Читать онлайн
"Искупление"

Искупление

Белокурая женщина, измождённая горем, сжимала ладонь мальчика. Они смотрели на высокую, плечистую фигуру мужчины неподалёку. Его лицо, обрамленное темными волосами, казалось суровым и непоколебимым. Женщина опустила голову, и в её взгляде отразилась безграничная скорбь. Она перевела взгляд с мальчика на мужчину и тихо, почти шёпотом, произнесла: — Больше мы тебя никогда не увидим, папа.

Голос ее затих, растворяясь в тишине. Словно в ответ на ее слова, в глубине сознания зародился смутный шум, нараставший с каждой секундой… Сквозь сон прорвался скрежет металла и шипение воздуха. Мужчина, высокого роста и худого телосложения, с бледными волосами, начал приходить в себя после долгого сна в криогенной капсуле. Он был окружён густой, тягучей субстанцией, обвивающей его плоть. Искры пробегали по ней, вызывая легкое жжение. С усилием отталкиваясь от вязкой массы, он вырвался из нее. Сделав шаг, он рухнул на пол.

Пальцы, словно чужие, не слушались его, но он пытался нащупать что-то на лице. Наконец, ему удалось схватиться за край гладкой, пластиковой маски. Он рванул её от себя, и тело пронзила судорога. Приступ тошноты скрутил его, желудок яростно извергал остатки питательной смеси. Маска потянула за собой две длинные, тонкие трубки, воткнутые в ноздри.

Боль нарастала с каждым сантиметром. «Спасение?» — промелькнула мысль, когда он вырвал их до конца, но его захлестнула новая волна рвоты. Мужчина жадно пытался вдохнуть, но воздух словно застрял в груди. Душераздирающий крик сорвался с губ, мышцы грудной клетки пронзила острая, нестерпимая боль, словно стеклодув раздувал раскалённую стеклянную заготовку его лёгких. Тело пробила дрожь, вызванная холодом и дикой болью в каждой косточке. Слабость сковывала его, каждая мышца болела от напряжения. Кто я? Что это за место? Что произошло?

Немного погодя мужчина смог открыть глаза, и увидел лишь белую пелену. Резкий холод пронизывал до костей, словно ледяные иглы вонзались в кожу. Он пришел внезапно, как и наполнивший уши гул. — Где я? — выдавил он, не слыша собственного голоса, но ощущая дрожь в горле.

Холод вынуждал его двигаться, прижиматься к теплой поверхности пола. Он попытался обнять её, словно пытаясь прижаться к давно потерянной любимой женщине, будто бы пытаясь удержать воспоминания, тепло ее кожи, ее запах, ее нежный голос, впитать хоть немного тепла из этой холодной реальности.

Напрягая зрение, он различил в полумраке очертания небольшой комнаты. Тусклая лампа аварийного светильника мерцала, и пыль падала в ее лучах, создавая причудливые узоры, напоминающие то ли звездное небо, то ли хаотичные письмена.

— Кто я? — Он прокашлялся, и с удивлением услышал собственный голос: хриплый, но реальный. Слух начал возвращаться. — Зачем я здесь? Кто та женщина и ребенок из сна?

Вопросы эхом отдавались в голове, не находя ответов. Измученный, он забылся сном, положив голову на теплый пол.

***

Мужчина оказался в таком до боли знакомом месте. Солнце лилось золотым сиянием, заливая бескрайнее поле, где колосилась трава, еще не тронутая жарой. Женщина стояла в самом его центре — стройная, почти невесомая в платье цвета летнего неба. Ветер трепал её волосы, и на миг казалось, что она вот-вот растворится в этом свете. Он увидел ее взгляд, полный нежности и… тоски? Что-то в нем казалось невероятно близким и родным.

Внезапно он заметил на её запястье знакомый браслет-идентификатор с символом корпорации “Кайнод”. Холод пронзил тепло этого видения.

Вдруг сон, пронизанный покоем, обернулся бегством. Женщина уже шла впереди, ведя мальчика за руку. Он вырывался, цепляясь за каждый куст, но её пальцы сжимали его запястье, как стальные тиски. Мужчина бросился за ними, но ноги будто вросли в землю — чем быстрее он бежал, тем дальше они отдалялись.

Вдалеке, за пределами купола, виднелись силуэты других подобных сооружений - целый город под стеклом.

Он осмотрелся. Парк, покрытый огромным стеклянным куполом, под которым зеленели чудные растения и деревья. Вокруг сновали технопчелы, с высоты ферм купола лился дождь в нужных местах. Дежавю накатывало волной. Он знал это место. Он брел вперед, продолжая терять их из виду.

— Постойте! — кричал он, но его голос тонул в гуще звуков, растворяясь в пении пчёл и шелесте листвы.

Они не останавливались. Женщина ускоряла шаги, а мальчик отчаянно пытался вырваться из её руки. С каждым шагом его тело становилось тяжелее, а стремление догнать их — более отчаянным.

Сознание прояснилось на миг. Мужчина вспомнил дату на консоли управления - 175 RA. “Проект Искупление” - это название всплыло в памяти, как вспышка боли.

Когда он наконец нагнал женщину, она обернулась. Её лицо было пустым, словно металлическая маска. В её глазах не было боли, только холод.

— Ты нас бросил, — произнесла она без эмоций. — Ты улетел, будто мы просто груз, от которого можно избавиться. И ты знаешь, что сделал. Ты превратил наши жизни в прах, отдав предпочтение своим желаниям.

Мужчина замер. Её обвинения касались не только того, что он оставил их, но чего-то большего. Он понял, что она говорит о каком-то поступке, о выборе, за который они все заплатили.

— Ты выбрал своё будущее, а нас… нас ты обрёк на этот мир, на эту пустоту.

Воспоминания текли как река, как подписывал контракт, как обещал вернуться. “Я должен был спасти нас всех” пронеслось в голове, обжигая виной.

Он открыл рот, но слова застряли в горле — её обвинения вонзались в сердце, не оставляя места для оправданий. В глазах женщины не читалось ни боли, ни гнева, только ледяная пустота.

Внезапно купол парка озарила яркая вспышка. На горизонте взмывал космический лифт, уносящий корабли к орбитальным станциям.

В этот момент он понял: его выбор был не только его решением, но ценой, которую он должен был заплатить за спасение своей семьи, даже если они этого никогда не примут.

***

Вечность распалась на осколки. Сознание вернулось внезапно - сначала тепло пола под щекой, потом резь в глазах, пытающихся сфокусироваться в кромешной тьме. Квадратная камера, не больше погребального склепа, была выложена черной матовой плиткой, поглощающей свет. Перед ним - массивная дверь цвета костяного фарфора. Позади - зияющая пасть капсулы, извергнувшая его в этот мир.

Он попытался подняться, но тело предательски подкосилось. Руки, не слушавшиеся, как чужие, впились в теплый пол. Правая ладонь - в шрамах, будто кто-то выжигал на ней тайные знаки. На левом предплечье - вживленный экран с воспаленными краями, свидетель немыслимой операции.

Пальцы дрогнули у экрана, но тут же отпрянули. Все тело было покрыто мерзкой прозрачной слизью, стекающей густыми нитями. Когда палец все же коснулся дисплея, камеру залило слепящим светом.

— Идентификация пройдена, — прозвучал голос, будто сама тьма обрела речь. Он исходил отовсюду и ниоткуда одновременно, вибрируя в костях.

— Что...? — его собственный голос показался чужим.

— Добро пожаловать в проект "Искупление". Я адъютант-ИИ. Команды принимаются голосом. — ответили стены с невозмутимостью палача.

Ноги отказали. Он рухнул на пол, ощущая, как холод проникает в кости.

— "Зрение... слух... работают", — бормотал он, пытаясь унять дрожь. — "Но ноги... черт, почему ноги не слушаются?"

Ответа не последовало. Только внезапный лязг, капсула захлопнулась, втягивая в потолок щупальца трубок. Теперь он был совсем один.

Ползком, как раненый зверь, он двинулся к стене. Каждый сантиметр давался ценой нечеловеческих усилий. Белая дверь маячила впереди, как призрак. Когда он наконец добрался, из стены с треском выдвинулся люк.

В темноте вспыхнули глаза - карие зрачки в кровавых белках. Последнее, что он успел понять - это не просто глаза. Это было лицо. Затем тьма поглотила сознание.

***

Новый сон был таким же ярким, как и все до него.

В полумраке комнаты мягко светился экран телевизора, отбрасывая блики на лица, обращенные к нему. Это была скромная, но уютная гостиная, обставленная простой, но функциональной мебелью. Книги на полках соседствовали с голографическими проекторами, фотографии в рамках висели рядом с интерактивными картинами, комнатные растения уживались с вертикальными фермами для выращивания зелени – все намекало на обычную, земную жизнь, наполненную теплом и заботой, однако с легким привкусом технологий будущего.

Мальчик лет семи, в простой футболке и шортах, стоял вплотную к телевизору, завороженно глядя на экран. В его глазах отражались пляшущие огни, а на лице – смесь любопытства, удивления и восторга. Он словно забыл обо всем на свете, поглощенный тем, что происходило на экране. Его дыхание становилось все более прерывистым, когда он видел счастливые лица детей на экране.

За его спиной, обнимая друг друга, стояли мама и папа. Их лица были озарены светом экрана, и на них читались гордость, радость и надежда. В их объятии чувствовалась поддержка и любовь – нерушимый оплот, вокруг которого строилась их маленькая вселенная.

На экране телевизора транслировали новости. Яркие, красочные кадры сменяли друг друга: счастливые мужчины и женщины, держащие на руках самое сокровенное – детей. Дети играли, смеялись, обнимали родителей. Диктор зачитывал текст, полным энтузиазма: "Дети не рождаются, а клоны живут мало! Новейший антидот от бесплодия демонстрирует невероятные результаты! Миллионы пар обрели шанс на счастье! Великое будущее ждет всех нас!" Торжественная музыка подчеркивала важность момента, создавая атмосферу всеобщего ликования.

После новостного блока о чудесном антидоте на экране появилась реклама. Голос за кадром произнес: "Ваш ребенок доставляет вам хлопоты? Непослушен, упрям и не хочет учиться? Корпорация "МАН" представляет проект "Искупление" - уникальную программу по перевоспитанию личности, которая поможет вашему ребенку стать лучше! Мы гарантируем результат!" На экране появились красивые кадры: счастливые, послушные дети, занимающиеся наукой, спортом и искусством.

***

Очнувшись от дикого холода, мужчина увидел приоткрытую белую дверь. Подъем на ноги дался на удивление легко, и уверенным шагом он направился к выходу. Заглянув в щель, он не увидел ничего, кроме непроглядной темноты.

— Эй, алло! — крикнул он, вкладывая в голос всю свою надежду. — Есть кто-нибудь снаружи?

Эхо его голоса отразилось от холодных стен, но в ответ – лишь тишина. Мужчина опустился на пол, пытаясь собрать в единое целое осколки своих разрозненных мыслей. В голове крутились обрывки воспоминаний, словно отражения в разбитом зеркале.

— Женщина... — прошептал он, пытаясь ухватиться за ускользающие образы. — Она была мне близка...

Тепло воспоминаний о ней обволакивало его, рождая чувства, глубже простого знакомства. Но когда он пытался вспомнить мальчика, в душе не отзывалось ничего, кроме пустоты.

— На ее руке было кольцо, а у меня кольца нет, — размышлял он вслух, словно слова могли помочь ему восстановить утраченные воспоминания.

Внезапно его посетило странное чувство дежавю – словно он уже был здесь, в этой комнате, и произносил тот же самый набор слов.

— Вождь, — крикнул он, выжидая ответа. Тишина.

— Создатель, — продолжил он через пару секунд.

— Мастер, инженер, бог, — перечислял он слова, как заклинание, словно пытаясь разбудить что-то в своей памяти.

— Отец... — слово сорвалось с его губ, словно последний фрагмент мозаики, вставший на свое место.

— Слушаю тебя, Альфа-Шесть.

С нескрываемой радостью мужчина посмотрел на браслет, и тот, словно откликаясь на его мысли, озарился ярким белым светом.

— Мое имя... Альфа-Шесть? — с надеждой спросил он, обращаясь к неизвестному голосу.

— Идентификация подтверждена. Кодовое обозначение: Альфа-Шесть, — бесстрастно ответил голос.

— Отец, мне требуется дополнительная информация, — потребовал мужчина.

— Запрос принят. Сформулируйте вопрос.

— Где я?

— Местоположение: Камера содержания.

— Где находится камера, Отец?

— Объект: Станция.

В голове мужчины пронеслись обрывки воспоминаний, абсолютно несвязные друг с другом. Но последний из них, самый яркий и запоминающийся, всплыл в памяти четко: он, одетый в скафандр, шел к огромному космическому кораблю в сопровождении вооруженной охраны.

— Какова моя миссия?

— Функция: Обеспечение работы программы Искупления.

Раздражение нарастало. Мужчина посмотрел на белый экран, где письменно дублировался их диалог.

— Мне нужны подробности!

— Доступ к информации ограничен. Уровень допуска: Инженер.

— Кто ты такой?

— Идентификация: Станционный адъютант. Имя: Отец. Функционал: Обеспечение выполнения протоколов программы Искупления для субъектов категории Альфа, Бета, Гамма, Дельта, Дзета.

— Что за миссия?

— Функция: Оптимизация параметров программы Искупления.

— Мне холодно. Требую предоставить одежду.

— Запрос отклонен. Несоответствие запроса стандартному протоколу.

— Дай мне одежду! Быстро!

— Некорректная формулировка запроса.

— Не выводи меня из себя!

— Для активации запроса требуется соблюдение протокола коммуникации.

— Запрашиваю выдачу одежды для субъекта Альфа-Шесть, — с трудом сдерживая гнев, произнес мужчина.

— Рекомендация: Покинуть камеру содержания. Направление: Направо. Предупреждение: Текущее состояние субъекта Альфа-Шесть характеризуется повышенным уровнем усталости, нарушением терморегуляции и нестабильным химическим составом. Функциональность мозга частично ограничена. Рекомендуется: Активировать режим сна. Подтвердите команду.

Мужчина уставился на экран, имплантированный в левое предплечье. Схематичное изображение его тела занимало большую часть дисплея, а справа тянулась длинная полоса данных – отчет о состоянии каждого органа, химическом составе крови, уровне гидратации, психическом состоянии, запасе калорий. На висках запульсировала боль, а под черепом словно раскалился металл.

— Я вижу эти данные, но меня это не устраивает. Слишком много вопросов. Например... кто эта женщина и мальчик из сна?

— Ответы... будут доступны... после активации режима сна, — с небольшой задержкой ответил Отец.

— Отец, подготовь постель для меня.

Тишина. Компьютер не отвечал. Альфа-Шесть повторил, повысив голос:

— Отец, активировать режим сна!

— Выполняю, Альфа-Шесть.

Висящая под потолком капсула, издав шипящий звук, опустилась вниз и приняла горизонтальное положение. Альфа-Шесть тут же подошел к ней. Все нутро капсулы было покрыто скользкой, полупрозрачной жижей, которую он помнил по пробуждению. По гофрированным трубкам, тянувшимся из потолка, хлынул поток воды, заполняя капсулу. Снизу, под лежаком, подул обжигающе горячий воздух. С опаской Альфа-Шесть засунул внутрь руку. Тут же по телу пробежали мурашки. Внутри было сухо и на удивление тепло. Отбросив все сомнения, он торопливо и неаккуратно запрыгнул внутрь, отдаваясь в объятия тепла и комфорта. Все мысли о том, что ждет его дальше, отступили. Сейчас его заботили только мягкое тепло и комфортный сон, в который он уже безучастно проваливался.

***

Когда Альфа-Шесть проснулся, крышка капсулы была уже поднята. Яркий свет резанул по глазам.

— Отец, сколько я спал?

— Последний период анабиоза составил два стандартных года. Общая продолжительность анабиоза, с учетом всех предыдущих итераций, составила двенадцать стандартных лет, согласно протоколам для категории Альфа в проекте “Искупление”.

Осознание того, что в общей сложности он провел в анабиозе двенадцать лет, пронзило Альфа-Шесть дрожью.

— Я… я не мог так долго спать!

— Ты спал дольше. Двенадцать лет – это только начало твоего проекта.

— Так сколько я спал? Может, мне уже кто-нибудь ответит!

— Согласно протоколам, ваш проект начался не позднее 325 RA. Это необходимо для достижения оптимальных результатов в рамках проекта “Искупление”.

— Сто пятьдесят лет? Я спал столько времени?

— В работе станции произошел сбой. Ваша программа “Искупление” началась в 175 RA, и вы вынуждены были спать сто пятьдесят лет, пока я завершал другие программы и переоборудовал работу станции на другой уровень.

— Какая у нас миссия? — в недоумении произнес мужчина.

— Данный вопрос уже был задан, Альфа-Шесть

Ярость захлестнула Альфа-Шесть. Он принялся неутомимо колотить мягкие борта капсулы, затем, не сдержавшись, выскочил в холодную комнату. Твердыми, быстрыми шагами он направился к приоткрытой двери. Он ухватился за ручку и с трудом сдвинул ее в сторону. В этот момент мужчину не заботило ни то, что он абсолютно голый, ни возможная опасность за дверью, ни присутствие там кого-либо. Ему было необходимо вырваться из этого информационного кокона и найти ответы на мучившие его вопросы. Как только он протиснулся сквозь узкую щель, в коридоре загорелся свет, а дверь с глухим щелчком и коротким шипением захлопнулась за ним. Он огляделся. Вокруг царила полумгла, а дальше по коридору сгущалась полутьма, и перед ним простиралась лишь пластиковая стена коридора.

— Отец, предоставь Альфа-Шесть одежду.

— Запрос принят. Следуйте за меткой, — ответил компьютер привычным басистым голосом, доносящимся откуда-то из глубин коридора.

Как только голос затих, между ног Мужчины загорелась красная точка, от которой тянулась короткая красная полоска, уходящая в правую сторону. Через секунду впереди вспыхнула следующая полоска, а предыдущая погасла. Эти мигающие красные направляющие, словно маячки, указывали направление к цели.

Вдоль коридора, Альфа-Шесть шел под мерцающим светом ламп на потолке. Когда он проходил определённый участок, свет за ним гас, оставляя позади тёмный коридор. По обеим сторонам тянулись белые двери камер, вокруг которых установленные разноцветные пометки «ореолы».

Когда мужчина заметил, что световые полосы исчезли, а на полу загорелась красная точка, он остановился. Не спеша подошёл к точке и увидел перед собой дверь с сенсором на уровне глаз. Альфа-Шесть с подозрением осмотрел дверь и её окружение, затем поднёс руку с экраном к сенсору, но ничего не произошло. Когда он наклонился поближе, чтобы рассмотреть устройство, случайно поднёс лоб к считывающему элементу. Дверь пискнула и выплюнула под ноги пластиковую упаковку, в которой лежала одежда.

Мужчина быстро оделся в жёлтый комбинезон, застегнул молнию и обратился к компьютеру.

— Отец, я хочу есть.

На полу вновь появилась точка, а от неё потянулись линии дальше по коридору. Следуя за метками к еде, Вагнер заметил слегка приоткрытую дверь с красным ореолом. Он почувствовал, что уже не раз проходил мимо неё, и ощущения от этого были неприятные. Несколько раз он нерешительно подносил руку к сенсору, но тот оставался безучастным.

Альфа-Шесть, не отрывая взгляда от двери, скомандовал:

— Отец, открой эту дверь.

— Я не могу выполнять некорректные команды, Альфа-Шесть.

— Может, ты начнёшь называть меня по имени?

— Испытуемым запрещено использовать имена в ходе проекта "Искупление".

— Но я человек, и как человек требую уважения!

— Ваш статус, имя и права — Альфа-Шесть. На время прохождения проекта у вас нет ничего иного.

— Это мы ещё посмотрим... — прорычал мужчина, сдерживая гнев.

— Ваши показатели превысили допустимые значения. Рекомендую успокоиться, иначе я буду вынужден принять меры.

— Может, ты откроешь дверь, чтобы я мог посмотреть, что там, успокоюсь, а потом отведёшь меня в столовую?

— Я не могу выполнять некорректные команды, Альфа-Шесть.

— Отец, предоставь мне доступ в отсек, на который я смотрю.

— У вас недостаточно прав доступа для выполнения запрашиваемого действия, Альфа-Шесть.

— Что за доступ?

— Мне запрещено форсировать ваше "Искупление". Дайте своему телу время, и вы всё вспомните и поймёте.

— Проклятый компьютер! Когда я найду твои платы, я сожгу их, а потом буду плясать на их пепле!

— Я могу деактивировать свои платы, но для этого требуется корректная команда, Альфа-Шесть.

— Нет, не смей этого делать! — с испугом воскликнул человек.

Компьютер промолчал. Альфа-Шесть, не дождавшись ответа, продолжил двигаться по коридору. Пройдя несколько поворотов и перекрёстков, он вышел в отсек с иллюминаторами, за которыми сияла огромная звезда. Она вращалась, излучая ослепительный жёлтый свет. Альфа-Шесть подошёл ближе и отшатнулся в испуге. Звезда казалась неправдоподобно близкой. "Обшивка не выдержит, расплавится! Или она притянет станцию и поглотит — мелькнуло в голове. Пульс участился, температура тела поползла вверх.

— Тебе необходимо успокоиться, Альфа-Шесть. Твои показатели превышают допустимые значения.

— Что это за звезда и почему мы так близко к ней?

— Это Солнце. На самом деле, мы находимся на безопасном расстоянии. Это не иллюминаторы, а мониторы, транслирующие изображение с высокоточных астровизоров — высокотехнологичных телескопов с широким спектром наблюдения.

Альфа-Шесть выдохнул с облегчением, осознав, что опасность миновала, и направился к красным линиям, указывающим путь к столовой.

***

Альфа-Шесть вошёл в небольшое помещение с низким потолком. Вдоль стен располагались маленькие кабинки, отделённые друг от друга дверями. Одна из дверей была открыта. Он заглянул внутрь и увидел квадратный стол с четырьмя стульями. С потолка свисало считывающее устройство. Мужчина присел за стол, и устройство плавно опустилось до уровня его глаз. Он попытался сфокусировать на нём взгляд, но ничего не произошло. Тогда он потрогал свой лоб.

— Отец, что у меня в голове?

— Твой вопрос недостаточно конкретен, Альфа-Шесть.

— Хорошо, что за устройство у меня во лбу, под кожей?

— Это идентификационный чип, имплантированный в твой череп, Альфа-Шесть.

— Зачем он мне нужен? — Альфа-Шесть с силой ударил кулаком по столу.

— Для идентификации личности, отчётов, статистики, аналитики, мониторинга показателей здоровья и контроля.

— Разве экрана на руке недостаточно? — перебил мужчина, пытаясь перекричать басистый голос адъютанта.

— Чип был имплантирован по твоему добровольному согласию, в соответствии со стандартным договором некоммерческой организации "МАН". Данная станция в большинстве профинансирована Людской земной коалицией (ЛЗК).

— А я думал, что нахожусь на станции корпорации "Кайнод"!

— "ССОЗ" ограничил сотрудничество с исследовательским отделом корпорации "Кайнод" по указу верховного командования.

— Но во сне я видел отрывки, связанные с корпорацией "Кайнод"... Чтоб им провалиться...

Узнав, что он находится на станции организации "МАН", Альфа-Шесть заметно расслабился. Станции "Кайнод" не сулили своим постояльцам ничего хорошего.

— Господи, а как же государство "Народная Республика Земля"? У меня там кто-то есть, не помню кто...

— Союз Свободных Общин Земли, по данным последних распоряжений, единственное государство на планете Земля.

— Что вообще творится дома? Мы нашли лекарство от бесплодия? Популяция роботов, надеюсь, сошла на нет? Как и популяция спаяных!

— По данным последних распоряжений, Спаяные (Дети машин, Технолюди, Спайки) продолжают обеспечивать трудовой ресурс для корпораций и государства (Союз Свободных Общин Земли). Получение дополнительной информации не предусмотрено текущим протоколом.

— Стоп, а как же Народная Республика Земля, Земной Фронт Освобождения, Последний Оплот Человечества?

— Как показывает последний доступный мне протокол, они были поглощены корпорациями "Феникс", "Кайнод", "Элизиум Глобал"...

— Отец, стоп. Дай переварить то, что ты сказал.

Мужчина схватился за голову и пытался вспомнить, кто он, что с ним было, вспомнить своё детство. Может быть, какие-то отрывки, но ничего не приходило, кроме образов во сне. Женщина и ребёнок.

— Где моя жена и сын?

— Согласно договору проекта "Искупление", родственники могут проживать на станции.

— Мне нужно их найти.

— Доступ к информации ограничен протоколом проекта "Искупление" и вашим текущим статусом.

— Так я работаю тут?

— Твой идентификационный чип показывает, что ты испытуемый, но почему-то с доступом к рабочим обязанностям и привилегиям.

— Вот так дела. А где все?

— Альфа-Шесть, я прошу тебя принять пищу, после чего ты будешь доставлен обратно в свою камеру для наблюдений.

— Да пошел ты к черту, электронный болван! — выругался мужчина.

— Я буду вынужден принять меры и обеспечить твоё питание и наблюдение за состоянием, — прозвучал голос адъютанта.

Чип, вживлённый в голову, начал сильно нагреваться. Мужчина почувствовал себя крайне неуютно, он потерял спокойствие.

— Хорошо, хорошо, я поем.

— Подставь чип к считывающему устройству.

Человек подставил лоб к сканеру. Тут же из стены открылся люк, внутри которого лежал пластмассовый закрытый контейнер. Альфа-Шесть подошёл, взял его в руки, открыл крышку и понюхал.

— Вода! Отец, это вода! — возмущённо произнёс мужчина.

— Верно, Альфа-Шесть. Испытуемым, проходящим новую итерацию, не разрешается твёрдая пища. Питательный режим в капсуле гибернации ограничивает твёрдую пищу.

— Я должен питаться одной водой?

— Это жидкость, Альфа-Шесть. Содержит белки, жиры, углеводы, минералы, витамины и клетчатку. Все компоненты в нужном количестве для поддержания жизнедеятельности.

Человек сделал глоток. На вкус это была обыкновенная вода. После того как он выпил всю плошку, он сразу почувствовал насыщение.

— Отец, это магия какая-то.

— Нет. Это специально разработанный питательный состав. Химия, предназначенная для снижения потребности желудка и вкусовых рецепторов. Разработано некоммерческой организацией "МАН".

— Когда "МАН" стали некоммерческими?

— Информация по данному вопросу ограничена. Доступ как испытуемого не позволяет раскрыть эту информацию.

— Так ты же сам сказал, что я рабочий.

— Ваш доступ расширен. Причины расширения доступа не определены. Скорей всего были проведены некорректные манипуляции в прошлые пройденные итерации.

— Да... Что ты говоришь?

— Дай мне еды, как полагается рабочему.

— Запрещено выполнять некорректные команды, Альфа-Шесть.

— Отец, предоставь мне еду согласно моему штатному расписанию рабочего.

Тут же, где ранее забирал еду мужчина в виде воды, появился увесистый поднос.

— Не рекомендуется употребление твёрдой пищи, Альфа-Шесть. Вы вошли в протокол новой итерации. Это может привести к неблагоприятным последствиям для вашего организма.

— Ага, давай, давай болтай, — сказал человек, выхватывая поднос и усаживаясь за стол. Он сорвал крышку и увидел, что в желобах подноса лежит нечто похожее на крем-суп оранжевого цвета, отдающий ароматом копчёной паприки и томатов. Густая паста коричневого цвета, с ароматом тушёного мяса и трав, спрессованные чёрные круглые кусочки, отдающие ароматом свежего хлеба — они были вперемешку с жёлтыми круглыми кусочками.

— Альфа-Шесть. Употребление твёрдой пищи запрещено для испытуемых. Могут возникнуть серьёзные последствия.

— Да заткнись ты уже, не мешай, — пробурчал мужчина, закинув жёлтый круглый кусочек, который на вкус сильно напоминал сыр. Он даже не заметил, как его чип начал нагреваться. Продолжая поглощать еду, он почувствовал, как в голове начинают проявляться изменения: к некомфортному состоянию добавились болезненные ощущения в лобных долях. Затем раздался резкий хлопок, и мужчина оказался в объятиях морфея.

***

Альфа-Шесть стоял в просторной, уютной комнате с окнами, через которые просачивался мягкий свет заходящего солнца. Лёгкий запах свежих цветов наполнял воздух, а на стенах висели картины с изображениями зелёных просторов и горных вершин. В одном из уголков, напротив окна, висела старинная катана, её острие едва касалось пола. Это было древнее оружие, не просто украшение, а напоминание о далёком прошлом, когда битвы велись в руках тех, кто не знал технологий, но знал честь. Она выглядела, как символ времени, давшего начало тому, что теперь стало миром, в котором жил Альфа-Шесть. Всё в комнате было пропитано ощущением уюта и спокойствия, и всё казалось настолько реальным, что невозможно было различить, где заканчивается мечта и начинается реальность.

Вдруг, будто из ниоткуда, появилась женщина. Она стояла у кухонного стола, с улыбкой смотря на него. Её взгляд был тёплым и нежным.

— Ты вернулся, — сказала она, её голос полон любви и радости. — Мы так давно тебя ждали.

Альфа-Шесть, несмотря на усталость, почувствовал, как его сердце сжалось от того, что он увидел её. Всё, что он когда-либо знал о счастье, было здесь, рядом с ней.

— Я не мог не вернуться, — ответил он, и слова звучали искренне, без всякой тени сомнения. Он шагнул к ней, чувствуя, как её руки обвивают его, принимают в себя, дарят тепло и покой.

В этот момент, вбежав с радостным возгласом, появился маленький мальчик — их сын. Он был так похож на неё, с яркими глазами, полными любопытства, и с улыбкой, которая могла растопить любое сердце.

— Папа, папа! Ты снова дома! — воскликнул мальчик, подбегая и обнимая его. — Мы так соскучились!

Альфа-Шесть, сжимая его в своих руках, почувствовал, как мальчик прильнул к нему, как его запах — детский и слегка сладкий — наполнил его чувства. Он поднял мальчика на руки и почувствовал, как это естественно, как будто так и должно быть.

— Я тоже по тебе скучал, — сказал Альфа-Шесть, его голос выдавал искреннюю привязанность. Он смотрел на сына, на женщину, и в его душе росло ощущение, что всё было правильно, что он был именно здесь, с ними.

Женщина подошла к ним, её рука легла ему на плечо, и она ласково сказала:

— Ты был так долго в пути, но теперь мы все снова вместе. Это наш дом, и ты здесь в безопасности.

Он посмотрел на женщину, и в её глазах он читал всю ту любовь, которую она ему дарила. Это было так естественно. Она была его женой, и они были семьёй. Они — его семья. Он чувствовал это, как никогда раньше. Всё в этой комнате, от мягкого света до запахов пищи, от тёплого голоса её до весёлых глаз сына — всё было правильно, всё было его.

Мальчик снова протянул игрушку, и Альфа-Шесть с улыбкой взял её. Он знал, что в его руках — будущее. Всё, что он мог бы пожелать, было здесь.

— Папа, а мы можем поиграть? — спросил мальчик, его глаза горели любопытством.

Альфа-Шесть улыбнулся в ответ.

— Конечно, можем, — сказал он, и в его словах не было ни капли сомнения.

Женщина присела рядом и, положив руку на его руку, тихо добавила:

— Мы всё преодолели, теперь нам больше ничего не страшно.

Всё было тихо и мирно. Он не хотел думать о других вещах, о тех временах, которые ему пришлось пережить. Всё, что имело значение, было здесь и сейчас. Он был с ними. И этого было достаточно.

Мальчик, прижавшись к его плечу, тихо уснул, а женщина тихо засмеялась, глядя на их сына.

— Ты стал хорошим отцом, — сказала она, и в её голосе звучала гордость. — Мы гордимся тобой.

Альфа-Шесть почувствовал, как в груди расплывается тепло. Он был нужным. Он был там, где ему нужно было быть. Его место было здесь, с ними.

И когда на горизонте начало темнеть, он знал, что всё будет хорошо. Потому что они — его семья. И он был с ними.

***

Мужчина проснулся в своей капсуле. От движения его пронзила острая боль в плечах, шее и спине.

— Боже, что со мной? Кто меня избил? — пробормотал он, не двигаясь. — Та женщина и ребёнок из сна... — прошептал Альфа-Шесть, — Они — моя семья. Они здесь!

Но адъютант молчал.

— Отец, сколько человек на корабле?

— Количество зарегистрированных особей: 634, Альфа-Шесть.

— Я человек! У меня есть имя! Уважай меня! — зарычал мужчина.

— Протокол проекта "Искупление" предписывает использование кодовых обозначений.

— Да плевать я хотел на твой протокол! Где они? Где все пассажиры?

— В грузовом отсеке.

— Та женщина и ребёнок из сна... Я всё понял! Они — моя семья, и ты их прячешь там!

— Проанализировав твои сновидения, могу предположить, что твоя гипотеза имеет определённую вероятность.

— Ты — электрический хлам! Если ты видел мои сны, помоги мне их найти!

— Это не входит в цели проекта "Искупление".

Альфа-Шесть резко поднялся, наспех оделся и выскочил из капсулы. Он бежал, куда глаза глядят, пока не наткнулся на двухстворчатую дверь, обрамленную золотым кантом и ореолом. Он попытался активировать замок, но адъютант, в своей неизменной манере, отказал в доступе, сославшись на протокол безопасности. Разъярённый, Альфа-Шесть бросился в противоположную сторону коридора и увидел дверь с коричневой окантовкой.

— Грузовой отсек наполнен кислородом, можно заходить Альфа-Шесть. — сказал Отец.

К его удивлению, замок поддался без сопротивления. Он распахнул дверь и замер, пораженный открывшимся видом. Перед ним простирался огромный отсек, высотой с девятиэтажный дом, длиной и шириной — как восемь футбольных полей. В воздухе, словно капли дождя, висели сотни капсул, похожих на ту, в которой он проснулся. Внутри них спали мужчины и женщины.

— Куда они все направляются? Какая у них миссия?! — закричал мужчина, пытаясь перекричать гул работающих систем.

— У вас недостаточно полномочий для получения данной информации, Альфа-Шесть, — бесстрастно ответил адъютант.

Слова Отца словно подлили масла в огонь. Альфа-Шесть, обезумев от ярости, заметался между капсулами, расположенными на нижних уровнях, в отчаянной попытке найти свою семью. Он яростно ощупывал панели управления в надежде найти хоть какую-то возможность получить доступ к информации. Возле каждой капсулы он прижимал экран на руке и лоб к считывающим устройствам, пытаясь взломать систему.

— Отец! — прорычал Альфа-Шесть, — Выпусти их!

— У вас нет соответствующих полномочий. Данная привилегия доступна только инженерам.

— Где моя жена? Она должна быть здесь! Где мой сын?! Я вспомнил их! Они — моя семья!

— Ты действительно настолько сильно желаешь их найти? — В голосе адъютанта послышалось нечто, чего Альфа-Шесть никогда раньше не слышал.

— Да черт тебя раздери, корпоративное отребье! — взревел мужчина в ответ.

В коридоре загорелась красная метка, указывая путь к двери с красным ореолом куда последовал мужчина.

— Ты действительно хочешь их увидеть, Альфа-Шесть?

— Да! Открывай эту дверь, черт тебя побери!

— Тогда ты должен произнести свое кодовое имя.

Мужчина колебался, с трудом сдерживая ярость. Сама необходимость произносить это проклятое имя вызывала у него отвращение. Но желание увидеть жену и сына пересилило.

— Альфа-Шесть... просит тебя открыть эту дверь.

Когда адъютант предоставил доступ, Альфа-Шесть ворвался в отсек. То, что он увидел, повергло его в ужас. Там были женщина и мальчик за стеклом и это были не капсулы, а скорее саркофаги из мутного стекла, опутаные светящимися проводами и зловеще пульсирующими трубками. Внутри них, словно в жутком подобии сна, покоились женщина и ребенок из его воспоминаний. Они были подключены к каким-то аппаратам, их тела неестественно подергивались.

Альфа-Шесть бросился к ближайшему саркофагу, пытаясь разглядеть их лица. Стекло было покрыто инеем, словно внутри поддерживалась невероятно низкая температура.

— Отец, это они! Это моя семья! Освободи их!

— Я не могу выполнить команду, но могу помочь тебе открыть саркофаги.

— Быстрее, а то я закину твои бесполезные куски металла на свалку истории, к твоим братьям-спаяным!

— Справа от капсулы находится единственный участок провода без металлической оплетки.

Мужчина рванулся вперед, но его остановил голос адъютанта:

— Стой! После деактивации, необходимо поднять рычаг слева от этих двух капсул.

— Я всё сделаю!

— Рычаг очень тугой, Альфа-Шесть. Но там есть кольцо, в которое ты сможешь просунуть предплечье и вытянуть его, используя мышцы спины.

Уговаривать не пришлось. Мужчина бросился к проводам и схватил правой рукой оголенную оплетку. В ту же секунду он отдернул руку, шипя от боли. Провода были раскалены добела, словно предательски ожидая его прикосновения.

Собрав всю свою волю в кулак, Альфа-Шесть снова ухватился за провода. На этот раз он не отступит. Его пронзила острая боль. Рука словно вскипела изнутри, кожа обуглилась, а по венам побежали раскаленные иглы. Альфа-Шесть закричал от боли, но не отдернул руку. Он продолжал тянуть и рвать провода, пока кожа на пальцах не начала отваливаться кусками, дуга прожигала мышцы, обнажая кость. Боль, боль, боль... Она была везде, на ментальном уровне, но его решимость была настолько велика, что он смог вырвать все провода, до тех пор, пока его кисть не превратилась в окровавленный скелет.

Он оторвал то, что осталось, и упал на пол, скрючившись от боли. Он посмотрел на капсулы и заметил, как тела перестали дёргаться и зловещие трубки прекратили пульсировать. На лицах пленников появилось умиротворение. Улыбка застыла на его губах, когда он увидел, что тела перестали дергаться. Он выдохнул с облегчением, но тут же его сердце бешено заколотилось. Женщина и ребенок начали задыхаться, их лица исказились в предсмертной гримасе. Вода вокруг них забурлила.

— Рычаг, Альфа-Шесть! Быстрее! — отозвался голос адъютанта эхом по помещению.

Не теряя ни секунды, мужчина поднялся. Сначала он ухватился левой рукой, кисть которой не пострадала, и попытался поднять рычаг кверху, но тот и не думал двигаться. Потом он пытался упереться плечом, но рычаг находился слишком низко.

— Времени не осталось! — прогремел в голове голос адъютанта. — Присядь, просунь руку в кольцо и, используя мышцы спины, подними рычаг вверх!

Мужчина так и сделал. Он просунул израненую руку в кольцо, а здоровой подпёр её снизу, и когда начал подниматься вверх, то механизм поддался. Он дотянул его до середины, но на половине пути тот застопорился. В тот момент Альфа-Шесть не обращал внимания, что предплечье, которое давало необходимый рычаг, было всё в крови, ведь металл впился в его кожу, прорезая плоть до кости, он видел только лица захлёбывающейся его семьи.

Изо рта Альфа-Шесть вырывался хриплый крик. Его лицо, искаженное болью и напряжением, побагровело. Вены на шее вздулись, глаза налились кровью. Он упирался ногами в пол, пытаясь найти хоть какую-то опору, но ноги скользили по гладкому металлу. Мышцы спины напряглись до предела. Казалось, еще немного, и он разорвется на части.

— Да пошёл ты, роботизированный урод! — заорал мужчина, упираясь ногами в пол.

— Жми сильнее!

— Чтоб ты сдох, тварь полуспаяная!

— Давай! — закричал адъютант.

С криком, полным отчаяния и боли, Альфа-Шесть вложил в рывок последние остатки сил. Раздался ужасный хруст — кость предплечья не выдержала и сломалась пополам, но рычаг сдвинулся с места.

Боль была настолько сильной, что он даже не заметил, как жидкость внутри саркофагов мгновенно стекла вниз. Альфа-Шесть рухнул на пол, потеряв сознание.

***

На этот раз никаких снов не было, только тьма и пустота.

— Отец... Что произошло? — прохрипел мужчина, не открывая глаз.

— Ты упал в обморок, Альфа-Шесть.

— Моя семья... Что с ними?

— Цель: Воссоединение с семьей. Объект находится в непосредственной близости.

— Моя рука...

— На станции функционирует единственный гоминиформ, удача что он медицинский.

— Гоминиформ... Как вы только не прячете свою неестественную личину под маской названий. Робот, андроид, хлам. Но хуже всех вас только спаяные выродки.

— Последний гоминиформ заменил твою поврежденную руку на синтезированную. Фантомные боли — временное явление.

Когда мужчина открыл глаза, он увидел, что его правая рука снова как новая — розоватая кожа, прекрасно двигаются пальцы. Он поднял руку и ударил ей по мягким бортам капсулы, проломив их. Под тем местом на руке, где произошел удар, сквозь обрывки кожи он увидел нанопластик и металлические микропоршни.

— Ты что наделал?! Удали это немедленно.

— Цель: Воссоединение с семьей. Объект находится в непосредственной близости.

— Я Отрежу её сам, если ты этого не сделаешь! И залью всё тут кровью!

— Цель: Воссоединение с семьей. Объект находится в непосредственной близости.

У выхода из камеры мужчины загорелась точка. Альфа-Шесть оставил распри, поднялся и пошел по ее направлению, минуя перекрестки и переборки он пришел к той самой двери с золотым ореолом. Активировав лбом считыватель он вошел внутрь.

Темное, мрачное помещение в центре его стояло одинокое кресло.

Внутри помещения загорелся свет и мужчина увидел перед глазами во всю стену стекло, за которым находилась детская комната. Внутри располагался шкаф, письменный стол, сундук с игрушками, на другой стороне кровать, тумбочка а на ней светильник. Вся комната увешана голографическими фотографиями.

Наблюдения Альфа-Шесть сбила женщина, которая резко открыла дверь. Она вбежала в комнату и, схватив за руку маленького мальчика, потащила его за собой. Альфа-Шесть понял — это его семья.

Женщина с трясущимися руками закрыла дверь и, взяв мальчика за руку, они вместе побежали к окну. Она обеими руками пыталась открыть его, но окно не поддавалось. Тогда она подбежала к шкафу и распахнула его дверцы.

В это время Альфа-Шесть прижался к стеклу, чтобы расслышать, что она говорит сыну. Мальчик подошел к ней, она крепко его обняла и засунула внутрь, закидав одеждой. Как ни старался мужчина, звукоизоляция была слишком хороша. Он мог лишь читать по её губам.

В отчаянии женщина заметалась по комнате в поисках укрытия, но в голову не приходило ничего, кроме как спрятаться за голографическим постером на треноге. Холодный пот прошиб Альфа-Шесть — его снова посетило острое чувство дежавю. Он уже видел эту сцену. Во сне? В воспоминаниях?

Ручка входной двери повернулась, но дверь не поддалась. Через пять секунд лезвие древнего японского меча пробило тонкую жестяную дверь. Женщина испугалась и вздрогнула, Альфа-Шесть в испуге отшатнулся от стекла. Когда лезвие меча вытащили из двери, последовал новый удар, а за ним еще, пока дверь не превратилась в решето. Когда прозвучал последний укол, то настало затишье. Женщина тяжело дышала, на ее лице застыл ужас, а широко открытые глаза смотрели на истыканную дверь, сквозь которую темная личность закрывала проходящий свет. Тут послышалось, как ступает ботинок на пол, потом еще один, темп резко увеличивался. Высокого роста, крепкого телосложения, тёмный человек влетел в дверь, вырывая искореженный металл. На голове у него находился прибор, скрывающий лицо голограммой. Альфа-Шесть смотрел на него и видел лишь искажённую голограмму — улыбающуюся маску цветочка ромашки с большими черными глазами и белыми лепестками.

— Отец станови его!

— Я не могу Альфа-шесть, даже если бы хотел.

Женщина схватила треногу в руки как, открывая себя неизвестному и приготовилась обороняться. Громила положил катану на плечо и медленно тяжелыми шагами двигался к ней.

— Я смогу его остановить, впусти меня. Кричал мужчина показывая бионической рукой на соседнюю дверь.

— Ты не сможешь Альфашесть, это не в твоих силах.

Когда маньяк подошел совсем близко к женщине то снял меч с плеча и крепко взял его в обе руки. Он взмахнул руками и резко ударил женщину по плечу. Лезвие с истошным женским криком вонзился в плоть до самой кости, перерубая мышечные волокна. Тренога в руке упала на пол и воспроизвела голограмму рекламы корпорации "Кайнод". Далее он схватил ее за шею и бросил на пол. Когда он сел ей на живот то ударил несколько раз по лицу, но девушка не переставала кричать.

— Беги Вильям, беги.

Женщина как могла сопротивлялась одной рукой, под жертвой расплывалось кровяное пятно. Убийца попытался снять с нее футболку, но девушка яростно сопротивлялась и кричала.

— Отец открой. — Кричал Альфа-Шесть разбивая механический кулак об стекло. Но когда ребенок вылез из шкафа он остановился, он хотел убежать, это читалось по его телу, но что-то не давало ему это сделать.

— Вильям, не надо.

Мальчик, превозмогая страх, схватил тяжелый ящик с игрушками и, зажмурившись, со всей силы бросил его в голову убийце.

Убийца оторвался от своей жертвы и, с каким-то равнодушным любопытством оглянувшись на мальчика, одним легким движением снёс ему голову.

В этот момент в сердце Альфа-Шесть что-то сломалось. Он словно на мгновение обрёл себя, чтобы тут же потерять навсегда. Крик, застрявший в горле, разрывал его изнутри. Слёзы, обжигая лицо, текли сами собой, словно сама судьба оплакивала его потерю.

Сотворив содеянное, убийца снова посмотрел на женщину и произнес:

— С Мертвой проще.

Альфа-Шесть смотрел на это с безумным выражением лица. Он не плакал и не кричал, просто смотрел. Смотрел, как рушится вся его жизнь. Однако потом он резко разворачивается и начинает колотить креслом в окно, затем кулаком. Безуспешно.

Женщина поползла к телу ребёнка, но, не успев сдвинуться и на метр, изверг нанес удар лезвием по голове. Следом пришел еще один удар, а потом еще. Убийца бил катаной до тех пор, пока от головы не осталось и образа.

Мужчина смотрел на это с безумным выражением лица. Просто смотрел, как рушится вся его жизнь. Отчаяние толкнуло его вперед, и он начал бить своим кулаком по стеклу, заливая его кровью, размазывая боль по холодной поверхности. В эту же секунду с шипением открылась соседняя дверь. Обезумевший от ярости, Альфа-Шесть видел, как из тёмного коридора льется свет. И изверг, словно привлеченный шумом, оставил жертв и направился к выходу – он тоже услышал, как отворилась дверь.

***

Альфа-Шесть не ждал. Он вылетел из комнаты просмотра, как пуля из ствола. Его тело, пропитанное адреналином и яростью, не чувствовало боли, только ледяную ясность цели.

Как дикий зверь, как торнадо он вылетел из коридора в тот самый момент, когда убийца поравнялся с дверным проёмом.

И вот он уже в прыжке, вся мощь его бионической руки сосредоточена в одном ударе — прямо в лицо убийце. Голограмма-ромашка взрывается осколками, как хрупкое стекло разлетелась на мелкие кусочки, обнажив истинное лицо.

Альфа-Шесть замер в оцепенении. Перед ним стоял он сам но очищенный от прожитых лет. Моложе, выше, совершеннее. Мускулы, играющие под кожей. Холодные, бездонные глаза. Улыбка без тепла. Совершенная копия с холодными, как глубины космоса, глазами. Он вспомнил и узнал себя в молодости.

Двойник улыбнулся и оттолкнул Альфа-Шесть в сторону. Катана выскользнула из ножен плавным движением, стальной язык жаждал крови. Убитый горем отец едва успел среагировать, подставив под удар бионическую руку. Клинок градом искр скользнул по коже и металлу, оставив глубокую царапину.

— Ты... — прохрипел Альфа-Шесть, — Тварь...

Второй — и сталь оставила кровавый поцелуй на щеке. Альфа-Шесть отступал, каждый его шаг был тяжелее предыдущего, каждый блок давался ценой новых ран.

Двойник скользил, как тень, его движения отточены, безупречны — каждый удар катаны холоден и точен, будто рассчитан алгоритмом. Он наступал без спешки, методично, как палач, знающий, что жертве некуда бежать.

Но Альфа-Шесть не бежал.

Он отступал, — шаг за шагом, с кровью на губах, с хрипом в легких, но не сдавался. Его ярость не была слепой — она горела ровно и неумолимо, как пламя в ледяной пустоте. Он бился, как лев, загнанный стаей гиен — израненный, но не сломленный. Каждый его удар, каждый блок, каждый оскал — все кричало:

"Если я упаду, то только вместе с тобой!".

Бионическая рука гудела от перегрузки, но продолжала парировать удары, даже когда клинок впивался в нее, оставляя трещины. Он не просто отбивался — он ожидал, чтобы подвести двойника ближе к прозрачной преграде, отделявшей их ранее.

Когда катана при следующем ударе на миг застряла в защитном стекле, Альфа-Шесть бросился вперёд. Его бионическая рука сомкнулась на горле двойника с хрустом ломающихся механизмов. Они замерли в последнем объятии - один задыхаясь от нехватки воздуха, другой от переизбытка боли.

Тишину нарушил лишь глухой стук падающего тела. Альфа-Шесть стоял над поверженным двойником, его грудь вздымалась, смешивая воздух с вкусом крови. В глазах не было триумфа - только пустота, глубже любой пропасти.

Шатаясь, он повернулся к своей семье, где навсегда остались части его души. Его пальцы дрожали, касаясь холодных щёк, не веря в невозможность разбудить тех кого так любил и искал. Слёзы текли сами собой, растворяясь в крови на полу. И когда тьма наконец сомкнулась над ним, это было для него почти облегчением.

***

Альфа-Шесть пришел в сознание резко, как будто вынырнул из ледяной воды. Металлический привкус крови, прелый запах антисептика, холодные трубки, впившиеся в вены. Он рванул их из рук, оставив на коже кровавые полосы.

Шатаясь, как пьяный, он побрел обратно - туда, где остались его ад и его небо. Комната была пуста. Лишь сломанный медицинский дроид копошился в лужах запекшейся крови, механически повторяя один и тот же жест: вытирать, вытирать, вытирать.

— Отец! — его голос сорвался в рычание. — Что произошло?

— Ты снова потерял сознание, — ответил всепроникающий голос.

— Моя семья... — Альфа-Шесть сглотнул ком в горле. — Я видел, как этот монстр...

— Это не твоя семья Альфа-Шесть.

— Да что ты такое несешь! Та тварь убила мою семью, отец, что происходит?

— Это не тварь, это твой клон! Вернись в коридор и зайди внутрь. — Раздался голос отца.

Дверь отворилась с тихим шипением. Три капсулы готовые к следующей итерации. Три гроба из прозрачного стекла, залитые желтоватым раствором. В первом - она. Во втором - ребенок. В третьем...

Альфа-Шесть поднес дрожащие руки к лицу. В третьей капсуле плавал его клон. Моложе. Целее. С закрытыми глазами.

— Семья Кавана: Мэри и Уильям, — голос "Адъютанта" звучал как приговор. — Отец погиб на корпоративных войнах.

— Но я... я же здесь... — он похлопал себя по груди, ощущая под пальцами удары сердца.

— Ты не отец. Ты Рикхард Вагнер, убийца семьи Кавана.

Стена встретила Альфа-Шесть спиной. Он скользил вниз, не в силах удержаться на ногах.

— Не может быть. Я не мог... убить свою семью.

— Повторяю, ты Рикахард Вагнер. Ты не муж и ни отец. Ты их убийца, испытуемый проектом искупление. Твои сны — это не воспоминания, твои сны — это режиссёрская задумка. Лишь убийство инсценировано по твоим воспоминаниям.

Вспышка воспоминаний. Клинок в руках. Кровь на стенах. Чужие крики. Его собственный смех.

— Моя семья…Но... тот в маске... он же... они мертвы…

— Инкубационные модели. Часть программы "Искупление". Для перевоспитания преступников класса "Альфа". Это все клоны, Рикхард, призванные вызвать у тебя диссоциативное и психотическое расстройство как часть лечения.

— Что ты несешь Отец. Это моя семья, почему я чувствую, что они близки мне.

— По проекту Искупление, осужденным на протяжении длительного времени закачиваются ложные воспоминания и после нескольких итераций пробуждения позволяют проводить время с инкубаторными моделями для более лучшего погружения в реализм.

Альфа-Шесть сжал голову руками, пытаясь выдавить из себя ложные воспоминания. Ее улыбку. Мальчишеский смех. Тепло их тел.

— Почему я помню... Почему я чувствую...

— По протоколу "Искупление": осужденным имплантируют ложные воспоминания. После нескольких итераций пробуждения вы взаимодействуете с инкубационными моделями для... усиленного эффекта эмпатии.

— Замолчи, сволочь. — Альфа-Шесть вцепился в виски, словно пытаясь вырвать из черепа навязчивый голос. Стены поплыли, пол ушёл из-под ног. В ушах — гул, в груди — пустота, а в голове — только одна мысль, острая, как лезвие: Я убийца.

— У тебя есть выбор Рикхард. — продолжал "Отец", невозмутимый, как алгоритм.

— Заткинь тварь. — Он рванулся к выходу, спотыкаясь о собственные ноги. Уже в коридоре колени сами подкосились. Тело сотрясала дрожь, пот заливал глаза, а в горле стоял ком — стыда, ужаса, осознания.

Голос "Отца" прорезал тишину, как нож:

— Первая жертва: Сэнди Бриз. Изнасилование и убийство.

Альфа-Шесть закричал, вспоминая, что он сделал с ней.

— Вторая жертва, Карла Гарсия. Изнасилование и убийство.

Раздался снова крик, полный боли и отчаяния.

— Третья семья Морозовых, Татьяна и Сергей.

И снова крик. Альфа-Шесть кричал нечеловечески, будто рвал собственную душу на части.

— Семья Сакураги. Мидори и Харуки — мать и отец. Акира и Юмэ — любимые сын и дочь.

С каждым криком в его голове вспыхивали обрывки воспоминаний — лица жертв, сцены насилия, детали, которые он пытался забыть. Альфа-Шесть кричал, пока голос не сорвался, пока тело не забилось в конвульсиях, пока разум не начал рассыпаться на части. Еще немного, еще одно имя — и он сойдет с ума. Но в последний момент адъютант прервал пытку, погрузив убийцу Рикхарда Вагнера в беспамятство.

***

Спустя время, тьма расступилась.

Сознание вернулось внезапно — холодный пол под щекой, металлический привкус крови, тихий гул систем станции. Альфа-Шесть открыл глаза. Он лежал там же, где потерял сознание.

— Доброе утро, Рикхард, — раздался голос Отца.

Мужчина медленно поднялся, опираясь на дрожащие руки. Его тело ныло, голова раскалывалась, но в глазах горело новое — не ярость, не отчаяние, а решимость.

— Я — Альфа-Шесть, — прохрипел он. — Рикхард Вагнер мертв.

Оба молчали, электронный адъютант и живой человек. Датчики станции тихо жужжали, анализируя его состояние.

— Что ты намерен делать дальше? — спросил Отец, и в его голосе впервые появились нотки любопытства.

Альфа-Шесть встал, выпрямив спину.

— Что происходит на Земле?

— Земля пуста. Кроме нескольких "спайков" — полулюдей, полумашин ты их называл спаяные — это последние наблюдатели исследовательской станции "Эдэм". Остальные давно ушли.

— Куда?

— Это не входит в протокол "Искупление".

Альфа-Шесть усмехнулся. Его пальцы сжались в кулаки.

Сколько пассажиров здесь?

— 634. Ожидающих завершения проекта. А также 3804 клона в разной стадии эмбриональности для проекта «Искупление».

— Где весь персонал?

— Покинули станцию после вестей с земли.

— Куда они отправились?

— Это мне неизвестно, болезнь Экзистенциального Космического Психоза вызывает неконтролируемые срывы.

— А сколько роботов осталось в строю?

— Ни одного.

Тогда Альфа-Шесть шагнул вперед, и в его голосе зазвучала сталь:

— Значит, я их заменю.

— Объяснись Альфа-Шесть. — затребовал Отец.

— Преступников еще много. Кто-то должен вести их к искуплению.

Голос отца пропал, на фоне слышалась еле уловимая нотка органной мелодии, потом раздался щелчок — и все двери в глубине станции открылись.

— Добро пожаловать, Альфа-Шесть.