Читать онлайн "Хроники семи мечей. Действие третье. Исчезновение"

– Мама! Мама! Постой, не бросай меня! – кричал детский голос. В свете яркой пустоты ребёнок протягивал руку.

Её лицо на миг появилось перед моим взором, одарив милой улыбкой. Так прекрасна и чиста, словно ангел! Золотистые пышные волосы ярко переливались на свету, а голос успокаивал и нёс радость сердцу. Его я не слышал, но ощущал всей душой.

Вскочив, я открыл глаза, глядя на чистое голубое небо. Ни облачка, солнце ярко светило над тем, что осталось от леса, вокруг царили тишина и абсолютное спокойствие. Птицы были едва слышны, ветер мимолётно и легко касался тела. Никак не привыкну к пробуждению. Я лёг обратно.

Выставив перед собой руку, пошевелил пальцами, а потом зажёг в ладони огонёк и сжал в кулаке, потушив.

– В этот раз быстрее, – проговорил я сам себе. – Видимо, с каждым разом становлюсь сильнее. Так я ещё не умирал, – прошептал я, вспоминая былые смерти. – Символы тоже остаются. Похоже, обретённое никуда не пропадает с тела даже после смерти.

Приподнявшись, я оперся руками о выгоревшую землю и осмотрелся вокруг.

– Сильно ударило. Такую магию я раньше не пробовал. Вероятно, она нездешняя. Простой человек такого не выдержит, – проговорил я, поднявшись с земли. – Нужно быть крепким не только духом, но и телом. Я пока не достиг этого. Но уже скоро.

Тело после восстановления, конечно же, было полностью нагим. Доспехи остались целыми, лежали в куче пепла рядом. Я обрадовался: хоть что-то останется целым после моей смерти. Вокруг простиралось выгоревшее поле, лес сгинул, кроме немногих уцелевших веток, даже трупы сгорели. Обугленные кости усеяли чёрную землю. Очищенную от смрада землю. Стоило в любом случае так поступить, иначе бы проклятие не покинуло лес. На этом месте следует вырастить новый. Фириус сохранят его от нечисти, они точно не впустят сюда лишних существ. В какой-то мере я сам виноват, не стоило доверять этим тварям с Тёмных земель. А я надеялся, они образумятся. Когда они были маленькими, мне казалось правильным пустить их сюда. Угрозы я не видел, потому-то и позволил им хозяйничать. Но меня долго не было, Тьма захватила их разум и распорядилась по-своему. Поделом мне. Доверчивость порой может сгубить.

Я выпустил силу, доспехи поднялись в воздух и закрутились вокруг меня. Среди них я обнаружил магический мешочек, он тоже уцелел. Не ожидал! Притянув его к себе, я вынул обычную одежду, облачился, после надел доспехи и, протянув руку, призвал Нвалмир. Она упала мне в длань, я вместе с ней подошёл к обрыву и глянул вниз.

Вдруг опомнился: у меня же есть для леса угощение! Развернувшись, подошёл к нему ближе, дабы прикормить почву. Стоя у выжженной земли, засунул в мешочек руку и пошурудил, нащупывая необходимую скляночку. Когда-то я убрал её за ненадобностью, теперь же она пришлась как раз кстати. Раз мешочек уцелел, не придётся возвращаться. Я воткнул Смерть в землю, освободив руку, открыл склянку и высыпал в ладонь семя, припасённое на всякий случай. Поднёс ближе к губам и прошептал:

– Лези сэскра мира ли Зан.

Это означает «расти и радуй мой глаз». Я вдохнул с этими словами магию природы и пустил семена по воздуху. Ветер подхватил их, разнося по округе. Упав, они стали потихоньку прорастать, но этого я уже не видел, так как пошёл к обрыву и посмотрел на горизонт, любуясь неописуемой далью.

– Два дня прошло, как они там? – проговорил я, устремив взгляд в сторону невысокого нагорья. – Ну что, моя хорошая? – обратился я к Нвалмир. – Нам тоже пора. Стоит разыскать наших друзей, иначе всё может затянуться и они останутся там навечно, – объяснял я ей, будто живой.

Я отпустил Смерть, и она зависла в воздухе, а потом повернулась так, чтоб я мог на неё встать. Я запрыгнул ногами на рукоять, и мы дружно полетели вниз, туда, где протянулся очередной путь.

Опускаясь, я заметил разбитый кусок скалы, а дальше полетел по следам. Они отчётливо просматривались на земле. Запах ещё не выветрился. Впереди лежали поля, но уже скоро открылись нагорья. Я не особо представлял, что меня ждёт, но у меня был некий образ, отражающий суть. Размытый, но с ясными деталями. Вскоре всё откроется.

Дальше дорогу застилал туман, до пещеры оставалось немного, но противная дымка сбивала с пути. Когда-то мне доводилось бывать здесь, место меня запомнило, оно знало обо мне больше, чем я сам, быть может, даже то, что я позабыл. Не понимаю, почему запомнил тот раз не полностью… но фрагменты остались. Не всё растворилось в памяти, некоторые осколки воспоминаний проскакивали временами в моей голове как подсказки, я старался собрать эти частицы воедино, сложить картину. Многого не хватало. Придётся раскрыть тайну загадочного места.

В прошлый раз мне пришлось блуждать с неделю. Издавна тут поселилось нечто, а в прошлом работали люди. Гномы открыли шахты близ деревень, таившие в себе много добра, припасённого матушкой-землёй. Они углублялись далеко в недра, богатые породами, пока не наткнулись на каменное захоронение, в коем находилось давно уснувшее зло. Его неспроста погребли так глубоко и навсегда забыли, на то имелась причина. Загадочное нечто выбралось, как только приоткрылась крышка надгробия, после чего люди и гномы стали здесь пропадать. Спустя некоторое время работы прекратились, шахты забросили, а деревня, стоящая рядом, обветшала да канула в прошлое. С тех пор в эти места никто не забредал, а кто не ведал, здесь пропадал навсегда.

В тумане возник образ девушки, он летал вокруг меня, появляясь с разных сторон. Она хихикала в мглистой пустоте, повторяя моё имя. Не обращая внимания на её слова, я медленно шёл вперёд, настороженно провожая её взглядом, в особенности когда сущность появлялась передо мной.

– Зачем ты здесь, Æéll? Зачем? Что тебя привело в мою обитель снова? Покажи мне. Я не вижу твоих мыслей. Покажи, – всё продолжала заговаривать девушка загадочным милым голосом, игриво смеясь.

Я молчал, не отвечая не слова, продолжал идти не останавливаясь. Прошлый опыт мне подсказывал: если я впущу в свои мысли эту бестию, она захватит мой разум и утащит меня в пещеру, а там мне будут сниться разные сны. Правдивы они или нет, должен понять каждый для себя. Видения непросты, в них ты растворяешься полностью, после чего можешь остаться жить в выбранном для себя мире грёз, медленно умирая. Неведомая напасть питалась эмоциями, которые испытывал угодивший в ловушку, сон всегда строился одинаково. Заснувший постоянно ощущал его сказочный мир или переживал жуткие события, смотря по тому, что преобладало в его жизни.

Однажды я попался в её капкан, пробыв там очень долго. Моя воля была сильна; похоже, это меня и спасло. Снова не попадусь, поэтому я закрыл разум так, что обманщице не проникнуть. Прошло достаточно времени с того дня, сила сущности возросла, она могла попытаться меня остановить разными способами. Имело смысл опасаться.

Девушка пропала позади и возникла предо мной в телесном облике, в белом прозрачном платье. Красивое тело просматривалось сквозь него ясно, как день, тёмные волосы лежали на плечах, кожа была бела как снег, а глаза – темны как ночь.

– Уйди, тень, я не тебя ищу, – прошёл я мимо девы.

– Пойдём со мной! – прошипела она, не открывая рта, и эхо отдалось со всех сторон.

Бестия исчезла позади и снова явилась, перед самыми глазами. Я схватил тварь за шею и поднял, сдавливая, словно хворостину. Девушка захрипела, стала болтать ногами, схватившись маленькими руками за мои, пытаясь вырваться. По-моему, она не ожидала такого: как и другим, в прошлый раз мне не удалось сотворить подобного. Сущность была неосязаема, потому так уверена в своём бессмертии. Но теперь всё иначе.

– Я повторю: не тебя ищу! – зло проговорил я, сильней сдавливая горло девы.

– Ты кто такой? – едва проговорила девушка, не открывая рта.

– Я всё тот же, кем был раньше, только теперь готов к большему. Верни моих друзей, тень, иначе я изгоню тебя в глубины Апоксии, – проговорил я грозно, всматриваясь в её тёмные пустые глаза.

– Я не могу, ты же знаешь, – не открывая рта, ответила девушка, хрипя и пытаясь разжать мои крепкие пальцы.

– Расскажи мне сказку, тень. В ней поясни, кому кланяешься. Но не томи своей никчёмностью. Я знаю, вы чествуете только зло, в котором теперь утопает всё сущее в этом мире, – приказал я, в ожидании приподняв тварь выше, и сильнее сжал её горло.

Сущность забрыкалась сильнее, изо рта у неё потекла тёмная жидкость, словно грязь, пачкая едва различимый глазом наряд.

– Давай, тень, я жду с нетерпением твоего рассказа. Знаю, ты любишь сказочки и небылицы, а нынче слово дорого стоит, посему не купить его на базаре у старухи-лавочницы. Спой яркую песню, что придётся по нраву моим ушам. Мелодия должна литься чисто, без изъяна в нотах. Иначе музыкант утонет в предсмертной агонии, издавая звуки такой неистовой композиции, что аккорды придутся по нраву только труппе демонов, ждущих тебя в свой ансамбль.

С каждым словом моя рука сжималась сильнее и сильнее, шейные кости бестии хрустели, а кожа трещала, будто сейчас порвётся. «Крепкая тварь, другому бы давно несдобровать, а эта всё держится».

– Какой хозяин? О чём ты говоришь? – тяжело отвечала сущность, не открывая рта.

Я слегка вышел из себя. Сжав кулак, хорошенько врезал ей в живот. Она издала рыгающий звук – и от удара, пролетев некоторое расстояние, врезалась в камень, повредив спину. Изо рта твари во все стороны брызнула чёрная копоть, дева хватала ртом воздух, как рыба на суше. Будто живой, ей стало больно. Даже странно. Спектакль или взаправду? Девушка обмякла, сползая по камню, волосы скрыли опущенное лицо.

– Не притворяйся, тень. Я жду твоего рассказа, – проговорил я и призвал Нвалмир.

Подошёл ближе, наставив на призрак Смерть, слегка приподняв опущенную голову остриём копья на металлическом древке.

– Ну что ты столь молчалива? Разве со старыми приятелями так себя ведут? Мы же давно не виделись, тебе однозначно есть что поведать, – говорил я ровно, без намёков на шутки, удлинив остриё копья и слегка покалывая её горло кончиком.

– Зато ты на удивление разговорчивее, нежели раньше. Мне льстит такое внимание с твоей стороны. Эти места опустели, гости не захаживают, мне одиноко в тёмных пещерах, – проговорила девушка, не открывая рта, и, загадочно улыбаясь, посмотрела на меня, моргая пустыми глазами.

– Разве в твоей обители не кишат разные твари, ютившиеся тут целую вечность, разделяя с тобой обиталище? – спрашивал я у тени, всматриваясь в бездну её очей.

– Это правда, но я, как и люди, ищу любви. Мне нравится находить её в чужих снах, их красота меня восхищает, а сердце заставляет биться сильнее, – проговорила девушка, всё так же не открывая рта, и задумчиво перевела взор в сторону, всматриваясь в туман.

– Разве у тебя есть такая ценность? Ты отголосок затерянного в веках прошлого, обитающий внутри тёмных уголков давно забытого места. Тьма, населяющая угодья, не принадлежащие тебе – и всем, кто здесь поселился. Зверь, убивающий без пощады тех, кто пришёлся по нраву! У таких нет сердца, а душа проклята, – повысив голос, произнёс я грубо, свысока.

– Это всё они! – порывисто ответила девушка, разозлившись и сморщив лицо. – Меня предали пару тысячелетий назад и заперли в этих местах. Я любила его! Любила как никого! Но он предпочёл другую, разбив мне сердце на осколки. А потом меня заперли и наказали страдать вечно, без любви, в пустоте. Потеряв свою любовь, я ищу её в других и обязательно найду, – жаловалась девушка, не открывая рта, но громко, с осуждением и презрением.

По её щеке скатилась чёрная слеза. Сущность показалась жалкой. В какой-то момент мне захотелось смилостивиться над ней, но я так и не получил желаемого.

– Говори! Мне любо услышать ответ на заданный вопрос, до остального нет дела, – вонзив ей копье глубже в шею, я смотрел безжалостно, готовый убить без промедлений.

– Если убьёшь, ничего не узнаешь. А я слышу многое из темноты. Тени шепчутся повсюду, в них мои уши, – грозно посмотрела на меня сущность.

– Пока живи, но до поры! – откинулся я назад. – Мне всё равно придётся тебя остановить. Людские земли не должны полниться отвратным злом, которое становится всё сильнее, иначе я пожалею о своём милосердии. – Я отодвинул Нвалмир и отпустил своё оружие, но навис перед тенью, наступив на плечо ногой.

– В пустых землях, – начала девушка, – где обитает только смерть, есть давний враг. Его сила огромна, но не настолько, чтоб пробудить ещё большую Тьму. Он ищет клинок, пришедший в мою пещеру. Но не его воля отыскать тот меч. Есть зло древнее первых людей. Ему поклоняется всякая темнейшая тварь, включая того, кто издавна с тобою знаком. Зло ждёт возможности отомстить, ищет путь, ведущий в столь прекрасные земли, а его может проложить это сверкающее оружие, что за спиной у спящего. Берегись, маг! Когда он придёт, даже ты будешь трепетать перед его силой, – договорила девушка загадочным голосом и стекла у камня тёмной жижей, просачиваясь под его тень. – Поспеши, Æéll, ищи своих друзей во снах.

Не стоило медлить, время не ждало. Мне следовало отыскать своих, пока их силы полностью не иссякли.

– Ты стал сильнее, Æéll. Намного сильнее, чем раньше, – прошептал голос девушки в тумане. – Кем ты стал, маг? Ты больше не человек, я чувствую в тебе злую силу, но не покорную тебе.

– Человечность определяют поступки, а не то, кем я являюсь. Тебе не понять, ведь в твоей прогнившей душе нет больше места состраданию. Порой люди хуже самой жуткой твари, за их негожие поступки полагается только смерть, ведущая в бесчеловечный мир, где суд над ними сгибает волю даже таких существ. Сгинь, тень! Тебе не стоит доверять, – продолжил я путь в тумане, не обращая внимания на слова, несущие холод.

Дойдя до пещеры, скрытой в густой пелене, я вошёл в неё, но перед этим зажёг в руке светоч, яркий как день. Пещера казалась бесконечной, словно древняя скудельница, поглотившая сотни душ. Тени отползали в свои потаённые уголки, встречая ясный луч. Я пустил свет вверх перед собой, и он послушно вёл меня вглубь. Вокруг шепталась пустота, где-то раздавались звуки падающих капель: вода просачивалась через трещины в сводах камня, порой до моих ушей доносились шорохи и плеск луж под чьими-то лапами. Повсюду лежали останки разных существ, включая человеческие. Кости легко ломались под моими тяжёлыми шагами. Я просто не обращал внимания на забытое во мраке, не проявляя никакого уважения к усопшим. Слишком много было разграблено подобных мест. Изредка я склонялся к дрянным поступкам, поддаваясь слабости. Но в нынешнем, как и в прошлом мире, жалости и слабости места не было.

Борьба за будущее началась совсем недавно, но шла она отнюдь не впервые. В тишине и мраке, в круговерти мирских событий, столь не связанных между собой, что не каждый мог понять происходящее. Только связав эти события воедино, можно было проследить скрытый замысел. Замысел, лелеемый кем-то очень давно. Но теперь он начал осуществляться. Я не понимал, каким образом, но чувствовал это. Будто росток, просящийся наружу, эта мысль не давала мне покоя. Раньше я не понимал, но теперь видел. Мне дано исправить прошлое, и нельзя упустить такую возможность. Я ощущал, как время сжимается, а каждый шаг ведёт к неизбежной развязке. Финал не заставит себя ждать, но как скоро он настанет, отнюдь не ясно.

Пройдя чуть глубже, я увидел зал, в котором когда-то собирались люди и гномы. Зал в основном был пуст, старые обломки и куски сгнивших тряпок доживали свой век, томясь в разных углах. Осмотревшись, я потянулся к мешочку, выискивая в нём среди прочего хлама старую подушку. Вынув, кинул на пол и уселся на мягкое, скрестив ноги перед собой, а руки положив на колени. Закрыл глаза. Сзади появилась Нвалмир и принялась радостно летать вокруг, охраняя меня от нежеланных гостей. Свет ярко горел надо мной, озаряя зал. Я замедлил дыхание, постепенно проваливаясь в сон. Внешние звуки никак не помешали мне уйти в совсем иной мир. Тяжело понять обитель грёз, они порой неуловимы, переливаясь одна в другую. Но в этом месте всё было иначе. Сны могли длиться очень долго, показывая одно и то же.

Раздался звонкий детский смех. Небольшой серый дом стоял в пустоте. Внутри его горел свет. В доме жили. У стола стояла женщина, она что-то нарезала, в печи у стены потрескивал огонь, даря тепло дому, а посреди комнаты играл темноволосый мальчик лет пяти. Он резво бегал по горнице и кидал в топку корешки, которые с треском вспыхивали в жарком пламени. Мать с интересом оборачивалась и улыбалась, продолжая заниматься домашними делами.

– Григор! Перестань! – остерегала она добрым приятным голосом. – Огонь деткам не игрушка.

– А отец говорит, что огонь делает из ребёнка мужчину! – гордо проговорил Григор, отрывая от висевшего на стене сухого кустка очередной корешок.

– Это совсем другое, – проговорила мать, закладывая нарезанное в кастрюльку.

– Мама! У меня же сегодня день, когда я родился. Можно я ещё поиграю с печкой? Ведь ты здесь, следишь за мной, – улыбался озорник, продолжая кидать коренья, оборачиваясь на мать.

– Ну хорошо! Только недолго, – сдалась мама, улыбаясь и снова нарезая что-то для праздничного кушанья. – Скоро отец будет, мы должны успеть к его приходу. Он приготовил хороший подарок.

– Правда?! – загорелись глаза малыша. – А что приготовил? – заинтересовался мальчик. Он подбежал к столу в ожидании ответа, схватившись за него ручонками.

– Придёт, и ты сразу же узнаешь. Тебе должно очень понравиться, – таинственно проговорила мама, подогревая интерес сына.

– Что же, что же он принесёт?! – заворожённо гадал мальчик, нетерпеливо прыгая от радости. – Мама! А когда он придёт? – донимал неуёма.

– Он будет к вечеру. Я как раз успею приготовить ужин. А потом мы все вместе сядем отметить этот день в кругу семьи, а после папа расскажет много историй про наш народ, – интригуя, с восторгом приговаривала мама, будто это нечто грандиозное, помешивая ложкой в миске.

Она насыпала в чашку грубой муки и разбила пару яиц, после чего вновь стала всё перемешивать. Мальчик смотрел, как она легко это делает, и порой окунал туда свои пальчики, утоляя непреодолимое желание испробовать.

– Мам! А чем отец занимается? – вытащил он кусок теста и с интересом принялся отдирать от рук, сминая в ладонях.

– Сейчас работу найти сложно, поэтому всё, что он нашёл, это каменоломня. Труд там тяжёлый, но отец справляется. Прокормить нас его задача как главы рода, – грустно объясняла мать, погружаясь в раздумья.

– Когда я вырасту, тоже смогу трудиться! – завёлся мальчишка. – Смогу заработать много монет для тебя с папой. И тогда мы купим мно-о-ого еды, – весело говорил мальчик, взмахнув руками, приметив, как взгрустнула мать.

Тогда женщина улыбнулась, обратив взор на ребёнка, и продолжила хлопотать.

– Обязательно заработаешь! – нежно ответила она. – Но сначала тебе следует малость подрасти и набраться сил, – шлёпнула она его по носу пальцем и принялась закладывать в готовое тесто нарезанные яблоки.

– Раньше гномы работали на камнях и разбивали целые горы, чтоб добыть золота. Почему же отец не может добыть для нас золота? – тревожно, не понимая, допытывался сын о взрослых делах.

– То время ушло, малыш. Ныне земли не принадлежат нам, и золото в них не наше. Мы лишь добываем его для других людей, за труд они платят нам малые крохи, оставшиеся от большого куска. Мы лишь уцелевшие отголоски прошлого, малыш. Нынче гномы уже не те, что раньше, да и о своём происхождении лучше помалкивать. Папа тебя предупреждал об этом. Не забыл? – напомнила мама о прошлом разговоре с отцом.

– А почему? – жалобно произнёс мальчик. – Это опасно?

– В мире много плохих людей. Они могут причинить нам горе и принести несчастья. Есть очень жадные дяденьки, которые любят зарабатывать деньги на таких, как мы, простых рабочих, а так как у нас нет власти, но есть познания в великом ремесле, нас попросту будут принуждать работать на злых дяденек и бить хлыстами, если мы откажемся. Ты же не хочешь такого для нас с папой? – чуть сурово спросила мать у не ведающего жизни крохи.

– Нет, мам, я не хочу такого, – испуганно ответил мальчик и опустил голову.

– Поэтому нельзя говорить никому, даже по секрету. Иначе все мы будем сидеть в клетках и есть объедки, – продолжила стращать мать своё чадо.

– Я никогда и никому не расскажу, мам. Не хочу сидеть в клетке, – мямлил Григор, перекатывая тесто в руке.

– Ты моё солнце! Я рада, что ты всё уяснил, – с улыбкой проговорила мать, посмотрев на ребёнка, и понесла в печь глиняный горшочек, в который заложила замешанный пирог.

Ребёнок вернулся к играм: взял метлу, будто меч, и принялся, размахивая ею, бегать по дому, с криками гоняя воображаемых врагов из угла в угол, трепля одежду, висящую на ржавеющих крючках, прибитых к обшарпанной стене. Мать весело смеялась над его играми, продолжая готовить праздничный ужин.

В дверь постучали. Радостный мальчик вприпрыжку побежал к двери, ожидая увидеть отца и долгожданный подарок.

– Это, наверное, папа пришёл! – прокричал мальчик. – Мам, я открою!

Он, привстав на носочки, упорно пытался дотянуться до железной щеколды. Уцепившись наконец за неё кончиками пальцев, отодвинул засов и распахнул дверь.

Но там стоял незнакомый мужчина с густой бородой и угрюмым лицом. В шляпе, укрытый плащом, он замер на ветхом крыльце. На улице шёл дождь, слышалось, как во тьме капли барабанят по земле.

– Здравствуй, хозяин! – чуть поклонился он мальчику. – А родители дома? – поинтересовался он, улыбнувшись.

– Мам, тут какой-то дядька пришёл! Я его не знаю! – позвал Григор, обернувшись в сторону кухни, и отошёл от двери, недоверчиво посматривая на гостя снизу вверх.

– Сейчас иду! – ответила мать, выходя и вытирая руки о прихваченное полотенце. – Здравствуйте! – с уважением поприветствовала она незнакомца, несмотря на его неприглядный вид.

– Доброго вечерочка, хозяйка! – приветливо отозвался гость, также оглядывая женщину.

На ней был серый фартук поверх тёмно-жёлтого домашнего платья, волосы чуть взлохмачены и небрежно завязаны лентой сзади.

– Чем могу вам помочь? – спросила мать Григора.

– Я ищу пристанища в ненастье, а ваш дом здесь единственный. Дождь не на шутку разошёлся, того и гляди, всё смоет. Не могли бы вы приютить меня ненадолго? Обожду, пока дождь кончится, и продолжу путь, – пытался навязаться незваный гость, да и ещё в неподходящий для этого день.

Хозяйка не торопилась отвечать. Она посмотрела на сына и взглянула на улицу, скрытую ночной тьмой. Дождь лил сильный, но был слышен только его стук по крыше, струй было не видно, будто их вовсе не существовало.

– Я путешествую уже долгое время, промок до нитки, даже плащ не спасает. Готов заплатить вам за гостеприимство. Мне бы обсушиться и перекусить. Конечно, не бесплатно. Кто нынче бесплатно накормит! – добродушно говорил путник, поглядывая то на молодую женщину, то на мальчика, и улыбался, глядя в лицо госпоже.

– Проходите, пожалуйста, будем рады гостю. Располагайтесь, обсушитесь, у нас как раз тут ужин готовится. – Хозяйка указала на угол возле стола: – Вещи можете положить туда, а обсушиться у печи. Может, вам помочь чем? – засуетилась женщина.

– Спасибо, не беспокойтесь по пустякам, не хочу доставлять хлопоты. Вы мне и так очень помогли. Я только просохну и вмиг уйду, – скинул незнакомец свой плащ, стряхнул с него капли, прошёл к печи и повесил на пустой крючок, вбитый в стену рядом. После положил сумку в угол кухни и принялся снимать тёмную намокшую куртку. Женщина бегала рядом, гостеприимно пытаясь помочь.

– Давайте я вам помогу её просушить, – любезно предложила хозяйка, принимая мокрую одежду, и быстренько развесила её на печи.

От куртки чуть погодя пошёл пар, будто сейчас вспыхнет. Мальчик наблюдал за всем этим с интересом. Его одолевало любопытство, что за человек пришёл в столь позднее время. Непоседа подошёл ближе и заговорил с незнакомцем:

– А у меня сегодня день, когда я родился, уже шестой раз, – похвастался мальчик, гордо подняв голову.

– Да ты что? – проговорил мужчина, широко распахнув глаза. – Да ты уж совсем взрослый? – похвалил он парня. – Небось, уже вовсю матери с отцом помогаешь? – принялся задорно расспрашивать незнакомец ребёнка.

– Ещё как помогаю! Отец работает в кузнице, меня всему учит! – воодушевлённо стал рассказывать мальчуган.

– Вы уж извините, пожалуйста, он у меня шебутной. Шестой год пойдёт, растёт не по годам, – стала оправдываться мать, оттаскивая сынишку за руку от мужчины.

Тот улыбался, сидя за столом, и всё поправлял свою промокшую рубаху.

– Может, горячего отварчика вам запарить? У нас тут есть малинка с мятой, – любезно предложила гостю молодая женщина.

– Мам! Ну дай я постою здесь! – возмущённо вырывался ребёнок из её рук.

Мать дала сыну деревянный кувшин в руки, дабы отвлечь.

– Принеси воды из бочонка, сейчас отварчика вскипятим и вместе изопьём. Вы, наверное, озябли совсем с улицы? – участливо спросила она, поглядывая на гостя.

Мальчуган радостно побежал исполнять поручение матери и через мгновение уже нёс полный кувшин, глядя на плескавшуюся в нём воду и медленно ступая, чтобы не пролить, но вода всё равно иной раз переливалась через край, капая на пол.

– Говорите, хозяин в кузне работает? Значит, дома его нет? – поинтересовался путник, рассевшись, как барин.

– Он скоро придёт и принесёт мне подарок! – похвалился радостно мальчик, отдав матери кувшин.

– Вы извините сына, он запамятовал. Муж в каменоломне работает, добычей занимается, а мы вот ждём его к столу. Праздник отметить, – мило говорила хозяйка, переливая из кувшина воду в железную миску. Потом взяла её и убрала в печь.

Григор задумался. Он не мог ошибиться, ведь хорошо помнил, как работал с папой в кузне. Ребёнок поник, глядя на мужчину исподлобья и надув нижнюю губу.

– Я точно знаю! Он кузнец, – недовольно заявил Григор, устремив хмурый взгляд на мать.

Она мило улыбалась в ответ, накладывая в железную миску травы для отвара.

– Мама, ты не права! Я на тебя обиделся, – скрестил ребёнок руки на груди и отвернулся в другую сторону. Так молча и стоял, опустив голову.

– У вас очень аппетитно пахнет, небось, что-то очень вкусное готовится? Я бы отведал вашей стряпни, – похвалил хозяйку путник, грубо намекнув на желание поесть.

– Мама всегда вкусно готовит, – пробубнил обиженный Григор, – но это не для вас! – возразил мальчишка мужчине, не стыдясь своего поведения.

– Григор! Перестань обижать гостя! Он только пришёл, а ты хамишь! – принялась ругать его мама. – Не слушайте сына, он вредничает. Просто отец запаздывает, вот он и расстраивается, – мило отвечала гостю молодая женщина, задабривая и накладывая жаркое в чашку.

– У меня тут залежался хороший шайхарский шанк. Как раз есть повод его испить. И для тебя, Григор, найдётся подарок, – загадочно произнёс путник, встав с места и медленно подойдя к сумке, дабы что-то взять.

Мальчик повернулся к путнику, заблестев глазами и отпустив затаённую обиду в ожидании неизвестного сувенира. Мужчина достал запечатанную бутыль с напитком, обмотанную толстой нитью вокруг пробки, которую крепко скрепляла красная печать, припаянная к бутыли.

Выглядело дорого и красиво. Мужчина подошёл к столу и шумно поставил бутылку. В руке у него лежало что-то непонятное. Он убрал её за спину, а потом выставил перед мальчишкой обе, сжатые в кулак.

– Теперь ты должен заслужить свой подарок и отгадать, в какой он руке, – весело произнёс незнакомец.

Мальчик задумчиво мялся, смотрел то на одну, то на другую руку, не зная, какую выбрать. Мужчина с улыбкой наблюдал за озадаченным лицом парня, подводя руки для большей загадочности то ближе к мальчику, то ближе к себе.

– Эту! – показал парень на правую, ожидая увидеть подарок именно в ней.

– Молодец! Молодец, настоящий искатель! – похвалил тот мальчугана.

Открыв ладонь, мужчина показал подарок. Это был камень красивого тёмного оттенка, чуть неровный, будто отколотый от большого. От времени он отполировался, стал гладким, на его самой ровной стороне красовались выгравированные письмена, неведомые обычным людям.

Григор взял камень и стал разглядывать, осматривая с разных сторон. Ему он пришёлся явно по нраву: в необычном обломке переливался свет, привлекая глаз любопытного юнца.

– Мама! Смотри, какой красивый камень мне дядя подарил! – стал он хвастаться, протянув его матери на открытой ладони.

Она поставила миску с едой на стол перед гостем – та манила приятным ароматом, – а рядом положила деревянную ложку. И взглянула на камень.

Её приветливый взгляд резко поменялся, когда она увидела свет, окружающий артефакт. Мальчик удивлённо прильнул глазом к камню и, улыбаясь, ткнул в грани пальцем.

– Мама! Смотри, он ещё и светится! – сказал восторженно мальчуган матери. Но она с ужасом глядела на необычное свечение.

Григор не понимал, в чём дело, почему мать не рада, а у мужчины на лице вдруг появилась зловещая гримаса. Гость улыбался и пережёвывал пищу, поданную хозяйкой, так, будто загнал зверя в угол и готов его забить.

– Конечно, он светится, – ехидно произнёс незнакомец. – В присутствии гномов! – добавил он.

Мальчик испуганно обернулся на него и обронил камень, будто его укусили за пальцы.

Мать схватила ребёнка и быстро притянула к себе, отходя назад. Растерянная, взволнованная, она заметалась по дому в поисках того, чем можно было бы отбиться от нашедшего их мерзавца.

Мужчина жадно дожевал жаркое и медленно поднялся со стула.

– Не подходи, иначе я буду кричать! – испуганно говорила женщина, повышая голос. Мальчик выглядывал из-за подола матери, крепко ухватившись за неё ручками.

– Да пожалуйста! Ваш дом один на всю округу, никто тебя не услышит, хоть заорись, – проговорил уверенно и зловеще незнакомец, открывая бутыль.

Он залпом испил из неё, немного пролив на себя:

– Стоит выпить за такое событие! Я нашёл нечто ценнее самого самородка! Настоящий гном, не какое-то золотишко. Целый клад, сокровище, попавшее мне в руки без всяких проволочек.

Негодяй достал из сапога небольшой кинжал, зловеще сверкнувший блестящим остриём на свету, и угрожающе воткнул оружие в стол. Женщина с ребёнком вздрогнули, всё больше пятясь. Возле печи на небольшом столе у стены лежали котелки, склянки и посуда, тут мать Григора нащупала нож. Пока мужчина сидел, наслаждаясь своим торжеством, гордясь собой, она прицельно, с размаху, всадила его мерзавцу в плечо.

Мужчина закричал от боли, глядя на торчащий в ране кухонный нож. По рубахе мигом потекла чёрная кровь, расползаясь по всему рукаву.

– Сука! Я тебя сейчас, как свинью, вспорю! – заверещал незнакомец, схватив свой кинжал, и с яростью набросился на женщину.

Она откинула ребёнка в сторону, защищаясь изо всех сил, пытаясь сладить с мужиком.

– Беги отсюда! – с отчаяньем крикнула мать.

Мальчишка распластался на полу и оглянулся. Незнакомец замахнулся кинжалом на маму, но та не стояла, а отбивалась: ловко выхватив из-за спины разделочную доску, она размахивала ею перед обидчиком, как щитом прикрываясь от внезапной напасти.

– Я сказала, беги! Беги, не оглядывайся! – с остервенением крикнула женщина, глядя на охваченного ужасом сынишку.

Испуганный мальчик со слезами на глазах побежал прочь из дому, не поняв сам, как поддалась щеколда. Босой, он бежал по холодным лужам, споткнулся, упал, но быстро вскочил и скрылся в темноте. Дверь осталась открытой в непроглядную ночь, окутавшую эту мрачную историю.

Мужчина продолжал бороться с молодой женщиной. Отчаянно размахивая доской, она заехала ею по его наглому лицу, пытаясь задержать злодея и спасти сына, выиграть время, чтоб он успел убежать подальше.

Мужчина поймал её руку, подтянул лёгкую девушку к себе и вонзил кинжал в сердце. Бедняжка не успела понять, что случилось. Поменявшись в лице, она смотрела на кровавое пятно на своей груди и, пару раз всхлипнув, испустила дух, рухнув на пол. Её прекрасные глаза смотрели в пустоту, но жизнь покинула их. Кровь обагрила пол, растекаясь вокруг тела. Обидчик слизал ещё тёплые капли с кинжала, распробовав неповторимый привкус, и с улыбкой посмотрел на убитую.

– Спи спокойно, матушка! Мне нужен только твой сынишка! – произнёс убийца, вытирая клинок об одежду и, обернувшись к выходу, услышал мужской голос.

– А что у нас тут дверь открыта? – весело проговорил молодой мужчина, снимая плащ. – Это вы так хозяина встречаете? Где наш взрослый парень? У меня для него подарок! – говорил он громко и радостно, подзывая к себе сына.

Но ко входу прошёл незнакомый мужчина со следами крови на рубахе. В его руках хозяин увидел кинжал, а в плече – торчащий нож. Его рассудок помутнел, страх охватил душу. Попятившись, он испугано вскричал:

– Ты кто такой!? Что ты сделал с моей семьёй!?

– Не бойся! От твоего имени я подарил лучший подарок твоей семье. Твой мальчик такого дня рождения никогда не забудет! – улыбаясь, дерзко ответил мужчина и ринулся на главу семейства, замахнувшись кинжалом.

Отец растерялся от неожиданности, попятился и споткнулся на пороге, рухнув на спину, а мужчина навалился сверху, пронзив кинжалом. Убийца смотрел на жертву безумными глазами, с улыбкой наслаждаясь новой смертью. Из рук убитого выпал подарок для сынишки: небольшой молот, который уже запятнала кровь родного отца.

Вскочив с мертвеца, безумец побежал за ускользающей добычей, растворившись во тьме.

Я наблюдал за этим всем безумием с самого начала в окно дома, потом со стороны, оставшись простым зрителем в этом театре снов, так и не посмев ничего сделать и изменить. Мне нельзя было вмешиваться в некоторые события. Всегда понятно, когда можно их поменять, а когда нет. Во всём этом есть свой смысл для каждого спящего. Либо я подберу момент для их спасения, либо они выберутся сами, отыскав свой путь из извилистой западни.

Всплеск белого света ослепил мой взор. Я оказался в другом месте. Сначала было всюду бело, а потом мне открылась сцена – из прошлого – мальчика по имени Двэйн.

Ясный день. Среди ухоженного двора стоял красивый расписной дом. Внутри всё лежало на своих местах. На полу сидел ребёнок, его лицо выражало страх, из глаз лились слёзы, он отползал назад и жалобно кричал:

– Мама! Мама! Не тронь её!

Напротив, у двери дома, стояла мать в красивом голубом платье до пола. Она улыбалась и звала мальчика к себе, протянув руки, будто всё было поистине хорошо. А позади стоял неизвестный в тёмной рясе, с головою, покрытой капюшоном. Он свирепо держал в руке кинжал, скрываясь в тени, и внезапно проткнул девушку насквозь. Лезвие вышло из груди, кровавое пятно медленно расползлось по всему платью.

Тьма сгущалась за окном, она закрывала собою всё яркое в этом сне, как всепоглощающая ненависть.

Мальчик кричал и плакал, лицо матери исказилось от боли, но она продолжала жалобно звать мальчика:

– Двэйн, не покидай меня! Спаси меня! Я не хочу умирать!

А потом её лицо застыло, а тело упало на пол.

Неизвестный в капюшоне стряхнул кровь с кинжала резким взмахом, стоя на том же месте. Мальчик подполз чуть ближе к матери, схватил её за руки и подтянул тяжёлое тело к себе.

– Мама, не умирай! Пожалуйста, не умирай! – просил жалобно мальчик, обнимая тело и глядя на незнакомца в рясе.

Мне вдруг почудилась какая-то проплешина в этом кошмаре, иная реальность. Похоже на навеянный [1]сон, а скрывающийся под капюшоном – тот, кто его навязал. Тьма впустила его по собственному желанию, дабы помучить вошедшего в её покои. Неизвестный колдун мог являться тем, кому она подчинялась.

– Отдай мне его, иначе скоро встретишься с матерью! – прошипел маг глухим голосом.

– Иди вон, подлый вор! – крикнул Двэйн обидчику.

– Скоро мы встретимся наяву, мечник! – проговорила загадочная личность, постепенно скрываясь во тьме.

Я решил вмешаться, чтобы прервать сон, поскольку знал, что смогу сыграть впоследствии важную роль. Внезапно выскочив из тени рядом с убийцей, мой кинжал устремился во врага, материализуясь. Тёмный меч облачённого в рясу остановил мой клинок, чародей заметил меня, но никак не ожидал. Глядя из-под капюшона, незнакомец напряжённо давил своим мечом, наваливаясь на меня изо всех сил. Сгусток светлой энергии застал нежданного гостя врасплох, ударив снизу. Мрачный персонаж растворился в этом свете, под конец издав болезненный возглас.

Мальчик, завидев меня, попросил помочь, горько проливая слезы.

– Извини, малыш, – наклонился я к мальчику, – но маму уже не спасти. Её давно нет с тобой рядом, это всего лишь сон. Плохой сон. Когда ты проснёшься, тебе станет лучше. А пока иди к свету. Я уйду, но ты должен вспомнить, кто ты, – объяснял я с приветливой улыбкой маленькому Двэйну, а напоследок обнял его, дабы он почувствовал мою доброту.

Встав, я направился в открытую дверь, где тьма сменилась светом. Значит, сон может быть завершён. Мальчик в безопасности, кошмар должен отступить и рассеяться.

Переступив порог, я оказался в другой комнате, очень красиво украшенной. Я хорошо помнил это место. Комната королевы Сиретты, жены нынешнего короля Ратибора. У неё неплохой вкус. На стенах висели красочные картины: пейзажи и батальные сцены, на окнах – роскошные портьеры из шёлка с бахромой и рюшами. Большая кровать из добротного дерева была красиво заправлена, с кучей подушек в изголовье. На подставках стояло несколько бюстов: у двери и у стен в углах, на полу лежал великолепный ковёр, вышитый разнообразными узорами всех цветов.

Комната была очень просторная, как подобает опочивальне королевы. У стены стояло красивое резное бюро с отполированной поверхностью, а рядом – несколько высоких стульев с мягкой бархатной обивкой. Вешалка с парой шляп неплохо смотрелась у входа, туалетный столик с разной девичьей утварью и косметикой притаился неподалёку, а ещё тут была ширма для переодевания, а также зеркало для любования своим прекрасным ликом. Громоздкий камин у стены обогревал спальню, и в нём тихонько потрескивали поленья. Рядом располагалась железная стойка с дровами и кочергой, лежавшей сверху.

Пару раз мне доводилось бывать в её покоях, но без ведома короля. Она приглашала меня тайно для обсуждения важных дел. Однажды мне пришло послание, весточка с просьбой явиться и встретиться с глазу на глаз. Говорилось, что дело важное, как и моя роль в нём. Не знаю, как тогда она меня нашла, могу предположить, что по трупам, но ко мне прибыл посыльный и вручил краткую сводку событий, происходящих в королевстве.

Стоило ли думать об этом, как о неожиданности? Хотя видение будущего намекало на настоящее, и нынче, раз так обернулось, стоило верить, что далее всё пойдёт своим чередом.

На кровати лежала красивая девушка, её светлые волосы падали на плечи, лёгкий красный халат был наброшен на прекрасное тело. Он слегка прикрывал её обнажённые бедра. Королева внимательно читала книгу, а на полу рядом с кроватью играл мальчик лет пяти. Его игрушечный деревянный солдатик на мягком коне сражался с ордой воображаемых врагов, разбивая их в пух и прах. Мальчик играл шумно, шлёпая игрушками о ковёр, радуясь своим победам.

– Мама! А у меня будет конь, когда я вырасту? – весело спросил мальчик, обратив на тихую мать внимание.

Она повела бровями и, не отрываясь от книги, ответила нежным голосом:

– Конечно, будет, и не один, – тихо отвечала она.

– Мне нужен один – и очень верный, который не подведёт! – говорил мальчик, глядя на вязаного коня. – Мне нравятся чёрный, словно ночь. Его бег подобен ветру, а вид заставляет трепетать врагов от страха! – живо, с восхищением ворковал мальчик, скача на маленьком коне и разбивая солдатиков его мордой.

Королева перевела на сына взгляд, улыбнувшись.

– Но враги обычно боятся не лошадей, а доблестного воина, сидящего верхом. Если ты сильный, тогда и враг испуганно побежит от твоего карающего клинка, – весело объясняла мать.

– Правда? Для этого надо много тренироваться и много есть? – любопытствовал ребёнок.

Мать снова оторвалась от книги, посмотрев на чадо:

– Это правда. Для того чтобы стать сильным, нужно не только тренироваться, но и учиться, – ласково объяснила мама, вновь опустив взгляд в книгу.

– А на коне трудно кататься? – заинтересованно спросил мальчик, играя в игрушки.

– Сначала тяжело, но потом становится легче, а после это уже как дышать, вовсе не замечаешь, – рассказывала она сыну.

– Отец навязал мне в подарок тигокам, а ещё наказал обучать его, пока маленький, – жалобно произнёс мальчик.

– Отец любит больших кошек, поэтому желает, чтоб и ты полюбил, – не отрывая глаз от книги, говорила молодая женщина.

– Но мне лучше лошадь! Лошади добрые, а тигокам какие-то злые. В прошлый раз подаренный отцом зверь чуть мне голову не откусил, я очень испугался, – уныло жаловался ребёнок, подойдя к кровати матери. – Мам, а отец меня любит? – с грустью спросил снова мальчик.

Женщина отложила книгу и подвинулась ближе к сыну. Её рука скользнула по его волосам, и королева прижала его к себе.

– Я не знаю, мой хороший, – печально сказала мать, – порой мне кажется, для него мы чужие люди и нам будет лучше вдвоём, без него.

– Но ему же будет грустно без нас! – посмотрел на маму ребёнок, чуть отстранившись.

– Он это переживёт. У него много важных дел, и зачастую не до нас. Разве ты не помнишь, как в последний раз он ударил тебя? – напомнила мать, посмотрев принцу в глаза.

– Помню, – уныло вздохнул мальчик. – Может, он не со зла? Я тогда помешал ему на важном собрании, поэтому так и случилось, – корил себя сынишка за своё поведение.

– Отец точно мог без такого обойтись, ещё и при всех. Ему следует поучиться хорошим манерам, – улыбнулась мать ребёнку и поцеловала в лоб.

За окном послышался какой-то шум и вдруг раздался звон колоколов.

Королева обратила взор к окну. Отпустив сына, подошла посмотреть, что происходит. Открыв одну створку, с интересом глянула вниз. С высоты прекрасно было видно, как внизу сражались люди. Они бежали разъярённой толпой, нападая на одиночных солдат, и, подхватив их оружие, разбивали ряды дворцового гарнизона, пытавшегося остановить нападение. Прорвались внутрь главного двора, и вскоре толпа ринулась по трупам павших воинов в замок, убивая всех на своём пути.

Бунт против короля! Люди воспротивились его власти и подняли восстание против короны, продлившееся пару лет. Заговорщиков так и не нашли, но восставших покарали всех до единого.

В ту пору король рьяно желал завоевать земли, когда-то принадлежавшие гномам. На войны против нечисти уходило много средств. Кроме мечей, еды и денег собирали и людей. Приходилось очищать ещё не до конца отбитые территории от скверны. Король утверждал, что победит, и надеялся на это, грезил и мечтал отвоевать большую часть бывших гномьих владений, а после поставить там свои форпосты для обороны.

Он придумал отличный план против врага и ударил в неожиданном месте. Тогда его величество вершил дела и поднялся на пик своей славы, но эти же деяния и привели к такой смуте в королевстве.

Мы отбили много владений. За несколько лет земли восстановились и даже стали плодоносить. Горы полностью забрали у врага, они и поныне преграждают путь злу.

Люди же выступали против войны и лишений, которые она им приносила, ведь всё, нажитое непосильным трудом, забирала у них корона, ничего не предлагая взамен. Народ долго страдал, долго подогревалась ненависть к власти. После чего кипящий котёл его терпения не выдержал – и последовал взрыв: люди решились положить конец своим страданиям, сбросив короля с трона.

Из-за этого королева и позвала меня. Она знала о назревающем бунте и выносила коварный замысел. Бывало, Ратибор вымещал на своей жене злость, порой бил, покуда живого места не оставалось. Стоило Сиретте не так посмотреть, как ей тут же перепадало тяжёлой рукой. После рождения сына король изредка поколачивал и его, но пыл его слегка улёгся, владыка стал пропадать на войне, вымещая свой темперамент на врагах. Тогда Сиретта и решила уйти.

Она обдумывала это совместно со мной. Я помог ей разжечь костёр в сердцах людей, подстегнул безумие. Прежде меня видели на открытых сходках, где лидеры восстания одурманивали разум народа, потому я стал самым разыскиваемым магом среди известных.

Ратибор всегда пытался переманить меня на свою сторону и в прошлую нашу встречу тоже намекал, желая воевать вместе, но я отказался, оставшись верным своему делу. Он мог попытаться убить меня, но понимал масштабы последствий, а также знал, насколько тщетны будут все попытки сделать это. Ещё больше он дорожил своей жизнью, посему оставил такие мысли. Да и мне незачем было ему помогать, армия и без меня обладала огромной мощью. Королю не приходилось упрашивать соседей присоединиться к его войне, но он всё-таки предложил им это, в надежде не вести борьбу в одиночку.

В итоге дворцовая охрана поредела, так как бо́льшую часть армии отправили воевать к пограничным стенам, и во дворце оставалась жалкая горстка воинов. Король не обращал внимания на происходящее в городе, занимаясь расстановкой сил на юге. Всё внимание его было сосредоточено на ударе по врагу, не менее. Он видел только Тёмные земли, алча власти над ними. Одержимость постепенно затмила его разум.

Мне пришлось подтолкнуть людей взбунтоваться. Я надеялся не привлекать к себе внимания, но не вышло. Тем не менее, пока стража занималась протестующими, я пробрался во дворец, в покои королевы. Замысел воплотился быстро, без шума. Приятно, когда умеешь перемещаться в пространстве на далёкие расстояния. Непривычно видеть себя со стороны. Похоже, в этих воспоминаниях я красивее обычного, видимо, таким он меня и запомнил.

В комнату ворвался я – в белой расе, скидывая на ходу капюшон, чтоб Сиретта меня узнала, – и тревожно подозвал королеву.

– Ваше величество! Нам пора! Скоро сюда могут ворваться бунтовщики, тогда и вам несдобровать.

Молодая женщина, охваченная тревогой, подбежала ко мне, указывая на ребёнка.

– Пожалуйста, забери его с собой и скройся. Ратибор не должен найти сына. Иначе вырасти ему тираном, как и отец, – молила девушка, схватив меня за руки, притянув к себе, всматривалась в глаза.

– А как же вы? Вам достанется пуще прежнего, если бунт не окончит ваши страдания раньше.

– Пусть так! Моя душа успокоится, если я буду знать, что мой сын в надёжных руках. Я знаю, ты вырастишь из него настоящего воина. Однажды он прольёт свой свет на тьму, нависшую над королевством, – продолжала девушка и, не сдержавшись, уронила несколько слезинок, прощаясь.

– Я не желаю вашей смерти, но не вправе решать за других. Раз таков ваш выбор, пусть он будет верным. Надеюсь, ваша душа останется рядом со мной, радуясь за сынишку, – ответил я ровно, без сожалений.

Ребёнок всё время смотрел из-за маминых ног, хлопая глазками, внимательно оглядывая грозного незнакомца и любуясь его странным видом.

– С тобой у мальчика будет хорошее детство и много приключений. Сбереги его, Æéll, это всё, что у меня есть ценного в этой жизни.

Она упала в мои объятия и поцеловала – как раньше, страстно. На тот момент мне показалось это неловким, но сейчас, со стороны, я видел, что поцелуй был очень даже уместен. Ребёнок смотрел на нас, не отрывая глаз, но никак не упрекнул.

– Мам. Мам! – подёргал он мать за ногу, прерывая наше безмолвное прощание. – Ты куда-то уходишь?

Оторвавшись от меня, Сиретта наклонилась к сыну, и на её лице расцвела улыбка. Королева обняла мальчика, крепко прижав к себе, с материнской любовью, а после напутствовала:

– Я остаюсь здесь, а тебя ждут увлекательные приключения. Тебе придётся пойти с этим хорошим дядей, он тебя многому научит и защитит от плохих бяк. Но мы с тобой очень скоро свидимся. При следующей встрече я обязательно подарю тебе красивого чёрного коня. Настоящего! – напоследок обронила она загадочную фразу.

Мальчик обрадовался и снова обнял маму, поглядывая через плечо на меня.

– Ты точно меня скоро заберёшь? – боязно спросил малыш, повесив нос.

– Ты и оглянуться не успеешь, как мы будем вместе, – отстранила она от себя ребёнка, глядя в его полные слёз глаза.

– Точно-точно? – переспросил сынок.

– Точно-точно! – потрепала она малыша за кончик носа.

Он улыбнулся и ещё раз обнял мать. Теперь уже Сиретта стала плакать, но тихонько, чтоб ребёнок не испугался, заподозрив обман.

– Я люблю тебя, Ильмахильм! – поцеловала королева своё чадо и вложила его руку в мою.

Она мужественно сдерживалась, понимая, что больше никогда не увидит своего ребёнка. Её сердце разрывалось от боли, но королева не показывала отчаяния. Она хотела, чтобы сын знал, какова его мама: не просто женщина, а королева с железной волей и сильным сердцем.

Я взял ребёнка на руки и в тот же миг перенёсся с ним в другое крыло дворца.

– После этого мы больше не виделись. Это прощание было навсегда, – проговорил Ильмахильм, стоя рядом со мной.

Сон оборвался. Мы стояли в пустоте рядом, оба переживая заново его прошлое. Мне казалось, он пережил эти дни и больше не вспоминал. Но детские шрамы не затянулись. Потому я такой несносный?

– Ты же знаешь, это сделано для твоего блага, – спокойно произнёс я, глядя вперёд. – Если бы остался с ней, всё могло закончиться быстро. Не того она желала. Ты со мной. Я теперь твой родитель. Мне хотелось бы стать для тебя лучше, но я не могу, не выходит. Тем не менее, такая жизнь лучше, чем напрасная смерть.

– Но ты мог спасти и её! – вдруг разозлился на меня Иль.

– Я мог, но это был её непростой выбор. Нельзя отказывать человеку в смерти. Она пыталась успокоить толпу, но они не послушались и закололи её. Королева так и осталась лежать на том месте, где угасла её жизнь. После её тело собрали вместе с телами остальных убитых и сожгли в яме с простолюдинами, без всяких церемоний и почестей. Её так изувечили, что было не узнать, потому-то так и получилось, а когда всполошились, дело уже было сделано. В тот день король отсутствовал во дворце, а весь этот маскарад разыгран лишь для того, чтоб спрятать тебя от глаз тирана, дабы никто не видел и не заподозрил неладное. Все подумали, что тебя выкрали дебоширы. Сначала долго искали наследника, а когда не нашли, успокоились. Ты и сам знаешь прошлое. Твоя участь была тебе ясна сразу, и путь только начинается. Однажды ты затмишь подвиги отца, принеся мир на поля Вирветы и добившись желанного спокойствия. Сейчас Ратибор просто хочет убить тебя, дабы ты не маячил у него перед глазами. Поэтому в следующий раз я навещу его один. Но он уже не будет тем, кем является.

– Кем ты был маме? – слегка обернулся он ко мне и опять поник.

– Думаешь, стоит? – медленно произнёс я. – Сейчас не время говорить об этом, – посмотрел я на его грустное лицо.

– Я знаю, но потом его совсем не станет. Раз ты был дорог ей, значит, неспроста. Расскажи, какой она была. Я совсем забыл, даже её лицо с трудом всплывало в памяти. Хоть я и прожил этот сон, мои воспоминания ничтожны. Это мрачное место открыло потаённые уголки моего разума, воплотив прошлое в нечто реальное.

– Я встретил её совсем юной, – начал я. – Очередная простушка, что обслуживала меня в таверне. Дело было в столице, в захудалой забегаловке. Меня привлекла изящная хрупкая девица. Хотя наряд на ней был простой, рабочий, двигалась она с особой грацией.

Насколько я себя помню, никогда не мог пройти мимо такой красоты. Я часто поглядывал на неё за тяжёлой работой. Народу приходило много, весь день на ногах, но она хорошо справлялась, не жалуясь на трудности. В один из дней она заметила мой взгляд и подошла поговорить, хотя мой суровый вид не располагал к этому, в особенности глаза. Мы долго разговаривали и даже провели несколько прекрасных ночей. Она глубоко влюбилась в меня, с головой погрузившись в это чувство, и была готова на всё. Это мне и нравилось в ней. Я в общих чертах рассказал о себе, поэтому она понимала, кто я, но не до конца.

Тогда я предложил ей вступить в свет и отдать себя принцу. Она отказалась, но я продолжал настаивать, уверяя в необходимости сего. Для осуществления затеи требовалось немало. Ратибор не должен был знать о трактирной девке, дабы клюнуть на живца. Я купил ей большой дом и обучил светским манерам, она очень любила учиться, поэтому знания тоже любили Сиретту. Меня утешал красивый голос девушки, порой она могла спеть мне песню – в особенности, когда пребывала в хорошем настроении. Серенады ей удавалась на славу, как и стрельба из лука, искусство готовить разные вкусности, шить, танцевать.

Она очень расстроилась, когда настала пора нам расстаться. На одном из торжеств я представил её Ратибору, тогда ещё принцу, подкинув идею выбрать в качестве супруги. Я, конечно же, не ожидал быстрых и дерзких действий с его стороны, но через пару ночей и некоторое время, проведённое с ней, он пристрастился к девушке, так как не смог устоять перед её талантами.

Хотя она не была голубых кровей, что мы постарались скрыть, он взял её в жёны, но после нескольких лет семейной жизни в корне поменялся, даже я не предвидел такого. Когда Ратибора короновали, мечты и амбиции захлестнули юнца, он стал жесток как с ней, так и с тобой. Он хотел скормить тебя своему зверю в порыве гнева, но одумался. Тогда-то Сиретта и разыскала меня, описав то, что происходит в её жизни, и попросила помочь – одной короткой строчкой. Что я и сделал, забрав тебя с собой.

– Отец, разве ты не мог её спасти? – спросил Иль, не скрывая слёз.

– Ты же знаешь, что мог, но она сделала иной выбор. Ради твоего блага она отдала свою жизнь. Надеюсь, когда-нибудь у тебя будет своё чадо, и тогда ты воистину сможешь понять это терпкое чувство. Но не стоит лить слёзы по былому, однажды придёт счастье и заполнит пустоту в твоей израненной душе, ты познаешь радости быта, знакомые простым людям, а пока нам этого не дано. На плечах наших бремя предков, они не завершили своё славное дело. Поэтому мы должны покончить с безумием, творящимся в нашем прекрасном мире. Сердце мне подсказывает, мы на правильном пути, но сбиться с него легко, сделав неверный выбор.

– Ты знал, что так случиться с Сиреттой? – посмотрел на меня Иль, утирая слёзы.

– Я знаю многое о грядущем и прошлом. Порой трудно сделать тот или иной выбор, зная последствия. На мне весит это тяжкое проклятие, когда-то дарованное одним существом. Теперь я многое знаю, но и многое от меня сокрыто в пелене грядущих событий. Остаётся уповать на наши сердца, указывающие правильный путь через тернии.

– Моё сердце всегда с тобой, оно готово поддержать, но иногда я сомневаюсь в тебе. Твой выбор становится слишком жесток. Извини меня за это. Я, как и другие, стараюсь довериться, но, пусть ты и мой отец, однако порой бываешь просто невыносим, – улыбнулся Иль со слезами на глазах.

Мы улыбнулись друг другу и обнялись. Ильмахильм снова плакал, как малый ребёнок. Ему было нужно выплакаться, недосказанности ранят сердце, копятся грузом, утягивая на дно недобрых мыслей. Необходимо говорить по душам с теми, кого любишь, иначе всплыть потом будет невозможно.

Его сон начал прерываться, стены темноты опадали кусками стекла и разбивались вдребезги. Он обратился малышом, как при первой нашей встрече, и осматривался по сторонам в страхе, не понимая происходящего. Я взял его в охапку и побежал на пробивающийся свет. Получалось с трудом: так бывает, когда снится, что надо бежать от преследователя, но ты не можешь двинуться с места. Становится страшно.

Сон резко оборвался. Я открыл глаза на том же месте, где заснул, но мой светоч уже не сиял. В темноте стало тяжело дышать, не говоря о том, чтобы что-то увидеть. Я не чувствовал собственных движений в этом мраке. Несомненно, тени пришлись не по душе деяния ворвавшегося в её обитель сновидений. Наверное, она желала, чтоб я попытался разбудить их, в надежде уцепиться за мой разум и пробраться в его мрачные глубины, завладев мною, но, когда не удалось, собралась действовать и стянула все силы на борьбу.

Тогда я ещё раз зажёг светоч, но он погас в плотном мраке. Даже мои драконьи глаза не справлялись с бездной тьмы. Я пытался вливать в них магию, чтобы мой взор пронзил темноту, но тщетно.

Я позвал Нвалмир и ударил рукоятью о каменный пол, выбив волну света с искрами, от удара её острия по камням пробежала трещина, но свет погас сразу же после вспышки. Вокруг зазвучали голоса, тень злобно шептала моё имя то близко, то поодаль от меня. Желания бестии были ясны: она хотела задержать своего неприятеля, но это могло плохо сказаться на моих друзьях, блуждавших во снах в ожидании спасения. Раз она вмешалась, значит, следует разрешить дело в схватке. Как и обещал, я уничтожу её окончательно, полагаясь на свои умения.

Я вновь ударил Смертью в каменный пол, вспышкой вокруг меня разразился свет, перетёк в оружие и скопился на кончике копья плотным пучком. Тьма боролась с ним, пытаясь погасить. Сияние мерцало, борясь с потугами нечисти избавиться от него. В сей момент меня что-то сбило с ног. Я чуть не упал, но удержался, ухватившись за оружие. Коса плотно вошла в камень, оттого мы и не рухнули. Толчок оказался приличной силы, причём внезапный, внимание моё отвлеклось, и свет снова погас.

Стоя перед Нвалмир на коленях, я подтянулся, держась за рукоять, и встал на ноги. Ударил снова, свет стал сильнее, взметнувшись ввысь столбом, а я бил ещё и ещё. Ослепительное сияние расходилось волнами в разные стороны, пульсируя и расширяясь в пустоте скудельницы. Бестия дико кричала, будто её пытали, сопротивлялась колдовству, удушая тьмой ненавистные лучи. Меня снова попыталось что-то сбить с ног, но на этот раз я приготовился, крепко вцепившись в оружие. Повиснув на нём, я, как мотыль на паутине, поднялся, не отрывая рук, концентрируясь на источнике света.

– Уходи прочь! Уходи! Уходи прочь! Уходи! Не тронь! Не тронь! – жёстко шептал голос во тьме снова и снова.

Тьма взбесилась из-за моего посягательства на её тихую и размеренную жизнь в пещере. Но ей пора было покинуть это место, оставив его чистым для следующих поколений людей.

– Я уйду, забрав с собой тех, кого должен! Твой срок вышел! Пора на покой! – прокричал я в пустоту и снова ударил о камень.

Из темноты внезапно выскочила девушка с острыми, точно лезвие, ногтями, и полоснула ими по моему лицу так быстро, что я не успел среагировать. Из ран чуть проступила кровь, но они потихоньку затягивались. Она выскочила снова, но на сей раз я ждал. Отпустив оружие, я схватил девушку и пронзил насквозь дланью. Тварь в отчаянии барахтались и вырывалась, пронзая мои крепкие доспехи своими хрупкими на вид ногтями, уродуя моё лицо, но понимала: у неё ничего не выходит. И всё же она продолжала в смятении ломать свои когти о мой крепкий панцирь. Рот, наполненный острыми зубами, клацал, как топор, входящий в мясо, а глаза полнились чернотой, что сочилась наружу мрачной дымкой. Я опрокинул деву на камень и прижал всем телом, крепко схватив за горло.

Мой свет становился ярче, медленно сжигая тьму. С каждым разом нечисть проигрывала, а свет распространялся во все уголки пещеры. Он стал настолько ярким и жарким, что камни начали рассыпаться, а вода испаряться. Не стало видно ничего, кроме белёсой пустоты. Из моего тела тоже лился свет, обнажая всё ничтожество нечисти. Духи пустоты стремились отбить свою хозяйку, клубились тёмным туманом, защищая её от света, силились проникнуть в меня, уцепиться за мою душу, дабы вырвать из тела огонь жизни. Но для них я был словно камень: неподвижен и несгибаем, моя воля оставалась нерушимой, а дух несломленным. Они ломали о моё тело свои острые зубы, которые загибались, как железо, раня своих обладателей. Вскоре их лики тоже стали угасать, очищающий свет настиг неведомых существ, веками кормившихся снами непроглядной тени. Протягивая ко мне лапы, они издавали душераздирающие стоны, а после пропали в белизне.

– Пора уйти в Свет и покинуть этот мир. Перестань цепляться за прошлое, отпусти его, прими новое и неизбежное, впусти его в себя. Тебе не нужно больше вредить людям, – говорил я бушующей девушке.

Бестия кричала, но не сдавалась, пока свет не заполнил всю пещеру. Я почувствовал, как ослабла хватка создания и перестал излучать магию. Свет покинул пространство, лишь ещё мерцали некоторые пещерные камешки. Где-то глухо прошумела галька, осыпавшись со свода, но, похоже, потолок держался крепко. Дева не связала с собой это проклятое место, поэтому можно было не беспокоиться об обрушении.

Она лежала предо мной в первозданном виде, чистая, как первый снег. Тело отливало светом, словно он всегда был в ней. Постепенно оно стало рассыпаться золотистым песком, исчезая в пустоте, будто в море.

– Спасибо тебе, добрый человек, – прошептала она.

На глазах её выступили слёзы радости. Красивое лицо выглядело очень счастливым. Догадаться несложно: она оказалась заложницей чужих козней. В прошлом с ней сыграли злую шутку, подтолкнув на сотворение недоброго. Существа, обитавшие в пещере, желали своей доли от умений девушки, нахально заставляя творить неведомое.

Она нежно прикоснулась пальцами к моим губам, легко проведя рукой по щеке, и, притянув за шею, подарила мне лёгкий поцелуй. С улыбкой она провела свои последние мгновения жизни, уходя в счастливый мир, где можно беззаботно отдохнуть. Приятный миг прощания после жестокой схватки с запутавшейся когда-то человеческой душой.

Я приподнялся и выдохнул. Было радостно, что смог подарить ей покой, которого она так хотела. Внутри неё всегда жила сущность, желавшая освобождения из плена бездны и тлена.

С прикосновением она подарила мне свою историю, что начиналась очень красиво, словно сказка, дававшая ей надежду на прекрасное будущее.

В стародавние времена в одном племени жила юная девушка по имени Анира. Она славилась невероятной красотой: длинными чёрными волосами, ярко-зелёными глазами и тонкими чертами лица. Анира обладала доброй и чуткой душой, любила природу и всех обитателей леса. Животные прислушивались и часто присоединялись к ней в её прогулках.

Каждую ночь она выходила на поляну в лесу, чтобы поговорить с духами ночи. Они полюбили Аниру за её доброту и одарили особым даром: проникать в сновидения живых существ, наблюдая за их сокровенными мыслями и чувствами. Со временем она научилась большему, чем просто играть со снами людей: ночь помогала ей укрыться в любом тёмном уголке, не озарённом светом.

Взамен Анира делилась с духами увиденными во снах эмоциями и историями своих соплеменников. Она кормила их горестями и радостями, страхами и невзгодами. Так девушка стала связующим звеном между миром духов и людей. Анира научилась хорошо управлять своим даром, но не применяла во зло против людей, а также старалась никому не рассказывать о своём секрете.

Однажды в лесу Анира услышала крик о помощи. Она долго наблюдала за незнакомцем, бежавшим по лесу в поисках спасения. Это оказался юноша по имени Даэн, из чужого, враждебного племени, жившего по ту сторону леса. Он заблудился в чаще, и тогда-то за ним погналась стая голодных волков.

Анира без страха вышла к хищникам, воздействуя своим даром на их разум, – волки успокоились и разбежались прочь. Даэн был потрясён и безмерно благодарен девушке за спасение. Её красота смутила парня, и тогда он решил подружиться с незнакомкой.

Во время разговора спасительница узнала, что Даэн отбился от своего отряда во время охоты. Парень восхитился красотой и добротой очаровательной девушки, а она, в свою очередь, полюбила его с первого взгляда. Ей казалось, сама судьба преподнесла этот подарок, что теперь конец одиночеству в мире постоянных грёз.

Юноша и девушка стали тайно встречаться в чаще леса, подальше от враждующих племён. Каждая встреча только усиливала их чувства, и любовь становилась всё крепче.

Анира и Даэн строили светлые планы на будущее, мечтая пожениться и завести детей. Ради любви девушка намеревалась покинуть своё пристанище и уйти в другие земли, дабы не колоть глаза соплеменникам. Она полностью доверилась Даэну, открыв свой таинственный дар.

Но в один роковой день девушка узнала страшную правду: Даэн обманывал её всё это время. Его чувства оказались ложью, а в родном племени у него уже имелась семья: жена и дети. Она узнала об этом, когда тайно проследила за ним, уходящим из леса: хотела узнать, как живёт любимый. С ними он выглядел таким же счастливым, как и с ней, совсем не смущаясь прегрешений.

Анира пришла в ярость от предательства. Сердце её наполнилось горечью, а мысли затянула пелена ненависти. За коварство возлюбленного она с помощью духов наслала на соседнее племя страшное проклятие.

Но её собственные сородичи узнали о случившемся и возненавидели девушку. Доныне они даже не предполагали столь коварного предательства от весёлой и заботливой подруги, которую знали с детства. Они отвернулись от неё, лишив дома и доброго слова.

Опустошённая дева потеряла не только возлюбленного, но и родное племя. В отместку она заманила Даэна в лес и отдала на растерзание диким зверям, от которых когда-то спасла. А племя его заснуло крепким сном – и больше не проснулось. Девушка навела вечные сны на этих людей, скормив их эмоции духам, и те опустошили их, словно бочонок мёда.

Её народ испугался, решив, что их может постигнуть та же участь. Они решили заточить Аниру в каменный гроб по древним обычаям погребения, дабы лишить связи с духами. Люди надеялись, там она не сможет причинить вреда никому из живущих. Подкараулив девушку в лесу, они неожиданно напали на неё исподтишка и заточили в пещере.

После проведённого ритуала гроб с девушкой зарыли глубоко в землю, а место захоронения с годами позабыли. Но легенда об Анире жила в веках, передаваясь из уст в уста. И всё же время в конце концов нещадно стёрло эти события из людских легенд, и память о нём полностью истлела, как бумага.

Теперь же всё закончилось, страдания заключённой бедняжки окончательно прервались.

Неподалёку от меня лежал Ильмахильм, его лицо казалось умиротворённым. Я подошёл ближе и легко пнул его по бедру.

– Иль! Иль! – окликнул я спящего.

Он подскочил с испуганным лицом и быстро осмотрелся.

– Что? Где я? – задыхаясь, воскликнул он, отыскав меня глазами.

После долгого сна он был словно пьяный и сперва испугался, но, увидев меня, расслабился.

– Сколько я спал? – устало промямлил он, привалившись боком к сырому камню, – с явным облегчением.

– Три дня почти, – ответил я, глядя на него сверху.

– Как-то ты долго, – пробубнил он, зевнув.

– Так вышло. Это ещё всё славно сложилось. Тебя могли бы и твари сожрать, – улыбнулся я.

– Ты бы не расплакался от этого, – безразлично сказал Иль, перевернувшись на спину.

– Ты же наверняка не знаешь. Может, и всплакнул бы над могилкой, – усмехнулся я, глядя на развалившегося друга.

– Подними меня. Не двинуться, – протянул Иль руку.

Я схватил его за грудки и, подняв, как мешок с зерном, поставил не ноги. Он пошатнулся и чуть не свалился вновь, но я удержал ослабшего. Засунул в мешочек руку и достал воды, влив в рот приёмному сыну, так как сам он не мог. Иль с жадностью, шумно глотал воду, смакуя каждую каплю. После полил немного на лицо, умывшись.

– Лучше? – спросил я, убирая флягу обратно.

– Немного да, – ответил Иль, шатаясь подобно тонкому дереву. – Чувство, будто сейчас проблююсь, – тяжело проговорил он, повиснув на мне всем телом. – Где остальные? – глянул на меня, не понимая происходящего.

– Где-то в пещере, – ответил я без капли переживаний. – Всех разбросало по разным углам, теперь придётся искать. – Я посмотрел вперёд, куда уводили тропы тоннелей.

– Ещё тогда она смогла нас разделить, – пояснил сын, тяжело вздыхая. – В тумане запутала нас, я не успел оглянуться, как рядом никого не оказалось. Потом просто блуждал в снах. Они казались очень правдивыми… некоторые из жизни, а некоторые – лживые бредни. Но чувства, вызванные ими, были подлинными! Через такое я никогда не проходил. Зачем все эти испытания? Кому они нужны? В чём их скрытый смысл? – с недоумением спрашивал Ильмахильм, надеясь на ответ, удовлетворивший бы его мятежную душу.

Он постарался аккуратно сесть, так как ноги не держали его. По потускневшему лицу я видел, как ему плохо.

– Это должен решить каждый из вас. Кому-то они откроют забытое, покажут сокровенное, правду, возможности – или поведают смысл его жизненного дуновения, как тебе. Чувствуешь, что твоя душа стала немного полнее? Сон напомнил забытое прошлое, открыл чертоги тайных событий, распахнул твои глаза шире. Возможно, из других снов ты подчерпнёшь что-то новое, примешь как данность и научишься использовать. А может, останешься таким же олухом.

– Слов не выбираешь, но ты прав. Твой дар даёт тебе ответы, как и сны. Ты не можешь до конца предсказать последствия, но, если есть выбор, я хочу идти более надёжным путём, – серьёзно сказал Ильмихильм, задумчиво нахмурившись.

– Порой мне не видно, окажется ли тот или иной поворот легче. Я выбираю тот путь, на котором смогу управлять событиями, как телегой. В этом деле всё сложнее, чем кажется. Тебе не стоит вникать, это моя каверзная доля. Я лишь предлагаю дорогу, указанную проклятием, изредка выбираю колею, в коей справиться проще. Вам лишь надо поднапрячься и превозмочь трудности на ней, – старался внятно объяснить я, дабы не запутать своего ребёнка.

– Раньше я того не понимал, но сейчас осознал. Совсем не плохая новость, из ряда вон выходящая. Без дара, конечно, сложнее совладать со всей падалью, что путается под ногами. Но иначе – только смерть.

– Я не рассказывал, а ты постоянно молчал. Временами безветрие приносит засуху, недосказанность режет, как нож. Не стоит замыкаться в себе, я не съем из-за лишних вопросов, – украдкой улыбнулся я, дав понять свою благосклонность.

– Но ты их не жалуешь. Помню, у меня их было с лихвой, но ты постоянно отнекивался и сторонился. Иногда тебя тяжело понять, а порой невозможно, – пожаловался Иль угрюмо, вспомнив прошлые обиды.

– Такой уж я трудный человек. Сложный. Но клубок нитей всегда можно размотать. Чем я и занимаюсь. Ты сможешь идти? Или мне придётся тебя тащить? – спросил я у Иля.

– Чуть отдохну, а позже смогу. Силы потихоньку возвращаются, – уверил он, глядя на меня. – Ты справился с напастью, бедующей здесь? Как-то тихо.

– Вознеслась в лучший мир, где ей и место. Есть что принять? У меня где-то завалялся отвар Преума, как раз на такой случай, – полез я в мешочек, пытаясь помочь сыну преодолеть слабость.

– Не надо! Нет! – резко ответил Иль, махнув рукой и сморщившись, будто глотнул желчи. – В прошлый раз меня от него мутило, а после три дня срал ещё. Спасибо, у меня другой отвар есть, который ты в последний раз делал. Тот хорош, и силы после будто сами приходят.

– Это потому что в него магия сразу влита, а этот просто отвар из трав, – вынул я из мешочка руку и потёр подбородок.

– Твоё траволедение меня когда-нибудь в могилу сведёт. Ты иди, а я чуть позже. Только скажи, где искать, а то придётся снова меня вызволять, – пробубнил сын.

Я усмехнулся, поглядывая на тёмные ветвистые тоннели, уходящие далеко вглубь.

Иль медленно встал, выбрал взглядом небольшой камень у стены, едва дошёл и уселся, выдохнув, будто поход занял долгое время. Принялся искать заветный бутылёк в мешочке, морщась от слабости.

– Я сам пока не знаю, сейчас поищу и скажу, – проговорил я, отходя в сторону.

– Ты пока давай ищи. А я отдохну немного, сил наберусь, – махнул Иль, будто отправлял меня в далёкую даль.

Закрыв глаза, я пустил волну магии, а потом ещё и ещё – по всем коридорам гиблого места. В разных уголках ощущалось присутствие мелкой живности, выползающей из трещин безмерного лабиринта после гонений Тьмы, – насекомых и растений, скрытых ранее во мраке. Мелкие безобидные твари тоже перестали бояться, высунув головы из укрытий, и даже летучие мыши начали свободно порхать без страха.

Двэйна я почувствовал в дальних проходах слева, а Григора справа. Они находились далеко впереди и ещё не проснулись до конца. В глубине пещеры нашлось также ещё что-то: какая-то магия и твари побольше, но они скрывались далеко в недрах. Мне не хотелось, чтоб они ощутили присутствие моей магии, поэтому я развеял её, не став искать тайн забытого места.

– Ты идёшь за Двэйном, я за гномом. Будь аккуратен, там шастают твари. Второе ответвление направо в том тоннеле, – показал я на левый ход. – Не лезь на рожон! – пожелал на дорожку.

– Хорошо, постараюсь, – морщась, ответил Иль, сидя на камне.

Меч Ильмахильма валялся посреди зала, мирно пылясь. Я заметил его очертания, поднял силой мысли и запустил в хозяина. Конечно, Иль не успел среагировать, сейчас бы и простой комар извёл его до пота. Вяло он откинулся назад, а меч остановился у его носа, застыв в воздухе, глядя в глаза навершием.

– Ну спасибо тебе, – дерзко ответил Иль, спокойно взявшись за рукоять и аккуратно прислонив оружие к камню рядом с собой.

– Я пошёл. Если что, ты знаешь, как поступить, – направился я к тоннелям. – Чуть не забыл. Возьми это. – Я снова полез в мешочек и отыскал в его недрах серебряный цветочек на тонкой цепочке. Вынув, я раскрыл ладонь, и цветок поплыл по воздуху, пока не опустился на руку Илю. – Тебе пригодится! – подмигнул я.

– Беспокоишься за меня? – с дружеской ухмылкой спросил он.

– Всё-таки ты мой сын. Не переборщи с зельями, – улыбнулся я и обернулся к проходу в шахту. И пошёл в тоннель справа.

^{[1] Навеянный сон – это состояние, в котором человек видит сны, созданные и направляемые внешним воздействием, будь то другое сознание, магическое влияние или иное вмешательство. В навеянном сне спящий переживает яркие и реалистичные события, навеянные ему извне, идущие вразрез с его собственными мыслями и желаниями. Эти сны могут включать в себя сцены и образы, которые человек не мог бы создать самостоятельно, отражая намерения или желания того, кто наводит сон. По желанию навязавшего сон, могут происходить действия угрожающие жизни спящего.}