Читать онлайн "СТОКГОЛЬМСКАЯ ЖАРА"

ПРОЛОГ. БЕТОННЫЙ КАНЬОН

Лос-Анджелес. Русло реки Лос-Анджелес. 15 июня 1995 года. 03:08 ночи.

— Ты... ты псих. Голос Джессики был тихим, почти благоговейным. Она смотрела в боковое зеркало, на то место, где секунду назад был черный «Субурбан», а теперь осталась лишь бесформенная, дымящаяся груда смятого металла, которую мы раздавили, как консервную банку. Я не ответил. Я не мог. Моя правая рука, обожженная до костей, превратилась в оплавленный коготь, сросшийся с остатками взорванного руля. Левая рука, которой я держал MP5, дрожала от перенапряжения раненого плеча. Humvee стоял на сервисной дороге, урча дизелем. ТУМ-ТУМ-ТУМ. Двигатель работал ровно. Я посмотрел на Джессику. Кровь на её плече перестала течь, но её лицо было серым. — Минус три, — прохрипел я, сплевывая на пол кабины кровь (я снова прикусил язык). — Один остался. — Нет, — сказала она, глядя вперед. — Он не остался. Он ушел.

Я посмотрел сквозь разбитое, покрытое паутиной трещин лобовое стекло. Там, впереди, в полумиле от нас, по бетонному руслу, удалялись красные огни. Последний «Субурбан». Он не отступал. Он видел, как я расправился с его напарником. Он понял, что бодаться со мной бесполезно. И он пошел на опережение.

Он не бежал. Он мчался. Он мчался к единственному выходу из этого бетонного каньона. — Он блокирует нас! — заорал я. — Он едет к съезду! — Он не успеет! — крикнула Джессика, вскидывая MP5. — Успеет! Я вдавил педаль газа в пол. ГР-Р-Р-РУ-У-УМ! Шестилитровый дизель взревел, и четыре тонны брони рванули вперед. Мы неслись по дну реки. Это была не погоня. Это была гонка к выходу. Два мастодонта, раненые, разъяренные, неслись по бетонному желобу, поднимая веер грязной воды. Humvee был мощным, но «Субурбан» "Волков" был форсированным. Он был быстрее. Я видел, как красные огни впереди приближаются к мосту 7-й улицы. К съезду. Я не успевал. «Черт. Черт. ЧЕРТ».

Я увидел, как «Субурбан» доехал до съезда. Он не стал подниматься. Он резко затормозил, разворачиваясь. ВИ-И-ИЗГ! Он встал. Поперек. Прямо у основания узкого съезда наверх. Стена. Черная, стальная, непробиваемая стена. Он заблокировал единственный выход. [Изображение черного Suburban, блокирующего съезд]

Я ударил по тормозам. "Хамви" — не «Феррари». Тормоза взвыли, как раненый слон. Колеса заблокировались. СКР-Р-РЕЖЕТ! Машину понесло юзом. Я выкручивал оплавленный штурвал, пытаясь удержать её. Мы остановились. В ста метрах от них. Двигатель урчал. ТУМ-ТУМ-ТУМ. Тишина. Мы смотрели друг на друга. Мы были в ловушке. Сзади — десятки миль туннелей. Впереди — они. Двери «Субурбана» открылись. Вышли трое. "Белые Волки". Они не торопились. Они встали за своей машиной, используя её как укрытие. Я увидел, как они вскидывают винтовки CAR-15. Они собирались расстрелять нас, как в тире. — Назад! — крикнула Джессика. — Разворачивайся! — Нет, — сказал я.

Я смотрел не на них. Я смотрел над ними. Прямо над их «Субурбаном» проходил мост. Улица, на которую вел этот съезд. А съезд... Он примыкал к гигантской, массивной бетонной опоре, которая держала мост. И эта опора... она была не вертикальной. Она уходила вверх под углом. Градусов сорок пять. Широкая, бетонная, шершавая. Это была не стена. Это был трамплин.

Мозг Ларса Магнуссона, шведского юриста, который в 2010-х увлекался ралли-кроссом, просчитал всё в долю секунды. Угол — 45 градусов. Скорость — 120 км/ч. Масса — 4 тонны. Высота до моста — 10 метров. Это было невозможно. Это было самоубийство. Это был наш единственный шанс.

— Джессика, — сказал я, и мой голос был спокоен. Пугающе спокоен. — Что? — Пристегнись. — У меня нет ремня! Его срезало осколками! — Тогда держись, — сказал я. — Держись за что-нибудь крепкое. — Рико, что ты... Я включил заднюю. Я отъехал назад. На сто метров. Двести. Триста. "Волки" смотрели, не понимая. Они думали, я сдаюсь, уезжаю. Я остановился. — Рико! Твоя нога! Ты не сможешь... — Заткнись, — сказал я. Я перевел селектор в положение "D". Я положил левую руку на руль. Я посмотрел на свою правую руку. Обожженную. Бесполезную. Я стиснул зубы. Я схватил оплавленный штурвал обеими руками. Боль. А-А-А-А-А-А! Кожа, прилипшая к пластику, оторвалась. Я почувствовал запах паленого мяса — моего. Кровь хлынула из ладони. — ХОРОШО! — заорал я. Теперь я чувствовал руль. Я поставил здоровую ногу на педаль газа. — ДЕРЖИСЬ!

Я вдавил педаль в пол. ГР-Р-Р-РУ-У-У-УМ!!! Дизель взревел. "Хамви" прыгнул. Мы неслись по бетонному руслу. 60 миль в час. 80. 100. "Волки" у «Субурбана» поняли. Они открыли огонь. КРАК! КРАК! КРАК! Пули били в лобовое стекло. ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! Стекло, уже покрытое паутиной, начало крошиться. Но оно держало. Я не отводил взгляд. Я целился. Не в них. Я целился в бетонную опору. В трамплин.

120 миль в час. — МЫ УМРЕМ! — заорала Джессика, закрывая лицо руками. — НЕТ! — взревел я. — МЫ БУДЕМ ЖИТЬ!

СЕЙЧАС! Я до упора выкрутил руль влево, уходя от съезда. И тут же — вправо, заходя на опору. УДАР! Машина встретилась с бетоном. Это был не удар. Это был взлет. ХР-Р-РУСТ! Передняя подвеска сложилась, как картонная. Нас швырнуло вверх. Я увидел небо. На долю секунды... Мы летели. Четыре тонны стали, огня и ярости летели над «Субурбаном». Я увидел их лица. "Волков". Они стояли, задрав головы. Их рты были открыты от ужаса. Они не верили своим глазам. [Изображение Humvee, прыгающего через мост] Мы пролетели над ними. Время замедлилось. Я был Ларс Магнуссон. Я был Эрик Слейтер. Я был богом.

А потом гравитация вспомнила обо мне. Мы начали падать. — ТОРМОЗИ! — заорала Джессика. Я ударил по тормозам. В воздухе. Идиот. ГР-Р-Р-РО-О-О-ОХ!!!

Мы рухнули. Мы рухнули на мост 7-й улицы. На крышу. Нет. На колеса. Но удар был такой силы, что, казалось, мир раскололся надвое. Подвеска, которой уже не было, пробила капот. Двигатель ударился об асфальт. Нас швырнуло вверх. Моя голова ударилась о стальную крышу. Темнота. Звон. Я открыл глаза. Я был жив. Джессика стонала рядом. Машина... Она была мертва. Дизель заглох. Из-под капота валил густой черный дым. Мы стояли посреди моста. Мы сделали это.

Я посмотрел назад. На дыру, которую мы проломили в ограждении моста. Я посмотрел вниз. В реку. "Волки". Они были там. Они смотрели на нас. Они опомнились. Лидер "Волков" со SPAS-12 поднял винтовку. Он прицелился. В нас. Я попытался завести. Вжжж... вжжж... Мертв. Мы были в ловушке. Он выстрелил. КРАК! Пуля ударила в пробитый двигатель. Искры. И я увидел. Топливо. Когда мы приземлились, топливная магистраль лопнула. Дизель лился из-под машины. Он лился на асфальт моста. Он лился... Он лился вниз. Через дыру, которую мы проломили. Он лился на бетонную опору, по которой мы поднялись. Он лился... Прямо на «Субурбан», который стоял внизу.

Я посмотрел на Джессику. Она посмотрела на меня. Она поняла. Я достал из кармана свою Zippo. Ту самую, из прачечной. Я чиркнул. КЛИК. Пламя. — Ты же не... — О да, — сказал я. Я бросил зажигалку. Она летела, кувыркаясь. Маленький огонек в темноте. Она упала на мокрую от топлива опору.

Ф-Ф-Ф-ФУ-У-У-УХ! Огненный ручей потек вниз по бетону. "Волки" увидели его. Они заорали. Они бросились к своей машине. Слишком поздно. Огонь добежал до «Субурбана». До лужи топлива под ним. И до его собственного, пробитого пулями бензобака.

Я успел только крикнуть: — ЛОЖИСЬ!

Б-Б-Б-Б-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-АХ!!!

Огненный шар диаметром в пятьдесят метров взмыл в ночное небо. Ударная волна ударила по нашему «Хамви» снизу. Машину подбросило. Я почувствовал жар. Нестерпимый жар, который опалил мне брови. Огненный гриб поднялся до уровня моста, окутав нас. А потом — дождь. Дождь из горящих обломков, кусков металла и... Я не хотел знать, чего еще. Все было кончено. Я лежал, прижимая Джессику к полу «Хамви». Река Лос-Анджелес горела. "Волков" больше не было. Были только мы. В дымящемся, мертвом, но победившем танке. — Ты... — прошептала Джессика, её лицо было черным от копоти. — Ты... абсолютный, гребаный... псих. — Я знаю, — сказал я. — А теперь... Я открыл дверь. — ...пошли отсюда. Пока не приехали настоящие копы. Я вывалился на асфальт. Я был ранен. Я был голый. Я был в крови и копоти. Но я был жив. Я посмотрел на диктофон Sony, который лежал у меня в кармане и который я включил перед тем, как бросить зажигалку. — Если вы это слышите... — прохрипел я в него. — Меня зовут Ларс Магнуссон. Мне семьдесят восемь лет. И я чертовски устал умирать. Я нажал "Стоп". И потерял сознание.

(Конец Пролога)