружил, что моя собственная музыка стала звучать гораздо лучше. Представляете? Исправляя кого-то, я, сам того не замечая, улучшал самого себя! Как вам такое моё открытие?
Последующие несколько лет я полностью превратился в слух. Вечерами я бродил в местах большого скопления людей, таких, как торговые центры, площади, уличные кинотеатры, вслушивался и ужасался тому, сколько же фальши вокруг, сколько же бездушных и ненастоящих людей существует в этом мире. Я часто задумывался: неужели их нельзя спасти? Настроить, как пианино? Однажды меня вдруг пронзила мысль о том, что, возможно, в этом и есть моё предназначение, смысл моей жизни, и отныне я должен посвятить всё отпущенное мне время великой цели — настраивать души людей, тем самым заставляя их звучать правильно. Признаться, мне понравилась эта мысль.
Видите эту нотную тетрадь? Они все там, я записал мелодии каждой исправленной души. Если хотите, я могу вам сыграть любую из них, какую выберете.
Их девятнадцать. Меня обвиняют лишь в шести… мм… эпизодах, в остальных мою причастность так никто и не смог доказать, но, прошу вас поверить мне на слово, — я излечил и настроил девятнадцать человек. Почему вы так удивляетесь этому числу? Их будет намного, намного больше. Очень глупо надеяться, что стены этого стационара смогут меня удержать… Хм, пожалуй, я тороплю события.
Кто был сложнее всего в настройке? Наверное, тот долговязый парень, которым я занялся в апреле. Он был седьмым. Позвольте, я вам наиграю его мелодию. Чувствуете? Можете вообразить себе, какую колоссальную работу я проделал для того, чтобы превратить всю эту какофонию в настоящий шедевр?
Я не помню его имени. Могу вас заверить, что это совершенно не важно. Этот человек звучал просто отвратительно. Мой тонкий музыкальный слух едва выдерживал все эти дребезжания и неумелые нажатия пальцев на клавиши. Это была пытка для меня. Я с удовольствием приступил к работе.
Я был не в роли палача, нет, я был маэстро! Я творил, мои пальцы создавали волшебство!..
Вся суть в том, чтобы изучить настраиваемый инструмент как можно тщательнее. Разрезы на коже должны быть разными по длине и глубине, иначе не раскроется вся гамма звуков, необходимых для составления итоговой композиции. Главное, не переборщить с силой нажима на лезвие в районе брюшной полости, ведь в таком случае можно завершить настройку раньше времени.
Когда мужчина, моля меня о пощаде, начал признаваться в совершённых им страшных преступлениях, я понял, что не ошибся в своём выборе. Его последний вздох был вздохом облегчения. Освобождения. Я помог ему зазвучать громко и свободно, избавив от скверны, прочно сидевшей в нём долгие годы. Наркомания, убийства, пытки, разбой — всё это сжимало его душу словно тисками, отчего её мелодия превратилась в дешёвый саундтрек к малобюджетному фильму ужасов.
Начал я со связок. Я перерезал их ему в районе лодыжек, затем колен, паха, после перешёл на руки. Аккуратно вынул оба глаза, стараясь не повредить ничего лишнего. Чтобы он не истёк кровью раньше времени, я использовал хирургические зажимы. Конечно, я далёк от медицины, и вовсе не уверен, что делал всё правильно, но, тем не менее, у меня неплохо получилось.
Я провозился с ним дольше, чем со всеми остальными, но остался полностью доволен результатом.
Я поблагодарил Бога за то, что он направил ко мне этого человека. Разве не удивительно, что я совершенно случайно увидел его как раз в момент передачи смертоносного порошка старшеклассникам за торцом здания школы? Собственно, меня привлекла именно его ужасная музыка.
Как я попал в его квартиру? Вы не представляете себе, как легко это происходило с каждым из них. Именно для этого молодого человека я вошёл в роль покупателя его товара, для других был курьером, почтальоном или журналистом. Я действовал по ситуации, почти не задумываясь.
Вам интересно узнать про других? Они все также нуждались в настройке. Я не ошибся ни в одном из них. Музыка души выдавала их с головой.
Сейчас я наиграю вам ещё одну мелодию. В нотной тетради она записана под номером одиннадцать.
Это была прелестная молодая леди с копной огненно-рыжих волос и смешными веснушками на лице. Признаться, в какой-то момент я подумал, что мой слух меня подвёл, настолько она была милой и внешне совершенно беспорочной. Но её музыка была просто чудовищной. Лишь только когда она, очнувшись, обнаружила себя связанной и начала выкрикивать в мой адрес грязные ругательства, я вспомнил, где я видел её раньше.
Возможно, вы вспомните эту историю, что случилась примерно полгода назад. Маленький, но достаточно шокирующий репортаж на одном из местных телеканалов. Красивый рыжеволосый ангел на безумно дорогой машине и залитый кровью тротуар. Крупным планом — смятая детская коляска и выглядывающая из неё безжизненная маленькая ручка в голубой варежке. Затем — лицо ангела, обезображенное гримасой злости и досады, когда она выходит из авто и внимательно разглядывает вмятины на его корпусе и разбитую фару. Потом она садится обратно на водительское кресло и уезжает. Все эти кадры были засняты случайными очевидцами смертельного ДТП, унёсшего жизни молодой женщины и её четырёхмесячного сына.
Это милое создание так и не было наказано, вот в чём беда, мой друг. Именно это и испортило музыку её души. Её просто повезло, что она встретила меня — того, кто смог всё исправить.
Я начал настройку с её лица. Когда она поняла, что угрожать мне бесполезно, то стала умолять не отбирать у неё красоту, перестать резать её нежную гладкую кожу. Глупенькая. Внешняя оболочка — ничто по сравнению с внутренним содержимым. Я пытался это до неё донести, но так и не смог. Впрочем, на качество получившейся мелодии это не повлияло. Вы слышите, как она прекрасна? Для завершающего аккорда мне понадобились все семь пальцев на моей правой руке.
Я почти полностью срезал кожу с её головы, включая волосистую часть, не тронув только затылок и уши, а также отделил обе голени от коленных суставов и высек лезвием бритвы изображение скрипичного ключа на её груди. Мне показалось, что он будет очень красиво смотреться на таком утончённом белоснежном полотне.
Время тихого часа неумолимо приближается к концу, увы. Мне очень жаль с вами расставаться, вы такой замечательный собеседник и, что особенно приятно, — очень внимательный слушатель. Я бы с удовольствием сыграл для вас ещё.
За что вы меня благодарите? Вы мне льстите, не иначе. Я слышал от моего лечащего врача, что там, за этими безобразными оконными решётками, меня считают чуть ли не национальным героем. Меня смущает такая слава. Я всего лишь скромный пианист, получивший от Всевышнего дар слушать души. Я — не более, чем инструмент в Его руках. Все те, кого я исправил, были сбившимися с истинного пути людьми, которым была необходима помощь. Для других они были преступниками и извергами, недостойными прощения, но для меня — несчастными жертвами своей гордыни и опутавшей их души злобы. Если, помогая им, я помог и обществу в целом, — что ж, я крайне польщён.
Вы хотите мне помочь, мой друг? Всё-таки я в вас не ошибся.
Как только вы сюда вошли, в моей голове появились некоторые мысли. В самом деле, если посторонний человек, украв на входе медицинский халат и бейджик, мог так легко проникнуть в тщательно охраняемое отделение, то можно предположить, что точно с такой же лёгкостью он может его покинуть, не так ли?
Вы понимаете, о чём я? Поменявшись с вами одеждой, я смогу оказаться на свободе. Что до вас, то основной вашей задачей будет как можно дольше вводить в заблуждение персонал стационара, прикидываясь мной. Но как только они увидят ваше лицо и поймут, что вы обманщик… Вы уверены в своём решении? Мне бы не хотелось доставлять вам проблем, ведь я уже искренне считаю вас своим другом. Кстати, вы можете потом сказать, что я угрожал вам и вашей семье, если вы мне не поможете. Власти считают меня головорезом, поэтому такой расклад им будет только на руку.
Спасибо вам. Позвольте пожать вам руку и приобнять на прощание. Я обещаю вам, что мы обязательно с вами встретимся, и я сыграю вам все свои лучшие композиции, в том числе и вашу собственную.
Вы не против, если я заберу свою нотную тетрадь? Думаю, даже без неё вы напишете великолепную статью. Немного добавлю: я бы очень расстроился, если бы кто-то назвал меня ангелом мщения или карающей дланью Господа, поэтому прошу вас отказаться от таких глупых метафор, мой друг.
Я — пианист.
Я слушаю и настраиваю души.
.
ЛитСовет
Только что
