Читать онлайн "Сны белой кошки"

По новостям передавали про холода. Всё же наступил февраль, в народе месяц, прозванный «лютым» и не спроста. Рекомендовали оставаться дома. Некоторым школам и детсадам повезло, их закрыли на время сильных морозов. Да только дети всё равно рвались на улицу, встретиться с друзьями и поиграть с ними. Побегать в догонялки, сразиться снежками, скатиться со снежных горок. Но то было днём.

Вечер же сковывал городок свинцовым молчанием. Свет фонарей едва освещал узкие круги на заснеженном асфальте, превращая пустынные улицы в мрачные коридоры. Холодный ветер завывал между стройными серыми панельками, плевался хлопьями снега в лицо редким прохожим. Изо рта вырывались клубы пара, тут же растворяясь в морозном воздухе. Настя пожалела, что не надела вязанный бабушкой шарф. Красной от холода рукой она придерживала края потёртого пальто, прикрывая шею. Стопы с пальцами в тонких носочках и осенних полусапожках уже закоченели. Настя мечтала лишь о том, как поскорее доберётся до дома, поест бабушкиного борща. Но эта дорога казалась вечной.

За спиной резко послышался хруст снега. На миг Настя замерла. Он продолжился. Сначала она решила, что показалось. Мало ли, кошка или собака пробежала. Или с ветки горстка снега упала. Но нет — кто-то шёл за ней, чётко подстраиваясь под её ритм. Сердце забилось чаще. Она продолжила идти, будто ничего не случилось. Да мало ли кто идёт. С чего она решила, что на неё напасть сейчас собираются? Но с каждой секундой — шаги становились ближе и увереннее. Она рефлекторно ускорила шаг, стараясь не поддаваться панике, но сердце уже колотилось в груди, как птица в клетке.

Задыхаясь, Настя сорвалась на бег, не отпуская воротника пальто. Глупо, конечно, бежать по гололёду, но страх лишал рассудка. Она слышала чьи-то хриплые выдохи за спиной, отчего холодная дрожь прошлась по телу. Резко чья-то сильная рука рванула её за плечо, и она с размаху полетела в сугроб, ударяясь больно головой о мёрзлую землю.

Настя утопала в холодном снегу. Не успела и разобраться в произошедшем, как над ней склонилась мужская фигура. Короткие волосы, осунувшееся лицо, глаза, блестящие в точности у зверя дикого. Он держал у её горла нож.

— Деньги давай! — голос его приглушён, но твёрд как приговор.

Влажный снег уже забрался в полусапожки, намочил ноги. Настя чувствовала, как пропитывалось водой её пальто. Ещё немного и она будет насквозь мокрая. Тело сковал животный страх. Казалось, что у неё не осталось сил на сопротивление, на борьбу. Да просто потянуться к карману и достать кошелёк с последней тысячей рублей.

— Оглохла? Доставай! — он чуть надавил ножом на шею.

Настя задрожала сильнее, то ли от холода, то ли от ужаса. Руки почти не слушались, она потянулась к левому карману.

— Афанасий! — женский голос прорезал ночную тишину. — Вылезай из снега! Заболеешь ещё чего! Такого подарка мне точно не надо!

Парень над ней вздрогнул, ослабил хватку. Насте даже казалось, что он боролся с желанием промолчать.

— Мам, да сейчас вылезу и приду домой, — ответил спокойно он, смущённо отворачиваясь.

Настя не видела её. Но могла представить. Обычную женщину в старом пуховике длинном и любого цвета, с шапкой. Сумкой через плечо под цвет пуховика или простой чёрной и с пакетами из ближайшего магазина. Настя должна что-то крикнуть, как-то подать знак, что она здесь. Что любимый сын этой женщины напал на неё. Но не смогла.

Послышались шаги, трель домофона, захлопывающаяся дверь. И снова тишина. Настя поглядела на Афанасия. Он уже не выглядел, как голодный зверь, сорвавшийся с цепи. Казалось, она могла разглядеть знакомые черты одноклассница.

Ветер почти перестал выть волком, а чёрное небо с редкими звёздами теперь можно было увидеть. Снежные хлопья стали редки. И казалось, что даже свет фонарей лился теплее и ярче. Впереди вытянулась линия тротуара, справа от ветра защищали знакомые серая и красная хрущёвки шедшие друг за другом. Слева дорога, линия из автомобилей, утонувших в снегу. А за ними безмолвные, как кладбища, детский площадки.

Как так произошло Настя не совсем понимала. Она держала руку одноклассника крепко, как он какое-то время назад держал нож у её горла. По поводу того, что произошло — она на своё удивление не испытывала злости. Ни капли. И это казалось ей не столь необычно, как абсолютно нормально.

Шла уверенно впереди, словно вела преступника на казнь. Может и могла, отвезти в полицию. Да не стала. Он не сопротивлялся, понуро глядел под ноги, не поднимая носа. Его гнев сменился на стыд. И то, и другое было направленно не на неё, Настя понимала это. Внутри неё самой на удивление оставалось спокойно и тихо, как на поверхности замершего пруда. Хотя это её чуть не убили за одну несчастную тысячу рублей. Остатки от стипендии.

— Почему у тебя денег нет? — негромко спросила Настя.

— Задерживают… — тихо через силу выдавил Афанасий. — Опять.

— Ушёл бы ты оттуда.

— А куда я пойду? В городе работы нет! Может туда, куда точно не возьмут?

И то верно. Это ведь Настя отличница, да дальше получает образование. А Афанасия вынудила жизнь сразу на завод отправится. Да и оценки его были далеки от тех, с которыми взяли бы на бесплатное. А на платное не было средств.

— Так и будешь терпеть?

Он ничего не ответил, сжал зубы крепче, стискивая недовольство.

«Мальчишки…» — пронеслось у неё в голове.

Но при этом Настя его понимала. Сама так же барахталась в этой безнадёжности, где каждый новый день — лишь повторение вчерашнего, да только хуже. И разве сейчас дела у неё лучше?

Раньше, почти сразу после окончания школы, пошла на работу. И душил её тот же завод. Её смогли пропихнуть. И работала она там, последние силы отдавая. И тоже терпела задержки зарплаты и аванса. Последней каплей стал день аванса, у неё последние сто рублей на карте. И объявляют, что аванс задерживают на неделю. В очередной раз.

— Я думала, как и ты. Пока не ушла.

Слова повисли в воздухе. Он ничего не ответил. Настя поглядела на него. Одноклассник, оказывается, был в спортивном костюме и в старых и тонких кроссовках. Она бы удивилась, но этого чувства не было, словно оно вырвалось с очередным выдохом.

— Тебе не холодно? — спросила она спокойно.

— Уже нет, — ответил он сдавленно. — Привык.

Им осталось немного пройти до поворота, там через дорогу будет рынок, а ещё ближе ларёк. Он то точно не был ещё закрыт. Интересно, сколько уже было времени? Наверное, бабушка волнуется. Настя лишь выдохнула.

Навстречу им вышла девочка. То ли в многослойном платье, то ли в нарядной шубке. Голова платком обмотана, волос и не видать. А на лице маска — плоская и безликая. Даже прорезей не было ни для рта, ни для глаз, ни для носа. И с макушки до пят белая, как снежная баба. Точно белый призрак проплыл мимо. Настя не придала этому значения. Всего лишь девочка.

Потом вторая прошла, третья. Они плыли мимо них подобно рыбкам, огибающим лодку, не оставляя следов на снегу. Настя не смотрела на них открыто, лишь краем глаза замечая. Дети, что не пошли в детский сад или в школу, но пошли гулять. А теперь возвращались за полночь домой. Да уж, их точно сильно и громко отругают.

Афанасий же первую ещё мог пропустить мимо внимания, но в какой-то момент начал нервно косился на них. Однако ледяное спокойствие Насти, казалось, перетекало и ему. Через пальцы, которые она крепко держала. И он не желал, чтоб она отпускала его руки, не желал вырываться из этого на зависть любому мертвецу спокойствия.

Они подошли к повороту на рынок. Вечером здесь было тихо, лишь редкие прохожие спешили домой. И то казалось, что сегодня их не было. Да правильно, что не было. Всё же это они такие глупые, что по ночам в метель разгуливать решили.

Они повернули и сразу же навстречу им встала высокая фигура под три метра ростом, окутанная в несколько слоёв белой ткани. Лицо скрывала маска, белая, без единого изъяна, без глаз, без рта. И всё равно, казалось, что она видела всё. Она видела их, видела Афанасия насквозь, видела его сжатая от ужаса сердце. Руки — длинные и тонкие, как ветки, потянулись к ним. Он вздрогнул и замер, внутри всё похолодело, сам он сжался в комок. Пальцы почти коснулись его лица.

— Не смотри туда, — резко и тихо сказала Настя, потянув за руку и повернув его лицо. — Просто игнорируй.

Как только он отвернулся, безмолвная фигура сомкнула пальцы своей руки, как хищник пасть, оставшись без добычи. И она просто проплыла мимо, словно ничего и не было. Афанасий почувствовал, как медленно отпускало давящее и одновременно сжимающее чувство тревоги, уходящее куда-то в глубину и там же растворяясь.

Мимо продолжали плыть девочки, которые начали вызывать больше тревоги, чем раньше. Афанасий старался не смотреть на них, но страх после встречи с той поселился в каждой клетке его тела.

Настя остановилась перед круглосуточным ларьком. Окошко сразу же открыла полная продавщица с короткой стрижкой чёрных волос. Настя её знала, как и любой, кто жил неподалёку. Но вот лицо было расплывчато, как в далёком воспоминании. Запахло сигаретным дымом и дешёвыми женскими духами.

— Выбирай, — сказала Настя у витрины с тортами.

Он посмотрел на неё — впервые действительно посмотрел. Настя казалась бледной, исхудавшей, почти прозрачной. Она всегда такой была? Он в школе на неё не обращал никого внимания, лишь изредка списывал домашку, пока та не видела. В голове у него роились вопросы, но в бездонных голубых глазах Насти было так спокойно. В них, казалось, все вопросы и пропадали бесследно. Она вздохнула.

— Долго будешь меня рассматривать?

— Нет, — резче, чем нужно ответил он и отвернулся.

Выбор был небогатый. Какой-то белый торт, наверное, сметанный. Были ещё с голубыми розочками и такой же, но уже с розовыми. Он ткнул пальцем в розовый. Казалось, что его таки мама и любила. Настя кивнула, будто только и ждала этого ответа. Да с чего бы? Она ведь не знала его мать, так ведь?

— Может, ещё чего-нибудь возьмём? — предложила Настя.

Он негодующе поглядел на неё. Миг и она отвернулась, ткнула пальцем на какие-то песочные печенья с джемом. Продавщица взяла деньги и протянула сладости. Афанасий чувствовал себя жалко. Хотел устроить праздник матери, но даже не смог оплатить торт.

— Пошли, нас давно уже ждут, — сказала Настя, слегка улыбаясь.

Он не приглашал её. Но она уже знала, что пойдёт с ним.

«Ох уж эти отличницы…» — подумал он.

Они пошли по той же дороге. Девочки продолжали проплывать мимо, в ту же сторону. Но теперь они его не напрягали. В правой руке пакет со сладостями, в левой Настина ладонь. Он твёрдо решил, что, когда придёт зарплата — все потраченные деньги отдаст. И может купить ей чего надо будет? Всё же в полицию не сообщила, а даже помогла. И с чего бы? Может он ей нравится?

Он обернулся на неё. Настя глядела вверх.

— Звёзды, наконец-то, видно, — только и молвила она.

Подняв голову, он и сам увидел редкие огоньки на чёрном небе. Казалось, что и метель ужасная прошла, и холод лютый отступил. Редкие снежинки падали с неба, но их не касались.