Читать онлайн "Дети голубей. Часть 1 Демпфер"
Глава: "Untitled"
Вместо пролога:
Случилось это в субботу после обеда. Мать зачем-то взялась подшивать шубу. Женщины – они такие, новая шуба, но что-то там ей не понравилось. Вот и взялась. Я на диване валялся, слушал музыку, и пытался рисовать новую картинку. Недавно купил пачку акварельной бумаги и ручки. Но то ли с зерном бумаги прогадал, то ли чернила такие стали делать – все расплывалось. Я слегка психовал из-за этого, но упорно выводил штрихи…
И тут, как раз в перерыве между песнями, раздался отчетливый щелчок. А в плечо меня что-то ощутимо укололо. Я сдернул наушники и поднял голову от бумаги. Мать сидела с очень удивленным лицом, и разглядывала в пальцах обломок иглы с оборванной ниткой. Потом посмотрела на меня. Так и глядели с минуту. Я на неё, она – на меня.
- Я, наверное, впервые в жизни сломала иголку, - сказала мама.
- Честно говоря, я вообще ни разу не ломал, - зачем-то ответил я.
Потом потрогал себя за плечо. Обломленный кончик иглы выпал и застрял в рукаве футболки. Я встал и отправился в ванную, смазать перекисью место укола. Мать выбросила остатки иголки и уже вдевала нитку в другую. Швейный прибор никак не поддавался. Нитка тоже пушилась на кончике, но если уж наша родительница чего задумала…
На этот раз я щелчка даже и не услышал, хотя наушники лежали на диване рядом. Зато очередной стальной обломок прошуршал по бумаге и вонзился в покрывало. Я осторожно его вынул. Мне даже показалось на мгновение, что он горячий на месте слома… Мама была просто в недоумении!
- Иголки что ли такие стали делать?
«И стержни», - подумал я, а вслух сказал:
- Соевый металл!
Я отнес и эти обломки в мусорное ведро, а на кухне решил чаю налить. И не успел толком отхлебнуть и затянуться сигаретой, как услышал что-то еле слышно нецензурное.
Ну, кто бы сомневался? Раз решила шить – будет шить! В самом деле, в упаковке иголок с десяток, и упаковок тех – не одна…
Настроение рисовать куда-то испарилось, дай, думаю, в интернете погляжу – чего там, в мире делается? Открываю первый же сайт, и сразу новость:
«В Москве на шестом десятке внезапно скончался известный предприниматель».
Вот, те - на! Кликаю несколько других лент средств массовых информаций – везде:
«Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту неожиданной смерти владельца трех заводов и двух телеканалов».
«Отравление или сердечный приступ? Ответит ли кто-нибудь за смерть бизнесмена?».
«Запрещенная в России группировка уже взяла на себя ответственность за смерть предпринимателя и мецената».
Ладно, покопался еще чуть-чуть – кругом одно и то же! Включил телевизор и чуть не упал:
В Нижнем Новгороде группа неизвестных расстреляла джип высокопоставленного чиновника областной администрации. После чего стрелявшие скрылись на машине без номеров».
Вот, блин! Переключаю канал:
«Покушение на председателя комитета ЖКХ Нижегородской области, закончившееся смертью последнего, расследуют лучшие следователи СК».
Пока разобрался, что это разные происшествия, полчаса прошло. И за эти тридцать минут и в интернете, и по телевизору просто валом посыпались сообщения:
«В автокатастрофе разбился зам губернатора, замешанный в коррупционных скандалах…»
«Самолет с депутатской комиссией не дотянул три километра до посадочной полосы города N…»
«В собственной ванной обнаружили труп известного артиста. В последние дни его часто видели в компании с…»
«Мобильный разрядился и не смог дозвониться до скорой помощи популярный…
«Взорвали машину…»
«С трудом опознали…»
«Нашли…»
И так далее, и тому подобное. Всего человек двадцать олигархов, слуг народа, чиновников высоких рангов и прочих известных деятелей отправились в лучший из миров. Причем даже не за день, а за несколько часов. Будто кто-то сезон охоты открыл. И не на зайцев, совсем не на зайцев…
Матери говорю:
- Слушай, ты тут иголки ломаешь, а там «Кощеи» мрут, как мухи! Бывают же совпадения? Да?
- Бывают, бывают! – отвечает, - Ты вроде за сигаретами собирался? Сходи, заодно иголок упаковку купи. Посмотри, может подороже возьмешь – покрепче будут?
- Будут, - говорю, - Конечно! Золинген!
- Чего?
- Куплю, говорю!
Прогулялся по улице, купил сигарет. Время было к вечеру, потому я совсем не удивился, что почти все магазины, где можно было купить материн заказ, оказались уже закрыты. Кое-как отыскал один работающий. Поздоровался с девочкой-продавщицей:
- Иголок дайте мне упаковочку, пожалуйста!
- А вы знаете, нету! Закончились! Так странно, целую неделю никому не нужны были, а тут часа за три всё скупили! Может сегодня день какой-то особенный? Ну, там, гадания какие-нибудь…
- Да, - говорю, - Особенный! День смерти Кощеевой!
И сделал страшное лицо. Девица не смутилась, даже улыбнулась:
- В каком смысле?
- А в таком. Смерть Кощея в игле, игла в яйце, яйцо в утке, и так далее. Сказку что ли не слышали?
- Слышала, конечно. Только при чем здесь мои иголки-то?
- Не причем, наверное, - ответил я, и пошел домой.
А иголок еще с месяц было не купить. Ну, потом-то завезли, конечно.
Глава1 ФОНАРИК
Есть у меня друг Ванька. Довольно своеобразный товарищ, надо сказать. Точнее, он вполне нормальный, просто у него есть некий кодекс чести. И вот по нему-то он и живет. Для нашего толерантного общества очень нестандартно. Например, может спокойно уволиться с хорошо оплачиваемой работы, если при нем начальство оскорбит другого сотрудника. Правда предварительно, скорее всего, набьет руководителю физиономию, сломает что-нибудь, потом полгода выплачивает…
Впрочем, золотые руки не дают ему умереть с голоду. Берется за любую работу, делает все на совесть – тот самый кодекс не позволяет по-другому. Вот с рук-то все и началось.
Задумал Ваня сконструировать какой-то хитрый фонарик. Неделю собирал аккумулятор. Я не разбираюсь, то ли из телефонов он доставал батареи и как-то вместе их паял, то ли еще чего. Потом настала очередь корпуса. Встречаемся раз на улице:
- Я, - говорит, - знаешь, какую штуку для корпуса нашел? Просто чума!
- Где, нашел-то? – спрашиваю.
- А, на даче у меня гараж помнишь? Мы еще прямо с этим гаражом ее и купили. Я там решил прибраться – прикинь, на двое суток завис! Там столько всего… Короче, загогулина такая, типа трубки. На ощупь приятная, гнется! По-моему даже размер меняет, - тут он голос понизил и оглянулся, - я туда, батареи, когда впихнул, они как-то сразу встали, как будто там и росли…
- Ладно, молодец, - говорю, - а просто купить не судьба? Ну, ведь, вагон этих фонариков продается!
- Не, не интересно! – отвечает, - ты дослушай, я еще линзу к нему нашел в тот же день.
- В гараже?
- Нет, на свалке! Серьезно. На остановку шел мимо помойки, смотрю - прибор валяется. Я же не мог пройти, это ж прибор! Домой приволок, разобрал, а там на нем такая линза интересная, прямо в панель переднюю вкручена (ну, я так думаю, что это передняя панель).
- А прибор-то чего делает?
- Да бес его знает! Сейчас уже ничего не делает. Да и не делал уже, наверное. Зачем рабочий прибор выкидывать? Главное, что линза эта в корпус моего фонарика вкрутилась тоже, как влитая! Рефлектор я вообще из фольги пищевой скрутил, теперь только светодиод туда вкорячить, и все, будет авторский фонарь. Поиграюсь, потом продам в интернете. Ладно, погнал я – заказ сегодня есть, надо денег маленько заработать!
И дальше пошел по своим делам. Я тоже пошел, по своим. Надо бы, думаю, хоть глянуть, что за чудо-фонарик? Ванька фото мне показал на телефоне, но видно было плохо. Хотя, зная его, скорее всего хорошая штука. Эксклюзивная. Вот есть же люди, умеющие делать эксклюзивные вещи. Я, например, не умею…
Вечером у меня разрывался телефон. Звонили по работе, звонили желающие продать мне пылесос за сто пятьдесят тысяч, и тут же пытались оформить кредит с льготной ставкой. Звонили старые знакомые, которых я пару лет не видел. Просто ошибались номером! Когда телефон зазвонил среди ночи, жена сказала, что или я выметаюсь на кухню, или она выбрасывает мой сотовый в окно.
На кухне я спросонья кое-как ответил на звонок. Ванькин голос с незнакомого номера дрожал, но был восторженным и искренним. Он вообще очень искренний – это тоже в его кодекс укладывается.
- Ты чего в два ночи звонишь? Сдурел совсем, или пьяный? – прошипел я в трубку. Звукоизоляция у нас, сами знаете.
- Пьяный совсем чуть-чуть! – орет, - ты должен сейчас же ко мне в мастерскую приехать! Это что-то с чем-то, а не фонарик! Это видеть надо! Возьми по дороге чего-нибудь. Ну, ты понял…
- Понял, скоро буду, - ответил я и стал собираться. С ним в таком состоянии спорить бессмысленно – до утра звонить будет. И не в алкоголе совсем дело. Ну, вот такой, куда деваться?
На самом деле, до мастерской его – рукой подать. В разные времена, его за обилие различного хлама в доме и неистребимый запах канифоли гоняли сначала родители, потом жена. В конечном итоге Ваня нашел помещение с отдельным входом при местном ПТУ и стал арендовать. А потом ему за постоянную помощь училищу (там дверь починит, тут трубу заварит) аренду стали прощать. Прижился, короче.
Заглянул я в круглосуточный, купил бутылку и банку огурцов, и с этим добром пошел в мастерскую. Ваня сидел на высоком барном стуле (когда-то это помещение было просто складом того, что выкинуть жалко, а куда приспособить – непонятно) и крутил в руках новоявленное изделие. Мы выпили, захрустели огурцом и закурили.
- Ну, давай, - говорю, - Демонстрируй! Я же не ради выпивки сюда перся среди ночи!
А он спокойно так направляет фонарик на стену, кнопку жмет, и в пятне луча, вместо стены мы видим улицу – мужик какой-то шляется, тоже поддатый!
- Понял? – спрашивает.
- Ничего, - отвечаю, - Не понял.
Подхожу поближе, руку протягиваю к стене, и она не встречает препятствия! Я чуть голову в эту дыру не засунул от изумления, но Ванька предостерег:
- Аккуратнее – вывалишься! Там снаружи высоковато. Я сначала тоже вывалился! Хорошо, что фонарик держал крепко в руке! Прямо с ним и грохнулся в канаву. Мастерскую обошел, дверь дергаю, а она же изнутри захлопывается. Чего, думаю, делать-то? Потом сообразил, фонарик на дверь направил и в дырку забрался. Такие дела!
- А как ты думаешь? Чего это такое? Нет, это круто, конечно, но как работает? И, главное, что с этим делать теперь? Наверное, надо куда-нибудь к ученым нести…
Ваня на меня посмотрел своими одновременно наивными и безумными глазами и говорит:
- Боюсь я чего-то его показывать кому-то кроме тебя. Может позже, я хочу выяснить, что он еще умеет?
- А он еще что-то умеет?
- Умеет! Гляди!
С этими словами он берет кусок арматуры, и, прежде чем я успел остановить, что есть силы, лупит себя по левой руке! Ванька стоит, сжав зубы, а на внутренней стороне предплечья проявляется и набухает кровью ссадина.
- Дурак, совсем? – кричу ему.
- Дальше смотри! – шипит сквозь зубы.
Включает фонарик, делает луч тоньше и начинает водить им по ссадине, прижав к коже. Три раза, туда-сюда. На какую-то долю секунды я вижу две лучевые кости, как на рентгеновском снимке, а потом ссадина исчезает. Без следа!
- Я, - говорит, - когда из стены вывалился, здорово звезданулся больной коленкой (у него очень старая травма – так до конца и не зажила, поэтому он всегда немного прихрамывал), дай, думаю, посвечу фонарем этим. Просто по наитию. И она – прошла! То есть, совсем выздоровела – нет синяка свежего, и не болит больше вообще! Ты видишь, я не хромаю?
Мы налили еще по одной, закурили и задумались. Я успел слегка захмелеть. Потом Ванька говорит:
- А давай попробуем на тебя посветить? Мы же с тобой грамм по сто пятьдесят дернули – вдруг ты протрезвеешь? Ну, опьянение – это же отравление, в принципе. Нет? Или давай ты на меня посвети?
- Лучше все-таки на меня, - отвечаю, - мне домой еще идти. Только ты, наверное, куда-нибудь в печень свети!
- В печень – это мы можем! В печень – это завсегда! – ухмыляется и светит.
Сначала исчез легкий звон в ушах. Потом резко расхотелось курить – я, когда на кочерге, одну сигарету от другой могу прикуривать. Затем затошнило, и немного заболела голова.
- Ты, - говорю, - лучик-то пошире сделай. А то я уже похмелье чувствую.
Сделал он луч шире и отошел немного. И меня через полминуты отпустило. В голове прояснилось, и даже, кажется, настроение приподнялось! А Ванька говорит:
- Прикольный ты, какой, внутри! Даже не столько внутри, а как будто… изнутри светишься!
- Короче, он у тебя еще и настроение видит. Выходит, так?
- Выходит, так!
Договорившись молчать пока про чудо-фонарик, решили мы расходиться. Точнее, я отправился домой, а Ванька, спрятав фонарик в сейф и одним глотком допив водку, поплелся за пивом. Мотивируя это тем, что трезвым заснуть теперь не сможет.
Я шел и размышлял. Ведь нужно же что-то с этим чудом делать. Такие возможности! Можно же людей лечить, причем не только от физических увечий. Наверняка и от душевных можно! Точно! Есть одна девушка знакомая – хорошая, добрая, но малахольная немножко. И от дурости своей переживает постоянно, депрессии всякие, и так далее… Надо бы на ней попробовать!
Да вообще – такая штука и в быту пригодится! Да Ванька сам же через захлопнувшуюся дверь вошел! В любом случае правы мы в одном – кому попало про фонарик говорить не надо. Это ж страшно подумать, а если он попадет в нехорошие руки? А наши с Ванькой руки, интересно, хорошие?
Тут я стал думать, как можно еще использовать это крутейшее изобретение? Ну, если руки у меня все-таки не очень хорошие, что я бы сделал? И пришел к выводу, что мы весьма примитивные и ограниченные существа. По крайней мере, я! Ничего кроме банального проникновения в банковское хранилище не придумалось. Хорошо хоть догадался надеть перчатки и бахилы… Потом пришло в голову, что у Ваньки-то мозги устроены иначе! Короче говоря, рано утром я уже стучался в двери его мастерской, в надежде, что он вчера напился-таки и не успел натворить дел.
Нет, не натворил он их ни по дороге за пивом, ни на обратном пути. Затарившись, он творил дела, прямо не сходя с места! Ванька выглядел еще безумнее, чем вчера – глаза красные, небритый, по-моему, даже похудел за ночь. Но первое, что я увидел, это фонарик! Уже, так сказать, усовершенствованный – под линзой на нем были застегнуты ванькины наручные часы, почти также, как на запястье. Как пишут в романах, меня пронзила догадка!
- Машина времени?
- Вроде того! Пиво будешь?
Я молча кивнул. Все равно, с помощью фонарика за минуту отрезвею без последствий.
- Наливай, - говорит.
Я огляделся в поисках бутылки, но не обнаружил ни одной. Точнее, пустых пара штук стояло на верстаке. Я на Ваньку посмотрел с подозрением – нет, не две бутылки в нем сидело, никак! А он говорит:
- Смотри, чего он еще умеет!
При этом переводит стрелки часов (тех, что на фонарике) на двадцать минут назад, нажимает кнопку и светит на бутылки. Проходит несколько секунд и в пустой таре из ниоткуда постепенно появляется пиво! Словно кто-то невидимый наливает в бутылку невидимую жидкость, и только там она уже материализуется. Я подошел к верстаку, потрогал бутылку (холодная) и осторожно отхлебнул прямо из горлышка. Хорошее пиво, свежее, вкусное! Ванька салютнул мне вторым пузырем и опорожнил его одним махом!
Мы пили три дня! Я позвонил жене и наврал, что срочно уехал в командировку. Иногда я действительно мотался по работе в соседний город. А Ваньку вообще никто никогда не терял – все привыкли, что он может сутками химичить в своей мастерской. Во время попойки мы чего только не придумывали с этим фонарем, а на третий день потеряли его…
Но успели девчонку ту от депрессии вылечить. Я отвлекал, а Ванька светил со спины. Она решила, что это наши пьяные приколы. Но выздоровела. Это ведь хорошо, правда?
Глава 2 ЗНАКИ
В половине шестого уборщица баба Валя вошла в аудиторию. Она привычно толкнула дверь спиной, и пятясь вкатила за собой тележку со своим нехитрым инструментом. Щёлкнула выключателем и обернулась, чтобы обозреть масштаб работ – осень, натоптали поди? Возле доски в неестественной позе лежал человек! О том, что этот человек уже не живой, свидетельствовала растекшаяся под ним лужа крови. Впрочем, совсем застывшая и потемневшая. Рядом с кафедрой валялся пистолет.
- Убииилиии! – бабы Валин вопль разбудил дремавшего внизу возле турникета на входе в корпус университета охранника.
Через десять минут приехала полиция, за ней следственный комитет. Здание оцепили, привезли кинолога с овчаркой. Однако, всем было понятно, что эти действия в общем бессмысленны – гигантский корпус университета, тысячи студентов, да ещё и осень, грязь. След на следе, а толку нет!
Уборщица, охранник да припозднившийся сисадмин опознали убитого. На полу собственной аудитории лежал труп профессора, доктора наук, социолога Закопырина Сергея Михайловича. Приехавшая молодая жена-второкурсница с некоторым облегчением (что от внимания следователя не ускользнуло) подтвердила слова сотрудников вуза. Правда через минуту разрыдалась и попросила валерьянки…
- Что скажете, Анатолий Петрович, - следователь Рудаков обратился к пожилому судмедэксперту.
- Ну, что сказать… Убийца промахнулся, скорее всего. Хотел в голову, но то ли рука дрогнула, то ли отдачи не ожидал, но, как видите попал в шею. Пуля перебила аорту. Видите, сколько крови?
- Не ожидал, не ожидал! – подал голос криминалист, - видимо стрелял впервые в жизни. Стоял вот тут, судя по свернувшейся крови был полдень или около того - солнце ему в глаза светило. Был бы опытный стрелок, сместился бы. К тому же, мне кажется, они знакомы были.
- Я тоже так думаю, - подтвердил медик, - профессор, судя по положению тела, расслаблен был и даже вроде хотел шагнуть к убийце.
- То есть, ищем неопытного преступника, знакомого профессору, скорее всего студента, - резюмировал Рудаков.
- Или аспиранта, или несостоявшегося кандидата наук, - откликнулся криминалист, а потом понизив голос и кивнув в сторону молодой вдовы, - или любовника вот её.
- Любите вы мне настроение испортить, - притворно скривился следователь, - всё равно, круг не широкий!
Спустя какое-то время, уже после того, как увезли в морг тело профессора, следователь Рудаков вернулся к себе в кабинет. Вскипятил и налил чаю, сел за стол, включил компьютер, приготовившись работать. И тут в дверь постучали…
- Значит, вы пришли сами, чтобы признаться в убийстве гражданина Закопырина? Написать, так сказать, чистосердечное признание? – Рудаков внимательно разглядывал сидевшего перед ним молодого человека.
«Ничем особо не примечательный. Джинсы, куртка, кепка. Чуть усталое лицо, худощавый. Лет двадцати – двадцати пяти. Да, тысячи таких! По фотороботу мы бы его искали до Морковьего Заговенья! Вот только глаза какие-то... Не идут ему, что ли?»
- Ну, что же представьтесь, документы у вас есть с собой?
Парень вынул из кармана портмоне и достал оттуда паспорт и водительское удостоверение.
- Зовут меня Шмелёв Виктор, мне двадцать два года, и это я убил Сергея Михайловича Закопырина.
«Тон спокойный, даже слишком, для человека, который несколько часов назад стал убийцей. А рецидивистом не выглядит, скорее наоборот – интеллигент. Наркотики или алкоголь? Не похоже…»
- Учитесь? Работаете?
- Два года уже не учусь, в такси работаю. Сегодня выходной.
- И вы решили вот так его использовать? – Рудаков попытался неуклюжей шуткой хоть немного расшевелить своего нежданного посетителя.
«Какого, к черту посетителя? Он подозреваемый! И спустя совсем немного времени станет обвиняемым. И сядет. Или не сядет? Что не так?»
- Наверное, нужно рассказывать по порядку, - вздохнул Шмелёв, - это началось ещё три года назад. Тогда Сергей Михайлович ещё не был доктором наук – только мечтал. Но денег у него катастрофически не хватало – публикации в научных журналах и поездки на конференции, тем более монографии, стоят недешево.
- Постойте, но профессор не выглядит бедным человеком! В смысле, не выглядел. Я недолго созерцал его тело, но разглядел и часы дорогие и обувь, очки опять же. Да там один портфель пол моей зарплаты стоит, наверное. Ну и милые молодые барышни за нищих даже докторов наук замуж не выходят! – Рудаков развел руками, не вяжется, мол.
- Разбогател он около года назад, тогда же и докторскую защитил, и профессора ему присвоили, да и женился тоже.
- Вы может чаю хотите?
- А кофе нету? Я не спал три дня толком – боюсь вырубит.
«Ну точно, он похоже на стимуляторах каких-то»
Рудаков насыпал в чашку побольше кофе и три ложки сахара. Подал молодому человеку, отметив мельком, что руки у того не трясутся.
- Я продолжу? – Виктор сделал большой глоток и поставил чашку, - Так вот, началась эта история три года назад. Я тогда учился на втором курсе. Подавал, говорили, большие надежды. У меня даже пара публикаций была к тому времени. Однажды после семинара Сергей Михайлович попросил задержаться меня и ещё двух моих одногруппников, Гошу Еремеева и Ваню Петрова. Он рассказал, что разработал уникальный метод, как управлять своей жизнью. Да что там жизнью, судьбой! Как вы думаете, молодых студентов-социологов это могло заинтересовать!?
«Разволновался! Эта информация явно имеет для него серьезное значение!»
- Думаю, да. Но вас не смутило ничего? По-моему, очевидное мошенничество намечалось. Это ведь вам по двадцать лет уже было… Вы что ни разу не слышали о подобных гуру, которые ломают психику людям ради только одного – денег!?
- Так то-то и оно, что ни о каких деньгах, переписывании квартир-машин и прочих сектантских штучках речи не шло!
«Все больше возбуждается! Зря я ему столько кофе бухнул. Кстати, о бухнул, а не плеснуть ли ему коньячку? Пусть расслабится»
- У меня идея, - прервал Шмелёва следователь, - а не выпить ли нам по чуть-чуть коньяка? Я что-то устал сегодня, голова побаливает. Давление наверное. Будете?
- Я за рулём, - откликнулся подозреваемый очень привычно.
«Да вижу, что пьешь ты редко. И явно не умеешь. То, что надо!»
- Ну, если вы сейчас напишите чистосердечное, то за руль сядете ещё не скоро. Как минимум, не завтра!
Следователь открыл тумбочку и извлёк початую бутыль «Белого Аиста», две рюмки и половину шоколадки. Налил по половине, не разворачивая, слегка тюкнул по шоколаду. Но краем глаза следил за подопечным.
«Интересно, он волноваться начинает, только когда говорит о профессоре. А когда про эту идею стал рассказывать, аж уши покраснели»
Выпили, хрумкнули орехом в шоколаде. Рудаков закурил и предложил сигарету Виктору. Тот согласился, неумело прикурил, фигура стала чуть менее напряжённой.
«Курит недавно. Ну, да, таксист – работа нервная. Может и таксует тоже не так давно?»
- И каким же образом он предлагал вам управлять жизнью? Что это за метод такой?
- Всё оказалось очень просто! Нужно всего-то научиться видеть знаки.
- Знаки чего?
- Знаки всего! Они повсюду! Каждому явлению, каждому событию предшествует знак. И если ты этот знак увидел, смог почувствовать, то считай, что уже управляешь цепью причинно-следственных связей. Как бы вам попроще объяснить? На пальцах. Ну вот вы, например, на гитаре умеете играть?
- В подъезде тренькал по малолетству. В армии потом немного.
- Ну, вот – гитару можно настроить, а можно играть и так. Для подъезда и казармы сойдёт. Когда инструмент настроен, музыка прекрасна даже на трёх аккордах. А вот когда расстроен, ты можешь быть хоть Паганини – звук будет отвратителен! Так и наша жизнь – её можно настроить, а можно, и так, простите за тавтологию. И прожить свою жизнь, фигурально выражаясь, в подъезде. В лучшем случае, в казарме.
«Ууу, псих однако! Прощай премия…»
- И настроить её можно с помощью этих знаков?
- Да, они повсюду! – Виктор раздухарился, породистое лицо покраснело, он то снимал кепку, то надевал обратно, - можно ещё сигарету?
Следователь положил пачку и зажигалку на стол. Плеснул себе коньяку, затем подумал и налил Виктору.
«Точно псих! И что с ним делать? Вот ведь что-то мне сразу подсказало, что не сядет. Если он психиатрам этот бред начнет нести, они его без вариантов на койку определят!»
- То есть вы хотите сказать, что нужно всего лишь видеть эти знаки, и жизнь изменится к лучшему?
- Не всегда, к сожалению. Их можно трактовать очень по разному. Иногда не в свою пользу. И чаще всего люди наблюдательные, но со слабо развитой интуицией, именно так и поступают.
- А вам, я так понимаю, профессор предложил научить трактовать знаки в свою пользу?
- Именно! И видеть знаки, и чувствовать, понимать и использовать.
- Какой, однако, альтруист! А ему-то от этого какой прок?
- Это было взаимовыгодное соглашение. Мы получали новые жизни, новые судьбы, а он неоценимый научный опыт. Помните, я говорил, что он мечтал о докторской? Мы оставались у него в аудитории после пар и постигали эту непростую на первый взгляд науку.
«Вот так, живёшь всю жизнь – строишь эту судьбу, гранит науки грызешь, потом пашешь до кровавых мозолей, а надо было просто увидеть знак… Черт его знает, может и я когда-то этот знак увидал..?»
- Ну, хорошо! Знаки, судьбы – это всё, конечно, чудесно, но вернёмся в материальный мир. В объективную, так сказать реальность, данную нам в ощущениях. А она нам говорит, что есть тело, объект то есть. Убит человек, а значит есть убийца. И убийца этот сидит передо мной. По крайней мере, он так говорит! – и понизив голос, но чётко и властно, прямо глядя в глаза, - За что вы, Виктор Шмелёв убили профессора Закопырина Сергея Михайловича?
- Мне был знак!
«Твою мать! Знак ему был! Вот интересно, он под психа косит или в самом деле?»
- Понимаете, мне от этих знаков не отделаться! Мне и сюда прийти тоже знак был.
- Ладно, давайте всё же по-порядку. Раз уж мой экспромт на вас не подействовал.
- И не подействует! Ничего не подействует. Я в ваших взглядах, жестах, в том, что вы говорите тоже вижу знаки. Может я просто подпишу признание и пойду в камеру? А вы домой. Я сначала подумал, что объясню и вы поймёте, а теперь мне очевидно, что вы поняли бы, если и сами бы учились у Сергея Михайловича..., - Виктор замолчал и опустил голову на руки.
- Знаете, что я с каждой минутой понимаю всё отчётливей? - Рудаков не смотрел на подозреваемого, взяв в руку чашку, он сквозь изгиб ручки разглядывал настольную лампу, - Вы из каких-то своих побуждений, а из каких мы разберемся, убили человека. За предумышленное убийство срок дадут большой, а то, что вас найдут, вы догадывались. Потому решили тут же идти писать явку с повинной. И уж тут косить под психа по полной! Не исключаю, что у вас и впрямь есть отклонения по этому вопросу. Как-то, так. А мотив? Да кому он в общем-то интересен, ваш мотив?
- Я не псих! И косить не собираюсь. Хотя и смог бы! Вы забыли, я ведь социальный психолог по образованию.
- Ну, тогда честно признайтесь, за что? Мне вот чисто по-человечески интересно!
- Вы правильно сказали – я всё тщательно обдумал и для себя решил. Профессор умер, чтобы из-за него больше никто не пострадал.
- А кто-то пострадал?
- Я лично знал двоих. Это мои друзья и сокурсники Ваня и Гоша. Их убил он! И убьёт меня.
«Как-то подозрительно он успокоился! Знак увидел? Блин, да я сам уже с катушек слетают с этими знаками»
Рудаков поглядел на часы – ровно 22:00.
«Два да два, ровно четыре. Четверка не самое лучшее число. Эх, не свезло!»
- Четверка – хороший знак, - Шмелёв усмехнулся, - самый распространенный случай среди непосвящённых - смотреть на часы и складывать цифры. А если человек ещё и с творчеством графа Каиро знаком… Билетики счастливые не собираете случайно?
- Не отвлекайтесь, пожалуйста. Про «вас тоже убьёт», это вы, конечно, иносказательно?
- Я заключения не переживу! И даже до суда дотяну вряд ли.
- Вы больны?
- Нет!
- А, да, - протянул следователь, - знак?
- На этот раз никакого знака. Я просто не собираюсь сидеть в тюрьме. Долго что ли счеты с жизнью свести?
«И думаю сидеть тебе не придется…»
- Так, спокойно! Знаете, сколько раз мне в этом кабинете угрожали самоубийством? Сдаётся психолого-психиатрическая экспертиза таки признает вас, скажем так, не в себе. Так что посадка ваша откладывается на неопределенный срок. Как минимум, я своей карьерой не рискну, и буду на ней настаивать сам! Нервы, опять же, не казённые. А теперь давайте все же вернёмся к нашим баранам? Как он убил ваших друзей? При каких обстоятельствах, где? Или..?
- Или! Конечно, он их и пальцем не тронул. Всё эти чёртовы знаки! Ваня был самым душевным парнем из всех, кого я знал. Он был очень простым и открытым. Многие считали его глуповатым. Может так оно и было. Но при этом он был безотказным и бескорыстным. А ещё у него начисто отсутствовала интуиция, и о его внушаемости знали все начиная с детского сада. По-моему, он лет до двадцати в бабаек верил… Видеть знаки Ваня научился первым и делал это лучше всех, а вот трактовать не умел. Хотя и старался изо всех сил. Спустя совсем короткое время он стал послушной игрушкой в руках Закопырина.
- И профессор не побрезговал использовать это в своих целях!?
- Не побрезговал. Его же.. вдова, Люда, встречалась когда-то с Ваней. Девушка она очень красивая, профессор пару раз видел их вместе, а потом Ване был, как вы понимаете, знак. На свадьбу Люды и Сергея Михайловича Ваня подарил им новый джип. Купил в салоне в кредит под залог единственной квартиры. Четырехкомнатные хоромы в центре достались ему в наследство от отца. Всё, что досталось, и всё, что в принципе у него имелось. В этой квартире спустя год стали жить Закопырин и Люда. Как так вышло я не знаю, но подозреваю… А два месяца назад Ваню нашли на железнодорожной насыпи. Точнее то, что от него осталось – падая с виадука он зацепился за высоковольтный кабель.
- Знак был? – Рудаков потёр глаза.
- Опять же, не знаю, но верю, что без Сергея Михайловича не обошлось!
- Да, уж… Однако, к сожалению, ни ваши домыслы ни, тем более, знаки к делу не пришьешь. А что случилось со вторым вашим товарищем? Георгий, верно?
- Гоша кроме учёбы, упорной надо сказать, увлеченно занимался музыкой. Песни писал. Его рок-группа выступала во многих клубах. Он первым из нас стал зарабатывать более-менее вменяемые деньги. И уж у него-то интуиция была развита, моё почтение! Он первым почуял неладное в отношениях Вани и профессора. Рассказал мне. Я тогда принял его подозрения в штыки. На свою беду он рассказал не только мне, но и Людмиле. Спустя месяц он впал в жестокую депрессию. Ему стало казаться, что он бездарность. Знаки показывали… Сегодня девять дней со дня его смерти – передозировка. Скололся он мгновенно!
«Двадцать лет в следственном комитете - я таких историй слышал сотни! А привыкну ли?»
- Странные вы какие-то друзья, честно вам скажу. Один ведёт себя, как зомби, второй сел на иглу… А вы-то где были?
- В кругосветке!
Рудаков аж холодным чаем поперхнулся!
- Где?
- В кругосветном путешествии. Меня профессор выделял, двигал в науке. Все мои знаки били в десятку! Выступления на конференциях вызывали овации, публикаций хватало для кандидатской. Но как часто бывает я зашёл в тупик. Сергей Михайлович посоветовал мне отправиться в путешествие. Я давно хотел мир посмотреть, это правда. И тут знак за знаком! Я как в бреду продал всё, что у меня было и поехал. Как я жил этот год – отдельная история! Ехал автостопом и ночевал на чердаках, летал на самых ужасных самолётах, и теперь точно знаю, что знаменитые индийские поезда – не фейк. Вернулся в Россию в начале лета. Из института меня отчислили. Они и рады бы не отчислять, но не смогли меня найти. Обещали восстановить, кстати. Но на это нужны деньги. Так я попал в таксисты. Крутя баранку, я стал много думать и складывать. Кое что сложилось.
- Вы пробовали поговорить с профессором?
«А толку-то? Так, стоп! Я что верю в этот бред?»
- Само собой! Он торопился куда-то, был резок (раньше такого за ним не водилось), но велел заходить. Велел, понимаете!? А через день умер Гоша… Тогда я окончательно уверился в своих подозрениях. Последней каплей стала встреча со случайным знакомым на похоронах. Я увидел у него Ванины глаза! Разговорились. Выяснилось, что уже больше года профессор вёл платные семинары о знаках. Вот откуда деньги, докторская и так далее. Мне стало по-настоящему страшно!
- То есть вы трое выступили у него подопытными кроликами..? Да, дела!
- Даже не так – мы скорее отбракованный материал. За пару дней я пообщался с гошиными друзьями – музыкантами, поэтами, художниками, богемой короче. Большинство сейчас на взлёте. И все они посещают, то есть теперь уже посещали семинары Закопырина. В наркотическом бреду Гоша со многими поделился своими знаниями. Люда – звезда Инстаграма, у неё куча подписчиков, и она не скрывает, чем занимается… занимался её муж.
- Выходит это ваше «знание» пошло в массы?
- Да, и я уверен скоро этим заинтересуются спецслужбы и власти. Если ещё не заинтересовались, - эта мысль явно только сейчас пришла Виктору в голову, и он аж привстал.
- Не переживайте! – Рудаков жестом усадил его обратно, - Властям точно не до этого. Деньги гораздо большие приходят совсем иным и куда более лёгким способом. И проверенным, что главное, на мой взгляд!
- Да? Ах, ну да! – Шмелёв усмехнулся, - Но для меня самым страшным было осознание того, что такое гигантское количество совсем невиновных людей пострадают в угоду его амбициям и алчности!
- Ну, совсем невиновных-то не бывает.
- Вы меня поняли.
- Понял. Но мне кажется есть что-то ещё. Неужели вы сами никогда не думали занять место профессора? Или даже больше – самому вынести это, с позволения сказать, знание на всеобщее обозрение?
- Было такое, чего уж скрывать! Но я-то постарался бы помочь людям! Ведь и Ваня стал поначалу более уверенным в себе, и Гоша начал невероятными темпами развиваться! Разве это плохо? – подозреваемый вскочил и заходил по комнате.
- Вы меня, Виктор, простите, но в вас говорит юношеский максимализм. На месте профессора вы не были. И кто ж его знает, что бы двигало вами уже на этом уровне и кем бы лично вы стали в итоге? И сядьте уже!
- Да, разочарование мной двигало сильнее всего! Сейчас я это отчётливо понимаю.
- А не надо было очаровываться! Да мало ли народу ходит по всяким тренингам, а потом разочаровываются в своих «гуру»? Если все пойдут их стрелять, то…
- Вы забываете, что есть существенное отличие. Наш метод - ра-бо-та-ет! – Шмелёв так посмотрел на следователя, что того аж передёрнуло.
«Пора на пенсию – теряю хватку! Чего я вообще взялся с ним полемизировать? Написал бы себе явку, ушёл обдумывать своё будущее в камеру, а я домой. Знаки опять?»
- Ладно, время позднее – пора закругляться. Вот вам бумага, пишите всё, что мне только что поведали. В подробностях. Для начала я вас задержу, посидите пару дней – ещё многое нужно проверить. Опросить вдову, например, сотрудников ВУЗА. Дальше будет экспертиза, следственный эксперимент, а там посмотрим. Но я думаю, что ждёт вас, Шмелёв, сколько-то месяцев принудительного лечения. Потом - на свободу с чистой совестью! Всё! Пишите, спать хочу…
Прошла неделя. Рудаков занимался делами, в том числе и делом Шмелёва. Был следственный эксперимент, была экспертиза, дело двигалось – суд приближался. Но следователю было ясно уже сейчас - он оказался прав, Виктор не сядет. К тому же пару дней назад его перевели в психо-невралгический диспансер. Попытка суицида-таки была…
В кабинете следователя зазвонил телефон. Трубка представилась главврачом ПНД:
- Виталий Борисович? Ваш подопечный, Шмелёв Виктор скончался сегодня ночью – анафилактический шок. Серьёзнейшая аллергия! Он опять нес этот бред про знаки, говорил, что больше их не видит, очень возбудился, и мы поставили ему сильное успокоительное. Кто же знал? В медкарте про это нет ничего! Приступ удушья купировать не удалось…
Рудаков положил трубку, вышел из кабинета и спустился на улицу. Остановился на крыльце и закурил.
«Догнал, догнал его профессор! Какая, однако, скотина был усопший! У меня ведь и у самого чуть кукуха не полетела от этих знаков. Надо думать на молодежь или людей с несформированной картиной мира это вообще безотказно действовало. Или действует..?»
От размышлений его отвлек звук сильного удара откуда-то слева. На перекрестке под нелепым углом стояли две иномарки – из-под капотов валил пар!
«Нашли друг друга, блин! Как таким только права-то дают?!»
- Ты, дебил, права купил что ли? – из одной машины выскочил водитель, - Знаки вообще не видишь?!
- Знаки? – с водительского сиденья второго автомобиля также выбрался крепкий мужчина, следом за собой вытягивая бейсбольную биту, - Знаки я вижу отлично! Намного лучше многих других я вижу знаки!
Глава 3. КОМПАС
Небольшой дом в частном секторе мы купили зимой. Видать к земле потянуло. Хотели пока использовать, как дачу, а затем перебраться совсем. В конце апреля я отправился туда навести перед майскими праздниками «марафет». Ну, чтобы с удовольствием пожарить шашлыки. В субботу особых дел не было, так не очень важная встреча после обеда - я и поехал. Удобно – автобусная остановка рядом совсем. На первый раз решил повыгрести мусор, да и просто посмотреть, что к чему.
Любому пацану понятна страсть к чердакам и подвалам. Ведь там наверняка тайна! В любом случае, это ведь просто интересно – передвигать старые вещи, иногда недоумевать, зачем вот эту штуковину определили на склад, а не используют до сих пор?
Короче говоря, я забрался на чердак. А дом старый, его ведь ещё до революции построили. Копаюсь, значит, в старинном (и не очень) хламе. Это в сторону – пригодится! Непонятная железяка – эту можно и в чермет потом отвезти. О, коробочка какая-то! Открываю, а в ней компас. С ремешком, чтобы на руку надевать. И главное, увесистый такой, красивый, а ремешок кожаный, широкий – запястье левой руки обхватил уверенно. Да, напялил я его на руку. Шпенëк отодвинул – стрелка закрутилась. Работает! Может и размагнитился, конечно - столько металла всякого разбросано кругом. Ну, да ладно, после разберусь.
Забыл сказать, у меня на днях часы сломались наручные. А все, кто такие носит, знает, какая вырабатывается мышечная память. Нужно время узнать – рука сама дергается. Даже если часов на ней нет.
Ну и вот ковыряюсь я на чердаке и тут вспоминаю про встречу, и что надо сначала позвонить. А телефон внизу оставил. Спустился, хожу туда-сюда – не могу найти, хоть ты тресни! А время идёт, и я непроизвольно то и дело рукой дергаю. А на руке компас! В очередной раз на него посмотрел и обомлел – стрелка, которая до этого крутилась, вдруг застыла и четко показала в угол. Я головой тряхнул, отвлекся на проехавший за окнами грузовик – закрутилась. Через мгновение опять про телефон вспомнил – затормозила! Иду в угол комнаты – вот он лежит на полу за ножкой комода. Это я когда переодевался, мобильник из кармана и выскользнул.
Прикольно, думаю! Но шпенëк на всякий случай задвинул… Надо с этим девайсом разбираться - после ванькиного фонарика* меня уже трудно удивить!
Позвонил клиенту, поговорили, встречу назначили в кафе «Бра» на Чкаловской. Чёрт его знает, где эта Чкаловская, где это «Бра»? Ладно, дом запер, подхожу к остановке автобусной – а ехать-то куда? Хотел навигатор включить на телефоне, а потом думаю – компас! Ну ка, покажи, товарищ, на что способен? Ну и чтобы убедиться, а ну как показалось? Что есть силы подумал про эту Чкаловскую, и кафе заодно. На компас гляжу и думаю, аж вспотел! И стрелка, совершив полтора оборота, показала в проулок куда-то. Включаю навигатор – предлагает на автобусе за сорок минут доехать. Хорошо, думаю, будь, по-твоему, пошли пешком! Топаю себе, стрелка то прямо показывает, то чуть сдвигается. Как по навигатору и иду. Минут через десять вышел дворами на оживленную улицу, на доме смотрю адрес «ул. Чкаловская, 96». Хорошо, а где тут «Бра»? И стрелочка уверенно так, вон туда, мол! Точно, «Бра»!
Клиент мой, наверное, подумал, что связался с конченым психом! Сидит с виду обычный гражданин, кофе пьет, про дела разговаривает, потом хоп, о чём-то задумается и на левое запястье посмотрит. А там компас – наследие Советского Союза! Затем опять к разговору возвращается. Смешно, однако, со стороны..! Но видимо решил, творческая интеллигенция – все не от мира сего. Поскольку заказ я всё-таки получил.
Ну, думаю, это дело надо спрыснуть! Гуляю по Чкаловской (как-то не заносило сюда раньше), витрины разглядываю, пивной магазин ищу. Подхожу к одному, только на первую ступеньку ногу поставил, вдруг руку как задергает! Я на компас покосился – стрелка, как вертолёт! Потом остановилась и за спину мне показывает. Повернулся я значит, а там через дорогу тоже магазин пивной, и забулдыга какой-то на парапете сидит. Хотел дальше подниматься, а руку дергает, и стрелка компаса то завертится, то упорно через дорогу показывает! Босх с тобой – пошли туда!
Налили мне две литровые бутылки – одну светлого (на ход ноги) и одну полутемного (устроюсь где-нибудь в парке в неприметном месте). С пол-литра высосал прямо в магазине – там можно. Выхожу, закуриваю, и тут забулдыга этот мне:
- Дай закурить, дружище!?
- На, кури на здоровье, - бутылка пенного кого угодно сделает благодушным, - на пиво не хватает что ли? Сидишь тут…
- Да они только в литровую тару льют! А у меня на литр, так и есть, не хватает малëха. Добавишь?
- Добавлю. А вон в том «пивняке» вроде и в свою тару наливают. Вон, мужик с канистрой выходит.
- Ну их! Я чего-то побаиваюсь туда идти. Серëгу, кента моего, вчера скорая увезла – тоже в свою там заправился. Чëрт его знает, может они там шланги не моют вообще? А Серëга в инфекционке теперь трезвеет. Вот так-то.
Вот это, думаю, штуковина! Ай, да компас! Это ведь что выходит? Он меня от отравления спас!? Хорооошая вещь! И пиво, кстати, в этом магазине отличное!
Отстегнул я забулдыге две сотни за наводку и пошёл дальше. Искать в парке укромное место. Надо очень хорошо подумать, что же это мне такое досталось?
Лавочку нашёл, сижу, пиво прихлебываю, жую сушеного кальмара и мозги в порядок привожу. То, что компас, это совсем не компас – совершенно понятно. И что указывает он на то, о чем ты сосредоточенно думаешь, тоже ясно. И ведь предупредил меня, не ходи, мол, туда, а вон туда – ходи! А вот интересно, он мне на «пивняк» указывал или на забулдыгу? Думаю так – надо идти к Ваньке! Если кто и разберется с моей находкой, то только он. Но сначала в магазин! Идти с такой Вещью к Ивану, и на сухую?
Затарился я прилично, на все, что называется. Добавка понадобится – Ванька найдёт! Это ведь всем известно – долго и трудно ищем только на первый пузырь, дальше – само…
Уже слегка проветренный я шёл мимо гаражей к Ванькиной пристройке. Обитал он, напомню, в пристроенном к местному ПТУ хозяйственном помещении. Ему этот то ли склад то ли ещё что выдали за ударный труд на ниве борьбы со скрипучими дверями и сорванными кранами в вышеуказанном учебном заведении.
Ванька обнаружился возле двери в свою берлогу. Дверь была закрыта, а хозяин разматывал пятидесятиметровый удлинитель на катушке. Рядом лежала болгарка и шуруповерт.
- Ты чего затеял? - говорю ему вместо приветствия.
- И тебе не хворать! – отвечает, пожимая мне руку, - да, вот – ключ потерял где-то. Сейчас дверь вскрою и будем кирять!
- А с чего ты взял, что я пить к тебе пришёл? Может я просто решил навестить старого приятеля в свой законный выходной?
- А, во-первых, у меня настроение плохое – я со своей поругался. Во-вторых, у меня есть деньги – объект сегодня сдал. В-третьих, ты брякаешь чем-то в сумке на всю округу, - ответил Ванька продолжая разматывать удлинитель, - Так пить?
- Так пить! А ты как думаешь, где ключ-то посеял? – меня вдруг осенило.
- Да странно как-то – в рюкзак вроде положил. Ты же знаешь, я всегда всё в одни и те же места складываю. Так просто удобно, но, если хочешь, можешь считать, что я таким образом борюсь с возрастанием энтропии. Видимо он в рюкзаке за что-то зацепился. А потом, когда я на объекте ковырялся, он отцепился и там же и остался.
- Погоди, - говорю. Рукав закатал, и шпенек у компаса отодвинул, - Ключ!
Стрелка покрутилась и уставилась на ванькин рюкзак. Ванька с интересом следил за моими манипуляциями.
- В рюкзаке ищи как следует! Двери всегда сломать успеешь.
Он ещё более подозрительно на меня посмотрел, но послушно стал доставать свои пожитки. Чуть не с головой туда залез!
- О, вот он! – прогудел его голос из недр рюкзака, - Прикинь, подкладка порвалась, и ключ за неё провалился! Ну, что? Обмоем это дело?
Настроение у него явно пошло на поправку.
- А теперь показывай, что там у тебя!? – жуя сказал Ванька, когда мы вошли, настрогали закуски, налили, и выпили по первой.
- Компас! – отвечаю, — это какая-то потрясающая штука!
Я рассказал приятелю, как провел сегодняшний день. Кстати, при упоминании давешнего бухарика он как-то возбудился, но пообещал объяснить позднее. А так слушал не перебивая. В конце концов вынес вердикт:
- Вещь! Дай-ка его на секунду?
Ванька снял с руки свои часы, напялил компас, и четко произнёс:
- Заначка!
Стрелка крутнулась раз-другой и застыла. Мой друг подошел к фрезерному станку, стоящему на верстаке:
- Помоги-ка поднять, - вместе мы с трудом приподняли и сдвинули станок, а под ним лежал конверт, — Вот, деньги от себя пьяного спрятал, а куда – забыл! Все свои тайники обшарил, а они вон где! И как я его тогда поднял, в одиночку-то!? Живём! Тут тысяч пятнадцать должно быть! А заодно мы знаем, что слушается он не только тебя.
Мы налили ещё, потом ещё, затем закурили.
- А чего с Анькой-то не поделили? – спрашиваю, - Ты вроде трезвый был и объект сдал.
- Да я, понимаешь, в детский сад за пацаном опоздал. Точнее забыл с этим объектом. А ей воспитательница позвонила - пришлось с работы сорваться, на такси через весь город ехать. Главное, не могла мне позвонить, зараза такая!? Я и был ближе и конфликта бы не было. А, ладно, завтра помирюсь – она у меня отходчивая!
Это – да! Ванькиной жене надо памятник при жизни поставить. С его-то характером! А вместе живут давно, вот и сын у них пять лет назад родился.
- Эх, был бы мой фонарик при мне, я чего-нибудь придумал бы. Помнишь, как мы со временем игрались? Как все-таки жаль, что мы его прохохотали тогда, два думозвона!
Недавно Ванька изобрел одну штуковину. Изначально планировался фонарик, но получился некий странный излучатель, который мог просвечивать стены, например, умудрялся искажать время и обладал лечебными свойствами. В процессе излечения одной знакомой особы мы, будучи в изрядном подпитии, его ухитрились как-то потерять. Ванька потом на два месяца пить бросил – так переживал! Ходили искать, да что толку? Большой город! Поди нашел его кто-нибудь и ходит с ним сейчас в подвал за картошкой. И знать не знает, что у него в руках. Или уже узнал, что страшнее!
Вот найти бы фонарик… А ведь теперь у нас есть наш компас – можно попытаться! Мы бы таких дел натворили! Каких, кстати? Мы и тогда, когда ещё устройство было у нас в руках, ничего умнее не придумали, чем на халяву квасить с его помощью. Ну, ещё девчонка эта…
- Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Ванька запивая рюмку водки пивом из горлышка и прикуривая от моей сигареты.
Он не экстрасенс – у меня нетрезвого мысли обычно на лице написаны. Не самые умные, между нами, мысли. Но тут..!
- Да, Ваня, я думаю мы обязаны попытаться его найти! А ну как его, скажем так, не очень хороший человек уже нашёл? Дров ведь может наломать! Я лично себе этого никогда не прощу, - принятый алкоголь всё глубже загонял меня в патетику, - а ты, как изобретатель, вообще должен себя Франкенштейном чувствовать! Ведь это твое детище где-то бродит и неизвестно, что творит! Совесть есть у тебя?
- Есть у меня совесть! Ты чего разошелся? Я же не против искать. Лечить Дашку – вообще-то было твоей затеей! Не поперлись бы, он может и не потерялся бы вовсе? А!?
- То есть я виноват!? Но хозяин-то – ты! – мы «съели» уже одну «ноль пять» и взялись за вторую, да плюс пиво. Короче, понесли ботинки Митю.
Мы может быть даже и подрались бы слегка, бывало, чего уж там, но тут в дверь постучали. Ванька открыл, и на пороге появился мой недавний знакомец – забулдыга из «пивняка», которому я денег подбросил.
- Входи, входи, Семён! – Ванька вдруг как-то резко успокоился, - мы тут выпиваем, грехи наши тяжкие обсуждаем.
- Оно и видно. Вернее, слышно. Вы орать-то прекращайте. «Семён!» —протянул он мне руку.
Я пожал, представился, и почувствовал какой-то странный холодок в районе висков. В голове прояснилось. И чем дольше я держал его руку, тем легче мне становилось. Отпустил наконец и чуть не сел мимо стула.
- Твою мать! Нет, ну твою же мать! Это что? Это как? В смысле, как ты это делаешь? – цензурных слов осталось в моем лексиконе не много.
- Не знаю, - ответил Семён, улыбаясь, — это с детства у меня! Нальете? Услуга за услугу?
- Садись, Сёма, садись, - Ванька засуетился в поисках третьего стакана, но Семён вытащил из кармана свой.
- На удачу ношу с собой, - прокомментировал он, - вдруг кто выпить предложит, а у меня и тара есть! Часто выручает, между прочим. Я его ещё лет пятнадцать назад в столовке спёр. Это настоящий советский граненый стакан. К такому бы подстаканничек ещё, мельхиоровый…
Ванька сел напротив меня и сказал:
- Семён – совершенно удивительный человек! Ты не смотри, что вид задрипанный – у него отличное образование, и главное, он хороший! Не «хороший человек», а именно Хороший! С большой буквы.
- И поэтому пьёт? – глуповато спросил я.
- Поэтому! – ответил за Ваньку Семён, - я не хочу быть добрым и хорошим. Я мизантроп в душе, если хочешь. Но не получается у меня мимо боли пройти. Мимо несправедливости. Точнее, получается – но только когда основательно выпью!
- Слушай, - говорю, - ну, а что в этом плохого? Сейчас все вон наоборот плевать на других хотели! По головам идут… Помнишь, как в той поговорке: «Гадь на нижнего, клюй верхнего!». Вот и живем, как в курятнике. А ты – это же совсем другое дело! Тебе же цены нет!
- То-то и оно! Я как только осознал, чем владею, так сразу что подумал? Как на этом заработать!? Не о тех, кому могу помочь, а сколько я смогу с них взять! И ладно бы я нищим был. Так нет, и семья небедная, полный комплект родителей и бабушек-дедушек, выучили меня…, - Семен глотнул из стакана, не закусывая и прикурил новую сигарету от окурка.
- Ладно, Сёма, ладно! Не психуй, - я быстренько разлил ещё и стал резать колбасу. И вот пока резал, меня осенило! Я аж подпрыгнул и порезался.
- Мужики, - я встал в патетическую позу, - я знаю, что мы будем делать!
Но в этот момент меня покачнуло от выпитого, и концовка получилась смазанной. Мужики сдвинули стаканы. Потом Ваня с Семеном уставились на меня.
А у меня так бывает – мысль в голову пришла, мне она кристально ясна, более того, в этот момент она мне кажется идеальной и непогрешимой, но в процессе перевода её на русский разговорный, лоск с мысли слетает и выраженная великим и могучим, она становится какой-то вялой и скучной. Но тут я, честно старался!
- Мы будем помогать людям! Найдем с помощью моего компаса ванькин фонарик, а Семён с нами, со своим даром, ну, это вот всё… Короче, ведь правда - мы же можем многих выручить! – в общем последняя рюмка, как обычно оказалась лишней. Ничего толкового я не сказал, а потом и сам потерял нить размышлений – кто кому будет помогать, как и зачем…
- Начнем помогать, пожалуй, - сказал Семён, заедая водку огурцом, - Вань, сбрось с кушетки журналы, а ты ложись.
Я послушно лег на старинную кушетку (видимо стыренную из ПТУшного медпункта) с удивлением понимая, что совсем не хочу сопротивляться – жена бы меня пару часов укладывала. Прохладные ладони Семёна прикоснулись к вискам, затем он почти неощутимо кончиками пальцев пробежал по закрытым векам, а затем слегка нажал на живот. Я протрезвел настолько быстро, что даже не успел понять! Совсем не те ощущения, как от ванькиного фонарика. Тогда было все-таки неприятно какое-то время. А тут вот только что был пьяный, и сразу трезвый. Именно не непьяный, а трезвый! Как будто неделю ни капли! Кстати, а почему именно надо мной всё время проводят опыты по отрезвлению? Но эту мысль я додумать не успел – надо мной сжалились и снова налили.
- А что за фонарик у вас такой? – спросил Семён, - вы про него говорите, говорите…
Мы распаленные ударными дозами наперебой стали рассказывать ему как Ваня фонарик изобрел, и как мы экспериментировали с ним, и как потеряли. А Сёма, надо сказать, идею о поисках нашего артефакта с помощью моего нового компаса, поддержал. Потом мой организм, уставший за сегодняшний день от потрясений, наконец не выдержал. Я доплелся до кушетки, с трудом, но честно признался в мессенджере жене, что перебрал и остаюсь у Ивана в мастерской, получил благословение не ходить поддатому в ночи, и уснул.
Проснулся спустя пару часов от головной боли. Свет в каморке не горел, лишь на барной стойке чуть светилась «летучая мышь». Возле нее сдвинув головы над компасом в полголоса что-то обсуждали мои друзья:
- Ты ему, - кивок головой в мою сторону, - не говори пока. Мне и так уже влетело, что я тебе открылся, - Семён сделал большой глоток из стакана.
В неверном свете керосинки мне даже показалось, что выглядит он не таким уж забулдыгой. Просто одет нарочито небрежно, небрит, не стрижен… Как это сейчас называют модным словом – «кежуал». А может я просто к нему уже привык.
- Всё равно придется, - Ваня тоже салютнул стаканом, - ты не думай, он нормальный мужик! Или боишься, не поверит?
Мне стало совестно подслушивать (хотя и жутко хотелось узнать продолжение), и я притворно закашлялся. Парни вздрогнули и оглянулись, а я прохрипел:
- Голова!
- Под кушеткой стоит бутылка пива, специально тебе поставили, -откликнулся Ванька.
Я нашарил прохладное стекло, открыл и почти залпом осушил бутылку. Отвернулся к стене и незаметно для себя отключился снова.
Утром я сидел дома, пил свежесваренный кофе и размышлял. Думал о Семёне, об их с Иваном общей тайне, было обидно, что в нее не посвятили меня. Крутил в руках компас и придумывал, как с его помощью можно отыскать наш фонарик. Вчера по пьянке совершенно точно я что-то придумал. Но что, убей – не помню! Вообще кто-то может подумать, что мы только и делаем, что куролесим. Нет, это не так. Просто что-то интересное с нами почему-то происходит именно когда мы подшофе. Даже не интересное, а непонятное и где-то таинственное. Ну, правда, мы любим выпить, но не больше некоторых других. Чаще мы работаем, воспитываем детей… Решив отвлечься от похмельных дум, я включил телевизор. Вообще мы его практически не смотрим, в основном престарелые родственники, когда в гости приезжают. У них это тоже мышечная память, зашел в дом – ткни пультом!
Сижу, значит, пью кофе, по телеку новости идут. И вот тут я подумал, что схожу с ума – в новости про какую-то конференцию в Санкт-Петербурге, на которой присутствовал президент и присные, показали Семёна! Я пролил кофе на ковер (жена убьёт), потряс головой - в правом верхнем углу экрана настойчиво мигал значок прямого включения! Президент жал руку Семёну, Сёма улыбался и что-то говорил, потом они вместе повернулись к камерам, замелькали вспышки. Жаль я не успел поглядеть титр, настолько был ошарашен, что просто не сообразил, а так бы знал, кто такой есть, наш Семён.
Вообще я собирался после того, как набросаю черновик проекта для вчерашнего заказчика, пойти в ту пивнуху и дождаться там моего нового приятеля. Все-таки мысль об общих их с Иваном делах, которые они от меня скрывают, не давала покоя. И я здраво рассудил, что раз это в основном секрет Семёна, то ему и надо задавать вопросы. От Ваньки всё равно ничего не добьёшься – чужая тайна для него харам!
В итоге в ту пивнуху я всё-таки пошел. Нет, Семёна я там встретить не надеялся, хотя… Слетать в Питер чисто гипотетически можно было поздней ночью. Ведь когда я проснулся, в пустой каморке меня только записка ожидала. Мол, дверь захлопни - ключи я взял. Опять же, наверное, можно и вернуться из Питера сюда. Но когда он успел привести себя в порядок? Нет, не просто привести себя в порядок – он выглядел, как человек, который неделю провел на курорте со спа-процедурами, массажами и усиленным кормлением всякими витаминами, а не в пьяном угаре. Но если, допустим, он может себе позволить ускоренный курс в прямом смысле слова омоложения и экстренный перелет, то зачем клянчил мелочь на пиво? И опять же, когда человеку предстоит встреча с высшими должностными лицами страны (безотносительно, как ты к ним относишься), станет ли он откровенно бухать полночи с друзьями перед этим? Я бы не стал! В общем, в пивную я шел, чтобы слегка освежиться после вчерашнего – ох уж эта работа фрилансера…
Так или иначе, а вынесли меня ноги на Чкаловскую, прошел я мимо кафе «Бра», и догадайтесь кого увидел возле магазина?
Семён сидел на скамейке сбоку от входа и прихлебывал пиво из пластиковой бутылки. Для чего ему приходилось нырять во внутренний карман джинсовой куртки. Вдруг подумалось, что мог бы спросить и у компаса, где мне искать приятеля, но пришел я туда сам по себе.
- Привет, звезда экрана! – я подошел к Семену и хлопнул его по плечу.
- В новостях видел? – спросил он грустно в ответ, - ох уж мне это прогрессивное человечество… Я почему-то был уверен, что телек вы не смотрите.
- Да я и не смотрю. Случайность!
- Случайностей не бывает – все закономерно. Просто не всегда эта закономерность очевидна. А мне двойка! Должен был предусмотреть. Выпьешь?
- Ох, давай!
Зашли мы на секундочку в пивняк, взяли еще немного и закуски, да и направились в парк неподалеку. Разместились на лавочке – невероятно теплая нынче весна. Апрель кончается, а мы уже перчатки с шарфами на антресоли закинули. Очень меня подмывало спросить Семёна, кто же он такой на самом деле? Но начал я с другого:
- Вот гляди, есть у нас теперь компас. Ведь с его помощью мы все-таки можем попробовать найти ванькин фонарик?
- Можем! И обязательно поищем!
- Понимаешь, мне кажется отчего-то, что найти его очень-очень важно! И не потому, даже, что он может попасть в недобрые руки – хуже, если он не попадет в те, которые должен попасть.
Семён долго смотрел на меня, прищурившись и прикуривая сигарету.
- Ты даже сам не представляешь, насколько прав. Твоя интуиция заслуживает уважения.
- Слушай, а меня ведь как будто что-то толкает сказать или сделать так, как делаю и говорю. Сегодня утром обратил внимание, когда телек включил. Я ведь даже не знал, где пульт от него валяется! И мне кажется, виной тому он – компас! Интересно, кто и когда его смастерил? И он такой один, или это серия была? Я так считаю, что один. Ведь в Союзе сделали массу открытий, и большая часть оригинальных изобретений легла под сукно. Что в общем-то понятно – была масса неотложных каких-то вещей. Но прототипы конструировали, я в этом просто уверен! А ты как думаешь?
- А я не думаю – я знаю! Дай его сюда, - ответил Семён.
Я, как под гипнозом, снял с руки и отдал компас Семёну. Он аккуратно вытянул ремешок из-под корпуса и показал мне заднюю крышку. Там стояло клеймо. Какие-то символы, вперемешку цифры и буквы, и дата – 2135 год! Я выпучил глаза, поперхнулся пивом, обжегся сигаретой, выматерился и выдавил из себя:
- Так он не из прошлого, а из будущего?! Как так? А ты откуда знаешь?
- Потому, что я и сам – из будущего! – Семён сказал это так просто, как будто «Потому, что я и сам из Саратова!». А, ну, да – из Саратова, это всё объясняет! Мог бы отреагировать я, но не получилось. Поскольку Семён не из Саратова, а именно, что из будущего! И Ванька, паразит такой, знал! Знал и молчал… А что ему оставалось?
- Дааа, изменилась ты, Алиса Селезнёва! – глупо выдавил я, и в три глотка опорожнил литровую бутылку пива. В голове прояснилось и устаканилось.
Вы думаете я сильно удивился? Честно говоря, не особенно! Ну, то есть, удивился, конечно. Но скорее даже не тому, что Семён – гость из будущего, а тому, что мои подозрения подтвердились. Ведь как бывает? Слышишь ночью странный шум за окном, и лежишь придумываешь – от сбежавшего из зоопарка бегемота до чупакабры всех переберешь. Встанешь глянуть – а там просто ветка на ветру бьется о стекло. А вот если бегемот – совсем другое дело! Вот примерно такое я испытал удивление.
- Ну, и как там у вас в будущем? – задал я еще более глупый вопрос.
- Не у нас, а у вас. Наше там – настоящее! И там просто замечательно! А вот в вашем настоящем всё далеко не так… Пока что. Ладно, разговор будет очень долгий и непростой. Предлагаю пойти к Ивану в мастерскую?
И мы пошли. По дороге я донимал Семёна – очень меня занимало его путешествие в Петербург.
- Ну, объясни, как ты умудрился слетать в Питер и обратно за несколько часов? Как умудрился себя в порядок так шустро привести? Чего ты там делал, в конце концов?!
- Я никуда не летал, - ответил Семён, – везде, где требуется паспорт я могу нарушить свое инкогнито. Когда ты уснул, я отправился к себе, туда в ваше будущее, но со сдвигом в несколько часов. Так можно. Намного сдвинуть часовой лимб нам пока не удается, но в пределах суток применяем. Получил нагоняй от начальства, сдался врачам, и в «сегодня» вынырнул уже в Петербурге на форуме.
- Ну, и для чего тебе нужен был этот форум? Президент, опять же?
- Тут всё и просто и сложно, - Семен улыбнулся, - помнишь, как я тебя отрезвил? Я так же умею лечить и сознание. Между прочим, я ведь тогда только коснулся, физиологию чуть затронул. А нажми чуть сильнее – ты мог бы совсем отказаться от спиртного. И в случае с форумом – мне необходимо было президента подержать за руку. Потому я на протяжении года притворялся богатым спонсором этой молодёжной разработки. В итоге с успехами их приехал поздравлять Сам, ну а меня конечно пригласили на эту встречу почётным гостем. Во время рукопожатия я немного прошелся по сознанию вашего лидера, и он изменил своё решение по одному очень важному вопросу. Куда сложнее было выяснить что он по этому поводу думает, а главное, собирается сделать!?
- А что за вопрос такой? – у меня немного кружилась голова, когда я представил, какие оказывается, творятся дела!
- Знаешь, давай об этом как-нибудь потом? Вон уже Ванькина каморка! Нас ждут великие дела!
Семён рассмеялся так задорно, что и мне вдруг стало как-то легко и весело на душе.
- Семён, а ты расскажешь, как там у вас, в смысле, у нас в будущем? Как вы живёте? Летаете уже на другие планеты? Мне интересно! А кому не интересно? Но я всё-таки художник…
- Точно! Ты ведь художник! Лучшими навигаторами становятся именно художники – вы думаете, видите иначе! И компас выбрал тебя, а не кого-то ещё…
- Кем становятся? Навигаторами? – мне почему-то вспомнился очень старый голливудский фильм «Полёт навигатора», - Компас выбрал? Это я сам его нашёл на чердаке. Ты хочешь сказать, что всё предопределено?
- Нет, конечно. Это просто расхожая фраза. Мы материалисты не верим ни в какое предопределение. Всему есть рациональное объяснение. Но компасы всегда оказываются в руках людей, скажем так, творческих профессий. Чаще – художников. Может быть потому даже, что компас – красивая штуковина. А мимо красоты вы пройти не в состоянии.
- Ага, конечно! Вон сколько прелести кругом – там свалка, тут промзона, а чуть поодаль гаражи – пастораль! – я засмеялся. На самом деле, было красиво – заходило солнце и подсвечивало башенный кран, превращая его то ли в крепость, то ли в дракона эту крепость штурмующего.
- Я хочу сказать, - Семён стал тщательно подбирать слова, - Что только такой, как ты, мог понять, что в руках у тебя не просто винтажный раритет. Но вещь не простая! А разобраться в считанные минуты, что он умеет, мог только художник. Я имею ввиду художник в широком смысле.
- Я понял.
- Обычно бывает так – человек носит компас, и начинает замечать, что у него улучшилась интуиция, он видит и складывает в логичную мозаику, казалось бы мелочи. Поздравляю, у тебя получилось почти сразу! И заметь, вообще-то будущие навигаторы всё это проделывают сознательно, они знают, с чем имеют дело и для чего всё это нужно. Ты же только успел его нацепить, а через полчаса уже определил меня!
- А чем обычно всё заканчивается? Ну, то есть для чего нужны эти компасы и навигаторы?
- Неправильно, компас и навигатор – одно целое. Навигатор становится навигатором после того, как сможет обходиться без компаса. Сам становится компасом!
- То есть, я – это компас?!
- Да, компас – это ты сам!
Да, уж! Дожили! Я – не я, а какой-то навигатор. Или компас? Остановившись, я полез в сумку – там всегда лежала стограммовая фляжечка с коньяком. Опорожнив её залпом, я закурил и бросился догонять широко шагавшего впереди Семёна.
Я – компас! Обалдеть! А что мне делать теперь..?
Глава 4 КАРТА
Дашка – компьютерщик с большой буквы К. Она и программист и «железячник». Айтишник, короче говоря. Причём, классический такой – джинсы, свитер, наушники, из кармана торчит отвертка и обжимник, в рюкзаке ноутбук и куча разного компьютерного железа. Разве что без бороды… Но пиво пьёт! Наш человек, одним словом, и наш друг, что куда важнее!
Это именно её мы вылечили от депрессии. Ну, может это была и не депрессия, я ведь не психиатр, но она откровенно тосковала и выглядела и чувствовала себя неважно. Как выяснили наши с Ванькой жёны, было там что-то связанное с несчастной любовью. В общем, мы ей помогли. Подсветили её Ванькиным фонариком, и она ожила! И не просто ожила, но вся её жизнь поменялась. Или она поменяла к жизни отношение.
Раньше Дарья, как и большинство её коллег по цеху, работала системным администратором на десяток контор, время от времени писала коды на заказ, и конечно помогала друзьям и знакомым с их домашней компьютерной техникой. Я не был исключением. Нет, свои рисовальные программы я знаю на зубок, но всё остальное – темный лес! А тут она вдруг решила использовать свой талант на полную катушку, и за пару месяцев стала крайне востребованным специалистом. Мы часто пересекались, пили пиво, болтали о том о сём, правда про фонарик тайну ей не открыли. Дашка по-моему очень похорошела за это время, однако джинсы и свитер никуда не делись. И само собой, она прекрасно знала, где находится Ванькина мастерская.
Мы с Семёном зашли без стука. Ваня и Даша сидели на барных стульях и дегустировали какой-то жутко дорогой, судя по бутылке, напиток.
- Серёжка, - Дашка бросилась мне на шею и шутливо чмокнула в нос, она была самую чуточку навеселе, - Ну, что – написал уже шедевр!?
- Привет, дорогая! В процессе, как всегда, - я рассмеялся в ответ.
Она меня постоянно подкалывает. Я не самый гениальный художник, и давно уже перешёл в сферу оформительства. Иногда меня приглашают, впрочем, художником-постановщиком на какую-нибудь постановку в театры. Но время от времени я откровенно забиваю на всё, достаю мольберт и пишу картины. Меня даже дома не трогают в такие моменты. Бывает, эти картины даже покупают…
Семён немного постоял на входе, слегка раскачиваясь с пятки на носок, затем занял третий барный стул.
- М-да, топлива не взяли, - протянул он задумчиво, - бежать придётся!
- Может, хватит!? – это уже я взмолился.
- А кто только что высосал флягу коньяка, и даже не поделился? А? – Сёма рассмеялся.
- Я высосал! Но я ведь не думал, что тут Дашка в гостях, я вообще думал мы будем про…
Но тут Семён слегка пнул меня в колено, и я осёкся.
Да, действительно, Дашка ведь не знает ни Семёна, ни про наши дела. И надо ли ей это знать?
- Ребята, топливо есть – Даша принесла! – вмешался Ванька, до этого с видом сибарита посасывавший из бокала что-то ароматное и явно крепкое, - и вы бы послушали, что она рассказывает!?
Семён протянул Дарье руку и представился. Она сделала шутливый книксен, потом плеснула в бокал Чивас Регал из дорогой бутылки и замахнула, как водку - залпом. Взлохматила волосы и снова уселась на барный стул.
- В общем, дело было так. Хотя, нет – зайдем с козырей! Прикиньте, я сюда телепортировалась! А пузырь я спёрла! – протараторила Дашка и покраснела.
Мы с Семёном смотрели на неё широко открытыми глазами. Ну, ладно, я смотрел. Семён ковырял носком ботинка бетонный пол каморки и бормотал что-то себе под нос.
- Ну, что же, Дарья, давайте всё-таки по порядку? – протянул он, - Мы тут все отличились в последнее время, но ваша история судя по всему переплюнет наши…
И Даша стала рассказывать. Оказывается совсем недавно она решила, что в жизни нужно что-то менять. Вот ведь откровение! Да, действительно влюбилась в соседа, который починил её мотороллер. Но мужик оказался порядочным человеком, женатым и с тремя детьми. Дашке объяснил что к чему и даже посочувствовал. Но влюбленная девчонка ощутила такое разочарование в жизни, что стала угасать. Этот период её жизни мы запомнили отлично – приходилось и скорую ей вызывать, и пару раз из баров в бесчувственном состоянии балду эту увозили. Потом вроде всё начало налаживаться, но всё равно стала она какой-то пришибленной. В частности у неё появилась привычка бродить в прострации по улицам, часто зависая на мостах и парапетах. В один из таких моментов мы на неё и наткнулись с фонариком. Мысль опередила логику, а действия опередили мысль! Ну, я уже рассказывал, как мы Дашку просвечивали. Она тогда, повторюсь, решила, что это наши пьяные выходки, находясь, впрочем недалеко от истины.
Однако же по дороге домой не выкурила ни единой сигареты, а у подъезда и вовсе скомкала и выкинула в урну только начатую пачку. На удивление, лампочка в парадной светила, не заел привычно дверной замок, а приготовленная яичница не подгорела супротив обыкновению. Утром ей позвонили из очень небедной конторы с просьбой за приличные деньги разобраться с их компьютерными проблемами. Короче говоря, Дашке начало фартить по-взрослому!
Как-то вечером она задумала написать мобильное приложение. Что-то вроде карты города. Прекрасно понимая, что таких программ безумное количество, она решила пойти немного другим путём. Например, её приложение умело выстраивать маршрут так, чтобы если идёт дождь, то проходишь через максимальное число точек, где можно обсохнуть. Там были все мало-мальски приличные детские площадки, достопримечательности и т.д. Я как-то раз искал по нему дорогу, так оно мне Дашкиным голосом сказало: «Туда не ходи – всё застроили! Иди через парк – там тенёк, а сегодня жарко!». Причём Даша уверяла, что она программу этому не учила. Зная, что я люблю бродить пешком, тестировала приложение на мне. В итоге так и назвала его – «Пешеход». И, к счастью, в общий доступ выставить не успела ещё.
Я несколько дней с ним погулял по улицам, сделал ряд замечаний и высказал пожелания. После чего Даша забрала «Пешехода» на доработку, а я про него даже успел подзабыть. А программа между тем зажила какой-то своей жизнью. Выяснилось, что если в определенном порядке нажать некоторые кнопки, она совершает действия, которые разработчицей не имелись ввиду. В частности, стала «подгонять» трамваи к нужному времени на нужную остановку. Это самое безобидное. А вот наиболее интересное произошло как раз в тот день, когда мы с Семеном выясняли кто тут «Компас», и я узнал, что Семен – «гостья из будущего».
Дашка была на нервах, с утра не писался срочный код для заказчика, всё валилось из рук. В итоге она позвонила клиенту, сказалась больной, переделала домашние дела, а после обеда пошла в магазин. Ей захотелось «чего-нибудь крепкого и вкусного»! В алкомаркете она долго ходила вдоль полок, разглядывая ассортимент. В конце концов взяла в руки бутылку «Чиваса», но цена её не вдохновила. И тут она вспомнила, что видела похожий напиток в магазине неподалёку от Ванькиной каморки. Решила проложить себе маршрут, достала телефон и открыла «Пешехода». Держать бутылку одной рукой (поставить-то обратно никак), а второй тыкать в экран смартфона было очень несподручно, и она случайно нажала что-то в приложении. Раздался негромкий хлопок, мигнул свет, и Дашка в момент очутилась в мастерской, перепугав Ивана до чертиков!
- Он даже паяльник выронил! – хохотала девушка. К этому времени она уже успокоилась. Три бокала халявного виски привели в чувство.
- А, ты, Даша, помнишь, что именно нажала? – у Семена загорелись глаза!
- Да это-то и посмотреть можно, - Дашка вытащила ноутбук, провода, и соединила телефон с компьютером, - мигом!
Какое-то время она колдовала с электронным чудом, потом выпрямилась:
- Нашла! Вот, где собака порылась! Если мы в поиске ставим конкретный адрес и жмём вот эту комбинацию, то, выходит, можем переместиться в пространстве…
Даша подняла на нас голову от компьютера. В глазах её плясали чёртики! Она уже готова была жать что угодно, и куда угодно телепортироваться.
- Ребята, просто необходимо провести эксперимент! Давайте подумаем, куда мы можем переместиться безболезненно, так, чтобы не спалиться и не перепугать народ? – девушка вскочила и заходила туда-сюда по мастерской ероша волосы.
- Лучше бы, конечно, в пределах мастерской, - сказал Семён, - так мы точно никого не обескуражим. Но мы ведь и так находимся по этому адресу.
- Надо попробовать новую фишку. Я буквально вчера дописала эту фичу в программу – поиск по фото или видео. Если я наведу камеру смартфона на определенный объект, скажем, на вон тот станок в углу, и нажму комбинацию…
Мы не успели ничего возразить, как Дашка достала телефон, щёлкнула камерой и тюкнула пальцами по экрану. Только что она стояла возле барной стойки, и вдруг вмиг очутилась в углу комнаты возле станка! В помещении сильно запахло озоном.
- Дашка, как ты себя чувствуешь? - я за неё всегда переживаю! Да я за всех всегда переживаю.
- Даша, давай в следующий раз обойдёмся без стремительных решений, - Иван вдруг стал подозрительно рассудительным.
- Озон – значит какой-то выброс энергии. Или каким-то образом эта штука жрёт немеряно электричества, - всё же самым адекватным из нас оказался Семён.
- Батарейка в телефоне почти на нуле! – Даша подцепила гаджет к ноутбуку, - пусть заряжается.
- Так, - Семён тоже налил себе на два пальца в стакан «Чиваса», хлопнул, как водку, залпом и продолжил, - мне в голову пришла одна мысль. С помощью компаса мы можем примерно определить, где ваш чудо-фонарик, через Дашино приложения можем к нему переместиться, забрать, и так же свалить обратно. Два вопроса. «Пешеход» телепортирует одного человека или сразу нескольких? И можно ли как-то совместить приложение и компас?
- Что ещё за компас? «Что за фонарик?» —спросила Дарья.
И вправду, мы ведь ее не успели посвятить в наши разборки с этими странными приборами. А тайну Семёна и вовсе только он сам вправе ей открыть…
- Вот так, на мелочах мы и горим! – Семён хлопнул себя по лбу, - я расслабился и проговорился.
- Сёма, но Даша – наш друг! Она такая же, как мы. Я думаю, ей нужно всё рассказать. Тем более, что её телепорт – это что-то невероятное! – я решил встать на защиту девушки.
Ну, в самом деле, она-то, выходит, к нам за помощью пришла.
Семён помолчал, закурил, и протянул:
- Да, ты прав. Просто я столько лет умудрялся сохранять инкогнито, а тут за пару недель всё пошло кувырком. И, заметьте, едва случилось нечто из ряда вон, как выяснилось, что я к этому не готов. Думается, наше руководство будет пристально разбирать эту ситуацию.
- Главное, чтобы эта ситуация имела положительный финал, - подал голос Иван, - с другой стороны, а что за ситуация? Ну, собственно, чем нам угрожает то, что происходит?
- Наверное, конкретно вам, именно сейчас – ничем не угрожает, - ответил наш друг, - но проблема, как обычно глубже. Всё, что начало происходить, не должно этого делать в данном времени и пространстве. Понимаете, изобретение тобой фонарика, а также находка Серёжей компаса – это немного другой уровень технологий. Не вашего сегодняшнего мира технологий. Я уж молчу про телепорт!
Семён взял в руки бутылку, повертел, потом разлил остатки алкоголя по четырём бокалам:
- Выпьем! Но на этом всё – дальше здоровый образ жизни! Мне сдаётся, что в ближайшее время нам потребуются свежие головы. И не только…
Мы сдвинули бокалы, а Даша попросила всё же объяснить ей, что происходит. И мы рассказали ей всё.
Вечерело, верхний свет не включали, поэтому мастерскую освещал практически лишь монитор Дашиного ноутбука, на котором был открыт «Пешеход». Иван варил кофе в турке, я, как загипнотизированный глядел в экран, а Семён рассказывал. От наших приключений он плавно перешёл к повествованию о своём мире:
- После глобального коллапса с банковской системой, люди, озверевшие от безденежья, а главное, неопределенности, стали тут и там поднимать восстания. Это были стихийные вспышки, пока ещё революцией и не пахло. Мы, честно признаться, до сих пор слабо представляем, кто же смог взять эти массовые беспорядки в кулак и направить их в нужную сторону. То есть, понимаете, да? Владимир Ильич Ленин в своё время готовился к революции вместе с товарищами, шёл к ней годами. А тут всё как-то очень быстро произошло. Кстати, выявить этого человека или сообщество, является целью вообще всех групп разведчиков в прошлое. Независимо от их основных задач. И моей, между прочим, тоже.
Я продолжал пялиться в монитор. Потому и заметил, что «Пешеход» опять начал выкидывать фортели. Картинка из схемы города сначала стала картой России, а затем развернулась и преобразовалась в политическую карту миру. На словах Семёна о восстаниях, там и сям стали загораться красные огоньки. Они становились всё ярче, а затем поползли друг к дружке, сливаясь в одно багровое пятно. Я так опешил, что даже вымолвить ничего не мог – тупо тыкал пальцем в экран! Семён заинтересовался и стал внимательно вглядываться туда же.
- Даша, ты сможешь повторить то, что он сейчас сделал? – глухо сказал он, - сдаётся мне, система-таки была! И если я её раскрою, уже можно говорить, что работал не зря!
- Я постараюсь, - ответила девушка, - если это так важно.
- Важно, Даша, очень важно! Понимаете, если мы схватим за хвост систему, то через неё сможем выйти и на организаторов. А они и в моём мире нам ой, как, помогут!
Он явно был очень возбуждён, поискал глазами бутылку, но махнул рукой и налил себе кофе.
- Ладно, на сегодня, думаю, хватит событий. Все устали, а завтра нас ждёт непростой день. Давайте-ка расходиться по берлогам? Встречаемся тут же утром, никто не против? А ты, Ваня, не пей сегодня больше, пожалуйста.
- Да, честно говоря, после всего, не особо-то и хочется. И так голова кругом!
И мы стали собираться по домам. Я прямо чувствовал, что завтра будет ещё интереснее. Выпить и вправду не хотелось – Семён на прощание похлопал по плечу. Скорее всего, его рук дело…
Глава 5. ПОВОРОТ
Следователь Рудаков сидел в своём кабинете и размышлял. Впрочем, какое ещё занятие могло быть более естественным для человека его профессии? На своём месте он работал уже давно, был на хорошем счету у начальства. Когда приходило время присваивались новые звания, вся стена за спиной была увешана грамотами и благодарственными письмами. За плечами под две сотни успешно раскрытых преступлений. Причём ему везло – не раз он умудрялся ухватить за больное место даже хозяев жизни. Да, не все из них садились, но кое кого он всё же смог отправить за решётку. Как и у любого следователя, у него была куча врагов, однако имелись и друзья. И даже среди высочайших чинов города.
Но в последнее время Виталий Борисович работал с трудом. Он сам себя успокаивал, мол возраст, усталость, пора на пенсию. И в общем-то был к этому этапу в своей жизни давно готов. На скопленные деньги бессемейный Рудаков прикупил небольшой домик на скромном участке в частном секторе. Летом, когда выдавались свободные деньки, с удовольствием огородничал или столярничал в сарайчике рядом с домом. И глядел в будущее в целом с оптимизмом – сравнительно молодой (ну, как молодой – пятьдесят не за горами), пенсия вроде должна быть не совсем нищенской, огород опять же под боком. Не исключено, что переедет в дом насовсем, а квартиру будет сдавать. Жить можно!
Однако мысли после случая со «знаками» Шмелёва его одолевали не самые простые. В частности, он был сильно озабочен, а то ли он делает в жизни, и так ли, как надо?
Чёрт побери, вот ведь по хорошему сажать нужно было профессора. А этот пацан несчастный мог бы, наверное, стать большим учёным. А кто виноват? Деньги! Деньги… Сами по себе - это просто товар с абсолютной ликвидностью. Так нас учили. Отношения человеческие, которые стоят за этими бумажками, или они стоят впереди отношений – вот корень бед.
Рудаков родился и рос в Советском Союзе. Дед - пламенный революционер, герой Гражданской и Великой отечественной, отец – преподаватель научного коммунизма. Виталик, будучи подростком, смеялся над ними, но марксистские идеи впитал, что называется, с молоком матери, и к деньгам относился с такой позиции, что это, мол, пережиток, родимые пятна капитализма. А когда буржуазия снова вышла на авансцену, тот самый товар с абсолютной ликвидностью не стал для Рудакова самоцелью. Как для многих… Он просто научился очень хорошо делать своё дело. Ещё отец учил, что в своей профессии нужно стать лучшим, и тогда зарплата станет приятным бонусом к тому, что ты делаешь. И он делал, учился беспрерывно, оттачивал навыки на практике. Одним словом, стал весьма крутым специалистом. Не разбогател, но и не побирался. В общем к деньгам относился довольно спокойно, его потому и подкупать было бессмысленно. Но вот в работе он регулярно сталкивался с ситуациями, когда люди за количество нулей в банковском счёте готовы были просто на всё! Без преувеличения. И это настолько вгоняло его в бесконечную рекурсию противоречий с собственным мировоззрением, что временами он просто впадал в ступор. Примерно, как сейчас. Впрочем, это не мешало ему думать и находить ответы на вопросы.
Говорят, капитал сам по себе стал субъектным. То есть он теперь диктует правила игры, а мы только пешки. Неужели людям всё равно, что когда-нибудь их скинут с шахматной доски? Или они об этом просто не задумываются? Как, например, тот балбес, дело которого мне сейчас досталось.
А дело было интересное, хотя и вроде бы не самое запутанное. Молодой придурок, изрядно набравшись, завладел оружием сотрудника патрульно-постовой службы, после чего расстрелял наркодилера и забрал всю его наличность. Впрочем, немного. Продавец зелья – не дурак, таскать с собой кучу денег. Но тысяч сто там набралось. После этого распотрошил все закладки в районе и накурился солями до зелёных соплей. Отстреливался, когда его брали, и умудрился ранить теперь уже гаишника. Он каким-то образом смог угнать дорогущий внедорожник. К счастью запасную обойму взять не догадался, и боезапас кончился довольно быстро. Сейчас, спустя сутки, начал приходить в себя. Скоро его нужно будет допрашивать. На столе перед следователем лежали вещдоки. «Макаров» ППСника, приличная куча наркотиков, порожняя бутылка пива, и некий странный прибор, который Рудаков идентифицировал, как фонарик.
Виталий нажал кнопку на приборе – ну, точно фонарик! Вот и пятно света от него на стене. И тут вдруг стена, куда упирался луч, завибрировала и исчезла! В образовавшемся проёме он увидел коллегу Свету из соседнего кабинета, которая видимо только что пришла на работу и переодевалась. Рудаков инстинктивно нажал кнопку – фонарик выключился, и видение исчезло.
Следователь аккуратно положил прибор на стол и убрал от него руки. Потёр виски, и подумал, что такими темпами его быстрее отправят в дурдом, а не на пенсию. Мелькнула мысль, а не треснуть ли коньяку, но он поглядел на часы – 9:30 утра, какой коньяк!? Налил в стакан воды из графина и стал пить мелкими глоточками – старый способ унять сердцебиение и успокоить нервы.
Так! Что это за хрень такая!? Я с ума схожу, переработал? Или это было на самом деле!? А фигура у Светки ничего так. Какая Светка, Рудаков?!
Виталий переместил фонарик так, чтобы он светил на внешнюю стену и снова осторожно нажал на кнопку.
Если мне не почудилось, то сейчас в пятне света я должен увидеть улицу и памятник Ленину, наверное?
Однако на пути луча оказался пустой стакан. Рудаков был переученным левшой, но часы носил на правой руке, которой, собственно, и включил фонарик. Луч уперся в стакан, который сначала помутнел, а затем стал снизу вверх наполнятся из ниоткуда водой. Следователь случайно скосил глаза на циферблат и увидел, как стрелка часов вдруг отбежала назад на пять минут, а затем вернулась обратно!
Виталий выключил загадочный источник света (света?), взял стакан, выдохнул и выпил воду залпом. Вода, как вода! Затем встал, подошёл к двери и запер её изнутри. После чего выдернул провод прямого телефона и снял трубку внутреннего:
- Дежурный, час меня не беспокоить! – трубка отозвалась глухим «Так точно».
Итак, что мы имеем? Прибор, который излучает то ли свет, то ли ещё что-то. Пусть будет свет! Назовём источник свечения фонариком, для простоты. Луч может проникать сквозь стены каким-то образом. Кстати, надо выяснить, только ли показывает или реально раздвигает пространство? Какое, к чёрту, реально, Рудаков!? Если, блин, это всё реальность, то я в фантастическом фильме. А если мне всё это кажется (да как кажется то?), значит здравствуй шизофрения и палата номер шесть! Буду лежать между Цезарем и Наполеоном. Нет, эти для меня крутоваты, мой уровень – Чикатило и доктор Лектер.
Чувство юмора не раз спасало Виталия в самых непростых ситуациях, и тут он пробовал шутить сам с собой. Где-то читал, что сумасшедшие не понимают шуток.
У тебя всё в порядке с головой, Виталий Борисович! Это то, что сейчас тебя окружает выходит за рамки понятного мира. Будем исходить из этих позиций. Всё-таки чувствовать себя безумцем как-то не приятно. А значит, нужно попробовать понять, что же попало тебе в руки. И, кстати, надо бы допросить задержанного – сдаётся мне он тоже поигрался с этой штукой! Но сначала пару экспериментов!
Рудаков взял фонарик, подошёл к запертому сейфу и нажал на кнопку. Луч просветил дверцу насквозь, внутри, как и полагается, лежали документы. Виталий протянул руку, и она, не встретив сопротивления, прошла сквозь металл. Сгрёб стопку бумаг и вынул наружу.
Прелестно! Просто прелестно! Интересно, а если на себя посветить? Он просто одежду просветит или..?
Следователь включил фонарик и направил луч прямо себе в ладонь левой руки. Рука немного зачесалась (левая – к деньгам!), и Рудаков увидел кости кисти и даже чёрточку давнего перелома пятой пясти – память о юношеском увлечении боксом. После чего смело перевёл лучик себе в висок. Задержал дыхание и стал прислушиваться к ощущениям. Через минуту прошла головная боль, вызванная несколькими днями тяжких раздумий. Мысли потекли плавно, он совершенно успокоился, а на душе вдруг стало как-то непривычно радостно. Нет, не так – его внезапно охватил какой-то детский восторг! Словно ему снова пять лет, на Новый год подарили игрушечный грузовик (но совсем, как настоящий), и он несётся с ледяной горки на прямоугольнике из ДВП, а внизу его подхватывает отец, поднимает над собой, неподалёку на лавочке сидит дед, курит «Беломорину», улыбается и машет рукой.
Просто невероятно! Что же это за штуковина такая? Какая-то военная разработка? Но как она могла попасть за пределы секретной лаборатории? Да и какие уже сейчас разработки?! Или это какое-нибудь давнее изобретение? Да, нет – не похоже. Раньше таких материалов не было. Или были? А может, инопланетяне!? Спокойно, Рудаков – ты опять загоняешь себя в безумие! Ну, а как не загонять? Да вот так, не загонять и всё! Думать надо, вот что! Думать и делать!
Рудаков сел в кресло и закурил. Ради смеха стал подсвечивать фонариком кольца дыма – они заиграли формулами никотина и прочих бензольных колец. И это уже как-то не удивило. Так бывает. Когда неожиданные и странные события идут чередой одно за одним, и одно круче другого, в какой-то момент приходит дзен, что ли. Ты их просто фиксируешь и всё. Но Виталий в силу специфики профессии ещё и анализировал на ходу.
Так, нужен план. Необходимо всё, что мы имеем разложить по полочкам, и делать в строгой последовательности. Какой!? Для начала попробуем допросить задержанного. Исходя из его показаний, решим, докладывать ли начальству, и что конкретно докладывать. И если писать рапорт, то сделать это так, чтобы как минимум в первые же полчаса не поехать в шестую палату. Или не писать? Почему мне не нравится необходимость доклада руководству? А ведь такая крамольная мысль ещё пару месяцев назад и в голову бы не пришла. Что изменилось? Ладно, вызываем балбеса, крутим, и решаем по мере поступающей информации.
Виталий набрал дежурного и организовал доставку задержанного. А пока прибрался на столе, оставив фонарик лежать так, чтобы увидеть его можно было не сразу, но не заметить – невозможно. Через пятнадцать минут в дверь постучали, и ввели новоявленного преступника.
- Наручники снимите с него – если что справлюсь сам. Он не похож на достойного противника. Вы ведь не собираетесь оказывать сопротивления? Просто поговорим? – последние слова следователь адресовал задержанному.
Тот кивнул, и сел на предложенный стул. Бойцом он не выглядел , и ему явно было не хорошо.
Ещё бы – столько наркоты через себя пропустить за сутки.
Рудаков взял в руки паспорт – молодой совсем, двадцать семь лет. Потом почитал рапорт сотрудников, которые его брали.
Так-так, несколько приводов, нигде не работает, стоит на учёте в ПНД, наркоман судя по всему. Но видимо не героиновый. Те не так выглядят. Сучков Сергей Михайлович.
- Ну, что, Сергей, по порядку? Расскажешь мне, что же такое произошло в твоей жизни, раз ты отважился на такие подвиги? Убийство, грабёж, угон, завладение личным оружием и ранение полицейского. Между прочим, только за последние два деяния ты можешь присесть лет на десять. А всё вместе – минимум пятнадцать!
Удивительно, но тот заговорил сразу. Не юлил, не стал отмазываться, а просто согласился со всем, в чём его обвиняют. Да, был пьян, да, напал, да убил. Честно признался, что не помнит, как угонял машину и уходил от преследования, но и не отрицал – да мог сделать.
- Меня, понимаете, так эта жизнь задолбала! Работы нет, денег нет, на пиво настреляешь или на косяк – уже хорошо. А пес.., перес…
- Перспектив? – помог Рудаков.
- Да, их – никаких! И я решил, как в кино. Пускай хоть пристрелят при задержании, а если повезёт – сразу буду в авторитете. Ставить на гоп-стоп малолеток и пьяных, а потом на зоне шестерить блатным – не хочу!
Решил, значит, зайти с козырей? Знакомо. Бывало и такое, только кончалось всё равно плохо. Однако, почему же ты в отказ-то не пошёл? Раз в авторитеты собрался? Что-то ты мне не договариваешь…
- А что ж ты, мил человек, в отказ не пошёл? Не оценят коллеги по камере. Столько подвигов, и вдруг раз – на сделку со следствием?
Задержанный нахмурился и опустил голову. Его колотила мелкая дрожь, а капли пота буквально текли со лба на пол.
Видимо про фонарик ты мне рассказывать не хочешь. А почему? Мог бы на дурку косить. Или есть мысль как-то им завладеть? Вообще-то, если ему этот прибор попадёт в руки, он скорее всего попробует им воспользоваться. И чем черт не шутит, успешно… Кто знает, на что этот девайс ещё способен?
- А расскажи ка, вот как ты умудрился отобрать пистолет у полицейского? Просто напал и выхватил из кобуры? Но ты-то, прости, уже был под газами, а постовой – трезвый!
- Я поближе подошёл, типа спросить, а сам фонарик включил, прямо перед глазами. Ну и ослепил…
- Этот!? – Виталий резко положил фонарик на стол перед задержанным.
И вот тут произошло то, чего следователь ожидал не особо. Рудаков предполагал, что преступник, узнав вещь, поплывёт. Но тот, несмотря на жестокую интоксикацию, вскочил и попытался схватить прибор! Чего ему, конечно, никто не позволил. Через пару секунд, с заломленной за спину рукой, тот был прижат лицом к столу и тихо скулил от боли.
Узнал, и точно пытался завладеть. Вот ведь какая штуковина! Какое-то кольцо всевластья, понимаешь. Что же делать? Как-то нужно ему заткнуть рот, чтобы он ни слова, ни в СИЗО, ни на суде, не сказал. Стоп, а я что, уже решил не писать рапорт!? Но я ведь и в самом деле этого не хочу.
- Отпустите, я больше не буду, - всхлипнул задержанный.
Рудаков отпустил руку, и толкнул его на стул. Тот схватился за запястье, колотило его ещё сильнее.
- Значит так! Сейчас ты забудешь про этот фонарик навсегда. Косить будешь под психическое расстройство, я тебе помогу. Но если ты хоть полслова скажешь, хоть где-нибудь, хоть намеком – до суда не доживёшь! Ты понял меня?
- Я и так жить не хочу!
- Сейчас захочешь!
Виталий достал из тумбочки наручники и пристегнул его к стулу сложив руки за спинкой. Чтобы не дергался. После чего включил фонарик и направил задержанному прямо в лоб.
Сначала того просто перестало колотить. Голова в луче фонарика была просто мутным пятном, каким-то сгустком черного тумана, который на глазах стал светлеть и вскоре исчез. Подозреваемый расслабился на стуле, щеки и губы порозовели, он улыбнулся. По какому-то наитию Рудаков стал медленно и размеренно говорить:
- Ты толком ничего не помнишь о случившемся сутки назад. Было помутнение рассудка, ты услышал голоса, которые приказали тебе напасть на полицейского. Тебе нужно было оружие, чтобы совершить возмездие – ты ненавидишь наркодилеров. Потом был знак, его подал неизвестный в чёрном плаще – угнать машину (она была не заперта) и ехать на ней на Алтай, искать место силы. Ни про какой фонарик ты ничего не знаешь. О том, что было сейчас - забудь!
Виталий выключил фонарик, отстегнул задержанного и налил ему воды. На губах балбеса до сих пор играла бессмысленная улыбка. Следователь приоткрыл дверь и приказал дежурному:
- Вызывай санитаров – он невменяемый абсолютно. На лицо приступ шизофрении, насколько я в этом разбираюсь. Я сейчас бумаги все напишу, а ты надень на него наручники и пусть до приезда скорой сидит в каком-нибудь пустом помещении. И глаз с него не спускай - сумасшедшие могут быть очень сильными. А ещё может сделать с собой что-нибудь. Мы замучаемся потом отмазываться!
Дежурный хотел было возразить, что в здании нет такого помещения, но встретившись взглядом со следователем, передумал.
Рудаков же снова сел за стол и быстро настрочил все нужные документы. После чего взялся за бумаги по нынешнему делу.
Так-так, опись вещдоков. Сейчас мы отметим, что фонарик попал сюда случайно. Совершенно точно он находился в угнанной машине, а значит, к делу отношения не имеет. Ствола и наркотиков всем хватит за глаза! И рапорт я писать не стану. Не нужно об этом знать начальству. А мне эта штука пригодится. Как? Пока не знаю. Но эксперимент с задержанным показал – на людей с помощью сего девайса можно воздействовать! Зачем мне это? Тоже пока не знаю. Но будем думать!
Виталий встал и подошел к окну. Постоял. Что-то он не доделал, что-то не додумал.
Ну, точно! Постовой! Он-то покажет, что ему светили в лицо фонариком, когда отбирали ствол. И приборчик снова мелькнёт в деле. Не надо нам этого! Так, срочно допросить ППСника. И если он хоть полслова скажет про фонарик… Мы теперь знаем, что делать. И с раненым гаишником тоже надо побеседовать.
Рудаков решил не медлить и вообще не тратить время. Взял служебную машину и поехал в отделение полиции. Фонарик уютно лежал во внутреннем кармане пиджака, словно так и должно быть. Хотя на вид и не очень маленький прибор, легко там уместился. В ОВД он быстро нашёл нужного человека. Того от работы пока отстранили – готовилась служебная проверка. И присутствие тут представителя прокуратуры никого не удивило. Выделили кабинет для разговора, и Виталий с удовольствием отметил отсутствие в нём камер наблюдения.
- Сержант, расскажите, пожалуйста, каким образом подозреваемый смог завладеть вашим личным оружием? Он же был пьяный и обдолбанный!
- Да не выглядел он таким! – постовому было явно не уютно, - нормальный молодой мужик, чуть постарше меня, только облезлый какой-то… И лицо – будто не умывался. А таких по улицам знаете сколько ходит? Он подошёл и сказал, что может сообщить важную информацию, попросил отвести к начальству. И как я мог не отреагировать, товарищ следователь? Потребовал у него документы, конечно. Он полез в карман, я думал за паспортом, но достал фонарик. Я слегка насторожился и расстегнул кобуру. В этот момент он меня ослепил, включив фонарик прямо в лицо…
- Вот так? – Рудаков достал прибор и также направил луч прямо в глаза постовому.
Тот просто замер на месте, как восковая фигура, а следователь стал медленно говорить:
- Запоминай, задержанный из кармана достал паспорт и дал его тебе в руки. Затем извинился и нагнулся завязать шнурок. Кобуру ты расстегнул на автомате, потому, что так учили. Ты разглядывал документ и не уследил, как он дёрнул пистолет из кобуры и направил на тебя. После чего выстрелил в воздух - ты инстинктивно пригнулся. Всё – дальше он скрылся за углом.
Виталий выключил фонарик, убрал обратно в карман, и похлопал сержанта по щеке.
- Что? Я задумался!?
- Ничего, бывает, продолжайте.
- А, ну, вот, он выстрелил - я пригнулся. Люди вокруг закричали и забегали. Он в суматохе и сдёрнул! Ещё паспорт свой успел у меня выхватить!
Молодец, сам всё додумал! Теперь раненный гаишник и его экипаж. Этих тоже надо допросить на всякий случай.
- Спасибо! Вот бумага, ручка – изложите всё то же самое, только в письменном виде. Вы рапорт о случившемся уже написали, мне бы копию снять?
Постовой покраснел и покачал головой из стороны в сторону.
- Не успел ещё. У нас, знаете, район тихий. Такие происшествия раз в пять лет. Растерялись немного…
Ага, растерялись они. Кому другому лепи горбатого.Небось уже сутки всем отделом ломаете голову, как тебя отмазать!? Ну, да нам это на руку.
- Всего доброго, сержант! Времени у меня мало, быстренько пишите, и я поехал.
Остается, конечно, тонкое место – сержант явно успел наболтать коллегам, как его ослепили при попытке завладеть табельным оружием. Но с паспортом история куда проще и удобнее для всех. Да и документик у нас на руках. А слова – всего лишь слова. Мало ли что человек с испугу и в шоке мог наговорить? А боится он и меня и своего начальства. Да и вообще всех! Довели, блин, страну! Хорошо, что дед не дожил…
С сотрудниками ДПС проблем почти не возникло. Раненный гаишник показал, что поступил сигнал – наркоман угнал дорогой автомобиль. На машине стоял датчик ГЛОНАСС, потому отследить его было делом техники. По пути следования быстренько выставили пост. Гнать его по оживленным улицам никто не собирался, да и запрещено это. Нет, если бы уж совсем туго стало, то и гнали бы, но сначала применили какие-нибудь устройства принудительной остановки. Типа Лианы или Гарпуна, но обошлось. Ну, почти обошлось.
Гаишник махнул своим жезлом, мол останавливаемся, а правонарушитель был уже насквозь пропитан наркотиками – собирался драться до последнего. Остановился и выстрелил в сотрудника. Один раз. Мог бы и продолжить, но кончились патроны. Второй ДПСник не стал дожидаться, пока он перезарядит пистолет, и дал очередь из «Ксюши» по колесам для начала. Тем самым лишив транспорт способности передвигаться, и насмерть перепугав угонщика. Ни про какой фонарик сотрудники ДПС ничего не показали – они просто сгребли в качестве вещдоков всё, что было разбросано по салону.
Хозяин джипа – предприниматель лет за пятьдесят, видимо уже имел негативный опыт общения с правоохранительными органами. Благодарил, что авто быстро нашли, угонщика задержали, а колеса он починит за свой счёт. Что у него хранилось в машине? Да он и сам точно не помнит. Живёт за городом, так что есть и лопата, и компрессор, да и фонарик наверняка.
Рыльце явно в пушку – очень торопится свернуть разговор. Но нам, это опять же на руку – лишнего болтать не станет. Ему можно будет потом вообще предложить написать отказ от претензий. И напишет, никуда не денется.
Рудаков был собой доволен – изящно вынул из дела неудобный предмет! Вообще, честно говоря подтасовывать факты он не любил, осуждал коллег, которые так делали, и терпеть не мог адвокатов – те в принципе только так и поступают. Но тут случай особый.
Ничего себе, особый! Невероятный, удивительный случай! Никогда бы не подумал, что когда-то пойду на должностное преступление. А вот поди ж ты! И когда это в тебе произошёл такой надлом, Виталий Борисович? Честно нес службу, и вдруг, такой поворот!?
Нет, по поводу абстрактной личной ответственности он давно не испытывал никаких иллюзий. Ещё дед с отцом объясняли, что существуют объективные законы развития общественных отношений, которые порой покруче законов физики. Переть против них бессмысленно, но на какую сторону встать – это решать всегда только тебе самому. И вот эти вот разговоры, про то, что не бывает чёрного и белого – для подростков в пубертатном периоде. В кульминационный момент ты всегда решаешь «за красных или за белых». Позиция «и за наших и за ваших» заведомо проигрышная…
Виталий вернулся на работу и заперся в кабинете. Налил себе пятьдесят грамм коньяка, в растяжку выпил, почувствовав послевкусие, и закурил. Фонарик лежал на столе, и у следователя чесались руки – что же ещё умеет этот чудо-предмет!? Но до конца рабочего дня оставалось ещё пару часов, и Рудаков решил отложить эксперименты до дома. А пока просто посидеть в тишине и постараться ни о чём не думать. Такое упражнение он практиковал. Когда не нужно принимать решение стремительно, лучше расслабиться и выкинуть проблему из головы. Годы тренировок сделали своё – мысли потекли плавно. Он вдруг вспомнил о Светкиной фигуре – давненько не было романтических отношений с прекрасным полом. Плеснул ещё на палец на дно бокала и предался греховным мыслям.
Пригласить что ли Светку в ресторан? Она вроде девушка свободная. А если немного подсветить фонариком, то наверняка согласится… Эй-эй, Виталий! А не поэтому ли ты решил скрыть фонарик от всех? Ты решай уже – хочешь реально что-то изменить или просто улучшить себе быт? А что, собственно, я могу поменять? Пойти и устроить моральную чистку начальству? А что это даст? Через неделю руководство сменят, вот что это даст! Этих я хоть знаю… Ещё я знаком с кучей народа в мэрии. А что если там немного пошуровать? Может по крайней мере в городе станет получше? А что такое один город в рамках страны? Капля в море или прецедент!? Если всё продумать и делать быстро, то не исключен резонанс. Градоправителям, конечно, придётся туго – головы полетят по-любому. А может быть и в самом деле – перво-наперво своих начальников, а потом городских? Откуда начинать? Сверху или снизу? Чёрт, чёрт, чёрт! Виталий, как ты любишь вляпаться в проблемы! А с другой стороны, тогда зачем ты вообще всё это начал? И кто теперь, если не ты!?
И Рудаков стал действовать!
Глава 6. ДЕМПФЕР
ДЕМПФЕР.
Операцию по возвращению фонарика пришлось отложить. Мы собрались в мастерской на следующее утро, но Даша чувствовала себя неважно. То ли переутомилась, то ли простыла, а может и то и другое. Сидела с красными глазами и хлюпала носом.
- Ребята, я честно не хотела! Ещё и до трёх ночи просидела за компом – решила выяснить, что ещё умеет «Пешеход». Проспала всего часа четыре, а проснулась – и еле сползла с койки! Температура, насморк, голова раскалывается…
- Это – не беда! Сейчас Семён тебя подлечит, - ответил я, однако тот покачал головой.
- Немного подлечу, сниму симптомы, но чтобы ты выздоровела, нужно знать первопричину заболевания. А я понятия не имею, что с тобой. Вирус это, инфекция или просто промочила ноги? Можно только хуже сделать. А принцип любого врача…
- Не навреди?
- Да! К тому же я не врач. Мои умения чаще всего применяются в кризисных ситуациях. По хорошему, всё равно нужно идти в больницу. Тяжелые интоксикации – исключение. В этом плане меня очень хорошо натаскали доктора. Я как-то смог вытащить с того света троих человек отравленных газом «Зарин». Правда потом сам лежал пластом чуть ли не сутки!
- Интересно, что у вас там такое происходило? Насколько я знаю, это боевое отравляющее вещество, - подал голос Иван, - ты вообще мало нам рассказываешь про наше будущее.
- Вообще не интересно - страшное происходило! И вот чтобы подобного больше не случалось – я тут.
Даша задумчиво поглядела в кружку с горячим кофе с имбирём (от простуды) и спросила:
- Что же мне теперь, в больницу тащиться? Я не хочу, честно говоря…
- Наверное, не стоит – только заразы нахватаешься, - ответил Семён, - отлежишься дома. А я вчера выходил на связь с базой – мне нужно на недельку сгонять туда!
Он показал пальцем наверх. Мы все уставились на него! Провести неделю без Семёна?! Мы знаем-то его всего пару дней, ну, Иван чуть дольше, а смотри-ка ты – сказал, что на неделю уйдёт, и сразу стало как-то неуютно…
- А нам что делать? – спросил я за всех.
- Дарье – лечиться! Ивану – подумать, его изобретательский мозг может выдать интересные идеи. А ты, Серёжа, отправишься со мной! Прикинь, что сказать дома. Может командировка или ещё что.
У меня, что называется, отвисла челюсть. И я сдерживая головокружение пробормотал:
- Вообще завтра театральный фестиваль начинается. Как раз на неделю. Я, между прочим, подумывал на него поехать – может кому художник-постановщик потребуется, хорошая тусовка, полезная. Но почему я?
- Ты – навигатор! Тебя мне необходимо показать нашим специалистам. Такие люди на дороге не валяются. И компас с собой возьми.
Я молча поднял руку – на запястье красовался раритет из будущего. Ничего себе, я отправлюсь в 2235 год! В голове не укладывается!
Мы с Семёном договорились встретиться после обеда в привычном уже нам парке возле Чкаловской. Дашку отправили на такси домой. Ваня поехал с ней чтобы по дороге завернуть в аптеку и накупить ей лекарств. А то будет один чай поглощать и не вылечится. Я же пошёл домой пешком – мне нужно было подумать. Семён тоже быстро исчез, сославшись на связь с базой.
Странно, что Иван не возмутился, когда выпало в будущее отправиться именно мне, а не ему. Я вообще заметил, что он стал меняться. Совсем не противился отказу от выпивки, например. Раньше-то он первым бы задал вопрос – а как жить без пива? Сейчас отнесся спокойно! Скорее всего это тоже воздействие Семёна. А может быть он проникся серьезностью задуманного нами предприятия? Да я и сам, если честно, едва мог угомонить мысли роящиеся в голове, и заставить их двигаться в одном каком-то направлении. Невероятные, глобальные перспективы маячили на горизонте. А главное, что всё это обрушилось на нас слишком уж внезапно! С другой стороны, а как ещё это могло произойти? Не каждый день, знаете ли, встречаешь человека из будущего, который ещё и тебе предлагает туда сгонять! Ещё вот интересно, отчего Семёна так смущает появление у нас этих запредельных технологий? Ну, технологии и технологии, чего такого? Мы ведь привыкли, что мир вокруг нас меняется стремительно. В начале XX века ездили на лошадях, а через шестьдесят лет полетели в космос. В каком там году Попов радио изобрёл? Тоже сравнительно недавно. А нынче компьютер и телефон у каждого в кармане. Эпоху пейджеров большинство даже не заметило – так быстро их сменили мобильники! Интернет, искусственный интеллект! А у них там в двадцать третьем веке что, стагнация какая-то, что ли? Как-то не верится…
Времени до вечера больше, чем достаточно, и я гулял пешком. На перекрёстке ругались дорожные рабочие. В подробности я не вник, но суть была такова – работяги объясняли прорабу, что залатывать дыры в полотне нужно по технологии, а он на них орал и требовал быстро закидать горячим асфальтом и проехать катком. Дескать, к обеду надо закончить!
- Петрович, б..ть, да он же отскочит через неделю! Надо хотя бы воздухом дунуть чтобы пыль убрать! Края ямы разогреть, а потом уже асфальт сыпать!
- Да идите вы на …! Мы так до вечера провозимся! А у нас ещё четыре объекта по городу!
В воздухе запах горячего гудрона смешивался с отборным матом. Впрочем, люди спешившие по своим делам практически не обращали на это внимания. Не в дождь кладут – и ладно! Я пожал плечами и тоже было тронулся дальше. Но вдруг заметил на другой стороне улицы Семёна. Тот шёл слегка ссутулившись, как обычно, однако проходя мимо дорожников вынул руку из кармана и протянул в их сторону. Мне показалось, что на секунду он стал выше ростом и раздался в плечах. Рабочие же разом прекратили материться, прораб схватил шланг и включил компрессор. Ай, да Семён!
Я бы и не заметил стоявшего неподалёку мужчину, если бы на руке не задергался компас. Глянул – стрелка, раскрутившись пропеллером, четко указала на светофор. Под ним стоял незнакомец, одетый в неприметную куртку, потертые джинсы и кроссовки. Обычный мужик, каких сотни. Но в руке у него был наш фонарик! Впрочем, выключенный. А мужчина пристально смотрел на Семёна. На меня он внимания не обратил.
Незнакомец перешёл дорогу и пошёл вслед за Семёном. Я поступил так же. Кто это такой? Зачем он идёт за моим другом? А главное, откуда у него Наш фонарик?! И что делать, если он вдруг, захочет, например, Семёна схватить? Юность у меня была боевая, драться приходилось, но нельзя сказать, что я такой уж прям боец. Ладно, что-нибудь придумывать буду по ситуации.
Как выяснилось Семён слежку тоже заметил. Как и меня, хотя я шёл довольно далеко, просто стараясь не выпустить их из виду. В какой-то момент он внезапно повернулся и вытянул руку в сторону незнакомца, сказав несколько слов. Которых я, впрочем, не расслышал. Я ожидал, что мужчина остановится или свернёт. В принципе, я бы не удивился ничему. Но тот продолжал упрямо идти вперёд, и тогда Семён просто исчез! Не растворился в воздухе, как в кино, а именно пропал, словно и не было его там никогда.
Мужчина достал фонарик и посвятил на то место, где только что стоял Семён. Ровным счётом – ничего! Он какое-то время постоял на месте, закурил и пошёл по улице в обратном направлении. К счастью, не обратил на меня внимания, а я его сумел очень хорошо разглядеть и запомнить. Так, это надо обсудить с Семёном!
Дома я, как и хотел, объяснил супруге, что поеду на театральный фестиваль. Покидал в рюкзак полотенце, смену белья, шильно-мыльные и прочую мелочь. Жена, в общем, особо не сопротивлялась спонтанному отъезду – привыкла, не раз уже такое бывало. А я обычно после таких поездок приносил что-нибудь в клювике для пополнения семейного бюджета. Старался вести себя, как ни в чём не бывало, пообедал, спросил где дети и нормально ли ездит машина. Водитель у нас – моя прекрасная половина, я - патологический пешеход и пассажир. Но мысли о скачке через два с лишним века, о Семёне и незнакомце меня не отпускали, и супруга таки что-то заподозрила.
- Что, случилось, Серёжа? Какой-то ты не такой сегодня? Да и вообще последние дни… И зачем ты носишь компас!?
- Да просто прикол! Эпатирую – я же художник. Вот соответствую! Нормально всё – просто перспективы у поездочки очень радужные и неоднозначные. Так, волнуюсь маленько.
Кажется я её не убедил. Смотрела она на меня очень подозрительно, но на прощание поцеловала и обещала скучать.
Семён сидел на скамейке в парке, как и договорились. Я издалека помахал ему, и он кивнул в ответ, дескать, вижу.
- Ну, с – какие мысли? – он не выглядел обескураженным случившемся в обед.
- Толковых – никаких! Что это за мужик был – я всю голову сломал! Что ему надо было от тебя?
- Если бы я знал… Точно понимаю я в этом всём только одно – он чрезвычайно силён! Ну, ты сам всё видел. Я таким образом могу роту остановить, а он шёл! Понимаешь? Шёл! – показное спокойствие с Семёна слетело.
- Сёма, я, честно говоря, вообще ничего не понимаю. Но думаю так – это всё фонарик! Вот в чём сила! Я видел у него Наш фонарик. Ещё до того, как он перешёл дорогу и попёрся за тобой.
- Ага, вот значит, где ваш чудо-прибор! Но дело не в нём, это совершенно ясно. Понимаешь, я знаю только одного человека, который может так сопротивляться. Это мой учитель и наш начальник разведки. Кстати, они чем-то даже похожи с этим незнакомцем. Я его, правда, не очень хорошо разглядел - честно признаться, был сильно фраппирован его поведением.
- А я разглядел! Если хочешь, могу даже нарисовать портрет.
- Это неплохо – нарисуешь обязательно! Но в любом случае, если у него фонарик, то мы его найдём. Ты его найдёшь! Когда вернёмся.
- А когда мы уже полетим? Или пойдём? Или как это у вас там называется?
- Прямо сейчас! Переход это называется. Идём ко мне домой, устройство – там. Надо, кстати, придумать место, куда перенести машину? Она поглощает кучу электроэнергии! Пока что местная ресурсоснабжающая организация скорее всего думает, что я майню криптовалюту на дому. Но долго это продолжаться не сможет.
- А если у Ваньки на даче? У него там хорошо. Речка рядом, а народу вокруг мало, - я вспомнил, как мы здорово отдыхали на этой фазенде, песни орали всю ночь, и никому не мешали.
- Подумаем, прикинем. Говоришь, сможешь нарисовать этого мужика? Так вот пока я буду готовить переход, ты изобрази его, пожалуйста.
- Легко! Слушай, а как ты смог исчезнуть? Вы тоже изобрели телепортацию?
- Нет, и именно поэтому нам очень важна Даша и её «Пешеход». И как эта девочка смогла придумать такую штуку!? Уму непостижимо – у нас лучшие физики бьются над этой проблемой! Нет, мы, конечно, достигли определённых успехов, но чтобы вот так..! А я-то никуда не перемещался – это маскировка.
Он достал из кармана небольшой шарик и нажал на него. Тот раскрылся, как шкатулка.
- Если нажать ещё раз, то тот, кто его держит на какое-то время исчезнет. Минут на пять. Прибор меняет длину световых волн сантиметров на сорок вокруг тебя, и использует игру света и тени. К сожалению, далеко удрать не получится – большая задержка, он ещё туго соображает. И если вдруг резко измениться освещение, скажем, солнце закроет туча – тебя станет видно. Не очень хорошо, но видно. А я просто сделал два шага в сторону.
- Всё равно, прикольно! А ты тут обитаешь?
Жил Семён в обыкновенной «хрущёвке» на втором этаже. Маленькая однокомнатная квартира. Впрочем, чисто прибранная. Никаких бутылок по углам и окурков в цветочных горшках, как можно было бы подумать оценив его внешний вид и поведение завзятого алкаша.
- А маскировку-то ты не соблюдаешь! Как-то не вяжется твоё жилище с образом, который ты создавал.
- Я сюда всё равно никого постороннего не впустил бы. Зачем жить в грязи? Пожил уже, хватит…
Я на него очень внимательно посмотрел, и Семён, колдовавший в углу у компьютера выпрямился:
- Потом как-нибудь расскажу. А ты рисуй! Вон кресло и журнальный столик.
Я уселся рисовать, а он продолжил приготовления. Привычное дело меня успокоило - дрожь в пальцах исчезла, голова заработала в нужном направлении. Время от времени я отрывался от портрета и поглядывал на Семёна. Машина больше всего напоминала старинный напольный фотоувеличитель. Впрочем, от устройства тянулись мощные провода к компьютеру. Мой друг проверил закрыта ли входная дверь, убрал в карман портрет незнакомца, полил фикус на столе и скомандовал:
- Пора! Вставай вот на эту площадку. Больно не будет, не бойся! Вообще ничего не почувствуешь. Только глаза закрой – будет вспышка света.
Я послушно всё выполнил, услышал тихое жужжание, свет ощутил даже сквозь прикрытые веки, и всё!
- Откройте глаза и сделайте шаг вперёд, - сказал незнакомый голос.
Я огляделся и вышел из кабинки – с этой стороны машина похожа была на телефонную будку. На встречу мне шагнул очень молодой парень в белом халате и протянул руку:
- Аркадий, старший научный сотрудник отдела времени управления глубокой разведки, - представился он, - Добрый день, Сергей Васильевич! Мы вас ждали.
- О, Аркашка, разве твоя смена сегодня? – прогудел сзади голос Семёна.
Тот улыбнулся:
- Нет, подменился! Не каждый день представляется возможность повстречаться с дальним предком! Я попросил Михалыча, и он согласился. Сказал, делает исключение только для меня.
- Ты не смотри, Серёга, что он молодой совсем. Аркаша – гений! – и обратился уже к учёному, - ну, что, наука, на реабилитацию нас?
- Естественно! Порядок – есть порядок. Вы, Сергей Васильевич, не переживайте – реабилитация займёт минут двадцать. Переход все-таки вносит некоторые, скажем так, коррективы в организм. Парадоксально, но избавиться от них лучше всего помогает умеренное употребление алкоголя. Мы же в лабораторных условиях используем немного другие методы. Алкоголь тоже вносит коррективы, - он снова виновато улыбнулся.
Нас отвели в соседний кабинет, попросили раздеться, и уложили в некое подобие барокамер. Я с полминуты покрутил головой и вырубился. Когда открыл глаза, возле меня стоял уже другой сотрудник – классический такой медик. Эдакий терапевт из районной поликлиники.
- Ну'с, любезнейший, вставайте и одевайтесь. Для вашего возраста и образа жизни, у вас всё неплохо со здоровьем. Пришлось, правда, убрать незначительные изменения в печени и лёгких. Неплохо бы бросить курить. Можем, кстати, помочь, но лучше – самому. Ещё у вас была предрасположенность к простудным заболеваниям – с ней мы тоже разобрались.
До меня только сейчас дошло, что я в будущем. Нет, не так. Я - В БУДУЩЕМ!!! Хотелось петь!
- Ну, и спойте! Что за условности? – доктор видимо не умел удивляться, но мог читать мысли, - Нет, я не телепат. Просто у вас на лице всё написано. И это нормально, наверное. Я вот по времени никогда не ходил, хоть и работаю с ним всю жизнь. Представляю, что вы чувствуете и завидую! Одевайтесь, одевайтесь.
Я послушно влез в джинсы и рубашку – их успели выстирать, высушить и погладить. В этом плане будущее мне определённо понравилось! Рядом одевался Семён. И врач обратился уже к нему:
- Вам, Семён Евгеньевич, надо бы попридержать коней с переходами. Сколько за последний месяц? Шесть раз? А на той стороне медицинских преобразователей нет, если вы не заметили. Сопьётесь вы у меня так!
- Неделю никаких переходов, профессор! Клянусь! – ответил мой товарищ.
Ох, ты – целый профессор! Вот тебе и участковый терапевт. С другой стороны, а кто ещё должен работать в, как там Аркадий сказал? Отдел времени управления глубокой разведки? Я помотал головой, приходя в себя. Дико хотелось курить!
Мы топали с Семёном по каким-то коридорам, затем вышли на небольшую лужайку, где стояла скамейка, урна и табличка «Место для курения».
- Посидим – покурим! – сказал Семён, - У нас практически изжили эту привычку, но тут в Управлении работа напряжённая и подчас нервная. Решили, нечего дурью маяться – пусть курят, кому надо. Всё равно регулярно чистимся. Я, кстати, тут, дома – почти не курю, там у вас навёрстываю. Производство никотинсодержащих продуктов и алкоголя под контролем государства, между прочим.
- Ага, так у вас всё-таки остались государства? То есть коммунизм ещё не наступил? А я-то думал…
- К сожалению, ещё не нет, но мы близки, как никогда. Остался ряд стран, где сохраняются пережитки старого строя. И мы все работаем, над этой проблемой. Все, кто за справедливое общество! Долгое время сохранялся паритет, но мы смогли качнуть маятник в правильную сторону.
- Америка поди, как всегда одеяло тянет на себя?
- Отнюдь, той страны, которую ты знал, как США - больше нет на карте! Теперь это государство называется САР – Союз американских республик. И в нём не только бывшие Штаты – присоединились Канада, Мексика, Бразилия. Но ряд стран на Южноамериканском континенте пока ещё под властью капитала, как и почти вся Юго-западная Африка. Австралия ещё… Хотя Новая Зеландия стала эдакой Кубой нашего времени.
- Так а в чём же дело!? Если наших больше, почему просто не задавить буржуев военной силой?
- Мы против экспансии! – ответил на мой вопрос подошедший справа мужчина с простенькой курительной трубкой в руке, - Союз социалистических стран оказывает всемерную поддержку революционным силам этих государств, но свой выбор они сделают сами. Это принципиально! Навоевались уже – хватит!
Семён при этом вытянулся в струнку:
- Товарищ начальник Управления глубокой разведки, майор Васильев, позывной Дороданго, по вашему приказанию прибыл! Здравствуйте, шеф!
- Здравствуй, Сёма! Здравствуй, демпфер! – пожав ему руку и похлопав по плечу, ответил мужчина.
Он глядел на моего друга с одновременной гордостью и жалостью. Что-то с этими двумя было не просто… Совершенно ясно, что это были не обычные отношения руководителя и подчиненного. И что ещё за демпфер?
- Давайте пройдём в мой кабинет? – начальник разведки сделал приглашающий жест, а пространство перед нами вдруг подернулось пеленой и превратилось в дверь, - Буквально вчера удачно завершили опыт по искривлению, и ради эксперимента сначала сделали коридор из моего кабинета в курилку!
Мы прошли и уселись за стол, на котором стояло нечто вроде монитора компьютера, только с экранами с обеих сторон. Клавиатура была вмонтирована прямо в столешницу. Я обратил внимания, что работать при этом можно только сидя прямо, то есть не сгибаясь, как мы все привыкли. Ну, что ж, очень разумно.
- Давайте знакомиться, - предложил хозяин кабинета, - Меня зовут Александр Витальевич Рудаков, я начальник Управления глубокой разведки Союза социалистических стран, позывной Михалыч. Если удобно, можете прямо так и называть – я привык, и времени меньше отнимает. Семён зовёт просто – шеф. Тоже подойдёт.
Он говорил ровно, практически без эмоций, но это не вызывало какого-то дискомфорта. Сам-то я очень эмоциональный…
- Я Сергей Васильевич Нестеренко, художник, можно просто Сергей, - в тон ему ответил я.
- Неправильно! Ты… Можно на, ты? – я кивнул, - Так вот, ты – навигатор! А позывной мы тебе присвоим позже.
- А для чего позывной?
- Видишь ли, мы все можем выйти «в поле». А там работают только позывные. Может быть практический смысл этого уже и нивелировался со временем, но традиция, привычка. Чем-то нужно цепляться за своих…
Я снова кивнул, а Михалыч продолжил:
- Я коротко поясню, что здесь и как. А вы с Семёном после поведаете о своих приключениях.
И он стал, рассказывать, а я глядел в монитор, где время от времени появлялись картинки инфографики. Если кратко, то дело было так:
Во второй половине XXI века (в наше время) кризис мировой экономики стал усугубляться с каждым днём. Перепроизводство, перенаселение, транснациональные корпорации получали всё большую власть и уже не стеснялись применять откровенно фашистские методы. И это происходило даже не потому, что кто-то очень плохой решил подмять под себя весь мир – объективно так сложились условия, когда по другому просто невозможно было сохранить хоть какое-то подобие порядка.
Часть населения мегаполисов уходило из городских квартир на землю. Это позволяло по крайней мере прокормиться. Движение даун-шифтинга приобрело массовый характер. Параллельно возникло огромное количество сект – людям было проще себе объяснить происходящее проявлением некой высшей воли. А потом произошёл небольшой сбой в банковской компьютерной системе и принцип электронных денег пошёл в разнос. Хватило недели чтобы люди озверели - тут и там стали вспыхивать стихийные восстания! А затем появился человек, который сумел эти беспорядки структурировать и направить в нужное русло. Правительства большинства государств были сброшены, и началось строительство нового мира. Не без боли и лишений…
- Вот такие дела, навигатор. Мы смогли за много лет построить более-менее справедливое общество. Но не всё ещё так хорошо, как нам бы хотелось. Семён, наверное, рассказал тебе, что старая система продолжает цепляться за жизнь. Сейчас наметился серьезный перелом в нашу пользу. Однако, мы не всесильны. Пока что действует парадигма невмешательства в дела Юга, но упускать возможность мы не имеем права. Потому, мы решили разыскать в прошлом того самого Человека! Идея возникла немного раньше – ещё лет двадцать тому назад. И тогда же появился отдел времени в нашем Управлении.
- Скажите, шеф, а что такое, или кто такой демпфер? Вы так Семёна назвали, - они с начальником переглянулись и Михалыч ответил:
- Это очень редкая порода людей. Демпферы могут успокаивать практически всё – от зубной боли до массовых беспорядков. Есть также у них и ряд других особенностей, чаще проявляется какая-то одна, как правило чисто физиологическая. Семён, к примеру, может пропускать через себя почти все алкалоиды и токсины, без критических для организма последствий. На него не действует «сыворотка правды» и он не умрёт от ботулотоксина. Но главное – это психическое воздействие на других людей, и даже животных. Как это происходит – нам пока не понятно. Но на моих глазах он остановил в прыжке тигра в индийских джунглях!
- Кру-у-у-то! – протянул я, - Это если собрать армию таких демпферов, так можно весь мир с ног на голову поставить!
- К сожалению, а может и к счастью, их очень мало. На сегодняшний день мы знаем только троих. Двое – уже сильно немолоды, мягко говоря. Их способности мы углядели очень поздно. А третий – Семён! Ну, а теперь ваша очередь – рассказывайте, чего натворили?
Семён докладывал четко и спокойно, а я вставлял время от времени свои эмоциональные реплики. Всё равно получилось сумбурно, но Михалыч нас не перебивал, только щелкал клавиатурой, делая пометки. Во время рассказа про странного незнакомца, он жестом остановил моего друга и потребовал портрет. Я достал сложенный вчетверо листок. Надо было видеть, как шеф впился глазами в рисунок! Затем он перевернул его к нам и приподнял рядом со своим лицом. Я выдавил из себя:
- Такое ощущение, что это ваш брат или скорее сын…
- Да уж скорее это я сам!
На нас глядели два лица – одно живое, а второе нарисованное, но похожие, как две капли воды!
Глава 7. Светить всегда, светить везде!
Следователь Рудаков просто влетел в свой кабинет! После встречи со странным человеком, который исчез на его глазах, он пошел к месту работы сначала вроде как ни в чём небывало, но потом спокойствие его оставило. Последние метры до прокуратуры практически бежал!
Давай, Виталий, думай! Вот загадка для следователя! Что мы имеем? Дорожники спорили, как правильно проводить ямочный ремонт, мимо шёл мужчина. Мужик, как мужик! Слегка потрёпанный, небритый, но кого этим удивишь? Может со смены идёт? Какая смена заканчивается в двенадцать часов дня? Но допустим. Я возле работяг остановился чтобы с помощью фонарика наставить их на путь истинный. Однако то же самое сделал незнакомец. Одним движением руки! Я за ним пошёл, но он тут же срисовал «хвост». Профи? Что он мне говорил, когда сделал этот странный жест? Не разобрал, или не запомнил! А видимо и не должен был, но в голове-то чётко прозвучало: «Оставь меня в покое, тебе показалось, иди своей дорогой!». Я сделал небольшое усилие и как будто переступив порог, пошёл дальше. А он взял и растворился в воздухе… Нет, он просто исчез, как не было! Я ведь и фонариком посветил на то место, где он стоял - ни-че-го! Или батарейка села? Нет, индикатор заряда горит зелёным. Может испортился?
Рудаков достал фонарик и включил – луч привычно прошёл сквозь дверцу сейфа и показал стопку папок. Всё в порядке! Его немного смущал тот факт, что произошедшее не слишком сильно удивило. Но примерно те же чувства следователь испытывал и после знакомства с прибором. Сначала, конечно, шок, потом восторг, ну, а затем – полное принятие. Виталия воспитали материалисты и в каждом явлении или событии он искал рациональное зерно и научную основу.
Как бы теперь найти этого мужика? Он ведь сделал то, что хотел сделать я. А значит, цели у него такие же? Или нет? Может это какой-нибудь экстрасенс? Я что верю в экстрасенсорику? Бред! Гипноз тоже вот так сразу к десятку человек не применить. Наверное… Так, мыслишь не в ту сторону. Хочешь его найти – думай, как! А что тут думать? Есть ли шанс, что он снова пойдёт той же дорогой? Есть! Небольшой, но есть. А значит, будем исходить из него. Надо где-то в этом же месте организовать наблюдательный пункт и ждать. Сколько? Или сделать иначе – продолжать начатое, и если наши с ним цели совпадают, то рано или поздно мы встретимся. А может и не встретимся… Слишком много этих «может». Ладно, буду дальше светить, авось, что-то на ходу придумается!
Уже неделю Рудаков воплощал свой план. Он решил всё-таки не лезть пока что на самые верхушки, а пройтись по среднему звену. На своём , так сказать, поле. Поговорил с глазу на глаз с начальником УВД, с фонарикам в руках само собой. Результатом этой беседы стал рейд по наркоторговцам, и в городе исчезли закладки, а в клубах все плясали теперь трезвые и унылые. У главного полицейского после этого возникли серьёзные проблемы. Но информация о свободном от наркотиков городе просочилась в прессу. Где-то наверху видимо решили, что так будет лучше. Пока что… По идее всё вскоре должно бы вернуться на круги своя, но иногда, чтобы случился горный обвал, достаточно скатиться по склону всего одному камушку. И он стал подталкивать эти самые камушки то там, то сям – помаленьку. Известно, что точит вода…
А как ловко я провернул с микрокредитными конторами!? Вот смеху было, когда они стали прощать долги пенсионерам! Понятно, что потом они стали названивать им же и лепетать, про сбой в компьютерной программе. А поздно - бумажки-то у людей на руках. И хорошо, что я не поленился, и массово по всему городу это сделал. Ростовщикам пришлось переобуваться на ходу, и заявлять об акции для людей с малым достатком.
Кроме этого следователь посетил ресурсоснабжающие организации. После чего у тех случился приступ альтруизма. Простили долги всем, кто задолжал за воду, свет и газ! А малоимущим сами заплатили за все услуги на год вперёд.
Конечно, это всё капля в море! Я просто не знаю, что ещё можно сделать? Буду пока так. А по хорошему, наверное, нужно создавать организацию, какой-нибудь независимый совет. Вроде бы даже это и в законодательстве оговорено… Эх, мужик этот сбил меня с панталыку! А что если на время отложить эксперименты с фонариком и поискать этого загадочного незнакомца? Мои визиты в разные инстанции не могли остаться незамеченными. Может быть имеет смысл залечь на дно на недельку и не суетиться? Блин, но всё так славно началось! Как же хочется не останавливаться и толкать эту лавину дальше! У меня азарт даже какой-то проснулся! Так, Виталий, спокойно – выдохни. В таком деле нужен холодный ум. В любой момент может подвернуться какая-нибудь интересная возможность, а значит нужно оставаться выдержанным.
Чтобы немного отвлечься Рудаков включил телевизор, решив посмотреть новости. Сначала передали по федеральному каналу, что Россия опять встаёт с колен, потом показали наводнение в Америке, и Виталий переключил на местное телевидение. А вот там диктор (следователь знал его лично) сказал, что завтра будет прямой эфир с мэром города, и можно будет звонить на горячую линию – задавать вопросы. Рудаков же позвонил журналисту напрямую:
- Володя, здравствуйте! Рудаков моя фамилия! Помните такого?
- А, Виталий Борисович! Добрый день, добрый день! Конечно, помню! Вы у нас самый грамотный респондент – когда едешь к вам за комментариями, уверен, что не проведешь весь вечер расшифровывая материалы, - трубка тихо рассмеялась на другом конце провода.
- Я что хотел уточнить, завтра прямое включение с мэром – это он у вас в студии будет? Или всё-таки запись?
- Нет-нет! Всё по-честному. Прямой эфир, звонки в студию – без липы! Только, простите, вы-то каким боком?
- Понимаете, есть у главы один референт, неприятный такой, скользкий, - Рудаков прямо увидел, как сморщился журналист, видимо отношение к этому чиновнику у всех было однозначное, - Так вот мне необходимо с ним поговорить, и главное, застать врасплох. Чтобы он не успел подготовиться к беседе. Официально я его вызвать не могу, пока не за что… Короче говоря, поможете родной прокуратуре?
- Поможем, товарищ следователь!
Виталий договорился с корреспондентом, что тот его проведет в студию и даст возможность пообщаться с начальником пресс-службы главы города. Собственно, сам по себе этот секретаришка ему был вовсе не нужен, хотя воткнуть тому шпильку в мягкое место было бы полезно. Главное – мэр!
А вот и возможность подвернулась! Мэр будет вещать в прямом эфире на весь город. В студию я попаду. Сколько там народу работает? Это ведь каждому надо будет успеть посветить и дать установку ни во что не вмешиваться, продолжая работу во что бы то ни стало. Думаю, что справлюсь. Я ведь год назад так же ходил в прямой эфир, отвечал на вопросы горожан. Сотрудников телевидения прямо в студии человек пять-шесть. С этим мы справимся. Мэр не любит ходить с большой свитой. Это нам тоже на руку. Володя сказал, что наш градоначальник сначала минут десять будет делать что-то вроде отчёта о прошедшей зиме. Как тяжело она далась властям и как должны быть благодарны горожане, за то, что не замерзли. А потом начнутся вопросы от жителей. Когда же вклиниться? В доклад или уже в игру вопрос-ответ? И как долго я смогу заставлять мэра говорить правду? А что они могут сделать? Как мне помешать? Воспользуемся эффектом неожиданности! Авось четверть часа у меня будет…
На следующий день ближе к вечеру Рудаков отправился на телевидение. Вахтеру он просто показал удостоверение, а в холле его уже ждал журналист Володя. Виталий знал, что тот делает львиную долю работы на студии, ну что ж, кто везёт – на том и едут. А парень он грамотный и талантливый. И крайне циничный…
- Добрый вечер, Виталий Борисович! Вы вовремя . Уже звонили, они едут – через пять минут будут здесь.
- Здравствуйте, Володя! Это очень хорошо! Мне бы его подкараулить где-нибудь возле эфирной. Нужно вот прямо совсем врасплох застать этого гада.
- Всё настолько серьёзно!? Честно говоря, я буду только рад, если вы закроете этого мошенника. Не буду вдаваться в подробности, это личное. И, наверное, так говорить не хорошо, но повторюсь – буду только счастлив!
- Всё даже ещё серьёзнее! – следователь изо всех сил старался намекнуть, что там за референтом какая-то уголовщина.
Можно, конечно, и Володе фонариком посветить. Но делать этого мне почему-то не хочется. Он хороший мужик, и, главное, искренний, не смотря на профессию. Впрочем, понадобится – буду светить!
В студию вел узкий коридор. Володя довёл следователя до дверей и указал на небольшую нишу рядом с входом.
- Я думаю, вот тут вам нужно встать. Они дойдут до двери, вы его под локоток – и всё! Мэру будет не до разборок – эфир начнётся вот-вот, а нужно ещё подготовиться. Микрофон нацепить, звук проверить, тончик набросать на физиономию, - журналист явно был настроен помогать.
Видно и вправду что-то личное у него к референту.
Рудаков встал в нишу – очень удобно, почти не видно в полумраке. И когда мэр с референтом подошли к двери, вышел из неё и достал корочки:
- Гражданин Харламов, я следователь прокуратуры Рудаков Виталий Борисович. Нам необходимо поговорить.
Градоначальник оглянулся и махнул рукой, мол, давайте разговаривайте, потом разберёмся. А сам вошёл в студию. Виталий поднял фонарик и направил луч в глаза секретарю:
- Стой тут и молчи! Если кто-то будет подходить - под любыми предлогами не пускать! – тот кивнул, как зомби.
Рудаков зашёл в студию и прикрыл дверь. Первым делом луч прошелся по операторам – они встали за камеры и замерли. Дальше – монтажёры за компьютерами. Сидят и готовятся к эфиру. Ведущая было попыталась что-то сказать, но тоже под лучом фонарика встала по стойке смирно.
Мэр оказался самым сообразительным. Он понял, что происходит что-то из ряда вон и полез в карман. Виталий выхватил свой пистолет и направил на главу города:
- Сергей Сергеевич, не надо делать резких движений. Вытащите ствол двумя пальцами и положите на стол. Садитесь в кресло, мы начинаем эфир.
Луч фонаря уперся мэру в лоб, и тот расслабленно откинулся в кресле. Ведущая деревянно подошла и прикрепила микрофон на лацкан пиджака. Повинуясь жесту ушла в угол и села на табуретку. Заработали камеры, а Виталий направил фонарик снова в глаза мэру:
- Сейчас вы будете говорить всю правду. Пятнадцать минут. Потом сами придумаете оправдание, зачем так сказали и почему. И ещё, мне вас совсем не жаль, Сергей Сергеевич, но видимо карьера ваша закончится в психушке. И мэр стал вещать:
Он рассказал, что деньги выделенные на снегоуборочную технику, были поделены с директором управляющей компании. На остатки купили списанную в соседнем регионе, и она переломалась ещё к началу декабря. Программа переселения из ветхого и аварийного жилья третий год не работает потому, что подрядная строительная организация принадлежит сестре мэра. И вместо новых домов был построен элитный жилой комплекс. Причём на том самом месте, где по генеральному плану должен быть бассейн. Но зачем он горожанам, если градоначальник строит себе дом в Испании. И далее по тексту – здравоохранение, образование, поддержка материнства и детства, и прочее, прочее. Денег нет не потому, что их нет, а потому, что они есть у главы и присных. Про Думу тоже ничего не утаил.
Проговорил он почти двадцать пять минут. Трижды за это время мессенджер в смартфоне следователя пискнул сообщениями от журналиста Володи: «Что происходит в студии? Что с мэром?». Рудаков, понятно, и не думал отвечать. Он вообще отрешился от происходящего и наблюдал, как будто со стороны.
Интересно, почему они не выключают трансляцию? А распоряжения нет, вот и гонят, как есть. Канал муниципальный, и его начальник прямо сейчас в студии. А если так задумано? Представляю, как сейчас кипят мозги у директора телестудии! Так ему и надо, впрочем! Тоже редкий паразит! Собственно, на это у меня и был расчёт. Эффект внезапности. Но что-то всё-таки долго они, долго…
И тут вырубилось электричество! И в тот же момент распахнулась дверь и свет снова дали. В проеме показались директор и Володя. У начальника телевидения в зрачках плавал даже не ужас, а кошмар. Корреспондент же был внешне спокоен. Виталий успел убрать фонарик в карман, и схватил со стола пистолет мэра. Передёрнул затвор и дважды выстрелил в дверной косяк над головами. Двое пригнулись, а Рудаков пошёл на прорыв!
Однако директор оказался проворным и решительным. Он пнул следователя по руке, выбивая пистолет, и попытался ударить кулаком. Но Виталий с левой апперкотом опередил его в печень. Шеф телевизионщиков согнулся, а Володя вдруг добавил ему по шее, и тот рухнул на пол. Рудаков удивленно поднял брови, а журналист схватил его за рукав и потащил куда-то в темноту.
- Здесь есть чёрный ход! Это же бывший кинотеатр, - пропыхтел он на бегу, - Будет быстрей и безопасней! Уйдём дворами!
Они выскочили на улицу и рванули в темноту подворотни. Метров через пятьсот Рудаков Володю остановил. Отдышавшись и вытерев пот, следователь с журналистом зашли в приметный бар на углу. Взяли по кружке пива и уселись возле окна.
- Почему именно тут? Пиво хорошее? – попытался сострить корреспондент.
- Про пиво - понятия не имею. Я тут впервые. Здесь мы потому, что нас будут искать наверняка. А хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу! Ну, не могут два преступника, а мы с тобой именно преступники сейчас, сидеть и пить пиво в баре меньше чем в километре от места правонарушения. Они должны бежать, прятаться, но мы этого делать не станем.
- Хитро!
- Опыт! Сын ошибок трудных! – рассмеялся Рудаков и спросил, - А ты-то зачем вмешался? Работать надоело?
- Ещё как, Виталий Борисович! Не только работать, а вообще – всё! Беспросветная муть какая-то в жизни творится. Я раньше на работу шёл – улыбался, мне нравилось то, что я делаю. Я понимал, зачем я это делаю. А сейчас…
- Может ты моложе был, работа в новинку? А сейчас пообтерся, эффект новизны пропал, вот и скучаешь.
- Некогда мне скучать! Я прихожу вечером домой, и падаю. Даже ужинать сил нет. Директора я вырубил просто потому, что очень давно этого хотел. И я сразу заметил, что вы затеяли что-то необычное. Референт этот был вам до лампочки. Вашей целью был мэр. Я это предположил, и оказался прав!
- Прозорливый ты наш! – Рудаков улыбнулся и протянул руку, - давай на «ты», что ли? Я не на много тебя старше. Просто, Виталий!
- О, кей, Виталий! Давай на «ты».
Они отхлебнули пива и помолчали. Первым снова заговорил следователь:
- Ну, и всё-таки, что ты теперь-то делать будешь? На телек тебе дорога закрыта. Да и вообще… Тебя со мной видели! Думаешь мои телодвижения остались незамеченными? Сколько камер в здании канала?
- Три в холле, и две по дороге в эфирную. Плюс в самой студии ещё две, - он вдруг вскочил, но оглянулся и снова сел, - чёрт, и они транслировали сразу на видеохостинг! Мы полюбили в последнее время показывать нашу «кухню»!
Виталий одним глотком допил пиво и жестом позвал официанта. Тот подошёл:
- Ещё пива?
- Да, две кружки. А мы пока пойдём – покурим. И что-нибудь закусить, принесите, пожалуйста, на свой вкус.
От взгляда Володи не укрылось, что Рудаков вставая, сунул под скатерть несколько купюр. Он тоже поднялся и пошел следом.
На крыльце они дружно щелкнули зажигалками и уставились друг на друга.
- Курим, потом ты тянешь дверь на себя, но не входишь, - быстро проговорил Виталий, - Я в этот момент ухожу направо, ты отпускаешь дверь – и налево. Встречаемся вон там у стоянки такси. На всё - про всё у нас минуты три-четыре. Погнали!
Через три минуты они стояли возле ряда бомбил. Рудаков вытащил удостоверение и показал первому попавшемуся водителю:
- Следственный комитет, оперативная необходимость, едем быстро, куда – я покажу.
Таксист счёл за лучшее не спорить. Машина рванула вперёд, а Виталий повернувшись к шоферу и достав фонарик проговорил:
- Сейчас ты поедешь быстро, но не нарушая, - таксист послушно кивнул, он смотрел только на дорогу, - адрес – Энтузиастов, 52. Это частный сектор. Дорогу знаешь?
Снова кивок. Краем глаза Рудаков увидел, как у Володи, севшем позади, расширились зрачки. Журналист всем лицом выражал один вопрос – что это такое?
- Володя, не бойся – можешь говорить. Он нас слышит, но не запомнит ни слова.
- Это что ещё за хреновина? Я смотрел по камерам в студии, но так и не понял, что у тебя в руках. Пистолет видел хорошо, а с другой стороны видео было нечёткое.
- Про эту штуку я тебе всё объясню, когда доберёмся. А ты мне лучше скажи, когда пошла трансляция с камер слежения в студии?
- Синхронно с камерами эфира. Обычно она начинается чуть раньше, но тут техники засбоили. Даже на минутку припозднились.
- Это хорошо! По крайней мере никто не увидел, как я мэру стволом угрожаю! – Рудаков развеселился, - Ну, и как тебе кино? Забавно получилось?
- Просто треш какой-то! Я думал директора хватит удар по-началу. Но он калач тертый – быстро перестал дергаться. Более-менее пришёл в себя и стал думать, как теперь быть. Пускать такое в эфир без санкции администрации – это просто подписать себе смертный приговор! А с другой стороны – вот он глава этой самой администрации, твой непосредственный начальник. Правда, сидит и молотит такую чушь! Но вдруг так и задумано? Руководитель СМИ – это ведь уже и не человек в полном смысле. Функция! Я между прочим, и себя уже стал чувствовать такой же функцией. Вот это меня напрягало со страшной силой! Я ведь за последние полгода трижды в запой уходил. Уволили бы, да кому работать!? Ты не поверишь, Виталий, насколько мне сейчас легко. Нет, страшно, конечно! Но то, что это всё разрешилось практически без моего участия.., просто крылья вырастают!
- Ладно, крылатый ты мой! Летим сейчас ко мне. Только не на квартиру а в дом. Я его купил совсем недавно – о нем мало кто знает. А по адресу меня уже наверняка ищут. Да и тебя тоже. Они ещё сами толком не знают зачем нас надо ухватить за задницу, но разбираться станут, когда поймают. Пока что будут ловить… Тормози вот тут, - это он уже таксисту, снова включая фонарик, - Сейчас ты поедешь обратно, но на полпути остановишься и купишь бутылку водки. Выпьешь всю! И ляжешь спать в машине. Про нас забудешь. На все вопросы ответишь, что поругался с женой и решил нажраться.
В доме у Рудакова было чисто прибрано – беспорядка он не терпел, и хоть бывал здесь не часто, но не видел смысла разводить бардак. Следователь усадил Володю в кресло и стал рассказывать. Журналист слушал беспокойно, то и дело вскакивая и прикуривая сигареты одну от другой. В итоге Виталий достал бутылку коньяка и налил ему полный стакан:
- Извини, брат, хрусталя нет. Коньяк есть, а бокалов нэма. Пей, пей! Приведи голову в порядок.
- Да какой уж тут порядок!? Это же просто какой-то.., я не знаю, как это цензурно назвать! А возможности-то!
- Возможности ты видел, и на что ещё способен этот прибор – я не знаю. Но использовать мы его будем только по острой необходимости. Теперь. Видишь, к чему это привело меня? Был на хорошем счету, с неплохой зарплатой, уважаемый человек. А сейчас? Я ведь думал, на пенсию выйду, дадут должность безопасника при какой-нибудь фирмёшке – буду огородничать, может, женюсь наконец. Мне, между прочим, до пенсии оставалось полтора года! Впрочем, это было моё осознанное решение. Меня ведь тоже уже начало тошнить от всего, что творится вокруг. Я в этом так же, как и ты принимал самое деятельное участие. Вот и отважился на такое.., даже не знаю, как и назвать.
- Да-а-а-а, - протянул Володя, - И что же теперь будет?
- Давай подумаем об этом завтра? Поздно уже – голова не работает. Ещё и пива с коньяком намешали. Надо поспать. Я постелю тебе тут, а сам пойду на веранду – мне на свежем воздухе нужно подремать.
Два дня они прожили относительно спокойно. Смотрели новости, где ни слова не сказали об инциденте на телестудии. Но интернет просто взорвался! Произошедшее обсуждали все. Огромное количество видео вывалили в общий доступ. Появились осторожные сообщения, что мэра то ли посадили, то ли закрыли в ПНД.
- Понятное дело, теперь попробуют откосить его по дурке, - прокомментировал Рудаков, - Ну, какой человек в здравом уме такое про себя станет рассказывать? А с другой стороны, у мэра есть влиятельные враги на региональном уровне. И если эти люди надавят на других людей, в чьей компетенции такие дела, то Сергею Сергеевичу проведут психолого-психиатрическую экспертизу. На ней выяснится, что он здоров, а всё произошедшее – нервный срыв. И тут уже скорее всего посадят. Другое дело, как это отразится на жизни города? Я думаю, что хоть на какое-то время, но станет лучше!
- А ты ради этого затеял всю эту кутерьму? Чтобы просто стало получше? Ты и сам не веришь, что на долго..., - спросил Володя.
- Я, честно говоря, хотел, чтобы люди проснулись. Чтобы перестали верить телевизору. Чтобы начали бороться за свои права. Чтобы, чтобы, чтобы - много их, этих чтобы. Только вот не знаю, как это сделать.
- Но ты ведь прекрасно понимаешь, что точечные удары только разозлят. Что менять нужно всю систему целиком.
- Ты прав, конечно, - вздохнул Рудаков, - но ведь надо с чего-то начинать. Я так думал – натворю сейчас делов, они ведь не могут остаться незамеченными, потом попробую объединить неравнодушных и прогрессивно мыслящих людей хотя бы здесь, у нас в городе. Расскажу, кто всё это затеял и объясню, как именно действовал. Ещё ведь Ленин говорил, мол, сначала помоги людям, и доверие к тебе вырастет. Покажи пример. Ну, а дальше – много работать! Вот ты – ты ведь тоже присоединился ко мне… Пусть и по своим каким-то причинам.
- Так и большинство присоединиться «по своим каким-то причинам».
- Правильно! И первой задачей будет объяснить, что их личная проблема – это общая беда. У которой есть Первопричина! Это отсталость общества в целом. С чем и нужно бороться.
Стоял уже глубокий вечер, и размышлять, философствовать, да под рюмочку – было приятно. В глубине души Рудакову хотелось, чтобы передышка продолжалась подольше. Очень хотелось всё осмыслить и структурировать в голове. Но, как всегда бывает в таких случаях, мысли неслись табуном мустангов, и он только успевал ухватывать за хвост ускользающие идеи.
Однако перерыв закончился внезапно! Посреди беседы вдруг раздался громкий хлопок и в кухне запахло озоном. Ярко мигнул свет, выключился и вновь затарахтел холодильник. Следователь и журналист непроизвольно зажмурились, а когда открыли глаза, возле стола стояли трое мужчин и девушка с ноутбуком в руках.
- Вот он, мой фонарик! – вскрикнул один из гостей, а девушка опустилась в кресло и выдохнула.
- Нашли наконец-то! – в тон проговорил второй мужчина, а третий промолчал – он пристально смотрел на Рудакова. Так, что у повидавшего многое следователя, забегали мурашки по спине.
Гава 8. Дороданго
Есть у японцев такое искусство – дороданго. Ты берешь просто кусок придорожной грязи размером с пару кулаков и скатываешь из него шар. Затем он долго полируется ладонями, и в конце концов фигура получается весьма твёрдой и блестящей. Словно лакированной! Это и своеобразная медитация – мысли в процессе текут плавно, почти незаметно, успокаивается сердечный ритм и нервная система. И сам по себе принцип – был просто комок земли, а получилось произведение искусства!
О дороданго я знал и раньше. Даже пару раз хотел попробовать, но так руки и не дошли. Семён же об этом искусстве рассказывал взахлёб – видимо для него это было чем-то очень важным, словно частью его жизни. Вот уж не подумал бы, что он может заниматься каким-то прикладным творчеством.
Мы летели над территорией Восточной Европы. Мой друг показывал мне, как теперь в XXIII выглядит наш мир. Ну, что сказать – непривычно! Начиная с того, что транспортное средство, на котором мы передвигались, конечно напоминало самолёт, но только внешне. Судя по всему – потомки смогли справиться с гравитацией. Да и вообще много в новом мире было с первого взгляда привычных вещей, но работающих совершенно по иным принципам.
- Нам удалось отказаться от отопления газом, углём и прочими углеводородами. Точнее, мы вынуждены были – загрязнять планету дальше, означало просто убить себя.
- Но атомные реакторы всё-таки используются? Я видел на борту значок ядерной безопасности.
- Конечно! Словосочетание «мирный атом» тебе что-нибудь говорит? Мы просто смогли укротить ядерную реакцию и сделать её безопасной. А наземный транспорт передвигается на водородных двигателях.
- Так их и в наше время строили! Это уже не фантастика.
- Так точно! Фантастика – это отсутствие нефтяного лобби! Как только удалось с ним справиться, так открылись невероятные возможности. Водород, атом, солнечные паруса в космосе и прочее, прочее. Ты видел, как мы освещаем северные территории? В космосе на орбите размещены огромные листы тончайшей алюминиевой фольги. Они работают, как зеркала. Нет теперь надобности тратить на это электричество. Но дело даже не в самих технологиях. Большую часть того, что мы используем сейчас, придумали ещё вы, и даже раньше. Мы это смогли реализовать! А самый большой скачок получилось совершить после того, как человечество перестало тратить силы и ресурсы на войну.
- Но ведь и ты и Михалыч говорили, что есть какое-то противостояние. Что есть Юг, где всё по-другому…
- Это, Серёга, борьба классовая! Она не утихнет до тех пор, пока есть эти самые классы. Нам удалось создать общество без сословного деления, у нас «общественный характер производства при общественном же характере потребления», как пишут в учебниках.
- Я читал и Маркса, и Ленина. В юности увлекался, как раз в тот момент, когда их учение перестало быть мейнстримом.
- Тебе понравилось то, что в итоге получилось? Когда в угоду капиталу массово отступили от научного подхода? – у Семёна от злости сузились глаза, но сердился он не на меня, - Посмотри вниз! Мы летим над Берлином – прекрасный город, без дураков. А ведь он дважды был разрушен почти до основания. Сначала в итоге Великой отечественной войны, а потом в результате боев немецкого пролетариата с хозяевами заводов, газет, пароходов. Ровно сто лет тому назад. Для местных жителей это стало уроком – теперь они предпочитают слушаться классиков!
Наш разговор снова перетек в знакомое русло. О чём бы не начинали беседовать, всё равно скатывались к построению справедливого общества. И тому, через что пришлось пройти людям в этом процессе.
- Может ты мне всё-таки расскажешь, каким образом дороданго повлияло на твою жизнь. Мне, как художнику, интересно. А то ты всё дороданго, дороданго… У тебя ведь и позывной такой же, - я попытался повернуть нашу дискуссию на тему личности Семёна. По сути, я ведь так ничего о нём толком и не знаю.
- Я и есть дороданго! Это не просто позывной или псевдоним. Шары – моя жизнь! Я тот самый комок грязи, из которого умелые и терпеливые руки создали нынешнего Семёна.
Я уставился на моего товарища – как-то неожиданно, когда близкий тебе человек такое заявляет – «я комок грязи». А Семён стал рассказывать:
Он родился в семье дипломата тридцать пять лет тому назад. Его родители жили и работали в Тунисе, который на тот момент ещё только входил в Союз социалистических стран. Очень долго эта страна оставалась буржуазным анклавом, но в конце концов рабочие смогли справиться с эксплуатировавшей их верхушкой. Детство его можно было бы назвать беззаботным. Он учился, занимался спортом, но однажды заметил в себе те самые способности. Семён поначалу и сам не понимал, почему старается их скрыть от всех. Но затем пришло осознание – гигантские возможности! Пожалуй, если бы его семья жила на северных территориях, те же самые педагоги в школе обратили внимание, и жизнь сложилась совсем иначе. Но в бурлящем революционном Тунисе пока ещё не было такого количества высококлассных специалистов. Родители Семёна были заняты политикой, и мальчик, предоставленный самому себе, стал использовать свой дар на полную катушку!
- В тот день мы с друзьями, тоже детьми наших политработников, отправились к развалинам Карфагена. Но ехать на экскурсию, как полагается, само собой не захотели. Попросили отвезти нас туда водителя и охранника. К тому же был понедельник – выходной в любом музее. Народу там не было. Но мы, балбесы, не учли, что страна, по сути, лежит в руинах, местами даже ещё не закончились бои. Вовсю партизанили остатки недобитых отрядов государственной гвардии, а по окраинам носились огромные стаи бродячих собак. На них-то мы и наткнулись. Животные вылетели из подворотни, штук пятнадцать здоровенных псов! А у нас из оружия пара перочинных ножиков. Мы закричали, конечно, бестолково засуетились, одного уже успели хватануть зубами за руку. А я вдруг почувствовал нарастающую волну ярости… Выпрямился и встал лицом к этой оскаленной своре. Вытянул руки и крикнул: «Пошли вон!». И они, представляешь себе, пошли! Заскулили, стали припадать к земле, и только одна, самая наглая псина отходить не хотела. К ней я шагнул и со всех сил пнул снизу вверх прямо в морду. Она рухнула замертво со сломанной шеей, и тут подбежали взрослые. Солдат несколько раз выстрелил в стаю, и собаки окончательно сдались.
- М, да! Я бы спасовал. Побаиваюсь собак, если честно.
- А ты думаешь я не испугался!? Да там все были в шоке. Водитель стал рыться в сумке в поисках жгута, перехватить раненному руку, но никак не мог найти. Я же просто пережал пальцами ближе к локтю и таким макаром мы добрались до машины. Пока шли, кровь остановилась, и все решили, что просто сильно перенервничали, а рана была неглубокой. Но я-то видел, как она затягивалась…
- И ты решил, что это твоё воздействие?
- Я и сейчас вроде не совсем дурак, и тогда тоже им не был, - расхохотался Семён и продолжил, - дома мы, конечно, получили за самовольную отлучку. Оказывается, государственной гвардии прошлого режима удалось мобилизоваться. Они собрали достаточно представительное войско и перешли в контрнаступление. Началась реакция. Впрочем, ненадолго – народ Туниса уже натерпелся от них. Но этого хватило, чтобы на тот момент моя собственная жизнь пошла под откос.
- Что-то случилось с твоими родителями? – я как можно осторожнее затронул эту тему.
- Я до сих пор не знаю, что с ними. Они пропали. Скорее всего погибли в ходе боев за город. Мы – дети, тогда были в школе, нас попытались эвакуировать и отчасти это удалось, но я потерялся. Машину подбросило близким взрывом, и я вылетел из кузова, в котором ехал. Чудом не убился, слегка контузило, - мой друг рассказывал быстро, опуская детали. Было очевидно, что тема для него не самая приятная, мягко говоря.
Контуженный Семён заблудился. Нужно было пробираться на северо-запад, а он пошёл на юг. И попал на территории, которые контролировали войска государственной гвардии.
- Пять лет я прожил на Юге. Устроился работать на фабрику по переработке старых аккумуляторов. Нас там было человек пятьсот детей разных возрастов. Это настоящая клоака! Были ребята, которые пошли работать из-за крайне бедственного положения семьи, были сироты – как я. На последних вообще смотрели, как на говорящий инструмент. Заболел – за ворота. Умер – там же за воротами и закопают! Скажу честно – я вовсю пользовался своим даром, чтобы не заболеть и не сдохнуть. Уже тогда я понял, как разговаривать с бригадирами, чтобы дали работу полегче, а попутно научился лечить товарищей по несчастью. Не бесплатно, конечно. И мне, поверь, стыдно по сей день. Сейчас я прекрасно понимаю, что кто-то из тех, кому я помог, в тот день скорее всего просто не поел, например. Тогда мне было на это плевать… Я поставил себе цель выжить и вырваться!
- И выжил, и вырвался судя по всему?
- Да, всё получилось. Работали мы не только за еду, всё же какие-то копейки нам платили. И мне удалось скопить некоторую сумму. На эти деньги я подкупил водителя с завода, который часто мотался к границе. Тунис к этому времени был уже наш, а я находился на территории Ливии. В Алжире тоже произошла революция, но до Туниса, мне показалось, было ближе, и я там мало-мальски ориентировался. Опять же мою семью наверняка там помнили. Как я буду доказывать, что я – это я, мне тогда не думалось. Ведь пропал я двенадцатилетним мальчиком, а тут на порог посольства явится почти взрослый мужчина. И есть ли ещё то посольство, а то может всё совсем поменялось.
- А ты не боялся, что водитель тебя сдаст?
- Боялся, само собой. Но мне он показался мужиком, сочувствующим левому движению. В Ливии тогда уже заново поднимала голову новая Джамахирия. До нас доходили слухи от ребят, которые уходили вечером домой. Мы, сироты, жили тут же у фабрики в общежитии. В принципе, можно было даже вечером сходить в город. Только что там было делать? Денег – кот наплакал, да ещё и сильно ненулевой шанс, что обратно вернешься без головы. Даже за те гроши могли запросто прирезать. И больше я опасался не того, что шофёр меня довезёт до первого же полицейского участка – была вероятность, что он меня просто прибьёт по дороге и отберёт деньги. Искать, как ты понимаешь, никто бы не стал.
- А водителем этим был случайно не Михалыч? – меня вдруг озарило.
- Он самый! Ты навигатор, и твоё чутьё обостряется каждую минуту. Чёрт побери, как быстро у тебя это происходит! Я знаю нескольких твоих коллег – они раскручивали свои умения по году и более…
Я вздохнул, не зная гордиться мне или бояться!? Что мне с этим навигаторством делать? Никто ещё толком ничего не сказал. Лишь только Шеф намекнул, что скорее всего мне придётся в будущем остаться навсегда. А как же семья? Ладно, речь сейчас не обо мне.
- Ну, не тяни – дальше-то, что было?
- Дальше было довольно скучно. Михалыч ждал меня у барака после смены. Я сел в кабину его грузовика, и мы отправились в сторону границы. Как её переходить я понятия не имел. Но предполагал, что попробую с помощью своего дара усыпить бдительность военных и пройти блокпост. Что делать на той стороне, как объясняться – туман!
Но они поехали не к пограничному посту. Свернули немного в сторону и Михалыч остановил машину. Спросил, умеет ли Семён стрелять, и дождавшись кивка, сунул ему пистолет. После чего выдал вещь-мешок с парой банок тушёнки, булкой хлеба и флягой с водкой (как выяснилось).
- В десяти километрах от блокпоста в рядах колючей проволоки была дыра, через которую вполне мог протиснуться человек моей комплекции, - продолжал Семён, - И я полез. Денег Михалыч с меня не взял, и довольно загадочно пояснил, куда мне нужно дойти, мол там меня ждут. Но ждали немного раньше – только я выбрался из колючки, как появились ливийские пограничники. Оказывается, между двумя линиями рядов проволоки была нейтральная полоса шириной с километр. Её-то и предстояло преодолеть. И на ней-то и появились вооружённые люди.
Солдаты окликнули Семёна, и ему ничего не оставалось, как выпрямиться в полный рост и поднять руки. Пятеро погранцов направив на него карабины подошли на расстояние метров десяти, они гортанно переговаривались, один из них рассмеялся. В этот момент он снова почувствовал волну ярости, которая быстро заполнила его целиком, и дальше Семён потерял над собой контроль. Очнулся только от череды щелчков – палец нажимал на спусковой крючок пистолета, но обойма уже опустела. На земле неподвижно лежали четверо ливийских пограничников. Пятый, раненый в грудь пытался дотянуться до карабина, и Сёма его добил:
- Я подошёл поближе и протянул руку. Прямо почувствовал пулю, застрявшую между рёбер, и понял, что одним усилием смогу её выдернуть или толкнуть дальше.
- И толкнул?
- Да, он дёрнулся, в уголке рта появилась кровь, и голова его запрокинулась. Меня вдруг вывернуло наизнанку, хотя с утра маковой росинки во рту не было. Кое-как я шатаясь ушёл от этого места метров за пятьсот в нашу сторону. Сел, на камень и достал флягу из сидора. Сделал три больших глотка и только на последнем понял, что это не вода. Я пробовал в бараке алкоголь – во фляге была водка! Голова снова закружилась, но стало легче. Пошарив по карманам, нашёл сигареты и закурил. На фабрике курили все! Вдали со стороны блокпоста раздались выстрелы и затем глухой взрыв. Как я потом узнал, это Михалыч прорывался через границу. Кто-то из рабочих нас всё-таки вломил. Идти через нейтралку оставалось всего ничего, и через десять минут я был уже возле рядов проволоки с нашей стороны. Прошёл вдоль них ещё с километр в сторону КПП и тут меня снова окликнули. На моё удивление, по-русски.
Семёна проводили на нашу сторону, накормили и уложили спать. Утром он уже был в столице. Во время боёв пятилетней давности их дом не пострадал и его поселили в ту самую квартиру, где он когда-то жил с родителями. В ней практически ничего не изменилось. Этот район вообще не оказался под контролем национальной гвардии, и останься Семён дома (а такое предполагалось), с ним вообще ничего не случилось бы, но…
Оказывается, Михалыч его узнал. Он был знаком с родителями Сёмы ещё в России, просто тот был ещё маленьким и не запомнил одного из десятков человек, приходивших к ним домой.
- Я побродил по квартире, зашёл в свою комнату, где так и валялись на полу, брошенные при экстренных сборах вещи, - рассказывал Семён, - Постоял там и вернулся в гостиную. Там на стене висело свадебное фото папы и мамы. Отец на ней был в военной форме – я и не знал, что он служил ещё где-то, кроме дипмиссии. Видимо это было до моего рождения. Напряжение последних пяти лет просто свалилось с плеч, и я почувствовал вдруг такую боль, от понимания того, что всех, кого я знал теперь нет рядом. А кого-то и нет вовсе… Открыл вещь-мешок, побултыхал флягой – почти полная, и налил себе полный стакан. После второго стало легче. За третьим меня застал Михалыч, который пришёл проведать и принес продукты. Он буквально заставил меня поесть, и уложил спать.
Семён, по сути, оставался ещё подростком, много пережившим и видевшим, но ребёнком. Пустота внутри требовала чем-то себя заполнить, и он не нашёл ничего лучше алкоголя. Мой друг запил тогда со страшной силой!
- Но ты ведь мог запросто выйти из запоя? – спросил я, - Шеф говорил ведь, что на тебя даже ботулотоксин не действует. Или ты кого угодно можешь вылечить, кроме себя?
- Да, нет – я могу долго пить не пьянея. Это чисто физзиологичческое свойство. И с похмелья тоже не болею. Мне просто не хотелось выходить из этого состояния. Мне так не думалось! То есть я жил в тумане, и меня устраивало.
- А алкоголь там у вас тогда продавали? Вроде же мусульманская страна… Или с религиозными предрассудками уже покончили?
- Что ты? Так быстро подобные процессы не проходят. Нужны годы, если не десятилетия, чтобы осознать. Им же эти догмы вдалбливали сотнями поколений! А общественное бытие определяет что? Правильно – общественное сознание!
- Ты так и продолжал жить в Тунисе?
- Около года. Михалыч понял, что со мной творится что-то не то, и вывез меня в Россию. Но я и там куролесил. Просто не мог остановиться, не хотел останавливаться!
- Однако, как-то всё же смог вывернуться?
- Честно говоря, тоже Михалыч помог. Однажды он пришёл ко мне и стал читать морали. Это было уже не в первый раз. Я в таких случаях как правило просто кивал и продолжал гнуть своё. Но в тот день он серьёзно на меня разозлился, объяснял, что я уже совершеннолетний, и пора браться за ум. Что в моей ситуации никто не виноват, что это могло произойти с каждым, и что моё возвращение – это чудо. А я сопротивлялся, мол, лучше бы меня ливийские пограничники завалили прямо там при попытке к бегству. Он схватил меня за плечи, стал трясти, и я не выдержал – глядя ему в глаза сказал: «Оставьте меня в покое навсегда». И дожал своим даром. И ничего не произошло!
Шеф тогда просто отошёл от Семёна на шаг, внимательно поглядел и спросил, не думает ли он, что все его выкрутасы так уж незаметны.
- Михалыч знал обо мне всё, просто ждал момента, когда я проявлюсь открыто, - мой друг помолчал и продолжил, — Вот с этого момента он взялся за меня всерьёз! Очень долго рассказывать, как мы с ним вместе переламывали моё сознание. Я учился в разведшколе, параллельно заканчивал ВУЗ, и в итоге получив звание лейтенанта глубокой разведки, стал служить в управлении. В отделе Времени.
- То есть, ты хочешь сказать, что это именно Шеф вылепил из тебя дороданго? Да уж, я думаю, мало кому позывной достаётся так прямолинейно, в точку.
- Михалыч очень постарался. Он один из очень немногих, на кого я воздействовать не могу. Он, и ещё тот мужик, которого ты нарисовал. Мы с Шефом думаем, что это какой-то его дальний предок. Слишком уж они похожи, как две капли воды! Кстати, нам бы неплохо к вечеру вернуться в управление – начальство ждёт.
Семён надел гарнитуру и связался с пилотом. Наш самолёт, пусть будет самолёт - я так и не спросил, как эта летающая машина правильно называется, пошёл на разворот и взял обратный курс. К пяти вечера мы были уже у Шефа в кабинете. Я слегка мандражировал, ведь решалась судьба – жить мне дома или же придётся перебазироваться сюда в будущее. С одной стороны, мне тут понравилось, а с другой – как меня переправят? С семьёй или одного? Как-то в одиночку не хотелось бы…
Михалыч поднялся нам на встречу, едва мы вошли. Он пожал мне руку:
- Поздравляю, Сергей, тебе заочно присвоено звание лейтенанта глубокой разведки. Позывной твой будет «Азимут».
- Я что должен ответить? Есть? Так точно? – я пытался шутить, но, честно говоря, голос дрожал, - Вообще я думал мне дадут время поразмыслить…
- Понимаешь, Серёжа, времени думать у нас нет. Я бы на твоём месте стал отвыкать от рефлексии. Это там, в прошлом можно было годами размышлять, как жить дальше, чем заняться. Потому, что это всё равно ничего бы не изменило, по большому счёту. В той вашей реальности. Думай - не думай, сто рублей – не деньги! А здесь мы сами, своими руками создаём мир, в котором хотим жить. Нам никто не диктует правила игры. Это мы их придумываем. В этом наша свобода!
- Да, я в целом готов. Только я ведь не знаю ничего… Опять же, что будет с моей семьёй? А то я тут буду строить новый мир, только для кого? Я вообще-то всегда думал, что живу для детей и жены.
- Вот-вот! То общество и приучило вас думать только, и только о себе. Максимум, о родных. А это – не нормально! Правильно понятый личный эгоизм – есть эгоизм общественный. Впрочем, ты прав – многому ещё тебе нужно научиться. Придётся вновь сесть за школьную скамью, - он улыбнулся, - И за семью не переживай – они сюда отправятся вместе с тобой! Мало кому из детей твоего времени уготовано такое будущее! Никому, строго говоря…
Вот это, да! Да за одно это я готов строить любой мир! Осознание того, что мои дети будут жить в обществе, в котором не надо лезть по головам и подсиживать ближнего чтобы добиться хоть чего-нибудь – окрыляло, честно говоря. А ещё невероятно радовал тот факт, что они перепрыгнут череду революций и гражданских войн. Не говоря уж о том, что учиться и работать они станут не из-под палки, не ради выживания, а просто делая своё дело. Полезное и нужное всем вообще!
- Повторюсь, я готов! Вы умеете мотивировать, Шеф! – дурацкая улыбка не сходила с моего лица.
- Итак, - начальник сел в кресло, - Теперь слушаем вводную вашего первого задания. Тебе, Сергей, предстоит найти нашего странного незнакомца, который так сильно похож на меня, или я на него, а также ваш фонарик. Ситуация упрощается тем, что находятся они в одном и том же месте, судя по всему. Но и усложняется – этот человек уже умеет пользоваться вашим прибором, а вы сами ещё толком не знаете, на что этот прибор способен. Фонарик необходимо выдернуть из вашего времени! Опять же мы не знаем, насколько его засветил этот человек, не исключено, что придётся заметать следы. И было очень здорово притащить этого гражданина сюда. Считай, это вступительным экзаменом. Далее переброска твоей семьи, и не исключено, что кого-то из твоих друзей. И вот это решит Семён!
Предполагалось, что параллельно мы попробуем создать базу Союза социалистических стран там в нашем времени. Кто-то должен будет на ней остаться, правда Семён не исключал и того, что дежурить на этой базе будут спецы из управления. Опять много «если» и «определимся по ситуации».
Утром мы снова переместились в моё время.
Глава 9. Позывной – «Азимут»
Ученые будущего работали в каком-то бешенном темпе. Они делали открытие за открытием и усовершенствовали свои машины. За ту неделю, что я провел там, в мире Семёна, и, видимо, теперь уже моем, здесь в прошлом миновало только два дня. Специалисты отдела времени научились сдвигать лимб не на несколько часов, как раньше, а на гораздо большее число делений.
Жена даже не успела толком по мне соскучиться. Я сочинил, что подписал договор аж с двумя театрами на постановки. Сейчас можно было городить любую чушь, лишь бы звучало правдоподобно – всё равно, через несколько дней это не будет иметь никакого значения. Оставалось только как-то ей объяснить происходящее, и что нам предстоит прыжок через два века. Ну, чего такого? Подумаешь, два века – мы ведь каждый год ездим в отпуск, а нынче вместо Адлера отправимся в будущее! Что-то мне подсказывало, что разговор не будет легким… Но пока у нас были куда более насущные проблемы. На фоне которых разговор с супругой терялся, как лисица в палой листве. В конце концов просто приведу её к машине перехода, возьму за руку и переведу. За детей я не переживал – этим лишь бы дома не сидеть!
После возвращения мы снова собрались в Ваниной каморке. Даша за два дня поправилась и выглядела бодрой, а вот мастерская преобразилась. Иван сказал, что перетащил большинство вещей на дачу, он решил расстаться с родным ПТУ:
- Я так понимаю, что спокойная жизнь закончилась, - рассуждал он, - Мало ли чего может произойти. А тут мы почти в самом центре города, у всех на виду. Наверняка кто-нибудь уже заметил, что мы туда-сюда шляемся, вот просто уверен - со дня на день нагрянет участковый.
- Когда ты пьяный с фонариком вывалился из стены – ты так не размышлял! – хохотали мы с Семёном, - Но вообще, ты прав! Нам нужно какое-то другое убежище – подальше «от пытливых внимательных глаз».
- Раз уж так вышло, что вы все знаете тайну будущего, руководство глубокой разведки приняло решение о создании здесь в этом времени нашей базы Отдела времени. Скорее всего дежурить там впоследствии будут специалисты оттуда, но на первых парах обустройством штаба займетесь вы, - продолжил Семён.
А я кивнул – это мне уже было известно. На том и порешили – сегодня занимаемся базой, а завтра решающий день – спасаем наш фонарик! Сильно, конечно, смущал, незнакомец. Как его брать? Семён, впрочем, сказал, что именно брать, мы его не будем. То есть вязать и с кляпом во рту тащить в будущее не придется. Необходимо будет всё ему объяснить. Но что-то мне подсказывало – просто так слушать он нас не станет! Дар Семёна тут бессилен, да еще и с фонариком в руках, он нас раскидает по углам и будет таков. Вопрос ещё, где он? Как его искать?
Целый день мы провозились с перевозкой мастерской. Заказали грузовик, и возили самое тяжелое на нем. К вечеру Ванина дача была завалена его хламом. Пока распихали его по углам. Дом у него оказался большой, двухэтажный. Когда мы в прошлый раз справляли здесь день рождения его жены, я как-то и не обратил внимания, какие тут хоромы! На втором этаже обнаружилось несколько спальных мест. В сарае заготовлены дрова и уголь. Ваня, при всей свой внешней расхлябанности, все же человек обстоятельный и хозяйственный. Только его хозяйство выглядит, как правило, слегка непривычно для стороннего наблюдателя.
- Во! Как в подводной лодке можно жить. Автономно! Вот тут на кухне станция для воды, под домом скважина, а здесь можно переключиться на бензиновый генератор и вовсе не зависеть от электриков. Бензина вон в том сарае с полтонны. Я разорился на инверторный агрегат – зато он тихий и не прожорливый. Хотел, конечно, солнечные панели повесить на крышу, чтобы и на заправку не бегать, но сколько у нас того солнца? – Иван показывал нам свои владения.
- Хорошее место, зимой тут, наверное, и вовсе тишина! – одобрил Семён.
- А вот это чудо инженерной мысли, я нашёл пока собирались, - добавил Ваня, - Электрошокер! Меня им пытались как-то в кабаке приложить, но он оказался разряжен. Ух, я тогда покуражился! Отобрал, короче. И зарядил, между прочим. Но, видимо, батарейка у него уже ни к чёрту, так что хватит на один, максимум два раза.
- Больше нам и не понадобится! Если с первого раза не получится – поминай, как звали, - ответил Сёма, - На меня ваш фонарик, возможно, и не подействует, а может и накроет. На всех вас вы его уже проверяли – работает. Поэтому шокер возьмет Иван.
План был несложен, но, как обычно, имел несколько «если». Я попробую определить место, где находится прибор. Мы приблизимся на максимально короткую к нему дистанцию и поймём более-менее конкретное местонахождение. После чего Даша включает «Пешехода» на ноутбуке. Мы проверили – с ней вместе переместиться возможно, если покрепче за неё ухватиться. Но на всякий случай на каждом нашем мобильнике будет также включено приложение. Причем, с проложенным обратным прыжком, только в разные локации. При встрече с объектом пытаемся договориться, но если на контакт не идёт, Ваня его вырубает шокером. У него и Семёна «Пешеход» настроен на базу. Мы с Дарьей разбегаемся по своим квартирам. Это если весь план полетит в тартарары. Обсудив детали, мы присели и замолчали. Даша стала варить на всех кофе.
- Вы, кстати, заметили, что в городе начали твориться странные дела? – нарушил молчание Иван.
- Нас тут не было, если ты не заметил!
- Вас тут не было два дня! Ладно, я вчера вечером шёл домой – ни одного торчка! А раньше наркоманы за квартал начинали на дозу стрелять. Я половину уже в лицо знаю. А позавчера вечером, как раз когда вы отправились туда, решили мы новости глянуть – мэр по телеку в прямом эфире такую ересь нёс!
- Как обычно, как всё плохо, и какой он молодец?
- Да говорю же – ересь! Как всё плохо – да. Но плохо именно потому, что мэр – совсем не молодец! На три статьи наговорил себе и присным! Что это был за душевный стриптиз, мы так и не поняли. Однако то, что это был не очередной спектакль, я уверен на сто процентов. Потому, что трансляция просто оборвалась, словно вырубили свет. Так оно скорее всего и было.
- Я так и думал, - откликнулся Семён, - Начинается ускорение.
- Чего начинается? – сказали мы трое хором.
- Ну, есть такая теория, что если в каком-то месте становится совсем невмоготу, или затягивается стагнация, к примеру, то начинается ускорение развития общественных отношений. Люди начинают вести себя не сообразно парадигме, в которой живут. Движение общественной материи становится хаотичным и в нём всё тяжелее улавливать закономерности. Хотя они там и есть, и совершенно чёткие. И вот в этот момент можно либо широко шагнуть вперёд, либо откатиться назад. В Брежневские времена похоже произошло нечто подобное.
- Что-то не заметил я ни стагнации особой, ни убогости нашего бытия в последнее время. Жили, как жили. Как все, - я в самом деле не очень понял о чём речь.
- Значит, всё-таки что-то было. Может быть, среди окружающей конкретно тебя действительности и было спокойно, но она не может охарактеризовать всё общество сразу. Иван вон про наркоманов говорил. А ты их часто замечаешь? – пояснил Семён.
- Вообще не вижу! Мы с ним в разных районах живём. Я в центре, а к нему троллейбусы ходят через раз.
- Вооот! Об этом я и говорю.
- Зато мне кажется, нет, не так – я чувствую, что в ситуации с мэром как-то замешан наш фонарик, - я действительно, как только Ваня рассказал про случай в телевизоре, почувствовал, что тут замешан этот удивительный прибор. Иногда мне казалось, что вот он, у меня в руке.
- Навигатор, одно слово! Молодец! – похвалил Семён, - А больше ничего не чувствуешь?
- Энтузиастов! Сейчас внезапно в голове очень чётко прозвучало: «Улица Энтузиастов». Я думаю, он где-то там. Точнее, они! И фонарик, и этот тип.
Даша открыла «Пешехода» на экране компьютера и нашла улицу Энтузиастов.
- Тю, тут домов-то штук пятьдесят! И сама улица не больше полукилометра длиной, - прокомментировал Иван, - я вызываю такси? Поехали?
Мы синхронно кивнули. Меня почему-то только сейчас накрыла волна нервозности. Хотелось смеяться и курить одновременно. Вспомнилось, что мне вкратце рассказали о навигаторах – такое бывает поначалу. Эдакий отходняк.
Водитель высадил нас в самом начале улицы. Я закурил и снова представил фонарик в руке. Потом посмотрел на компас – стрелка указала куда-то далеко в тупик. И вправду метров пятьсот до туда под горочку. Мы потихоньку пошли в ту сторону – стрелка, как приклеенная! Даша, державшая в руках ноут, вдруг сказала:
- Серега, подойди ко мне сзади и возьми за локти.
Я послушался. На карте была видна вся улица Энтузиастов. Внезапно один из домов заморгал цифрой «52»!
- Рискуем? – спросил Иван, кладя руку мне на плечо.
Семён кивнул и стиснул Дашкино предплечье. Девушка ткнула тачпадом в маршрут. Через мгновенье мы стояли в комнате и глядели на двух обалдевших мужиков. Самое смешное, что мы узнали обоих! Одного мы видели тогда на улице, когда он отказался подчиниться дару Семёна. Второго наблюдали каждый вечер по телевизору – это был ведущий местных новостей.
Даша опустилась в кресло, руки её подрагивали. Видимо пространственный переход дается ей все же непросто. Интересно, как она прыгнет через время? А она будет прыгать? Мне пришло в голову, что туда позвали только меня. Даже скорее приказали, я бы сказал. А вот мои друзья? Прикоснувшись к тайне, создавая базу отдела времени, сидеть всю жизнь в двух шагах от будущего и так их и не сделать…
- Вы кто такие? Как? – первым очухался наш недавний знакомец. Дар Семёна на него может и не действовал, но взгляду, которым он сверлил этого мужика было сопротивляться тяжело.
Я заметил, как он медленно потянулся рукой к карману. Журналист сидел на стуле – глаза, как блюдца! Он в себя прийти ещё не успел. И тут неожиданный ход сделал Ваня – он оказался ближе всех к журнальному столику, на котором лежал фонарик, просто шагнул, и взял его:
- Простите, но это – моё!
Всё произошло так быстро, что ни я ни Семён моргнуть глазом не успели. А мужик вдруг кинулся на Ивана. И тут Сёма показал, что в глубокой разведке иногда требуются и обычные навыки рукопашного боя. Незнакомец, было видно, тоже тренированный, но наш друг двумя неуловимыми движениями его обезвредил. Через пару секунд он держась рукой за шею, шатаясь опустился на диван. Глаза были совершенно бессмысленные. На мой вопросительный взгляд, Семён ответил:
- Научат! Тебе же Михалыч говорил – за школьную парту.
Иван, отпрыгнув в этот момент назад, включил фонарик и направил на незнакомца. Тот замер.
- А что теперь? Раньше мы его так не использовали.
- А теперь вы можете внушить, всё, что захотите, - подал голос ведущий новостей, - Он так с мэром поступил, и с таксистом тоже. Просто говорил, что нужно делать, и все делали. Гипножаба какая-то, а не фонарик.
Мы повернулись к нему, а Семён отрицательно покачал головой.
- Нет, ничего мы внушать не будем, Ваня выключи! А вы, пожалуйста, не дурите – сидите спокойно.
С этими словами он взял стул и сел напротив дивана. Правда предварительно залез в карман к мужику и переложил оттуда «Макаров» себе за пазуху.
Незнакомец приходил в себя быстро. Он поморгал глазами и потёр виски. Затем посмотрел на нас:
- Кто вы такие и что вам нужно? Мы в плену? – он криво усмехнулся, видимо сбить с толку его было все же не так просто.
- Для начала вы представьтесь, - в тон ему ответил Семён.
- Хорошо. Я Рудаков Виталий Борисович, старший следователь следственного комитета прокуратуры. Ваша очередь.
- Меня зовут Семён, моих друзей Иван и Сергей, - он указал на нас, - А это Даша. А вот кто мы и что нам нужно – объяснить будет не так просто. Впрочем, после знакомства с фонариком, думаю, вы поверите. Ведь я не ошибаюсь, предполагая, что все выкрутасы мэра и прочие странности в городе – ваших рук дело?
- Моих, - вздохнул Рудаков, - ещё и журналиста втянул. Но учтите, я ни о чём не жалею. Фонарик у вас, больше я сделать ничего не смогу…
- Сможете! – перебил его Семён, - И жалеть ни о чём не нужно – достаточно меня выслушать.
И он подробно и обстоятельно рассказал следователю нашу историю. Мы же, рассевшись, кто где размышляли каждый о своём. Я думал, что же мне предстоит? Обучение, работа в глубокой разведке, наверное, не самая безопасная. Ещё месяц назад я скорее всего отказался бы. Но видимо не зря Михалыч настоял, чтобы я с ним встретился и увидел, как потомки смогли преобразить мир. Мне, положа руку на сердце, теперь категорически не нравилось в моём собственном времени, и очень хотелось вернуться назад в будущее. Ваня скорее всего уже представлял себя героическим партизаном времени. Ведь пока что именно на него лягут все тяготы организации нашей базы.
Я скосил глаза на Дашку. Она супротив обыкновению не пялилась в монитор ноутбука, а во все глаза разглядывала Рудакова, и прислушивалась к разговору с ним Семёна. Мне показалось, что ей следователь понравился. Ну, вы знаете, барышни в таких случаях смотрят по-особенному.
Корреспондент Володя разглядывал лампочку сквозь стакан с коньяком, время от времени делая из него глотки. Напитка он налил себе почти до краев, но нетрезвым не выглядел. Видимо, такие дозы для него не в новинку. О чём он думал, сказать было сложно.
- Вот такие дела, Виталий Борисович. Теперь вы знаете всё - решение за вами. Я вам обещаю, если вы откажетесь – мы поймём и оставим вас в покое. Но вы, повторюсь, очень пригодились бы нам там, - Семён указал пальцем вверх.
Рудаков сощурился, и взял стакан с коньяком, протянутый ему Володей. В растяжку выпил и закурив, спросил:
- Допустим, вы не врёте, и не психи, и я тоже не сошёл с ума. А вам не приходило в голову, что если я являюсь предком вашего Шефа, и отправлюсь с вами в будущее, то он просто исчезнет? У меня нет детей, не успел обзавестись семьей с этой работой.
- Естественно, приходило! Я эту мысль тут же Михалычу озвучил, но он решил рискнуть. В конце концов, мы ещё очень мало знаем о вывертах времени. А наш главный специалист Аркадий говорит, что «эффект бабочки» доказать невозможно. Значит, брать его в расчёт пока не стоит. И есть ещё одна поправка – у Шефа в планах вас подготовить и отправить из нашего времени в наше же недалёкое прошлое. Стало быть, в ваше будущее. В тот момент, когда восстания переросли в революцию.
У меня от этой тирады чуть мозг не вывихнулся! Слишком много событий за прошедшие дни – я уже, честно говоря, с трудом следил за мыслью Семёна.
Журналист подошёл со своим стаканом к окну и открыл форточку. Действительно, нас многовато для такой небольшой комнаты – стало душно. Он посмотрел в окно, допил коньяк и вдруг произнёс:
- Не хотелось бы вас перебивать, мне чертовски интересно, чем всё это закончится, но у меня стойкое ощущение, что за домом следят.
Рудаков отреагировал немедленно:
- Не суетись, Володя. Стой, где стоишь. Пусть подольше думают, что мы их не заметили.
- Я и не собирался, только вот коньячку ещё плесну.
И корреспондент стал демонстративно наливать себе добавки. Мы же переглянулись, нужно было что-то очень быстро решать.
- Значит, так! – Семён стал говорить и двигаться очень быстро, но по крайней мере я, его понимал, - Сейчас Даша включает переход на «Пешеходе» в мою квартиру, адрес я сейчас назову. Серёга и Виталий берутся за неё, и вы втроём мотаете отсюда. Мы с Ваней подходим к Володе, беремся за него и прыгаем на базу. Уже оттуда перемещаемся к вам. Всё понятно?
Мы дружно кивнули.
- Теперь, Сергей, ты сейчас вспомнишь как включать машину. Это на случай, если мы не появимся в течение часа. Там всё настроено. Сначала отправляешь Рудакова, потом Дашу, затем - сам. Ясно?
- Не ясно! Каким образом я вспомню, как включать твою машину, если я этого не забывал, поскольку никогда не знал?
- Дети голубей! Это пароль, его вы запомните все! Я и сам не знаю, что это значит, но, Серёга, прислушайся к себе – что чувствуешь?
У меня в голове в этот момент промелькнула последовательность действий при включении машины перехода.
- Работает! Вот ведь, твою налево! – я себе пообещал, что удивляться больше не буду.
- Прыгаем на счёт три! Три!
Через доли секунды мы втроём оказались в квартире Семёна. И я отправился включать машину. Спустя минут пятнадцать объявился и её хозяин вместе с Иваном. Журналиста оставили на базе, там нашлась Ванина заначка – бутылка самогона. Что делать с Володей – пока было не понятно.
- Семён, - позвал я товарища, - Мне кажется, в прошлый раз она гудела иначе, и вот тут красная лампочка не горела. Что бы это значило?
Мой друг подошёл к механизму.
- А это значит, что сёл основной аккумулятор. Чёрт! Видимо «Пешеход» его высосал!
Дашка показала нам экран компьютера – заряда на нём тоже было на нуле.
- Но вроде бы вся эта хреновина работала от сети? – я вспомнил разговор с Семёном, когда мы перемещались в первый раз.
- Да, в основном, она использует обычный переменный ток. Но в момент переброски всегда срабатывает встроенная батарея. Это на случай, если вдруг не будет электричества или работать нужно будет совсем автономно, - Семён прошелся по комнате туда-сюда и достал какие-то документы с полки, - Но вот тут пишут, что и такого заряда должно хватить. По-хорошему, нам бы сутки подождать, но у нас нет этих суток!
- Будем пробовать?
- Будем! Только отклонимся от намеченного плана. Прыгать будем по двое. Сначала мы с тобой – на той стороне я объясняю, что случилось и пусть Аркаша ломает голову, что делать дальше, а ты нужен шефу.
- Постой, а Рудаков? Виталий Борисович, вы с нами? Что решили? – обратился я уже к следователю.
Тот поднялся со стула и внимательно посмотрел сначала мне в глаза, а затем и Семёну. После чего протянул руку:
- Давайте на «ты», и просто Виталий? Я готов! Хотя это и продолжает казаться мне бредом.
Однако, видимо его психика была потренированнее моей, видимо в силу профессии, поскольку сильно взволнованным он не выглядел.
- Вот и отлично! – Семёну такой расклад пришёлся по душе, — Значит Виталий прыгает вместе с Дашей.
Та округлила глаза, так что они стали больше очков! Когда Дашу что-то смущает или злит, не в себе короче, она мне кажется ещё симпатичнее… Рудаков, кстати, тоже на неё поглядывает с интересом.
- Это, это, погодите! Я же должна хотя бы родителям сообщить, что уеду, что ли… Мама мне звонит каждый вечер. Не дозвонится – будет паника! И тогда она перешагнёт всех мэров и любые машины времени!
Мы невольно заулыбались, а Семён успокоил:
- Успеешь позвонить пока мы с Серёгой будем отправляться. Да и оттуда у нас теперь есть связь. Кстати, Иван, - продолжил он, доставая из кармана старенький кнопочный мобильник, — вот здесь забиты три контакта. «Дороданго» и «Азимут» — это мы с Сергеем, «Шеф» — это наш руководитель. Нажимаешь кнопку и говоришь пароль. Помнишь?
- Дети голубей?
- Молодец! Мы сами связываемся в обратную сторону – просто не выключай его. Ты здесь останешься за старшего. Подумай, пока что, как нам перевезти машину к тебе на дачу, ну, то есть к нам на базу. И с журналистом что делать – покумекай. Минут через десять после того, как мы уйдём – тоже уходи, дверь просто захлопни. И фикус полей.
Да, на четыре перехода энергии аккумулятора не хватило бы. Пришлось идти попарно. Мы с Семёном вывалились в будущее, как из проруби вынырнули – это был экстренный вариант, тут уж не до удобств.
Там в прошлом Даша и Рудаков встали на площадку перехода. Иван нажал на клавиши, машина загудела, красная лампочка ярко вспыхнула и лопнула. Силуэты наших товарищей стали расплываться, но не исчезали совсем. Ваня сообразил, что вот-вот батарея сядет в ноль и заметался в панике по комнате. Потом хлопнул себя по лбу и вынул из кармана электрошокер. Оторвал панель, закрывающую контакты аккумулятора и дал по ним разряд. Ребята внутри машины повернулись рябью и исчезли.
Иван выдохнул, достал из кармана фляжку, и сделал добрый глоток. После молча курил десять минут просто уставившись в стену. Затем полил фикус, выключил свет и захлопнул за собой дверь. Выйдя из подъезда, он оглянулся – в тени дома за углом рисовалась человеческая фигура. При всех недостатках наш друг обладал так называемым «кошачьим зрением», и дураком тоже не был. Кто-то явно следил и за квартирой Семёна. Не подавая виду, что заметил, спокойно отправился на остановку – последний трамвай в сторону дачного посёлка должен был пройти тут как раз минут через пятнадцать. Потом, конечно, ещё топать пешком, но он знал короткую дорогу леском.
Ещё в трамвае в кармане у него задёргался старый телефон. На экране светился «Позывной – Азимут». Это был я:
- Иван, где ты сейчас? Рядом кто-нибудь есть?
- Пусто! В трамвае еду на базу. Как там у вас – всё в порядке?
- Мы с Семёном – да! А Даша с Рудаковым ушли?
- Ушли! Батарейка садилась, но я её шокером взбодрил! – он рассмеялся, а мне было не до смеха.
- Ваня, понимаешь, они не вышли с нашей стороны!
- В смысле?!
- В прямом – они ушли в будущее, но тут не появились…
Эпилог. Дети голубей.
Спустя три дня мы сидели у Ивана на даче, то есть на нашей базе. Тут была вся моя семья, Семён, журналист Володя, и Аркадий, который прибыл с нами налаживать машину времени.
Ее мы перевезли, разобрав на агрегаты и упаковав в коробки из-под бытовой техники. Прямо белым днем, ни от кого не скрываясь. Ваня оглядывался, но я-то знал – сейчас за нами никто не следит. В квартире Семёна вообще никто никогда не появлялся днем, он сам всегда бывал там только уже практически ночью. На то и был расчет. А я вообще в последнее время многое стал даже не чувствовать – знать! Навигаторские способности как будто сами всплывали откуда-то из глубины подсознания. Жена, которой я всё объяснил, и которая на удивление не вызвала мне скорую, сделала предположение, что виной тому, видимо, корни:
- Ну, не зря же ты какая-то седьмая вода на киселе Римскому-Корсакову. Он ведь кроме музыкального своего увлечения, вообще-то был еще и флотоводцем!
Супруга приняла всё и сразу. Надо лететь в будущее, значит – надо! Поражаюсь порой невозмутимости этой женщины. Наверное, неспроста мы вместе уже пятнадцать лет.
Машину Аркадий наладил быстро. Дача Ванина отлично просматривалась со всех сторон, но и незамеченным к ней подойти было проблематично, так что за базу мы были относительно спокойны. Очень смущал тот человек, которого Иван заметил в тени дома. Следил он, или это был просто припозднившийся гуляка? И если следил, то кто это, а главное, как узнал о квартире Семёна?
Но самое важное, что тревожило нас больше всего – где же Рудаков и Дашка? В будущем они так и не объявились, в наше время тоже не вернулись. Аркаша выдвинул предположение, что поскольку мощности аккумулятора не хватило, то не исключено, что их выбросило в каком-то времени удалённом и от нашего, и от ХХIII века. Посерединке где-то… Впрочем, это была всего лишь гипотеза.
К вечеру мы почти закончили переход. Аркадий ушел первым – встречать мою жену и детей, затем собирались и мы с Семеном.
- Что бы ни случилось с любым из нас, помните пароль – Дети голубей, - сказал он на прощание и добавил, - Я надеюсь, там в безвременье, наши друзья тоже его помнят!
ЛитСовет
Только что
