Мне снился сон...
Я шла, шла, шла...
Я шла в темноте.
Идти было легко-легко, будто бы именно в этом и заключалась цель моего бытия, будто именно к этому я шла всю свою жизнь. Или, быть может, здесь я шла всю жизнь..?
Время текло непонятно, не так, как всегда. Казалось, оно разливалось густой патокой, готовое вот-вот остановиться, но всё же, влекомое какими-то силами, мчалось вдаль. И тут же мерещилось, будто бы оно летит с запредельной скоростью, на всех порах, опаздывая, боясь не успеть свершить задуманное.
Мне снился странный сон...
Во сне я вышла к морю. Прямо так, сразу, из темноты.
А море было белое-белое, нежное, как суфле.
И мне хотелось окунуться в него, и я почти могла подойти, почти могла окунуть в воду руку, но пространство вдруг будто бы расширялось, унося его всё дальше.
Я слышала чаек. Их голоса нельзя было отличить от людских голосов, но я отчего-то понимала, что это чайки. Я не видела их глазами. Мне казалось, будто бы они говорят из тьмы, которая осталась позади меня, но, обернувшись, я не увидела ничего. Не было больше тьмы, но и ничего другого не было. Хотя я помню, что видела что-то. И не видела ничего. Будто бы моим глазам не дано было разглядеть Нечто, но умом я понимала, что оно там.
Чайки приближались, голоса становились громче. Они были совсем близко...
Мой рот оказался открыт.
Это я говорила. Говорила голосами чаек с чайками, которые здесь почти были. И они почти слышали меня. И они почти отвечали мне.
Рядом никого не было.
И моря тоже уже не было. Зато теперь я слышала его. Слышала голос прибоя, вдыхала запах тины.
Опустив взгляд вниз, я вдруг поняла, что подо мной ничего нет. Будто бы моё тело, став лёгким, зависло в воздухе.
А всё вокруг было белое-белое. А всё вокруг было мягкое.
Я тонула в суфле, до которого не могла дотянуться.
И мне хотелось крикнуть. Только я не могла. Не оттого, что мой голос пропал, а оттого, что там, во сне, не существовало громких звуков. Их просто не было и быть не могло.
Там царствовало только спокойствие.
Вскоре голоса смолкли. Не осталось никого, кто мог бы говорить. Меня тоже уже не осталось. Я растворилась в пространстве, в каждой частичке, в каждом дыханье, в каждой мысли. И мысли эти смешались: мои, чужие, общие... Ничего уже не было важно. Кроме моря.
И только оно говорило:
– Дева... Дева... Дева...
Оно повторяло одно и то же. Снова и снова. Казалось, больше оно ничего не произносило и произнести не могло.
И мысли вокруг вторили ему:
– Дева... Дева... Дева...
И не было конца их зову...
И не было конца сну...
И мысль, одна единственная, сумевшая просочиться в реальный мир, в мой мир, набатом звучала в ушах:
– Магия. То была магия.
И мысль, одна единственная, сумевшая преодолеть стену сна, первая, соединившая тонкой белой нитью миры, возвратила каплю Белого Моря в обыденность.
Мне снился сон...
А был ли это сон?..