Читать онлайн "Дети голубей. Часть 2 Азимут"

Глава 1. «2100».

Нашивки ССС – Союз социалистических стран и УГР – Управление глубокой разведки, на груди и плече моей форменной куртки поначалу меня смущали. Синдром самозванца какой-то. Я ведь по сути и не представлял толком, чем мне придётся заниматься. Хотя, когда мы экстренно прибыли после возвращения фонарика, нас вызвал к себе Михалыч:

- За выполнение задачи ставлю вам обоим пятёрку с жирным плюсом! – он пожал нам с Семёном руки, и в ответ на наши недоумённые взгляды продолжил, - Агрегат выдернули? Молодцы! Яйцеголовые уже бьют копытом – так хотят разобраться, что же там наизобретал ваш товарищ.

- Но, Шеф, мы ведь прошляпили Рудакова! И вообще теперь непонятно, где он и Даша…

- Всё складывается, как нельзя лучше! Нет, конечно, то, что этот загадочный человек не явился сюда – очень жаль. Но зато теперь есть работа для навигатора! А, Сергей? Попробуешь отыскать его через время?

Я обалдел!

- Шеф, а Даша? Она неизвестно где, неизвестно с кем! Вообще, живы ли они не ясно толком…

- Товарищ Азимут, - его тон стал назидательным и строгим, - в данный момент для нас крайне важно, чтобы ты раскрылся как можно быстрее и полнее! Слышал такой постулат, что правильно понятый личный эгоизм – есть эгоизм общественный? Так вот, это работает и в обратную сторону тоже. Чем сильней ты станешь, тем быстрее найдёшь своего друга. А развернуть свои способности ты сможешь как раз в её поисках. Кстати, мы с Аркадием много думали над этим, он считает, что скорее всего они живы. Он мне тут всю доску формулами исписал!

С этими словами Михалыч перевернул обычную меловую доску на шарнирах, которая стояла возле его стола. На ней в самом деле сверху до низу шли ряды цифр, букв и графиков.

- Можно даже приблизительно прикинуть, куда их занесло, - продолжал Шеф, - исходя из остатков заряда на аккумуляторе и силы импульса электрошокера. Ивана, кстати, наверное, тоже придётся дёрнуть сюда. Или хотя бы время от времени приглашать для консультаций – очень уж нестандартно он соображает!

- Но ведь там, куда их вынесло нет приёмного устройства…, - до меня почему-то дошло это только сейчас.

- Ну, а как ты думаешь мы прыгали через время в первый раз? – Михалыч подмигнул Семёну, - Вон – поинтересуйся у товарища. Он это сделал первым.

Ого! Семён оказывается ещё и первопроходец!

- Когда я переместился впервые, у меня был с собой маяк. Когда выяснилось, что со мной всё в порядке, по маяку прошёл Аркадий. И мы смонтировали площадку для перехода обратно. Уйти из того времени, куда ты попал, без площадки невозможно. А вот запрыгнуть можно куда угодно —Семён говорил абсолютно будничным тоном, но для меня-то это до сих пор оставалось фантастикой!

Кстати, моя супруга и дети освоились в будущем практически моментально. Сейчас они проходили курс реабилитации, учились жить здесь, и им это нравилось. Особенно, детям! Жена, конечно, сначала закомплексовала, дескать, а чем я тут буду заниматься? Мол, её знания в юриспруденции тут никому не нужны. Но когда она увидела местные летающие машины, восторгу не было предела! Я-то знал, что она с детства мечтала летать. Но шансы стать пилотом в нашем времени у неё были, мягко говоря, никакие. Здесь же она на второй день пошла выяснять, как отучиться на водителя атомоплана – оказывается так называются местные самолёты. Её, правда, попросили потерпеть и сначала освоиться, однако через месяц она уже должна приступить к обучению. Вот так мы с ней, взрослые уже люди, вновь усаживались за «школьную парту». Именно в кавычках, поскольку у меня-то парты никакой не было.

Что моя жизнь перевернулась – понятно и ежу. Но ещё очень круто поменялся и сам ритм жизни. Раньше-то, как было? Художник, да ещё и фрилансер – делал, что хотел! Особенно если удавалось ухватить крупный заказ, после выполнения можно было с месяц вообще ничем не заниматься. А то и больше! Спать ложился глубоко за полночь, вставал – когда высыпался. Выпивал не думая, что завтра утром надо идти с похмелья на работу. Поскольку не нужно ни на какую работу. Нет, конечно, иногда приходилось и попотеть, например, если детей надо в школу собрать. Или в отпуск решили поехать… Но в целом жизнь у меня была разгильдяйская. Если уж на чистоту, однажды мне повезло, и меня заметили. Среди наших городских (да и не только) предпринимателей в какой-то момент стало модно заказывать у меня оформление офисов, выставок или кафе. Ну, а потом как-то само собой пошло – короче говоря, без заказов я не сидел, и мог позволить себе выбирать, что буду делать, а чем заниматься не хочу. Плюс картины неплохо продавались через интернет, да и театральные постановки приносили пусть и не регулярный, но приличный доход.

Теперь же я вставал в шесть утра! Под присмотром онлайн-тренера делал зарядку. Зарядку! Я! Потом пробежка пять километров, и только после – завтрак. Затем начинались теоретические занятия. Очень много времени уделялось философии и экономике, религиоведению и сектоведению, ну, и получению необходимых для разведчика навыков. Всё это вообще-то можно было мне просто вложить в голову, но педагоги считали, что такие знания фундаментальными не станут. Разве что с изучением языков решили не тянуть – меня погрузили в искусственный сон, и через три часа я смог спокойно болтать на всех европейских языках. Плюс китайский и японский. А вот на физической подготовке гоняли по-взрослому! Кроме утренней пробежки, были ещё дневная и вечерняя. После обеда были занятия восточными единоборствами и стрельба из всего, что стреляет. Особенно мне понравилось обучение использованию разнообразных бытовых предметов в качестве оружия. Развивали смекалку, интуицию, и реакцию. И, честно признаться, мне в целом это было по душе.

Правда, в диссонанс вводило то, что вот он я стою на полигоне с автоматом, поражаю цели, а вокруг за условным забором кипит мирная жизнь!

С месяц меня гоняли вот таким экспресс-курсом. Шеф сказал, что я должен быть хотя бы минимально готов к тем неожиданностям, которые подстерегают нас во время хроно-прыжков. Он был автором этого курса, и раз десять напомнил мне, что Семён, к примеру, учился три года! И вот сейчас у меня будет передышка от занятий, а когда операция завершится, меня снова усадят на школьную скамью.

Тоже мне передышка – как мы будем искать Дашу и Рудакова мне тоже пояснили. Я должен как минимум один раз в день «ловить эфир». Не знаю, как у вас, а у меня бывает. О чем-нибудь напряженно думаешь, размышляешь, что-то тревожит, потом, раз – на секунду замираешь, прислушиваешься к себе, и приходит осознание. Я начинаю чётко понимать, что всё задуманное сложится так, как мне нужно, или наоборот – ерунда это всё, и не стоит усилий. И сейчас, здесь в будущем я перешёл на другую ступеньку – «ловить эфир» стало гораздо легче. Если раньше у меня на это могло уйти несколько дней, то теперь я смог в течение пары минут понять, куда спрятали некий предмет, например. Или определить, с какой стороны подбирается противник. И так далее. Правда такие усилия отнимали кучу сил… Я даже похудел на первых парах! Но через три недели научился не падать с ног от усталости ловя малейшие тени краешком глаза, чуя самый легкий сквозняк от искомого предмета или явления.

Однако, поиск через время – был третьей фазой. Тут пока с наскоку не удавалось. Хотя время от времени я чувствовал нечто вроде зова. Так произошло и в этот день. Я даже специально не прислушивался, просто уселся перекурить, вытянул ноги и вдруг словно что-то толкнуло. Я чётко ощутил какую-то волну гнева, как будто несколько человек разом возмутились чему-то. У меня так было, когда на собрании в ТСЖ нам сказали, что плата за парковку возле дома повысится вдвое. Тогда из жильцов толком никто ничего не сказал, так загудели, мол, произвол. Но вот этот поток коллективного несогласия стал практически осязаем! Вот и сегодня похожие ощущения.

Я отправился к Михалычу и доложил. Он постоял, покачиваясь с пятки на носок (вот у кого эту привычку слямзил Семён), и отправил меня в Отдел времени.

- Никто ведь до сих пор толком не определил природу явления навигаторов, - сказал Аркадий, когда я дотопал до учёных, - Может быть именно тут, рядом с Машиной тебя накроет ещё раз? И станет понятнее, где искать? Возможно, нужен катализатор какой-то. Попробуй!

Я, честно говоря, даже и не представлял себе, что конкретно мне надо попробовать! Вот в такие минуты меня охватывало отчаяние.

Зашёл Шеф. Я в этот момент тупо смотрел в монитор компьютера, машинально поглаживая пальцами компас на руке.

- Сергей, скажи-ка пароль. – голос Михалыча прозвучал неуверенно. Мы все тут ни в чём не были уверены…

- Дети голубей! – я произнёс загадочную формулу особо и не надеясь на результат.

Но пароль сработал! Перед моим мысленным взором встали двое. Силуэты их были размыты, однако я почувствовал с ними сильное единение. Рука сама легла на клавиатуру и пальцы отщелкали четыре цифры. Я открыл глаза – на мониторе горело «2100».

- Вот это фокус! Это что, нам выходит, нужно отправиться в две тысячи сотый год? – я повернулся к Шефу и увидел, как он помрачнел, - Михалыч, что-то не так?

- Всё было бы так! Если бы это не был тот самый год, когда Вторая революция потерпела поражение…, - он замолчал и закрыл глаза.

Аркадий тоже не выглядел по обыкновению довольным.

- Может мне пояснят хоть немного? А то на занятиях одна философия! А историю с моего времени до этого, толком и не преподавали.

Нет, я знал уже, что сейчас идёт третий виток социалистического переустройства мира. Но был ведь ещё и второй. Ведь так не бывает, чтобы революция победила по щелчку пальцев. Все буржуазные преобразования во Франции и Англии, к примеру, провалились в своё время. Однако капитализм таки наступил во всем мире. Так и с коммунизмом – Советский Союз развалили в 80-90-е годы века двадцатого. И наступила фаза реакции. А вот в конце двадцать первого века случился не просто банковский кризис – это был настоящий коллапс!

Люди, оставшись без средств к существованию потеряли человеческий облик моментально! Все электронные деньги заглохли, а не цифровых уже и не существовало. Начались погромы, эпидемия мародёрства. К которой тут же присоединилась вполне медицинская пандемия. Пары недель без вывозки мусора и неработающих очистных сооружений хватило, чтобы в города полезла всевозможная зараза. Лекарства тоже закончились стремительно. Бардак наступил мгновенно!

Более-менее сыто люди жили только в деревне. Но сельская местность могла прокормить только саму себя. Те, кто пытался выбраться из городов за банальной едой, получали жесточайший отпор. Крестьяне делиться не захотели… Причём немедленно до деревенских жителей дошло, что им выгоднее объединяться в большие группы по типу колхозов Советского Союза. Однако и они конкурировали между собой за землю.

Правительства государств были не в состоянии что-либо сделать в сложившейся ситуации - начался откат чуть ли не в средневековье. Армии быстро сообразили, что их кормить никто не собирается и вышли на самоокупаемость. Генералы, имея военную силу, в первую очередь захватили источники топлива, а затем пришли в сельскую местность. И тут уже началась настоящая война! Правда весьма вялотекущая.

- Ситуация выглядела следующим образом, - видно было, что Михалыч ни разу не лектор. Он рассказывал скупо, без особых подробностей, часто перескакивая с одного на другое, - В большое село приходили солдаты и предлагали свою помощь в борьбе за землю и защиту от соседей в обмен на пропитание. Колхозникам некуда было деваться, так как предложение это было безальтернативным. В противном случае военные могли просто всё взять сами. Но и им это было не особо выгодно – ограбил один раз, и всё! Дальше разоренная деревня тебя кормить не сможет. Находили точки симбиоза. Правда крестьяне, соглашаясь взять отряд на кормление тоже гадили ему помаленьку.

- А откуда, к примеру, бралось электричество? – честно говоря, мне было очень сложно представить себе весь этот кошмар. Я же исключительно городской житель – как существовать без света, горячей воды?

- Собственники энергетических компаний тут же превратились в мега-олигархов! Как и владельцы нефтеперерабатывающей промышленности. Им друг без друга туго бы пришлось, и они объединились. Вообще, сносно могли жить только те, кто собрались в некие консорциумы. Это, на секундочку, один из основных законов развития общественных отношений – выжить только вместе!

- И видимо люди постепенно привыкли...? Я по себе знаю, что, когда происходит нечто неприятное, тебе поначалу сильно не по себе, а потом, ты как будто принимаешь, как есть. Наверное, это свойство психики, чтобы с катушек не съехать.

- А вот тут ты не прав – привыкаешь к тому, что не меняется. Это как с температурой во время гриппа. Первые три дня плохо, потом глядишь на градусник, а там тридцать восемь – и вроде нормально! Здесь же освоиться в ситуации было невозможно – она ухудшалась стремительными темпами. В итоге волна хаоса всегда выносит на берег нечто, что приводит бардак в более-менее приемлемый вид. Это свойство движения общественной материи.

- И приходит человек с большой буквы Ч…

- Именно так! Мы, к сожалению, мало что знаем о нём. Предположительно, это был кто-то уехавший из города в деревню ещё до наступления полного коллапса. Видимо, человек был образованный и волевой. Он сумел выстроить отношения сельских жителей и военных относительно разумно. Так, чтобы и развернутый контингент не голодал, и объединенные колхозы не страдали от набегов других армий. Неподалёку находилась ГЭС, которую прикормленный генерал и захватил. Потихоньку, за два-три года образовалась область, которая жила, по сути, в соответствии с принципами коммунизма – от каждого по способностям, каждому по труду. И люди к ним потянулись.

- Вот, значит, как? Коммунизм в одной отдельно взятой стране?

- Вообще, строго говоря, конечно же это нельзя назвать коммунизмом. Но тут на лицо была общественная собственность на средства производства. То есть, первый шаг был сделан. К несчастью, дальше им идти не позволили. Земля – планета не маленькая! И кое-где стали образовываться государства с военной диктатурой. А некоторые из них были прямо фашистскими. И естественно, что антагонизм проявился моментально.

- Общество разделилось?

- Ещё как! Условно, появилось два лагеря. Но это, конечно, исключая тех, кто, либо деградировал окончательно, либо ушёл совсем уж глубоко в леса, степи и тому подобное. Страны соцблока, назовём его так, принялись активно захватывать всё новые территории. Приходили с военной силой и диктовали свою волю. И в этом, мы полагаем, и крылась ошибка.

- Вы поэтому сейчас против экспансии? Но если вдуматься, ведь носители социалистических идей – были создателями справедливого общества. Понятно, что ряду лиц всё это было не по душе, но в целом-то средняя температура по больнице была нормальная, наверняка…

- Ой, не скажи! К социалистам тут же примкнули те, кто только на словах поддерживали наши идеи. На самом же деле преследовали свои абсолютно шкурные цели. К борьбе с внешним противником присоединилась внутренняя борьба за власть. Тот самый человек просто не смог бы избежать репрессивной политики. Ряды чистили, а значит, появились и пострадавшие от этих санкций.

- Второй тридцать седьмой?

- И это тоже. Но если годы так называемого большого террора в начале двадцатого века шли рука об руку с коллективизацией и индустриализацией, то в конце двадцать первого – всё было гораздо сложнее. Иногда построить заново куда легче, чем восстановить сломанное. А ему пришлось именно чинить разрушенное общество.

- Так чем же дело кончилось? Почему вы бледнеете от упоминания две тысячи сотого год?

Михалыч помолчал. Затем словно выковырял из себя ответ:

- Потому, что именно тогда произошла ядерная война…

Ого! Я, конечно, подозревал, что империалисты ни перед чем не остановятся, но, чтобы такое!

- И начали её мы! – закончил Шеф.

Вот это поворот!

- О, как! Ладно, опустим подробности. Главный вопрос – это туда мне теперь придётся отправиться!?

- Ну, не тебе одному. С тобой пойдёт Семён. По крайней мере первую вылазку вы сделаете вдвоём.

Я почему-то в этот момент вспомнил странные пустоши, над которыми мы иногда пролетали во время первого моего с Семёном полёта на атомоплане. Но тогда я там всё же заметил технику – кто-то там работал…

В таком случае гнев, который я почувствовал через почти полтора столетия – вполне оправдан. И эти два силуэта очень даже могут быть Рудаковым и Дашей. Впрочем, Михалыч, говорит, что и не обязательно. Но шансы есть, а значит их нужно использовать.

После тяжёлого разговора в управлении я отправился домой. Нам предложили на выбор квартиру в центре или дом на окраине. И мы решили – пусть будет дом. Между прочим, все, кто проживает в отдельных хозяйствах, имеют и приусадебный участок. И эти шесть соток необходимо обрабатывать. Часть урожая сдаётся в фонд общественного потребления. Супруга моя прямо загорелась – оказывается, ей всегда нравилось работать на земле. Много мы ещё друг о друге не знаем… Вот и сейчас она копалась в огороде, но от праведных трудов её пришлось отвлечь.

- Значит, ты отправишься в самое поганое время, которое только можно придумать? Подумать только – ядерная война! Жуть! Учти, отрастёт третья нога – домой не пущу! – мы вместе рассмеялись.

- А представь, каково там Дашке с Рудаковым!? – я скомкал минуту юмора, - Мы-то с тобой уже увидели новое светлое время, а они там торчат, понятия не имеют, как выбираться, ищут ли их, да и вообще – что дальше!?

- Слушай, а Михалыч не объяснил, зачем мы развязали этот ад? – жена тоже посерьезнела, - уму не постижимо! Всю дорогу мы плевались в американцев за бомбардировку Хиросимы и Нагасаки, а тут сами…

- Вроде бы хотели предъявить ультиматум. Удар-то нанесли по вообще необитаемым территориям. Дескать, имейте ввиду – нам есть, чем вас приложить, если не одумаетесь. А у них тоже оказалось есть чем. И они долбанули уже по людям! И понеслось!

- И долго это продолжалось? - супруга задумчиво поглядела вдаль.

- Нет, война была очень скоротечной, но всем хватило! Так хватило, что ещё полвека не могли очухаться.

- Надеюсь, вы не собираетесь в самый эпицентр?

- Ну, что ты? Страшный месяц – так это называется – был ведь февраль! А сейчас уже начало июня. Прямо отсюда и прыгнем, не трогая лимба. Но, подозреваю, что там будет очень неуютно всё равно…

- Я переживаю за тебя!

- Думаешь, я не волнуюсь!? Это я тут перед тобой – бравый лейтенант Управления глубокой разведки, а как там будет…

- Ты – лейтенант! Умора! – она вновь расхохоталась, - Прости, никак не привыкну!

- Сам ещё не привык!

Я поцеловал её в нос, взял на руки и унёс в дом.

Вечером заехал Семён, и дети тут же его облепили. Я заметил, что ребятня и коты почему-то сразу относятся к нему с полнейшим доверием. Чего не скажешь о собаках. Он и сам их недолюбливает. Наш друг довольно буднично сообщил, что переброска назначена на завтрашнее утро. И пока мы разговаривали, в моём коммуникаторе раздался сигнал от Ивана. Я тут же перезвонил:

- Серега, - насколько он взволнован было слышно даже через два с лишним столетия, - У меня новости! И обе плохие, кажется…

- Успокойся, и скажи толком, что случилось? У нас, кстати, тоже есть новости.

- Короче, так – во-первых, куда-то пропал журналист!

- Может за бухлом отправился? И его можно понять. Из всех нас он был меньше всего подготовлен к неожиданностям. Его, можно сказать в прорубь с головой окунули.

- Тогда уже три дня, как отправился! Да и ни к чему ему это. У меня запасов самогона на год в сарае! И между прочим, он только неделю их осваивал, потом в себя пришёл.

- Думаешь, сбежал? Это было бы очень нехорошо – он много знает. Хотя, вряд ли ему кто-то поверит…

- Мыслю так, что ушёл через время! Он в последние дни всё время крутился у машины.

- М, да… Он журналист – человек наблюдательный и с хорошей памятью – вполне мог сообразить, как ей воспользоваться. Вопрос – зачем?!

Тут в разговор вмешался Семён:

- Ваня, а ты можешь посмотреть какой год переброски стоит последним? Если это не наш сегодняшний, то очень даже может быть, что и ушёл.

Какое-то время в трубке слышался шелест и щелчки клавиатуры, а потом издалека донёсся Ванин голос:

- Две тысячи восьмидесятый! Я вспомнил, он ведь говорил, что восьмидесятого года рождения. Мы же с ним отмечали на днях! На сто лет от собственной днюхи скаканул, паразит! Мы-то с вами это время на машине не устанавливали!

Мы с Семёном переглянулись и синхронно кивнули друг другу – выходило, что ещё и этого писаку придётся искать и вытаскивать! Вот, не было печали…

- Иван, а какая вторая новость? – спросил Семён.

- Я точно выяснил, что за твоей квартирой – следят! Более того, заходили внутрь!

- А это ты как определил?

- Во-первых, одни и те же люди, трое, ошивались вокруг. Но это бы ладно, может они где-то тут же и живут? Но, я на всякий случай изловил на улице кота и запер его в хате, а через день снова встретился с ним во дворе. Стало быть – двери открывали!

- Ну, найти там что-то было бы проблематично – мы всё вывезли. Разве что, фикус. А вот сам факт проникновения – это действительно грустно!

Самый большой вопрос – кто следит за жилищем Семёна? Какие-то тамошние спецслужбы? Полиция? А зачем?

- Семён, а ты не мог нигде там, в моем времени наследить так, чтобы тебя заметили? Может какие-то твои фокусы попали на уличные камеры? — я спросил просто потому, что надо было что-то спросить.

- Вряд ли. Я ведь не первый день в разведке. Не исключаю, что в поле зрения ФСБ, к примеру, я попасть мог. Но они сделали бы всё иначе. И уж на элементарную Ванину уловку, в свою очередь, не попались бы.

- Тогда, кто это может быть? У меня, честно говоря, закралась мысль – если вы смогли сделать машину времени, не исключено ведь, что и противник мог. Южане!

- Такую вероятность исключать нельзя, – Сёма посмотрел вдаль и продолжил, - Но мы всегда считали её ничтожной. Понимаешь, чтобы совершать такие глобальные открытия нужны гигантские средства. Ни один буржуй не выделит из собственного кармана и копейки, если это не принесёт прибыли.

- Это элементарно! Ну, а если принесёт?

- Опять же прибыль должна быть ощутима и понятна. Долгосрочные перспективы – это не путь капитала. Он всегда идёт по пути наименьшего сопротивления. Если можно загнать на завод пару тысяч работяг за три копейки, то к чему вкладываться в дорогостоящих роботов?

- Мне кажется, тут вопрос в другом. Вот представь, что какому-то толстосуму грозит большая опасность. Они же постоянно грызутся между собой. А тут такая возможность – слинять в другое время! От обязательств, от киллеров, кинуть партнёров и исчезнуть насовсем! Не-не, перспективы открываются весьма радужные, тут есть за что заплатить, и прибыли маячат серьёзные.

Семён какое-то время размышлял, а потом медленно кивнул.

- Ты прав. Такой вариант со счетов сбрасывать нельзя. Об этом необходимо доложить Шефу.

Утром мы с Сёмой стояли на площадке, готовые к прыжку. Михалыч буднично пожал нам руки и похлопал по плечам.

- Ну, что, навигатор? Теперь вся надежда на тебя. Я даже и не знаю, в свете открывшихся обстоятельств, кого нам важнее отыскать? Потому действовать придётся по ситуации. Включай своё чутьё на полную катушку, товарищ Азимут! А ты, Семён, - обратился он уже к моему другу, - Как старший в группе, решишь, что делать.

Вспышка яркого света как обычно чувствовалась даже через прикрытые веки. Легкое головокружение, и здравствуй, две тысячи сотый! Пойдем разбираться, что тут устроили наши потомки.

Или теперь они мне уже предки?

Глава 2. Журналист.

Два дня мы с Семёном провели в две тысячи сотом году. И сказать, что я хотел бы в здесь очутиться ещё раз, не могу. Серо-черное небо, до которого, казалось, можно дотронуться руками просто давило на голову. Но это было не то небо, какое бывает перед сильной грозой, когда ты понимаешь, что вот-вот хлынет дождь, а затем тучи разойдутся и выглянет солнце. Нет, тут казалось, что над тобой просто крышка погреба, если не сказать хуже… Здания и деревья словно в какой-то дымке. Впоследствии выяснилось, что это был радиоактивный пепел. Им было густо усыпано просто всё вокруг. И никого!

Правда, надо сказать, что предаваться рефлексии было некогда. Перед нами стояли четкие и крайне насущные задачи. И с первой – найти хоть какое-то подобие жилища – мы справились относительно легко. Выбросило-то нас прямо в центре города - брошенных зданий вокруг было полно. Точнее, они все пустовали. Однако дозиметр в них зашкаливал, и мы пришли к банальному выводу – где будет меньше фонить, туда и пойдём. В итоге оказались на самой окраине. Дома тут стояли на приличном расстоянии друг от друга, но почти все они были разрушены. Где-то частично, но чаще практически полностью.

Видимо когда-то это были новостройки спального района. И строили его, судя по всему, совсем незадолго до коллапса. Современные здания похоже стали разрушаться ещё до ядерного удара. Как только из них ушли люди.

- Ну, а что ты хочешь? - голос Семёна из-под защитной маски звучал глухо и непривычно, - дом, если в нём не живут, приходит в негодность очень быстро. Даже если его не рушить специально. А эти-то были построены и вовсе по принципу «строим побольше, чтобы побольше продать». Как попало, проще говоря! Думается мне, ремонт в квартирах тут хозяевам обошёлся дороже, чем само жильё.

- Это точно! Здесь и войны никакой не надо было – всё бы само рухнуло через пару десятков лет! Интересно, сможем мы найти хоть что-нибудь приличное?

И нашли! Остатки котельной с обрушившейся трубой обнаружились за одним из завалов. Её, наверное, возвели лет за сто до нынешних событий, а может ещё и при советской власти. Чуть ли не метровой толщины стены поддаваться времени не пожелали. Радиационный фон внутри был, конечно, повышен, но не запредельно. Сутки мы могли оставаться здесь относительно спокойно. А вообще же, без чудо-таблеток, которыми нас снабдил весельчак-доктор, лучше было на этой территории не останавливаться даже на час. Жизни в городе похоже не было. Почти совсем! Не летали птицы, не бегали собаки, куда-то удрали даже непобедимые крысы. Правда, когда шли от центра к окраинам, мы заметили явное шевеление по развалинам, но проверять не стали. А зря…

Семён скомандовал привал и ночлег. В бывшей котельной видимо кто-то жил уже после ядерного удара. И скорее всего ему тут приходилось несладко. Окна были забиты досками в три ряда, на двери мощный засов изнутри, а в углу за распределительным щитом я нашёл старый «Калашников». Автомат предусмотрительно завернули в промасленную ткань, но почему-то, уходя не забрали с собой. Там же лежало два полных рожка. Я убедился, что оружие заряжено, перевел на стрельбу одиночными и вышел на улицу – испытать. Надежная и проверенная выходит уже веками машина отработала «на ура»! Выстрел прозвучал неожиданно громко.

- Чего шумишь? - высунулся из дверей Семён, - Я думаю не стоит привлекать к себе внимание местных обитателей.

С этими словами он тревожно огляделся.

- Думаешь, тут кто-то живёт?

- А кто суетился в руинах?

- Кто-то или что-то там явно был! Я чувствовал взгляды на себе. И ты знаешь, это был интерес не совсем разумного существа. Мне так показалось. Какой-то ледяной сквозняк. Так на меня смотрели волки в зоопарке. Вот на что это похоже.

- А звериных следов я что-то не приметил в пыли.

- А человеческих?

- Да кто его знает. Вроде тоже не было. Но ветер, и пыль эта мелкая… Я думаю, засов мы на ночь закроем, на всякий пожарный.

Мы достали продукты, разогрели на портативной горелке паёк и с аппетитом поели. Точнее, Семён уплетал за обе щёки, а я просто впихнул в себя еду. Слишком уж гнетущее впечатление производило на меня моё будущее и прошлое одновременно. Как бы от этого диссонанса с кукушкой не попрощаться раньше времени…

Ночь наступила моментально, как на экваторе. Вроде бы только что было относительно светло, и вдруг вмиг стало хоть глаз выколи! Будто лампочку разбили. И в тишине и темноте я чётко ощутил за стенами нашей импровизированной цитадели чье-то присутствие. И тут же прибавились звуки. Едва слышные, заглушенные толстыми стенами, но наш тренированный слух их уловил. Семён покрутил головой, потом сказал:

- Глянь, бойница что ли?

В стене слева от двери, в тусклом свете фонаря я различил квадрат где-то сорок на сорок. Грубо выдолбленное в кирпиче отверстие, закрытое куском железа.

И тут в дверь ударили чем-то тяжёлым. Она скрипнула, но мощные петли выдержали, только пыль посыпалась с засова. Семён встал и вытянул руки в стороны двери и бойницы.

- Уходите! Здесь вам ничего не нужно! Опасность!

Удары было прекратились, но через минуту снова что-то тяжёлое ухнуло снаружи.

- Давай сделаем так, - Семён достал пистолет-пулемёт новой конструкции, мощное хоть и небольшое с виду оружие, и свето-шумовую гранату, - Ты сдвигаешь железяку, а я бросаю туда лимонку. На счёт три. Три!

Вспышка и грохот напугали обитателей развалин, но ненадолго. Семён бросил следом фальшфейер, и мы смогли хоть как-то наблюдать, что там происходит. Это были люди! Точнее, то, что когда-то было людьми. Изможденные, с запавшими глазами, одежда висит лохмотьями. Двое тащили кусок железной балки. Видимо ей они и били в дверь.

Чуть поодаль на горе битого кирпича виднелся силуэт. Этот вперёд не лез, он наблюдал и, судя по всему, руководил штурмом. Семён прицелился и выстрелил в него. Фигура взмахнула руками и скатилась с насыпи. Остальные бросились врассыпную. Наступила тишина, однако в рваных отсветах от фальшфейера видно было, что человек пытается уползти.

Я предложил попытаться затащить его внутрь котельной, и мой товарищ, секунду подумав, согласился. Мы отодвинули засов, я выскочил наружу и дал очередь из найденного «калаша» веером по развалинам. Семён подбежал и схватив подмышки агрессора потащил его внутрь нашего убежища. Тот похоже ничего не весил, поскольку Сёма нес его почти бегом. Я заскочил следом и задвинул засов. Вся операция заняла чуть больше минуты. Всё-таки не зря нас так упоённо тренировали на базе глубокой разведки. Пленника мы положили на пол, из бедра его сочилась кровь, но видно было, что он скорее в шоке, чем серьёзно ранен.

- Да я и не стремился его убить. Как и хотел – в ногу попал по касательной. Просто этот ППШ, - Семён похлопал по кобуре, - Слонобой какой-то! Ты видел, пуля едва царапнула, а его аж на сто восемьдесят градусов развернуло!

- А почему ППШ?

- Пистолет-пулемёт Шпагина, потому что. Да, у нас тоже есть оружейник Шпагин, представь себе.

Снаружи вроде бы всё затихло. Нападавшие разбежались, и мы склонились над раненным. Семён достал аптечку, и стал перевязывать ему ногу. Затем вколол видимо обезболивающее. Руки мы пленнику благоразумно связали, и он не дергался – лишь сверкал глазами. Но взгляд уже обретал разум. Я присел на корточки рядом:

- Кто ты? Ты нас понимаешь?

Тот кивнул.

- Зачем вы напали? Мы ведь не сделали вам ничего плохого.

- Еда, - прохрипел пленник.

- Но к чему было нас штурмовать? Попросили бы – мы не против поделиться.

Он криво ухмыльнулся, обнажив поломанные зубы:

- Вы – еда!

Вот, уха! Каннибализм! И это после ядерной атаки не прошло и полугода! Я в изумлении оглянулся на Семёна. Он тоже был ситуацией не сильно доволен, но жизненного опыта у него было побольше моего. Потому мой друг просто пожал плечами:

- Ну, а чего ты хотел? «Ситуация», как говорит наш доктор. Человеческий облик потерять не сложно, особенно, если ты его не очень-то и хочешь сохранить. По себе знаю… А ты представь, что им пришлось перенести, с чем они столкнулись?

Я вздохнул, а Семён продолжил:

- Когда в буквальном смысле рушится весь мир у тебя на глазах. Всё, к чему ты привык, что тебе дорого, просто перестает существовать. И это, заметь, преимущественно не сельские жители, привыкшие к тяжелому физическому труду, не военные, не полярники с закаленной психикой и так далее и тому подобное. Обычные горожане. А затем добавился голод!

- Но это же был большой город! Неужели не осталось магазинов, продовольственных складов каких-нибудь? Грабь – не хочу…

- Ты забываешь, что города в запустение пришли раньше, чем начались масштабные боестолкновения. Ну, а когда жахнуло, голодуха проявила все самые низменные качества. Я не удивлюсь, если вот таких банд, тут не одна, и…

Пленник не дал ему закончить. Он внимательно слушал, а потом перебил:

- Нас мало, но таких групп, как моя, всего пять, - он поднял растопыренную грязную ладонь, - Скоро мы всех съедим, в моей стае больше бойцов.

- А потом приметесь друг за дружку, - закончил за него Семён.

Тот вздохнул и закрыл глаза. Мы с Семёном отошли на пару метров и стали держать совет, что с ним делать? Решили, что до утра будем спать по очереди, и с восходом уйдём из города, а пленника отпустим.

Семён проверил узлы, убедился, что рана на бедре каннибала перестала кровоточить, лег на скамейку у стола, и тут же отключился. Я сел прямо на пол напротив пленника, положив найденный «Калашников» на колени. Странно, но мне не было жаль родного города. Наверное, если бы я видел, как он разрушается, скорее всего какие-то чувства и проснулись бы. А так, только отвращение вызывали эти развалины. Я думал о том, что уж сам-то вёл бы себя иначе. А потом вспомнил, что и в своём родном времени, собирался перейти жить на землю. Да и в двадцать третьем веке мы выбрали не городскую квартиру. Так что, останься я там, ещё до начала всех событий, сбежал бы в деревню. А потом, вспомнил, что до коллапса я верней всего попросту не дожил бы…

Пленник сопел в углу изредка пытаясь принять более удобную позу. Проснулся Семён и отправил спать меня. Я занял его место, и с мыслью, что сейчас провожусь до утра, немедленно выключился.

С рассветом, мы покинули наше временное убежище. Предводителя каннибалов развязали и отпустили. Я пару раз оглядывался и видел, как тот забравшись на гору битого кирпича смотрит нам вслед. Интересно, о чём он думал? И думал ли вообще? Скорее всего, да. Может о том, что где-то рядом есть совсем другие люди, и иная жизнь? Но потом понял, что он просто запоминает в какую сторону мы пошли. Семен, оглянувшись высказался:

- Не думаю, что нам стоит их опасаться. За день мы уйдём далеко, а они за окраину города не сунутся, что-то мне подсказывает. Гораздо вероятнее, что он сейчас заберёт автомат, и к следующему утру количество каннибальских компаний резко снизится до одной…

Начинались пригородные дачные посёлки. С пригорка было отчётливо видно, что они тоже в полном запустении. Но несколько домов у самой реки выглядели относительно целыми. Оно и понятно – рядом с водой! Люди жили там до последнего. Возможно, и сейчас кто-то ещё живёт. Такие же каннибалы или кто похуже? Семён спросил, не чувствую ли я что-нибудь с той стороны, и я отрицательно покачал головой. У меня уже вошло в привычку каждые пятнадцать-двадцать минут внутренне застывать и «ловить эфир». Даже останавливаться для этого не требовалось.

- Тогда, в лес? Посмотри, он не выглядит поражённым радиацией, предложил мой товарищ.

- Так до него километров пять, а то и больше. Разглядишь тут что-то, пожалуй. Мы ведь не знаем, куда пришелся здесь ядерный удар. Может куда-нибудь туда и прилетела ракета?

- Что значит, не знаем?! Знаем! Здесь всё как раз заканчивалось, и ракет уже не осталось. На город сбрасывали старые бомбы. Да и то промазали – заряды упали севернее цели, а мы уходим на юг от города. В противоположную от эпицентра сторону. Правда, городу хватило, как ты заметил.

- Ладно, пошли в лес. Надеюсь, он ещё не заселен мутантами!

Семён криво усмехнулся моей шутке. Какие мутанты? Полгода не прошло. Но вот людской психике оказалось достаточно, чтобы деградировать.

- Ты пойми, - Семён стал развивать мою мысль, - они ведь нелюдями стали сильно раньше апокалипсиса. Все, кто мог из крупных городов ушли. А остались, в основном, откровенные маргиналы. Сбились в шайки и стали промышлять грабежом и убийствами. Безусловно, когда пошёл виток социалистических преобразований, был выделен административный центр. Вокруг промышленности стал кучковаться народ. Старые же города, где производства не было, окончательно пришли в упадок.

До леса было, конечно, больше пяти километров. Минимум в два раза, а то и дальше. Привал мы решили делать не раньше, чем доберемся до опушки, а пока шли полями. Асфальта на дороге почти не осталось – так рваные клочки там и сям. Когда город пропал из виду, Семён присел на корточки и достал дозиметр. Тот показал вполне приемлемый уровень радиации. Может немного завышенный, но он тут мог быть таким по вполне естественным причинам. Слой туч над головой тоже уменьшился, и небо стало выше. Кое-где сквозь облака даже пробивались солнечные лучи.

Уже в лесу на поляне рядом с ручейком мы устроились под деревьями.

- Обед! – скомандовал мой друг, и я стал доставать припасы из рюкзака.

Какое-то время мы жевали и обсуждали планы на вторую половину дня. Семён предложил идти до вечера по проторённой тропинке. Видно было, что ей пользуются, а значит, рано или поздно она выведет к людям. Другой вопрос, что это будут за люди? Но как бы там ни было Дашу и Рудакова мы можем обнаружить только в каком-то человеческом сообществе. Если они ещё живы, конечно.

Да, конечно, нужно идти. Но мне, честно говоря, хотелось снять ботинки, побродить по ручью и подремать под кроной сосны. Лес продолжал жить – в кустах шуршали какие-то мелкие зверьки, мыши, наверное, раздавались голоса птиц. Прилетела и покрутилась возле лица, пчела, на противоположной стороне поляны виднелся муравейник. Мне впервые за последние полтора месяца захотелось рисовать. Я достал неразлучные блокнот и карандаш и стал делать набросок. В этот-то момент меня очень сильно и накрыло «эфиром»! Аж голова закружилась.

Я вскочил, пытаясь собрать ощущения и сложить их в порядок. Чтобы понять хотя бы с какой стороны идёт возмущение. Задрал рукав – компас на запястье показывал прямо по дороге!

- Ну, по крайней мере не нужно будет через кусты продираться, - отреагировал невозмутимый Семён. Он тоже сначала переполошился, когда меня начал крутить «эфир», но быстро понял в чём дело.

- Пошли? – я подобрал из травы свои рисовальные принадлежности, - Я довольно сильную волну ощутил. Они где-то рядом!

- Пойдём, - Сёма надел рюкзак, и мы зашагали по тропе.

Лес становился всё гуще, но тропка не сужалась. Наоборот, местами превращалась во вполне себе грунтовую дорогу.

«Эфир» становился всё более плотным и устойчивым – мы шли куда нужно. Более того, стремительно приближались к его локализации! Однако, как выяснилось, это она приближалась к нам. Тропа сделала поворот, и мы неожиданно вышли на широкую просеку, которая спускалась в долину реки. От берега в нашу сторону кто-то бежал. А его догоняла внушительная толпа. По всему было видно, что они не собираются поздравлять беглеца с днём рождения. А очень даже наоборот! Яростные крики прямо говорили, что его собираются крепко избить, если не прикончить совсем.

- Вмешаемся? – спросил я.

- А как же? – усмехнулся мой командир, и в ответ на раздавшийся выстрел, добавил, - Конечно! Оружие к бою!

Мы передернули затворы и дали предупредительные очереди над головами догонявших. Беглец споткнулся, кувыркнулся, вскочил и рванул ещё быстрее. А метров с десяти я его узнал!

- Володя! – крикнули мы синхронно!

Да, это был наш журналист. Он добежал до нас тяжело дыша и не в состоянии выговорить ни слова, упал в траву.

И тут включился Семён. Он убрал ППШ в кобуру и вытянул руки в сторону погони. Догонявшие словно вбежали на ходу в океанский прибой. Они стали тормозить, останавливаться, и оглядываться друг на друга. Словно не понимая, что тут вообще делают.

Семён, будто цирковой фокусник несколько раз взмахнул руками, а затем медленно и очень разборчиво произнёс:

- Вы ошиблись, он не враг. Вы не хотите причинить никому вреда. У вас дома много дел. Нужно идти домой! А здесь нет никого, вы не догнали, и это к лучшему.

Друг рассказывал, что, если нужно, чтобы тебя поняли очень быстро, необходимо подбирать самые простые слова и выражения. И напирать на то, что людям важно и дорого. А свой собственный дом куда важнее расправы над непонятно кем.

Самый, на вид, крепкий мужик впереди толпы, помотал головой, как бы стряхивая сон, и пробормотал неразборчиво:

- Идёмте, нечего тут делать. Потом разберёмся.

Толпа зашевелилась и стала разворачиваться. Лишь пара человек с подозрением оглянулась на нас, но они тоже бодро зашагали в противоположную сторону.

Мы склонились над бывшим журналистом, я усадил его спиной к большой берёзе. Дышал он ещё тяжело, но потихоньку приходил в себя. Семён вынул аптечку и вколол ему какой-то стимулятор. Сам же Володя стащил со спины маленький рюкзачок и вытащил из него флягу и сигареты. Сделав несколько больших глотков, он закурил и наконец улыбнулся нам. Мы присели рядом, я тоже задымил. Почти бросил, но на дело с собой курево я всё-таки взял.

- Ребята, как вы здесь очутились? Фу-у-у, я думал всё – мне конец! – журналист от переживаний утерял привычку складывать фразы красиво.

- И тебе, здравствуй, Володя! Это мы тебя хотим спросить, откуда ты тут? И что с тобой произошло? – ответил Семён.

- Да тут так всё сразу на сухую и не расскажешь…

Он снова глотнул из фляги и протянул её нам. Там плескалось что-то алкогольное. Мы с Семёном переглянулись и тоже пригубили. Я ожидал, что-то вроде самогона, спирт на худой конец, но это оказался вполне добротный бренди. На мой удивленный взгляд корреспондент ответил:

- Наткнулся на магазин брошенный. А там в подвале бутылок десять было. В основном на еду поменял, но две перелил во флягу. Не зря, однако…

- Ты нам лучше расскажи, зачем ты в машину полез? – перебил его Семён, - Тебя вообще-то оставили за базой присматривать!

Володя потупил взгляд. Собрался было что-то сказать, но тут влез уже я:

- Ладно, «зачем» — это вопрос третий! Ты Дашу видел?

Он помотал головой:

- Ни её, ни товарища следователя я тут не встречал… Хотя здесь такое творилось, что немудрено. С другой стороны, сдаётся, что меня-то они наверняка сами бы нашли. Я тут был фигурой, мягко говоря, заметной!

- Снова по линии прессы отличился? – я уже начал догадываться, что с поиском наших друзей мы пролетели. Просто стало интересно, что же умудрился натворить этот без сомнений талантливый, но крайне импульсивный человек.

- Нет, ребята, я тут такую кашу заварил, что…

И после того, что рассказал Володя, я понял отчего меня так «крутило эфирами».

Совершить прыжок через время он решил и в самом деле спонтанно. Сидеть на базе ему было скучно. Сначала они с Иваном крепко выпили. Ваня рассказал, что кто-то следит за квартирой Семёна, а журналист, будучи во хмелю, понял так, что следят вообще за всеми. Во время пьянки он не раз говорил, что вот, неплохо бы увидеть, как поменяется мир через сто лет. То есть, а вдруг бы он родился не в тысяча девятьсот восьмидесятом, а на век позже?

Мысль засела! И наложилась на паранойю от слежки. В очередной раз, когда Иван отправился на заработки, Володя увидел неподалёку каких-то подозрительных людей, запаниковал, настроил машину, и шагнул через бездну времени. Полвека с гаком – не так уж и мало…

- Я думал, что люди стали другими. Что мир изменился, мы летаем хотя бы к Марсу, победили рак и СПИД и так далее. А увидел, с одной стороны, в конец зажиревшую верхушку общества, и полнейшее дно на противоположном полюсе. И мне так обидно стало!

Ну, всё правильно! Ему-то мы толком ничего не рассказывали. Он видел Семёна – гостя из будущего, слышал меня… А потом мы его оставили с Иваном, который сам нигде не был. Вот и напридумывал, а реальность, как обычно, звезданула носом об асфальт!

- Когда я выпал в нашем городе, его, по сути, уже не существовало. Как и многих других. Я-то, дурень, всё боялся, как же мне жить тут без денег? А выяснилось, что и денег никаких не надо. Их попросту нет! И уже довольно долго никто не держал в руках наличных. Всё, абсолютно всё перешло в цифровой формат. Внешне я сильно отличался от местных жителей, потому первый же попавшийся блюститель порядка потребовал электронный паспорт, которого, у меня, понятно, не было.

- А я мечтал, когда же бумажные документы уйдут и их заменит какая-нибудь карточка типа банковской. На которой будет собрано всё.

- Ты дослушай! Естественно, меня потащили в околоток. Типа, до выяснения личности. Я бубнил, дескать, потерял, но меня попросили показать левое предплечье. И очень удивились отсутствию QR-кода. Оказывается, по возрасту мне полагалась не только пластиковая карточка, но ещё и татуировка! Код, по которому проходит идентификация. Заперли, короче говоря.

Тут нас перебил Семён, сказав, что надо бы подумать о ночлеге.

Вторую ночь мы решили провести в лесу на берегу речки. У нас с Семёном была портативная палатка – очень удобная штука, которая раскладывалась сама, и собиралась потом в два движения. Чудесная встреча с журналистом несколько нас обескуражила, в основном меня, и потому мы решили пустить Володину флягу по кругу. Бренди расслабил нервы, чего уж там, и разговор потёк спокойнее. Минут через пятнадцать я уже и подзабыл, что мы забрались в не самые приятные времена, мягко говоря. Семён, однако, был настороже, да ещё и какой-то хитрый прибор извлёк из рюкзака.

- Это отпугиватель, - пояснил он устанавливая на пенёк металлический цилиндр на треноге, - сюда ни комары не прилетят, ни медведь не придёт, да и человек десять раз подумает, прежде, чем соваться.

Штуковина тихонько загудела и выпустила почти незримые лучи. Она светилась почти, как настольная лампа, и мне сразу стало уютнее. Я же городской, по сути, и костер для меня скорее экзотика. Первым заговорил Семён:

- Ну, так что же, товарищ корреспондент, с тобой приключилось дальше?

В тот же день, когда Володю заперли в камеру, а точнее ночью, произошёл тот самый сбой в банковских программах. И мир покатился в тартарары. Подскакивая на каждой кочке, с каждым кувырком ускоряясь всё больше, и теряя управление.

Утром не принесли завтрак, и два его сокамерника стали шуметь. Но никто не пришёл. За дверью каземата было тихо. К обеду стало понятно, что произошло нечто выходящее из ряда вон. Теперь уже и Володя заволновался. Друзья по несчастью сказали, что уж поесть-то приносили исправно. Решили выбираться из камеры, но как? Вдруг снаружи послышались шаги, и кто-то стал кричать, мол, есть тут кто?! Они отозвались. Заклацал замок, и в проёме двери показалась фигура.

Это оказался полицейский, который просто не смотрел телевизор, а по дороге на работу не зашёл ни в один магазин. То есть, попросту не знал о том, что случилось. А случилось, если вдуматься, страшное! Перестали работать все электронные средства оплаты. А так как с наличностью на руках у граждан власти успешно справились – не было её ни у кого, то беспорядки начались незамедлительно. Встал весь транспорт, и толпы народа находились на улицах. Тут же выяснилось, что не работают магазины. Мысль о том, что призрак голодной смерти – вот он, стоит, ухмыляется – овладела умами моментально!

- Хорошо, что у этого полисмена хватило ума, а может совести выпустить вас. Иначе вы бы там просто с голоду померли! – закуривая, проговорил я.

- А, то! – откликнулся журналист, - когда мы выбрались на свет божий, на улицах уже творилось черт знает что! Толпа громила магазины. У кого личный транспорт был ещё на ходу, так те выгребали целыми тележками, затаривая багажники. Возле супермаркетов там и тут дрались. Вы прикиньте – пол дня хватило чтобы люди растеряли человеческий облик. И это настоящего голода ещё не было! Просто всем стало понятно – ещё пару дней, и придёт северный пушной зверек. Всё – государство накрылось медным тазом, а как вскоре стало понятно, и весь мир!

- Ну, а ты то что? Я себе представляю, в каком шоке ты был! Вот тебе и «сто лет тому вперёд». Сгонял в будущее, называется!

- А я, кстати, не сказать, чтобы слишком уж сильно был обескуражен. Нет, конечно, ошалел малость, ничего не скажу, но в себя пришёл быстро. Я ведь журналист, а любой хороший корреспондент всякое событие воспринимает в первую очередь, как информационный повод. Такая вот профессиональная деформация…

А дальше Володя решил, что необходимо вооружиться и позаботиться о хлебе насущном. Сначала он подобрал брошенный кем-то кусок арматуры, и с центральных улиц ушёл во дворы. Там обнаружил небольшой магазинчик, уже раскуроченный. Всё толковое оттуда к этому времени вынесли, но по полу были разбросаны шоколадные батончики. Их он распихал по карманам и направился в подсобку. На столе в комнатушке лежал большой нож, который журналист тоже прихватил, засунув под курткой за ремень. В шкафчике у стены обнаружился средних размеров рюкзак, который немедленно перешёл в Володину собственность. Из крана в туалете ещё текла вода, и журналист наполнил две большие пластиковые бутылки.

- Я совершенно не представлял куда мне идти и что делать дальше. Решил для начала добраться до собственного дома. Хотя, для чего? Просто нужна была какая-то цель. Подумал, что пойду дворами – меньше людей. Впрочем, все были заняты собой. По дороге забрался на крышу высотки – парадная была открыта и вход на лестницу свободен, на лифте я не рискнул. Сверху было хорошо видно, что народ валит из города со всех ног. По улицам текли тоненькие ручейки транспорта и пешеходов, но на центральных, ближе к окраине они превращались в бурные реки беженцев. Мне же торопиться было некуда.

Добрался Володя до родного двора, когда уже вечерело. Многое, конечно, изменилось, но в целом пенаты он узнал. В окне его квартиры горел свет. Город ещё не отключили от подачи электроэнергии – это произойдёт чуть позже. Он постоял, покурил (сигареты стырил всё в том же магазине), и отправился на свой этаж. Зачем? Он и сам толком не мог объяснить. Ведь там уже давным-давно живут другие люди.

- Наверное, мне нужен был какой-то толчок, чтобы уж совсем оторваться от той старой жизни. Дверь мне открыл очень пожилой человек и спросил, что мне нужно, а я брякнул, дескать, жил тут когда-то. Тот удивлённо поднял брови – оказалось этот дедушка в мой квартире едва ли не родился! Ну, а на вид-то я был явно сильно его моложе. И знаете, что мне пришло в голову? А это ведь я! Вот так должен был бы в старости выглядеть я – одинокий, никому не нужный, отработанный материал. Нет, становится одним из пенсионеров мне категорически не хотелось.

- А с чего ты решил, что будешь именно таким? – спросил Семён, - ты ведь был личностью довольно известной, я бы даже сказал, популярной. Как минимум, там, где жил и работал.

- Да, понимаешь, я ведь семьёй не обзавёлся можно сказать сознательно. Сначала работал, как проклятый! Имя себе делал. Сделал! Родители умерли – досталась квартира. А годам к сорока понял, что вот он – потолок. Руководить мне не хотелось, да и не дали бы – таких, как я, в начальники не берут. Сказать какое-то новое слово в журналистике? А что там можно было сказать? За двадцать лет я изучил эту кухню вдоль и поперёк. Стать пропагандистом, как на федеральных каналах? Так я по поводу власти и государства иллюзий не питал. Решил жить для себя, а по факту предоставил самого себя себе самому. И общество радостно согласилось! Потому и бухать начал. Так что я либо спился бы насмерть, либо превратился в жалкую развалину, как вот этот вот новый хозяин моей квартиры.

- М-да, - протянул я, - К сожалению ты такой в том мире был не один…

- Вы поймите, я ведь когда вписался с Рудаковым в эту тему, а потом с вами познакомился – просто загорелся! Вот, думаю, какой новый виток в моей жизни! А вы оставили меня охранять базу…

И это правда. Отчасти ведь была и наша вина в том, что Володя рванул через время. Не изобрети Ванька свой фонарик, не потеряй мы его, в игру не вступил бы Рудаков, и так далее и тому подобное. Снова слишком много «не». А с журналистом мы и в самом деле не представляли тогда, что делать. Решили, что на базе ему будет как раз хорошо. Сыто и спокойно, а мы пока решим, как быть с ним дальше. Но не учли деятельную натуру. Да мы его ведь толком и не знали.

Володя снова протянул мне флягу. Я сделал глоток и почувствовал, что устал. Семён, заметив, что я зазевал, да и речь журналиста становилась порывистой и прерывистой, решил командовать отбой.

- Товарищи, давайте-ка спать? Все утомились. Я покараулю первым, потом разбужу Серёгу.

Мы с корреспондентом послушно стали устраиваться на ночлег. Но перед сном выкурили по сигарете.

- Знаешь, какие два вопроса не дают мне покоя, Володя? – тот вопросительно повернулся, - Почему ты не постарел, и за что тебя хотели убить?

- Почему я выгляжу практически так же, как и в том времени, где вы меня оставили – сам не знаю. Загадочно, но факт – за двадцать лет я практически не изменился физически. Может это как-то связано с путешествием через время? Я много размышлял над этим, заметив ещё лет десять назад, и себе ответил так – я перепрыгнул свою смерть. Ведь к две тысячи восьмидесятому с огромной долей вероятности я должен был помереть. Нет, конечно, люди доживают до ста лет, но не с моим образом жизни…

- Хорошо, этот процесс нами исследован крайне слабо. Совсем не изучен, точнее говоря. И теперь ты очень любопытный экземпляр для наших учёных. Радуйся! Беречь тебя будем, как зеницу ока! А второй вопрос?

Володя помолчал, поковырял носком ботинка песок под корнем сосны, и ответил, глядя себе под ноги:

- Прибить меня хотели потому, что всю эту кашу с ядерной войной заварил именно ваш покорный слуга!

Я поперхнулся дымом сигареты, Семён аж дёрнулся от удивления, а журналист поднял голову и посмотрел нам прямо в глаза.

- Это именно я смог собрать народ и построить новое общество. И именно мне принадлежит идея превентивного ядерного удара.

Я услышал шелест крыльев улетающей кукушки, и чтобы не сбрендить, серьёзно так глотнул из фляги. Семён последовал моему примеру и скомандовал:

- Спать!

Мы с Володей забрались в палатку, и я тут же отключился. Через три часа Сёма меня разбудил, и улегся сам, сказав только, что ещё до рассвета должна прибыть бригада эвакуаторов.

Я сел и уставился в огонь костра надеясь, как следует поразмышлять в тишине. Но буквально минут через пятнадцать раздалось негромкое гудение справа. Затем словно кто-то разрезал темноту ножом – в пространстве появилась яркая черта. Она становилась всё шире, пока не превратилась в прямоугольник света. Из него на поляну вышли двое похожих, как две капли воды молодых парня в монтажных комбинезонах. За ними шагнул гений Аркаша. Их появление затянулось вряд ли секунд на двадцать. Я встал, и учёный радостно протянул мне руку:

- Товарищ Азимут, рад видеть вас в добром здравии, навигатор!

- Привет, Аркадий, - я ответил на рукопожатие и пригласил его к костру.

- Прости, у нас мало времени – все разговоры дома. До утра необходимо закончить переброску. Пока братья Марио не исчезли! – он загадочно улыбнулся.

Монтажники разложили на земле два чемоданчика, составив из них платформу. Я с интересом наблюдал, гадая, к чему же они подключат машину? Однако Аркадий прокомментировал, будто прочитав мои мысли:

- Нет никаких проводов – площадка сама по себе аккумулятор. Сейчас домонтируют, я проверю – и в путь!

- А они? – я кивнул на близнецов.

- О, товарищ навигатор, это новейшая разработка. Сегодня мы её тестируем в полевых условиях. Называется, принудительный возврат! Перед вашим уходом я как её раз закончил. Если кратко, то у них в поясах вмонтированы мини-машины. Они настроены на определенное количество часов. Сегодня – на четыре. Мы уйдём через платформу, а они должны успеть всё разобрать. По истечении нужного времени их просто выдернет обратно. Принудитель, кстати, возвращает не только через время, но и через пространство!

- Телепорт? – я не уставал удивляться. И тут же вспомнил Дашкину программу «Пешеход». Эх, Дашка, Дашка, где же ты?

- Типа того. Только там ещё немного поработать нужно. Но будет действовать – в этом нет сомнений! Я покопался в ваших мобильниках и очень пристально изучил приложение, которое изобрела ваша подруга. Жаль, что вы не нашли её здесь – я с нетерпением жду возможности пообщаться с этой девушкой!

А уж мы-то как ждём! И найдём, я не сомневаюсь!

Спустя три часа мы с Семёном и Володей стояли перед начальством. Михалыч выслушал наш доклад и велел отдыхать сутки. Журналиста он после этого увёл с собой. Нам же предстояло ещё очень много работы.

Глава 3. Грамотеи.

Рудаков проснулся от холода. Ну, да неудивительно – начало мая, далеко ещё не лето. Он с хрустом потянулся, прогоняя остатки сна и встал. Осторожно выглянул из сарая, где следователь с Дашей обустроили ночлег, и ежась от утреннего тумана, вернулся обратно. Вокруг было тихо.

Девушка спала, свернувшись калачиком под его курткой. Почти целиком поместилась.

Хорошая девочка! Мы занимаемся какой-то непонятной фигнёй, занесло неизвестно куда, ночуем в сарае… Другая бы истерику закатила – а эта нет, терпит! Ещё и меня подбадривает.

Уже неделю Виталий и Даша путешествовали по просторам необъятной родины. Точнее, по тому, что от неё осталось. Когда их выбросило в этом мире Рудаков сразу понял, что что-то пошло не так во время переброски. Вместо современной лаборатории со штатом ученых, они очутились в буквальном смысле посреди чистого поля! Что делать и куда идти – непонятно. С собой ни еды, ни воды, лишь рюкзак с ноутбуком у Дарьи и табельный «Макаров» с двумя запасными обоймами у следователя – всё имущество! Хорошо хоть май на дворе – не холодно, по крайней мере днём.

Много всего понаписано о поведении человека в экстремальных ситуациях. И как обычно бывает, и как надо себя вести. Виталий Борисович подозревал, а сейчас убедился, что у тех, кто эти книжки писал никакого личного опыта в этом деле не было. Поэтому Рудаков решил применять собственные навыки, полученные ещё во время службы в армии и за годы жизни в общежитии.

Проще всего оказалось найти воду – вон она речка, с любого пригорка видать. Но где взять хоть какую-то ёмкость? Решили пока идти вниз по течению. Куда? Вот этого себе следователь не представлял!

- Дарья, как ты думаешь, - они как-то сразу перешли на ты, без дурацких прелюдий, - Нас будут искать?

- Зная Серёжу, будут! – откликнулась девушка, - Не смотри, что он художник, вроде как богема. На самом деле у него очень обостренное чувство социальной справедливости! Меня он не бросит.

Ну, вот и ответ! Значит нужно искать людей. В каком никаком обществе найти нас будет проще.

Так тогда решил Рудаков. И они вот уже почти неделю топали по берегу реки. Во-первых, рядом вода, во-вторых, был шанс поймать рыбу. А ещё Виталий надеялся, что к реке на водопой выйдет какое-нибудь животное, и он сможет пристрелить его. ПМ, конечно, не бог весть какое охотничье оружие, никакое, скорее всего, но чем черт не шутит? Если удастся подобраться хотя бы метров на двадцать… В тире он недурно стрелял, и с десятки обычно клал в яблочко всю обойму. Но то тир, а тут совсем другие условия. Однако, и выбора особого не было.

На полянке возле берега обнаружились заросли черемши, и путники набрали две здоровенные охапки.

- Да, уж, благоухать я буду точно не как принцесса! – смеялась девушка.

- Зато профилактика гриппа и прочих простуд! – в тон ей шутил Рудаков, - Я буду пахнуть не лучше. Кстати, надо как-то ещё сообразить на тему помыться. Душ я в последний раз принимал два дня назад.

- Да не дня… Сдается мне, несколько десятков лет…

- Как ты думаешь, далеко нас занесло? Точнее, как сильно нас не добросило до нужного места.

- А никак не думаю. Я ведь программист – пока нет четкого тех задания думать не обучена! – она снова улыбнулась, - Найдём каких-нибудь людей, там и выясним, какой сейчас год.

- Ох, если вообще кого-то найдём.

Рыба в речке явно водилась, поскольку прямо на берегу, на деревянных жердях, воткнутых в песок, сушились сети. Неподалеку стоял шалаш, правда пустой. Но в уголке нашлась коробка с рыболовными принадлежностями – крючки, леска, гайки вместо грузила, правда не было поплавка. Рудаков соорудил из этого добра донную удочку, прошёлся по берегу, и найдя, по его мнению, местечко поглубже, закинул свою нехитрую снасть, наживив пойманного кузнечика. Даша в это время насобирала плавника для костра. Место под него было оборудовано тут же, рядом с шалашом.

Следователь на удивление недолго просидел у воды. Вскоре леска натянулась, он подсёк, поводил, и вытянул после борьбы крупного леща!

Чистить рыбу перочинным ножом – то еще удовольствие! Но Виталий, матерясь сквозь зубы, справился. Через час они с Дашей уже сидели у костра и обедали. Заночевать в первую ночь решили тут же в шалаше. Если, конечно, не явится хозяин и не прогонит их. Но рыбак так и не пришёл. Ни в этот день, ни на следующий. Его Рудаков посвятил поиску и сбору припасов в дорогу.

Собственно, особо и собирать-то было нечего. Встав пораньше и просидев на берегу пару часов, следователь выловил ещё несколько лещей. Соорудив возле костра примитивную коптильню, заготовил хоть немного еды впрок. Соли, понятное дело, взять было не откуда, и он просто переложил рыбу черемшой, надеясь, что дикий чеснок хоть как-то законсервирует запасы. После Виталий аккуратно свернул импровизированную снасть – решил реквизировать. Неплохо бы, конечно, оставить что-то взамен, но у самих, как у солдата – известно, что, да лопата. И даже лопаты-то, опять же, не было…

Как и решили ранее, пошли вниз по течению. Этот берег реки был пологим, и идти было сравнительно легко.

- А вот скажи, Рудаков, - Даша топала без особых усилий и даже рюкзак отдать не согласилась, - Тебя-то что толкнуло на подвиги? Мои друзья – ребята импульсивные! Они за любой кипишь, окромя голодовки. Но ты – мужик серьёзный, почему ты поверил Семёну? Или после фонарика разучился удивляться?

- Может быть, Даша, оно и так… Фонарик этот, он вообще меняет сознание, я заметил. Как, наверное, его меняет всё, что даёт тебе некие возможности, ставящие человека чуть выше окружающих. Вспомни «Властелина колец». Да даже если обойтись без аналогий – любой человек с оружием в руках, один сильнее сотни безоружных! Но, если хочешь знать, я хотел бы, чтобы у каждого был такой фонарик.

- О, свобода, равенство, и братство? Да вы, батенька, революционер! – она тихонько засмеялась и промурлыкала первые аккорды Марсельезы.

- Пусть так! Семён – человек из будущего, где общество живёт по моим понятиям. Как я мог не пойти за ним?

- А теперь идешь по берегу реки в непонятно какой эпохе. Да ещё и в компании взбалмошной девицы в придачу.

Они остановились, Рудаков взял её руками за плечи и глядя в глаза, сказал:

- Я рад, что ты такая! Рад, что тут очутился именно с тобой. Так мне проще не сойти с ума…

- Спасибо, значит, ты будешь моим рыцарем, а я твоей прекрасной дамой! – она снова улыбнулась.

Так они и шли ещё пять дней. За всё время, не встретив ни одной живой души. Точнее всякая живность явно тут водилась – попадались на песке следы каких-то копытных, по соснам росшим вдоль берега скакали белки.

Если не задумываться, что мы черт его знает, в каком времени, то даже неплохо – пастораль! Птички поют, солнце светит, сосны шумят, речка блестит – поход выходного дня, не иначе. Вот только что делать, не знаем… А ведь и вправду, хорошо, что я тут не один, а с Дашкой. Как-то это меня мобилизует, что ли? И ещё один вопрос – где люди? За все эти дни только одно подобие жилища и какой-никакой жизнедеятельности. И это странно – в реке полно рыбы, но мы не встретили ни одного рыбака. У местных хватает еды? Тогда, где следы водопоев для скота? Они все тут земледельцы? Почему же нет полей? Или есть? А может в этом времени вполне себе есть города? Но горожане должны чем-то кормиться!

Сами они питались запасенной рыбой, через пару дней наловили ещё. Надоела, само собой, но куда денешься? Для разнообразия запекали в глине под костром. Рудаков, как мог экономил сигареты, но они всё же закончились. Уже к вечеру Дарья заметила сарай метрах в ста от берега. От него примерно на полкилометра в диаметре начинался явный покос. Травы было ещё немного, и её понятное дело никто не косил, зато в самом помещении, добротном, надо сказать, обнаружилась копна сена. Тут и заночевали.

Виталий присел рядом со спящей девушкой и погладил её по голове. Даша перевернулась, пробурчала что-то и попыталась натянуть куртку на голову. Но дёрнулась и открыла глаза.

- Уже утро? Привет! Давненько я так сладко не спала.

Да уж, несколько ночей им пришлось провести просто у костра.

Девушка встала, и они спустились с пригорка к реке. Там она приказала Рудакову отвернуться, быстро разделась и с визгом влетела в воду! Поплескавшись минуты три выбралась на берег.

- Всё, можешь поворачиваться – твоя принцесса процесс омовения завершила, – она была уже в джинсах и натягивала свитер, - Бодрит! Не желаете, рыцарь, последовать примеру?

- Пожалуй, - Виталий тоже разделся, правда нисколько не стесняясь, а Даша, притворно засмущавшись прикрыла лицо растопыренными пальцами. Из-за которых озорно блестели зелёные глазищи.

Пока он купался, девушка сидела на берегу и откровенно любовалась – здоровый, крепкий мужик, несмотря на возраст, ни капли лишнего жира.

- Ты, Рудаков, в отличной форме!

- Спасибо, ты тоже!

- Подглядывал?

- Естественно! – засмеялся следователь, - тут красиво, конечно, но ты – затмила природу!

- О, комплимент! Эдак я и до признания в любви доживу! – она шутила, но в голосе Рудаков, так ему показалось, услышал надежду.

- Почему бы и нет?

Даша погрозила ему пальцем и скорчила серьёзную мину:

- Эх, не до любви сейчас, товарищ офицер! Страна в опасности!

- А она всегда в опасности, - откликнулся Виталий, - Сколько себя помню. Только в детстве было немножко иначе, но потом нам устроили девяносто первый и девяносто третий. И вот, обрати внимание, во что это вылилось в итоге. Мы тут уже неделю, а ни одной живой души не встретили. Рыба с белками не в счёт!

- Ну, может быть, это именно тут никто не живёт постоянно. Были ведь и в нашем времени такие уголки.

- Были. Но тогда там и сям всё равно встречались то костровища, то просто горы мусора после шашлыков. А тут даже ни одной пустой бутылки в кустах! Я смотрел.

Даша пожала плечами. Становилось всё теплее, день вообще обещал быть жарким судя по обилию утренней росы. Перекусив остатками вчерашнего ужина, опротивевшими уже лещами, решили, что сегодня попробуют пройти через покос до леса – а ну, как дорога какая-нибудь отыщется.

- Я рыбу больше есть не могу, - сказала девушка, - Может там найдём какую-то другую еду? Ради одного только этого я готова идти хоть к чёрту на рога!

Тут плечами пожал уже Рудаков – когда-то надо осмелиться и сделать шаг в сторону.

Деревья в лесу росли не часто, и оказались не особенно высокими. Зато всё остальное пространство было занято каким-то низкорослым кустарником, видовую принадлежность которого им определить не удалось.

- Пожар! – хлопнул себя по лбу Виталий, заодно убивая комара, - Ну, точно – здесь был лесной пожар. Лет десять тому, а может и больше. Золы под ногами уже не видно – видишь, подстилкой укрыло землю. Биогумус, называется! А вот деревья толком вырасти ещё не успели, зато много кустов.

- И что это значит?

- Да по-всякому. Могла просто молния ударить после засухи. А может и специально выжигали. Под пашню или покосы.

Через какое-то время в лесу нарисовалась тропинка. Она, судя по всему, начиналась от покоса, только путники зашли в заросли левее. Даша с Виталием переглянулись, кивнули, и пошли по ней. Дорожка петляла, обходя буреломы, а лес менялся – стали выше деревья и кустарник исчез. Примерно через час друзья шли уже по настоящему сосновому бору.

- Эх, тут осенью, наверное, раздолье – грибов скорее всего должна быть тьма! Наверное, даже белые попадаются. Но какие уж тут грибы весной? А, жаль! – бормотал Рудаков.

Они оба проголодались, но на остатки рыбы, завернутые в полиэтиленовый пакет (нашелся у Даши в рюкзаке) не могли смотреть. Теплилась надежда на что-нибудь другое.

В какой-то момент Виталий стал ловить себя на мысли, что кажется слышит звуки для леса не характерные. Он всё чаще останавливался и прислушивался. Даша вопросительно на него глядела, но тот качал головой и шагал дальше. Пока не появилась уверенность – скрип! Он слышал именно этот звук. И это скрипели не деревья от ветра. Слишком уж равномерный!

Между тем деревья снова поредели – впереди должна быть просека или что-то в этом роде. И точно, через десять минут заросли закончились и взглядам путешественников предстала большая поляна. А на ней - деревня! Даша чуть не запрыгала от радости – люди все-таки. Но Рудаков взял её за руку, а затем приложил палец к губам. Достал из подмышечной кобуры пистолет, вынул обойму, посмотрел, вставил обратно, и передёрнул затвор. Потом поставил на предохранитель и сунул оружие за пояс – так, чтобы было видно.

Первыми навстречу бросились собаки. Штук пять-шесть здоровенных лохматых псов. Впереди нёсся кобель ростом с телёнка! Даша ойкнула и спряталась за спину следователя. Рудаков хотел было достать ствол и бахнуть над стаей, но передумал и просто выпрямился во весь рост. Пёс затормозил метрах в пяти от путников. Зарычал, но глядя прямо глаза мужчины с места не двигался. Зато вперёд шагнул сам Виталий. И животные попятились. Вожак припал на передние лапы, а потом осторожно вильнул хвостом.

Рудаков протянул руку и пробормотал что-то нечленораздельное успокаивающим тоном. Собаки уселись, высунув языки. Нападать они, видимо, передумали, однако и дальше пускать людей не решались. Послышался крик – со стороны деревни к ним бежал бородатый мужик средних лет. Виталий, глядя на него непроизвольно провёл ладонью по подбородку – тоже отрастает.

Человек приблизился и встал рядом с собаками.

- Кто такие? Чего надо? Быстро отвечайте, а то собак натравлю! Мигом на части порвут!

- Псы твои не больно-то горят желанием сделать из нас супнабор, - Рудаков усмехнулся, а мужчина нахмурился.

- Ну, того, вы это, представьтесь, - речь его стала сбивчивой и решительность куда-то испарилась.

Животные и в самом деле сидели тихо, лишь поскуливая и крутя кудлатыми головами – они явно не понимали, что делать? Вроде чужаков надо разорвать или хотя бы напугать, но они почему-то не пугаются. И даже наоборот, внушают непонятный страх.

- Меня зовут Виталий, - представился Рудаков, - Это – Даша. Мы заблудились. Нам бы только умыться, водички попить, ну, и пожевать чего-нибудь не помешает.

- А чего это вы в дорогу, и без припаса?

- Говорю же, заблудились. Кончилось всё! Который день кроме рыбы не ели ничего, - следователь врал, но старался хоть как-то соответствовать ситуации. Ну, а что тут ещё придумаешь? Не говорить же первому встречному, мол, мы путешествуем во времени, но машина сломалась и т.д. Тоже мне: «Я летел к своей тётке, на Крупису».

Мужик поскрёб в затылке, расправил бороду, и наконец, улыбнулся.

- Ладно, я – Михаил, страж ворот. Пойдёмте – надо вас председателю показать. Он пусть решает.

Они зашли в деревню. Сложно было сказать маленькая она по нынешним меркам или большая - дворов пятьдесят. И видимо всё местное население вышло поглазеть – что за чудо-юдо привели. Михаил извинительным тоном произнёс:

- Воскресенье – выходной. Вот все и по домам сегодня. Два выходных у нас! – это он сказал уже гордо.

Они прошли ещё немного и очутились видимо в центре поселения, поскольку там стоял здоровенный столб. А на столбе, Рудаков чуть не упал, на высоте метров пяти висел огромный плакат с изображением Карла Маркса!

- Ого! Дарья, узнаешь этого импозантного мужчину на фото!?

- Даже я знаю, кто это! – девушка подобрала отвисшую челюсть.

С другой стороны улицы показался солидный человек с окладистой бородой и в очках с толстенными стёклами в роговой оправе. Даже с этого расстояния Виталий понял, что без оптического прибора мужчина не разглядит и слона. Однако ростом он был, пожалуй, даже повыше не низкого Рудакова. Следователь вообще сразу заметил, что население деревни - всё, как на подбор. Мужчины крепкие, плечистые, и за метр девяносто. Женщины пониже, но тоже не дистрофики. Даша на их фоне казалась ещё миниатюрнее.

- Здравствуйте! Я председатель и зовут меня Андрей Филиппович, а вы кто такие будете?

- Учение Маркса всесильно! – вдруг вместо приветствия сказал Рудаков.

- Потому, что оно – верно! – автоматически продолжил председатель и выпучил глаза! Глянул влево-вправо и обратился уже к односельчанам:

- Товарищи, расходитесь по домам, пожалуйста! Не мешайте нашим гостям. Выходной сегодня – вот и отдыхайте. Кроме тех, кто на смене, понятно.

Народ потянулся, оглядываясь, по избам. Изумление не сходило с лица председателя – глаза сделались больше очков! Он сделал приглашающий жест, и путники вошли в стоящий рядом большой дом с вывеской «СЕЛЬСОВЕТ».

Они зашли в просторную избу, где в центре комнаты стоял буквой П добротный стол.

- Присаживайтесь, - засуетился председатель, - Сейчас чайку сообразим. Марья, - крикнул он уже куда-то в сторону кухни, - Самовар и поесть что-нибудь гостям.

- Хозяйка ваша? – Рудаков попытался наладить беседу.

- Нет – секретарь! Ну, и да, по хозяйству в сельсовете по чуть-чуть, - он смутился, - Не всё ещё, товарищи, налажено. Но работа ведется, ответственные назначены!

Рудаков чувствовал себя, как на съемках фильма про становление Советской власти на деревне. Дарья сидела тихо, как мышка. Только глазищами сверкала. Потом уставилась в угол и больше не сводила оттуда глаз. Виталий обернулся – электрическая розетка! Поднял голову – лампочка!

- Электричество даем по вечерам в выходные. Честно признаться, оно вообще-то вроде и незачем, но люди стали больше читать. Пришлось выделять бригаду на генератор. В рабочие дни пока не до чтения…

Между тем Марья, девушка едва ли старше Даши, внесла в комнату самовар, затем чашки и небогатую снедь. Гости принялись за еду – хлеб, сало, лук. Небогато, но хоть не рыба!

- Извините, вы рановато пришли. До обеда ещё три часа – у нас всё по регламенту! Не то, что у…, - Андрей Филиппович заговорил было, но осёкся, а тренированный следовательский ум зацепился за деталь.

«Не то, что у… У кого? Видимо кто-то ещё здесь живёт поблизости. Вообще интересная деревенька! Маркс на столбе – обалдеть! Да и сам «председатель» - чего он председатель? Колхоз у них тут что ли? Меня почему-то не отпускает мысль, что это секта. Почему? Андрей Филиппович не слишком похож на тоталитарного лидера. Так, по порядку! Здесь есть электричество, два выходных, сельский Совет, товарищи, кто-то работает посменно, а значит, имеет место беспрерывное производство. Чего? Опять вопросы, Виталий Борисович…»

Впрочем, почти на все вопросы ответил сам председатель:

- Соцсоревнование у нас с соседями. Здесь неподалёку есть ещё один колхоз. Председателем там Виктор Петрович. Хозяйственник он знатный, тут ничего не скажешь, но в теории слабоват. Он один выходной сделал, да и то полдня. И в это время народ тоже особо-то не отдыхает – короче говоря, некогда крестьянам самообразованием заниматься! А от этого народишко тёмный – не понимает единственно верного учения.

- Погодите, - перебил Рудаков, - а чего вы производите-то?

Хозяин посмотрел на него недоверчиво, словно Виталий должен был знать.

- Как чего? Мельница у нас большая. Мелькомбинат, я бы даже сказал! Хлебушек производим. Ну и отруби там, всякое такое – скотину кормить.

- И скотина, стало быть, есть?

- Странный ты человек, Виталий Борисович Рудаков, - глядя сквозь свои телескопы, проговорил раздельно председатель, - Сам назвал пароль, а теперь задаешь такие вопросы…

«Ну, вот и что ему ответить? Конечно странный! Но если я ему расскажу, что мы из прошлого, где электричество было постоянно, летали самолёты, был интернет и телевидение – он поверит? Кстати, а почему я решил, что самолёты тут не летают? Только потому, что не видел их? Да, нет – слишком уж отсталая деревенька… С другой стороны, ну ничегошеньки ведь мы про этот мир не знаем»

А председатель тем временем продолжил:

- Ты узнал человека на портрете, я уверен! И ты хочешь сказать, что не знал, куда шёл? А не из городских ли ты буржуев!? – тут он вскочил, поражённый собственной догадкой!

- Успокойтесь, Андрей Филиппович, я не из буржуев, - он усмехнулся, - Хоть и правда ваша – из городских мы.

- Но как вы тогда из города выбрались? Нельзя ведь. Ибо завещали не сращивать город с деревней! Даже связи сократить до минимума.

- Кто завещал?

- Они! Тот, кто на портрете и его друг. Кстати, как его зовут?

- Фридрих Энгельс его зовут, - в ответ на это председатель сверкнул очками.

- Правильно… Кто ты? Или… Я понял – сбывается пророчество! – он весь подобрался, набрал воздуха, как перед прыжком в прорубь, - Назови старинный секретный пароль!?

У Рудакова в голове мысли забегали, стукаясь друг об дружку и бестолково суетясь. Но тут голос подала Даша.

- Дети голубей! – проговорила она, глядя прямо в глаза хозяину.

Тот сел на табурет, нащупал глиняную кружку с горячим чаем и выпил его одним глотком. Потом встал, подошёл к сундуку в углу, порылся там, и вынул на свет божий литровую стеклянную бутылку. Оттуда же появились три граненых стакана. Налив почти по половине, Андрей Филиппович кивнул на посуду, разбирайте, мол. Что гости послушно и сделали. Председатель поднялся, держа стакан в руке:

- За дело мировой революции, до дна! – и выпил, не поморщившись.

Даша с Рудаковым, переглянувшись тоже встали, Виталий последовал примеру хозяина, а девушка выпила медленно, успев оценить качество напитка. Это супротив её ожиданиям оказался не самогон, а вполне приличный бренди. Она хотела было спросить, где берут виноград, но председатель опередил:

- Раньше, говорят, винные ягоды здесь не росли. А потом поменялся климат, после Великой последней войны.

«Последней! Это ты ошибаешься, дорогой товарищ – раз мы тут сидим, значит последней ещё не было!»

За бутылкой дело пошло веселее. Марья принесла ещё закуски, и потихоньку Рудакову с Дашей становилось понятнее, куда же их занесло.

Андрей Филиппович рассказывал видно так, как когда-то уже рассказывали ему. Может дед, а может и прадед. Иногда, впрочем, останавливался и задумчиво глядел на гостей, как будто пытаясь осмыслить почему же они не знают таких очевидных вещей? Но продолжал, пожимая плечами.

Выходило так, что в какой-то момент случилось что-то из ряда вон выходящее, и люди массово стали покидать города. Уходили в деревню, а многие и дальше в леса и горы. Основывали небольшие колонии и поселения. Кто-то жил получше, кто-то похуже, но в целом всё как-то устаканилось.

«Понятно, что общество деградировало. Старики уходили, а молодёжь была больше занята выживанием. Вместе с носителями старого мира уходили и знания, а чаще, видимо, старые знания смешивались с новыми предрассудками. Люди стали искать объяснения происходящему, и немедленно нашлись те, кто всё объяснил. Так уж устроен человеческий разум – в отсутствие фундаментальных знаний он опирается на общественную практику. Но когда нет возможности провести хоть какие-то статистические исследования, она даёт сбой. Чисто нарративный – так дед делал, и его дед, и его, и так далее, значит и мы будем делать так же. Любым непонятным явлениям и событиям часто придают сверхъестественный характер. Появились секты, и не иначе мы сейчас находимся в одной из них. Только тут выверт получился в обратную сторону, похоже. Видимо кому-то давно в руки попались труды классиков марксизма, но так как кроме них не было больше ничего, постулаты превратились в догматы. Эх, сюда бы Семёна…»

- И много таких поселений, как ваше в окрестностях? – наконец осмелился и задал этот вопрос Виталий.

- Ох, что-то вы мне не договариваете… Но пароли – назвали! Не так, чтобы много нас. Мы называемся «Грамотеи» - так как грамоте обучены.

- А есть те, кто не обучен?

Андрей Филиппович посмотрел на Рудакова с ещё большим подозрением. Алкоголь же его распалял, и они всё усугублялись.

- Кто вы такие? Если бы не «Дети голубей» вы бы уже в холодном сарае сидели у меня, - его слегка качнуло от выпитого.

«Видимо, не часто прикладывается, а иначе, что это за дозы при его-то габаритах?»

- А ты сам пароль откуда знаешь? – Рудаков решил поиграть в следователя.

Председатель смутился и нахмурил брови.

- Было предсказано – придут путники и слово скажут! Слово вы сказали. А если кто секретный пароль назовёт – тому оказывать поддержку всемерную!

- Так мы и сказали – чего тебя не устраивает!?

- Странные вы! Знать должны больше меня, а вопросы задаёте, как малые дети…

- Так путники мы! Дорога дальняя была, ты даже не представляешь на сколько. Вот и оказывай поддержку, раз такая честь тебе выпала. Пока что она будет заключаться в том, что ты расскажешь наконец, как тут у вас всё устроено. Ты ведь не хочешь, чтобы дело Мировой Революции потерпело поражение из-за такой ерунды!?

От слов о мировой революции председатель вскочил и взял бы под козырёк, но был простоволос. Налил себе ещё, и так же стоя, выпил. После сел и стал рассказывать дальше.

Поселков подобных этому в окрестностях километров на сто было полтора десятка. Все занимались плюс минус одним и тем же. Расчищали лесные поляны и сеяли рожь, она более неприхотлива. Мололи муку, и большую часть сдавали в единственный в округе город. Кроме того, держали и скотину, и мелкую деревенскую живность. Свинину в основном коптили и тоже сдавали в город. Коров было мало и их держали для молока. Если его было много, то взбивали масло, и оно бывало шло на экспорт в город.

Горожане в свою очередь делились с крестьянами разнообразными техническими изделиями. Точнее поставляли всякие трубы, металлические уголки, провода и так далее. Город в плане пропитания, судя по всему, от деревни зависел полностью. Отсюда и шло неприязненное отношение и запрет на «сращивание города с деревней».

- А ты сам, Андрей Филиппович, в городе бывал?

- Нет! – на лице его было написано негодование, - Никогда! И ни за что туда не отправлюсь!

- Ну, значит, мы отправимся. А пока, разреши воспользоваться розеткой? – Виталий видел, как Даше не терпелось зарядить ноутбук.

Председатель посопел, потом выговорил:

- Выходной сегодня, свет дадим сейчас, ради вас, между прочим, хотя и рановато – пользуйтесь, - ему уже совсем захорошело от выпитого, - А я тут в комнатке прикорну пока, - и уронил голову на руки. Хоть успел через окошко скомандовать на предмет электричества.

Рудаков обошёл стол, приподнял его за подмышки, мужик оказался тяжёлым, и повёл к дверям. На пороге они столкнулись с Марьей, которая ловко перехватила начальника и уложила в соседней комнате на топчан. Затем вернулась к гостям.

- Я всё слышала, - сказала она, - И так понимаю, что вы в город собрались?

- Правильно понимаешь, - Виталий пристально посмотрел ей в глаза и понял, что девочка-то не проста, - А с этим есть какие-то сложности?

Она стушевалась, отвернулась, и пошла к двери, но уже оттуда толи пробормотала толи всхлипнула:

- Меня возьмите с собой?

Даша, оторвавшись от ноутбука, благодарно зажужжавшего при соединении с источником питания, жестом остановила Рудакова. Виталий Марье хотел было возразить.

- Я думаю, это можно устроить, - следователь поднял брови, а Дарья продолжила, - мы попытаемся уговорить Андрея Филипповича, чтобы ты нас проводила, - глаза у молодой крестьянки загорелись, - А теперь скажи, где тут у вас можно помыться? Купание в реке бодрит, конечно, но я хочу по-человечески, в тепле!

- Баня будет вечером! – Марья засуетилась возле гостьи, - вы пока тут посидите, я узнаю.

Ради гостей и баню затопили раньше. Пока шли приготовления, Рудаков решил пройтись по деревне. Его не оставляла надежда найти сигареты или хоть что-то похожее.

Он шёл по селению и повсюду отмечал добротные дома, в загонах похрюкивали поросята, куры бродили вдоль заборов, а где-то за перелеском на околице слышалось мычание коров.

Как будто в детстве в деревню к бабке с дедом на каникулы приехал. Ну, разве что тогда ещё и трактора везде пыхтели и прочие сеялки-веялки.

Внезапно обострившимся за неделю на природе нюхом, он уловил еле ощутимый и очень знакомый запах – табак! Точнее, махорка, но это уже не важно. Виталий покрутил головой - на крылечке дома сидел пожилой мужчина и дымил самокруткой. У Рудакова рот наполнился слюной, и аж голова закружилась – так захотелось затянуться! Он поздоровался, мужик кивнул в ответ и без лишних вопросов протянул кисет и пачку листочков. Самокрутки следователь не крутил со службы в армии, но справился. Через пять минут он уже тоже сидел рядом на ступеньке и с наслаждением втягивал горьковато-сладкий дым. Помолчали, потом пожали руки:

- Арсений, - представился мужчина.

- Виталий, - ответил Рудаков, - отличный самосад! Сам выращиваешь, прости за каламбур?

- Сам! Я тут всю деревню махоркой обеспечиваю. И ещё пару окрестных. А если разбираешься, то докуривай, и пойдём – что покажу!

Рудаков досмолил козью ногу, и они пошли куда-то за дом. Там обнаружился парник под стеклом, да что там – целая теплица!

Интересно, откуда они берут стекло? Во всех избах стеклянные окна!

Арсений словно прочитал его мысли:

- Село тут было всегда! И когда-то очень давно, мне прадед рассказывал, здесь держали много скотины – вон там, - он показал рукой в противоположную от реки сторону, - Был большой коровник. И почти все стекла уцелели после Великой последней войны…

В теплице рос табак! Причём, на сколько Рудаков смог понять, ещё и разных сортов.

- В основном, я выращиваю самый неприхотливый сорт. У нас прохладно, всё-таки, хотя и говорят, что в последнее время стало гораздо теплее. Но не юга. Однако вот тут у меня растёт самая настоящая Вирджиния! Это для трубок. Ты, как, трубку уважаешь?

Время от времени Виталий, как и все курильщики пытался бросить. С его работой, занятие это было малоперспективное. О трубке вместо сигарет он тоже, бывало, задумывался, дома лежал подаренный коллегами комплект, но как-то не сподобился.

- Уважаю, но что-то, как-то всё…

- Пойдём в дом? Там у меня кое-что есть.

Они прошли в дом с заднего двора – имелся черный ход с огорода. Арсений порылся в сундуке и вытащил очень красивую новую трубку.

- Сам вырезал, это корень вишни. Уже прокуренная – только забить, - он ловко наполнил чашку трубки табаком, привычно примял, досыпал, чиркнул спичкой (Рудаков отметил наличие спичек), и по избе поплыл ароматный дым, - Дарю! Настоящего любителя в наших краях и не сыскать нынче.

- А ты, мне кажется, не местный? – закинул еще один пробный шар Виталий.

- Угадал. Я из города, - он ответил так спокойно, словно таких тут было полдеревни.

- А как же запрет сращивать город с деревней? – Рудаков усмехнулся.

- Это было давно. Ещё до запрета. Мы сюда перебрались всей семьёй лет пятьдесят тому. Мне тогда только-только восемнадцать стукнуло.

И тут уже Рудакова как будто поленом по голове стукнули! Выглядел Арсений, ну, разве чуточку старше Виталия. Максимум лет на десять со всеми натяжками. А оказывается ему под семьдесят!

Вот тебе, Виталий Борисович, очередная загадка! Очередное тебе «почему?». А может, врёт?

Между тем, Арсений стоял напротив и улыбался. По всему видно – не обманывает! Но как так-то?

- Странности замечаем даже мы, несмотря на всю отсталость нашего быта. А бытие, как известно, определяет сознание, - произнёс собеседник ещё одну не менее загадочную фразу.

- Общественное бытие определяет Общественное сознание, - механически поправил Рудаков.

- Ну, да, пусть так, - пожал плечами Арсений, - Может быть это последствия войны? Дед говорил, что Такой войны ещё не бывало! Я видел людей с оружием, как ты мог заметить, мы тут все не вооружены, топоры и прочее не в счёт. И у тебя, я приметил, есть такое. Так вот, в Великой последней войне – сражались не так и не тем…

- Я догадываюсь, чем…, - глухо произнёс Рудаков.

Значит, дело дошло до ядерного конфликта. Интересно, кто же начал? Мы или американцы? А хотя я не удивлюсь, если Китай или вовсе Северная Корея. А то и, чем черт не шутит, какой-нибудь Пакистан! У них ведь тоже были ракеты. Немного, но были. А чтобы начать и одной достаточно…

- Ты, Арсений, наверняка уже понял, что мы прибыли издалека, и не очень хорошо понимаем, как у вас тут всё устроено. А председатель ваш говорит лозунгами, но толком ничего не объясняет. Да чего там, я вижу, что он меня боится. Почему - не могу взять в толк! Может ты меня немного просветишь?

- Попробую, - снова пожал плечами Арсений, - ты задавай вопросы, а я как-нибудь да отвечу.

- Хорошо. Что там в городе? Это первое.

- Город – место неприятное. Там есть несколько предприятий и электростанция. Её контролируют военные. Собственно, они там и есть власть. Все, кто живёт в городе работают либо на предприятиях, либо занят на административных должностях. Работают до седьмого пота, без преувеличения! А жируют солдаты и все, кто к ним приближен.

- А вы, выходит, город кормите в обмен на железки? И оттуда даже свет вам не удосужились провести…

- Да, у нас есть свой генератор. Да в каждом селе он есть. Говорят, что в те деревни, которые поближе скоро протянут провода и людям не надо будет тянуть лямку.

- Чего тянуть? Или это ты так изящно про труд? – попытался сострить Виталий.

- Нет, натурально тянуть лямку! Чтобы было электричество. Пойдём, покажу.

Они прошли через всё село туда, где работала мельница. Рядом стоял здоровенный сарай, из которого шли провода до крайне престарелого трансформатора. И оттуда уже провода потоньше расходились паутиной по всей деревне. Зашли внутрь помещения, и Рудаков чуть не упал – это был доисторический генератор на ручной тяге. Десять человек ходили по кругу, каждый был запряжён в хитрую верёвочную систему. Веревки тянулись к громадному цилиндру. Внутри, судя по всему, находилась какая-то станина с обмотками. И вот это верчение и вырабатывало электрический ток. Такие устройства Виталий видел только на картинке в научно-популярной книжке. Он был не силён в электротехнике, но даже его познаний хватало, чтобы оценить всю примитивность данной конструкции.

- М, да… Ничего не скажешь – техника на грани фантастики! А в городе электростанция такая же, только побольше? И там генератор крутят уже сотни рабов?

- Ну, во-первых, тут у нас – это дело общественное. Работаем сменами, все вместе по очереди. Понятное дело – только мужчины. Да и то только те, кто не занят на другом производстве. Точнее так – ты можешь работать и тут, и где-нибудь ещё, и даже на себя. Но можно трудиться только тут, это почётно! А вообще, по идее каждый взрослый мужчина хоть раз в месяц, но должен позаниматься выработкой энергии для всех. Однако, от этой обязанности освобождены некоторые товарищи. Например, бригада, которая обслуживает генератор и все электрические сети – им и так возни хватает, председатель, я тоже. Само собой мельники – у них своё беспрерывное хозяйство.

- Так мельница тоже электрическая?

- Вообще, - Арсений почесал в затылке, - она изначально ветряная. Но муки нужно много…

Рудаков хотел было спросить, а почему же для добычи электроэнергии не используют силу ветра, коли и мельница такая, но Арсений засобирался обратно и скомкал разговор. Что, конечно, от внимания следователя не ускользнуло. Они шли обратно молча. Виталий размышлял.

Вот оно как выходит. Нужен пролетариат. Местные живут коммунами в сельской местности, а город совершенно буржуазный. Он и внутри себя эксплуатирует своих жителей, и деревню до кучи. Да, дела! Это как же так у вас тут закрутилось-то? Кто же это всё выдумал?

Между тем Арсений продолжал:

- В городе электростанция очень старинная – работает на угле. Уголь добывают неподалёку. Собственно, почти все жители города и работают кто на станции, а кто в шахте. Ну и там ещё с десяток мелких заводов. После Великой последней войны у нас осталось мало промышленности!

- А кто же правит вашим, с позволения сказать, государством?

Вообще вопрос, а есть ли какое-то государственное управление, терзал Виталия ещё с момента знакомства с председателем.

- А нет никакого государства! До Великой войны тоже была разруха, но появился человек, который смог объединить людей и создать мощную державу. Говорили, что он пришёл то ли из прошлого, то ли из будущего… Но после войны власть захватили те, у кого была сила – военные!

Рудаков остановился – из прошлого или будущего!

Эх, знал бы ты, друг Арсений, что я и сам из прошлого. Которое теперь вами воспринималось бы, как будущее.

Они молча шли обратно. Арсений рассказывал, как и что у них в деревне устроено. Что к председателю иногда приезжают люди, с которыми тот секретничает. Но Рудакову не давала покоя мысль о том, почему же всё-таки мельники не используют силу ветра – село стоит на взгорке, мельница ещё выше, так что тут проблем вроде нет.

Значит есть некий фактор, влияющий на такое решение. И скорее всего, людей просто нужно чем-то занять! Но для чего? Уж не для того ли, чтобы не увеличивать производительность? Чтобы всё потихоньку шло своим чередом. Никто не лез вперёд. А заодно и времени для раздумий и чтения оставалось вот ровно столько, сколько сейчас. Ну, да, люди ведь не дураки в основной массе, два и два складывать умеют. И наверняка понимают, что когда-то было по-другому. И не исключено, что лучше…

Возле дома никотиновых дел мастера, Рудаков пожал Арсению руку, поблагодарил за табак и трубку, и пошёл обратно в сельсовет. Даша сидела возле розетки с ноутбуком на коленях. Рядом, заглядывая через плечо, стояла Марья – в глазах её плавал восторг! При виде следователя Дарья повернула к нему экран:

- Гляди, Рудаков, «Пешеход» работает здесь без интернета! Это что-то потрясающее! Чего же это я наизобретала? – и залилась счастливым смехом.

Виталий поймал себя на мысли, что откровенно ей любуется, что от девушки тоже не укрылось. Она засмущалась и слегка покраснела. Солнце, пробиваясь через оконное стекло слегка подсвечивало кончики её волос, и казалось они светятся в полумраке комнаты.

Эх, остаться бы здесь, никуда не ходить и спокойно дожить на природе. Я ведь уже покупал себе домик на участке земли. Наверное, и тут какое-нибудь жильё дадут на первое время, а там и дом построю. Позову Дашку замуж, заведу хозяйство, и стану местным участковым. Кстати, что-то не видать ничего похожего на полицию…

Он тряхнул головой прогоняя наваждение и спросил у девушки:

- То есть, если я правильно помню, эта штука вас очень ловко телепортировала, и мы можем не топать ножками до города?

- А чёрт его знает! Мы-то пробовали только там, где есть интернет. Хотя бы мобильный… Работать-то приложение работает, а вот будет ли в нём функционировать этот случайный баг? Ведь я когда его писала, ничего подобного ввиду не имела. Какая-то ошибка в коде.

- Давай попробуем здесь, в пределах деревни?

- Давай попробуем!

Марья стояла, слушала и смотрела на них открыв рот. Председатель посапывал на топчане в соседней комнате.

Даша увеличила в приложении карту и просто поставила точку в 300 метрах от того места, где они находились. Нажала нужную комбинацию клавиш и… ничего не произошло. Осталась сидеть на месте!

- Чего и следовало ожидать! – сказала она, скривив от неудовольствия физиономию, - видимо нужен интернет. И судя по всему, в первую очередь чтобы прогрузить местные карты. Видишь, Рудаков, тут на карте в приложении нет никакого населенного пункта. Есть только лес и река. Видать деревня здесь возникла уже в то время, когда народ стал покидать города. Помнишь, Семён нам рассказывал?

Виталий покачал головой.

- Не помню. Не могу помнить – это он вам рассказывал. Мы-то с Володей присоединились к вам, скажем так, экстренно.

Девушка хлопнула себя по лбу – точно! А Марья опустилась на табурет – глаза её стали ещё больше.

- Кто вы? – только и смогла она из себя выдавить.

- Ты не пугайся, - Даша взяла её за руку, - Но мы из прошлого и идём в будущее. Такая вот ерунда!

Вечером была баня. Даша отправилась мыться вместе с Марьей. Та обещала объяснить городской девушке, как функционирует это старинное изобретение. Через час обе сидели распаренные возле самовара, Дарье подогнали и выдали Марьин сарафан, постиранные вещи висели во дворе на веревке. Рудаков дождался жара покрепче - он-то баню любил, и старался раз в неделю попарить косточки. Спустя какое-то время и он присоединился к честной компании. Тут уже сидел выспавшийся председатель, на столе стояли стаканы и бутыль. Ещё одна женщина (в годах) принесла чугунок с щами. На тарелках лежали нарезанные соленые огурцы, сало, лук и прочая немудреная снедь.

Виталий налил, все сдвинули стаканы, выпили, захрустели кто огурцом, кто капустой. После процедуры, прошедшей практически в тишине, он набил подаренную трубку и, с разрешения присутствующих, с наслаждением закурил. В его голову снова закралась крамольная мысль плюнуть на всё и остаться тут. Но, глядя на Дашу, он беспощадно эту мысль прогнал. Надо идти в город! Почему-то верилось, что их будут искать и найдут.

Ужин прошёл неспешно. Андрей Филиппович успокоился и даже согласился отпустить Марью в качестве проводника. Судя по всему, места здесь были спокойные, раз уж он не переживал, что девушка будет возвращаться по лесу в одиночку.

На том и порешили – выспятся, как следует, дождутся пока высохнут постиранные вещи, соберут припасы, и ближе к обеду «ключ на старт». В первый день пройдут практически половину пути и заночуют в деревне неподалёку от города. Там у Марьи живёт двоюродный брат. Он их и приютит. А там с утра уже и до цели рукой подать. Марья же отправится от брата в обратную дорогу. У девушки при этом был такой загадочный вид, что не заметить, что она возвращаться не очень-то собирается, мог только близорукий, как крот, председатель.

Тот опять слегка перебрал, захмелел, снял очки и вяло рассуждал о превратностях судьбы. В конце концов Рудакову надоел этот тоскливый разговор. Он налил по полному стакану, подмигнул Дарье и встал.

- Я хочу сказать тост. Поднимаю этот бокал, - он старался говорить максимально патетично, - За единственно верное учение. За труд изменивший мир, за Капитал! И его создателей Карла Маркса и Фридриха Энгельса! А также их грамотных последователей Владимира Ильича Ленина и Иосифа Виссарионовича Сталина! Ура!

Андрей Филиппович тоже вскочил схватил стакан и замахнул, не закусывая. После этого сел, уставился в стену, посидел минуты три, и стал валиться на бок. Впрочем, упасть и совсем потерять лицо не дала вездесущая Марья. Уже второй раз за день она ловко подхватила начальника, Виталий ей помог, и они вместе уложили слегка упирающегося председателя на привычный топчан.

- Я вам постелила в соседней комнате. Кровать там не больно-то широкая, но уместитесь, - она загадочно подмигнула Даше, что от внимания опытного следователя не укрылось.

Следующим утром путешественники отправились в путь. Точнее не совсем утром, а ближе к полудню, перекусить решили по дороге, и рассчитали так, чтобы к ночи быть у двоюродного брата Марьи. Так оно и вышло.

Переночевали у этого странного человека. Ну, это Виталию он показался странным – веселился весь вечер, оказывал Дашке знаки внимания, короче вел себя не как деревенский парень. Рудаков даже заревновал в какой-то момент, поскольку Дарья иногда на эти знаки отвечала, впрочем, поглядывая на своего спутника. Неправильными следователю казались глаза хозяина.

Вроде балагурит, смеётся, а глаза не веселые, настороженные. Пушку у меня просёк сразу! Впрочем, что это я? Мы видим его первый и последний раз в жизни. Так никаких нервов не хватит – всех во всём подозревать. Не забывай, Виталий Борисович, что ты от этого всего сам сбежал. И куда? Аж в другое время!

Виталий проснулся рано и выбрался на крыльцо курить трубку. Сидел, ни о чём не думая, что, бывало, с ним крайне редко, особенно в последнее время. Просто наслаждался ароматом табака и глядел на кольца густого дыма. Позади послышался шорох, и он слегка повернул голову. Дашка стояла в дверях босиком, завернувшись в покрывало.

- Не спится, товарищ офицер?

- Да, разбудили мысли, как бы наказать одну раздурачившуюся девочку.

- Ты ревнуешь? – она всплеснула руками, и одеяло упало с плеч.

Рудаков протянул руку поднял его, затем поднялся сам и снова завернул девушку.

- Хороший табак, - она попыталась спрятать глаза, впрочем, не стараясь вывернуться.

- С тобой рядом всё хорошеет, принцесса, - ну не умеет он делать комплименты.

И тут Даша потянулась и поцеловала его. Совсем не по-братски и не по-дружески…

Ещё полчаса они молча просидели рядом на крыльце обнявшись. Мысли у следователя отключились, а о чем думала девушка, он даже не хотел угадывать.

Вышли с первыми лучами солнца. Марья, понятное дело у брата не осталась. Это путников не удивило, единственное, что тревожило Рудакова, что с ней делать дальше? Но впереди было такое количество неопределённостей, что одной больше, одной меньше…

Прямо за околицей Даша вынула из кармана клочок бумаги и показала Виталию.

- Гляди, чего нашла сейчас перед выходом в рюкзаке.

Бумага была серая, явно не офисная из принтера. А на ней схематически изображен голубь, а под ним три маленьких человечка.

- Дети голубей? – Рудаков поднял брови и кивнул в сторону домов, - видимо он подбросил…

- Похоже, что так, но что бы это значило?

- Разберёмся, наверное…

Ближе к обеду на горизонте показались дымящиеся трубы. Внизу в долине, открывался город. Тут в кармане у Даши пискнул заряженный ещё у Андрея Филипповича мобильник. Она удивлённо дёрнулась и вынула телефон.

- Смотри, Рудаков – сеть! У них тут есть интернет! Или что-то на него похожее…

- Ну, значит нам и в самом деле туда!

И они пошагали с холма вниз. Ладошка девушки стиснула руку следователя, а затем расслабилась.

Глава 4. Принудитель.

Я проснулся резко, вроде как от толчка. Знаете, бывает в поезде так хорошо закемаришь, а он возьми да дернись на стрелке. И ты потом больше в сон уже не можешь вернуться. Так и тут. Открыв глаза, я огляделся – никого, вторая половина кровати пуста, хотя за окном ещё темно. Странно, мы с женой обычно встаём вместе. Да и рановато ещё. Детей не слышно опять же.

Потянувшись и пару минут полежав, прислушиваясь к ощущениям (так учили тренеры), я хотел было встать, но тут меня скрутило эфиром. Да так, что с кровати я не встал, а скатился! На шум прибежала супруга.

- Эфир? – она уже немного привыкла к тому, что здесь со мной происходят вещи, мягко говоря, странные. Но в глазах стояло беспокойство.

Я с трудом встал на колени, а потом поднялся и стал шарить по стулу в поисках одежды. Ей я смог только кивнуть. Одевшись, сел на краешек кровати и выпил предложенный стакан апельсинового сока.

- Это был какой-то странный эфир, - я ещё и сам толком не разобрался, что произошло. Понимаешь, обычно приходят образы, и они в голову влетают со страшной скоростью, сменяя друг друга. Но на физиологии это почти совсем не отражается. Так, немного тяжеловато дышать становится на какое-то время. Обычно…

- А сейчас?

- А нынче всё, наоборот. Видишь, аж с кровати упал! Но образов не было, кроме смеха… Я слышал заливистый счастливый смех! И, зуб даю, это был Дашкин смех!

- Что-то тебя, Сережа, связывает с этой девочкой… Что-то ты мне не договариваешь, - жена покачала головой.

- Клянусь, ничего! Кроме того, что я очень желал ей добра, когда мы с Ванькой просвечивали её фонариком.

- Этот фонарик, он похоже действует на людей ещё как-то… Не могу сформулировать. Ну, как будто даже если ты его просто в руках подержал, он уже тебя меняет. Посмотри на себя – ты очень сильно поменялся, Иван пить бросил… Вы говорите, что этот Рудаков пошёл за вами, как привязанный. А он ведь тоже какое-то время владел фонариком.

- Наверное, так же, как меняет тебя что угодно, если оно даёт тебе какие-то возможности. Которые тебя ставят выше других.

- Какое-то кольцо власти, - засмеялась жена.

- Кольцо – не кольцо, а вот когда я впервые по мирному городу пошёл с обычным пистолетом в кобуре, какое-то время не мог себе объяснить, что же я такое ощущаю. А чувствовал я власть! Просто поскольку я тут один вооружён. И больше никто. В обойме десять патронов – и я могу, как минимум десяти окружающим диктовать свою волю. На самом деле гораздо большему количеству...!

- Фонарик – оружие? – супруга покачала головой недоверчиво.

- Ещё какое! Зря что ли так важно было его перетащить сюда? И ни в коем случае не оставлять там, - я кивнул головой, будто в той стороне было наше прошлое.

- Это правда, что за вами следили, прежде чем мы все так ловко оттуда свалили?

- Скорее всего! И с этим тоже ещё предстоит разобраться. Кстати, надо позвонить Ивану – порадовать, что Михалыч хочет с ним познакомиться.

- Ты пойдёшь за ним туда? Или Семён?

- Скорее всего, ни то и ни другое. Машина там стоит, Ваня с ней легко справится. Сам доберётся, лишь бы команду дали.

Я сходил в душ, мы с женой позавтракали и отправились по делам. Она в лётную школу, а я в управление разведки. За детей мы не беспокоились – их утром в школу увозил специальный автобус, а вечером привозил обратно. Он курсировал и днём, но в обед домой в пригород ехало очень мало учеников. Большинство оставались в центре – кто-то спортом занимался, кто-то музыкой. Да вообще для детей тут оказались гигантские возможности! Можно было выбрать себе занятие по вкусу – от школы рисования до клуба юных физиков-ядерщиков. Наша дочь увлеклась химией, а сын, он помладше, обожал снимать видео, и допоздна пропадал со съемочными группами местного ТВ. При телестудии тоже был отдел, где занимались с подростками.

Прямо в дверях управления я столкнулся с Семёном.

- Где ты ходишь? Михалыч уже ждёт! Ты забыл, нам Ваньку сегодня сюда переправлять!?

- Вроде бы ещё без пятнадцати девять… Я и сам не люблю опаздывать, - я удивился такой торопливости моего старшего напарника, - Иван никуда не денется, чего вы всполошились?

- Пошли скорее к шефу!

Мы зашли в кабинет к начальнику. Он сидел в своем кресле и крутил в руках курительную трубку. Вроде раньше Михалыч курил обычные сигареты…

- Ты не знаешь, навигатор, почему я утром вдруг полез в самый дальний угол моего шкафа и стал там искать вот это? Можешь понять? – обратился ко мне шеф вместо приветствия.

- И вам доброго утра! Понятия не имею.

- И я не имею… Но, понимаешь, толкнуло что-то, как будто внутренний голос сказал, мол, найди – пригодится! У тебя бывает такое?

Я пожал плечами, ему ли не знать.

- У меня-то бывает. Работа такая! А вот у вас… К чему бы это?

Он протянул мне трубку.

- Попробуешь поймать эфир?

Я взял курительный прибор в руку, сосредоточился, и тут меня скрутило второй раз за утро! Я даже на какой-то момент видимо потерял сознание. Поскольку открыл глаза уже лежа на кушетке в углу кабинета. Надо мной склонились две озабоченные физиономии – шефа и Семена.

- Я снова слышал этот смех, - с трудом произнес я под вопросительными взглядами.

Секретарь Михалыча забежала со стаканом сока, который я с удовольствием употребил.

- Смех, который уже уложил меня на пол сегодня утром!

- Так, - начальник уселся на краешек стола, - По порядку!

Я рассказал, как утром похожий эфир сбросил меня с кровати на пол и про смех.

- Значит, счастливый и заливистый? – шеф покачал ногой пристально изучая носок туфли.

- Вы знаете, как будто внезапно у кого-то вдруг всё встало на свои места в жизни. Вот только что было трудно и непонятно, и тут – бац! Сразу поменялось к лучшему…

- И ты считаешь, что это был смех вашей подруги?

- Уверен! Это Дашка смеялась! Просто я уже несколько раз слышал этот смех. Как-то раз у меня накрылись все мои рисовальные программы на компе. Она неожиданно долго ковырялась - обычно у неё всё там быстро исправляется. А тут сидела часа два и не могла понять причину сбоя. Но потом выяснила, что я случайно вместе с картинкой скачал из сети некий зловредный вирус. И захохотала точно так же!

- Понятно, - протянул шеф, - На самом деле, конечно, ничего не понятно. Особенно, как нам теперь проложить дорожку к этому смеху через временные пласты? А, навигатор?

Я пожал плечами. А что тут скажешь? Надо пробовать, искать. Как в прошлый раз, когда мы Володю нашли, хотя и не искали. Кстати, как он, интересно? Уже неделя прошла, как мы вернулись, а я его и не видел с тех пор.

- Шеф, а как Володя? Мне безумно интересно, что там с ним произошло? И почему он не стареет? Вам-то выяснить удалось?

- Аркаша колдует с ним, вместе с профессором. А история его проста, как ящик с гвоздями. И совсем не проста, с другой стороны…

Володя выбрался из города и прибился к одной из групп беженцев. Люди – это всё-таки люди, как им не вбивай по телевизору идею исключительности каждого. Природа взяла своё – народ начал сбиваться в коллективы. Кто-то добирался до родственников в сельской местности и оседал там. Некоторые смогли основать с нуля собственные поселения. Многие вели натурально жизнь охотников-собирателей, только с поправкой на многовековой опыт. Но кочевали с места на место. Таких было большинство.

Немедленно начались конфликты и всё, что сопутствует катаклизмам. Некоторых беда сплачивает, и у людей проявляются идеи равенства, братства и взаимопомощи. У кого-то наоборот – наружу лезет самое гнусное и паршивое. Что человек, может быть даже ощущая в себе, годами загонял в самые глубины подсознания. А тут внутренний стопор просто отвалился…

Так прошло несколько лет. Володя нам соврал, сказав, что заметил свою вечную молодость относительно недавно. Он журналист, а значит, человек исключительно наблюдательный. Более того, это стали отмечать и те, кто его окружал тогда. И потихоньку его статус стал меняться. За пятнадцать лет он не постарел и на год. А вот все, кто был на момент бегства из города одного с ним возраста, чуть за сорок, либо поумирали, либо одряхлели окончательно. Условия жизни способствовали. В итоге он сначала сильно возвысился, к нему стали приглядываться, а затем и прислушиваться военные. Элита того времени. Надо понимать, что командный состав частично сменился. Но вот тут костяк составляли всё-таки старики. Военные жили и питались лучше. Хотя некоторые из них и не долго…

- И вот в конце концов он оказался на самой вершине общества, - Михалыч, как всегда, говорил скупо, часто перескакивая с одного на другое, - В той стране, которая звалась по привычке Россией. Страной это, конечно, можно было назвать с большой натяжкой. Но, что интересно, у него получилось-таки собрать всё более-менее воедино. И это государственное образование уже было социалистическим!

- Ну, молодец – журналист! – я аж подпрыгнул, - Надо же, вот тебе и «творческая личность склонная к употреблению алкоголя»!

- Строго говоря, его роль просто по стечению обстоятельств стала консолидирующей. Не он, так кто-нибудь другой рано или поздно дошёл бы до этого. Он поднялся быстро просто в силу того, что ему не пришлось всё изобретать с нуля. Он прекрасно всё помнил, поскольку видел своими глазами когда-то.

- Ну, а способность и навыки продавать информацию, подавать её в нужном ключе, очень выручили его на финальном этапе, - тут заговорил молчавший до этого Семён.

- Как же так вышло, что он начал ядерную войну?

- Хотел, как лучше, но ошибся. Бывает…

- Ничего себе, бывает! А народу сколько угробил!?

- Сказать по правде, угробил не он. Судя по всему, у него в штабе работала хорошо законспирированная группа заговорщиков и предателей. Понимаешь, он начал конструировать новый мир очень быстрыми темпами. Само собой, что в такой кутерьме за всем не уследишь. Появились недовольные, на них вышли агенты противника и так далее. История старая, как мир. Всё это было уже – Ежов и компания в тридцатые годы двадцатого века, к примеру. В любом случае, судить его мы не имеем права.

- Поскольку так или иначе его действия привели к тому, что мы имеем сейчас?

- Именно! Но что с ним делать теперь – ума не приложу. Пусть пока отдыхает, наверное… А мы с вами продолжим искать ваших друзей. Тебе больше смех не слышится, навигатор?

- Пока нет, но у меня стойкое ощущение, что меня сегодня накроет ещё не раз.

Михалыч прошёлся по кабинету от окна к двери, затем постоял, покачиваясь с пятки на носок – ох уж мне эта поза. Мы с Семёном сидели в креслах и тоже молчали, провожая его глазами. Нестерпимо захотелось закурить!

- Шеф, я в курилку – если сейчас не затянусь, могут быть жертвы среди мирного населения! – я попытался пошутить, зная, что начальство скорее всего пойдёт следом.

Так и получилось. Шеф достал из ящика стола старый кисет, набил трубку, и мы вышли в курилку. Усевшись на лавочках, мы с Михалычем задымили, а Семён просто стоял и глядел куда-то вдаль. Над нами пролетел атомоплан. Может быть его пилотировала моя жена… Я вспомнил, что кисет шеф убрал в карман, и мне захотелось вдруг подержать эту вещь в руках. Что-то не давало покоя.

- Михалыч, а дайте, пожалуйста, поглядеть на ваш кисет. У меня такое ощущение, что он очень старый. Я просто люблю такие штуки.

- Не старый, а очень-очень старый. Он у нас в доме хранится, сколько я себя помню.

Начальник достал его из кармана и протянул мне. Плотная ткань, явно домотканое полотно, на ощупь была приятной и теплой. Не в том смысле, что не холодной, а ментально тёплой. Я покрутил мешочек в руках и стал приглядываться – мне вдруг показалось, что ткань в одном месте выгорела не так, как в остальных. Я стал вертеть его так и сяк – на свет и против света, и в какой-то момент усек рисунок, который видимо когда-то был вышит на одной из сторон. Со временем нитки истрепались, но силуэт остался. Правда разобрать, что за изображение никак не удавалось. И вот тут я снова услышал смех. Еле-еле. Это был надвигающийся эфир, и усилием воли я смог его сбросить. Этому меня научили местные психиатры, и я так уже делал, когда находился за рулём. Однако повторить ощущение у меня тогда не получилось.

Михалыч смотрел на меня во все глаза, а Семён изготовился подхватить если что. Но я покачал головой и проговорил:

- Шеф, тут рисунок какой-то, и он меня затягивает в эфир. Мне кажется, что если я смогу разобрать его, то где-то там решение проблемы поиска Даши и Рудакова.

- Бегом в лабораторию к Аркадию! – Михалыч умеет принимать решения молниеносно, - К тому же нам всё равно туда. Скоро Ивана будем перемещать.

Возле машины суетились техники, вдоль стены стояла небольшая группа молодых людей и девушек. Аркадий, как всегда счастливый, приветствовал нас из недр устройства:

- Всем, привет! Здравия желаю, шеф! Видите, студентов привели – пусть посмотрят на механизм в действии. Им ведь с ним работать потом, когда я уйду на заслуженный отдых!

- Доброе утро, Аркаша, а почему ты думаешь, что тебя кто-то отпустит на пенсию? Может ты уже устал? – мрачно сострил Михалыч, а наш гений опять лучезарно улыбнулся.

- Если я разгадаю секрет Володиного долголетия, то нам всем пенсия светит не скоро!

- Не если, а когда! – назидательно поправил начальник разведки, - Кому-кому, а тебе созданы все условия, чтобы слово «если» исчезло из нашего лексикона.

- Вообще, у нас всё готово. Можно начинать. С Иваном я на связи.

- Хорошо, начинайте. Нашего гостя отправишь к медикам, а сам вместе с навигатором пойдёшь в лабораторию – ему есть, что тебе показать. Точнее, вместе посмотрите.

Спустя минут десять машина загудела, и на платформе возник мой приятель. Всё такой же взлохмаченный, из кармана торчат пассатижи, но видно, что переходом он поражён. Вокруг тут же засуетились медики, привычно жизнерадостный профессор выгнал студентов в коридор, но обняться нам всё-таки дали.

- Вань, ты давай акклиматизируйся, у меня сейчас дело есть, а после поболтаем…

- Все вместе поболтаем, - перебил меня шеф, - Давайте уже за работу.

Ивана увели в медблок, а мы с Аркашей пошли в его лабораторию. Честно говоря, она мало отличалась от Ваниной каморки. Так же повсюду валялись какие-то инструменты, стояли станки, огромный монитор компьютера, но тут же рядом лежали бумажные чертежи и стоял кульман. Но самое главное, у окна находился большой электронный микроскоп.

- Ну, что там у вас опять случилось? – Аркаша виртуально засучил рукава.

- Вот, - я протянул ему кисет, - Тут на одной стороне когда-то была вышивка. Со временем нитки видимо истлели, но силуэт остался. Так его не разобрать, нужны какие-то спецсредства. Я думаю, под микроскопом мы сможем что-то разглядеть.

Инженер взял в руки кисет, покрутил, со всех сторон чуть ли не облизал и подтвердил:

- Да, есть какой-то силуэт. Ну, что ж, давай попробуем.

Он стал колдовать с микроскопом, включил монитор, комментируя попутно свои действия:

- Есть тут одна программка – должно сработать! Вот видишь?

Я, честно признаться, не видел пока ничего – пиксели какие-то. Но потом видимо заработала программа, изображение становилось чётче, и невыгоревший слой выделялся всё точнее. Пока не превратился в рисунок – голубь, а под ним три человечка. Дети голубей! Дальше я плохо помню.

Эфир был на этот раз настолько мощным, что я потерял сознание. Аркадий, не зная, что со мной делать позвал на помощь. Прибежали медики, шеф, Семён и ещё какие-то люди. Меня приводили в себя, но я почти сразу заметил, что смотрят все куда-то мне за спину. Я с трудом повернул голову - на листе ватмана, закрепленном на кульмане, посреди хитрых формул и схем было крупно нацарапано число. 2175. Моим почерком!

-Ты сначала схватился за голову, сказал, что вновь слышишь этот смех, - так же приходя в себя говорил Аркаша, - Потом стал падать, но успел схватить маркер, и испортить мне открытие.

Шеф похлопал нашего гения по плечу:

- Если навигатор угадал с датой, нам всем очень крупно повезло. Только ещё сам не знаю в чём повезло… Но вот эти рисунки, этот дурацкий пароль «Дети голубей» не дают мне покоя.

Я встал, опираясь на руку Семёна, и посмотрел шефу в глаза:

- Вы когда-то уже слышали его, Михалыч? Этот так?

- Да сотни раз и слышал, и рисовал где попало! Это наш детский пароль. Мы его в играх использовали, когда я ещё был мальчишкой. Но я даже предположить не мог, что он настолько древний. Мы его и с Семёном использовали. Ну, просто, как дань памяти…

- А он проявляется и проявляется… Смотрите, как интересно, - я в этот раз приходил в себя с трудом, говорить было нелегко, медик быстро поставил мне капельницу с чем-то укрепляющим, - Этот пароль сработал при нашей переброске, потом он помог мне узнать год, где застрял Володя, сейчас указывает ещё на одну дату. Вспоминайте, как вы его придумали, шеф!

Но Михалыч пожал плечами, что-то неразборчиво буркнул и развернулся уходить:

- Буду у себя, мне в самом деле надо подумать. А ты, Сережа, - он чуть не впервые назвал меня по имени, - Как придёшь в себя, тоже подтягивайся. Семён сейчас сходит за Иваном.

- А, я? – спросил Аркадий.

- И ты, куда же без тебя!? Короче, полчаса вам на всё про всё. Я жду в кабинете.

Лично я эти полчаса просто дымил, сидя на лавочке в курилке. Мысли то собирались в какую-то стройную линию, то разбегались так, что за ними нельзя было уследить. Надо бы наведаться к психиатру – такие мощные эфиры, да ещё с такой частотой, не могут проходить бесследно. Ага, раньше, когда мы с Иваном по неделе отрывались у него в мастерской, меня моя психика почему-то не заботила… Да, Иван ведь здесь! Надо идти.

Я приплелся в кабинет начальника, когда там все уже были в сборе. И вот тут я удивился, впервые увидев от шефа такой приём. Он нажал на какую-то кнопку под столешницей, и мы все почувствовали лёгкий гул на пороге слышимости.

- Это, друзья мои, защита от прослушки. То, что мы сейчас будем обсуждать, должно остаться в этой комнате. Иван, тебе слово.

Ваня встал, сначала помялся под взглядом Михалыча, но осознав, что в принципе он всех тут видит не в первый раз, осмелел:

- Значит так, среди нас шпион!

Мы стали переглядываться, как так в святая святых, в Управлении глубокой разведки? А впрочем, где ещё быть шпиону? Не на рынке же. Хотя, впрочем, почему бы и на рынке? Стоишь такой, помидорами торгуешь, слушаешь, что вокруг говорят и сообщаешь куда надо. А куда надо? И, кстати, рынков у нас нет… Иван, правда, быстро поправился:

- Не в смысле, среди присутствующих, а вообще – здесь в Управлении, в этом времени, шпик из нашего…, моего времени! Я узнал его в толпе студентов, как только вышел из машины. Это один из двоих, следивших за квартирой Семёна.

Мы все дружно замолкли переваривая. Да, ни для кого не секрет, что даже здесь в этом мире остались ещё те, кому не по душе социалистические преобразования. Южные территории хоть и постепенно сдают позиции, но пока что края противостоянию не видать. Но этот крот, он из другого времени! Зачем? Если внедриться можно прямо отсюда. Или нельзя?

- Студенты-студенты, - протянул шеф, - Ну, а что, вполне логично. Мы ведь их повыдергивали с самых разных уголков. Прямо вот так, чтобы лично и хорошо, знаем не многих…

- Но, шеф, - я приподнялся, но закружилась голова, и снова сел, - Если им нужно внедриться, зачем из другого времени это делать? Почему не прямо отсюда?

- Потому, дорогой навигатор, что им что-то известно про другие времена, что пока не известно нам. Мы с вами буквально чуть ли не вчера, узнали кто конкретно развязал ту самую войну. И случилось это потому, что в наши нынешние разработки случайно попала фигура, о которой мы пару месяцев назад и не подозревали. А где-то ещё шляется по временной петле ваш Рудаков со своей барышней. И что они могут там натворить нам тоже не известно…

- Погодите, - взял слово Семён, - Давайте исходить не из предположений, а из того, что имеем? Я буду мыслить, как оперативник. Итак, у нас есть крот. Этот крот попал сюда из времени Ивана и Сергея. Из двадцатых годов двадцать первого века. Это значит, что у южан есть машина, и они тоже ходили в это время. И там у них есть завербованный персонал. Либо капиталисты того времени сами создали такую машину и попали в наше, и тут уже состыковались с нашими буржуями.

- Это невозможно! – подал голос Аркадий, - Да, уйти в прошлое, а затем вернуться - можно. И мы это регулярно делаем. Но вот шагнуть сначала в будущее, которое для тебя ещё не случилось – совершенно точно нельзя!

- Но я-то, тут! – возмутился я, - И вся моя семья, и Иван!

- В том-то и дело, что мы для вас проложили мостик. Мы вам показали, что будущее есть, и привели вас сюда за руку, - Аркадий встал и поправил очки, - Но создать машину, которая из сегодня перенесёт нас в завтра не могу даже я! Нужен мой внук, который придёт оттуда и проводит меня. Понятно?

Ничего мне было не понятно! Я, если честно, даже не выяснил до сих пор, как тот компас, что уже два месяца болтается у меня на запястье, очутился в начале двадцать первого века… Но я кивнул.

- Значит, мы с коллегами по опасной профессии с другого полюса, работаем параллельно, - раздельно произнес Михалыч, - Вопрос, какие у них цели и задачи?

- Ну, допустим, цель их понятна! – ответил Семён, - А вот выяснить, какие они будут сейчас выполнять для этого тактические задачи – выяснить необходимо в кратчайшие сроки. И главный вопрос – что делать с кротом?

- Крота мы пока оставим в покое. На пару-тройку дней, - сказал шеф твёрдо, - Иначе они вместо раскрытого пришлют ещё кого-нибудь, и во второй раз, так же, как сейчас, может уже не фартануть! Кучу времени и сил потратим на поиск нового. Кстати, как думаете, он один? Или их несколько?

Тут слово взял я:

- Мне кажется один! У двоих и вероятность раскрытия увеличивается вдвое. А одному и уйти проще, в случае чего. Но всё-таки. А что мы с ним будем делать?

Мне страшно было представить, что сейчас шеф скажет, что дня через три мы его арестуем и будем пытать. Не вяжется это в моей голове с тем, что я вижу вокруг... С другой стороны, ну, не оштрафуем ведь!

- А как мы его будем брать? За что? – спросил Аркадий, - Он ведь студент, ничего особенного он не делает, диверсий не совершает и так далее…

- На счёт диверсий, - Михалыч аж поперхнулся, - мы пока не знаем. Может и совершает? Но слежку за ним мы устанавливать не будем. Ноги он срисует, если не дурак, и всё поймёт. Аркаша, а он как студент вообще, что из себя представляет? Ну, там, вопросы задаёт, спорит может быть?

- Не без этого. Парень смышлёный, это видно!

- Значит тогда поступим так. Ты его выделишь, пусть он всегда будет у тебя на глазах, рядом с тобой. Поделись с ним парой идей, поинтересуйся его мнением о том или ином вопросе. А потом подсунь ему что-нибудь из неперспективных направлений.

- Да у меня нет таких! – возмутился наш гений, - все перспективные! Фирма веников не вяжет!

Все в кабинете заулыбались такому детскому возмущению. Аркадия у нас любят. Он ведь и в самом деле гений! Но при этом очень простой и незаносчивый человек.

- Да ты просто ерунду какую-нибудь придумай, - предложил молчавший до сих пор Иван, - Заведомо невыполнимую! И поломайте с ним голову над этим. Я уверен, через денёк он скаканёт домой – докладывать. Причём, это должно выглядеть так, чтобы он понял – один из самых важных узлов этой проблемы находится в квартире Семёна.

- Зачем? – это мы все уже хором.

- А там его приму я! – Ваня аж руки потер улыбаясь, - Глядите, Аркаша не сможет не понять, что эта гнида засобирался в моё время. Я тогда тоже прыгаю туда, ловлю его на хате или рядом – и тут уж потолкую с ним по-взрослому. Как вам план?

- Но мы ведь его раскроем таким образом. И его начальство поймёт, что он раскрыт, - Михалыч заинтересованно приподнялся, - Но продолжай, сейчас всей компанией из этой идеи что-нибудь рациональное выведем. Мозговым штурмом!

- Мне Аркаша показал интересное устройство – принудитель! – Ваня загорелся идеей, видно было, что она ещё не до конца сформировалась в его голове, но захватила полностью. Потому, что он вскочил и заходил туда-сюда по кабинету, - Мы, тут понимая, что крот уже в моём времени, быстренько перебрасываем меня. При этом настраиваем принудитель на сюда… Не знаю, как правильнее сказать. Я его хватаю, и мы вместе принудительно отказываемся здесь.

Тут уже встал Аркадий:

- Я усовершенствовал прибор. Теперь его даже не обязательно настраивать так же, как я настраивал, когда выручали Володю. Можно просто ввести наше время, и при нажатии на кнопку, тот у кого он в руках мигом очутится тут! Вот так, шеф, извините – я не успел доложить. Эксперимент провёл только в формате «Пространство». Так что Иван немного рискует… В любом случае переход будет жёстким, как посадка самолёта на воду!

Все помолчали. Михалыч встал и задумчиво покачался с пятки на носок. Семен едва удержался, чтобы не скопировать жест. И только Иван махнул рукой, дескать, ну, посадка и посадка – ничего страшного. На воду, так на воду – не впервой!

- Вопрос – а зачем усложнять? Берём его тут, и всё! Ведь всё равно возьмём, так или иначе, - я не мог понять суть Ваниного замысла.

- Ну, гляди, одно дело, если он исчезнет со связи со своим центром тут, и совсем другое – если там. Выиграем день, а то и два! – всё мысль Иваном завладела целиком! Теперь его и палкой не собьёшь.

Шеф достал трубку, набил, и закурил прямо в кабинете. Внимательно оглядел всех нас и вымолвил:

- А что? Правильно Иван говорит – сутки минимум мы выиграем. И вот за это время необходимо найти ваших друзей. Год нам теперь известен. Семён с навигатором займутся поиском, а Ваня выловит крота. Ты уж, извини нас, Иван, что мы тебя вот так, без подготовки бросаем на передовую.

Мой друг только снова махнул рукой.

- Во-первых, это была моя идея, во-вторых, вы не представляете, насколько интереснее мне стало жить. Честно, даже выпить не охота. Ну, вру, конечно – охота иногда, - он засмеялся, - Только вот ещё, а можно я возьму с собой фонарик? Есть одна мыслишка…

- Ты хочешь не просто взять крота, но и перевербовать?! – это мы выкрикнули, по-моему, хором!

- Да! Я хочу для начала фонариком его остановить, выспросить, и ринуться сюда. А если получится, то и перетянуть на нашу сторону!

Михалыч наклонился и выколотил трубку в мусорное ведро. Затем снова встал, на лице его играла торжествующая улыбка:

- Иван, если тебе удастся – всё человечество будет перед тобой в неоплатном долгу!

И это прозвучало совсем не пафосно.

Глава 5. Крот.

Неделя началась спокойно, эфиры не дергали меня уже два дня, но мысли о предстоящей операции занимали всё свободное место в голове. Я ходил, как пьяный, не всегда соображая, где нахожусь, дела валились из рук. Забывал, что на плите варится кофе, чуть не угодил под автомобиль. Кончилось тем, что шеф приказал лечь в стационар, где за меня всерьёз взялись медики.

Там я выяснил, что у навигаторов от напряжения случаются ещё и не такие срывы. Но мне-то нужно было находиться всё время в боевой готовности. Мы ведь не знали, когда крот рванёт в наше прошлое.

Аркадий выделил студента (его, как выяснилось, звали Александром), наговорил ему комплиментов, и предложил разрабатывать вместе новые компасы для навигаторов. Тот ухватился за эту работу, как говорится, с энтузиазмом достойным лучшего применения. В том смысле, что, если бы он его направил в мирное русло, все были бы только рады, но мы-то знали на кого работает этот гражданин. Кстати, внешне, да и в общении, очень милый молодой человек.

Потом этот Саша на целый день пропал, и мы было напугались, что где-то прокололись. К тому же исчез один из компасов. Но вечером он позвонил Аркадию и сказал, дескать, подхватил ангину, но сейчас уже здоров и утром приступит снова к занятиям.

И вправду, на утро он в полном порядке пришёл на работу. Тут-то Аркаша и открыл ему «страшную тайну», что для устойчивой работы компаса, нужны какие-то карты, которые хранятся на квартире Семёна. Они спрятаны в горшке с фикусом, мол, там двойное дно. И что сегодня вечером состоится сеанс перехода за ними. Саша вдруг сослался на неотложные дела, и наш инженер его благословил не откладывать, а всё сделать, чтобы потом не отвлекаться от самого важного этапа процесса.

Шеф немедленно отреагировал, и Иван отправился домой. На принудителе у него было настроено время и место – только кнопку нажми! Он засел на квартире у Семёна и стал ждать. Ваня очень сильно переживал, что что-то пойдёт не по плану. Он ведь, по сути, уже открыл, что за квартирой следят. Ну, помните, тот его эксперимент с котом? Ещё и поэтому он взял с собой фонарик – а ну, как гости заявятся компанией?! С одним он надеялся справиться, а вот если их будет больше – тут сомневался. Можно было, конечно, выдать ему оружие, но вдруг и противник будет вооружён? Начнется пальба, вот тут я в друге не сомневался! Однако так же я прекрасно знал, что стрелок он, мягко говоря, аховый. Да и к чему привлекать ненужное внимание соседей, а дальше скорее всего и властей?

Одним словом, Иван, вооружившись лишь фонариком, спрятался в нише возле входной двери и стал ждать. Спустя какое-то время он услышал явный звук скребущегося в замочной скважине ключа. Дальше дверь открылась и в проёме прямо напротив окна показались две фигуры. Одну он узнал сразу – Саша. Вторым шёл мужчина постарше и покрепче на вид. Его Ваня решил вырубить первым. Нашарил в углу монтировку (он сам её туда поставил в прошлое своё посещение) и коротким ударом в шею свалил непрощенного гостя на пол. Александр обернулся и потянулся к карману, за что получил фомкой по руке, а следом ногой в грудь. Мой друг прикрыл дверь и шагнул следом за полетевшим шпионом в комнату. Пока тот не очухался от нападения Иван вынул у него из кармана пистолет. Какой-то незнакомой системы, не отечественного производства.

- Ну, здравствуй, Саша! – Ваня стоял над кротом держа его пистолет в левой руке, а монтировку в правой.

Шпион закашлялся и сел на полу. Он потряс головой, а потом посмотрел уже проясняющимся взглядом на Ивана.

- Не сиди на полу – простудишься! А лучше возьми-ка, вон на полке пластиковые хомуты, и свяжи руки своему коллеге. И заодно заткни ему рот какой-нибудь тряпкой.

Крот послушно всё исполнил и сел на диван. Иван, взяв стул устроился напротив.

- Сейчас ты будешь сидеть, слушать и смотреть на меня. Я буду говорить, а ты во всём со мной соглашаться, - с этими словами он включил фонарик и направил лучи прямо в Сашино лицо.

Судя по всему, сопротивляться лучу шпион не мог совсем. Мы выяснили, что он действует на разных людей не совсем одинаково. На физиологическом уровне плюс-минус, а вот на психику – нет. И тут очень многое зависит от интеллекта. Рядовой полицейский, по рассказу Рудакова, поплыл сразу, шеф сопротивлялся бодро, но всего с минуту. Дольше всех атаку луча выдержал Аркадий, он просто ушёл в свои мысли, и мы его потом долго из них выцарапывали.

У Саши глаза тут же стали пустыми, он несколько раз медленно кивнул и замер. Ваня стал расспрашивать, и от сказанного у него самого глаза полезли на лоб.

Организация, на которую работал наш крот была всего лишь частью огромного картеля, захватившего весь мир. Нет, мы, конечно, понимали, что капитал победно шествует по планете, и монополии давно уже выдавили рыночную конкуренцию с рынка. Каким бы каламбуром это не звучало. Но одно дело подозревать, что крупный бизнес ставит и снимает правительства, кроит границы, начинает и заканчивает войны, как ему вздумается, и совсем другое убедиться воочию. От рассказанного Ивану стало плохо. Вот прямо на физическом уровне. Его замутило, рождённый и воспитанный (пусть и не долго) при социализме человек, просто не может вот так взять и осознать, на что способны те, у кого в руках «все деньги» ради прибыли. А они способны на всё! Надо уморить голодом пару миллионов человек, чтобы акции полезли вверх – пожалуйста! Плохо идёт торговля? Не вопрос – стравим вот этих и вот этих. Даже если нужная торговля не пойдёт, станем и тем и другим оружие продавать…

Ваня стыдился потом своего поступка, но вот на тот момент Саша стал для него персонификацией всемирного зла. Он встал и со всей силы ударил шпиона кулаком в челюсть. Голова последнего дёрнулась, и он обмяк на диване в глубоком нокауте. Откуда-то снизу и с боку раздался тихий смех Сашиного напарника, тряпку он успел разжевать и выплюнуть:

- Так его, так! Ишь, олигарх распоясался! Можешь хоть убить его, если тебе так будет легче. Только ты этим ничего не добьёшься – статью на себя повесишь разве что.

Иван смутился, отошёл от дивана и достал из кармана принудитель. Включил его и перевёл в режим переброски через время. Но потом решил повременить и убрал обратно. Сходил на кухню и вернулся с графином воды, которую и вылил Саше на голову. Тот стал потихоньку приходить в себя. Мой друг достал канцелярский нож и положил рядом с пленником на пол и сказал, обращаясь сначала к Саше:

- Сейчас мы с тобой совершим переход, и окажемся там, куда тебя отправили шпионить, - потом повернулся к лежащему на полу, - А ты, когда мы уйдём, дотянешься до ножа и освободишься. Но даже не пробуй раньше. С такого расстояния я не промажу.

Глаза Александра приобретали осмысленное выражение. Видно было, что он напуган, и Ваня решил его расслабить. Снова включил фонарь и направил луч кроту прямо в лоб:

- Бояться тебе нечего. К моему сожалению, пытать тебя скорее всего не будут. Нам и не за чем. Ты и так всё расскажешь под воздействием вот этого прибора. Что вы там задумали с твоими хозяевами? И какие уже предприняли тактические ходы.

Тот послушно закивал головой. Ваня встал и шагнул к нему. Но в этот момент раздался громкий хлопок, как будто взорвалась небольшая петарда, и дверь слетела с петель.

Иван просто на каких-то инстинктах рванулся к Саше, обхватил его левой рукой за шею, фонарик сунул в карман, и там же нажал кнопку принудителя. У него перед глазами всё завертелось, потом яркая вспышка света, и тут мой друг потерял сознание.

Едва Иван ушёл в наше прошлое, мы с Семёном тоже занялись переходом. Медики накачали нас какими-то препаратами, чтобы мы были как можно бодрее, а заодно быстрее, ловчее и сильнее. Сказали, что действовать они будут трое суток, затем нам предстоит пройти курс реабилитации. Мне выдали ещё специальные капсулы и сказали, что, если эфир вдруг накроет в неподходящий момент, надо просто раскусить одну – и отпустит.

Шеф напутствовал в таком контексте, что в том мире, куда мы отправляемся в большинстве коллективов людей, скорее всего действует военная диктатура. Потому советовал оружие лишний раз не светить, но применять без лишних раздумий. У каждого в кармане лежал под завязку накаченный энергией принудитель. Так, чтобы он мог выдернуть домой разом человек пять.

Уже ближе к вечеру, практически в сумерках мы встали на платформу, вспышка, и здравствуй две тысячи сто семьдесят пятый!

Это была явно окраина какого-то города. Сумерки опускались стремительно, город светился огнями. Не Москва две тысячи двадцатого, конечно, но после того, что относительно недавно пережил этот мир, населенный пункт выглядел молодцом. Был ли он таковым на самом деле – предстояло выяснить. Мы стояли на пустой дороге – судя по всему с приходом ночи движение тут прекращалось. Впрочем вдалеке, мы обострённым препаратами зрением, разглядели явно фары движущегося автомобиля. Семен даже различил шум мотора. Я – нет. Мы пару километров прошли вдоль дороги, скрываясь под деревьями, и подошли к городу почти вплотную. Впереди абсолютно точно маячил блокпост. Идти через него было, понятно, ни к чему, и мы свернули и пошли опушкой леса.

- Вряд ли тут есть сильно охраняемый периметр, - говорил Семён на ходу, - Подступы к городу по дорогам, понятное дело, охраняются, где-то наверняка есть ещё караулы. Но чтобы контролировать его весь по кругу – это надо очень много личного состава. Представляешь, сколько всего сожрёт такая масса народу?

- Согласен, проще запугать тех, кто живёт внутри. Чтобы наружу не лезли лишний раз. И окрестные деревни тоже к ногтю прижать, от соблазна шляться туда-сюда. Кстати, обрати внимание, практически нет пригорода. Где частный сектор?

- А он скорее всего и не нужен. Если военные всё контролируют, как говорил Володя, то они же и сидят на всех ресурсах, включая и пропитание. Возможно, тут вообще существует выдача нормы еды. Тогда наличие частных домов с приусадебными участками – это вызов системе.

Мы прошли, двигаясь вокруг города ещё километра полтора, и Семён наметил точку, где будем заходить. Тут было особенно темно, но чудо-таблетки помогали худо-бедно ориентироваться. Мы вышли из лесополосы и на раз-два-три рванули к ближайшим домам. Ух, я понимал, что препараты позволяют двигаться быстро, но что настолько! Буквально в четыре прыжка мы оказались возле каких-то строений и прижались спинами к забору. Даже дыхание не сбилось!

- А ты знаешь, что Аркадий разрабатывает комплекс питания плюс упражнений для того, чтобы человек мог научиться так же быстро передвигаться без всяких препаратов?

- Не, не слышал. Но готов стать подопытным кроликом!

- Добровольным испытателем, - назидательно поправил Семен, подняв вверх указательный палец.

Мы стали аккуратно пробираться между стоявших в абсолютном беспорядке строений. Судя по всему, это были жилые помещения, что-то вроде бараков. Можно было расслышать храп, на верёвках, растянутых тут и там сушилось бельё. Да, уж – убого, ничего не скажешь. Вот оно – прекрасное далёко, счастливое будущее человечества! Но потом я вспомнил людоедов, с которыми мы столкнулись в прошлый переход, и подумал, что вот так – лучше!

Мы двигались кривыми прогулками, первым шел Семён, и мне всё время казалось, что он куда-то ведёт.

- Сёма, такое ощущение, что ты здесь уже бывал. Так топаешь, как у себя дома.

- Нет, не был, конечно! Я просто стараюсь выбраться ближе к центру. А все города устроены плюс минус одинаково, вот и иду. Может и неправильно…

Я мельком взглянул на компас на руке. В последнее время мне даже концентрироваться не нужно – мы с ним действительно стали единым целым. Точнее, компасом стал я сам, как говорил когда-то Семён. Стрелка лениво крутилась, то останавливаясь, то делая целый оборот.

- Семён, погоди. Давай постоим – компас успокоится. Я ведь думаю о Дашке постоянно, и он похоже пытается меня вести.

Мы остановились, мой друг достал энергетический батончик и стал жевать, пока я настраивался с прибором.

- Даша! – я негромко произнес имя, и стрелка очень чётко встала в конкретном направлении.

Семён огляделся вокруг, ища ориентиры, но потом махнул рукой и взглянул на небо. Небо ясное, а городская засветка тут почти не мешала – звезды было видно неплохо. Он отметил себе какое-то созвездие, и мы отправились дальше. Такой насущной проблемы, как ночлег, на ближайшие три дня для нас не существовало. Нет, если выдастся минутка, то можно и отдохнуть, и даже вздремнуть. Но как сказал Аркаша, мы можем двигаться беспрерывно трое суток, разве что хотя бы изредка нужно чем-то перекусывать. Препараты могли начать использовать внутренние ресурсы организма, и чисто теоретически даже привести к обезвоживанию или анорексии, если принимать их постоянно. Потому нам и потребуется перезагрузка, когда всё закончится. А пока мы шли.

***

Ваня очнулся оттого, что кто-то поливал его холодной водой. Он лежал на берегу речки в скрюченной позе и никак не мог прийти в себя. Но от водных процедур наконец очухался. Помотал головой и сел на прибрежном песке. Обведя мутным взором пространство вокруг себя, узрел шпиона Сашу, который стоял наклонившись, с консервной банкой в руке и черпал воду.

- Где это мы? – Иван с трудом разлепил пересохшие губы и прохрипел эти слова не своим голосом.

- Живой! Ну, слава богу! – Саша повернулся к нему и улыбнулся. Лицо его было вполне человеческим, таким же, как и в Управлении разведки. Но друг мой помнил стальной блеск глаз, человека, уверенного в своём высшем назначении, в своём превосходстве над большинством. Таким крот был, когда зашёл в квартиру Семёна.

Ваня достал из внутреннего кармана куртки фляжку с первачом, глотнул и протянул Саше. Но тот помотал головой. Иван пожал плечами, мол, как хочешь, и закурил. В голове начало проясняться.

То, что они попали куда-то не туда – очевидно! Вопрос – куда!? Иван достал телефон – связи нет. Вынул принудитель, а на нём лампочка, которая должна гореть уверенным синим цветом, едва мигала светло-голубым. До нашего друга начало доходить, что снаряд попал в одну и ту же воронку во второй раз. Опять заряда не хватило на переброску двоих. Но почему?

И тут он хлопнул себя по лбу. Вот балбес! Он же от нервов сжимал в кармане принудитель, и то давил на кнопку разогрева аппарата, то отпускал. Боясь, что не успеет включить вовремя. Принудителю нужно буквально пару секунд чтобы прогрузились все операции, и вот за них-то он и боялся. И добоялся до того, что посадил батарею.

- Интересно, - пробормотал себе под нос Ваня, - А можно её как-то зарядить в полевых условиях?

- Вы чего там шепчете, - отозвался от реки Саша. Он сидел на коряге и тоже курил, глядя на воду. Какие думы его тяготили можно было догадаться.

- Думаю, как отсюда выбираться! Чего же ещё? – Иван порылся в кармане и вынул фонарик, его лицо просветлело.

Он включил прибор и направил луч на Сашу. Тот застыл оборачиваясь.

- Ты во всем будешь меня слушаться, - проговорил Ваня медленно, а крот кивнул. Тут же нашему изобретателю пришла в голову ещё одна идея, и он продолжил, - Тебе станет противна одна только мысль о том, как ты жил раньше. Ты полностью перейдёшь на нашу сторону. На сторону прогрессивного человечества. Дело Революции – твоё дело.

Он не знал откуда берутся слова, но ему казалось, что так должно быть правильно. Он размыслил, что, наверное, огромные массы людей таким образом не переубедить, но с одним – может получиться.

Саша сидел на коряге и глядел куда-то в сторону. На лице блуждала улыбка. Он словно выдохнул ядовитые пары и набрал в грудь чистого горного воздуха. Ему хотелось взлететь.

А вот Иван стал гадать, в какую сторону двигаться. Первой целью он себе наметил хотя бы попробовать зарядить принудитель. Аккумулятор в агрегате, это Ваня точно помнил, стоит на двенадцать вольт. Сначала он даже хотел рискнуть – вынуть батареи из фонарика. Но после детального исследования принудителя выяснил, что в нём элементы питания интегрированные, вынуть их не удастся. А для зарядки и вовсе используется специальное устройство. Но это было уже не так страшно – Иван умудрялся дорогущие смартфоны заряжать чем попало. Надеялся, что повезёт и сейчас. Следовало только найти блок питания с соответствующим напряжением. А для этого надо попасть к людям. Почему-то мой друг не сомневался, что электричество тут имеется. Он думал так, что прыжок они совершили в будущее, а не в прошлое. Но потом вспомнил наши с Семеном рассказы о разрушенном ядерной войной и покинутом городе, где жили каннибалы, и он вздрогнул. Однако же делать больше было нечего, и товарищи по несчастью решили исследовать хотя бы окрестности.

Ваня достал из кармана трофейный пистолет, вынул обойму и убедился, что она полная. Затем вставил обратно, и дослав патрон, поставил на предохранитель. Ему стало немного спокойнее. В ближайшее время, пока не придёт в себя, он не очень хотел встречать людей. Хватало хлопот с Сашей. Иван очень сильно надеялся, что те изменения, что он внёс в сознание уже бывшего шпиона, окажутся необратимыми. Впрочем, на обратное пока ничего не указывало.

Они выбрались с песчаного пляжика на террасу реки, а оттуда на пригорок и огляделись с высоты. Вверх по течению явно находился населённый пункт. Вода доносила шум, виднелся дымок, а главное ветер принёс запахи. Которые нельзя спутать ни с чем – канализация! Ну, стало быть – туда!

И они пошли вверх по течению. Саша думал о чем-то своём и молчал. Это Ивана устраивало. Перед дорогой он ещё разок приложился к фляжке и закурил, отметив, что сигарет осталось меньше половины пачки. Машинально сделал в голове пометку – купить курева. А где? И на что? Интересно, тут вообще можно достать табак? Деньги-то у него с собой были, только вряд ли они здесь имеют хождение. А то, что люди в этом месте и времени вряд ли бросили пагубную привычку – он не сомневался. Ваня обернулся назад река с пригорка просматривалась отлично. Она извивалась причудливыми меандрами и расходилась рукавами между многочисленными островками. Это обстоятельство мой товарищ тоже отметил.

Город из-за поворота реки показался бы внезапно, но запах визуальный ряд обогнал. Он всё усиливался, становясь вонью. Видимо канализация тут была устроена самым примитивным образом, и ни о каких очистных сооружениях местные не помышляли.

Повернув в очередной раз вместе с рекой, спутники увидели дорогу. По ней к большущим воротам ехали редкие автомобили, перемешиваясь с гужевым транспортом. Телег влекомых лошадьми или волами (по крайней мере Иван идентифицировал рогатых животных, как волов) было несравнимо больше. Машины же были в основном военные. Джипы или пятнистые тентированные грузовики. Впрочем, и пешеходов по обочинам топало немало.

Ваня машинально достал телефон и глянул время.

- Гляди-ка, ещё не сел! Ох, ты ж, сегодня – воскресенье! Наверное, в городе ярмарка какая-нибудь? Смотри сколько народу туда тянется. А обратно почти никто не едет…

- Да, вижу! – Саша выглядел каким-то удрученным, и Иван пометил себе этот факт.

- Предлагаю смешаться с толпой и вместе с ней проникнуть в город.

- А дальше?

- А дальше будем искать, как зарядить наш аппарат. После чего рванём отсюда со всей нашей пролетарской сознательностью! Вкратце, план таков.

Саша снова пожал плечами, и они пошли по направлению к дороге. И вскоре влились в ручеек явно сельских жителей, бредущих к воротам. Таких ручейков было много, и прямо перед входом они сливались в большую людскую реку.

Иван отметил, что они двое, конечно, отличаются от основной массы. Но не то, чтобы разительно. Были люди и одетые похоже, возможно тоже горожане, только из соседнего населенного пункта. Рядом шагали граждане совсем уж крестьянской наружности. Машины и телеги при входе в город проверяли солдаты, а вот пешеходов - практически нет. Так, парочку особо активных, которые пытались протолкаться вперед, отвели в сторону и что-то внушали.

Беспрепятственно пройдя через ворота, Иван с Сашей пошли по центральной улице. Судя по всему, широкий проспект тянулся насквозь через весь город.

- И где ты думаешь найти зарядку к своему устройству? Не думаешь же, что тут на каждом углу торгуют мобильниками и прочей периферией? – Сашин тон Ване не понравился, и он внимательно поглядел на спутника.

- Само собой, не думаю. Хочу попробовать найти какую-нибудь бесхозную машину и украсть из неё аккумулятор. И заодно надо пару кусков медной проволоки отыскать. Или алюминиевой.

- Погоди, ну, допустим, получится найти. А как ты всё это в кучу соберёшь?

Ваня только махнул рукой, это, мол, уже дело техники. Главное, собрать необходимые ингредиенты!

В это же самое время мы с Семеном двигались с другой стороны. Я вообще гадал, что же это за город такой? Неподалеку от родных пенат был когда-то небольшой городишко тысяч так на пятьдесят жителей. Но в моё время там отсутствовали многоэтажные дома. Точнее, были, но не выше трёх-четырех - рядом с нами всегда была сейсмоактивная зона. И порой потряхивало даже у нас, хоть и не сильно. Теперь же я насчитал уже штук тридцать десятиэтажек, виднелись и другие. Да и сам город разросся.

- Уголь! – произнес Семён, - В начале тридцатых годов двадцать первого века тут стали разрабатывать угольные шахты. Я вспомнил, что читал про это. Видимо добыча углеводородов привлекла инвестиции, и на какое-то время это дало приток новой крови.

- Но ты глянь, он не особо пострадал и во время войны!

- Ну, а что они, идиоты? Кидать бомбы на собственные ресурсы? Точнее на будущие собственные ресурсы…

- Однако, какая эклектика, - пробормотал я, увидев за углом обычную крестьянскую телегу, - Лошадь в центре промышленного города…

Но Семен меня услышал. Ох, уж таблеточки чудесные!

- Сегодня воскресенье – похоже в городе ярмарка. Слышишь музыка играет где-то?

Мы шли подворотнями, стараясь держаться в тени домов. К тому же одеты были в специальные комбинезоны. По идее, случайный взгляд не должен на нас задерживаться. Правда проверить это пока не было возможности, да и особого желания, тоже. Семен остановился и достал телефон. Тот завибрировал сообщением.

- Надо куда-нибудь в сторонку уйти – шеф настаивает на сеансе связи, - мой товарищ заозирался, и увидев огромные мусорные баки устремился за них.

Связь через время – ещё одно Аркашино изобретение – уже не впервой нас выручает. Кстати, у конкурентов, похоже, такого ещё нет. Они мотаются туда-сюда с докладами.

Семен, укрывшись за баками настраивал связь с начальством. На первый взгляд это был обычный телефонный звонок, но на самом деле всё было в разы сложнее. Но я не технарь, мне тут остается только развести руками и следовать инструкциям. Я и следовал. Встал спиной к командиру и контролировал улицу. На которой, впрочем, не наблюдалось никакого движения. Я глянул по окнам до третьего этажа в окрестных домах. Строение напротив явно было нежилым уже пару лет. Что странно – почти в центре! Наискосок люди жили, занавески на окнах подрагивали, но никто не выглянул. Либо смотрели прямо через шторы. Однако я не чувствовал взглядов, и знакомого холодка, когда за тобой наблюдают, тоже не ощущал.

- Теперь ещё и Ванька пропал! – голос Семена из-за баков не предвещал Ивану ничего хорошего, - Как он умудряется всё время влипать в истории?

Я пожал плечами. Что верно – то верно, Ваня мог! Его однажды сутки продержали в отделении, когда он полез выгонять со двора пьяного дебошира. Пока поддатый идиот терроризировал детскую площадку, никто и не подумал позвонить куда следует. Но стоило Ивану выйти и попытаться урезонить хулигана, как тут же соседи вызвали блюстителей. Которые и задержали нашего друга, а реальному нарушителю спокойствия удалось слинять. Спасло только то, что он был на удивление трезв, как стёклышко в этот день. Да и записи с камеры над парковкой помогли.

- А пропал-то где? Там у нас? Может его в плен взяли? Ну, эти…

- Да то-то и оно, что сигнал на его мобильник не идёт. Наши устройства связи настроены на ваше время, и, если у него даже выключен телефон или села батарейка, он всё равно должен фиксироваться, вплоть до местоположения. А он не фиксируется! И Аркаше удалось поймать слабый фон принудителя, как будто тот тоже разряжен. И все приборы показывают, что Ваня тут, в этом времени!

- Это что же получается? Ещё и его искать? Или теперь уже только его? Блин, Ваня! Что ж мне так везёт-то с тобой?

- Стоп, не нервничай! У нас тобой есть задача, и мы в первую очередь выполняем её. То, что Иван попал сюда – это случайность, которой никто предугадать не мог. Чего ты взбесился?

- Я мог! Во-первых, я навигатор…

- Вот именно, навигатор, а не баба Ванга!

- И тем не менее…, во-вторых, я его знаю всю жизнь! Когда Ванька что-то планирует, нужно десять раз всё продумать и перепроверить.

- Ну, кто ж мог знать, что произойдёт сбой оборудования?

- Да, нет же! Это однозначно не сбой, это он сам чего-то нахимичил. Поди сидел в засаде и от нервов включал-выключал принудитель. Вот он где сбой!

- Считаешь батарею разрядил?

- Откуда же я знаю? Её что можно вот так просто разрядить?

- Можно, наверное… Я думаю, если бы он прыгнул один, то заряда хватило…, должно было хватить. Но он прихватил с собой крота, и…

Мы переглянулись и в голос сказали:

- Крот! Ещё неизвестно кто, и кого прихватил.

Семён почесал в затылке.

- Давай исходить из худшего варианта? Что крот – это крот, они тут вдвоём, и шпион контролирует Ивана. Надо их найти и в первую очередь нейтрализовать этого Александра.

- А дальше? Прыгаем с Ванькой к себе и всё заново?

Тут Сёма уже нахмурился.

- Не хотелось бы, но что делать?

- Чёрт, тут где-то Дашка, ей скорее всего нужна помощь, а мы опять спасаем здорового балбеса!

- Серега, давай без истерик, и не пороть горячку? – он редко в последнее время называет меня по имени. Чаще «Навигатор» или «Товарищ Азимут». Видимо и его эта ситуация припекла.

Я молча кивнул головой. А что тут скажешь? Он прав! Истерика и бессмысленное метание – последнее дело в нашей профессии. О, как! Я уже стал считать разведку своей профессией… Как только закончим тут, выпрошу выходной и полечу куда-нибудь в горы, на этюды. Кстати, врачи-психиатры, которые со мной регулярно занимаются, тоже советовали не бросать рисовать, хотя и будет хотеться.

- Ну, что ж, жду ваших указаний, командир! – я улыбнулся и протянул ему руку.

Семен пожал, улыбнулся в ответ, и мы продолжили двигаться так, как указал компас.

Я, честно говоря, время от времени пробовал ловить на ходу эфир. Легкие отголоски Дашкиного смеха смешивались в нём с ощущением страха. Чего она боится? Но при этом ещё и чему-то радуется… Очень я надеялся на то, что Рудаков до сих пор с ней. Он всё-таки мужик опытный и физически крепкий. Лишь бы с ними не произошло ничего серьёзного. Смешались себе с местными жителями, притворились… Кем? Ну ладно следователь, он при желании, наверное, мог бы, наверное, сойти за работягу какого-нибудь. Но рабочий должен ходить на работу… А Даша? Кем она может представиться, случись им напороться на местные власти? Да только его женой! В дочери по возрасту не годится. Хотя она, понятно, младше, но не на столько. Хм, женой! Стоп, я ревную что ли? Почему-то Дашка оказалась мне очень дорога. Особенно остро я это ощутил после её исчезновения.

Идя дворами и держась в тени домов, мы добрались-таки до центра города. Я понял, почему мы почти не встречали людей – с раннего утра они все были на площади. Мы же с Семеном утром отдыхали на одном из чердаков. Да и теперь мой друг искал подходящий дом, чтобы снова забраться повыше и устроить наблюдательный пункт. В какой-то момент я видимо вышел на особо освещенный участок дороги, и в этот момент Семён схватил меня за руку и втащил за какой-то угол, приложив палец к губам. Трактовать это можно было только, как «тихо, я что-то заметил». А я, блин, ничего не заметил! Разведчик!

- Напротив на крыше снайпер, - Семён говорил своим обычным голосом, но мне казалось, что он шепчет.

Я осторожно высунулся и поглядел в ту сторону. Напряг своё ультра-зрение и увидал. Блеск оптики и силуэт! Случайный прохожий на нас в девяноста процентах случаев внимания бы не обратил. Но снайпер – он ведь там наверху для того и сидит, чтобы фиксировать то, про что обывателю и знать не полагается. В том числе, и нас.

Мы решили, что и нам не помешает занять господствующую высоту. Вошли в подъезд дома, и я ещё подумал, что на уличной двери нет никакого замка. В моём времени все двери были оборудованы какими-нибудь кодовыми замками с электронными ключами. Здесь же, видимо, никто особо не боялся, что воры проникнут в квартиры – то ли брать нечего, то ли кардинально решили проблемы с преступностью. Как выяснилось позже, второе!

Семен впереди, я прикрываю – добрались до верхнего этажа. Это была десятиэтажка, построенная видимо перед самой войной. Надо было заселить толпы мечтающих заработать много и быстро, поэтому качество жилья оставляло желать лучшего. Строили этот дом явно впопыхах, при этом экономя на всём. Лифт предусмотрен не был. Да что там лифт – на площадке между лестничными пролетами было бы не развернуться уже втроём, а перила были просто железные, и даже не крашенные. В квартирах наверняка сквозило из всех щелей, а окна из дрянного пластика запросили замены ещё до сдачи объекта.

Выбрались на чердак, а через него на крышу. Она, к счастью для нас, оказалась плоской и с высоким бортиком по периметру. Я успел подумать, что наш дом повыше того, на котором засел снайпер, и по-хорошему позицию надо оборудовать тут. И не ошибся, только Семён сообразил это немного раньше. Он опять приложил палец к губам и тихонько выглянул из-за угла низкой будочки, что скрывала дверь на крышу. Стрелок сидел к нам спиной и был поглощен созерцанием площади сквозь окуляр оптического прицела. Он поправил на груди рацию и произнёс:

- Я пятый сектор. У меня всё чисто. Приём.

Пятый! Значит есть как минимум ещё четыре. А скорее всего больше. Я стал искать взглядом строения выше нашего и, к счастью, не нашёл. Мы-таки заняли господствующую высоту. Ну, точнее, ещё не заняли, однако Семён, показав жестом следовать за ним, бесшумно ринулся к солдату. Прямо в прыжке он нанёс короткий удар в основание черепа, стрелок стал заваливаться, и я его подхватил. Сема же, схватив винтовку занял его место. Мы будем надеяться, что те, кто так же расположен на крышах, всё своё внимание отдают контролю своих секторов. Это мне тоже жестами попытался объяснить мой друг. Я сел на корточки и прислонился спиной к бортику крыши. Командир старался тоже особо не высовываться и не отсвечивать. Рация заговорила снова:

- Я третий сектор.

- Я первый сектор.

- Я второй, прием!

На самом деле хорошо, что этот дом построили так убого. Прямо передо мной в бортике была солидная дыра - похоже кусок бетона вывалился. И через неё мне было прекрасно видно всю площадь. Правда площадью это тоже можно было назвать с натяжкой – квадрат со стороной метров триста. Может чуть больше. Они ещё и на сектора его поделили. Семен как будто услышал мои мысли:

- Возможно секторами являются ещё и подъездные пути. Интересно, какой же наш, пятый? – он усмехнулся и поглядел на солдата. Тот начинал шевелиться.

Я на корточках подполз к нему, снял с пояса наручники и застегнул их на запястьях, перевернув его самого на живот. Порылся по карманам, где нашёл свернутые в рулон бумажные салфетки. Их запихал ему в рот, и похлопал его по плечу, лежи, мол.

Семён тем временем шарил взглядом по остальным крышам – искал коллег по опасному процессу. И обнаружил ещё троих. Одного не нашёл. Зато я увидел кое-что весьма интересное, и когда присмотрелся меня прошиб холодный пот! Из здания, расположенного чуть поодаль, группа военных явно кого-то вывела. Двоих человек волокли к чему-то очень похожему на эшафот в центре площади. Я достал небольшой, но очень мощный бинокль и вгляделся - между солдатами шла Даша, и рядом с ней Рудаков! Я дернул Сёму за рукав, смотри, мол. Он кивнул – тоже увидел.

- Командир, их явно не награждать туда ведут! – как я во весь голос не заорал ничего Дашке, сам не знаю. Видимо всё-таки сказались тренировки.

- Твоё шипение, наверное, даже внизу слышно! Вижу я всё! Надо думать быстро и действовать ещё быстрее.

И тут меня начало накрывать – сквозь Дашин смех я слышал чей-то плач и стоны, а потом перед внутренним взором, как в комиксе пронеслись картинки. Вот он я бегу к эшафоту - откуда-то доносится стрельба - сам стреляю - хватаю Дашку - бежит Рудаков – снова стрельба. Самая хреновая картинка была последней – я почему-то уже лежу на земле.

С большим трудом удалось мне дотянуться и раскусить ампулу, которую на прощание дал наш жизнерадостный профессор. Отпустило почти сразу, только руки слегка дрожали.

- Семён, их нужно срочно выручать! Командуй, пожалуйста.

- Значит так, ты сейчас очень быстро спускаешься и бежишь вот сюда, - он показал место, - Это чтобы я тебя увидел как можно быстрее. Как только покажешься, я открою огонь. Они скорее всего уже будут на эшафоте. Бери все наши светошумовые гранаты. Гляди только на наших друзей, а гранаты швыряй в разные стороны. Увидишь, как упал солдат, сам открывай беглый огонь над головами. Задача добраться и освободить. Дальше по ситуации.

Я кивнул, но спросил:

- Будешь стрелять на поражение?

А вот Семён ни на секунду не замялся:

- Буду! Постараюсь не летально, конечно, но, если придётся… Всё, бегом марш!

Я сорвался с крыши, как ошпаренный! Десять этажей пробежал, как один лестничный пролёт. Выскочил из подъезда и тут же бросил влево от себя в толпу гранату. Спины людей заслонили вспышку, и я увидел, как упал военный на эшафоте. Один из тех, что держал Дашу под локоть. Она стала крутить головой, а Рудаков толкнул плечом растерявшегося солдата справа от себя. Я одну за одной кинул в толпу ещё три гранаты.

На секунду зажмурившись, как учили, кинулся через редеющую толпу к центру площади. Достал ППШ и дал на ходу очередь над головами. С моими новыми способностями - триста метров не дистанция. Меньше чем за полминуты я оказался возле Рудакова и Даши. Вокруг кричали люди и разбегались кто куда. Схватившись за плечо, упал ещё один военный. Я достал нож и разрезал веревки, которыми были связаны руки следователя. Нож отдал ему, освобождай, мол, Дашку.

Солдаты пришли в себя. Я как в замедленной съёмке видел, что они поднимают оружие и дал ещё одну очередь у них над головами. Они присели, а мы стали быстро отступать. Но в этот момент из проулка, в который мы было намылились слинять, выбежали ещё человек десять в камуфляже. Пришлось срочно менять направление и стрелять уже по ногам приближавшихся противников.

Всё-таки страшная штука этот пистолет-пулемёт Шпагина. Особенно на близком расстоянии. Те, в кого я попал, уже вряд ли смогут ходить. Их просто разбросало очередью в разные стороны. И вот в тот момент, когда уже, казалось, уйдём, я почувствовал сильный удар в плечо, словно дубиной звезданули! Не удержавшись на ногах, я бухнулся сначала на колени, но, как учили перевернулся на спину и перехватив оружие здоровой рукой дал ещё одну очередь. ППШ огрызнулся пятью залпами и затих. Патроны кончились, а перезарядить сейчас я бы его не смог. Боль разрасталась волной от плеча к кисти, и, я думаю, если бы не пилюли профессора, то просто потерял бы сознание. Чёрт его знает, что лучше? А так я видел, что какой-то солдат поднимает автомат и направляет прямо на меня, друзья мои остановились явно в растерянности. И в этот момент события крутнулись на следующий виток.

Откуда-то со стороны, совсем близко бухнул одиночный выстрел, и военный, собиравшийся меня застрелить рухнул с дырой в голове. Справа метрах в пяти стоял Ванька с пистолетом в руке, а рядом крот Саша, сжимая в руках арматурину. Стволы немедленно повернулись в его сторону.

Я вспомнил, что на поясе висит ещё одна граната, на этот раз боевая.

- Ложись, - совсем не мой голос, чей-то чужой, резкий и неприятный, - граната!

Я выкрикнул это выплевывая чеку и швыряя боеприпас в строй солдат. Они уже успели перегруппироваться.

Дашка и Рудаков присели рядом со мной, а Иван и его спутник просто бросились на землю. Грохнуло так, что я на секунду оглох – наше вооружение, конечно, на голову опережает местное. Смотреть в ту сторону совсем не хотелось. И сквозь свист в ушах я услышал командирский голос Семёна:

- Вставай! Раз до сих пор не помер, так уже и не помрёшь! - странно, но его лицо было веселым, а голос практически радостным, - Вы, подхватывайте его и вон туда, за баки! – это он уже моим товарищам.

Подскочившие Ванька и Саша подняли меня, Рудаков, как пушинку, подхватил Дашку на руки, и мы все довольно быстро ретировались в подворотню. Я ещё успел подумать, что следователь на бегу прикрывает девушку спиной. Семён пошумел ещё чуть-чуть – раздалось несколько очередей, хлопнули ещё три светошумовые гранаты, и грохнула одна боевая.

Я прислонился спиной к стене, правая рука висела плетью, больно было так, что хотелось выть!

- Доставай принудитель! – скомандовал Семён, и я полез здоровой рукой в карман, - Иван, Саша – держитесь за Серегу. Рудаков, Даша – держите меня.

- Как держать? - в унисон спросили ребята.

- Нежно! – почти прокричал Сёма и расхохотался!

Принудитель в моей ладони нагрелся, но перед вспышкой я успел услышать Дашкины всхлипывания:

- Нельзя так уходить, они ведь ждут! Нельзя!

Кто ждёт? Почему нельзя? Успел я подумать, но в этот момент сознание сжалилось, и в момент перехода наконец меня покинуло.

Глава 6. Дети

Очухался я уже в больничной палате. Рука, половина спины по лопатку, и часть груди с правой стороны были окутаны какой-то странной субстанцией. Что-то вроде застывшей монтажной пены. Появился профессор. Он был по обыкновению страшно доволен.

- Ну, что, товарищ лейб-медик, жить буду? Плохо, но не долго?

- После того, как вы, товарищ Азимут, подняли себя до уровня коронованной особы, а меня до врача, достойного эту особу лечить, скепсис на счёт «недолго» - неуместен! – он погрозил мне пальцем, - всё с вами в порядке!

- А я смогу после операции играть на скрипке? – попытался я шутить.

- Старый анекдот, но сможете! – профессор похихикал, - И рисовать тоже. Этот уникальный препарат, который мы разработали вместе с Аркадием Ивановичем в самом деле творит чудеса. Пуля застряла в мягких тканях, но имела место сильная контузия мышц и сухожилий, а также перелом ключицы. Инородное тело мы извлекли и всё заштопали. А вот для того, чтобы восстановить руку после механических повреждений обработали вот этой пеной. Она обладает удивительными регенерирующими свойствами!

- И долго мне с этим ходить?

- К вечеру снимем. Но ходить пока не стоит – вы ведь попутно проходите курс реабилитации после тех препаратов, которыми мы вас накачали перед переходом.

- А Семён тоже где-то рядом лежит?

- Семёна на кровати не удержать! И это возмутительно! Сегодня я пойду к вашему начальству и подниму вопрос о его поведении. Вплоть до понижения в звании пусть накажут!

- Ну, так-то зачем? Он же для общего дела старается!

- Для общего дела он должен быть в первую очередь здоров, - профессор поднял вверх указательный палец, - Если он сойдёт с дистанции, или хуже того, организм даст сбой в самый ответственный момент – будет ли это хорошо для общего дела? Для дела Революции?

- Так вроде Революция уже того – свершилась…

- Есть у Революции начало, нет у Революции конца! Это, как марксист и коммунист, он должен осознавать на уровне инстинкта уже. Я очень уважаю Семёна, и знаю насколько важными делами он занимается, но понятие партийной дисциплины ещё никто не отменял. Это корень нашей победы! Самая секретная военная тайна!

- Профессор, я сдаюсь! – в двери просунулась одновременно угрюмая, но весёлая физиономия моего командира.

- А, нарушитель! – доктор потер ладони, - Выгнали?

- Выгнали! – кивнул Семён, - И прямо с такими же точно формулировками. Так что готов нести все кары и принимать лечение. Только, товарищ эскулап, положите меня рядом с Сергеем. Он уже пришёл в себя, а вдвоём нам будет не так скучно. Хоть в шахматы поиграем.

Профессор махнул рукой, мол, сейчас устроим.

- Ты был у шефа? – через десять минут мой друг лежал на койке рядом тоже окутанный проводами, которые, впрочем, не мешали нам шевелиться и общаться.

- Да, мне не терпелось узнать, что же имела ввиду Дарья, когда не хотела уходить. Но шеф меня прогнал обратно к медикам. Да, собственно, и не у кого было что-то узнавать – ребята тоже где-то здесь. Проходят обследование и курс реабилитации. Так что раньше вечера, а то и завтрашнего утра делать там нечего. Отдыхаем.

В этот момент в коридоре раздался шум и голос медсестры:

- Елена Евгеньевна, наденьте халат хотя бы! Вы ведь только с полигона! Руки помойте!

Дверь распахнулась и в палату фурией ворвалась моя супруга. Настоящая валькирия! Я невольно залюбовался - все-таки я её люблю!

- В гневе ты ещё прекрасней, дорогая!

- В гневе? Да я в ярости! Как они могут меня не пускать!?

- Ну, здесь же больница, а ты только с полигона…

- Ваша жена вообще хотела посадить атомоплан на крышу, - вошедшая следом медсестра накинула ей на плечи халат и протянула стерильные салфетки, - еле уговорили приземлиться на аэропарковке в километре отсюда.

Я спрятал глаза, словно это мне пришла в голову такая сумасбродная идея. Да, моя половинка и коня на скаку в горящей избе тоже может. Особенно, если злая или испуганная. А сейчас, похоже, было и то и другое. Поскольку она села на стул и расплакалась. А я даже подняться не могу, вот, чёрт! Медсестра же подскочила к Лене и ловко вонзила ей иглу в предплечье. Жена дёрнулась и повернулась к ней. А та только показала пустой шприц. Всё, мол, додергалась.

В этот момент в палату зашёл шеф. Увидев тут такую картину, он притворно закашлялся и хотел было ретироваться, но не успел.

- Михалыч, как ребята? – Семён приподнялся на локте, - вы узнали, что хотела нам сказать Даша?

- В общих чертах. Давайте все успокоимся, - медсестра и ему показала пустой шприц, дескать, могу и вам устроить. Но он покачал головой и продолжил, - Все успокоимся, и подождём до вечера. Хорошо бы до утра, но, судя по всему, у нас действительно мало времени. Профессору я уже сказал - к восемнадцати часам вас приведут в порядок более-менее.

Шеф ушёл, медсестра увела к себе мою жену – отпаивать чаем, а я наконец задал другу вопрос, который меня тревожил ещё с того самого момента, когда мы уходили от военных.

- Семён, когда меня ранили, и ты появился рядом и вступил в бой уже внизу, у тебя было такое странное выражение лица… Словно ты рад происходящему. Как будто в своей стихии очутился…

- А я и очутился, - он глядел мне прямо в глаза и не шутил, - для меня состояние боя – это…, даже не знаю, как объяснить. Наверное, это моё. Понимаешь, вот когда ты рисуешь, ведь ты испытываешь нечто вроде эйфории?

- Да, когда я занимаюсь творчеством, испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие от процесса.

- Вот и я в бою точно так же! Я не думаю практически, мысли текут плавно. Как будто срывается туго натянутая пружина, и становится очень спокойно… Как для тебя процесс созидания, так для меня – разрушения. Но я ведь знаю, что это разрушение ради созидания. Такая, брат, диалектика. Я – Дороданго!

Я вздохнул и решил какое-то время полежать молча и подумать. Но мыслей, как таковых, не было. Через пять минут я повернул голову и увидел, что Семён спит. Незаметно сморило и меня.

К пяти вечера вновь появился профессор, теперь уже с двумя ассистентами. Они осторожно срезали пену и попросили пошевелить больной рукой. Как ни странно, пальцы слушались, только рука была как будто не моя. Я скосил глаза и увидел вместо страшной раны от снайперской пули, небольшой шрам. Доктор сказал, что полностью рука восстановится примерно через пару-тройку дней. А пока её нужно поберечь, не делать резких движений и не поднимать тяжести. Но в целом конечность пришла в норму.

У нас с Семёном взяли экспресс-анализы, и выяснилось, что ускоряющие пилюли на здоровье не отразились. Командир тут же оделся и исчез, я провозился ещё минут пять и успел пообщаться с профессором:

- Скажите, доктор, как там наши друзья? Даша?

- А почему вы, собственно, так о ней печётесь, Навигатор? Это ваш ребёнок?

Я поперхнулся апельсиновым соком!

- Какой ребёнок?! – а сам думаю, лишь бы жена не услышала. И тут же устыдился своих мыслей.

- Вообще, да – срок маленький, от вас она забеременеть не могла скорее всего. Впрочем, всякое бывает…

- Дашка, что – беременная!? – я буквально обалдел от новости, - Нет, профессор, это не мой ребёнок, совершенно точно. У нас с ней несколько иные отношения.

- С месяц, примерно. Наверное, неправильно с моей стороны именно вам это сообщать, но просто вы так о ней беспокоитесь…

- Она мой друг! И некоторое время назад произошли события, после которых я чувствую за неё особую ответственность.

- Ах, да! Ведь это её вы с вашим взбалмошным товарищем просвечивали этим фонариком, с позволения сказать. Хотя, конечно, никакой это не фонарик…

- Ладно, подробности письмом, как говорится. А я побежал!

Далеко бежать, впрочем, не пришлось. Телепортов уже понастроили, где только могли. По традиции, все научные веяния опробовали на Управлении разведки. Я зашёл в кабинет шефа, предполагая, что там уже яблоку негде упасть. Но кроме родного начальства и Семёна, за столом сидели только Рудаков и Даша. Она показалась мне очень привлекательной в этот момент – волосы заметно отросли и сейчас она задумчиво накручивала на палец непослушный локон. При виде меня вскочила:

- Серёжа! – я обнял её очень осторожно, и девушка спрятала глаза, как провинившаяся школьница.

Рудаков слегка ухмыльнулся по-доброму и поднял в знак приветствия руку.

- Итак, - заговорил Михалыч, - теперь, когда закончились все приветственные мероприятия уважаемых сторон, предлагаю перейти к делу? Виталий Борисович, слово вам.

Рудаков встал. Видно было, что к докладам руководству он привык, потому говорил сухо и по делу.

- Пешая прогулка по тому времени или миру, если хотите, показала, что общество там сильно разделено. Большая часть народу живёт в сельской местности. Меньшая же сконцентрирована в городах, находящихся в непосредственной близости от промышленных предприятий. Продукта высокого передела, судя по всему, практически нет. Заводы либо занимаются добычей углеводородов, либо первично обрабатывают руду. На лицо военная диктатура. Удалось выяснить, что существует некий центр, откуда идёт управление. Вот, собственно, и всё, что нам удалось выяснить. Есть, конечно, ряд мелких деталей и нюансов касательно быта того времени. Но рассказывать их я вам буду неделю. Поэтому изложу всё в письменном виде.

- Спасибо! – шеф хотел что-то ещё добавить, но тут уж не выдержал я:

- Да вы расскажите, что с вами произошло! Почему вас хотели казнить!? Вас же хотели казнить? Или что это было?

- Товарищ Азимут, - в голосе начальства зазвенела сталь, - Ваши друзья всё изложат, не перебивайте, пожалуйста.

Мне стало стыдно за свой порыв, и я сел на место. Рудаков снова взял слово:

- Ну, давайте хотя бы вкратце расскажу. Поскольку это тоже важно. И из этого, собственно, и будут следовать наши дальнейшие действия. Если я всё правильно понимаю.

- Правильно, правильно, - ответил Михалыч, - Мы, честно говоря, уже немного покопались в ваших головах, спасибо Аркадию. Ну, что ж, расскажите. Иначе наш навигатор не успокоится, - он многозначительно усмехнулся.

Похоже он тоже уже знал о Дашкиной беременности, и видимо так же считал меня виновником этой ситуации.

И Рудаков рассказал, как они попали в деревню, где жила секта «Грамотеев», и что таких сел далеко не одно. Что деревня кормит город, и видимо именно городские подбросили туда идеи создания колхозов. Сообщил, что в городах есть какое-то подобие сопротивления действующей парадигме. Что условия труда на предприятиях невыносимые, используется детский труд.

- А экзекуции нас хотели подвергнуть, так как посчитали чуть ли не лидерами сопротивления, - он усмехнулся и развел руками, - Но почему нам нельзя было уходить так стремительно – расскажет Дарья!

Даша встала и разгладила складки на новом комбинезоне. Их с Рудаковым старая одежда совсем пришла в негодность.

- Там остались дети в заложниках!

Мы уставились на неё!

- Да, когда нас с Виталием арестовали, мы пытались вывезти из города детей. Пятнадцать человек от пяти до тринадцати лет – находятся в руках этих отморозков! – на лице её читалось негодование и стыд, за то, что она ушла, а их пришлось оставить, - Это дети героев сопротивления.

Дашка в отличие от следователя докладывать совсем не умеет. И из её сумбурного и эмоционального рассказа мы с трудом вычленили рациональное зерно.

Та девушка, Мария, что вела их из деревни «Грамотеев» в город, через своего двоюродного брата была связана с подпольем. Точнее, он являлся связующим звеном между городским сопротивлением и сельским. Незадолго до прибытия Даши и Рудакова, в городе арестовали нескольких подпольщиков, и чтобы те выдали все связи, взяли в заложники их детей. Следователь спланировал в общем-то грамотную операцию по освобождению, но кто-то сдал повстанцев и в итоге наши друзья тоже попали в руки военных. Казнить их собирались для устрашения недовольного существующими порядками народа, и чтобы лишний раз надавить на подпольщиков.

- А знаете, - лицо Дашино сделалось загадочным, - Как фамилии Марии и её брата? Голубь! Представляете!? Мария и Виктор Голубь! Дети голубей…

- Вот так пароль! – Семен встал и покачался с пятки на носок.

Как отреагировал на это шеф было непонятно – освещение в кабинете организовано таким образом, что его лицо можно разглядеть только когда он встаёт с кресла. Если же сидит, то всегда находится в полутени.

- Детей, конечно, надо выручать, - голос Михалыча прозвучал глухо, говорил он как будто неохотно, - Я сейчас же организую отряд…

Но не успел он договорить, как Даша снова вскочила со своего места:

- Какой отряд?! Я туда пойду… – она замялась, - Мы пойдём с Виталием! Мы это начали – нам и разгребать!

И тут шеф встал и выпрямился во весь рост. Даша на полуслове запнулась. Напротив неё сидел следователь Рудаков, а во главе стола стоял точно такой же следователь Рудаков! Мы все немного опешили. Несмотря на то, что мы-то с Семёном знали о невероятном сходстве нашего нового товарища и руководителя службы Глубокой разведки.

Нет, конечно же они различались. Если поставить рядом, это сразу бросалось в глаза, как и то, насколько эти два человека всё-таки похожи! И я сразу подумал, что такое внешнее сходство бывает только у родственников. Существует мнение, что у всех людей на планете есть близнец. Это, безусловно, практически непроверяемый бред, но людям нравится так думать. Можно подобрать примерно такого же по параметрам человека, одеть его в таком же стиле, грим-макияж, скопировать повадки. Но и то, это будет близнец до тех пор, пока оригинала нет рядом. Речь сейчас, понятно, не идёт об однояйцевых близнецах, где схожесть обусловлена генетически. Шеф и Рудаков и не могли быть такого рода близнецами. Они были похожи, как близкая родня, как братья, или отец и сын, только с поправкой лет на тридцать.

Тем не менее сходство Михалыча и следователя поразило всех, даже нас с Семёном. Мы-то об этом феномене знали, даже портретик моей кисти сохранился наверняка, просто это как-то вылетело из головы.

- Погодите-ка, у меня что-то голова кружится, - Даша дрожащей рукой нашарила на столе бутылку с водой, - Это вы что, родственники, что ли?!

Михалыч нажал на кнопку на столе и вбежала уже знакомая нам медсестра. Она отвела Дашу к диванчику у стены и силой уложила. Начала доставать из аптечки какие-то ампулы, а Дарья засопротивлялась.

- Знаю, милая, знаю всё, поставлю тебе сейчас успокоительное, которое ни тебе, ни ребёнку не повредит, - на вопросительный взгляд девушки, продолжила, - Да все уже знают. Тут же разведка! Ну, что ты краснеешь? Дело житейское! А вот что тебе надо знать, так это то, что волноваться нельзя.

Рудаков сидел, опустив голову. А шеф спросил, кивнув на Дашку:

- Ну, и как вы, Виталий Борисович, собираетесь с ней идти обратно в прошлое и воевать в сопротивлении?

- Я – против, честно говоря, - следователь поднял глаза, - я собирался туда пойти один, ну или в составе вашей группы.

- А пойдём мы вдвоём! - крикнула Даша с дивана, пытаясь вскочить, но медсестра её удержала.

- Так, - в голосе Михалыча зазвенела сталь, - всё, хватит на сегодня! Ошибкой было собрать всех именно сейчас. Вы все ещё не очухались. И мне необходимо подумать. Значит, сейчас Дарья отправляется в лазарет. И не сопротивляется. Врачи делают всё, чтобы с ней ничего не произошло. На два дня закрываем все внешние проекты – отсюда ни капли информации не должно уйти.

Мы стали собираться, я подошёл к Даше, и она виновато поглядела мне в глаза. Я просто погладил её по голове, что тут скажешь?

- Семен и Сергей останутся на пятнадцать минут, - шеф притормозил нас уже возле дверей, и мы вновь сели на свои места.

Когда кабинет опустел, и мы остались втроём, он довольно мрачно заговорил:

- Ну, какие мнения, товарищи разведчики?

- Честно говоря, маловато информации, - протянул Семён.

- Да, я сам бы хотел, чтобы её было больше, - развел руками Михалыч, - Думал ваши друзья что-то прояснят…

- А вы-то нам ничего объяснить не хотите? – подал я голос со своей стороны стола, - Мне что-то подсказывает, что вы уже поняли причину вашего удивительного сходства со следователем Рудаковым.

- Понял, - кивнул шеф, - Или думаю, что понял. Но сегодня ночью мне станет известно ещё больше.

Мы с Семёном удивленно и синхронно подняли брови.

- Медики сейчас погрузят ребят в специальный сон. Аркадий подключится к ним своими приборами. Попробуем вытянуть из их головушек побольше. Так и время сэкономим, и лишний раз не будем нервировать. А то чехарда какая-то получается. Какой-то бразильский телесериал…

Откуда шеф, человек из двадцать третьего века может знать о бразильских сериалах? Интересненько...!

- Оттуда! – начальство словно читает мои мысли, - я тоже в прошлое ходил. Но это сейчас совсем не важно.

- А вот этот сон с копанием в голове, он не повредит Дашке? – я вновь всполошился.

- Да что ты так из-за неё дёргаешься? Можно подумать, это твой ребёнок!

Я покачал головой.

- Совершенно точно – не мой! И сдаётся мне вы прекрасно понимаете чей.

И вот тут меня поразила догадка, так, словно опять накрыло эфиром!

- И шеф, я догадываюсь, что вы знаете, КТО этот ребёнок!

- Знаю, или думаю, что знаю…

- Или, или! Вы чего сегодня? Там в прошлом дети в заложниках, тут беременная Дашка, а начальство всё «или», «думаю»! Вы же не собираетесь её в таком состоянии отправлять обратно, да ещё и разрешить вступать в боевые действия!? Или всё-таки собираетесь? Тьфу, ты! Я уже, как вы заговорил!

Я взял со стола бутылку с водой и выпил в три глотка. Чтобы хоть как-то притормозить поток мыслей. Смертельно хотелось курить. Я аж по карманам захлопал в поисках сигарет, но это был новый комбинезон. Михалыч молча и глядя прямо на меня нашарил в ящике стола пачку и толкнул мне. Я дрожащими пальцами вытянул одну и жадно затянулся. Даже на своё место садится не стал, а заходил туда-сюда вдоль панорамного окна. Дверь приоткрылась и в неё проснулся нос медсестры, но шеф жестом попросил её удалиться.

- Товарищ Азимут, навигатор, ты успокоился? Сядь, пожалуйста.

Я ещё три раза затянулся, затушил в урне окурок и послушно сел. Теперь мыслей не было, голова была пустая, и в ней как будто прояснилось. Только кончики пальцев подрагивали, как после эфира.

- Ребята, от вас ничего скрывать не буду, да и нечего особо, - шеф развёл руками, - Сами всё видите. Моё поразительное сходство с Виталием Борисовичем, а между прочим, у нас ещё и фамилии одинаковые. Так. Затем Дашина беременность. Отцом ребёнка тоже является он, это не подлежит сомнениям. И зачат этот ребёнок был именно там, в том времени. По всему выходит, что следователь Рудаков из начала двадцать первого века - отец начальника Управления глубокой разведки Рудакова из двадцать третьего. Мой, стало быть, отец. А Даша – моя мать.

- Чёрт! – нет, я, конечно, в глубине души, уже всё понял, и даже осознал, но это не помогло удержаться от регулярных выражений, - И что теперь? Мы их вынуждены отправить обратно что ли? Иначе что?

- Да кто ж его знает, что? – подал голос Семён, - Мы с такой коллизией ещё не сталкивались. Но, я думаю, ничего хорошего.

- Я, товарищи, и в самом деле на перепутье, - Михалыч тоже закурил, - Ведь если Даша останется тут, в нашем времени, тогда, что? Когда родится ребёнок – я исчезну? Ведь родился-то я ещё в двадцать втором веке… Или он вообще не родится? И в этом случае меня не ждёт ничего хорошего, я подозреваю. Но дело-то в общем не во мне. Родился – не родился! Проблема в том, что я стоял у истоков нового мира. Нас было трое, теперь осталось уже двое. Но если исчезну я, кто знает, как оно всё повернётся? Да, конечно, можно попросить Аркадия провести подробнейшие расчёты…

- С другой стороны, шеф, то, что вы есть, - Семен тоже встроился в цепочку рассуждений, - Здесь и сейчас. Значит, как минимум до вашего рождения, с Дашей… с вашей матерью всё было в порядке.

- Не факт, Семён, не факт. Заметь, у меня другое отчество. Да я и сам давно уже в курсе, что мои родители – не родные мне по крови люди. Впрочем, это тоже не имеет решающего значения. В общем, так, ребятушки, откладываем разговор до завтра. Сейчас всем отдыхать.

Я вышел из здания управления и увидел знакомый автомобиль. По земле мы всё ещё передвигаемся на колесном транспорте, чисто из экономии. Только двигатели в этом транспорте водородные. В своё время хотели сделать машины электрическими, однако уперлись в ту же проблему – слишком затратное производство аккумуляторов, очень вредное производство, да плюс неслабо загрязняющее окружающую среду. Да водородные машины – это не гоночные болиды, но и рекорды скорости по земле никто ставить не собирался. Если нужно очень быстро – есть атомопланы. Их уже наизобретали целую кучу вариантов, даже одноместные и спортивные.

За рулём сидела моя супруга, которая уже пришла в себя и терпеливо дожидалась окончания нашего собрания.

- Ну, что раненый боец, домой? – Лена все же ещё нервничала, и шутками старалась сбить нервозность, прыгала с темы на тему, - Когда вы снова на задание?

- Не знаю, родная, завтра утром ещё одно совещание. Там всё и решится. Пока что, поверь, даже тебя посвятить не могу.

Она расхохоталась!

- То же мне тайны мадридского двора! Похоже уже только ленивый не знает, что произошло!

Я удивленно на неё посмотрел.

- Откуда?

- Ну, не всё, само собой. Но вы вывалились сюда из того времени так громко, что, скажем так, все оглянулись. Вы ведь выпали прямо на площади. Ты весь в кровище и без сознания, Рудаков с Дашкой в каком-то рванье, Семён прямо с оружием в руках – зрелище привлекло внимание! Только Ванька по обыкновению поддатый. И парнишка этот молодой, пристукнутый какой-то – его, кстати, сразу арестовали…

Да, Иван же крота притащил! Вот ещё одна проблема. Но в первую очередь надо решить, что делать с Дашей? И Рудаковым, понятное дело – следователь её теперь одну не оставит.

Супруга моя, подумав, сказала, что скорее всего Дарье нужно отправиться в прошлое.

- Но, Лена, она ведь в положении! Ты бы видела условия там! Это же средневековье какое-то!

- Знаешь, женщины рожали и в средневековье. И раньше тоже. Беременная – не больная! Так моя бабка говорила. Это, видишь ли, для нашего пола, в общем-то, состояние естественное.

Я уставился на неё, но жена продолжала спокойно вести машину. Я притворно проворчал:

- Ты всегда меня к ней ревновала. Теперь хочешь, чтобы её загнали не просто за десятки тысяч километров, а ещё и на век назад?

Она опять расхохоталась!

- Я тебя умоляю! Ревновала! У нас с тобой двое детей, и этого вполне достаточно, чтобы мне быть спокойной. Уж я-то тебя знаю!

Мы какое-то время ехали молча.

- 

Дома я едва успел сходить в душ и переодеться, как услышал шум двигателя атомоплана. Он приземлялся на небольшом аэродроме за домом. Когда мы подыскивали себе жильё, жена настояла, чтобы площадка была обязательно. У неё в планах было завести свой небольшой летательный аппарат. Так сказать, для дома, для семьи. Это была не самая распространённая практика здесь, но пилотам разрешали. А не пилотам такая штуковина в общем-то и ни к чему. Впрочем, у Семёна, например, был личный атомоплан. И у Аркадия тоже. Экспериментальный, украшенный соответствующей эмблемой, и уникальными бортовыми огнями. Он-то и стоял теперь на заднем дворе.

Вскоре у нас в гостиной расположились Рудаков с Дашей и Аркадий. Жена вышла из кухни, и Дашка бросилась ей на шею. В общем-то Лена действительно была единственной хорошо знакомой ей женщиной в этом мире. Так что, ничего удивительного. Мы со следователем расположились в креслах, а наш гениальный инженер у мольберта с недописанной картиной. Я пробовал изобразить на холсте тот самый страшный город людоедов, куда нас забросило в первый раз. Нет, мы, конечно, фиксировали многое на фото и видео, но мои эмоции ни одно фото не передаст…

- М, да! – Аркадий разглядывал рисунок, - Всё-таки как быстро может поменяться человек под давлением обстоятельств.

Я налил всем кофе, и какое-то время мои товарищи задумчиво смотрели на наброски картины. О чем думали Даша и Рудаков, я не знаю, а вот моя жена однозначно размышляла, как бы заставить меня не ходить опять в прошлое. Но я-то знал, что пойду. И скорее всего буду сопровождать заброску следователя и Дарьи. И вероятно произойдёт это в ближайшие двадцать четыре часа.

- Виталий Борисович, - я протянул следователю чашку с кофе, - Вы хотели о чем-то спросить? Или попросить?

- Да, - он кивнул головой и посмотрел на Дашу, - завтра будет решаться вопрос о заброске или не заброске нас в прошлое. Мы с Дашей хотим, чтобы именно вы, Сергей, нас сопровождали, если все-таки будем забрасываться.

Честно говоря, я и сам бы на этом настаивал. С другой стороны, мне конечно же, не хотелось, чтобы они вообще куда-то уходили. О чем я Рудакову и сообщил.

- Однако же, вы считаете, что необходимо идти? А что если вы останетесь? Что произойдёт?

Но вместо следователя мне ответил Аркадий. Всё-таки не зря они его с собой взяли. Точнее именно его уговорили к нам прилететь:

- Понимаете, товарищ Азимут, боюсь, что если Даша родит ребёнка тут, то произойдёт нечто, что просто перевернёт всю нашу жизнь! Все наши достижения пойдут прахом… Да, я почти на сто процентов уверен, Даша и Виталий Борисович - родители шефа Управления глубокой разведки. Мы взяли кровь у всех троих, профессор будет колдовать всю ночь, чтобы исключить малейшие сомнения, но даже первичного анализа лично мне было достаточно.

Ну, вот – авторитетное мнение высказано. Что тут могу добавить я? Или возразить… В конце концов, у нас тут нет никакого я, есть мы! И есть объективная необходимость, связанная с интересами всего общества. Собственно, этим мы в корне и отличаемся от южан. Сдается мне, и шефу сейчас нелегко. Каково это – отправить в неведомое прошлое собственных родителей, которых ты и не видел никогда, и не знал? Может он всю жизнь мечтал хотя бы узнать, кто они, не то, что познакомиться. А вот познакомился, сутки пообщался, да и то как-то нелепо, и снова расставаться… Врагу не пожелаешь! Мои переживания на этом фоне блекнут, и это ещё мягко сказано.

Интересно, а зачем они все-таки прилетели к нам? Уговорить, чтобы я пошёл провожать Дарью? Так я и сам по себе побежал бы в первых рядах! Она мне, мягко говоря, не чужая, да и это косвенно моя вина, что она попала сюда. Если бы мы с Ванькой её тогда не просветили фонариком, она, наверное, не изобрела бы свой «Пешеход», да и в будущее не попала.

- Сережа, - Даша подошла и взяла меня за руку, - Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Что это вы с Ванькой виноваты в случившемся. Но даже если это так – я вам только благодарна! Иначе я так и жила бы в своём тихом мирке, копалась в железе и писала чат-ботов. Теперь же я – часть чего-то глобального! Так уж вышло, что очень важная часть… Хотя я удовлетворилась бы и ролью второго плана, можно третьего. И я, скорее всего, не встретила бы Виталия…

Рудаков встал и подошёл к нам. Он пожал мне руку и сказал:

- Мне тоже нужно вас поблагодарить. Совершенно неважно, что было до, лично для меня, главное, что есть сейчас. Если бы не вы, чем бы закончилось моё противостояние? Скорее всего я бы долго не протянул – они уже меня нашли… Был бы бой, я бы не сдался, погибли бы рядовые сотрудники, которые вообще не при делах, журналист тоже попал бы под раздачу… Кстати, как он? Я слышал тоже здесь?

Тут я вспомнил про нашего корреспондента Володю. В кутерьме последних дней, я как-то совсем о нём позабыл. Хотел было ответить, но меня опередил Аркадий:

- Это одно из самых сложных и тонких звеньев цепочки, - инженер походил туда-сюда возле мольберта, - Иногда я думаю, что его нужно тоже вернуть в то время, из которого выдернули. Нет, не домой, а в то, где он выжил после войны.

Мы все с удивлением на него уставились. С Дарьей, следователем, и шефом всё более-менее понятно. Если эти двое останутся здесь, то шеф может просто не родиться. А значит, некому будет вершить очередной этап революции. И, следовательно, не будет ничего, что есть сейчас. Хотя, положа руку на сердце, мне в это что-то не особо верится, но и проверять как-то не охота. А журналист, он там сделал своё дело. Плохо ли, хорошо, но сделал. Его там чуть не убили! Или должны были убить?

- Аркаша, вы хотите сказать, что Володя должен умереть, там в том времени? – выразила моя супруга наше общее недоумение.

- Понимаете, я нашёл старые книги, в них описана его гибель…, - инженер опустил глаза, словно это он отправил журналиста в мир иной.

- Точно его? – я не мог поверить, что мы вот так отправим человека умирать. Да ладно бы он там от старости умер на пенсии, или пропивая оставшиеся гроши, что на него было больше бы похоже. Аркадий четко произнес слово «гибель» …

- Честно говоря, текст довольно запутанный и витиеватый. Изобилует аналогиями и метафорами. Одним словом, не документ.

- Тогда, - тут уж я вступил. Мало мы что ли друзей туда отправляем? – Пока справку о смерти не найдёшь, даже и думать забудь об этом!

После этого непростого разговора мы вышли на лужайку перед домом. Я ещё подумал, мы ведь все тут пришельцы из другого времени, кроме Аркаши. Мог ли я представить ещё полгода назад, как сложится наша судьба? Что я стану межвременным разведчиком, жена моя пилотом атомоплана, а Дашка, наша взбалмошная и талантливая Дашка – матерью одного из трех самых великих борцов за свободу человечества!?

Против обыкновения я не возился в кровати до изнеможения в ожидании сна, а вырубился, едва донеся голову до подушки. Чаще всего мысли подолгу не дают мне уснуть, но тут их видимо был переизбыток. Проснулся с рассветом, жена ещё спала – до звонка будильника оставался час.

Я аккуратно выбрался из постели и пошёл вниз, в гостиную. Не умываясь, взялся за кисть, смешал краски, и на будущей картине среди тяжёлых туч стали пробиваться тонкие солнечные лучи. Прислушался к эфиру, нет, вроде бы накрывать меня сейчас не будет. Из ванной услышал, как зазвенел будильник и топот ног. Супруга всполошилась, что меня нет, и побежала искать. Но возле ванной остановилась, и уже спокойно ушла на кухню.

Лена подвезла меня до Управления, а сама отправилась на полигон, где обучались пилоты атомопланов и испытывали новые модели летательных аппаратов. Во всей этой суете мы совсем забыли, что у неё сегодня тоже ответственный день – первый вылет с пассажирами. Вообще она училась водить армейские машины, но по правилам прежде, чем сесть в кабину военного атомоплана, полагается отлетать сколько-то там часов для гражданских нужд.

- Как ты думаешь, вы уже сегодня отправитесь туда? – мы стояли на ступеньках Управления.

- Мне кажется, что нет, - я взял её за руку успокаивая, - Ребятам нужно подготовиться. Надо продумать слишком многое, прежде чем забрасывать их в такое время. И это можно сделать - в конце концов мы ведь довольно много уже знаем об этом мире. Естественно, всего не учтёшь, но максимально обезопасить их – наша прямая обязанность. И я буду на этом настаивать! В крайнем случае, я знаю, как их всех убедить.

На последних словах я хитро улыбнулся. Мне уже несколько раз удавалось очень правдоподобно симулировать неожиданный приход эфира. Нет, я не имел ввиду использовать свои способности ради какой-либо корысти. Скорее для того, чтобы убедить начальство или окружающих в правильности своих суждений. Да, мы смотрим на всё диалектически, все наши действия строго научно выверены, но иногда это выглядит слишком уж бесчеловечно. Причём, я умом-то понимаю, что скорее всего иначе просто нельзя, особенно когда на чашах весов стоят жизнь одного и жизни миллионов. Труды и достижения миллионов. Миллионы недожитых жизней до… Но чисто умозрительно я далеко не всегда согласен с политикой партии и правительства. И вообще не боюсь эти суждения открывать обществу. Мы тем и отличаемся. Никто не может принять единоличное решение – последнее слово за советом! Впрочем, сегодня мои хитрости не пригодились.

Когда я вошёл в кабинет шефа, вокруг стола уже расселись почти все мои друзья. Были здесь и Аркадий с профессором, к своему удивлению, я увидел журналиста Володю. Не было только Семёна. Начальник Управления глубокой разведки просматривал какие-то бумаги – от текучки его никто не освобождал, остальные вполголоса беседовали о своём. Аркадий и вовсе завтракал… Наконец пришёл слегка опухший, и взъерошенный Семён и мы приступили к делу.

- Рассказывать всем присутствующим, зачем мы собрались, думаю не надо, - начал Михалыч, - Но некий тон беседе я задам. Итак, сегодня мы в теории обработаем все вопросы заброски наших товарищей в прошлое. И определим день, когда это произойдёт.

- Я предлагаю сильно не торопиться, - оторвался от бутерброда Аркадий, - Мы уже научились довольно неплохо сдвигать лимб. Так что пара-тройка дней в запасе у нас есть.

- Это очень хорошо! – шеф поглядел на инженера без всякого неудовольствия, как будто тот регулярно принимал пищу у него в кабинете, - Дальше, необходимо выслать одну, а может и две разведгруппы, и тихонько выяснить, что там происходит в тот самый день, когда Даша и Виталий Борисович придут в этот мир. Согласен, звучит патетично, но подбирать слова я сейчас не намерен.

- Мы с Семёном пойдём? – я чуть приподнялся на стуле.

- Нет, Семён по данным разведки будет разрабатывать план спасения детей. Ты будешь ему помогать, поскольку эта часть плана ляжет именно на вас, - Михалыч поглядел на меня, - Как ты себя чувствуешь, товарищ Азимут?

Я поднял вверх раненую руку и покрутил, дескать, работает, всё в порядке. Мы обсудили ещё ряд вопросов, дали наставление разведгруппам, и разошлись. Я был рад, что Дашка ещё несколько дней пробудет с нами. Правда Аркаша очень просил её поработать с ним хоть немного. Слишком уж его занимал ее ноутбук и программа «Пешеход». Но я был твёрдо намерен украсть у него Дарью и покатать на атомоплане. Показать, как у нас тут здорово!

Лена закончила свой тестовый полёт с пассажирами после обеда. Получила все необходимые документы, и со следующей недели она будет тренироваться уже на боевых машинах. Мы решили одолжить атомоплан у Семёна и полетать вместе с Дашкой и Рудаковым. Но машина моего друга оказалась всего лишь трехместной. А так как Семен немедленно засобирался с нами, получалось, что мы не помещаемся. Пришлось идти на поклон к Аркадию. У того-то атомоплан был куда вместительнее, и оснащен всеми новинками. Просто Аркаша был одним из соавторов создания этих летательных аппаратов, и все усовершенствования в обязательном порядке ставили на его машину. В итоге нас набралось уже шестеро, а в последний момент на борт проскочил и Ванька.

Аркадий милостиво пустил за штурвал мою супругу, и она тут же заявила, что по сравнению с штатными атомопланами, машина инженера это просто супер-люкс:

- Такое ощущение, что после УАЗика неожиданно пересела в Бентли!

Ну, да, сравнить современный летательный аппарат с российским джипом конца XX века – хватило же воображения! Я рассмеялся её пассажу.

- Дорогая, помнишь, мы ещё там, в нашем старом времени всё мечтали как-нибудь съездить в отпуск на Алтай? Давай полетим в ту сторону? Да и ребята, пожалуй, там не бывали, - я оглянулся на товарищей, и все дружно закивали головами.

- Отличная мысль, - откликнулся из штурманского кресла Аркадий, - Я знаю там одну долинку в высокогорье – закачаетесь! Как раз должен цвести маральник – это красотища неописуемая! А заодно промчимся над половиной страны, и Семён нам прокомментирует, что мы видим?

- Тогда пролетим сначала над Уралом – Лена, прокладывайте курс, - отозвался Семён, - Поясню почему! В конце двадцатого – начале двадцать первого века Уральские горы уже считались некоторыми с позволения сказать, специалистами, выжатыми досуха. Многие шахты и выработки забросили, как неперспективные. Так официально заявляли. На самом же деле, было просто дешевле и выгоднее разрабатывать новые месторождения, которые сулили немыслимые барыши сразу.

Это была самая, что ни на есть правда! Я всё-таки нашёл несколько трудов по истории, и читал об этом. Когда нашим удалось взять власть, потребовались огромные ресурсы – в первую очередь металлы. Поскольку намечалась новая война – буржуи не собирались сдавать свои позиции вот так запросто. Времени на изыскания практически не было, потому один из лидеров движения, он, к сожалению, нас уже оставил, предложил обратить внимание на брошенные месторождения и шахты. Их оказалось гораздо дешевле, а главное, быстрее восстановить. И на Урал отправился трудовой и научный десант. Уже после того, как основные боевые действия закончились, посчитали нецелесообразным бросать начатое. Карьеры укреплялись, штреки окультуривались, в них появились сначала лаборатории и мастерские. Там же оборудовались места для временного проживания специалистов. Но ничего не бывает настолько постоянным, как временное! Человек врубался в недра, имея под ногами твёрдую почву, как говорится. В конце концов Уральские горы от Казахских степей до Ледовитого океана превратились в огромный завод-город-шахту.

- Настоящее чудо света! – Семен комментировал всё, что происходило внизу, под крылом атомоплана, - Видите вон ту изогнутую трубу, уходящую за горизонт? Это туннель для скоростного поезда. Двигается на магнитной подушке, только она его окутывает, так сказать, целиком. Сам состав заряжен положительно, а поле вокруг него отрицательно, а может и наоборот. Неважно. Элементарная физика! Мчится стремительно, а дорога - то проходит поверху, то уходит внутрь гор. И тянется прямо от юга до севера! Если не вылезать на станциях примерно за полтора часа можно проехать от начала и до конца. И поездов там внутри два – двигаются в противоположных направлениях, курсируют круглые сутки. Тут работа не прекращается ни на минуту!

Семён рассмеялся так счастливо, как будто сам спроектировал и построил дорогу. Ну, а если вдуматься, то так оно и было. Мы все вместе делаем одно дело. И всё что мы производим принадлежит всем нам!

- Интересно, я не увидел ни одной дымящей трубы, - отметил со своего места Рудаков, - Вроде такое количество заводов должно создавать непрерывную дымовую завесу…

- Правильно, Борисыч, - Семён хлопнул следователя по плечу, - Никаких вредных выбросов в атмосферу! Все продукты сгорания идут на отопление жилищ рабочих и учёных. Везде стоят мощные газоочистительные и газоразделительные станции. Какой-то газ используем, как топливо, а какой-то идёт на нужды производства. Зачем его откуда-то поставлять, когда вот он – только грамотно выдели и используй!?

- Да уж, - протянул следователь, - И почему мы до этого не додумались?

- Ну, почему не додумались? – вступил в разговор Аркадий, - Додумались! Мы пользовались вашими наработками… Просто собственникам заводов вся эта возня была невыгодной. Это же сколько средств нужно вынуть из карманов, чтобы всё организовать и построить? А прибыль…, когда она ещё начнёт поступать? И это, при тогдашнем горизонте планирования в пределах пары лет, могло запросто хозяина разорить. А мы деньги ни из чьих карманов не тянули – условно говоря, мы скинулись всем миром! Как и, в принципе, на всё, что тебя окружает.

За Уралом мы повернули немного на север. Сёма хотел показать нам, что теперь на Васюганских болотах. Там, где раньше на пустошах размером со всю Европу торчали одинокие нефтяные вышки да изредка попадались временные посёлки нефтяников, расположился огромный город!

Нефть и газ нужны и сейчас не меньше, чем в начале двадцать первого века. Но и тут к проблеме подошли научно. Сначала построили хорошие дороги, затем на равном удалении, где это было возможно, выстроили населенные пункты. Но уже не временные, а стационарные. Так, чтобы нефтедобытчикам не приходилось стучать зубами от холода в сырых палатках и промозглых вагончиках. Потому ехали на север семьями. И для детей были выстроены сначала детские сады и школы, затем профессиональные училища. В них получали необходимое дополнительное образование и взрослые рабочие. Потихоньку рабочие посёлки разрастались и соединялись друг с другом. Дошло до того, что некоторым до родной нефтяной вышки можно было дойти пешком. Да, были предприняты беспрецедентные меры по безопасности, но это была насущная необходимость, и никому и голову не приходило назвать это место концлагерем. Как это непременно произошло бы в наше время. Кстати, тут сама собой образовалась зона свободная от никотина. Курение на территории Васюганских болот было строго запрещено! Инициатива исходила от самих жителей и рабочих.

- А вон там, видите? – Семён указал на большущее здание со шпилем, - Это университет! Решили, чего спецов гонять туда-сюда? И построили вуз прямо на месте. Готовит специалистов нефтегазовой отрасли и смежников. Шпиль, между прочим, выше МГУ!

Отрадно, что Сибирь преобразилась! Она оставалась промышленным центром страны, но при этом всё великолепие природы удалось сохранить. Я помню огромные проплешины в тайге в наше время, когда миллионы гектар леса вырубались абсолютно варварски. А пиломатериал отправлялся за кордон, баснословно обогащая нечистых на руку коммерсантов. Сейчас ничего подобного мы не видели. Под крылом атомоплана о чем-то пело зелёное море тайги.

Лена прибавила скорости, и мы довольно быстро долетели до Алтайских хребтов. Несмотря на июнь кое-где на вершинах блестел снег и лёд. В долинах же переливался изумрудный травяной ковёр. Бежали ручейки и речки. Над всем этим великолепием возвышалась громада Белухи – наивысшей точки и Алтая и всей Сибири. А от легендарной горы спускаясь по склону от ледника Геблера причудливо извивалась красавица Катунь. У меня захватило дух! Молчали в восторге и мои товарищи. Лишь Аркадий ерзал в штурманском кресле выискивая какую-то одному ему известную долинку.

- Вот, Елена Евгеньевна, садимся вон туда! – он аж подпрыгнул, - Видите озеро? Вон там на поляне!

Мы приземлились возле небольшого озера, окруженного с одной стороны кедровым лесом, с другой же прямо в воду с горы спускался снежный язык. Светило солнце, но жарко не было вовсе – легкий сквозняк с вершин прогонял зной и мошкару. Набрали по окрестным кустам валежника и развели костёр. Что-то вроде очага из круглых камней было выложено на берегу. Тут же лежали старые брёвна, на которых мы с удобством и расположились. Достали свою нехитрую снедь, расстелили скатерть, заботливо припасенную Аркашей. Пока занимались делами, переговаривались, хрустели ветками, кто-то смеялся, а тут вдруг все дружно замолчали. Тишина воцарилась такая, что её можно было резать ножом, укладывать на густой алтайский воздух, и есть, как бутерброд!

- Да-а-а-а, - протянула Даша, - не то, что говорить о делах не хочется, даже думать о них кощунственно здесь!

- Вот и не говори. Слушай, смотри, дыши! Мы именно поэтому сюда и забрались, - Семен сидел по-турецки прямо на траве, прислонившись спиной к старому пню.

Аркадий со значением покивал головой. Да, мол, на несколько минут выкиньте всё из головы.

Так и просидели с полчаса. Потом решили перекусить. Ванька достал фляжку со своим знаменитым самогоном, и тут кроме девушек, никто не отказался. Дашка лежала на бревне, головой у Рудакова на коленях и смотрела в небо.

- Да уж, ещё пару месяцев назад я и думать не могла, что со мной может произойти что-то серьезней потери банковской карточки, - она говорила спокойно, словно это не ей со дня на день прыгать через время в мир полный опасностей, да ещё и там рожать ребёнка, - А с другой стороны, я бы не встретила тебя…

Говорила она это следователю, но по большому счету, обращалась ко всем. Если бы Ванька не изобрёл фонарик, я не нашёл компас, если, если, если… Честно говоря, мне до сих пор кажется, что я сплю. Но вот-вот проснусь, стану делать какие-то дела, может пойду пить пиво, а сон будет стираться в памяти и к обеду от него останутся неясные обрывки. Мне запоздало захочется записать, но будет уже поздно – четкая и логичная картинка уйдёт…

Я стряхнул оцепенение, огляделся – Иван курил, тоже глядя в небо, Семён сидел с закрытыми глазами, Аркаша что-то строчил в блокноте, Рудаков с Дашкой вполголоса ворковали о своём. Моя жена ходила вдоль кромки воды у озера и фотографировала. Я хотел было достать блокнот и сделать набросок, но понял, что эту красоту надо впитывать кожей, вдыхать… Вместо этого встал и тоже направился к воде. На полпути остановился, быстро разделся, и с разбегу заскочил в ледяную воду.

Хватило меня минуты на две, а то и меньше! Вода была настолько холодной, что, казалось разом свело всё тело. Я выбрался на берег и встал под солнце. Согрелся, кстати, тоже довольно быстро. Доплелся до костра, сел и вытянул к нему руки и ноги. Жена подошла и погладила недавний шрам на плече.

- Ты, кстати, правильно сделал, что окунулся, - сказал Семён, - Местные говорят, что, если с чистыми помыслами даже умыться в этом озере – все желания сбудутся.

- Само собой, сбудутся! Оно ж одно остаётся – поскорее выбраться на берег и согреться!

Мои друзья рассмеялись. Больше желающих загадывать желания не нашлось. Мы снова пустили по кругу фляжку, я тоже закурил. И в этот момент из-за кедров на тропинке появилась странная фигура.

Человек был невысок, но коренаст. В какой-то странной хламиде, что-то вроде кожаного халата с тканевыми вставками и рукавами. В произвольном порядке с одеяния свисали ленточки и шнурки. На голове была странная шапка, украшенная перьями какой-то крупной птицы, а на лице маска с кабаньими клыками. Опирался этот гражданин на деревянный посох тоже очень причудливой формы.

- Ребята, это шаман, да? – ойкнула Даша.

- Похоже на то, - ответил Семен.

Когда фигура приблизилась, стало ясно, что человек этот не просто стар, а очень стар – это было видно и по фигуре, и по кистям рук. Кожа на них напоминала пергамент. Но при этом двигался он легко, не шаркая по-стариковски ногами.

- Здравствуйте! – Аркадий встал и поприветствовал гостя, мы тоже закивали.

- И вам здравствовать, гости священной долины! – голос из-под маски прозвучал гулко, но по-русски он говорил чисто, хоть и слегка гортанно.

Он вдруг повернулся ко мне и поклонился как равному или старшему. Такой это странный был полупоклон. А я внезапно ощутил с этим человеком непонятное родство. Может у меня корни откуда-нибудь отсюда? Но нет, через мгновение я понял – сейчас будет эфир. Но не тот, который скручивает, бросает на землю и не даёт дышать. Нет, это эфир легкий, когда из ниоткуда идёт понимание, куда двигаться и что делать. Скользящий, как ветерок, приносящий облегчение от зноя.

Шаман взял меня за руку и сказал:

- Знающий дорогу, не тревожься за своих друзей. Укажи им путь и проводи. И тогда сложится всё именно так, как ты задумал.

Да, собственно, чего я задумал-то? Если уж начистоту, то задумал совсем не я! А старик повернулся к Даше:

- Встань, открывающая двери, - он обошёл вокруг вставшей девушки чертя концом посоха по земле круг, - Тебе нечего бояться, раз ты всё для себя решила. Трудно будет, страшно иногда, но ты справишься.

После чего подошёл к Рудакову:

- Воин, тебе легче всех! Просто делай своё дело!

Рудаков молча кивнул, стоя навытяжку, как на плацу, только Дашу взял за руку. Поближе к ним шагнул Семён, и шаман, сдвинув маску с лица, заглянул ему в глаза:

- Ты – самый странный! Удивительно - ты не плохой и не хороший. Как струна… Звени, и успокаивай всех…

- Присядьте с нами? - Аркаша тоже подошёл поближе, - Перекусите.

Старик присел на бревно, взял кусок хлеба. Семён протянул ему кружку с Ваниным самогоном. Тот её охотно принял, но выпил не залпом, а в растяжку, явно наслаждаясь. Крепкий дед – у Ваньки напиток меньше пятидесяти градусов не бывает!

- Ты – мастер! Руки золотые, - сказал он Ивану, точно угадав изготовителя, - Тебе не место там, где ты сейчас. Если есть сомнения, отринь и присоединись к друзьям.

Ванька вытаращил глаза! Потом закурил и задумался.

- У вас есть друг. Он летописец, его нет сейчас среди вас, но он вам настоящий товарищ. Если ты, воин, возьмёшь его с собой – будет лучше всем.

- Володя? – Рудаков привстал с бревна, - А я думал, что обознался, когда он промелькнул в коридоре. Мне казалось, он должен был остаться дома…

- Ага, вместе со мной, - включился Иван, - но я-то тут! И он тоже где-то тут…

- Дедушка, а вам далеко до дома? - перебила моя жена, - Может мы вас подвезём?

- Не нужно, - старик ласково посмотрел на Лену, - Не стоит, за мной сейчас приедут.

И в этот момент послышался стук копыт. На поляну выехали трое всадников, ведя в поводу оседланного коня. Видимо для шамана. Лошади так странно смотрелись на фоне атомоплана, что аж набросок сделать захотелось. Но старик встал, не оборачиваясь к нам подошёл к своему коню, и одним движением оказался верхом. Вот это долгожитель! Его спутники не сказали ни слова, только кивнули в знак и приветствия, и прощания.

Мы же собрали свои пожитки, загасили костёр, и отправились обратно. Всю дорогу я смотрел вниз. Под нами проплывала совершенно новая страна. Да что там страна, новый мир! В котором нашлось место не только могучим производствам и современным технологиям, но и вот таким проявлениям культуры, как этот старый шаман. Пережиток, конечно, но что-то в этом было… Родное, что ли?

- Интересно, а много ещё людей исповедуют шаманизм? А другие религии? Я что-то не заметил особого религиозного рвения среди наших людей.

- Михалыч говорил, - ответил мне Семён, - Что когда они только начали строить новый, принципиально другой мир, встал вопрос веры. Очень остро встал! Народ за годы лишений после и во время войны снова потянулся к богу. Многие искренне. Но наше общество строго научно, а тут какая уж вера? Либо веришь, либо изучаешь. Однако, было принято решение не трогать догматиков. Можно сказать, поставили социальный эксперимент – какой процент верующих сам по себе склонится на нашу сторону. Все социалистические страны стали абсолютно светскими государствами. Но с так называемой свободой совести. Законодательно разрешили исповедовать любую религию. Но только если это не мешает общему делу. Все религиозные течения не финансировались более из бюджета. Это было строго запрещено.

- Да, я помню, что ещё Ленин говорил, мол, искренне верующий человек – готовый революционер. Потому, что он стал искать выход, просто пошёл не в ту сторону.

- Верно! И наша задача указать правильное направление. К слову, очень многие быстро поняли, что появляется огромное количество конструктивных задач. И решить эти задачи будет полезно для всех. И просто интересно. Есть куда приложить руки! А когда человек видит результат своего труда, пользуется им вместе со всеми, это, знаешь ли, мобилизует.

Мы решили на обратном пути пролететь над южными границами. Сделали изрядный крюк, зато посмотрели на необъятные хлопковые поля. Все республики бывшего СССР влились обратно в общую семью народов. Как бы пафосно это не звучало. Вообще, главное, не как всё это звучит, а как работает! Единственное, что смущало, так это наличие там за границами, злобного хищника.

Вернулись мы не позже восьми вечера, как и собирались. Шеф был ещё у себя в кабинете и успел назначить нам совещание на утро. Из глубокой разведки вернулась группа. Завтра она нам доложит, и мы с Семеном сядем составлять план заброски Рудакова и Даши назад в прошлое.

Утром ещё до прихода группы разведчиков в кабинете у шефа я решил доложить ему о встрече с шаманом. Он не сильно удивился, хотя и ответил, дескать, думал, что этого явления практически не осталось. Однако согласился со мной, что в целом неплохо если сохраняются очаги национальных культур. Особенно если это не мешает, а даже помогает в какой-то мере.

- Вы не до конца меня поняли, шеф, он, этот шаман – навигатор! Такой же, как я!

- А вот это уже не очень хорошо. Где-то мы проглядели…

- Да вы бы видели, какой он старый! Да и как его разглядишь в такой глуши?

- Не скажи, мы делали всё, чтобы культура и образование проникли как можно глубже. В самый медвежий угол! Вот подумай, сколько в царской России было выдающихся учёных?

- На ум приходит только Ломоносов, если честно.

- И всем приходит. А теперь представь сколько таких Ломоносовых было потенциально? Ну, вот если бы у всех была возможность учиться в те годы?

- Вряд ли миллионы, конечно, но счёт скорее всего шёл бы на тысячи.

- А теперь вспомни, сколько всего сделал один только Ломоносов. И потом умножь на тысячу хотя бы! То-то же.

Да, Михалыч, конечно, был прав. Все достижения науки, которыми мы пользуемся сейчас, появились только благодаря тому, что образование и возможность развивать свой потенциал появились у каждого. Не надо думать, что вот прямо каждый кинулся тут же изобретать синхрофазотрон. Отнюдь. У нас так же для каждого имеется свобода выбора. И кто-то, как этот шаман, не сразу понял, какие безграничные возможности открываются перед ним. Ну, и не всем ведь строить города и университеты посреди Васюганской тундры…

С другой стороны я и сам не уверен, заблуждался ли старик, оставаясь верным своему древнему учению. Не исключено, что это было его осознанное решение. В любом случае, жаль, что мы проглядели навигатора. Пусть эти «Мы» и были ещё до моего рождения по местным меркам. Я вдруг понял, что полностью отождествляю себя с этим миром. А вся моя жизнь «До» – была просто каким-то иррациональным сном.

Потом пришли разведчики, Семен, и также к нам присоединился Аркадий. План мы состряпали простой. Тут ведь чем проще, тем надёжнее. Надо было устранить по максимуму мои любимые «если». Потому Аркаша сказал, что он очень чётко рассчитает сдвиг лимба. Так, чтобы мы выскочили в том времени ровно через тридцать минут после нашей с Семеном атаки на солдат и удивительного в последствии нашего исчезновения.

Там, в том времени особенно никто не утруждал себя думами – тюрьма находилась тут же на площади. Наша задача была, используя фактор неожиданности, захватить эти застенки. Затем вывести детей, быстро погрузиться в военный грузовик (разведчики приглядели его тут же) и рвануть из города. Я должен был взять на себя транспорт – устранить, если нужно водителя. А за руль сядет Рудаков. Мне вбили, конечно, в голову, как управлять почти всем, что ездит, но следователь просто умел водить грузовик. У него там в нашем времени и права соответствующей категории были. Семен же будет руководить группой из трёх разведчиков – они и пойдут на штурм тюрьмы. Дашка рвалась вместе с этой командой, мол, дети её знают, но мы убедили её, что мой командир справится. Ей же предстояло встречать ребятишек у машины.

После уже шеф с Дашей и следователем обсуждали, что им взять с собой, как они будут натурализоваться в том мире, и куда, собственно, везти детей, а главное, ехать самим?

Час Ч назначили на двенадцать тридцать следующего дня. А я решил прогуляться до дома пешком. Шел по залитым солнцем улицам, иногда со мной здоровались прохожие. И вдруг увидел совершенно сюрреалистическую картину. Прямо по центральному проспекту современного города, где ездили автомобили и над которым сновали атомопланы, медленно шли четыре коня. На них сидели всё те же трое молодых молчаливых алтайца, а возглавлял эту процессию наш старый знакомый шаман.

Он выглядел так же, как и там в горах. Одетый в свой странный халат и маску с кабаньими клыками. Поперек седла лежал посох. Старик увидел меня, остановился и спешился. Я подошёл поближе и протянул ладонь для рукопожатия, но он вдруг поклонился чуть не в пояс. Его спутники тоже спрыгнули с коней и поклонились.

Я стоял в совершенной растерянности. На нас смотрели люди, и я совсем не понимал, что мне теперь делать. В голове стучало: «Как! Как вы на лошадях умудрились добраться меньше, чем, за сутки!?».

- Да на атомоплане, конечно! – раздался позади голос шефа, - На грузовом. А по улице я попросил проехать. Специально для тебя…

- И… Это… Что значит? – я аж заикаться начал.

- А это означает, что у тебя появилось сразу четыре коллеги. Точнее, даже ученика! – рассмеялся шеф.

- Какие ученики? Я сам-то толком ничего не умею! – я крутил головой, мне казалось, что надо мной смеётся вся улица.

Но в этот момент снова почувствовал тот самый лёгкий ветерок эфира. И вместе с ним какое-то острое единение с этими странными людьми. Старый шаман сдвинул с лица свою маску. Он улыбался.

Короче говоря, прогуляться и собраться с мыслями не получилось. Сначала мы с Михалычем разместили наших гостей. Да каких гостей? Новых сотрудников Управления глубокой разведки! А потом я выяснил у шефа, как всё-таки получилось, что эти люди оказались здесь!? Оказывается, это он после всех наших планерок полетел на Алтай, нашёл там старого шамана, и натуральным образом распропагандировал. И вот тут я оценил гений этого человека. Не зря, совсем не зря отправляем мы в прошлое Дашку. Родить ей предстоит одного из самых значимых людей в истории человечества!

Главная 7. Операция.

Есть такой закон Мерфи – если что-то может пойти не так, как ты задумал, то так оно и случится. Утром я сидел в курилке на работе и размышлял, где же в нашем плане по спасению детей слабые места? В законы Мерфи я не верю – я материалист. Но я ведь ещё и реалист, и прекрасно осознаю, что даже самая тщательно спланированная операция может пойти вкривь и вкось из-за самой малейшей ошибки. Особенно, если в ней участвуют не самые, откровенно говоря, подготовленные люди. Я, например. Несмотря на все тренировки и обучающие программы, служу-то я в разведке без году неделя!

Спустя минут пятнадцать ко мне присоединился Семён. Курил он в последнее время редко, но сегодня видимо волновался не меньше моего.

- Переживаешь? – командир посмотрел на меня сквозь облако дыма и грустно усмехнулся, - Я тоже!

- Ну, тебе-то к боевым операциям не привыкать. А я…

- И ты в них тоже уже участвовал. А волнуюсь я перед каждой. Это когда до дела доходит, слетает какой-то стопор. А вот до – меня трясёт в мандраже не хуже, чем тебя. Поверь.

- В любом случае, у тебя их было больше…

- Поэтому я и командир! – засмеялся Семён, - Пошли, начальство ждёт.

Время неумолимо приближалось к полудню. Рудаков с Дашей были уже в кабинете. Им изготовили одежду почти не отличимую от той, какую носили люди того времени. Только сшили из более качественных материалов, чтобы служила подольше. Утром Дарью обследовал профессор и сказал, что она совершенно здорова.

- Серёжа, ты не волнуйся так, - она подошла ко мне, - Вы же нас там не бросите. Будет связь, будете в гости прилетать, приезжать… Не знаю, как это правильно обозвать.

- Ладно, товарищи, - перебил шеф, - Смотрим все сюда.

Он указал на стену, на которой в хорошем разрешении отобразилась фотография площади. Отлично был виден эшафот, сновали какие-то люди в форме, слева стоял грузовик. Видимо разведчики сделали фото сразу после нашего исчезновения. То есть в запасе у нас буквально полчаса, не больше!

- Мы вас высадим в тот же проулок, откуда вы выпрыгнули сюда. Минута есть у Семёна и его группы, чтобы добраться до тюрьмы. Столько же у Виталия Борисовича и Даши для броска к машине.

- Как устроено это узилище, мы, конечно же, не знаем? – поднял я руку.

- Само собой! Придётся импровизировать.

- Там сразу на входе что-то вроде комнаты дежурного, - подала голос Дарья, - в ней один-два человека. Дальше мощная дверь, я разглядела – она закрывается на засов, солдат открывал его какой ручкой у стола.

- Открывается – закрывается! – пропел Семён, - У меня не забалует!

- А за дверью узкий коридор, ну я вам всё это уже рассказывала…

- Продолжай, - кивнул шеф, - Повторенье – мать учения!

- Так вот, по коридору с одной стороны видимо кабинеты местных офицеров. Нас водили на допрос. А по другой стене камеры. Детей, всех вместе, держат в третьей по счёту от двери.

- Там какое-то окно рядом с дверью, - Семен увеличил фото.

- Да, это окно дежурки.

- Судя по всему площадь из него просматривается полностью. А вы говорите, построили, где место нашлось. Я уверен, ещё и черный ход имеется.

- Что ты предлагаешь, Демпфер? – шеф приподнял бровь.

И Семён предложил рвануть вдоль стены, максимально используя слепые зоны. Затем метнуть в окно гранату и пользуясь замешательством проникнуть внутрь. Вторую дверь также точно снести взрывом маленькой пластиковой мины.

- Замки на камере я срежу плазменным резаком. Двое разведчиков пойдут в обход и зачистят чёрный ход. Двое останутся снаружи, а мы с Серёгой пойдём внутрь.

- А мы? – спросил следователь, - Как до грузовика доберемся?

- А вы обезвредите водителя, заведёте машину, и подгоните её как можно ближе ко входу. Как только выведем и загрузим детей – рванём оттуда со всей нашей пролетарской сознательностью! А разведчики с минуту перекрывают наш отход и уйдут с помощью принудителей. Каждому надо выдать индивидуальный прибор.

В прошлый раз мы победили, поскольку использовали фактор неожиданности. Ну не могли солдаты предположить, что кто-то в центре их собственного города на них же и нападёт. Они-то явно чувствовали себя там полновластными хозяевами. Семён решил, что снаряды в одну и ту же воронку таки падают. Меня смущало только то, что времени после первого нападения фактически пройдёт совсем ничего. То есть, противник будет ещё начеку, не успеет расслабиться. И я высказал эту мысль вслух. Но Семён возразил:

- Вряд ли они там регулярно ведут какие-то боевые действия. Я к тому, что солдаты, как мне кажется, не очень-то подготовленные.

- А снайперы? Мне они показались вполне готовыми, - ответил я.

- Ну, знаешь – снайперов вообще-то много не бывает. И практически всех мы с тобой устранили.

Тут во главе стола поднялся Михалыч:

- Я считаю план вполне жизнеспособным! – его голос тем не менее был мрачен.

После заявления начальства споры прекратились. Только Рудаков добавил, что он видел много военных, но, по его мнению, они нужны, чтобы скорее устрашать недовольных, чем с кем-то реально воевать. До начала операции оставалось два с половиной часа.

Семён остался о чем-то переговорить с шефом, разведчики ушли готовиться, а я и Даша со следователем пошли в курилку. Едва мы с Рудаковым сделали по затяжке, как дверь отворилась, и вошёл ни кто иной, как журналист Володя.

- Здравствуйте, Виталий Борисович! Сергей! Дарья! – он расплылся в улыбке, но какой-то вымученной.

Складывалось ощущение, что он всю ночь не спал, а о чем-то напряжённо думал. Следов алкогольных экспериментов на лице не было. Выглядел он в общем неплохо, если бы не вот эта вот озабоченность. Володя выдохнул и сказал:

- Я хочу идти с вами! Здесь я пользы не принесу, а там, ну, почти там, все-таки прожил довольно долго.

- А почему ты не хочешь остаться здесь? Чем плохо?

- Тут все знают, что это я виноват в той войне…, - журналист замялся.

- Не может быть виноват в развязывании войны один человек! – голос шефа раздался позади очень неожиданно, - Вот это тут знают все. И это совершенно точно!

Мы дружно обернулись. Михалыч спокойно набил трубку и присел на скамейку.

- Видишь ли, - продолжил он, - Любые войны ведутся только за ресурсы и рынки сбыта. Это основы политэкономии. Неплохо бы вам всем почитать на досуге. И начинается война по воле того или иного класса. Того, в основном, который нуждается в этих самых ресурсах и рынках. Да и то острой необходимости не всегда достаточно, чтобы развязать боевые действия.

Мы все молча смотрели на начальство, которое продолжало пускать в небо кольца ароматного дыма. Я был уверен, что Михалыч никуда Володю не отпустит. Но он вдруг посмотрел на журналиста пристально и медленно кивнул головой. Согласен, дескать.

- Полчаса на сборы! – шеф встал со скамейки, - Впрочем, что там тебе собирать?

- Да я и не успел тут барахлом обрасти…, - журналист кажется был одновременно рад решению начальства, но к такому быстрому согласованию своего вопроса был не готов.

А я пошёл искать Семёна. Надо было быстренько придумать, какое место в плане будет занимать журналист.

- Пойдет к грузовику с Дашей и следователем. При штурме тюрьмы он будет нам только мешать. А там…, может и в самом деле им как-нибудь пригодится? – Семён пожал плечами, - Правда у Рудакова забот прибавится. Этот журналист такой неспокойный…

В двенадцать мы собрались возле машины. Точнее даже машин – Аркадий сделал всё, чтобы мы могли перепрыгнуть все разом, без разрывов даже в минуту.

Мы встали на свои платформы, я зажмурил глаза, но свет всё равно пробился сквозь веки. Миг, и вот мы уже в пыльном закоулке! Рудаков закрутил головой в поисках грузовика, а Даша толкнула его – мол, вон он, бегом!

И они, скрываясь в тени домов рванули к машине. Причем так быстро, как будто подобно нам были накачаны ускорителями. Но нет, Даше эти стимуляторы противопоказаны, а Рудакову и Володе дали вдвое уменьшенную дозу. Проходить реабилитацию им будет негде.

Семён, оказавшись в знакомом проулке, быстро определил слепые зоны окна дежурки. И мы ринулись к зданию тюрьмы. Двое разведчиков на углу устремились к черному ходу, а мой командир, подбегая с размаху метнул в окно гранату.

Мы всё-таки недооценили противника – стекло оказалось бронированным. И если бы не действие ускорителей, которые ещё и физической силы добавляли, граната просто отскочила бы нам под ноги. Однако, несмотря ни на что, она попала в дежурку, только взорвалась чуть раньше. Я почувствовал, как по щеке чиркнул осколок стекла.

Семён вихрем влетел в здание, и через пару мгновений выскочил обратно. Я остался контролировать улицу. За зданием послышались выстрелы – наши ППШ ни с чем не перепутаешь. Значит разведчики ведут бой на заднем дворе. Внутри гулко бумкнуло, и Семен, схватив меня за рукав впихнул внутрь помещения. Я старался не смотреть в сторону дежурки. Да, собственно, и не на что было смотреть, к тому же пыль ещё не осела.

Я пинком снёс остатки внутренней двери и вбежал в тот самый длинный коридор. Впереди послышался детский плач, а за спиной выстрелы. От кого-то отбивался Семён. Третья дверь по счёту. Ну, как дверь – решётка! Я снял с пояса плазменный резак и в два счёта покончил с замком.

Дети выглядели не ахти – видно было, что кормили их тут через раз. А про гигиену можно даже не думать.

- Бегом все за мной, - когда-то я преподавал, и знал, что объяснять сейчас что-то – только потерять время, - Старшие помогают младшим!

Самого мелкого взял на руки. Когда вышел из камеры, увидел свет сразу с двух сторон. Я машинально присел и свободной рукой поднял автомат. Дети за спиной замерли. Но это оказались свои. Семён крикнул, что центральный вход атакуют солдаты. А вошедший с черного хода наш разведчик знаком показал, что его направление чистое.

Мы дружно побежали в сторону запасного выхода. Двор был пуст, только в неестественных позах лежали несколько человек в камуфляже. Второй разведчик был тут же. Семён глянул за угол и махнул мне рукой – бегом, мол, к машине. И мы с детьми рванули к грузовику. До него было метров сто, не больше. За спиной я услышал, как Семен раздаёт указания нашим бойцам:

- Как только мы окажемся возле машины, пошумите пару минут. Так, чтобы они по сторонам не смотрели! А затем уходите. Каждый – своим принудителем.

На бегу я краем глаза увидел военных слева. Они нас тоже увидели и открыли было огонь, но Семён дал сначала длинную очередь из ППШ, а затем швырнул одну за одной две гранаты. Так как он бежал метрах в двадцати позади, солдаты заметили его очень поздно. Я тоже выстрелил несколько раз в пятно камуфляжа.

Дашка уже принимала детей и помогала им забираться в кузов. Рудаков с журналистом прикрыли погрузку плотным огнём, пока мы с Семёном не добежали до машины. Я на бегу крикнул следователю, чтобы он скорее садился за руль. Добежав до грузовика, сунул девушке на руки самого маленького пленника, развернулся и тоже стал стрелять. Хотя в общем-то стрелять было уже не в кого - растерявшиеся солдаты попрятались за какими-то укрытиями.

- Ходу! – заорал подбежавший Семён, и мы с ним тоже запрыгнули в кузов.

Грузовик помчался по улицам. Дети сбились в кучку возле кабины. В кузове валялись какие-то мешки, стояли ящики. Их мы сдвинули, соорудив нечто вроде баррикады. На тот случай если будет погоня, и нам станут стрелять вдогонку.

На самом деле нам очень повезло, что никакой больше техники под рукой у местных не было! Машина неслась по полупустым улицам. Редкие прохожие шарахались, и отбегали к домам. Перво-наперво нам необходимо было выбраться за пределы городской черты. На основных воротах ждали наверняка, поэтому Рудаков, который чуть-чуть помнил улицы погнал от центра к самой дальней окраине. И это сработало!

Я несмотря на тряску попытался сосредоточиться и поймать эфир. Удивительно, но получилось! Как на фото стали проявляться образы. Вот какой-то командир выстроил солдат в шеренгу, вот они прыгают в машины. Но едут в противоположную сторону. Лишь не большая горстка людей в камуфляже появилась где-то по пути нашего следования. И я сообщил об этом Семёну. Он постучал сзади по кабине, а затем прорезав ножом дыру в брезенте, высунулся наружу. Прямо на ходу прокричал что-то Рудакову, я не расслышал, но машина притормозила. Семён выскочил из кузова и помог подняться к нам Дарье. Поменялись, стало быть. Девушка, насколько я мог судить, не была напугана. Наоборот, губы плотно сжаты, глаза прищурены, движения скупые – настоящий боец! Она немедленно начала ощупывать детей, а они её явно узнали, заулыбались, самый маленький доверчиво подлез поближе.

Машина тем времен ощутимо прибавила ход. Я прикрыл веки и перед глазами встала шеренга солдат на дороге. Я услышал звон разбивающегося стекла, и следом характерно застрекотали два ППШ. Дважды еле слышно на общем фоне бумкнул «макаров». Потом мы все почувствовали, как грузовик обо что-то стукнулся, но не останавливаясь помчался дальше. Мы ехали уже по пригороду.

Сначала вместо многоэтажек показались несколько редких частных домишек. Потом всё больше кусты и берёзы. И наконец машину закачало по бездорожью. Назад от нас уже убегали сосны. Похоже, это была какая-то просека в лесу.

По лесной дороге мы ехали ещё довольно долго. Нещадно трясло, но, что интересно, дети вели себя более чем спокойно. Словно для них не происходило ничего из ряда вон выходящего. Впрочем, это ведь дети сопротивленцев. Может родители готовили их к чему-то подобному? Ага, особенно вон того карапуза, который устроившись головой у Дашки на коленях, даже потихоньку задремал. А вдруг их там в тюрьме обкололи чем-то!? А как бы они тогда бежали с нами наравне?

Машина зачихала, двигатель взревел оборотами в последний раз и заглох. Судя по всему, кончился бензин. Или на чём он там ездит. Из-за заднего борта показалась голова Семёна. Он улыбнулся, но как-то криво, кивнул - выходите, мол. Его шатало, и я на секунду испугался, что он ранен. Но нет, командир несколько раз встряхнул ладонями, щеки его чуть порозовели. И тут я понял – он же демпфер! Всю дорогу он держал детей, а может и меня с Дашей, чтобы всё прошло спокойно. А попутно ещё и бегал и отстреливался!

Семён сел на пенёк. Ему явно ещё было нехорошо, но потихоньку он приходил в себя. Я подошёл и пожал ему руку. Он достал из кармана резервный комплект «волшебных пилюль».

- Сёма, хуже не будет? – тут я уже откровенно за него испугался.

- Нормально! Уйду принудителем, и прямо в лапы эскулапу, - командир засмеялся, - Он, конечно, всяко меня обругает, но жить буду. Строй нашу команду.

Дети выбрались из кузова. Журналист Володя потягивался, Рудаков с Дашей осматривали ребятню. Всё вроде бы было в норме. Раненых нет. Но вопрос – куда нам теперь? И есть ли за нами погоня? Да наверняка есть! И тут голос подал журналист:

- Я не думаю, что за нами пустят солдат. Леса они боятся! Впрочем, если хотите, я могу остаться тут и поглядеть, а если что - и задержать.

- А откуда ты знаешь, что они не захотят идти в лес? – Семён вопросительно взглянул на Володю.

- А сразу после войны, я тогда ещё хоть чем-то управлял, стали расползаться слухи, дескать, в лесах живут мутанты. Ну, понимаете, ядерное оружие и всё такое…

- Но уже столько лет прошло с тех пор, - протянул я, - Поди всё забылось давно!?

- Володя прав, - Рудаков поставил свой «макаров» на предохранитель и сунул сзади за ремень, - Народная молва – это надолго! Так что, я думаю, нет смысла никого оставлять. Идём все вместе.

- А куда идём-то?

- Как куда? – подала голос Даша, - В деревню «Грамотеев»! Председатель там, конечно, псих конченый, я же вам рассказывала, он молится на портрет Маркса! В голове у него такая каша, я вам скажу, но нам он должен помочь!

Почему Дарья сделала такой вывод, мне было, откровенно говоря, непонятно. Если этот председатель и в самом деле настолько странный, то с чего бы это ему нам помогать? Мой скепсис не укрылся от Рудакова.

- Сергей, не переживай, - он подошёл ко мне, - Мы же там были, разговаривали с людьми и с председателем. Я с ним даже выпил, банку он, кстати, не держит. У них, в этой деревне, коллективное хозяйство, соцсоревнования, и всё такое…

- И деревня такая не одна! – вмешалась девушка, - Я уверена, мы сможем его убедить, что так нужно!

Ещё немного посовещавшись, мы единогласно приняли решение топать в эту деревню. Вот только куда идти-то? Даша с Рудаковым помнили, что пришли в город с востока. Мы прорывались, судя по всему, на север. Соответственно, надо сейчас делать крюк и искать ту самую дорогу, по которой в город из деревень везут продукты. Кстати, о продуктах – не мешало бы покормить детей, да и самим перекусить не повредит. Немного провианта у нас с собой имелось, мы нашли большой старый пень на вырубке и как на столе расположились на обед. Самая маленькая (это оказалась девочка) не отходила от Даши и доверчиво держала её за руку.

После обеда выдвинулись в путь. Решили идти так – впереди Дарья с Рудаковым, за ними детвора, замыкающим – Володя. Я чуть сбоку в середине колонны, а Семён метрах в двадцати впереди всех, в качестве разведки.

Он-то и подал мне условный знак. Тоненько засвистел на пороге слышимости. Я немедленно приказал всем уйти с просеки и укрыться в кустах. Всё-таки мы ещё совсем близко к городу. Может у военных какие-то рейды есть по окрестным лесам? Хотя Володя и сказал, что соваться в заросли солдаты не любят…

- Дарья, - прошептал я, подползая к ней поближе, - ты говорила, что сопротивление сейчас подняло голову. Могут, как ты думаешь, солдаты прочесывать лес в поисках партизан?

Девушка пожала плечами.

- Мы-то с сопротивлением успели пообщаться совсем немного. Но насколько я поняла, рейды власти организуют в основном по деревням вокруг периметра. Глубже и в самом деле заходить побаиваются.

Подполз Семён и тихо сообщил, что впереди двигается группа из десяти-пятнадцати человек. И у тех тоже есть разведка.

- Чуть нос к носу не столкнулся!

- Что будем делать, командир?

- А ничего особенного… Оружие к бою! Я впереди с Рудаковым – вы прикрываете.

Они вдвоём выскочили на тропу. Семён с ППШ наизготовку, а следователь достал свой ПМ и демонстративно передёрнул затвор. В этот момент показались незнакомцы. Насколько мне было видно из укрытия, вооружены не все. Их разведчик шёл по кустам с противоположной от нас стороны просеки. И видимо был не большим докой в своём деле, поскольку даже я его увидел. А может почувствовал, а потом увидел…

Шедший впереди группы мужчина вскинул руку, и все остановились. Они прекрасно видели оружие в руках наших спутников. И поняли, что Семён и Рудаков их ничуть не испугались. Володя лежал в кустах рядом со мной, и тоже распознал разведчика. Журналист поднял свой автомат и одиночным выстрелил у противника над головой. Тот присел от неожиданности, но вскинул какое-то ружьё, похожее на охотничий карабин.

- Пусть ваш товарищ не думает стрелять, а лучше выйдет на свет, - глухо сказал Семён, - Его видят и пристрелят, если начнёт дергаться.

Явно главный в этой компании немолодой мужик с косым шрамом на щеке нахмурился. Но свистнул, и незадачливый стрелок вылез из кустов.

- Вот так лучше, продолжил наш командир, - А теперь поговорим. Мы зла никому не желаем, идём своей дорогой. Предлагаю и вам идти своей.

Он сделал ударение на слове «предлагаю», а я почувствовал, как у меня бегут мурашки по коже. Семён воспользовался своим демпферским даром. Мужики заоглядывались друг на друга, а их предводитель вдруг пожал плечами и махнул рукой, идём дескать.

Группа стала удаляться по просеке в сторону города, а я лихорадочно думал, кого они мне напоминают. И понял только когда они уже ушли за поворот, а Семён проверил, что никто не остался проследить за нами. Больше всего они были похожи на зондеркоманду времен Великой отечественной войны! И этим наблюдением я поделился с командиром.

- М-да, - протянул он, - Действительно похоже, что так и есть.

- Я нескольких из них знаю, - прошептала подошедшая вдруг девочка лет десяти, - Они приходили арестовывать моего дядю. Но дядя сбежал, и они устроили погром в деревне.

- Что скажешь, дружище? А ну, как они решат вернуться и за нами проследить? – спросил я Семёна.

- А что ты предлагаешь? – командир поглядел мне в глаза, - Отправиться за ними и перебить? В плен их брать нам совсем не резон.

Честно признаться, об этом я не подумал, но от самой мысли догнать и перебить пятнадцать человек, меня передернуло. Хотя чисто технически это не составило бы нам особого труда. Мы и вооружены лучше, да и подготовлены тоже. Семён словно прочитал мои мысли:

- Ты подумай ещё о том, что для этого детей придётся оставить только на Дашу. Понадобятся все стволы…

- А им может прийти в голову повернуть за нами?

- Вообще я постарался вложить им в сознание, что идти за нами не нужно. Но это не гарантируют, что они о нас не доложат, куда следует.

- С другой стороны, они ведь видели только вас двоих, со следователем. Ну, предположили, что в кустах ещё плюс пара человек. Пусть даже и доложат. Искать-то будут троих-четверых вооруженных людей, а не группу с малолетними.

- Вот-вот, - Семён вздохнул, - Именно нескольких хорошо вооруженных человек, которые похоже и разгромили тюрьму в городе шахтеров. А теперь прячутся в лесу. Я не думаю, что там все, как один – клинические идиоты. Два и два сложить смогут…

- Ну, и что мы тогда делаем? – у меня как-то даже руки опустились от такой невезухи.

- Торопимся! – командир знаками показал, что нужно выдвигаться, - А я через час-другой попробую выйти на связь с центром, попрошу, чтобы отправили разведку в город. Пусть выяснят тамошние настроения на наш счёт.

И мы снова двинулись через лес. Только теперь шли уже не по просеке, а вдоль неё. Город остался далеко позади. Погони вроде бы пока что не было. Но тут-то я понимал, что до города этой айнзацгруппе ещё топать и топать. А покуда доложат, разберутся, поднимут в ружьё взвод… Хотя, чего им поднимать кого-то? Мы там такого шороху навели, что они ещё месяц будут спать в обнимку со стволами!

Между тем мы потихоньку выбрались к дороге, которая вела в деревню «Грамотеев». А впереди был посёлок, где Даша с Рудаковым познакомились с сопротивлением. Семён предлагал этот населенный пункт обойти, и не рисковать, но Дарья очень хотела повстречаться с Марией.

- Дашка, ну, а вдруг её там нет? – пытался я её уговорить.

- Она должна быть в деревне! Понимаешь, Мария не собиралась возвращаться к себе. Её жутко достал начетник-председатель. У неё глаза горели – работать в сопротивлении. Брат, опять же…

В конце концов мы сдались. С другой стороны, никакая новая информация нам не помешает. А повстанцы, если их можно так назвать, могут прояснить некоторые вопросы. Которых у меня, если честно, накопилось много. К примеру, есть ли у сопротивления какой-то лидер? Или это просто кучки недовольных? Однако при этом они довольно слаженно действуют…

К деревне подходили почти в сумерках. Решили, что пойдет туда сначала один Рудаков. Его там знают, да и один человек столько подозрений не вызовет, если что. А войдём таким табором – перепугаются ещё, чего доброго.

- Давай, Виталий Борисович, - напутствовал его Семен, - Ждать буду на околице полтора часа. Если ты не появишься иду на помощь. Главное, вдруг мне придётся стрелять – уходи, если сможешь, подальше с линии огня. ППШ – машина мощная!

- Но, посаран! – следователь пожал командиру руку, - Всё будет в ажуре!

И они оба скрылись за деревьями, а я, на правах старшего, велел Дашке кормить детей. А то мало ли что. Вдруг в деревне нас ждёт не самый теплый приём, а может и наоборот очень горячий. И голодная ребятня потом далеко не уйдёт.

Сам же уселся на пеньке и стал ловить эфир. Сначала не происходило ничего, затем почувствовался легкий сквозняк, словно на меня кто-то смотрит. Такое уже бывало. Потом мороз по коже, я невольно поднял руку и взглянул на компас. Стрелка указывала куда-то влево. Я скосил глаза, не оборачиваясь – ничего, никакого шевеления. Но ощущение только усилилось. Пальцы сами нащупали автомат, лежащий на коленях, и сняли его с предохранителя. Ствол был как раз направлен в ту же сторону. Я на миг перевёл взгляд на детей – они сидели вокруг Дарьи и сосредоточенно жевали. Вдруг напряжение слетело, как не бывал. Я выдохнул. Но что это было? Кто на меня, на нас, смотрел?

Встав и потянувшись, я кивнул Дашке, мол, до ветру схожу. Поймал Володин взгляд и покачал головой – дескать, сиди тут.

За деревьями никого не было. Я присел на корточки и потрогал руками землю вызывая эфир. И тут же заметил отпечаток на мягкой лесной подстилке. Травинки уже выпрямлялись, но на палой хвое было явное углубление от ноги. ППШ уже стоял на боевом взводе. Позади тихонько хрустнула веточка, и моментально затылок пронзило холодом. Я резко развернулся и успел заметить движение в свою сторону. Почему не выстрелил – сам не знаю. Наверное потому, что в той стороне была Даша с детьми. Распрямляясь, я ударил нападавшего снизу вверх автоматом. И угодил человеку прямо в челюсть. Тот рухнул, как подкошенный. Он видимо не ожидал от меня такой прыти, а я-то был ещё под действием чудо-таблеток профессора.

Не очень крупный на вид мужчина лежал на поляне. По подбородку стекала кровь, но он дышал. Да и не мог я убить его одним ударом. ППШ сконструирован из каких-то композитов, потому совсем не тяжёлый. Так что своё дело сделали именно препараты. И что с ним делать теперь? Я тихонько высвистел условный сигнал. Из-за дерева появился Володя и охнул:

- О, как! Откуда он взялся? Тут не сказать, чтобы густые заросли, но подкрался незаметно.

- Понимаешь, я почувствовал его взгляд. Самого увидел только в последний момент, когда уже бросился.

- И что будем делать?

- Отличный вопрос, - я криво усмехнулся, - А главное, своевременный!

И тут мне вспомнилось, как мы пленили каннибала в городе. Я достал связку пластиковых хомутов, вместе с журналистом мы перевернули нападавшего и стянули ему за спиной запястья. Тот уже начинал шевелиться. Володя достал фляжку и плеснул ему на лицо. Остро запахло самогоном. На мой удивлённый взгляд журналист ответил коротко:

- Ванька напутствовал!

Ну, конечно, кто же ещё? Тем временем наш пленник открыл глаза, облизнул губы, и удивлённо уставился на нас. Интересно, что его больше удивило? То, что он у нас в плену, или, что мы его поливаем алкоголем?

Володя приподнял мужчину за плечи и усадил спиной к стволу дерева. На лице журналиста я прочёл удивление – какой-то он очень лёгкий для своих габаритов.

- Кто вы, и зачем напали на меня, зачем следили за нами? – я старался говорить максимально спокойно, без угрозы.

Пленник отвернулся, но было ясно – он меня отлично понимает. А вот я совершенно не понимал, что с ним теперь делать. Вести с собой? Куда? До деревни «Грамотеев»? И кому он там нужен? Пристрелить? Тут я даже до спора с самим собой не опускался. Отпустить? А куда он пойдёт и кому что расскажет?

Решили ждать возвращения Семёна. Все-таки он командир, пусть и решает.

Когда мы привели пленника на поляну, где Даша заканчивала кормить детей, на нас уставилось полтора десятка пар глаз. Дарья удивлённо вскинула брови, но промолчала. А вот та же самая девочка, что опознала полицаев, смело подошла поближе.

- Лесник, - она погладила его по руке, - Зачем ты здесь?

Теперь уже мы во все глаза смотрели на неё!

- Постой, ты что его знаешь? – я присел на корточки, чтобы быть с ребёнком примерно одного роста. Так дети легче идут на контакт, с моими, по крайней мере, это работало.

- Конечно! Это же Лесник. Он живёт в лесу.

Блин, понятно, что не в поле! А больше – ничего не понятно! А потом стало ещё непонятнее. Потому, что связанный мужчина вдруг подернулся какой-то рябью и стал на глазах пропадать. В буквальном смысле слова становиться прозрачным! Но не совсем, а как будто на пороге видимости, словно сливаясь с травой деревом, кустами.

- Лесник, что ты делаешь? - девочка схватила невидимую руку, - Это друзья! Они нас спасли из города!

Мужчина услышал её. Он вновь приобрел видимые очертания. Повернул к ней голову и что-то прошептал.

- Он говорит, что, если вы его развяжете, не станет больше пропадать, - девочка повернулась ко мне, - Развяжите, пожалуйста, он не сделает зла.

В глазах её стояли слёзы. Все остальные дети тоже подошли поближе. Дарья также разглядывала Лесника. А я не знал, что делать. Затем попросил всех помолчать, а сам сконцентрировался на пленнике и поймал эфир. На этот раз угрозы я не почувствовал. В эфире он переливался двумя цветами – фиолетовым и зеленоватым. В конце концов, дав знак Володе быть внимательным, достал нож и разрезал пластиковые хомуты. Пленник потянулся и размял руки. Пропадать он больше не пытался.

- Ну, что, Лесник? Расскажешь, зачем бросился на меня?

Мужчина внимательно поглядел мне в глаза, ткнул пальцем в автомат и то ли пробормотал то ли прошептал:

- Дети, ружьё, вели куда-то.

Я оглянулся на девочку (её, как выяснилось зовут красивым именем Радмила), и она перевела:

- Он говорит, что увидел, как вооружённые люди куда-то ведут детей. Некоторых из нас он знает, поэтому решил освободить.

- А ты-то откуда его знаешь?

- Мы часто ходим в лес за грибами и ягодой. Лесник живёт в лесу, он нам помогает иногда. Взрослые не верят в лесников, но все дети знают, что они есть. Просто мы их не боимся, и не делаем им ничего плохого. А взрослых они не любят…

- А как он это делает? В смысле, исчезает, - я повернулся к леснику, - Как ты это делаешь?

Тот пожал плечами, дескать, делаю, и делаю, чего такого? Да, дела! Что же это за мутация такая? И почему так быстро. Сколько тысячелетий отбора должно пройти, чтобы выработалась вот такая особенность? А с той войны прошло всего-то ничего…

А может быть они были всегда? И все сказки про леших, которые могут и закрутить в лесу так, что дороги не найдешь, а могут и на грибное место вывести – не сказки? Вот бы сюда Аркадия! Или Лесника этого как-то к нам переправить? Это ж какой феномен! Тут изучать – не переизучать! А мы вместо этого занимаемся черти чем! И всё из-за того, что кому-то очень хотелось в своё время набить карманы…

Володя, карауливший вокруг, вдруг подал знак. Мы все замолчали и прислушались. Тихонько шелестели кусты и доносился негромкий разговор. Я узнал голос Семёна. Ну, слава Босху, командир возвращается – теперь он будет решать. Тяжело мне это пока даётся.

Командир, казалось, не удивился обновлению в нашей команде. По крайней мере, не подал виду. Ну, на то он и командир! На вопрос, что теперь с Лесником делать, он лишь пожал плечами. Решили этого странного человека отпустить, к тому же Радмила уверяла, что он плохого ничего не сделает, и уж тем более не побежит нас сдавать. Судя по всему, ни солдат, ни полицаев, он не любит точно также, как и мы.

Рудаков же присел на бревно рядом с Дашей и что-то шептал ей на ухо. Семён приказал всем собираться. В деревню мы не пойдём – пройдём мимо. Мария встретит нас в лесу у околицы. Следователь видел её и перебросился парой-тройкой слов. Вечерело, нам нужно было успеть до темноты сделать крюк вокруг поселка и где-то устроиться на ночлег.

За пару часов нам удалось обойти деревню и соорудить нечто вроде бивака на поляне за густыми зарослями в полукилометре от дороги. Если эту разъезженную тележными колесами просеку можно назвать дорогой. В нашем походном наборе нашлись складные тенты на тонюсеньких, но прочных телескопических стойках. От урагана, конечно, не защитит, но от мелкого дождика и утренней росы – вполне сойдёт. К счастью, уже лето, и ночи достаточно теплые. К тому же в лесу почти не ощущался ветер. Правда налетели комары. Но Семён достал небольшой атомный обогреватель, я так и не понял принцип его работы, однако метров на пять вокруг стало очень даже комфортно. И мелкие пищащие кровососы облетали его стороной.

Конечно, для любого прибора ночной видимости мы теперь были, как на ладони. Но я сомневаюсь, что полицаев оснащали подобной техникой. У регулярных войск, кстати, вполне могли иметься тепловизоры, впрочем, погони со стороны города мы тоже не заметили. То ли местные власти махнули на нас рукой, то ли, что вероятнее, военные готовили крупномасштабную операцию по нашей поимке. Я никак не мог взять в толк, что же Семён собирается делать с детьми. И уже собирался его расспросить, но тут почувствовал чьё-то присутствие.

- Командир, кто-то есть в зарослях неподалёку, - зашептал я ему на ухо, - Двигается в нашу сторону.

- Будем надеяться, что это Мария, - ответил Семён, но снял ППШ с предохранителя.

К счастью, это действительно была она. Девушка выбралась из кустов и вступила в круг света. И тут я понял, почему Дашка к ней потянулась – все её жесты, мимика, даже посадка головы и движения пальцев были невероятно естественными. Если вы понимаете, о чём я. А ещё заметил, как во все глаза на неё смотрит бывший журналист Володя. Дети, кто ещё не успел заснуть, тоже увидели Марию. Они вскочили и обступили нашу гостью. Она же присела на корточки и каждого погладила по голове, каждому улыбнулась, называя по именам.

Даша подошла и обняла её. Потом и остальные познакомились. Семён сварил кофе, и мы сели в тесный кружок вокруг фонаря, отправив детей спать.

- Ну, что же, Мария, расскажите нам, как обстоят дела в деревне? – командир протянул девушке чашку кофе.

- В общем так – про ваши подвиги здесь уже знают. После обеда к местному председателю приехал гонец с письмом. Велено задерживать всех подозрительных. А точнее, незнакомых. Просто чудо, что Виталий не попался никому на глаза – я случайно с ним повстречалась на окраине. В селе всего трое оборонщиков.

Я удивлённо поднял брови.

- Это те, кто не состоит на постоянной службе в армии, - продолжила Мария, - Но заключил контракт с военными. И теперь эти люди что-то вроде деревенской милиции.

- И давно у вас такое явление?

- Нет, буквально пару недель. Я, честно признаться, пока жила в той дальней деревне и знать не знала про оборонщиков. Только тут брат мне рассказал.

- Кстати, где он? – спросил Рудаков, - Что с ним?

- Ему пришлось уйти, - Мария опустила глаза, - Вместе с ещё двумя товарищами. Они где-то в лесах. Я даже не знаю, где.

- А вы, Мария, вне подозрений? – вдруг спросил журналист Володя.

- Я притворилась едва ли не убогой. Ну, такой, слегка не в себе. Пока что мне поверили, но, боюсь, это ненадолго.

- А с братом почему не ушла? – Даша как будто очнулась от раздумий и тоже вступила в разговор.

- Вас ждала, - ответила Мария так просто, словно это было само собой разумеющимся, и мило улыбнулась.

Эта улыбка абсолютно обезоруживала. Наверное, если бы она при мне нажала на ядерную кнопку, а потом вот так улыбнулась, я бы ей всё простил…

Затем мы решали, что делать дальше. И пришли к выводу – отправить Марию домой, чтобы она собралась и к утру вернулась. Нам всё равно здесь ночевать – дети спят. А оставлять девушку в этой деревне совсем рядом с городом, военными и оборонщиками – было бы безумием. Неделя-другая – и до неё доберутся! Так наш отряд пополнился ещё одним бойцом.

До поселка «Грамотеев» ходу было примерно сутки, учитывая, что дети быстро не пойдут. Вдвоём с Семёном, да на препаратах профессора мы домчались бы к обеду, конечно. Но малышня само собой двигается куда медленнее, к тому же у Володи и Рудакова действие стимуляторов уже заканчивается. И они поэтому ещё пару дней будут себя чувствовать не очень. Ничего страшного – легкая вялость, руки ноги как будто ватные, но ходу это нам точно не прибавит. Одним словом, мы настроились на дневной переход и ночевку уже где-то неподалёку от цели.

День пути обошелся без приключений. Мы просто шли по лесу, сделав остановку на обед. К вечеру Даша с Рудаковым стали узнавать места. Идти по дороге для телег, наверное, было бы легче и быстрее, но существовал шанс встретить оборонщиков, к примеру. Да и военные, если отправились на поиски, то явно поехали на машинах. И ещё всё время я чувствовал чьё-то присутствие рядом. Скорее всего это был Лесник. Но к нам он не приближался, просто двигался чуть впереди. Сначала Семён сам хотел так сделать, в качестве разведки, но я рассказал ему о призрачном человеке. В итоге мы решили – пусть всё идёт, как идёт. Надеялись, что в случае опасности Лесник нас предупредит. Всё-таки что-то его связывало с этой девочкой Радмилой.

На ночлег устроились в небольшой уютной долинке, где протекала речка. Вечером все с удовольствием в ней искупались. Утром нужно было идти в деревню, и поначалу Семён хотел это сделать сам, но потом всё-таки решили, что первыми пойдут Даша с Рудаковым и Мария. Они подготовят председателя. Судя по их рассказам, мужчина он странный, и, если мы сразу заявимся таким табором, кто знает, что он выкинет?

Утром трое наших друзей отправились в посёлок. Мы же с Семёном и Володей остались с детьми, и сели держать совет. Во-первых, надо было понять, что делать с ребятнёй? Как вернуть их родственникам? Затем решить, где будут жить Даша со следователем? Ещё оставался Володя. Как-то нужно и его натурализовать в этой действительности…

У некоторых из детей родители оставались на свободе. Стоило выяснить, где они. Возможно, там же где прячется брат Марии. И таким образом, не исключено, что мы наконец-то познакомимся с местным подпольем. А учитывая, что Дашке с Рудаковым здесь придётся прожить всю жизнь, это надо было сделать незамедлительно.

Председатель, как выяснилось, при всех своих чудачествах, был мужиком нормальным. И узнав, что мы привели детей, отложил все вопросы на потом. Сначала нужно было куда-то пристроить уже изрядно уставшую ребятню. Их разобрали по семьям, у некоторых тут и вовсе жили родственники. И только потом мы все уселись в избе Андрея Филипповича перед самоваром. Появилась и бутылка самогона…

Помнив по рассказам Рудакова, что председатель банку держит не особенно, начали с чая и рассказов. Когда он узнал, как мы спасали детей, а до этого Дашку со следователем, Андрей Филиппович нахмурился и полез за стаканами.

- Я, конечно, знаю, что в городе всем заправляют военные. Мы ведь именно с ними и торгуем. Но если всё так, как вы говорите, то это же уже против нашего единственно верного учения!

- Так это солдаты вам принесли учение Маркса? – я опешил от услышанного!

- Не совсем, но приходили люди из города и учили нас…

Вот это уха! Выходит, кто-то в городе сообразил, что можно объединить разрозненные крестьянские хозяйства. Так, чтобы они вырабатывали как можно больше продукта. Чтобы в город поступало продовольствие! Я посмотрел на журналиста Володю, тот молча крутил в руках пустой стакан. Только что по чуть-чуть, но пригубили.

- Я думаю, что это наследие моего режима, - протянул журналист, глядя в стол, - Вот этот портрет на столбе, например – мы такие тиражировали десятками тысяч экземпляров. И книги, соответствующие выпускали тоже.

- Да, дела! – отозвался Семен со своего края стола, - Это было бы даже смешно, если бы не было так грустно… Во истину, буржуи даже работу своего главного идеологического противника умудрились повернуть себе на пользу!

- Вы хотите сказать, уважаемый Семён, что нас всё это время обманывали?

Видно было, что Андрей Филиппович находится в смятении. Дело всей жизни – и на тебе! Не на пользу общества, а чтобы кто-то набил карманы. Его даже самогонка брать перестала. При этом председатель сразу определил Семена, как главного в нашей команде, и проникся к нему уважением, и даже трепетом каким-то.

- Вы, Андрей Филиппович, не терзайтесь так, и не переживайте. В конце концов то продовольствие, что вы поставляете в город, идёт также и на стол трудящихся. Шахтеров.

Он не стал уточнять сколько достаётся работягам, и какие барыши получают владельцы шахт. Но, по-моему, председатель всё понял и так. Снова разлив по стаканам самогон (неплохой, кстати, Ванька бы оценил), Андрей Филиппович с прищуром посмотрел на Володю:

- А я ведь вас узнал, - журналист вздрогнул, а председатель встал, - Я хочу выпить за возвращение вождя!

Тут уж вздрогнули все мы! Какого такого вождя? Нет, историю Володи никто не забыл, однако все, включая и его самого, думали, что его тут проклинают на всех углах! Собственно, зачем бывший журналист напросился с Дашкой и Рудаковым в это время? Да понятно, хотел искупить свои, так сказать, заслуги перед человечеством. Я, честно признаться, не представляю, что чувствовал бы я на его месте. Скорее всего точно так же сгорал от стыда, если не хуже.

В общем, мы тоже встали и сдвинули стаканы.

- Было пророчество, - продолжил председатель, - Что однажды вождь вернётся! И тогда всё изменится. Мы заживём, как раньше! Снова заколосятся поля, по ним поедут трактора и комбайны! И мы опять отправимся в космос!

Он выпил не закусывая. А я почувствовал легкий отъезд крыши. Настолько всё это звучало странно, если не сказать дико, тут в затерянной среди леса деревне, чудом пережившей ядерную катастрофу. И организатор этого самого коллапса сидит тут же с нами, и за него поднимают заздравный кубок!

- Но, Андрей Филиппович, вы ведь не думали, что вождь вернется по-настоящему? – я максимально осторожно спросил, - Во плоти, так сказать? Пророчества, знаете ли, штука такая, расплывчатая чаще всего… Наверное имелось ввиду, что кто-то из вас станет новым вождём.

- Нет, - лицо председателя было абсолютно серьезным, и трезвым, пока что, - Вы не думайте, что мы тут все дурачки деревенские. Отлично знаем – вождь пришёл из другого мира! Потом ушёл обратно, а затем должен вернуться.

Я поперхнулся чаем, а Володя втянул голову в плечи ещё глубже. Хотя, куда уж глубже? Он и так напоминал сейчас черепаху.

Не так прост этот председатель, ох, не прост.

- А мы, это кто? – вкрадчиво спросил я. Мало ли, вдруг он контачит с подпольем?

- Мы – это трудящиеся села! – гордо ответил Андрей Филиппович.

- Но знаете-то откуда? – его патетика иногда раздражала.

- Несколько лет назад к нам из города переехал один человек…

- Тот, который табак выращивает? – перебил Рудаков.

- Да, именно, и он принес нам благую весть! Мол, вождь ещё вернется. Вот так!

Об этом человеке следователь нам тоже докладывал. Теперь вопрос, а вот этот плантатор табачный, он кто? Провокатор из города или эмиссар подполья?

- Выйдем – покурим? – предложил вдруг Семён.

- Пойдите, - откликнулся председатель, - А Марьюшка ещё самовар поставит.

Мария взяла самовар и отправилась в сени за водой, а мы вышли на двор. Уселись на скамейку и достали сигареты. Мимо проходили какие-то люди, глазели, некоторые махали нам. Мы махали и улыбались в ответ.

- Что думаешь? – спросил командир.

- Думаю, что Дашке здесь оставаться нельзя. Это точно!

- Ты прав. Надо искать подполье или вести наших молодожёнов в какую-нибудь ещё более глухую деревню. Здесь всё-таки очень близко от города. Табачник этот ещё… Как бы его прощупать?

- Ну, как – пообщаться с ним надо. Сходим вроде как за табаком. Ты будешь говорить, а я слушать эфир. Авось поймём, врёт – не врёт.

Выяснив у председателя и Рудакова, где живёт мужчина, который выращивает табак, и что зовут его Арсений, мы пошли по деревне. На центральной улице народу было немного – видимо все на работе. Большой дом с теплицами мы нашли быстро, хотя посёлок и оказался совсем не маленьким. Хозяин сидел на крыльце и курил самокрутку. Вокруг разносился аромат крепкой махорки.

- А табачок-то хорош! – сказал Семён, - Запашище – закачаешься!

- И вам не хворать, - отозвался мужчина.

- Вы Арсений? Нам сказали у вас куревом можно разжиться. Путешествуем давно – всё позакончилось.

Семён для наглядности похлопал себя по карманам. А я, прикрыв глаза, якобы в предвкушении первой затяжки, стал проваливаться в неглубокий эфир. Здесь рядом явно кто-то был, на нас пристально смотрели. Судя по всему, через щелку между закрытыми ставнями. Кстати, почему они закрыты днём? Чёрт! Мы тут, как на подиуме – стреляй не хочу! Но потом, прислушавшись к ощущениям понял, нет – смотрят не опасно. Любопытство! И цвет эфира знакомый. Я ведь с некоторых пор стал ещё и цвет видеть.

- Куревом, это – можно! «Арсений», —мужчина встал и протянул руку.

Мы с командиром по очереди её пожали и тоже представились. В этот момент над нами пролетела стайка некрупных птиц.

- Какие голуби тут маленькие, - вдруг сказал Семён, задрав голову и добавил, - Какие-то дети голубей…

Мужчина на секунду нахмурился, но сильно в лице не изменился. Потом улыбнулся:

- Да-да! И учение Маркса всесильно потому, что верно. Пошли в теплицу – нечего тут глаза мозолить.

Проходя через двор, я увидел выглядывающую из двери Радмилу. Так вот, кто нас разглядывал.

- Радочка, племянница моя. Кстати, спасибо вам за неё! Я уже всю голову сломал, как выручать!? Собственно, из-за меня, наверное, весь сыр-бор с этим пленением детей.

- Почему из-за вас, Арсений?

- Так я вроде как старший в местном подполье.

Вот те раз! А мы его искать собирались!

- Я, когда с вашим Виталием познакомился, сразу понял – что-то началось! – продолжил Арсений, - Начал собирать наших. Мы засуетились, и где-то прокололись. Кто-то повёл себя неосторожно. Но теперь-то что уж рассуждать. Надо выводы сделать.

- Ну, а мы-то ещё сильнее это осиное гнездо разворошили, - задумчиво проговорил Семён, разминая в пальцах табачный лист, - Теперь и вам скорее всего куда-то прятаться нужно, и нашим тоже.

- Нет, я прятаться не стану. Сразу поймут, что к чему. Я ведь табак поставляю. Не скажу, что самое надежное прикрытие, но до сих пор мне удавалось изображать подобострастного, однако при этом жадного и жуликоватого дельца! Для меня ведь доход на первом месте, а тут возьму и пропаду. Нет! А вот с вашими надо что-то делать. Радмила говорит, девочка ваша в положении?

- Это правда, - кивнул Семён, - И родить она должна во что бы то ни стало. Вы даже не представляете, кого она родит! Её будущий ребёнок перевернёт весь мир. Вот это будет настоящий вождь! Так что пророчество ваше сбывается…

- Смотрите, покуда их можно спрятать у меня. Дом большой, и ко мне никто не ходит. В город я табак отправляю сам, военные сюда не приезжали ни разу. Они неохотно суются в лес. Наши несколько раз здорово потрепали.

- А оборонщики? – я припомнил полицаев, которых мы встретили, - Эти-то по лесу шляются только так!

- Я слышал о них, - задумчиво протянул Арсений, - Ребята мои докладывали. Но у нас их ещё не было.

- Дойдут! – Семён стукнул кулаком в ладонь, он был явно раздосадован, - Это дело времени. Лес они знают. Где какая деревня расположена тоже. Подходы, опять же. Окружат посёлок и начнут по домам шерстить.

- У меня тут своя тропка к лесу есть. Неприметная. И выходит она к болоту, а дорогу через топи знаю только я!

- А где живёт Лесник? – внезапно осенило меня, - Что, если попытаться договориться с ним. Или с ними… Мне почему-то кажется, что он такой не один.

- Ишь, ты! Шустрые вы ребята. Повстречались, стало быть? Радмила мне не сказала.

- А вы, Арсений, с ним знакомы, встречались? А то дети сказали, мол, взрослые в него не верят…

- Ну, тогда уж не в него, а в них!

И глава сопротивления рассказал, что людей-невидимок несколько. А точнее, трое мужчин и одна женщина. Они дети какого-то ученого, имени его уже никто не помнит. Ещё до великой войны он занимался исследованиями определенного вида излучений, и однажды под какое-то из них попал. Думал, что всё, хана, но выжил! И поначалу всё шло более-менее нормально. Он замечал, что организм его поменялся, регистрировал всё в дневнике, но, к сожалению, документы пропали. То ли их кто-то выкрал, то ли они просто были безнадежно испорчены. Но это было уже в войну. А до неё он успел жениться. Побочкой излучения оказалось невероятное либидо. Вскоре родилось четверо детей погодков. И вот у них-то воздействие лучей на отца проявилось в полной мере.

- Какие-то дети – индиго! – криво усмехнулся Семён.

- А когда война закончилась, чудом не превратив планету в непригодный для жизни кусок камня, общество таких граждан вытерпеть не смогло. Их стали считать порождениями войны, и они вынуждены были уйти в леса. В плюс у них ещё и продолжительность жизни сильно удлинилась. До такой степени, что я с ними познакомился ещё в раннем детстве. Сейчас мне почти семьдесят, а они не поменялись совсем!

Мне вдруг пришло в голову, что и наш Володя тоже стал неподвластен времени. Аркадий, помнится, сильно сокрушался, что журналисту позволили уйти с Дашей и следователем, и его не успели толком исследовать. Эх, изобретателя бы сюда! Или этих «леших» туда, к нам перебросить?! Да, будет, что доложить Михалычу и рассказать Аркаше. Ох, выбраться бы только отсюда! Впрочем, одно нажатие кнопки – и мы дома. Но, есть целая куча «но» из-за которых мы будем оставаться здесь.

- И все-таки, а что если попробовать договориться с этими невидимками? И Дашку с Рудаковым спрятать у них? Ведь если за столько лет никто так и не нашёл их убежища, есть шанс, что и в ближайшее время не найдет!

- Ну, возможно, не нашли потому, что не искали, - резонно заметил командир, - Впрочем, рациональное зерно тут есть.

- Я не договорил, - вставил Арсений, - Та тропка через болото и ведёт к убежищу Лесника. Другое дело, где оно конкретно – я не знаю. Нужно сначала как-то с ними законтачить.

- Это сделаю я, - из-за угла вышла девочка Радмила, подслушивала, - Я схожу на болото и позову его. Ко мне он выйдет. Наверное…

- Девочка моя, - Арсений погладил Радмилу по голове, - Скажи, а ты не была, случайно, у них в гостях?

- Была, - спокойно ответила девочка, - Только не помню где это. Я ходила за ягодой и заблудилась. Быстро стемнело, ещё и дождик пошёл. Я тогда сильно испугалась! А Лесник меня нашёл. Мы переночевали в пещере, и утром он меня вывел на тропу.

- А что если, например, мне с Радмилой отправиться в лес или на это болото, а, командир? Она позовёт Лесника, и, если он придёт, я поговорю с ним. Просто по-честному расскажу, что и как.

- Вообще, это мысль! – ответил Семён, - Просто и по-честному всегда хорошо. Вот только какие там условия в их жилище?

- Вот условия пусть создаёт Рудаков! Придумает что-нибудь.

- А как срок придёт рожать? Вдруг понадобится медицинская помощь?

- Моя жена говорит, мол, беременная – не больная! Раньше бабы в поле рожали. Как срок придёт, Виталий приведёт из деревне повитуху. Рожают же тут как-то другие женщины. Вон какие все здоровяки!

- Рожать-то рожали в поле, и в бане… Сколько из детей выживало тогда? – на секунду командир задумался, потом продолжил, - Впрочем, похоже, что у нас нет особого выбора.

- Значит, идём на болото?

- Хорошо. Идите прямо сейчас, а я пойду – расскажу нашим.

И мы с Радмилой отправились узенькой тропкой к опушке леса. Болото началось метров через триста, хотя и это расстояние шли будто по водяному матрасу. Дальше тропка вилась меж трясинами. На самом деле, я не понял почему люди боятся сюда ходить? Мы прошли между кочками и целыми полями ряски пару километров, и нигде я не увидел опасности провалиться. Правда болото от деревни отгораживала роща сухих деревьев торчащих прямо из воды. Они производили угнетающее впечатление, возможно это и отпугивало. А ребятню наоборот во все времена притягивает всё таинственное. Вот дети сюда и лазали постоянно. Клюквы, опять же, море!

Радмила остановилась и знаком показала мне, тут, дескать. Она закрыла глаза и сосредоточилась, но не издала ни звука. Я вызвал эфир и сквозь него почувствовал зов: «Ты говорил, просто подумай обо мне и я приду! Я думаю! Лесник!».

Однако больше ничего не происходило. Лишь ветерок шевелил редкие кусты. Девочка уже чуть не плакала, но про себя всё повторяла просьбу. Вдруг сквозь эфир я почувствовал легкий сквозняк. Из болота кто-то смотрел на нас. И этот кто-то приближался. Внезапно метрах в десяти над самой трясиной, где лужа вздувала большие пузыри, воздух подернулся рябью. Словно сломанный телевизор не мог поймать передачу. А затем прямо возле нас материализовался недавний знакомец. Он внимательно посмотрел на меня, погладил по голове Радмилу, и протянул руку:

- Вы звали – я пришёл!

И я рассказал Леснику всё про наши дела. Не знаю, поверил ли он, что мы пришли из будущего, однако помочь и спрятать Дашку с Рудаковым согласился. Мы с девочкой пошли обратно, а человек-невидимка остался ждать нас на тропе. Он устроился на кочке и стал едва виден. Все-таки, каков же принцип его исчезания? Такое ощущение, что он не растворяется в воздухе, а это мимикрия такая. Надо будет обязательно привести сюда Аркашу. Ведь если наш гений разгадает его тайну, это ведь и нам может послужить на пользу.

В деревне мы быстро собрались – Семён уже объяснил нашим товарищам план. На выходе из дома председателя нам на встречу попался страж ворот Михаил.

- Где Филлипыч!? Там какие-то люди с оружием на окраине посёлка! – он был очень возбуждён, говорил скороговоркой.

Мы переглянулись – полицаи!

- Вперёд! – Семён практически толкнул Рудакова в сторону дома табачника, - Бегом! Вы уходите по тропе на болото, мы прикрываем. Девочка Радмила вас проводит.

И мы рванули к дому Арсения, благо он был не так далеко.

Радмила тоже уже была готова. Арсений поцеловал её в макушку на прощание, а я подошёл к Даше.

- Ну, что – пришла пора прощаться. Мы обязательно выйдем на связь. Маяк у вас есть – по нему проложим дорогу через время.

- Идите уже, - поторопил командир, - Виталий, теперь ты за старшего.

Мы пожали руки, обнялись, и наша троица возглавляемая Радмилой, устремилась по тропе к болотам. Им надо было как можно быстрее скрыться за сухими деревьями. Семён посмотрел на меня и сказал:

- Ты понимаешь, что вот этих, - он указал на отряд, шедший по улице, - нам придётся уничтожить? Их оставлять нельзя, никого.

Я кивнул и передёрнул затвор ППШ. Бой не был долгим – полицаев оказалось всего десять. Да и бойцами они оказались никудышными, даже по сравнению со мной.

Семён открыто вышел на дорогу держа автомат стволом вниз. Поза расслаблена, он даже улыбался. Увидев его по инерции отряд прошел ещё несколько шагов. Ровно столько, сколько нужно – с такого расстояния из ППШ можно уже и не целиться. Предводитель поднял было руку и собрался заговорить, но в этот момент командир бросился вниз и вбок, одновременно открывая огонь. Первых троих просто развернуло градом пуль! Сёма вскочил и перепрыгнул через забор. Я же пробежал вдоль домов, укрылся за крыльцом, и стал стрелять уже оттуда. Это даже не бой был, а избиение – минуты через три-четыре всё закончилось. Лишь один противник хромая побежал по дороге вверх на выход из села. Я прицелился, однако рядом раздался тихий хлопок и тонкий короткий свист. Беглец упал со стрелой между лопаток. А из-за дома вышел Арсений, держа в руках арбалет.

- Давно смастерил, вот только повода опробовать не было.

- Ну, и как? – спросил подошедший Семён, - Мощная игрушка?

- Нормально! – Арсений погладил ложе самострела, - Мне бы ещё тросик металлический на тетиву… А то тут просто веревка – быстро износится.

Командир залез в карман форменного комбинезона и достал моток тонкого троса, армированного прочной полиэтиленовой плёнкой. У предводителя местного сопротивления загорелись глаза!

- Дарю! В знак признательности и на добрую память.

Арсений взял тросик, взвесил на руке – годится!

- Ну, что теперь? – он кивнул в сторону трупов полицаев.

- Надо бы их похоронить, такие улики вам ни к чему.

Большую яму вырыли втроём за пару часов, а Михаила стража ворот отправили в лес искать средство связи. Семён предположил, что какая-никакая рация у отряда должна быть. Но тот ничего не нашёл. Возможно, связывались с центром с какой-то своей базы. Надо было раненного допросить. Но, честно говоря, потом у меня рука бы не поднялась его застрелить. Одно дело в бою, и совсем другое безоружного пленного. Хотя этого и требовала элементарная осторожность.

Ближе к вечеру мы с Семеном засобирались домой. Я очень надеялся, что Дашка, Рудаков, и Володя нормально устроятся в гостях у человека-невидимки. Опять же, если всё так, как рассказывал Арсений, там есть женщина. Что уже неплохо. В общем, всё, что было нужно, мы здесь похоже уже сделали. Оставалось достать принудители и нажать кнопку.

Мы дошли до дома председателя, решив с ним попрощаться и объяснить, как себя вести если вновь нагрянут полицаи. То, что уничтоженную нами команду будут искать - сомнений не было.

- Если придут военные или опять оборонщики, вы говорите, мол, да были какие-то вооружённые люди, - говорил Семён, - Двое. Всех запугали, у вас-то оружия нет. Дескать, был бой, потом все убежали в лес. Там ещё раздавалась стрельба, затем всё стихло. Вы побоялись идти и выяснять, чем кончилось дело. У вас полно своей работы, вы простые крестьяне.

Андрей Филиппович покивал и разлил по стаканам остатки своего бренди из пузатой бутылки. Мы с командиром вздохнув выпили. После чего достали приборы принудительной переброски и синхронно нажали кнопки. Последнее, что я увидел, были огромные глаза председателя. Они стали, похоже, больше его очков.

Через час мы уже докладывали начальству. Михалыч выслушал и отправил реабилитироваться. Как и предполагал Семён, профессор выругал нас на чем свет стоит и уложил в койки. Только тут, лежа на больничной кровати я понял, насколько устал. Мне поставили укол, я расслабился и всё – свет потух. В себя пришёл только через несколько часов.

Рядом сидела жена и читала какой-то официальный документ, но увидев, что я очухался, быстро убрала его в карман комбинезона.

- Как ты? – мы уже не в том возрасте, чтобы кидаться на шею после двухдневной разлуки. Этого «Как ты?» вполне достаточно – волновалась, ждала, рада, что вернулся.

- Нормально! Устал только. Но сейчас профессор поставит на ноги, я уверен. Семёну похоже пришлось потуже.

- Семёну действительно досталось больше, - в палату зашёл наш медик, - Вы уже отключились, а его я ещё полчаса угоманивал – перевозбудился от своих демпферских упражнений. Справедливости ради, с ним это не в первый раз, и я уже знаю, что делать в таких случаях.

- Надеюсь, что в ближайшее время нам с ним воевать не придётся. Хотелось бы хоть с месяцок передохнуть. Хотя меня-то явно отправят доучиваться. Что же, усядусь за парту, - я улыбнулся. В общем-то учиться я был не против, мне даже нравилось.

Но супруга с профессором переглянулись как-то хмуро. Я тут же вспомнил про бумагу у неё в руках. Что это за документ? Мой вопросительный взгляд от жены не укрылся, но она ничего толком не ответила. Чмокнула в щеку, приказала быстрей выздоравливать и убежала. Я потянул за рукав врача, но он тоже отмахнулся, сказав, мол, начальство всё расскажет. И я подумал, что на ноги нужно вставать, как можно быстрее.

Эпилог. Война.

Я надеялся, что с больничного меня выпустят сразу же в этот день, но и начальство и медики думали иначе. Восстановление заняло ещё сутки, и их я провёл, бегая по потолку. Фигурально, конечно, выражаясь, поскольку пришли подручные профессора и обмотали меня какими-то проводами, присоединив к приборам. Мне измерили всё, что только можно!

- Вы, дорогой мой Серёжа, провели в прошлом слишком много времени, подвергаясь физическим и моральным перегрузкам, - говорил профессор, - Это не могло не отразиться на состоянии вашего организма. А главное, мозга! И всех этих ваших выдающихся качеств. Ближе к вечеру ещё и психиатр за вас возьмётся, вместе с психологом. Придётся тесты пройти.

- Ну, а Семён? Вон он сколько времени провёл в моем времени. Простите за каламбур. Его тоже так?

- Его ещё и не так! – в палату зашёл Михалыч, - Нас всех так проверяют. Сейчас вы все должны быть в строю, и совершенно здоровы. Ситуация слишком напряженная!

- Да о чём вы? Я уже понял – что-то происходит! Но что? Не томите, пожалуйста!

- Сначала все процедуры, затем всё остальное, - покачал головой шеф и вышел.

И как я не пытал медицинское светило, так он мне ничего и не сказал. К вечеру и правда пришли слесари по мозгам. Долго мучали тестами, одновременно прицепив ещё одну кучу проводов к голове.

- Скажите, товарищ Азимут, вы не заметили, что ваши способности обострились или вообще как-то изменились в последнее время? Ну, скажем, за прошедший месяц, - уточнил психиатр.

- Вы знаете, доктор, последние тридцать дней у меня выдались крайне насыщенными! И если бы не эти способности, как вы выражаетесь, меня бы раз пять прикончили уже. Обострились – не скажу. Скорее я научился иногда управлять этим состоянием. Я больше не отключаюсь во время эфиров, например.

- Это уже очень хорошо! Постарайтесь, пожалуйста, как можно подробнее описать всё, что с вами происходит во время эфиров.

И я рассказал, как учуял человека-невидимку, и прочие проявления своего неожиданного таланта, решив, что чем подробнее будет информация, тем быстрее меня выпустят из этих медицинских застенков. Во время рассказа о Леснике в палату зашёл Аркадий. Он очень заинтересовался этим феноменом.

- Аркаша, в гости приедешь – там всё и расскажу! – отрезал я, - Мне к шефу срочно надо! Я здоров уже! А меня тут мурыжат!

Вскоре меня выпустили под честное слово провести этот вечер дома с семьёй и успокоиться. Тем более, что Семёна всё равно раньше утра не выпишут. Пришлось покориться. Куда я без командира?

До дома меня вызвался подбросить Аркаша на своём атомоплане. Пока мы добирались, я заметил буквы «М» на некоторых встречных летательных аппаратах. Однако гений наш тоже наотрез отказался говорить, что же, в конце концов происходит!? Зато закидал меня вопросами про Лесника. А что я мог ему ответить? Я и сам не понял, что или кто это такой. Скорее, конечно, «Кто»! Ведь табачник Арсений, он же предводитель подполья пояснил, что человек-невидимка с болот и его родственники – случайное последствие научного эксперимента их родителя. И вроде как на свет они появились обычными детьми – изменения стали проявляться лишь в подростковом возрасте. Возможно, причиной стал гормональный всплеск в пубертатном периоде. Хотя со слов всё того же Арсения живут они уже очень давно, и гормональный фон по идее должен давно бы поменяться.

Короче говоря, Аркадий за тему зацепился. И это очень хорошо с той позиции, что он теперь наверняка будет требовать от шефа регулярных забросок туда. А значит и Дашка с Рудаковым не будут обделены вниманием.

Дома нас ждал приготовленный женой ужин, хотя большой любительницей кулинарить Лена никогда не была. Мы посидели за столом, а затем отправились во двор пить кофе в беседке.

- Аркаша, Лена, что происходит!? – я, уже не выдержав просто возопил!

- Похоже начинается очередной виток вооруженного противостояния с Югом, - просто ответил изобретатель.

- Ты видел атомопланы с буквой «М» на борту? Это значит машины мобилизованы для боевых действий, - подтвердила супруга.

- Что же это? Война получается?

- Выходит так… Но давай сегодня просто посидим и отдохнём. Меня тоже мобилизовали, - Лена опустила глаза, - Как отличника боевой и политической подготовки на курсе. Видишь, какая у тебя выдающаяся жена? – тут она рассмеялась.

- Не до смеха мне что-то! Мы ведь удрали сюда от всего этого! Неужели нигде и никогда нельзя пожить спокойно?

- Ты знаешь, вот именно тут я прекрасно понимаю за Что, я иду сражаться! И хотя мне было страшно за тебя, но я осознаю за что сражаешься ты.

- И, честно говоря, сейчас вся оперативная информация у шефа. Мы-то знаем немногим больше твоего, - подтвердил Аркадий, - Так что, всё завтра! А сейчас давайте шашлыки что ли пожарим?

На запах жареного мяса прибежали дети со второго этажа. Я их в этот месяц видел нечасто, и удивился, как они изменились. Не выросли, нет, ну, может чуточку. Но как-то повзрослели. В глазах появилась какая-то осмысленность. То, чего в том старом мире я в них не замечал… А чуть позже, уже практически в сумерках по нашему проулку застучали копыта. И это в очередной раз меня уронило в некий эклектический ступор. Ультрасовременный дом, атомоплан на площадке за ним, и тут же – лошади. Вместе со своими подручными к нам в гости пожаловал старый шаман!

Его то ли его сын, то ли племянник спешился первым, поклонился Лене, затем подошёл и пожал руки нам с Аркадием. Старик сидел на лошади и смотрел куда-то вдаль. Потом тоже спешился, поздоровался, и сел в предложенное кресло.

- Я смотрел вперёд, там испытания, - проговорил он, всё также глядя то ли за горизонт, то ли внутрь себя, - больше не вижу ничего. Ты научишь меня видеть? Смотреть в нужную сторону?

- Да я и сам, честно говоря, этому только учусь, - я смущенно пожал плечами, - Давайте вместе, если хотите?

Его подручные просто расселись на траве и жевали предложенный шашлык. Наши дети немедленно последовали их примеру. А я думал. Думал о том, что уже в третий раз этот загадочный человек внезапно появляется рядом со мной. Точнее даже так – приходит ко мне. Вообще, не многовато ли странных людей подбрасывает мне судьба? Семён, шаман, Лесник. Да и положа руку на сердце, наш Михалыч – тоже загадка. Чем ещё закончится эпопея с Дашкой и Рудаковым? Теперь война эта! Видимо спокойная жизнь не для меня, как бы я к ней не стремился… С другой стороны, классик ведь сказал: «Затверди, как дважды два, лишь борьба даёт права!». В том числе, видимо, и право на безмятежность.

Утром мы с Семёном были в кабинете у шефа. Как провёл вечер командир, он сам распространяться не стал, а я не расспрашивал. Михалыч задерживался, я даже хотел было пойти покурить, но Семён жестом остановил. Наконец начальство явилось. И не одно, а вместе с Ванькой! Я как-то во всей этой кутерьме забыл, что мой давний товарищ тут, в этом времени.

- Позвольте представить, старший сержант Управления глубокой разведки, - вместо приветствия сказал Михалыч, - Позывной – Механик!

Ивану в форменном комбинезоне было явно пока что не по себе. Впрочем, из нагрудного кармана уже торчали пассатижи.

- Группу вашу я решил усилить, - продолжил шеф, - Знакомы вы все уже давно. Так что на боевую слаженность команды время тратить не придётся. Опять же, товарищ Механик и в мирное время любил подраться…

- А наступает немирное? – вставил я.

- Да, друзья, - Михалыч занял своё место во главе стола и жестом пригласил сесть и нас, тон его перестал быть официальным, - Как бы долго мы этот момент не оттягивали, но это неизбежно. Борьба вступает в интенсивную фазу.

- Стоило на два дня вас бросить, и вот! – прогудел Семён.

- Да, и вот… Южане активизировались буквально спустя час после вашего отбытия. Были атакованы наши рубежи, причем практически на всём протяжении границы. Мы эвакуируем из зоны боевых действий мирных жителей. Кстати, товарищ Азимут, ваша супруга вызвалась добровольцем, и первую партию раненых вывезла именно она…

- А мне сказала, что мобилизовали, как отличницу на курсе!

- Не перебивай! На медаль её уже представили. Между прочим и вам с Семеном награды полагаются, за успешное выполнение операции.

- Я скажу: «Зачем мне орден, я согласен на медаль!», процитировал классика Семён.

- И вы тоже, товарищ Демпфер, не перебивайте старшего по званию.

- В самом деле, мужики! – взвился Ванька, - Не в детском саду…

Он стушевался, и мы с удивлением на него посмотрели. Иван, человек всю жизнь прущий против любой системы, как таран, и вдруг такое поведение! Похоже, что и его накрыла общая идея. А с другой стороны, почему нет? Он уже видел, во что превратилось наше с ним общество. Какое-то время пробыл здесь. Достаточное, чтобы прочувствовать все плюсы.

- Кстати, а семью твою, Ваня, тоже вывезли оттуда? – я кивнул куда-то, как будто в направление нашего с ним времени.

- Да, - подтвердил шеф, - Супругу и сына Ивана мы переместили к нам. Сейчас они проходят курс реабилитации.

- Стоп, а кто следит за нашей тамошней базой? На Ванькиной даче.

- Её мы хотели ликвидировать, - ответил Михалыч, - Но смотрителем туда вызвался наш недавний крот, Александр.

- О, как!? Но его же там бывшие хозяева прикончат на раз-два!

- У юноши после путешествия с Иваном остались настолько яркие впечатления, что его эта перспектива не пугает. Более того, мы слегка изменили ему внешность. Да и к базе в последнее время интерес поутих. К тому же, мы её снова перенесли, пока вас не было.

- Ясно, - протянули мы с Семеном в голос, - А теперь вы расскажете нам всё-таки, какие задачи встанут перед нами?

- Само собой.

И начальник Управления глубокой разведки стал объяснять, что конкретно нам с Семёном и Ванькой предстоит делать в ближайшее время. А задача оказалась нетривиальной. Во-первых, нам предстояло проникнуть на южные территории и там уйти в прошлое назад на пару месяцев. Несмотря на серьезную разведдеятельность, наши руководители так и не сумели понять, что же толкнуло южан на активные действия? И второе – нашим бойцам, а особенно пилотам ни в коем случае нельзя попадать в плен. Потому все командиры, чьи части вступают в непосредственное столкновение с противником снабжены приборами принудительной переброски назад во времени. К сожалению, перемещать людей в пространстве мы научились только в пределах небольших площадей. Со временем оказалось проще. Аркадий долго объяснял в чём там проблема, но я толком ничего не понял. Семён, по-моему, тоже.

Нам же нужно было искать тех, кто в экстренной ситуации бежал по времени, организовать там коридор, и эвакуировать их домой.

Мы втроем вышли из кабинета Михалыча спустя почти два часа обсуждений. К нам заходил Аркадий и чертил на доске какие-то формулы. Попутно заходили высокие военные чины, быстро докладывали исчезали. У меня уже шла голова кругом. И что странно, за весь день ничего похожего на эфир. Семён приказал отдыхать до вечера, а в шесть часов собраться и отрабатывать тактику.

Я решил идти домой пешком. Шел и думал, насколько же должна быть сильна жажда наживы, чтобы начать воевать вместо совместной работы. И ведь предлагали южанам наладить мирный процесс. Но нет, кучке ошалевших от гигантских доходов толстосумов не нужно строительство справедливого общества. Нужна власть и деньги! Что же, придётся их разубедить…