Марачек — древнейший из всех миров — простирается пред нами. Смотри и не отворачивайся: это сердце его — Цитадель Марачека, именуемая Карнакой. Она — Истинный Вавилон, Подлинный Авалон, Вечный Первый Рим — древнейший из городов вселенной, память о величии и пороке, могуществе и распущенности которого осталась в народах, хотя подлинное имя его и судьба позабыты. Погребены под песком истории, ведь бесчисленные века и неисчислимые тысячелетия он пуст. Пуст Город, отражения коего — все города всех миров! Там, где шествовали властители, перебегают от камня к камню в свете тусклого красного солнца недовольные ящерицы. Где маршировали армии, порос чахлый кустарник.
На что похож Марачек, и с чем сравню его?
С цветком, засохшим меж страниц книги, тонким и хрупким, что рассыпается в прах от неловкой руки.
С пустыней, в которой нет воды и тени, и гибель для путника — любое из направлений.
С песней, весёлой песней, что пропета вот-вот, и последняя звонкая нота флейты затихла, но длится она ещё миг в ушах очарованного слушателя. И миг этот тянется дольше, чем горят иные звёзды.
Выбирай любое сравнение, что по сердцу тебе, но знай, что невозможно познать Марачек, и нет средь живых тех, кто может поведать о славе его!
Ты ищешь, на чём остановить свой взор? Ищешь свидетельств великих деяний, запечатлённых в камне и дереве? Бессмысленно. Прах и пепел лишь тут. И не на чём остановиться взгляду: Марачек мёртв, и цвета его — цвета праха. Он — развалины памятника самому себе.
Впрочем, об одном из великих деяний он рассказать ещё может: о величии седого Времени, перед которым трепещут миры и боги.