Читать онлайн "Мир в пепле: Выжить или умереть!"

Глава 1: Трещина

Тишина перед бурей всегда лжет. В тот день она была особенно сладкой и густой, как застывший мед. Солнце, августовское и наглое, лизало крыши Новосибирского Академгородка. Сергей Морозов, старший лаборант в Институте ядерной физики, протирал очки, глядя в окно на привычный пейзаж: сосны, велосипедисты, студенты с планшетами. Мир. Упорядоченный, предсказуемый, скучный в своем благополучии. Он и представить не мог, что через три часа этот мир лопнет по швам, как перезревший плод.

Первым звоночком стал не вой сирен, не вспышка на горизонте. Стала тишина *внутри*. Сергей как раз настраивал спектрометр, когда привычный гул городской жизни, просачивавшийся даже в подземную лабораторию, вдруг исчез. Не стих, а *исчез*. Как будто кто-то выдернул штекер из розетки реальности. Он поднял голову, встретившись с таким же недоуменным взглядом коллеги, Ани, через проход. Ее губы шевельнулись, но звука не последовало. Нет, не так. Звук был — нарастающий, низкочастотный гул, идущий не снаружи, а изнутри черепа, из самой земли, из воздуха. Он вибрировал в костях.

Потом погас свет. Не мигнул, а погас навсегда. Аварийное освещение залило коридор кроваво-красным. В этой внезапной тишине и багровом полумраке раздался первый крик. Нечеловеческий. Не от боли, не от страха. От... *распада*. Он шел из комнаты отдыха.

Сергей бросился туда, Аня за ним. То, что они увидели, выжгло в памяти клеймо. Вадим, лаборант, сидел за столом. Его чашка кофе была опрокинута. Но это было не главное. Главное было в нем. Его тело... *колебалось*. Контуры стали нечеткими, будто изображение на плохом телевизоре. Кожа на лице и руках пузырилась и опадала, как старая краска, обнажая не мышцы и кости, а нечто... влажное, темное, мерцающее тусклым перламутром. Глаза Вадима были широко открыты, полные немого ужаса и абсолютного непонимания. Из его открытого рта вырывался тот самый нечеловеческий стон, больше похожий на шипение лопнувшей паровой трубы.

— Вадим! — крикнул Сергей, делая шаг вперед.

В этот момент тело Вадима *схлопнулось*. Не взорвалось, не рассыпалось. Схлопнулось, как пустая консервная банка под гидравлическим прессом. С хрустом ломающихся костей и чавкающим звуком разрывающихся внутренностей. На стуле осталось нечто высотой не больше метра — бесформенная, пульсирующая масса того самого влажного, темного вещества, мерцающего перламутром. Оно дышало. Медленно, тяжело. И от него шел холод. Физический холод, заставляющий дыхание стелиться паром в нагревшемся за день помещении.

Аня вскрикнула и отпрянула. Сергей замер, оцепенев. Его научный ум, воспитанный на формулах и детерминизме, отчаянно пытался найти объяснение. Вирус? Токсин? Но ничего не могло объяснить эту... *трансмутацию*. Это было не умирание. Это было *переписывание*.

Затем завыла сирена. Настоящая, внешняя. Пронзительная, ледяная. Она разорвала гипнотический ужас. По коридору, из комнаты в комнату, понеслись крики, уже человеческие, полные паники и боли. Где-то хлопнула дверь, послышался треск стекла.

— Надо выбираться! — прохрипел Сергей, хватая Аню за руку. — Наверх!

Они побежали по красному коридору. Картина ада разворачивалась по мере их движения. В одной из лабораторий трое таких же... *масс*... уже двигались. Неловко, как куклы на тугой резинке, но двигались. Одна из них, бывшая, возможно, аспиранткой Леной, медленно, с чудовищным хрустом, вытянула руку — вернее, то, что руку напоминало — в сторону другого лаборанта, прижавшегося к стене. Прикосновение. Мгновенное. Человек вскрикнул, не от боли, а от леденящего ужаса, и его тело начало... *течь*. Очертания расплывались, кожа свисала клочьями, обнажая все то же мерцающее черное вещество. Трансформация заняла секунд десять. Быстрее, чем у Вадима.

*Они не просто убивают. Они заражают. Превращают. Мысль молотом ударила в сознание Сергея. *И это не зомби. Зомби — это мертвецы. Это... что-то живое. Другое.

Они вырвались на поверхность через аварийный выход. Картина, открывшаяся им, была сюрреалистична и ужасна. Город горел. Но не так, как при пожаре. Пламя лизало здания странными, зеленоватыми языками, будто горело само пространство. Небо было неестественно темным, затянутым пеленой, сквозь которую с трудом пробивался багровый отсвет пожаров. Воздух звенел от криков, сирен, взрывов и... того самого шипящего гула.

Люди метались. Некоторые уже были охвачены трансформацией, их тела корчились, пузырились и схлопывались в знакомые пульсирующие формы. Другие, еще люди, пытались драться, бить палками, камнями. Бесполезно. Огнестрельное оружие? Сергей увидел, как сотрудник охраны института выстрелил из пистолета в одну из масс. Пуля вошла в студенистую плоть, оставив дыру, которая мгновенно затянулась, как вода. Масса лишь слегка качнулась, а потом резким, неожиданно быстрым движением "руки" сбила стрелка с ног. Прикосновение. Крик. Трансформация.

— Беги! — закричал Сергей, толкая Аню в сторону менее задымленной улицы. — К центру! К жилым кварталам! Там... может, армия...

Он не верил в это. Но бежать было некуда. Они нырнули в переулок, натыкаясь на брошенные машины, перевернутые мусорные баки. За спиной слышалось шипение, чмокающие шаги и новые крики, обрывающиеся леденящим душу бульканьем.

Вдруг впереди, из-за угла, вывалилась фигура. Человек. Мужчина лет сорока, в разорванной куртке, с диким взглядом. В руках он сжимал нечто похожее на... сварочный горелку, соединенную толстым кабелем с массивным аккумулятором на спине. Самоделка. Грубая, опасная.

— Назад! — проревел он, увидев Сергея и Аню. Голос был хриплым, но твердым. — Не туда! Там их стая!

Он махнул импровизированным орудием в сторону главной улицы. Сергей рискнул выглянуть. То, что он увидел, заставило кровь стынуть. По проспекту медленно, волнообразно двигалась *группа* этих существ. Десятки. Может, сотни. Они не просто шли. Они как бы *перетекали*, сливаясь и разделяясь, оставляя за собой влажный, перламутровый след на асфальте. От них исходил тот же холод, создавая вокруг морозный туман в летнем пылающем аду.

— Кто вы? — выдохнул Сергей, отступая к незнакомцу.

— Кремень, — коротко бросил мужчина, не отрывая глаз от улицы. Его импровизированный "горел" зашипел, на конце заискрила тускло-голубая дуга. — Выжившие. Инженеры, слесари, кто смог сообразить. Это — "Жар", — он кивнул на оружие. — Пока единственное, что хоть как-то их останавливает. Тепло. Много тепла. Выжигает эту... мерзость.

Он прицелился в ближайшую массу, отделившуюся от группы и поползшую к их укрытию. Нажал на спуск. Из сопла вырвался не огонь, а сфокусированный поток белого каления — плазма. Он ударил в студенистую форму. Раздалось шипение, как от раскаленного металла в воде. Перламутровая плоть вскипела, почернела, обуглилась. Масса завизжала — пронзительно, мучительно — и отползла, оставляя на асфальте дымящуюся черную лужу. Она не умерла, но была ранена. Остановлена.

— Видите? — крикнул Кремень над нарастающим гулом приближающейся стаи. Его глаза горели не страхом, а яростной решимостью. — Они не бессмертны! Не всесильны! Мы можем драться!

Сергей посмотрел на грубое, смертельно опасное оружие в руках этого человека. На обугленный след на асфальте. На пульсирующую, мерзкую массу, отползающую в тень. На горящий, гибнущий город за его спиной.

Хаос поглотил мир. Люди умирали непонятно от чего, превращаясь в нечто ужасное, непохожее ни на зомби, ни на что известное. Но в этом аду уже рождалось первое семя сопротивления. Семя, выкованное в отчаянии и ярости из обломков старого мира. Семя из огня и стали.

Годы войны только начинались. Но первая искра "Жара" уже вспыхнула в новосибирской ночи.