Солнце, словно раскалённое золото, медленно погружалось за горизонт, закрашивая небо огненными мазками — алыми, лиловыми, оранжевыми. Отблески его последних лучей скользили по воде, превращая озерную гладь в мерцающую мозаику. Лодка, будто невесомая, плыла по зеркальной поверхности, оставляя за собой лишь лёгкую рябь, которая тут же сглаживалась, словно стираемая невидимой рукой.
На носу лодки сидела девушка. Ветер, ласковый и тёплый, перебирал её волосы, словно пытаясь что-то сказать. Её глаза, цвета тёмного янтаря, были устремлены вдаль — туда, где небо сливалось с водой в единую сияющую черту.
Воздух был наполнен ароматами летнего вечера: сладковатым дыханием цветущих яблонь, горьковатой свежестью скошенной травы. В тростниках перекликались птицы, их трели сливались в неспешную, убаюкивающую мелодию. Казалось, сама природа замерла в этом мгновении, прекрасном и хрупком, как хрустальный шар.
Но за этой гармонией скрывалось нечто иное.
Глубины озера, тёмные и безмолвные, таили в себе тайну — точнее, они жили ей. Что-то притаилось в толще воды, что-то огромное и древнее, невидимое с поверхности, но ощутимое — как тихий зуд под кожей, как сдавленный вздох земли перед землетрясением.
Небо темнело. Звёзды зажигались одна за другой, холодные и безучастные. Девушка не сводила глаз с горизонта, её пальцы судорожно сжали край лодки. Она чувствовала это — приближение.
И тогда вода о т в е т и л а.
Сначала — лишь слабое свечение, бледно-зелёное, как свет гниющего фосфора. Потом — движение. Тени, длинные и змеевидные, поднимались из бездны, их чешуя вспыхивала серебром и червонным золотом, а глаза — узкие, как лезвия, — пылали багровым. Они окружили лодку, не касаясь её, лишь скользя по воде, создавая вокруг неё мерцающий круг.
Девушка выпрямилась. Её ладонь, бледная в лунном свете, медленно поднялась — и озеро вздохнуло.
Вода расступилась.
Из пучины поднялись руины — древние, испещрённые письменами, которые не должен был знать никто из живущих. Колонны, некогда белоснежные, теперь покрытые водорослями и трещинами, арки, чьи изгибы повторяли линии забытых созвездий. Это был храм. Её храм.
Она улыбнулась — не радостно, а с горькой решимостью. Это был лишь первый шаг. Скоро мир изменится. Скоро начнётся война.
А пока — существа медленно таяли в воде, руины снова погружались в пучину, и озеро становилось обычным озером.
Но небо уже не было прежним.
Звёзды смотрели вниз слишком пристально.