Читать онлайн
"Кремень и хрусталь"
И мощь в плену у немощи беззубой…
Уильям Шекспир. Сонет 66, перевод С. Маршака
В воздухе над площадью повис едкий запах дыма. Чёрные клоки вздымались в небо, залетали в окна домов и за острые крыши. Вместе с дымом над площадью кружило тревожное предвкушение.
Поодаль от остальных стояла группка юношей лет девятнадцати. По их скромной одежде и скованным движениям можно было догадаться, что это были воспитанники приюта Святых Матерей. Совсем скоро судьба одного из этих угловатых мальчишек должна была изменится навсегда, но пока они с прежней безмятежностью наблюдали за церемонией Низложения.
Эон дёрнул своего соседа за рукав.
– Как думаешь, это больно?
– Что?
– Гореть заживо.
Паренёк, которого, кажется, звали Вал, посмотрел на товарища одновременно с осуждением и беспокойством, совсем как взрослый.
– Что ты такое говоришь? Низложение ведь не похоже на обычную смерть. Сама Первая Мать принимает нас в свои объятья… Это великое счастье.
Эон едва слышно хмыкнул. Вал сказал «нас», однако с того момента, как он научился говорить, стало понятно, что Трибунал даже не взглянет на этого боязливого, кроткого мальчишку с большими синими глазами. Его следовало бы отпустить прямо сейчас и не подвергать тяжёлым испытаниям. Тогда у мальчика была хотя бы надежда на спокойную жизнь в какой-нибудь уединённой обители монахов-отшельников. Мало кто знал, что происходило с теми воспитанниками приюта, кто оказался непригодным для роли Правителя… но, раз о них никто не слышал – хорошего в их судьбе было мало.
Время нещадно пролетело. В своих раздумьях Эон даже не услышал, кричал ли Правитель перед тем, как отойти в объятия Первой Матери. Настоятельница Аглата уже собирала воспитанников для обратной дороги. Эон подбежал к этой толстой женщине с приплюснутым носом. Юношу тут же одёрнули за руку: молодая помощница Настоятельницы погрозила Эону пальцем, чтобы тот не смел носиться. Парень лишь невинно пожал плечами и повернулся к «толстухе», как её мило называли за глаза воспитанники.
– Настоятельница Аглата, а когда начнётся трибунал? – чуть ли не подпрыгивая на месте, спросил Эон.
– Научись наконец терпению, Эон, – строго осекла юношу стареющая женщина, параллельно пересчитывая своих воспитанников. – Сначала Великий Совет должен объявить, как со своими обязанностями справился нынешний Правитель. Затем Старшая Мать вознесёт молитву и узнает, каким должен быть новый Правитель, и лишь потом Трибунал придёт в приют с испытаниями. Во всём важна последовательность, Эон. Если ты правда желаешь стать Правителем, тебе пора это усвоить. Послушники, за мной!
– Настоятельница, а каково это – быть Правителем? – засеменил рядом Эон.
– Эон, Эон! Настойчивость – полезное качество для будущего Правителя, но не путай её с назойливостью. О чём ты спрашиваешь? Как я могу рассказать тебе, что такое жизнь Правителя, если я никогда не была и не могу им быть? Наша создательница, Первая Мать, даровала каждому собственный путь, и даже думать о другой жизни – грех.
Настоятельница резко остановилась и повернулась к недоумевающим юношам.
– Я знаю, вы все волнуетесь перед предстоящими испытаниями, но истинный Правитель никогда не позволит чувствам взять верх над разумом. Ждите, Первая Мать уже выплетает для каждого из вас новые нити судьбы.
***
Из-за массивной колонны за молящимися наблюдала высокая женщина в белом полупрозрачном платье с золотыми наплечниками. Каждая проходившая мимо служительница вздрагивала, стоило ей заметить в тени эту статную фигуру, и тут же спешила к Настоятельнице Аглате, которая в тот день читала послушникам приюта очистительную молитву перед испытаниями. Изысканная дама в белом одним повелительным жестом останавливала жриц и прикладывала палец к губам.
– Не прерывайте молитвы, – шептала она и всматривалась в одинаково бритые затылки и сутулые плечи юношей.
Посомневавшись немного, она всё же остановила взгляд на одной бритой голове с непослушным хохолком на макушке. Его обладатель нетерпеливо переминался на коленях и посматривал на своих соседей.
Когда же служба закончилась, дама в белом выпрямилась и выжидающе сложила руки на груди.
В тот день Эон не мог унять волнения, поэтому, как только его перестала сдерживать молитва, он завертелся, слегка потрясывая руками. Тогда он и заметил в тени храма величественную фигуру в роскошном белом платье. Старшая Мать Бернальдина… Её появление здесь не было неожиданностью, ведь именно от её решения зависело, кто станет новым Правителем, и всё же каждый её визит сопровождался благоговейным восторгом. Бернальдина была воистину любимицей народа.
В отличие от скромных служительниц, Эон не побежал к Настоятельнице, чтобы сообщить о прибытии Старшей Матери, а лишь осторожно огляделся по сторонам. Убедившись, что он пока единственный, кто заметил присутствие столь важной особы, юноша стал бесцеремонно и с глуповатой улыбкой рассматривать фарфоровое лицо верховной жрицы, её шёлковые волосы и выпирающие ключицы.
Бернальдина всё это время продолжала смотреть прямо на Эона. Когда его взгляд окончательно замер на ней, Старшая Мать улыбнулась ровно настолько, чтобы в улыбке не осталось благонравного смирения, легонько поманила мальчика пальцем и направилась к главным дверям.
Эон выскользнул из храма почти сразу после Бернальдины. Он тут же заметил статную женщину у лавочки, но сделал непринуждённый и даже скучающий вид. Потянулся, зажмурил глаза, наклонился к земле.
– Молодец. Догадливый.
Голос раздался прямо над ним. Эон поднял сначала взгляд, потом голову, затем стал медленно разгибаться. Неужели Старшая Мать обращалась к нему?
– Как тебе удалось выбраться? – её силуэт нежно огибали солнечные лучи. Не было сомнения – она говорила с Эоном. И её ни капли не смущало, что она смотрит на него сверху вниз.
– Я сказал, что мне нужно в… туалет.
– Умно.
Бернальдина размяла пальцы и отошла к клумбе с маленькими сиреневыми цветами. Эон потоптался на месте. Он ведь не ошибся? Старшая Мать абсолютно точно позвала его за собой там, в храме. Она и раньше приходила в приют и пару раз даже говорила с Эоном, но сейчас у неё на уме было нечто особенное, он чувствовал это.
– Вы… хотели меня видеть, мать Бернальдина?
Жрица повернулась к мальчику с таким видом, будто уже забыла о его присутствии.
– Может быть. Может быть. Ты уже придумал, что скажешь на трибунале?
– Скажу?
– Ну да. Ты же не думал, что наши испытания будут похожи на обычный экзамен или полосу препятствий, как у кадетов?
Эон потупил глаза. До настоящего момента он действительно даже не задумывался о том, что из себя представляют испытания Святых Матерей. О трибунале Настоятельница рассказывала как о чём-то далёком, сказочном и туманном.
– Ну хорошо, – Бернальдина причмокнула, как художник перед пустым холстом. – Тебя точно спросят, почему ты хочешь стать Правителем. Что ты ответишь?
– Разве не Вы спросите меня об этом? Вы ведь председательствуете на трибунале.
– Какая наблюдательность! Я уже спросила тебя. Итак?
– Я… я хочу сделать жизнь людей лучше.
– Какой ужас, это вас так учат? Запомни, мальчик мой, Святые Матери отсматривают за день десять десятков кандидатов. Ты думаешь, твоё «хочу сделать жизнь лучше» задержится в их памяти дольше, чем на пару секунд? Да не успеешь ты выйти, как они уже забудут о тебе. Нужно сказать что-то… выдающееся, броское. Ну?
– Я… хочу исполнить волю Созда…
– Даже не начинай! Это речь служки, а не Правителя. Думай, мальчишка!
Эон запыхтел. Мальчишкой его называли разве что торговцы на рынке, но никак не глава духовенства Тормантских Земель.
– Я подхожу лучше других.
– Смело, но я хотя бы слышу твёрдость в твоём голосе. Готов ли ты умереть ради этой цели?
– Как же я буду править, если умру?
– Я говорю фигурально, – не увидев изменений в лице юноши, Старшая Мать добавила. – Предположим, ты воскреснешь сразу, как умрёшь. Лишь на секунду тебе откроется мрак посмертия, и всё же этого будет достаточно, чтобы навсегда оставить тёмный след в твоей душе. Пойдёшь ли ты на такое ради титула Правителя?
– Да, пойду.
– Отлично. Так и скажи на трибунале, – Бернальдина придвинулась к Эону совсем близко, так, что он почувствовал лёгкий аромат вишни. – Скажи: «Если я не стану Правителем, я просто умру, потому что это моя единственная судьба».
Эон задумчиво нахмурил брови. Бернальдина вздохнула.
– Иди. А то придётся сказать, что у тебя прихватило живот, а Правитель должен отличаться сильным здоровьем. Запомни, что я тебе сказала. Говори правду, но только ту, которую невозможно будет забыть. Иди до конца. Иначе Правителем тебе не стать.
Старшая Мать гордо подняла голову и быстрой, но лёгкой походкой ушла обратно в храм, оставив Эона наедине с собственными мыслями.
***
– Ты видел Старшую Мать? Она вошла незадолго до тебя.
В столь важный день Вал был особенно бледен и непривычно много говорил. Эон не ответил. Он посмотрел на товарища мрачным взглядом. После разговора с Бернальдиной что-то вдруг изменилось. Всё стало таким очевидным, таким предсказуемым. Теперь Эон точно знал, что Вал не пройдёт испытания. Никто не пройдёт. Кроме Эона.
Эон пошёл девятым и был уверен, что об этом позаботилась Бернальдина. Он сказал, что велела ему сказать Старшая Мать. Не потому что ему так велели, а потому что это было правдой, просто мальчик не знал, как выразить это словами. Все девятнадцать лет он ждал этого момента: каждый урок, каждое наказание за мелкий проступок, каждое дружеское слово вело его к получению самого высокого, самого достойного титула из всех известных.
После последнего из сотни воспитанников Святые Матери удалились, чтобы принять окончательное решение. Напряжение накалилось до предела. Каждая секунда отдавалась в груди тяжёлым ударом.
Эон медленно отошёл к задним рядам, выждал нужный момент, а затем выбежал из храма через чёрный ход. Ему повезло не встретить ни одну служку. Юноша вскарабкался по шероховатой стене до уровня окон. Он по очереди заглядывал в каждое из них, пока не нашёл полутёмную комнату с вытянутым столом, вокруг которого сидели женщины в серых колпаках и одна в самом элегантном белом платье.
Бернальдина столкнулась взглядами с любопытным послушником. Взгляд её на секунду застыл, а затем она едва заметно кивнула. Она стала открывать рот, говоря что-то другим жрицам, но Эон не мог расслышать ни звука. Вскоре одна из служительниц подскочила с места и подошла к окну. Эон быстро рванулся в сторону и прижался лицом к стене. Раздался тихий скрип створок, но ни крика, ни удивлённого вздоха не последовало.
– Спасибо, сестра Миландра, – послышался голос Старшей Матери. – Итак, мы уже обсудили каждого воспитанника. Святые Матери, отбросим пустую болтовню – на кону воля нашей Создательницы. Кому вы благоволите? Сестра Миландра, ответь ты. Твоему мнению я доверяю больше всех, да согласятся со мной остальные сёстры.
– Я думаю, послушник по имени Вал подойдёт для роли Правителя.
Эон чуть не свалился со своего выступа. Неужели Вал, самый тихий, самый простодушный Вал мог очаровать жриц? Они выбирают Правителя, а не смиренного монаха…
– Вал? – зашуршал пергамент. – Под номером восемьдесят шесть? Что же в нём такого особенного, мне показалось, он едва не свалился без чувств, пока отвечал.
– Вы правы, госпожа Бернальдина. Но, видите ли… Незадолго до испытаний с нами говорили люди из Совета. Они считают, стране сейчас нужен спокойный и праведный Правитель.
– С каких пор вы прислушиваетесь к Совету? – Бернальдина не кричала, но её голос прогремел по всей комнате. Было слышно, что она поднялась со стула. – Забыли, каких трудов нам стоило отстранить их от выбора Правителя? Может, забыли, чем могут обернуться их «решения»? Они считают… Что они могут знать, эти… Я – Старшая Мать! Я слышу волю нашей Создательницы и глас нашего народа. Совет не выходит из своего дворца и тратит дни на бесполезные споры. Ещё раз узнаю, что кто-то из вас пошёл на поводу у этих бюрократов, выгоню из Ордена всех до единого. Я ясно выразилась?
В ответ раздалось молчание – сёстры виновато закивали.
– Госпожа… – наконец подала голос Миландра. – Вы лишь спросили наше мнение.
– Неужели оно совпадает с мнением людей, у которых на уме только деньги?
– Лично мне Вал показался приятным человеком.
– Миландра! Мы говорим о Правителе, а не о соседе по улице. Правитель есть воля Первой Матери. Это священная ноша. Он не может, не должен быть «приятным». Сильный, непоколебимый, с горящим сердцем и преданный своему народу – вот, каким должен быть истинный Правитель. Однажды наш Орден уже совершил ошибку, мы не можем допустить этого снова.
– Кого же Вы предлагаете, госпожа?
– Послушник под номером девять, Эон.
– Позвольте, госпожа Бернальдина, – вступилась другая Мать, судя по голосу, уже престарелая. – Эон вёл себя очень свободно, это так. У него есть характер, но уж слишком он… Понимаете, неусидчивый. То, что он сблизился с другими воспитанниками, то, что не испытывал никакого смущения, пока говорил. Он посеет во Дворце хаос.
Послышались возгласы одобрения. Эон с трудом сдерживался, чтобы не спрыгнуть в комнату и не закричать, что все они заблуждаются. Однако это только подтвердило бы их слова о том, что Эон слишком взбалмошный для Правителя. От осознания этого юноша закипел ещё больше.
– Кажется, вы снова позабыли, что я говорю не от своего имени, а вторю словам Первой Матери, – с насмешкой произнесла Мать Бернальдина. – Воля нашей Создательницы именно такова: Землям нужен сильный Правитель, готовый принять любой вызов. Первая Мать сказала: «грядут большие перемены». Мы должны выбрать того, кто справится с ними.
– Это правда?
– Первая Мать так сказала?
– И… Эон как раз тот, кого мы ищем?
– Да, – ответила Бернальдина. – Он был убедителен, но, как и вы, я ждала ещё более достойного кандидата. Увы, я его не встретила. Лучше Эона с этой ролью не справится никто. Так, начнём голосование? Поднимите вверх таблички с цифрой того послушника, который должен занять место Правителя.
Эон лишь одним глазком заглянул в комнату, но ни одной таблички разглядеть не мог: солнечные лучи заслоняли ему взор, а высокие колпаки служительниц перекрывали цифры на табличках. Эон снова притаился. Теперь оставалось только мучительно ждать.
– Решено. Новым Правителем станет послушник по имени Эон.
***
Эон лишь на секунду почувствовал невероятный прилив сил, одновременно облегчение и гудящее напряжение. Затем в голову ударила страшная мысль: его сейчас не должно быть здесь!
Юноша с шумом спрыгнул на землю, пошатнулся, но тут же побежал к дверям храма. Он наклонился вперёд, силясь придать себе скорости, размахивал руками и нервно сглатывал. Ботинки посерели от пыли. Наконец, Эон потянулся к заветной ручке, дёрнул её на себя, одновременно проворачиваясь на каблуках, и влетел в зал. Первым его заметил Вал и уже собрался открыть рот, когда послышался стук, и из маленькой комнаты вышла Старшая Мать в окружении своих жриц.
– Божественная воля свершилась, дети мои. Возвращайтесь в приют и ждите: скоро один из вас отправится во Дворец Земного Закона исполнять свою великую миссию.
Все молча засобирались из храма, и Эону было почти физически больно, что разделить сладость победы было не с кем.
.
ЛитСовет
Только что
