Читать онлайн "Разрыв Пространства"

Глава 1: Разлом

Москва. 7:25.

Утро вставало над городом с почти дерзкой безмятежностью. Солнце, щедрое и золотое, заливало широкие проспекты и тихие переулки, играя бликами на стеклах небоскребов и куполах старинных церквей. Небо сияло бездонной, кристальной лазурью, без единого облачка-завитка. Воздух, еще прохладный, но уже пропитанный обещанием тепла, нес легкий, пьянящий аромат распускающихся лип и сирени. Город просыпался в привычном ритме: спешащие на работу москвичи с чашками кофе в руках, дети с яркими рюкзаками, смеясь, бежали в школы, гул машин складывался в непрерывную симфоническую партию, перебиваемую звонким перезвоном трамваев где-то на Садовом. В парках птицы устраивали оглушительные концерты, приветствуя новый день. Все дышало миром, порядком, нормальностью.

Именно в этот момент нормальность была разорвана.

Сначала это был звук. Не гром, а нечто более глубокое и зловещее – низкий, протяжный гул, будто сама земля стонала от невыносимой тяжести. Он нарастал из ниоткуда, вибрируя в костях, заставляя людей невольно замереть и вскинуть головы. Искали тучу, предвестницу грозы, но небо по-прежнему сияло чистотой. На лицах появилось недоумение, сменившееся первыми искорками тревоги.

А потом – тьма. Она обрушилась не с неба, а словно из-под земли, из самих теней, из трещин в реальности. Один миг – солнечное утро, следующий – кромешный мрак, густой, как смоль, поглотивший свет, звук, саму надежду. Не физическая темнота ночи, а нечто живое, давящее, враждебное. Улицы погрузились в немое, леденящее оцепенение. Люди замерли, как статуи, охваченные первобытным, всесокрушающим ужасом. На их лицах застыл немой крик, глаза широко распахнуты, отражая только черную пустоту. Мир сжался до размеров собственного бешено колотящегося сердца.

И тогда оно случилось. Над крышами домов, там, где секунду назад было только синее небо, пространство разорвалось. Не треснуло, не раскололось – именно разорвалось, как гнилая ткань под натиском когтей. Края разрыва пылали багрово-черным светом, извиваясь, как раскаленная проволока. А из этого зияющего, пульсирующего ада хлынули они.

Первыми вырвались скорпионы. Но не те, что водятся в песках, а кошмарные пародии – размером с грузовик. Их хитиновые панцири, черные и мокрые, как нефть, отливали багровыми бликами в свете разлома. Множество фасеточных глаз горели неумолимым алым пламенем. Клешни, массивные, как ковши экскаваторов, с лязгом смыкались в пустоте, а изогнутые хвосты с каплями яда, шипящими на асфальте, подрагивали в предвкушении убийства. Они двигались с неожиданной, жутковатой грацией, их многоножки цокали по брусчатке Красной площади, по асфальту Тверской. Один щелчок клешней – и машина сминалась, как консервная банка. Другой – и человек исчезал в их хватке с отчаянным, обрывающимся криком.

Следом, с пронзительным, режущим слух визгом, вывалились крылатые твари. Гигантские, как небольшие самолеты, летучие мыши с перепончатыми крыльями, источающими запах падали. Но лица… Их морды были искажены вечной, нечеловеческой злобой, пасти, усеянные игольчатыми зубами, разевались в немом рыке. Они пикировали с невероятной скоростью, их когти, длинные и острые как катаны, оставляли глубокие шрамы на асфальте, на стенах домов, на человеческих телах. Они выхватывали людей из толпы, поднимали в воздух и разрывали в клочья, осыпая землю кровавым дождем.

Поток кошмаров не иссякал. Из портала выползали костлявые, сгорбленные фигуры на непомерно длинных ногах, с руками, заканчивающимися крючковатыми когтями. Они скользили в тенях, их движения были неестественно резкими, а пустые глазницы излучали холод ненависти. Земля содрогнулась, когда из разлома вылезло нечто чудовищное – исполинский, сегментированный червь, покрытый бронёй из костяных пластин. Его тупая голова с пастью, способной проглотить автобус целиком, бесцельно рыскала из стороны в сторону, снося углы зданий, а слизь, стекающая с его тела, разъедала камень и металл. Его рев был похож на гудение гигантского подземного роя.

Хаос воцарился абсолютный. Город превратился в картину ада Босха, ожившую в сердце России. Крики ужаса и боли слились в один невыносимый гул. Люди метались, натыкаясь друг на друга, падая под колеса врезавшихся машин, создающих металлические баррикады на улицах. Сирены сигнализаций, вой чудовищ, треск ломающегося камня и стекла – все смешалось в какофонию конца света. Запах крови, гари, экскрементов и чего-то невыразимо чужого, сладковато-тошнотворного, висел в воздухе. Скорпионы методично дробили и рвали. Крылатые твари устраивали кровавую охоту. Костлявые тени выдергивали жертв из укрытий. Червь-исполин пожирал все на своем пути, оставляя за собой полосу разрушения.

Но даже в этом аду прорастали ростки человечности. Мужчина в костюме, весь в крови, вытаскивал старушку из-под обломков остановки. Женщина-полицейский, с перекошенным от ужаса лицом, отстреливалась из табельного пистолета в налетающую крылатую тварь, пытаясь прикрыть группу детей. Парень с битой, трясясь, но с диким криком бросился на скорпиона, отвлекая его от упавшей девушки. Героизм и трусость, самопожертвование и животный страх – все смешалось у разверзшихся врат ада.

В эпицентре этого безумия, у самого основания пылающего разлома, стояла она. Молодая женщина, лет двадцати пяти. Ее лицо, обычно, наверное, приятное, было искажено концентрацией и болью. Каштановые волосы, коротко стриженные, взъерошенные, прилипли ко лбу, покрытому испариной. Высокие скулы резко очерчивались в свете портала, подчеркивая глубокие тени под глазами – следами недосыпа или вечной борьбы? Но главное – это глаза. Серые, как грозовое небо, но не холодные. В них горел огонь – ярости, решимости, непоколебимой воли. В них читалась нечеловеческая усталость и… знание. Знание того, что происходит, и что нужно делать. Она была одета просто – темные, практичные брюки, потертая кожаная куртка поверх свитера, крепкие ботинки. Ничего героического. Только в ее руках был предмет, выдававший ее назначение. Посох.

Он был сделан из темного, матового металла, не похожего ни на сталь, ни на титан. Казалось, он поглощал свет вокруг. На его вершине пульсировал тусклый синий камень, излучающий слабое, но упорное свечение. Женщина сжимала посох так, что костяшки пальцев побелели, ее взгляд скользил по наступающему кошмару – не с ужасом, а с ненавистью и ледяной решимостью. Она была последним бастионом, и она это знала.

Глубокий, сдавленный вдох. Страх, липкий и холодный, пытался сковать ее изнутри. Она ощущала его вкус на языке – медь и пепел. Но она оттолкнула его. Сжала посох крепче. Сейчас не ее страх имел значение. Сейчас – только действие. Она подняла посох над головой, вложив в движение всю свою волю. Синий камень вспыхнул ослепительно ярко, его свет пробил клубящуюся тьму, озарив ее лицо, искаженное усилием, и окружающий ад.

– ХВАТИТ! – ее крик, казалось невозможный по мощи, прорезал вой тварей и вопли людей. Он прозвучал как удар гонга, заставив на мгновение замереть даже ближайших чудовищ. Взгляды – человеческие и нечеловеческие – устремились на нее.

Слово стало спусковым крючком. Из камня на посохе вырвался сокрушительный поток чистой синей энергии, луч, толщиной в ствол дерева. Он ударил прямо в сердцевину багрового разлома с оглушительным, вселенским КРАААК-ТОМ!. Мир на мгновение застыл. И разлом… дрогнул. Его пылающие края начали сжиматься, медленно, мучительно, как рана, которую стягивают невидимой нитью.

Чудовища взревели в едином порыве ярости и страха. Их связь с родной бездной прерывалась! Они ринулись к ней, к этой маленькой женщине, осмелившейся бросить вызов самому Хаосу. Скорпионы щелкали клешнями, крылатые твари пикировали, костлявые уродцы скакали с невероятной скоростью.

Она не отступила. Она встретила их. Ее движения были стремительны, точны, смертоносны – ловкий танец смерти посреди хаоса. Она парировала клешню скорпиона древком посоха, отбрасывая тварь с оглушительным лязгом, и тут же, не останавливаясь, направила вершину посоха на пикирующего крылатого демона. Еще один сокрушительный синий луч – и от твари осталось лишь облако пепла и запах озона. Она кружилась, уворачивалась, падала на колено, вскакивала, посох в ее руках был и щитом, и мечом, и пушкой. Каждый выброс энергии стоил ей – синий свет камня тускнел, посох становился невыносимо тяжелым, как свинец, ее тело кричало от усталости и боли. По лицу струилась кровь – то ли от осколка, то ли от напряжения. Она чувствовала, как ее жизненные силы, ее сама суть вытягивается посохом, как вода из колодца.

Разлом сжимался, но слишком медленно. Сквозь сужающуюся щель все еще прорывались новые твари. Время истекало. Она увидела, как костлявая тень разрывает молодого парня у нее на глазах, как скорпион сжимает в клешне ребенка… В ее серых глазах вспыхнула не только ярость, но и отчаяние. Она взглянула на посох, на тускло мерцающий камень, затем – на пылающий, медленно закрывающийся разлом. И план, безумный, самоубийственный, оформился в ее сознании. Единственный шанс. Ценой всего.

Решения было принято. Ни колебаний, ни сожалений. Только действие. Она сжала посох обеими руками, вложив в него остаток своих сил, свою боль, свою ярость, свою жизнь. И рванула с места. Не побежала – полетела, оттолкнувшись от земли с нечеловеческой силой, оставляя за собой лишь синий шлейф и пепел уничтоженных на пути тварей, пытавшихся ее остановить. Она мчалась сквозь ад, как падающая звезда.

Она зависла прямо перед самым разломом, на краю небытия. Багровый свет заливал ее измученное, но абсолютно спокойное лицо. Глубокий вдох. Последний. Она подняла посох высоко-высоко над головой, направив синий камень прямо в пульсирующий центр разрыва. И вложила в него все.

На этот раз это был не луч. Это был взрыв. Ослепительная, всепоглощающая сфера чистой синей энергии вырвалась из камня и в миллионную долю секунды вобрала в себя женщину. Она стала его ядром, его сердцем. Сфера врезалась в разлом.

БА-БА-БУМ!

Звук был таким, будто лопнула сама Вселенная. Слепящая синяя вспышка озарила весь город, на миг превратив ночь в день. Ударная волна снесла уцелевшие стекла, повалила людей и даже отбросила ближайших чудовищ. Над Москвой возник синий гриб, мгновенно рассеивающий тьму.

И когда свет погас… Портал исчез. Словно его и не было. Багровая рана на небе затянулась, открыв снова чистое, безмятежное утро. Вместе с порталом исчезли и все чудовища, еще остававшиеся на улицах. Растворились, рассыпались в прах, утянутые закрывшейся бездной.

Там, где секунду назад парила женщина, теперь ничего не было. Только пустота. Ее посох, теперь просто темный, безжизненный кусок холодного металла, упал с высоты с глухим, одиноким стуком на окровавленный асфальт Красной площади. Синий свет на его вершине погас навсегда.

На земле, рядом с посохом, на мгновение возник слабый, призрачный силуэт женщины. Она лежала на спине, глядя в вернувшуюся лазурь неба. На ее лице не было боли. Только… облегчение. Тень улыбки тронула ее губы. Она выполнила долг. Мир спасен. Ценой, которую она заплатила без колебаний.

Силуэт дрогнул, стал прозрачным, как дым. И растаял в утреннем воздухе, не оставив и следа. Только посох, лежащий на мостовой, да всеобщая, оглушенная тишина, нарушаемая лишь стонами раненых и далеким плачем, говорили о том, что кошмар был реален. И о том, что его остановила Женщина с Посохом, навсегда ставшая легендой в тот ясный весенний день.