Читать онлайн "Кораблик в бутылке"

Глава 1. Разговор на пустой улице
Ночь выдалась холодной. Город будто замер, погрузившись в сероватую
тишину, нарушаемую лишь редкими всплесками света от уличных фонарей. Я
брёл по пустой улице, вслушиваясь в свои собственные шаги. Мысли крутились в
голове, словно листва в водовороте осеннего ветра. Этим вечером я был особенно
одинок, и даже приятный майский ветерок нисколько мне не помогал. Я
размышлял о смысле жизни, о том, что я могу дать этому миру, неужели никогда
не смогу выбраться из этой засады - дом - работа - дом? Хоть бы кто-нибудь меня
понял и помог.
И вдруг из темноты возник незнакомый голос.
— Всё в порядке? — прозвучало где-то с правого боку от меня.
Я повернулся и увидел человека, стоявшего в тени под деревом. Он был примерно
одного роста со мной, высокий, с тёмными волосами, на вид примерно тридцать
лет, и в целом, он был похож на меня, в тот миг я подумал, что это мой брат, и вряд
ли кто-то усомнился в этом. На нём был чёрный пиджак и брюки, которые очень
удачно на нём сидели. И это была существенная разница, между нами, я так
никогда не одевался. Я не любил что одежда меня стесняет, и поэтому носил
всегда только спортивное. Он выглядел уверенно и решительно.
— Я… Да, я вполне здоров, — ответил я немного растерянно.
— А вид такой, будто с войны вернулся.
Эти слова поразили меня. Кто он такой, чтобы говорить подобное? Но почему-то я
не испугался.
— А вы кто?
— Просто прохожий. Как и ты. Ни больше ни меньше. Извините, если напугал, я
просто не знал с чего начать, но очень хотелось взбодрить вас. Может быть, вы
хотите поговорить?
Я был в лёгком ступоре. Это было очень неожиданно для меня.
— О чём мы можем говорить с вами? Ещё и в такое время. Если нужны деньги, то у
меня их нет, я могу отдать телефон.
— Не волнуйся, я не грабитель. Правда, вот смотри, тут лавочка, просто присядь,
отдохни, мне ничего не нужно правда.
Почему-то я послушал его и сел. Неужели моя сила воли настолько слаба, что я
готов подчиняться первому встречному?
— Что ты думаешь о смысле жизни? — задал он вопрос, словно знал, с чего
начать.
— Может быть для начала вы скажите, как вас зовут?
— Меня зовут Александр, и я просто люблю здесь гулять иногда. Правда, тут
красивое место, хотя и обычное. Зеленеющая аллея, после зимы, первые по
настоящему тёплые деньки. Это прекрасно, жизнь оживает.
— Меня тоже зовут Саша.
Я отвечал достаточно робко, и всё ещё не мог привыкнуть к такой смене, сегодня я
не планировал с кем-то разговаривать.
—Очень приятно, значит мы тёзки. Понимаешь Саша, я люблю узнавать у людей, в
чём смысл жизни. Не мой конечно, а именно их. Интересно услышать их ответ. И я
столько раз это спрашивал, что сейчас выгляжу как сумасшедший, даже без
знакомства перехожу к делу, чем часто очень пугаю. Но меня это даже забавляет.
Ну так что, в чём смысл?
— Иногда мне кажется, что его нет. А иногда — что он где-то рядом, но я не могу
ухватить.
— Значит, ты уже начал искать. Большинство живёт, не задаваясь этим вопросом.
Ты молодец. Это уже хорошо.
Он говорил спокойно, словно читал из книги, которую знал наизусть.
— А вы нашли ответ?
— Ответ меняется. Но суть одна: мир — это замкнутая система, в которой каждая
душа проходит свой путь. Мы здесь не случайно. Всё имеет цель. Я люблю и
ненавижу этот мир, я считаю, что это рай, где мы стоим у решётки, и лишь
издалека можем им любоваться, а вот чтобы босиком пройтись по этому
чудесному саду нам нельзя. Охрана не пускает.
Я посмотрел на него с недоверием, но внутри что-то дрогнуло. Слова, казавшиеся
абстрактными, отозвались во мне.
— Почему именно я? Почему вы заговорили со мной?
Он улыбнулся.
— Потому что ты был готов услышать. Ночь — хорошее время для таких
разговоров.
Мы сидели молча ещё минуту. Я чувствовал, как тишина вокруг становится глубже,
будто и вправду весь мир затаил дыхание.
— Ты можешь уйти, забыв этот разговор. А можешь продолжить. Завтра, в этом же
месте.
— И всё, на этом наш разговор закончен? Почему же вы считаете...
— Можно на ты.
—Почему же ты считаешь, что я приду завтра?
— Я так не считаю, просто думаю, что тебе это будет интереснее, чем мне. Иначе
ты бы не ходил здесь с настолько опущенной головой, что мог бы зубами камешки
с плитки доставать.
—Ты прав.
Я встал, не зная, что сказать. Кивнул.
— До завтра, — произнёс я.
Он снова улыбнулся и исчез в темноте, будто растворился в ночи.
Я пошёл домой. В голове звучали его слова. Завтра. В этом же месте. Пожалуй, я
приду.
Глава 2.
Следующим вечером я вернулся на то же место. Ветер трепал воротник пальто, но
внутри было странно спокойно — будто я уже знал, что меня ждёт.
Брусчатка под ногами была аккуратно выложена и своей простотой и красотой
успокаивала меня. Я посмотрел вдаль, он снова сидел на лавочке. Словно не
уходил. Всё ближе и ближе я приближался к цели.
— Рад, что ты пришёл, — сказал он, не глядя.
Я попытался пошутить.
— Я пришёл с миром.
— Да, хорошая шутка. Я тоже. Садись, не стесняйся, погода хорошая, вторник, до
конца недели мы можем каждый день разговаривать, и никто не помешает нам в
том время.
— Не уверен в том, что буду ходить сюда каждый день на этой неделе.
— А я почему-то уверен.
Мы замолчали, и минуты три не произносили не звука. Затем он задал вопрос:
— Ты когда-нибудь задумывался, как устроен этот мир?
— Конечно. Он очень разнообразен, в нём есть всё, и добро, и зло, и пустыня, и
океан, и жара, и лютый холод.
— Это всё так. Но я имею в виду его внутренний механизм. Его начинку. Кто
дёргает за рычаги и прочее?
—Об этом я мало думал, не особо есть время, да и проблем очень много, работа,
кредиты, долги. Я обрёк себя на тяжелое существование, тут не до того, кто там
сверху и кто там внизу.
—Очень плохо. Об этом нужно думать, даже когда очень плохо. Иначе ты совсем
себя потеряешь.
Я смотрел на него, не перебивая.
—Меня самого одолел быт. Но я всегда старался размышлять над происходящим.
И сейчас, собрав все знания воедино, я понимаю, мир, который мы знаем, скоро
изменится.
—Мир постоянно меняется. Тут ничего удивительно, и да, не всегда в лучшую
сторону.
Он в удивлении слегка приподнял правую бровь.
—Я имел в виду другое. Тут много факторов, которые служат, как бы это сказать,
сигналами. Человечество имитирует ходьбу, но это больше похоже на зыбучий
песок, а мы все в нём.
— Но разве мы не делаем открытия, не развиваемся?
—Какого рода эти открытия? Телефон становиться лучше? Машины удобнее?
Дома красивее? Разве это открытия? А где полёты на другие планеты? Где
лекарство от всех болезней? Где вечный двигатель или бесплатное и бесконечное
электричество? Этого нет, и не будет. Будет иллюзия новшества и ничего больше.
Он говорил спокойно, почти без эмоций. Но в словах была сила.
—Что же ты предлагаешь тогда?
— Предлагаю всему человечеству начинать объединяться, чтобы выжить, и
прекратить воевать.
Он замолчал и посмотрел в сторону. Я ему наконец ответил.
—Это предложение звучит нелепо в сегодняшних реалиях.
Он кивнул. Видно было, что ему тяжело, лицо хмурилось, брови сдвигались всё
сильнее.
Вдруг его слова прозвучали будто удар молота по наковальне.
— Я здесь, я с тобой, я хочу тебя пробудить.
Глава 3.

Вдруг он смягчился. И сменил темп разговора, быстро выдавая предложения за
предложением.
— Знаешь, Саня. Наш мир очень удивителен. Столько всего здесь намешано:
любовь, войны, добро, зло, почитание и предательство, реальность и иллюзии. И
всё это пытаются удержать в своих руках относительно всего человечества,
небольшая группа людей. Удивительно. Хотя если подумать, то скорее всего эти
люди и поддерживает весь этот хаос. Ты как считаешь, я прав?
— Сложно сказать, наверное, да, но мне не понятно, как ты хочешь мне всё успеть
рассказать сидя здесь, за два три часа? Это невозможно.
— Ну почему же, возможно, только если мы не за раз всё проговорим. Два-три
часа на протяжении 5–6 лет, каждый день, и тогда, возможно ты узнаешь всё что
хотел. Да нет, шутка, конечно. Ты не думай о том, сколько уйдёт на это времени, а
думай о том, что встретиться тебе на пути. Да и я сомневаюсь, что ты поверишь во
всё, что я скажу.
— Да, наша встреча для меня пока что очень сомнительна. Я слегка откинулся на
лавке, став чуть расслабление. Мысленно уже готовясь к нашему разговору.
— Хотя знаешь что?
Вдруг его голос стал довольно резок.
— А давай ты мне задашь вопрос, а я постараюсь на него дать ответ. Любой. В
рамках приличия, конечно.
Я оценивающе прищурил левый глаз, и сказал:
— Ты слишком уверен в себе, Александр. Но спорить не буду. Давай так и сделаем,
быстрее станет всё понятно. А то вдруг ты просто заучил какой-то текст, и сейчас
собираешься мне с умным видом его пересказать.
— Согласен, давай начнём.
Подумав с пол минуты, я собрался и задал свой первый вопрос.
— На нашей планете очень много различных актёров и публичных людей, звёзд,
певцов, танцоров и прочее. Нужно ли им уделять столько внимания, заслуживают
ли они его?
— Этот вопрос тоже очень странный. Какая тебе до них разница? Ну есть они и
есть, хочешь смотри, хочешь не смотри. Это же твой выбор. Хотя знаешь, в твоём
вопросе уже есть ответы. Я действительно уверен, что нам не следует следить за
ними и столько их обсуждать. Пойми, им очень тяжело, фактически они рабы,
которые подписали контракт и теперь вынуждены показывать свою жизнь другим
напоказ, быть лидерами мнений, подвергаться осуждениям, и прочее. Любое их
слово, сказанное не так или действие, будет вызывать резонанс в обществе, будет
формировать стереотип о них и не давать права ошибиться, хотя все люди
ошибаются и нужно уметь прощать. Хуже всего и то, что такая жизнь часто
развращает, медийные люди стремятся найти новое удовольствие для себя.
Загасить звериный голод внутри, заполнить внутреннею пустоту. Тяжело
постоянно улыбаться и быть добрым, всегда быть в хорошем расположение духа,
поддерживать свою физическую форму и прочее. Поэтому кроме сострадания, мы
ничего не должны им давать. Они обрекли себя, у пусть радуется тот из них, кто
сумел скинуть бремя славы, и построить свою семью, вырастив детей, которые
будут их любить и любить мир вокруг, не разрушая его. Часто они совершают злые
поступки. Вступают в странные общества, калечат своё потомство, предаются
запрещенным утехам. Выход из этого должен быть отчасти радикальным - чаще
показывать обычных людей, которые чего-то добиваются своим трудом - врачей,
учителей, трудовых людей, людей, которые спасают жизни, случайно или по
своей деятельности. Фильмы, клипы и прочие бестолковости должны гораздо в
меньшем количестве выходить в свет. Нужно закрыть многие видео площадки,
запретить короткие клипы, чтобы не травмировать и так не окрепшую психику
детей. Это тоже очень важный момент. Дети наше будущее - мы его формируем,
мы взрослые люди, их родители и окружение, они должны брать хороший пример,
чтобы его повторять, а не одевать странную одежду, говорить на странном сленге
и материться с пяти лет. Их жизнь с рождения становиться невыносимой, в том
числе из-за обилия удовольствий и вседозволенности, но отсутствием родителей
рядом. Они смотрят в телефон и тупеют. Какие у них тогда будут дети? Творец не
даст нам свершиться такой деградации, и скорее всего произойдёт всемирное
обнуление, нежели мы отупеем окончательно.
— Подожди, то есть ты веришь в творца, который следит за нашим прогрессом и
если что, готов всё уничтожить?
— А ты что, думаешь, что всемирные катастрофы, которые происходят раз в 200
300 лет сейчас, это случайность?
— Раз в 200–300 лет? Ты что-то путаешь, наверное, раз в 200–300 тысяч лет?
— Нет, это ты путаешь. Ты же знаешь все эти несостыковки в истории. Очень
много сомнительного пишут в книгах.
— Мы куда-то совсем не туда ушли...
— Да, я увлекаюсь иногда и прыгаю с темы на тему. Ну да ничего. В целом по
твоему вопросу я почти всё сказал.
— Да уж... Трудно тебе живётся, если ты так много негатива в себе держишь.
— Я не держу его. Тем более я знаю, как буду сам действовать. Я это только когда
говорю проецирую. В жизни мне гораздо проще, просто не думаешь об этом.
Делаешь свои дела и всё. Тем более теперь есть ты, который, как я надеюсь,
человек, жаждущий знания. И мне станет легче, если я тебе всё это расскажу.
— Не знаю даже. Чувствуется, что в твоей душе очень много не подтверждённых
знаний, которые сложно проверить.
— Почувствуешь, я надеюсь, со временем. И если считаешь, что я вру, то сразу
говори, чтобы потом не возвращаться. Ну, так будет следующий вопрос?
Глава 4.

Мы решили пройтись не много по тёмной аллее, и молчали. Мои мысли метались
между всем, что я услышал за последние часы. Город вокруг казался прежним —
шум машин, прохожие, витрины — но всё стало каким-то нереальным. Как будто я
находился не здесь, а где-то совсем в другом месте, где стены окружающего мира
стали прозрачными.
— Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя обманывают с рождения? — вдруг
спросил Александр, не глядя на меня.
— Да... но старался не думать об этом, — признался я. — Иначе становится
слишком тяжело жить.
— Вот в этом и загвоздка, — кивнул он. — Нам привили с детства привычку
отворачиваться от неудобных вопросов. Всё, что нельзя объяснить или понять —
должно быть отброшено как бред, суеверие, ложь. Но ведь именно там, в этих
вопросах, и прячется истина.
Мы остановились у заброшенного здания, где когда-то был завод. На стене
оставались следы старой вывески, которую давно сорвало ветром времени. Мы
присели на бетонный блок, укрытый пылью и ржавчиной.
— Я помню, как впервые ощутил, что мир — это не то, чем кажется, — начал он,
опираясь локтями на колени. — Был ребёнком. Мне снился один и тот же сон: я
стою в огромном зале, где нет потолка, а над головой вращаются механизмы.
Огромные, непонятные, похожие на часы. Они издавали звук, будто кто-то
вращает пружину. И в этом сне я знал — весь мир работает из-за этого механизма.
Я молчал. В голове я представлял каким был его сон. Всё это странным образом
перекликалось с моими собственными детскими страхами и образами.
— Сначала думал, что это просто фантазия, — продолжал Александр. — Но потом
начал находить отголоски этого сна в книгах, рассказах, интернете, даже в
некоторых песнях. Как будто кто-то ещё видел то же. И тогда я начал искать.
Он встал и подошёл к заржавевшей решётке, за которой зияла тьма старого
помещения. Посмотрел внутрь, будто ища там ответы.
— И что ты нашёл? — спросил я.
Он обернулся.
— Я нашёл то, что нельзя назвать словами. Я нашёл сомнение. Но именно оно
главное. Сомнение — это первая ступень к пониманию. Если ты не сомневаешься,
ты уже мёртв внутри. Тогда ты просто следуешь по маршруту, который тебе
проложили. Живой человек — всегда сомневается.
Я почувствовал, как будто меня вырвали из сна. Всё, что он говорил, звучало не
как философия, а как инструкция. Как руководство по снятию наручников, и выход
клетки, из чёртового колеса.
Мы ещё долго сидели в молчании. За горизонтом последние секунды заката
расцвечивали небо уже угасающим огненным светом. Я чувствовал, что это только
начало, и впереди ещё очень высокая лестница, на пути к пониманию себя и мира
вокруг.
Глава 5.

Я задумчиво поглядел в небеса. Там на тёмном небе, было очень много облаков.
Мне было хорошо и спокойно, я очень давно не чувствовал такое умиротворение.
На секунду я даже забыл, что рядом кто-то есть. Опустив голову, я пришёл в себя.
— Послушай, — вырвалось у меня. — Сейчас мне спокойно и хорошо, но в целом,
в последнее время я стал чувствовать себя тревожно, да и проблем стало в разы
больше. И общаясь с другими, я понимаю, что почти у всех так. Да и наш мир, как
ты заметил, очень сложен и многообразен, но я даже боюсь заглядывать в
новостную ленту, потому что происходит очень много негативных событий. Будь то
экономический кризис, или природная катастрофа, война... У тебя есть
объяснение происходящему?
— Ты тут пытаешься в одном вопросе объять необъятное. На этот вопрос люди
пишут целые романы книг, а мне тебе надо за 5 минут ответить?
— Да, как-то не так спросил. Но ответь, как считаешь нужным, я не вижу смысла
как-то перефразировать то, что спросил.
— Ну тогда не жалуйся. Давай присядем вот на эту пустую лавочку. Многие люди
испытывают тревогу, многие чувствуют, что занимаются не тем, и тратят время не
на то, что нужно. Люди стали страдать паническими атаками, различными
неврозами и прочим. СМИ сваливают это на магнитные бури и прочую ерунду, но
я так не считаю. Если взять совокупность факторов, которые есть сейчас —
полярное сияние там, где его не должно быть, природные катастрофы, войны,
кризисы, скандалы и многое прочее — всё на самом деле звенья одной цепи. Мир
меняется, он должен измениться, люди должны измениться. Это именно их долг,
ради выживания. Мы должны наконец-то начать думать и брать в свои руки нашу
жизнь, должны отстаивать наши принципы свободы и мира, а те, кто стоит в элите
и у власти, тоже должны пересмотреть свои взгляды и разделить свои накопления
с нуждающимися, ведь на небеса золото не заберёшь. Пока до них не дойдёт, что
всё, что у них есть, является по сути общим — счастья не будет. Мир даёт нам
множество подсказок, как выжить, чтобы переход в новую эпоху был более
простым, без потерь. Но, к сожалению, времени остаётся очень мало, а люди не
меняются, и поэтому становится только хуже. Власть управляет нами как
шахматными фигурами на доске. У них нет к нам сожаления, или проявления
человечности, нас всегда держат в положении между молотом и наковальней, в
подвешенном состоянии. Уже нет безопасного места, где жить, нет безопасного
жилища, нет уверенности в еде, в завтрашнем дне наконец. Весь мир опасен,
пока мы ходим по одному. Я не против власти, но я против их отношения к нам.
Они возмещают ущерб за смерть близкого, думая, что заткнут этим потерю, но это
просто бумажки — душе они не нужны. Я считаю, что мы стоим перед чем-то
новым, что планета готова к переходу, а вот люди — может быть, нет.
— Это звучит крайне непонятно. Как ты всё это придумал?
— Я не придумывал. Хотя хотелось бы верить, что это только мои предрассудки.
Собирая информацию, читая новости, обдумывая увиденное и услышанное, я
собрал мозаику, и теперь не могу прогнать эти мысли прочь. Каждый день они
меня мучают, я переживаю за всех. Я хочу, чтобы мои близкие не пострадали, да и
другие люди тоже. Но потом, видя очередную новость о том, что кто-то кого-то
жестоко убил или изнасиловал, я понимаю: шансов, что нас оставят, всё меньше и
меньше.
— И всё-таки, это странно. Кто нас осуждает? Люди сами по себе. Вот я, вот
власть, вот ты, вот другие. Кто ещё стоит за этим?
— Я думаю, ты знаешь, что не всё так просто. Кто-то даёт технические задания
этим власть имущим. Я уверен, кто-то управляет невидимой дланью, не давая
прямые приказы, а лишь показывая путь. Что-то или кто-то, нам невидимый.
— Кто? Дьявол?
— А чёрт его знает, ты сам должен это понять.
— То есть ты не знаешь?
— Знаю, но ты должен сам это понять.
— Как это?
— Давай ты задашь мне следующий вопрос, а я тебе как-нибудь подскажу.
— Слишком сложно для меня.
Я почувствовал лёгкую усталость, но любопытство было намного сильнее меня. Я
собрался, чтобы задать следующий вопрос.
— То есть ты утверждаешь, что получил эти знания путём личного анализа,
прочитав и посмотрев где-то?
— И, да и нет. Я думаю, ты не готов услышать всю правду здесь и сейчас. Пойми,
очень сложно адекватно воспринимать эту реальность. Каждый человек строит
свой мир в голове и воспринимает его по-своему, через свою призму возможных
событий. Поэтому часто, если грядёт что-то серьёзное, то людей, и в целом
общество очень долго к этому прогревают, заходят издалека. Сначала могут даже
быть на стороне человека. Ну вот, например. Все мы знаем, что насекомых есть не
надо, это неразумно. Но вот сверху кто-то решил, что добавить их в наш рацион
будет прекрасной идеей. Зачем и почему — это другой вопрос. Ну вот представь:
стоит такая задача, и в лоб ты такое людям не предложишь — будет волна
возмущений, протестов и прочее. А вот если зайти издалека, например, показать,
как в некоторых странах ловят комаров и делают из них котлеты, и ничего — едят,
начать делать видеоролики о пользе насекомых, приводить примеры, что
некоторые народы мира употребляют насекомых как деликатес, потом писать
книги, создавать телешоу, где люди на спор или чтобы выполнить задания их едят
и прочее — то в голове у человека уже вместо отрицания формируется восприятие
того, что в некоторых случаях допустимо есть насекомых, а потом, под
возникновением определённых событий, и вообще вполне приятно.
Не допустимо шокировать население — это провоцирует волну негодования,
бунты, запускает мысленные процессы в голове, человек начинает действовать. А
это власть имущим не к чему. Поэтому они шаг за шагом продвигаются к своей
цели. Но таких задач у них параллельно очень много, и, если где-то не получилось,
они сделают шаг назад, а потом два шага вперёд. И всё равно будут
реализовывать свои планы. Не важно, какая это страна — власть везде
одинаковая. Они игроки, и человеческие судьбы им не важны. Умрут сотни
миллионов людей — а они потом договорятся, скажут, что это была прекрасная
партия, и пожмут друг другу руки.
— Сложно обдумать это так сразу. В целом я это понимаю, но усвоить тяжеловато.
— Если тебе тяжело, можем закончить наш разговор.
— Я хочу услышать ещё что-нибудь. Например, ты говоришь, что выход из этого —
не слушать, что говорят сверху?
— Трудно сказать. По сути, мы сейчас находимся в таком положении, что, если не
будем подчиняться — другие страны и их игроки нас просто съедят, и всё. То есть у
нас должна быть ответная реакция. А сейчас это часто может закончиться новой
войной или ещё чем-нибудь. Я не знаю, как должен поступить человек в этом
случае. Но в идеале все люди на планете должны осознать, что мы должны вновь
объединиться, стать одним планетарным обществом, со своей культурой в разных
уголках мира. Но сейчас мы слабы, и это больше утопия. В реальности мы должны
набираться знаний, готовиться к переменам, к удару, и больше быть
осознанными. Кстати, знаешь, что зомби в фильмах — это, по сути, спящее
общество? Которое бесцельно бродит по этому миру, не имея мозгов, и завидует
тем, у кого они есть?
— Нет, не знал. Да и какой смысл в этих фильмах, так, ужас нагонять. Лучше
подскажи, я слышал про то, что элита часто говорит о своих планах, но
завуалированно, не напрямую, кодируя в каких-то видео или на открытии
олимпиад. Что ты знаешь про это?
— Дорогой мой друг. Тут мы подходим к очень важной теме. Давай пойдём
отдыхать. А завтра, в это же время приходи сюда, и мы продолжим. Хорошо?
— Хорошо, — ответил с лёгкой досадой я. — Время уже позднее, солнца нет, и
холодает. Ты прав, пора домой.
— Согласен, время ещё будет. Пока. Дай я обниму тебя.
— Хорошо.
Мы обнялись и пошли в разные стороны. В моей голове проносились отдельные
слова, которые сказал Саша. Мою душу задели его слова, да и сама встреча была
крайне удивительна. Я долго гадал, кто он и откуда. Почему я? Откуда он знал, что
я любопытен к этим темам? Множество вопросов одолевали меня, но я не мог
сейчас всё обдумать. Я медленно шёл домой, который был примерно в километре
от этой аллеи. Вдалеке последний трамвай уходил вдаль, и его гудок был похож на
велосипедный, что всегда меня забавляло. Медленно темнота опустилась на
город, и, подходя к дому, я зашёл в ближайший магазин и купил себе сока и
коржик.
— Перекушу на ночь, хоть и знаю, что нельзя, — подумал я и поднялся к себе
домой на третий этаж старого деревянного многоквартирного дома.
Зайдя домой, я достал кошачьего корма и покормил своих любимых кошечек.
Одна была полностью чёрной и крупнее — Даша, а вторая грациозная, серая с
белыми полосками — её звали Афина, за её красоту и грацию. Посмотрев на часы,
я понял, что смотреть телевизор уже поздно и лучше просто лечь спать, что и
принялся с удовольствием делать. Ночью я спал крепко и долго, мне приснился
сон, где я был в каком-то парке. На дворе стояла золотая осень, и везде были
красивые жёлтые листья, они падали с неба и были везде вокруг меня. Но самое
главное — в центре всего этого была удивительно красивая девушка, в красивом
осеннем платье, которая кружилась и пела удивительно красивую песню. Её
платье также было из листьев, и края вздымались, образуя лёгкое торнадо вокруг
неё.
Утром я проснулся полный сил. Залез в холодильник и, поняв, что готовить ничего
не хочу, взял йогурт и пару бананов.
— Думаю, что наемся, — пробубнил я себе под нос.
Собравшись, я пошёл на работу. Я был кладовщиком на одной базе, где кроме
нашего склада и офиса было полно других контор, и работа мне очень нравилась.
Нас было всего трое в офисе, и я не часто бегал на склад, а в перерывах мог читать
или даже играть на ноутбуке. Но весь день я думал только о встрече и новых
знаниях. Я решил подготовить вопросы, чтобы не долго думать, когда настанет
время.
И вот директор сказал мне:
— Ну что, Санёк, побегай домой, сегодня чуть пораньше, на 15 минут. Думаю,
никого уже не будет.
— Спасибо большое! Я побежал!
Быстро собравшись, я решил, что успею ещё заскочить домой и поесть, чтобы не
быть голодным весь этот вечер.
Глава 6
Собравшись, я вышел из дома. Сегодня у меня было в запасе ещё минут
сорок, и я решил снова дойти пешком до той самой лавки. Если понадобится —
подожду моего собеседника там. Погода, к счастью, оставалась приемлемой: хоть
и было на пару градусов холоднее, чем вчера — по ощущениям около пятнадцати
— ветра не было.
Завтра обещают дождь и похолодание. И, может быть, встречи не состоится.
«Хм…» — подумал я, — «Я ведь не обменялся с ним номером телефона. А если
вдруг что-то случится, и мы не встретимся? Потеряемся навсегда?» Но почему-то
мне казалось, что такого не произойдёт.
Погружённый в эти мысли, я не заметил, как подошёл к знакомой белой лавочке.
На моё удивление, Александр уже был там. Он выглядел точно так же, как и вчера,
разве что, возможно, чуть веселее.
— Добрый вечер! — произнёс он.
— Добрый, — ответил я.
— Сколько сейчас времени?
— Тебе сразу с числом и годом сказать, или как? — усмехнулся я.
Он заулыбался.
— Нет-нет, я не из будущего прилетел, честно. Может быть, я и выгляжу странно,
но я самый настоящий человек, тут родился, и знаю все местные
достопримечательности.
— Понятно… — признал я.
— Ладно, не буду томить. Но всё же, сколько сейчас?
— Восемнадцать сорок пять, — ответил я, глянув в телефон. — А что, у тебя нет
своего телефона? — спросил я, вполне резонно.
— Есть. Но он дома. Если ты посмотришь внимательно — я вообще ничего не
ношу: ни телефона, ни часов, ни украшений.
— А в чём причина?
— Не вижу смысла. Я гуляю, отдыхаю, и не хочу лишнего. У меня способ
позвонить, и этого достаточно. Всё остальное — только шум в голове.
— Странно звучит… но в целом ты весь какой-то не от мира сего.
— Вот именно. Так что давай не обо мне. А то уйдёшь домой с пустыми руками.
— Согласен. Давай продолжим вчерашнюю тему — я считаю, что здесь можно
ещё что-нибудь рассказать, например про всякие послания кино и клипах. Я
слышал об этом, но никогда не воспринимал всерьёз, может скажешь. для чего
всё это?
— Это серьёзный вопрос. Я расскажу, но будь готов к очень необычным
заявлениям.
— Я готов.
— Хорошо. Смотри. Наш мир, как я думаю, был создан как рай для людей. Всё, что
здесь происходит, должно происходить только с внутреннего согласия
большинства. Люди должны принять изменения, прежде чем они произойдут.
Если зло станет действовать открыто — внешние силы вмешаются. Потому что
люди будут молить о помощи свыше. Их воля призовёт помощь — и свет победит.
Но если заранее убедить людей, что надвигающееся зло — это добро, никакого
вмешательства не произойдёт. Ведь главный закон будет соблюдён: свобода
воли. Вот почему зло кодирует свои планы и преступления в фильмах,
мультфильмах, олимпиадах, шоу, клипах. Оно делает это красиво, ярко, весело —
чтобы люди приняли его заранее. Это шоу, к которому все привыкают, даже не
осознавая, что оно несёт.
Самое важное на Земле — сила воли человека. Запомни это. Сила воли — это
творческая энергия. Всё, что ты можешь вообразить, станет реальностью, если
достаточно людей поверят в это. Именно поэтому с самого детства нас
ограничивают: «нельзя», «невозможно», «не твоё дело». Нам обрезают
воображение, и мы застреваем в рутине: дом — работа — дом.
Сейчас меняется эпоха. Люди чувствуют это, и у них начинаются тревоги,
ломаются судьбы. Это Творец тормошит их: «Очнись! Ты же творец! Почему ты
просто выживаешь в этом прекрасном мире? Твори, создавай!»
И ещё. На этой планете нельзя применять технологии, которые не были здесь
созданы. Потому что, если внедрить нечто из «вне», светлые силы вмешаются.
Поэтому все опасные технологии — генная инженерия, искусственный интеллект
— должны быть рождены здесь, как бы с нуля. Тёмные же стимулируют их
развитие: рекламируют, упрощают доступ, подталкивают.
Конечная цель — тотальный контроль. Полная власть над людьми. Над творцами,
которые заснули. Откачка энергии и ресурсов.
— Это невероятно… Я должен это записать.
— Не надо. Ты и так это запомнишь. Просто проверь. Загляни в интернет, подумай
— и сам всё увидишь.
— То есть… искусственный интеллект — это тоже часть зла?
— В своей конечной стадии — да. Сначала он просто помощник. Потом он станет
частью тела. Управлять человеком станет проще простого. Молодёжь начнёт ещё
быстрее деградировать — ведь ИИ будет всё делать за них.
— Я видел много видео с НЛО… Это ведь тоже супер-технологии. Почему они не
нарушают систему?
— Частично могу ответить. Большая часть этих аппаратов — создана самими
людьми. Тайно, но всё же. Есть архивы, которые это подтверждают. И эти
технологии пока далеки от настоящей силы. К тому же элита давно готовит мир к
«встрече» с внеземным разумом.
— Прости, ты серьёзно сейчас?
— Вот видишь. Не верится? А людей к этому подводят десятилетиями. Потому что
такая встреча решает множество задач для тех, кто наверху. Но они боятся прямой
реакции. Поэтому внедрение происходит постепенно — через новости, фильмы,
утечки.
— Это всё… слишком. Но странное дело — внутри у меня будто всё встаёт на свои
места. Пазл складывается.
— Именно так и должно быть.
Я откинулся на спинку лавочки, раскинул руки и посмотрел в небо. На темнеющем
фоне начали пробиваться первые звёзды.
Глава 7.
— Всё, что ты говоришь, логично. Но в это никто не поверит. Это слишком меняет
привычное восприятие. Люди будут смеяться, отмахиваться.
— Ты прав. Такие идеи высмеивают — не потому что они глупы, а потому что
многим проще от них отгородиться, чем менять свою жизнь. Их с детства загоняли
в рамки. Мирок у большинства — тесный, с чёткими границами. А ведь человек —
венец творения. Возможности у нас колоссальные. Хотя, уверен, тебя
воспитывали так же, как и меня — в ограничениях.
—А погоду человек может менять силой воли, или допустим зная тёмный план
элиты, менять его?
— Силой воли. Силой мысли, подкреплённой искренним намерением. Не просто
представить, а вложить туда настоящую энергию. Понять, как тебе станет хорошо,
если это произойдёт. От сердца. Без корысти.
— Понимаю... хотя нет, не до конца. Без практики — сложно.
— Вот опять ты: "сложно". Всё сложно. Конечно. Легко жить по шаблону:
проснулся, почистил зубы, поел, поехал на работу, вечером — телевизор, сон. И
так день за днём. Как думаешь, тому, кто создал этот мир, нужны такие —
бездушные автоматы?
— я не автомат. Просто так сложилось. Хотел своё дело, взял кредит, прогорел.
Теперь приходится вот так. Но мне повезло — я встретил тебя.
— Может, и повезло. Хотя... ты же понимаешь, ты застрял. Минимум на два-три
года ещё.
— Зато я книгу напишу. Обо всём этом. И выложу её.
— Думаешь, заработаешь?
— Неважно. Деньги — не цель. Главное — чтобы кто-то прочитал. Чтобы понял.
Пусть будет в свободном доступе.
— Тогда пиши. Ты прав. Сам посыл у тебя — верный.
Мы оба замолчали. Я машинально достал телефон — 20:05. В запасе был ещё час
с лишним.
Александр показался мне теперь совсем другим. Если в первый день он казался
холодным и отстранённым, то сейчас... в нём что-то изменилось. Лицо стало
живее, мимика мягче, в глазах — будто бы свет зажегся. Он то складывал руки на
коленях, то сцеплял пальцы. Нога за ногу, потом обратно. Словно нервничал.
— Ты... волнуешься? — спросил я.
— Нет. Просто я давно так не говорил. Ты разбудил во мне то, что почти угасло. Я
уже не верил, что кому-то будет интересно всё это. Понимаешь? Всё казалось
напрасным.
— Тогда почему сам не напишешь книгу?
— Не моё это. И мне тяжело будет смотреть в монитор каждый день.
— В каком ты веке живёшь? Решил по максимуму игнорировать всё, что сейчас
есть у всех... Чем ты вообще занимаешься?
— Увлечением. Не назову это работой. На жизнь хватает. Иногда помогаю
друзьям, знакомым. Им нравится. Странно, как многие люди без чьей-то
подсказки ничего не решают. Всё бегают, советуются.
— Психотерапевт? Я угадал?
— Угадал. Только никому об этом. И тебе я не собираюсь помогать вечно. Боюсь
выгорания.
Он выдохнул и посмотрел в сторону тёмной аллеи.
— И не нужно, — ответил я спокойно.
— Вот и отлично. Продолжим?
Глава 8
— Но, если ты по своему увлечению говоришь с людьми... как же у тебя пропал
интерес к жизни? Почему именно я вдруг пробудил в тебе что-то?
— Потому что те, с кем я обычно говорю, не хотят знать, что за ширмой этого мира.
Им скажи: "не делай так", или объясни — "это из-за того-то", — и у них происходит
озарение. Молча кивают, благодарят, и убегают вприпрыжку. Многого им не надо.
А если начать расшатывать их мирок — себе дороже. Скажут, что ты
сумасшедший. Что несёшь бред и пытаешься учить их жизни.
Он на миг замолчал.
— Вот от этого и становится больнее всего, — добавил он тихо. — От этого
умираешь внутри.
— Кажется, я начинаю понимать... — прошептал я. — И понимаю, почему ты
вообще заговорил со мной. Потому что я весь собой показывал, как этот мир меня
душит.
— Всё верно.
Он посмотрел на меня — усталыми, но ожившими глазами. Я ответил тем же. В нас
обоих жила одновременно грусть и радость. Грусть — оттого, что оба мы чем-то
были сломлены. Радость — оттого, что, кажется, начали исцеляться. Он — потому
что смог говорить. Я — потому что начал понимать.
— Послушай... — вдруг сказал я. — А можно спросить ещё кое-что о мире?
— Конечно. Я всегда готов говорить об этом.
— Ты говоришь, что мир — это своего рода рай. Но правят им какие-то странные,
недостойные люди. Они ограничивают сознание, а мы — только силой воли
можем что-то изменить. И при этом мир скоро должен измениться.
Но как так получилось? Если те, кто были до нас, действительно умели
использовать силу воли — значит, они были сильнее, мудрее. Почему же они
проиграли? Почему всё отдали этим? Кто вообще эти "они"?
Александр медленно выдохнул. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на печаль.
— Это один из тех вопросов, которые я не могу раскрыть полностью. Но ты и сам
всё можешь заметить. Посмотри, как всё в мире меняется: времена года, длина
дня и ночи. Всё подчинено ритмам. То же самое — и в большом масштабе.
Когда над миром стояло лето, люди были сильными. Когда пришла зима — они
ослабели. Зло этим воспользовалось. Воспользовалось и не один раз.
— То есть… всё меняется какими-то циклами?
— Не только. Совпало множество факторов: смена вибраций, природные
катастрофы, деградация человечества. В этот момент пришли они.
Колонизировали, переписали всё. Историю. Память. Уничтожили знания. Начали
всё с нуля — но под себя. Людей почти не осталось. А те, кто остался —
перепрошиты. Мы — "табула раса", чистый лист.
— То есть нас заново создали?
— В каком-то смысле — да. Дали базовые принципы. Поселили в ловушку. И
начали ограничивать сознание шаг за шагом. Заменили еду. Загнали в
муравейники. Работа, кредиты, акции в супермаркетах…
Раньше человечество жило едино. Без границ. Люди были просто людьми.
Мужчина, женщина, ребёнок, старик. А теперь — ярлыки, маски, разделения по
одежде, деньгам, стране, району. Все стали "уникальными" — и бесконечно
одинокими.
— Но ведь за последние сто лет были попытки объединить человечество. Сделать
всех равными…
— Были. И чем всё закончилось?
Те, кто выиграли Великую войну, кто пытались построить новый мир — сейчас
покрыты грязью. Их имена вычёркиваются из истории. Их боятся. Боятся, что
вновь появиться такие лидеры. Я почти убеждён что и просто люди, которые могли
повести за собой людей, актёры или музыканты, были убиты не случайно. Они
могли сказать то, что противоречило планам, и им бы верили. Поэтому мы сейчас
находимся здесь и сейчас.
Каждый раз всё отстраивается на руинах, и сколько таких культурных слоёв, уже
никто не сосчитает.
— Значит… мы даже не знаем, где живём?
— Именно. Люди не знают, на каком континенте живут. Не знают, как выглядит
Земля.
— А как она выглядит? — спросил я с замиранием.
Он усмехнулся.
— Я не уполномочен такое говорить! Люди должны сами это выяснить.
Объединиться. Построить какой-нибудь летательный аппарат. Улететь высоко.
Проверить. Только так.
Я не буду тебе говорить. Ты всё равно решишь, что это бред.
— Даже если я открыт ко всему?
— Даже тогда. Истина — не в картинках, которые тебе сейчас показывают по
телевизору. Телевизор может помогать, только если на другом конце
заинтересованы в твоей эволюции.
— У меня точно нет денег, чтобы что-то построить.
— Вот опять... Очень печально это слышать. Если у каждого спросить, то по
одному все так ответят. Но если задать эту задачу человечеству, то оно успеет
справиться.
— А если не успеем? Что тогда?
— Вспышка света. Отключение электричества. Погода сойдёт с ума.
А потом... по крупицам — всё заново. Темные будут готовы, у них есть план. А у
людей — нет. Люди разобщены. Все злые, обозлённые, уставшие. Все ненавидят
друг друга.
—И ничего не сделать уже будет, да? И ведь никто об этом не говорит. Да и
знания, которые есть у нас сейчас по истории, географии, наукам… Это всё ложь?
— Не совсем ложь. Но и не истина.
Знания, что у людей — это, может, один процент от настоящего. Мир — намного
больше, сложнее, интереснее.
— Значит, Земля — это не просто шар?
— Я не буду говорить, как она выглядит. Повторю — люди должны это выяснить
сами. Но наш мир — не просто планета. Сейчас это испытательный полигон.
Если бы истина была открыта всем, если бы её никто не скрывал — на Земле не
было бы войн, насилия и лжи.
Потому что любое деяние оставляет след. Любое.
Нельзя убить человека и думать, что это останется тайной. Это невозможно.
Даже если убийца не будет наказан при жизни — после смерти он тысячу раз
пожалеет, что не был наказан раньше. Нельзя украсть, нельзя унижать, и прочее.
Это и есть базовые принципы нашего мира. Мы должны быть с открытым,
любящим сердцем, полное сострадания, и любить всех людей.
Я опустил локти на колени и надолго замолчал.
Осмыслить было не просто. В висках слегка ныло.
На улице стало совсем темно. Только фонари освещали наше место, как будто
стараясь не дать ему исчезнуть в ночи.

Глава 9

Спустя несколько минут тишины я наконец прервал молчание:
— Если всё, что ты говоришь, правда... тогда скажи — как устроена вселенная?
Что там, в космосе? И что внутри планеты? Мне кажется, и здесь слишком многое
остаётся скрытым…
— Ты прав, — кивнул Александр. — Более того, даже на самой поверхности Земли
есть места, куда людям не позволяют попасть. И это странно. Ведь это наша
планета. Мы имеем право её изучать. Но на деле — это почти невозможно. В одни
места не пускают вовсе. В другие — только в составе экскурсии, где ничего по
настоящему не увидишь. А если и пустят, путь сделают настолько трудным, что
сам откажешься.
Нам ограничивают доступ даже здесь, на Земле. А что уж говорить про космос…
— Мне хочется понять, как наша планета летит в этом пространстве…
Александр тяжело вздохнул, пальцы его чуть заметно сжали край скамейки. Видно
было — этот вопрос даётся ему непросто.
— Представь себе бутылку. Стеклянную, большую, с узким горлышком. Ну,
допустим, из-под вина. А внутри — кораблик. С белыми парусами, красивый,
аккуратный. И на кораблике своя жизнь. Он сам по себе. Саморегулируемый.
Но вот однажды через горлышко в бутылку попадает микроб. Злой, агрессивный.
Он начинает атаковать всех на кораблике, захватывает, подчиняет, вешает
пиратский флаг.
А потом... Снаружи это замечают. Тот, кто построил бутылку, видит, что
происходит, и решает — хватит. Он закупоривает горлышко пробкой.
И всё. Всё, что внутри, остаётся внутри.
Ему жаль кораблик. Жаль всех, кто там живёт. Остаётся только надеяться, что те,
кто внутри, изменятся. Снимут чёрный флаг. Переварят и выработают иммунитет.
— Этот кораблик — это мы, я понял… Но ведь он плывёт где-то?
— Да. Внутри бутылки есть своя вода — и по ней кораблик плывёт. И снаружи —
тоже вода. Он и по ней движется. Но те, кто живёт на корабле, видят только свою
воду. Стекло бутылки они не замечают. А свет, проходя через стекло, искажается.
Поэтому звёзды мерцают — словно в луже.
Но когда наступает абсолютный штиль и небо чистое, можно разглядеть нечто
большее.
— Подожди... А солнце и луна? Где они?
— Нет, — покачал он головой. — Это отдельная история. Сейчас не будем.
— Но солнце мы видим чётко. Оно здесь, внутри бутылки. А не там, за её
пределами.
— Ну, построй ракету — и слетай. Узнай сам.
— Это не смешно.
— Я и не смеюсь. Станьте настоящими учёными, создайте нечто способное
добраться туда — и всё узнаете.
Я уже проходил через это. На блюдечке никто ничего не принесёт.
Такого позора, как в прошлый раз, я ещё не испытывал.
— Значит, солнце рукотворное? Как и луна?
— Да. Так и есть. Если тебе так будет проще.
— Это крайне интересно, как же убедить людей в этом?
— Вот что скажу. Людям нужно прекратить воевать. Перестать смотреть друг на
друга сквозь прицел.
Им нужно поднять глаза к небу. Сосредоточиться на том, что происходит сверху.
Было уже столько знаков. Каждый день — сигналы. Нам кричат снаружи,
пытаются помочь. Но мы заняты. Нам некогда.
— Людям сложно верить в то, чего они не видели и не слышали.
— Именно поэтому знаки приходят в привычных нам образах. В виде того, кого мы
почитаем. Через события, которые способны нас задеть. Через личную трагедию,
если надо. Через войну, если хуже некуда. Всё что угодно — лишь бы мы начали
задумываться.
— То, что я остался без денег и один… — это тоже знак?
— Конечно. Когда человек попадает в трудную ситуацию, у него два пути: либо
обидеться на весь мир, либо начать двигаться. Меняться. Искать. И тогда он может
понять нечто важное. Возможно, даже спасти себя. А заодно — и других. Близких.
Друзей.
— Наставить на путь истинный? Я не знаю никого, кто бы так делал.
— Ты просто ещё не встретил таких. Они есть. Некоторые даже выступают перед
тысячами людей, рассказывают о мире, открывают тайны.
Просто их мало показывают. А иногда и мешают им жить.
— Я бы и сам боялся рассказать… Вдруг убьют.
— Смерть — это не конец. Конец — деградация сознания, падение на аморально
дно.
Абсолютное большинство в колесе — от зарплаты до зарплаты. Потом стареют.
Потом умирают. Потом снова рождение — и опять зарплата. И так бесконечно.
Осознание и принятие истины — это освобождение. Не делай зла. Твори благо.
Дари свет. И тогда ты освободишься. Выйдешь за пределы “бутылки".
Я взглянул на часы. 22:22. Я сильно устал, мне необходимо было прийти в себя.
— Мне пора. Завтра хочу снова прийти сюда. Всё-таки ещё четверг. В выходные я
хочу отдохнуть дома. Извини что вот резко.
— Хорошо, я всё понимаю. Это надо переварить. Приходи завтра. Так же.
Он смотрел на меня пристально, не отводя взгляда. Я встал, он — тоже. Мы
обнялись, как старые друзья. Я поблагодарил его от всего сердца.
На улице было прохладно, начинался дождь. Но я пошёл пешком. Как обычно.
Это дало мне немного времени, чтобы понять услышанное.
Я был рад, что узнал всё это. Но не знал, что с этими знаниями теперь делать.
А завтра — снова работа. Как ни в чём не бывало.
Уже подходя к дому, я услышал звонок телефона. Посмотрел — звонила моя
бывшая девушка, Света.
Я ответил:
— Алло, — сказал я будничным тоном.
— Алло, Саш, привет… Можно я приду сегодня к тебе? Мне плохо. Просто побуду
пару дней и уйду, — её голос звучал устало.
— Ты быстро к делу перешла.
— Просто скажи — да или нет. Объяснять не хочу.
— Ладно, приходи. Я дома.
— Я куплю корм кошкам и посижу у тебя. Им хоть не скучно будет.
— Да, точно. Кошки… я и забыл про них. Хорошо.
— Всё, спасибо. Буду через полчаса.
Вот так вот. Не скажу, что я был этому рад. Нет. Но почему-то было приятно, что
она сейчас будет рядом.
Глава 10
— Света, привет!
Я открыл дверь и увидел её. Всё такая же — молодая, симпатичная. Разве что, как
всегда, слегка перестаралась с макияжем. У неё было округлое лицо с длинными
чёрными ресницами, и я ярко-красными губами. Она старалась загорать, где
только можно, и её кожа приобрела лёгкий бронзовый оттенок. Высокая, в меру
стройная — я всегда удивлялся, что она вообще находила во мне. Она была
больше похожа на модель, обладала красотой, но любила косметику и прочую
ерунду.
Пока мы встречались, я не до конца верил, что это всерьёз. Она — свободная,
подвижная, вечно в поездках и путешествиях, а я — домосед, привязанный к
этому городу. Она говорила, что любит меня за то, что я как крепкий замок —
всегда жду на месте. Но меня такой расклад тяготил. Я сказал, что не могу жить в
режиме постоянных расставаний.
Но вот она снова здесь. Рядом. И нужно о чём-то говорить.
— Сашка! Привет! — вдруг воскликнула она. — Я так по тебе скучала! А ты ни
звука. Ни сообщения, ни звонка.
— А что писать? Чтобы только снова вспоминать и мучиться? Всё ведь понятно.
Мне больно даже думать об этом.
— Знаю… Но сейчас мне просто нужно быть с тобой. Я не буду тебе мешать,
правда. Просто за мной кто-то следит. Представляешь? Я увидела его в подъезде.
Испугалась. Решила спрятаться у тебя. На такси приехала — он не проследил.
— И что потом будешь делать? Он же может и дальше за тобой гоняться.
— Не знаю… Может, скажу отцу. Знаешь ведь где он работает. Пока побуду у тебя,
подумаю стоит ли подключать эту “тяжёлую артиллерию” в виде отца.
— Ладно. Только давай спать раздельно.
— Конечно. Я не из тех, кто сразу в кровать прыгает.
— Вот и хорошо. Кстати, кошки тебя помнят — вон как трутся.
— Это они корм учуяли. Я же помню, что они любят.
— Да… мои хорошие кисоньки. Пойдёмте на кухню.
— А что ты будешь делать тут всё это время?
— Отдыхать. Приберусь, постираю, приготовлю что-нибудь. Но сейчас —
спааааать. Поздно уже ужас как.
— Да, точно. Я даже забыл, сколько времени. Всё, пошёл чистить зубы.
— Только постельное дай, ладно?
— Сейчас.
Я достал постельное бельё, отнёс в спальню и заправил кровать. Сам лег на диван
в гостиной. Заснул быстро, крепко. Но примерно через час меня разбудило лёгкое
шуршание.
— Ну, подвинься. Неужели ты думал, что я одна спать буду? Мне страшно. Ты же не
стал глупее за это время?
— Может, тебя ещё и обнять?
— Конечно, обними.
— Но это максимум.
— Да нужен ты мне… Всё, я сплю.
Я ничего не хотел. Хотя запах её волос после душа всё ещё витал в воздухе, маня и
будоража. Но внутри у меня всё изменилось. Я думал о другом. Мои вопросы, мои
поиски — они теперь важнее всего.
Утром я проснулся около восьми. Открыл глаза, увидел её плечи, машинально
поцеловал. Как же она прекрасна. Жаль, что я не тот, кого она хочет. Да и
ценности у нас разные - я хочу, чтобы она родила мне двух-трёх детей, а она
категорически против.
— Ой, как приятно, — протянула она. — Полежи ещё.
Я посмотрел на часы — через сорок минут мне надо быть на работе.
— Прости, не могу. Я не должен опаздывать. Мне ехать минут тридцать.
— Давай я такси оплачу. Успеешь.
— Не надо, это как-то… унизительно. Я возьму с собой кефир и булку. По дороге
съем.
— Жаль, что всё вот так. Я буду весь день дома, вечером приготовлю тебе ужин. Ты
к шести вернёшься?
— Примерно. Но потом мне надо уйти — у меня сегодня встреча.
— Кто-то появился? Кто она?
— Никого. Я сейчас хожу… к психотерапевту. Меняю жизнь. Стараюсь понять
себя.
— Ты серьёзно? К психотерапевту? Это же ты… Саша, машина с каменным лицом,
у которого всё всегда нормально.
— Ну, вот так. Люди меняются.
— И как его зовут? Какая фамилия?
— Его зовут Александр. Он не особо принимает людей. Мне просто повезло.
— Ты врёшь. Наверняка это какая-нибудь сорокалетняя дама. И ты к ней ходишь
совсем не за лечением.
— Я не вру. Могу взять тебя с собой. Завтра. Сегодня — договорились, я буду один.
— А если я позвоню — дашь ему трубку?
— Конечно.
— Вот и договорились.
Света до сих пор меня ревнует. Хотя это понятно. Я о своей жизни почти ничего не
рассказываю, а она, наоборот, всегда готова всё выложить. Но мне это теперь
просто неинтересно.
Я собрался и выскочил на улицу, едва успев на автобус. К счастью, на работе
никто не заметил моего опоздания. Я весь день с нетерпением ждал вечера, чтобы
снова встретиться с "психотерапевтом".
Глава 11
Я пришёл домой около шести. Света была на кухне и сразу позвала:
— Саша, это ты? Я на кухне, иди, кушай!
Я снял кроссовки, повесил олимпийку на крючок и пошёл по коридору.
— Не пойдёшь к своей психотерапевтерше… или как её там?
— Не "она", а "он". Сейчас поем и пойду.
— Ладно, не обижайся, я просто шучу. Видимо, тебе это и правда важно.
Расскажешь потом, о чём вы там разговариваете?
— В целом — могу. Но это глубоко личное. Разве что можно договориться об
общей встрече втроём. Только тогда мы будем обсуждать совсем не то, что мне
нужно.
— Ты порой бываешь невыносим. Я же не с упрёком, честно. Просто приходи
обратно — ко мне. Это всё, о чём я прошу. Во сколько вернёшься?
— Обычно к одиннадцати возвращаюсь.
— Хорошо… Но на выходных мы будем вместе.
— Согласен.
— Садись, ешь. Вот тебе гречка с индейкой, как ты любишь. Горячая ещё.
— Спасибо тебе большое.
Я быстро поел, чувствуя, как внутри всё подгоняет меня — не из-за спешки, а из-за
внутренней тяги уйти в ту точку покоя, которую я теперь знал.
— Ты стал другим… таким задумчивым, — сказала Света, наблюдая за мной.
— Я просто хочу разобраться — в себе и в мире. Я чувствую, что могу измениться.
Стать свободным. Понимаешь?
— Сомнительно, — сказала она, чуть насмешливо. — Всё-таки я пойду с тобой к
нему. Хотя бы на час. В понедельник. А выходные — только наши.
— Хорошо. Я пошёл.
— Подожди. Поцелуй меня.
— Света…
— Ну что? Мне нужно это.
Я подошёл, обнял её и поцеловал, как когда-то давно. Забыл уже, как это. Но,
боже мой, как теперь эти чувства мне мешали.
Я вышел и быстрым шагом направился в сторону аллеи и лавочке — той самой,
что стала мне ближе, чем собственный дом.
Когда я подошёл, Александра на месте не было. На секунду мне показалось, что
он исчез навсегда. Но вдруг сзади раздался его голос:
— Огонька не найдётся?
— А? Что?..
Я обернулся — и увидел его. Он стоял и улыбался, явно наслаждаясь моим
испугом.
— А я думал, ты не боишься меня, — рассмеялся он.
— Да я просто испугался, что ты больше не придёшь сюда.
— Ну что ты, мне эти встречи, может, нужнее, чем тебе.
— Присядем. Я так устал… Представляешь, у меня дома девушка теперь. Бывшая,
правда.
— Молодое дело, — кивнул он. — Ты красивый и сильный, хоть и стеснительный. Я
уверен, ты нравишься многим девушкам, хоть ты и не замечаешь этого.
— Может… Но всё равно, как ни странно, часто чувствую себя одиноким. Даже
когда вокруг люди.
— Понимаю. Это знакомо. Достаточно одного человека, но самого надёжного. Ну
что, ближе к делу?
И тут я понял, что ни секунды не думал о том, что сегодня спрошу. Как будто нить в
голове ослабла, соскользнула. Я собрался и выдал первое, что показалось
важным:
— Можешь рассказать… про девушек. Ну, про женщин в нашем мире. Их
положение ведь сильно изменилось за последнее время.
— Вот как… — он чуть улыбнулся. — Конечно, я надеялся сегодня на разговор о
космосе, но ладно.
Он поправил ворот пиджака, взглянул на ботинки и глубоко вздохнул. Я
приготовился слушать.
Глава 12

– Женщины прекрасны. Они словно картины художника - ими можно любоваться
вечно. Я, конечно, верю в то, что они в первую очередь ,наши мамы, они окружают
нас заботой и теплом. Мы должны идти с ними рука об руку. Они нам помогают, а
мы – заботимся о них. Это естественно и прекрасно. Но, как ты видишь, в
отношениях между людьми сейчас огромный дисбаланс. Много разводов, много
насилия с обеих сторон. Живут часто как кошка с собакой. И никто не спешит это
исправлять. Им тоже многое навязывают инородного. – Равенство, феминизм и прочее? – уточнил я. – Да. Заголовки вроде правильные, но сам текст – лживый. Женщина никогда не
будет такой же, как мужчина. У нас разные подходы к жизни, но цель одна – быть
счастливыми. А сегодня даже от детей отказываются. Разумные люди вымирают.
Нас замещают, нас унижают. А если возвращаться к вмешательству извне – то
всё, что мы любим в женщинах, тёмные силы подают в извращённом виде.
Создали порнографию, разврат, где женщин используют и низводят до животных. – Я вижу это. Многие девушки зарабатывают тем, что продают свою внешность, –
вставил я. – Именно. Полуобнажённые, развратные. Им платят, а мужчины, которые честно
трудятся, но получают немного, становятся для них неудачниками. И сами
девушки тоже обречены на страдания. Деньги, утехи, смена партнёров – всё это
пустота. Ничто не заменит семьи и детей. Можно быть по-настоящему счастливым
только вместе, в большой семье. – Я тоже хотел семью. Но Света отказывается иметь детей. И я сказал ей до
свидания, хотя было очень тяжело. – Сегодня найдётся тысяча причин, почему не стоит рожать. И многие из причин
звучат логично. Но просыпаться каждый день в одиночестве – это невыносимо. Я
до сих пор не могу привыкнуть. – Что случилось с твоей второй половинкой? – Не могу тебе рассказать. Мы были слишком разными. Я не мог дать ей то, что она
хотела. Мы страдали вместе. Наверное, как и ты со Светой. – Понимаю. Давай не будем об этом.
Мы замолчали на пару минут. Я решил сменить тему: – Извини меня, но я хочу перейти к более серьёзным вопросам. Если позволишь... –Конечно.
–Что внутри нашей планеты? – В каком смысле? – В прямом. Что находится внутри Земли? – А ты сам как думаешь? – Могу только повторить то, что пишут в учебниках. Но на самом деле – не знаю. – Давай рассуждать вместе тогда. Вот смотри. Мы движемся – это факт. – Да, – подтвердил я. – А благодаря чему мы движемся, если мы, как ты сам говорил, в бутылке? – Ну, возможно, внешние воды несут нас сквозь пространство. Метафорически
говоря. – Хорошо. А внутри бутылки – как корабль двигается? – Может, за счёт паруса. – Парус – это хорошо. А ветер откуда, если бутылка закупорена? – Может, ветер создаётся искусственно? – Верно. А что, если наш корабль не просто парусник, а сложный механизм?
Допустим, у него есть заводной мотор, который был запущен Творцом. И пока он
работает – мы движемся. Как заводная шкатулка с балериной. – Я уже путаюсь, где реальность, а где метафора. – Это просто гипотеза. Допустим, внутри Земли есть механизм. Он создаёт
вращение, атмосферу, облака, ветер, свет, всё движение в солнечной системе. – Стой. Ты серьёзно сейчас? Это звучит дико. – Это всего лишь моё мнение. Мой взгляд. Я не настаиваю. – Но ты говоришь такие вещи, которые никто не говорил. Как ты в этом убедился?
Ты сам это видел? – Я не могу тебе ответить. Можешь не верить. Я просто предполагаю.
– Ладно. Допустим. Механизм, который всё вращает. Хорошо. Мы в бутылке, нас
закрыли. У нас есть воля, но, по сути, нас держат в рабстве. Как блох, которых
держали в банке, и теперь они не могут прыгнуть выше её. – Именно так. – Есть ли какие-то доказательства того, что внутри Земли есть механизм? – Начнём с сомнительного. Бермудский треугольник. Там, возможно, есть
"пробка". Иногда она открывается, чтобы остудить механизм. Тогда туда может
затянуть самолёт или судно. – Это звучит как бред. – Хорошо. Тогда другой пример. Какой природный ресурс на Земле самый
распространённый? – Железо? Медь? Песок? – Нефть. – Ну да. Наверное, к чему это? – Почему она снова появляется в скважинах? Откуда она берётся? Что это вообще
такое? – В учебниках пишут, что это органические останки растений, которые гнили
миллионы лет. – Сомнительная версия. По-моему, твои знания больше вызывают сомнения, чем
мои. Нефть восстанавливается. Она словно поступает по каналам в коллекторы. И
человечество обязано его использовать. – Почему обязано? – Потому что это топливо, питающее механизм. Но не только. Его везде
используют: бензин, дизель, пластик, косметика, еда, одежда. – Можно же перейти на электричество. – Можно. Но не дают. Технологии не развивают. Всё заторможено. Можно было бы
всё сделать бесплатным. – Это утопия.
– Это очередная граница в твоём сознании. А теперь представь, что нефть – это
переработанное машинное масло. По составу они очень схожи. – Никогда не думал об этом. Я вообще в этом не силён. – Тогда слушай. Представь, ты владелец корабля, который питается маслом.
Корабль огромен. Ты кидаешь в него деревья. Щепки идут на мебель, а живица – в
двигатель. Потом это перерабатывается, и получается чёрная жижа – нефть. Что
ты с ней будешь делать? – Отдам тем, кто на корабле? – Именно. И не просто отдам, а продам. И буду развивать производство – топливо,
пластик, одежда, еда и прочее. Всё из нефти. – Я никогда так не думал. – А надо было сложить два и два. – Получается, наш мир – это корабль, окружённый водой и стеклом. Что снаружи –
неизвестно. Внутри механизм, который обрабатывает масло, и получается нефть.
Мы должны её использовать, чтобы корабль мог плыть. А раньше, как было? – Раньше была другая система. Мы добывали живицу из деревьев. Не вырубали
леса, не уничтожали природу. Просто снимали кору. Но потом произошла смена
власти. Не все секреты были переданы. – Я всё ещё уверен, что мы крутимся в галактике. – Ну и кружись. Кто тебе мешает? Только пока ты кружишься, как в детском саду,
тебя доят, как корову. А ты ешь их жижу, носишь синтетику, спишь на синтетике,
весь в проводах, ешь химию, а потом удивляешься, откуда панические атаки. – Жизнь стала сложнее. Но ведь сто лет назад всего этого не было. – Не было. Потому что есть закон: любая технология должна быть изучена заново
после обнуления. Чтобы общество видело её происхождение. Это не новые
открытия – всё уже было. Просто развивают те ветки, которые нужны. Кто
слушается – тому бонусы. Деньги, вечеринки, вкусная еда. А остальным – сосиски
с красителями и ароматизаторами.
Я был потрясён. Всё, что говорил Александр, казалось невозможным, но в то же
время – логичным. Я понимал, что пора идти домой, но не мог оторваться от
разговора. Внешний мир перестал существовать для меня в этот момент.
Глава 13
Сидя здесь, я начал понимать, что только сейчас начинаю что-то действительно
осознавать. Как мала и ничтожна была моя жизнь. Мне так хочется всё изменить,
вырваться из оков, рассказать всем, что я узнал. Хочется проверить — оказаться
либо на самом верху, либо на самом дне, и своими глазами убедиться в
правдивости услышанного.
Но я здесь и сейчас. У меня мало времени. Меня ждут. А я не хочу уходить.
— Саша, — обратился я, — скажи, допустим, люди проснутся, осознают всё,
поймут, настроят свою жизнь заново. Что дальше? Мы ведь, по сути, закрыты.
— Тогда нас выпустят. Откроется возможность летать дальше — из бутылки. Но
сначала мы должны будем заново собрать все обрывки знаний, какие только
остались. Ведь большинство технологий нам непонятны. Они создавались где-то в
кулуарах, в закрытых лабораториях, и сейчас кажутся нам магией. Мы даже не
знаем, что такое электричество на самом деле, не понимаем его природы. Для нас
сейчас почти всё — волшебство: как работает смартфон, телевизор, видео...
Нам нужно будет систематизировать знания и крутить их по телевизору — и для
детей, и для взрослых. Нужно будет строить будущее шаг за шагом: создавать
бесплатное электричество, снижать расход полезных ископаемых, строить
справедливую экономику. Да много чего.
И победа должна быть не военной, а мирной. Каждый человек на планете должен
опустить оружие и понять — мы братья. Делить больше нечего. Представляешь,
как это трудно? Ты считаешь, это вообще реально?
— Очень сомнительно… А если я силой воли буду влиять на действия других
людей — зарядив свои мысли позитивом и бескорыстным настроем?
— Да, если твои мысли не направлены на насилие. Ты начинаешь мыслить, как я.
Мне, например, тяжело сохранять радость, понимая, что где-то сейчас идут
войны. Хотя я считаю себя готовым к глобальным переменам, я не хочу, чтобы
половина людей просто исчезла.
— Но наших разговоров мало. Судя по всему, почти никто не понимает, что
происходит. Останется, может, процентов десять, максимум пятнадцать.
— Если эти 10–15 % будут готовы создавать семьи с четырьмя-пятью детьми и с
радостью осваивать новый мир, то этого достаточно. Мы быстро восстановимся.
— Может, и так… А что будет, если всё пойдёт по плану тёмных? Что тогда?
— Тогда последует ещё более глубокое погружение в ИИ, генную инженерию,
киборгизацию человека. Людей станут модифицировать, чипировать. Сознание
затуманится. Мы ещё глубже погрузимся в сон, в иллюзии, в матрицу. Люди
перестанут различать, где реальность, а где виртуальность.
— А можно ли уже сейчас считать, что наш мир — виртуальный?
— Нет. Наш мир — реален. Виртуальный — это тот, где всё дозволено, где нет
совести, где убивают просто так, где насилие — норма. Сейчас люди всё ещё
борются за мораль. Общество осуждает тривиальное поведение. Да, мы
деградировали по сравнению с людьми пятидесятилетней давности…Но всё-таки
боремся, разговариваем, требуем справедливости.
Но здесь ещё важно, чтобы элита осознала себя. Они должны быть лучшими
представителями планеты. С них должны брать пример. Они должны быть
морально и физически сильнее большинства.
Власть должна быть разумной, великой и доброй. Это часть победы. Понимаешь?
Им это тоже очень нужно, никакой бункер не спасёт, никто никуда не улетит. Надо
быть единым целым. Все со всеми.
Он замолчал, видно было как его губы высохли, лицо выражало усталость. Я
решил, что на сегодня хватит.
— Спасибо тебе большое. Но мне надо идти. Уже поздно. На выходных меня не
будет. Но в понедельник я бы хотел ещё встретиться. Можно я приду со своей
девушкой? Она не очень понимает, куда я хожу…
— Нет. Точно нет. Я не могу с ней говорить. У меня нет никакого желания что-либо
объяснять.
— Она сразу уйдёт. Ей только убедиться — и всё.
— Нет. Никак. Прости. Если я увижу, что ты идёшь с ней, я просто уйду. Приходи
один.
— Ладно, я понял. Постараюсь.
— Всё, иди. Я обниму тебя. До скорой встречи. Буду ждать. Хороших выходных!
— Спасибо. И тебе!
Мы крепко обнялись, и я побрёл домой.
Было прохладно, но я был в хорошем настроении и не чувствовал озноба. По
дороге я всё думал о том, где я нахожусь, и как этот мир удивителен. Мне так
хотелось найти ещё кого-то, кто способен понять и принять всё это.
Так я и дошёл до своей квартиры. Открыл дверь ключом — в прихожей горел свет.
Света кинулась ко мне, обняла и поцеловала. Это было так приятно… Наверное,
лучший подарок — когда тебя ждут дома.
— Проходи, еда давно остыла, сейчас подогрею. Ну как всё прошло? Ты душевно
выздоровел?
— Да, всё прошло прекрасно. Сейчас мне очень легко. И ты отлично дополняешь
эту картину.
— Очень рада слышать. Сразу спать пойдёшь после еды?
— Да, я сильно устал.
— Хорошо. Пойдём в спальню тогда.
Только сейчас я обратил внимание, как одета Света. Её серебристо-серая
ночнушка была чуть коротковата, почти все её ноги были видны.
Прекрасная фигура угадывалась под тонкой тканью. Я почувствовал, что сдался
ей — внутренне, без борьбы. Больше невозможно было думать ни о чём другом.
Только она и всё.
Думаю, сейчас мне бы завидовали все. С этими длинными, тёмно-русыми
волосами она походила на нимфу. Я жадно ел, чтобы быстрее умыться и уйти в
кровать. Мы проспали до десяти утра.
Глава 14
Наконец наступила суббота. Это означало, что два дня мы проведём вместе со
Светой. Я не думал, что именно мы будем делать, куда пойдём, но сама мысль об
этом радовала. Утреннее солнце пробивалось сквозь занавеску, озаряя комнату
мягким светом. Я лежал, не желая вставать. Света спала рядом, и будить её не
хотелось. Тихо поднявшись, я направился на кухню, чтобы приготовить завтрак, но
услышал за спиной её голос:
— Саша, куда ты?
— Я хотел умыться и приготовить завтрак.
— Нет, завтрак с меня. Я встаю.
— Но я правда могу что-нибудь сделать.
— Перестань. Всё, я не спорю, делаю я.
Я подчинился. После ванны я прошёл в гостиную и включил телевизор. Не
смотрел его уже недели две, если не больше. Переключая каналы, понял, что мог
бы спокойно прожить ещё месяц без него.
— Через три минуты иди есть, — крикнула Света с кухни.
Я оживился — очень хотелось есть. Попытался отвлечься мыслями и подумал о
том, что мы будем делать сегодня. Наверное, стоит сходить в кино. Я давно хотел
поесть солёного попкорна.
— Всё готово, иди на кухню, — снова позвала она.
Я вскочил и пошёл. За завтраком обсудили план действий. Сначала решили
прогуляться в парке, потом сходить в кино, а после — поужинать в кафе. Под вечер
собирались прогуляться по городскому пляжу.
День выдался великолепный. Я давно мечтал о таком отдыхе — и всё прошло
идеально. В воскресенье решили поехать на дачу к одному из друзей и пожарить
что-нибудь на костре. Это были настоящие идеальные выходные.
Уже вечером, в воскресенье, я вспомнил наши с Александром встречи. Подумал,
что если бы каждый день был таким, как эти два, я бы с радостью прожил всю
жизнь в этом крохотном, но счастливом мире. Но завтра понедельник. Скоро
платёж по кредиту, аренда квартиры, бесконечные траты, налоги, новости о том,
что кто-то кого-то убил… Всё это отрезвляет и снова заставляет задуматься.
Вечером я сказал Свете, что завтра собираюсь встретиться с Александром. Она
ответила:
— Только со мной. Я должна хоть раз его увидеть, чтобы успокоиться.
— Он сказал, что не примет нас двоих.
— Ну тогда ты никуда не пойдёшь. Потому что нет никакого Александра. А есть
девушка, и ты решил встречаться сразу с двумя. Очень удобно.
— Нет, я бы так не сделал никогда. Давай так: я пойду, а ты будь позади. Так, чтобы
не было видно, что мы вместе.
— Подожди, а вы разве не в здании встречаетесь?
Я замешкался, но быстро сориентировался:
— Сейчас у нас терапия на улице, тут недалеко, в аллее. Он говорит, что такой
метод поможет мне быстрее раскрыться и выйти на поправку.
— Интересный способ. Ладно. Я сегодня в шесть вечера буду там. Как увижу тебя,
просто буду смотреть. Когда найдёшь своего Александра, пройду мимо, чтобы
немного послушать, о чём вы говорите. А то вдруг ты просто попросил друга
прикрыть тебя.
— О, это просто невыносимо. Ты из мухи слона делаешь.
— Просто сделаем так — и всё. Я отстану.
— Хорошо.
Мы договорились, и в тот вечер я лёг спать пораньше, чтобы быть полным энергии
на завтрашний рабочий день. Утром Света уже приготовила завтрак — она встала
раньше, и это было очень приятно. Я, как обычно, ушёл на работу и провёл день
спокойно, без эксцессов.
Вечером, вернувшись домой, понял, что Света уже ушла. Я тоже отправился на
встречу. Дойдя до аллеи, я заметил, где сидит Света, и пошёл к нашей с
Александром лавочке. Она была дальше, метрах в ста от неё, и я издалека видел,
что она пустая. Подойдя, присел. Времени было ещё немного, я решил подождать.
Прошло сорок минут. Александра всё не было. Я стал беспокоиться: что могло
пойти не так? Посмотрел на Свету — она сидела, скрестив ноги, её поза выражала
нервозность. На ней были большие тёмные очки — для конспирации. Хотя
Александр всё равно не знал, как она выглядит.
Время шло. Уже было 19:30. Александра по-прежнему не было. Я мысленно
перебирал вопросы, которые хотел задать, но тревога всё нарастала. Вдруг
пришло сообщение от Светы:
"Ну что и требовалось доказать. Друг твой тебя не пришёл прикрывать."
Я был в растерянности. Ещё полчаса я просидел в напряжении, потом подошёл к
Свете.
— Я не знаю, где он.
— Ну конечно. Всё понятно.
— Свет, извини, но я говорю правду.
— Я поехала к себе домой. Сейчас соберу вещи у тебя и всё.
— Делай что хочешь. Я не буду оправдываться.
— Хорошо. Я поняла тебя.
Мы вернулись домой. Света молча собрала вещи и уехала. Я снова остался один.
Глава 15
Каждый день, на протяжении месяца, я приходил к той самой лавочке, но
Александр больше не появлялся. Света опять ушла из моей жизни. Всё стало ещё
хуже, чем раньше. В новостях говорили о Северном сиянии — совсем рядом с
нашим регионом. А потом снова — где-то началась война. Без всех этих событий
я, возможно, попытался бы убедить себя, что всё это лишь временные трудности.
Но мир менялся. Каждый день. Время пролетало так быстро, что я порой не
понимал, какой сейчас день недели.
Мои финансовые проблемы не решались. Последним ударом стало сокращение
на работе. В главном офисе решили урезать расходы, и почему-то именно я стал
частью этих расходов. Всё лето, осень и зиму я пытался выбраться из этой ямы, но
безуспешно.
Весна снова пришла. Май. Я был измотан, плохо спал и в конце концов решил
навсегда попрощаться с этим миром. Перебрав все способы, понял, что
единственный, на который я способен — это спрыгнуть с высоты.
Долго выбирал подходящий дом. Когда определился, пришёл туда. Сел на лавочку
перед зданием и ждал, когда кто-нибудь войдёт, чтобы войти следом, не вызывая
подозрений. Всё получилось. Я зашёл в подъезд, подождал, пока человек ушёл, и
поднялся на 14-й этаж. Там открывался самый красивый вид.
Окно на лестничной площадке открывалось легко и полностью. Это было удобно.
Я распахнул его, но засомневался. Это оказалось куда тяжелее, чем я думал.
Решил ещё раз оглядеть всё внизу, всматриваясь в город. Вечерело. Закат был на
пике — невероятно красивый. Лучи солнца скользили по крышам домов, по
улицам, всё казалось крошечным, как в муравейнике. С этой высоты я увидел ту
самую аллею и лавочку. Стал вглядываться туда, охваченный ностальгией.
И вдруг увидел человека в тёмной одежде. Сначала не был уверен, кто это, но
очень хотелось верить, что это он — мой друг, мой проводник, тот, кто когда-то
открыл мне глаза. Я оживился, душа зацепилась за это видение, чтобы ещё
немного пожить.
Не помня себя, я побежал вниз по лестнице, а потом — к аллее. По мере
приближения я всё больше убеждался: "Это он! Это он!" Подбежав, запыхался,
стал переводить дыхание.
— Ты откуда так бежал? С того света? — спросил Александр с лёгкой насмешкой.
— Именно так. Всё так.
— Ну садись, отдохни.
— Спасибо.
— Так что расскажешь нового?
— Где ты был? У меня столько всего произошло... Ты бы только знал.
— Ну и что произошло? Тебя опять бросила девушка? Уволили с работы? У тебя
нет денег? Ты хочешь на тот свет?
— Всё сразу.
— Я не помогу тут ни в одном пункте.
— Не надо. Я просто хочу пообщаться. Вот и всё.
— Хорошо. Говори.
— Дай только отдохнуть.
От всех этих волнений у меня тряслись руки. Я не понимал, почему ещё жив, когда
всё давно решил. Собравшись с мыслями, наконец-то задал вопрос:
— В чём смысл жизни?
— Это я у тебя хотел спросить.
— Нет, ты скажи. Я не понял до сих пор.
Александр закрыл глаза, поднял голову, потом опустил и, выдохнув, принял
привычное спокойное выражение.
— Смысл в том, чтобы совершенствоваться. Мы все разные от рождения, и
каждый должен преодолеть барьеры и ловушки, в которые попал. Пока живёшь
бессознательно, есть риск увлечься чем-то плохим — алкоголем, наркотиками,
курением, другими зависимостями. Но именно попав в ловушку, человек
задумывается, как сюда попал. В этот момент он обретает сознание. Начинается
борьба — развивается сила воли. Для души это самое полезное. Если ты никогда
не пил, легко отказаться от бокала пива. Но если у тебя за плечами стаж, то отказ
становится серьёзным подвигом. Поэтому тренировка силы воли — самая важная.
Важно и время, в которое ты живёшь. Сейчас оно особенно тяжёлое. Нужно
учиться, развиваться, читать, наблюдать. Это тоже важно для души. Если всё это
соединить — получится смысл жизни: борьба с собой, преодоление, а потом
создание крепкой семьи, воспитание детей, наставничество. Это возвышает на
другом свете. И здесь тебя будут помнить и уважать.
Он опустил голову, снова закрыл глаза. Видно было, как он устал. Мне было
тяжело, но то, что он сказал, глубоко отзывалось в душе.
— Спасибо. Я хотел бы задать последний вопрос.
— Конечно, спрашивай.
— А что будет после смерти?
Мы замолчали. Я подумал: может, мой вопрос показался неуместным?
— Всё в порядке, — сказал он, словно прочитал мои мысли.
— После смерти нас оценивают. Что мы сделали за жизнь, какие были даны
условия при рождении, как мы развивались или деградировали. И от этого
зависит путь дальше. Кто-то снова родится — с лучшими условиями. Кто-то
останется таким же. А кто-то станет червяком или пауком, которого скорее всего
сразу раздавят.
— А я, как ты думаешь, куда попаду?
— Скорее всего, ты будешь таким же, как сейчас. Ты не преодолел себя.
— Но я хоть частично понял этот мир.
— Понять — мало. А что ты сделал?
— Я был добр ко всем, не пил, не курил.
— Это смешно. Наркоман, который бросил, создал семью и стал читать лекции о
вреде наркотиков — вот кто будет вознаграждён. Но не ты.
— Но не могут же все быть бывшими наркоманами.
— Так они и не нужны. Представь, что творец — это человек, стоящий в воде и
ищущий золото. Он просеивает тонны песка, чтобы найти нужное. Нашёл —
переплавил — создал что-то ценное.
— Я готов переродиться, лишь бы избавиться от долгов.
— Это глупо. Эта эпоха закончится, и ты можешь родиться в первобытном
обществе. Может, без ног.
— Значит, такова моя судьба.
— Тогда всё. Я думаю, ты узнал почти всё, что знаю я.
Он произнёс это и замолчал. В этот момент у меня зазвонил телефон. Я достал его
— это была Света. От неожиданности выронил трубку, но, к счастью, она упала в
траву. Подняв её, я ответил:
— Алло?
— Алло, Саша, привет! Можешь говорить?
— Честно говоря, я немного занят. Давай перезвоню через минуту?
— Хорошо.
Я положил трубку и повернулся к Александру — но его уже не было. Я встал, вышел
на середину аллеи и огляделся по сторонам. Но его нигде не было видно