Читать онлайн "Мир девушек Акт II"

Мерный стук копыт идущих по дороге, скрип деревянных колёс электрокареты, что заряжается от солнца. Извозчица, что подвозит нас, обожает лошадей и редко использует накопленное электричество. Зачастую, оно идёт на освещение и другие маленькие шалости на природе, в дали от цивилизации.

-Тара давай остановимся здесь! -крикнул я и спрыгнул с места извозчика.

-Джордж, сколько раз говорить, опасно спрыгивать на ходу… а он уже не слышит.

Передо мной расстилается живописный луг, окаймлённый густым лесом. Воздух пахнет дикими травами и свободой. Где-то вдалеке журчит ручей, а над головой кружат птицы, будто приветствуя нас после долгого пути.

Тара тяжело вздохнула, останавливая повозку. С моей стороны послышался смех. Выходящие из повозки, видели как я скидываю с себя вещи и прыгаю в реку.

Пальцы вцепляются в подол футболки. Одно движение – и ткань взмывает в воздух, подхваченная порывом ветра. Грудная клетка, полная и тяжёлая, тут же покрывается мурашками от прохлады. Соски набухают, твёрдые, чувствительные – даже лёгкое дуновение заставляет дрожать.

Джинсы – следующая преграда. Расстёгиваю пуговицу, резко стягиваю по бёдрам, и вот уже одежда падает на траву. Я останавливаюсь у края реки, чтобы скинуть обувь. Совершенно голый, такой же манящий для тех, кто смотрит на меня, как и эта река. Прыгаю. Воздух свистит в ушах, тело натягивается как струна – длинные ноги, подтянутый живот, член, прижатый к животу, – всё готово встретить воду. Удар.

Холод обжигает кожу, заставляет сердце бешено колотиться. Выныриваю, откидываю мокрые волосы, чувствую, как капли стекают по шее, торсу. Вода ласкает кожу, а пальцы уже скользят вниз, к животу, к тому самому месту, где гладкая, упругая плоть и твёрдый, идеальный член.

Напряжённый, тёплый даже в прохладной воде. Обхватываю, сжимаю – и тут же вздрагиваю от удовольствия. Никаких вен, только ровная, чувствительная кожа, которая отзывается на каждое прикосновение. Откидываюсь на спину, позволяя воде поддерживать меня. Бёдра слегка раздвинуты, и если присмотреться – видно, как дружок пульсирует в такт сердцу.

Не так давно я оказался в этом мире, со своим же агрегатом, что к тому же вырос. Как именно меня сюда перенесло не известно, но главное, что со мной множество прекрасных девушек, что готовы в любой момент потрахаться. Особенно сейчас, когда есть деньги и возможность отправиться в любую точку мира. Лежу на спине, ствол будто вымпел привлекает внимания остальных.

-Девчонки, водичка потрясная, присоединяетесь! -кричу я.

-Господин, подожди меня! -Эмми скидывает одежду. Голос звучит как серебряный колокольчик, смешиваясь с плеском воды.

Я замираю, наблюдая, как пальцы расстёгивают последнюю пуговицу блузки. Ткань соскальзывает с плеч, обнажая роскошные груди - полные, упругие, с нежно-розовыми сосками, уже набухшими от возбуждения. Они действительно "наливные", как спелые персики, и при каждом шаге Эмми к воде соблазнительно покачиваются.

Тело - странная смесь невинности и разврата. Детское личико с большими зелёными глазами и пухлыми губками контрастирует с пышными формами взрослой женщины. Русые волосы, мокрые от брызг, прилипли к шее и плечам, подчёркивая хрупкость ключиц.

Она прыгает и я вижу длинные ноги, подтянутый живот, аккуратную светлую щёлочку между бёдер. Затем вода скрывает тело, оставляя только рябь на поверхности. Когда выныривает, груди всплывают первыми, соски твёрдые от холодной воды. Капли стекают по шее, исчезая в ложбинке между грудями. Плюхается рядом со мной, и наши тела случайно соприкасаются - мягкая грудь прижимается к плечу.

Рука скользит по груди, пальцы щиплют сосок. Я хватаю за талию и переворачиваю так, что она оказывается сверху, груди свисают надо мной, мокрые и тёплые теперь.

-Ты сама начала, -шепчу я, прежде чем захватить один сосок губами.

Эмми стонет, пальцы впиваются в волосы. Даже в воде тело становится горячее, как учащается дыхание. Ноги обвиваются вокруг талии, соки смешивается с речной водой.

-Мы же... ах... должны ехать дальше... - бормочет она, но бёдра уже двигаются в такт моим ласкам.

Я смеюсь, отпуская сосок. Рука скользит между ног, и она вздрагивает, прижимаясь всей грудью. Эта особа по стечению обстоятельств оказалась в том же переулке, где и я. Миниатюрное тело, что было тогда, Эмми может вернуть в любой момент, но то, что у неё сейчас довольно горячо.

Раса которую она представляет находиться далеко за пределами этих земель. Тот кто её выкинул, посчитал бесполезной. Теперь же, девушка готова на всё, чтобы этого не произошло вновь. Да и кто я такой, чтобы сделать нечто подобное с прекрасной… прекрасным телом.

Катой следуют за своим господином куда угодно и готовы сделать всё что прикажут. Если дать имя, то они меняют форму, на более подходящую хозяину.

Скинув с себя красное одеяние, Рэйла прыгнула следующей. Я лишь успеваю оторвать губы от соска Эмми, как новый всплеск заставляет обернуться.

-Я тоже хочу! – её голос дрожит от возбуждения.

Она кажется такой хрупкой – тонкие запястья, изящная шея, но какие соблазнительные формы! Грудь высокая, упругая, с нежно-розовыми сосками, уже твёрдыми от предвкушения. Талия – буквально в две ладони, но бёдра – округлые, манящие. Соски поблёскивают мокрые от брызг.

Замечаю, как карие глаза расширяются, когда она смотрит на нас с Эмми. В них – и испуг, и желание, и что-то ещё... что-то дикое. Светлые волосы растрепались, несколько прядей прилипли к раскрасневшимся щекам. Рэйла делает шаг вперёд, и тут открывается вид на ложбинку между бёдер. Она не пытается прикрыться – наоборот, пальцы скользят вниз по животу, касаясь себя там, и бёдра слегка подрагивают.

-Ну и долго вы собираетесь... – она не заканчивает, потому что Эмми внезапно выныривает рядом со мной и брызгает в неё водой.

Рэйла взвизгивает – теперь вода стекает по соблазнительному телу. Соски проступают, твёрдые, возбуждённые. Она делает последний шаг и прыгает, и на мгновение я вижу её всю – изогнутое тело, подтянутый живот, как бёдра напрягаются перед ударом о воду.

Когда выныривает, первое, что появляется из воды – грудь. Рэйла плывёт к нам, и с каждым движением тело играет под водой, манящее, недосказанное. Я хватаю за талию, чувствуя, как кожа покрывается мурашками под пальцами.

Девушка только хихикает и прижимается грудью. Рука скользит между бёдер, и я вздрагиваю, пальцы обхватывают член. Эмми сзади обнимает нас обеих, грудь прижимается к спине Рэйлы. Впивается губами в шейку. Вода вокруг становится теплее, или это просто наши тела горят...

Рэйла прожила трудную жизнь, ведь родила в 16 лет и теперь, когда смогла позаботиться о будущем дочери, оставив на попечении у бабушки, отправилась со мной в путешествие. Одна единственная отдушина, с которой смогла смириться с тем, что не видела нормальной жизни, это заниматься сексом, на выходных, когда дочка уезжала в деревню к бабушке.

Последняя кто вышел из кареты, констебль, что сразу же оценила наше положение. По-хмурому лицо, стало понятно, что здесь всё просматривается и враг легко может напасть. Расслабиться из-за этого у Конри не получилось, в воду к нам не стала прыгать, лишь сказала Таре съехать с дороги.

-Конри, нас никто не преследует. Уже три дня прошло, чего переживаешь?

-Если мы остановимся здесь, то я проверю периметр. Может поохочусь.

-Как знаешь.

Проводя ладонью по животу вниз, к основанию. Тара качает головой, взгляд задерживается чуть дольше, чем нужно. Закрываю глаза, пальцы Эмми сжимают член чуть сильнее, и первая волна удовольствия уже бежит по спине. Вода, солнце, и тело – свободное, прекрасное, и такое чувствительное…

Вода обтекает, тёплая и шелковистая, как ладонь любовника. Солнце сквозь листву рисует на телах золотые узоры, а река играет, то лаская, то щекоча. Эмми прижимается ко мне, мокрое тело скользит по груди, как живой шёлк. Груди полные, тяжёлые доли, упругие и тёплые, с сосками, набухшими от холодной воды. Когда сжимаю их пальцами, она взвизгивает, и звук растворяется в плеске волн. Бёдра мягкие, податливые, но когда ввожу два пальца, напрягаются, дрожат, а киска обжигающе горячая, даже в воде. Она прикусывает губу и стонет.

Рэйла подплывает сзади, руки скользят по спине, ногти слегка впиваются в кожу. Прижимается грудью к лопаткам, твердые соски будто прожигают спину. Член, длинный и тонкий, скользит между ягодиц, ища вход. Когда находит, Эмми подаётся вперёд, и он входит плавно, будто сама река помогает. Она стонет в ухо, горячее дыхание обжигает шею, а руки сжимают грудь, пальцы играют с сосками, заставляя наливаться ещё сильнее.

Я целую Эмму, ощущая вкус реки и губ. Рука скользит между ног, находит киску — она уже мокрая, не только от воды. Пальцы легко входят, а мой член дёргается, оставляя липкие капли. Эмми опускается под воду, губы обхватывают член, и тепло рта контрастирует с прохладой реки. Она сосёт жадно, заставляя напрячься. Мы двигаемся в такт течению, вода усиливает каждое прикосновение, делает плавным и бесконечным. Когда кончаю, Эмми выныривает, кашляет, но улыбается, губы блестят. Рэйла прижимает её к себе. Член всё ещё в заднице, пульсирует, заполняя теплом.

Мы теряем счёт времени, переплетаясь в воде, как корни речных ив. Эмми, задорно хихикая, всплывает между моих ног, мокрые русые волосы прилипли к щекам, делая её похожей на водяную нимфу. Горячий язычок скользит по клитору Рэйлы, а пальчики раздвигают половые губки, открывая розовую нежную плоть для прохладной речной воды. Контраст температур заставляет меня вздрогнуть, а Эмми тут же ухватывается губами за возбуждённый бугорок, высасывая с детской жадностью.

Рэйла тем временем не теряет времени - ловкие пальцы находят грудь, щипят и крутят соски, заставляя их набухать до боли приятной. Твёрдый член трётся о ногу, оставляя влажные следы. Наклоняюсь, захватываю губами, ощущая солоноватый вкус смеси речной воды и смазки. Она стонет, запрокидывая голову, напрягаются мышцы живота под ладонью.

Вода вокруг нас будто нагревается от наших тел. Рэйла выходит из Эмми, только чтобы развернуть к себе. Они стоят по грудь в воде, и когда она входит снова, волны, расходящиеся от тел, бьются о берег. Грудь прижимается к её, соски трутся друг о друга, каждую пульсацию внутри себя. Кончаем почти одновременно - заполняет горячим семенем, а влагалище сжимается в серии бесконечных спазмов. Мы медленно опускаемся в воду, позволяя течению омывать наши уставшие тела. Солнце уже клонится к закату, окрашивая воду в розовые тона, а мы лежим на мелководье, переплетенные, как три речных божества, уставшие после дня игр.

Речная вода стекает по телу, когда мы укладываем Эмми на мягкий мох у берега. Она лежит, раскинувшись, как подарочная коробка, которую только предстоит распаковать — кожа розовеет от возбуждения, грудь высоко поднимается с каждым учащенным вдохом. Опускаюсь между ног, проводя языком по внутренней поверхности бёдра. Киска уже вздрагивает, блестя от влаги, а крошечный член подрагивает, будто пытаясь вырасти, но оставаясь таким же милым и беспомощным.

— Ты уверена, что готова принять нас обеих? — шепчу я, вводя палец в узенькое влагалище. Оно сжимается вокруг меня, горячее и влажное, уже привыкшее к ласкам.

Рэйла в это время смазывает маслом анальное колечко, медленно растягивая пальцами. Эмми взвизгивает, ноги дёргаются, но она не сопротивляется — наоборот, бёдра приподнимаются, словно приглашая нас глубже. Рэйла, не дожидаясь, вводит в попку Эмми два пальца сразу. Эмми вскрикивает, тело выгибается, а киска сжимает палец так сильно, что чувствую каждую пульсацию. Она уже на грани, но мы не даем ей кончить — это только начало.

Заменяю пальцы языком, лаская клитор, а Рэйла тем временем вводит в анус тонкий, но длинный фаллоимитатор. Эмми стонет, пальцы впиваются в мох, а глаза закатываются от переизбытка ощущений. Поднимаясь и направляя свой член к киске. Рэйла заменяет игрушку на свой собственный, более толстый член. Мы входим одновременно. Эмми замирает на секунду, ротик открывается в беззвучном крике, а тело напрягается, принимая нас обеих. Внутренности обжигающе горячие, как стенки влагалища сжимают в ритме бешеного пульса. Рэйла двигается медленно, но глубоко, и каждый толчок заставляет Эмми вздрагивать, а мой член — погружаться еще глубже.

— Ты... ты слишком... большие... — лепечет Эмми, но бедра сами поднимаются нам навстречу.

Мы ускоряемся, находя идеальный ритм. Когда вхожу глубже, Рэйла чуть отступает, и наоборот. Эмми уже не может говорить — только короткие, прерывистые стоны вырываются из губ. Рука тянется к своему маленькому члену, но ловлю запястье и прижимаю к мху. Её тело вздрагивает, киска сжимает как тиски, а попка — Рэйлу. Кончает без единого прикосновения к себе, дрожа всем телом, а сперма брызгает на живот тонкими струйками. Мы не останавливаемся, доводя до второго, затем третьего оргазма, пока не начинает молить о пощаде. Только тогда мы отпускаем, и она падает на спину, полностью опустошенная, с блаженной улыбкой на лице.

2
Конри скрылась в лесу, готовая к любой опасности. Буквально живое воплощение боевой мощи, закованное в кожу и стальные мышцы. Тело покрыто шрамами от прошлых сражений. Спортивное телосложение созданное для боя. Мускулы не бугрятся показушно, а лежат ровными пластами, как стальные пластины под кожей. Каждый сегмент пресса чётко прорисован даже в покое. Грудь — твёрдая, как щит, третий размер, но без намёка на мягкость. Когда двигается, мышцы играют под кожей, как струны натянутого лука.

Шрамы — боевые награды. Самый страшный тянется от ключицы до груди — неровный, белёсый, будто кто-то пытался распороть на части. На руках — сеть мелких рубцов: следы от ножей, ожоги, царапины от когтей, а может, и зубов. Особенно выделяется звездообразный шрам на левом предплечье — пулевое, должно быть.

Рыжие волосы — как пожар, который никто не смог потушить. Короткие, жёсткие, они торчат в разные стороны, будто сопротивляются любым попыткам приручить их. Когда бежит, сливаются с воздухом, как языки пламени.

Глаза — зелёные, но не как листья, а как прицел ночного видения. Жёсткие, безжалостные, сверлят тебя насквозь, выискивая слабости. Если присмотреться, в глубине зрачков плавают золотистые искры — возможно, отголоски того огня, что когда-то спалил её дотла.

Сейчас на ней армейская форма. Камуфляжные штаны, плотно обтягивающие мускулистые бёдра, тактические ботинки со стальными носками. Бронежилет, что подчёркивает грудь — она не стесняется своего тела, а использует его. На поясе — разгрузочная система с пистолетом, ножом и парой гранат на всякий случай. Перчатки с обрезанными пальцами обнажают костяшки — все в царапинах и синяках.

Когда она идёт, слышно, как скрипят кожаные ремни и позвякивает амуниция. Пахнет порохом, металлом и чем-то диким — возможно, это запах ярости, которую едва сдерживает. Сколько ещё предстоит сделать, чтобы искоренить коррупцию.

Конри движется через лес как тень, тело идеально приспособлено для этого. Мускулы работают беззвучно, каждое движение рассчитано и экономично. Жёсткие рыжие волосы сливаются с осенней листвой, лишь изредка выдавая присутствие редкими рыжими вспышками. Зелёные глаза сканируют местность, зрачки расширены, впитывая каждый лучик света в этом полумраке.

Кожа покрыта лёгкой испариной, но не от усталости - так организм регулирует температуру. Каждый шрам на теле напрягается вместе с мышцами: звездообразный на предплечье, длинный белый след от ключицы до груди, сеть мелких рубцов на ладонях. Дыхание ровное, почти бесшумное, лишь пар от него слабой дымкой рассеивается в холодном воздухе.

Ноздри слегка раздуваются, улавливая запахи - хвою, сырую землю, и... да, слабый запах кролика. Слюнные железы рефлекторно активизируются, но она подавляет этот импульс. Руки, покрытые тонкими светлыми волосками, непроизвольно сжимаются, готовясь к броску. Когда добыча обнаружена, зрачки резко сужаются. Сердцебиение учащается, но незначительно - годы тренировок научили тело сохранять спокойствие. На ладонях выступает лёгкая влага, улучшая сцепление. В момент броска все мышцы работают синхронно: икры напрягаются для толчка, пресс стабилизирует корпус, плечи передают импульс рукам.

Поймав добычу, автоматически проверяет на болезни: пальцы прощупывают шерсть, глаза оценивают ясность глаз, нос улавливает посторонние запахи. Ногти, коротко подстриженные, но с неизбежными заусенцами, слегка впиваются в шкурку. Обратный путь преодолевает чуть расслабившись. Капельки пота теперь явственнее выступают на висках, смешиваясь с рыжими прядями. Мышцы спины приятно ноют после напряжения. Несёт добычу в левой руке - правая остаётся свободной на случай опасности. Кожа на ладонях слегка покраснела от холода и напряжения, но этого почти не замечает.

Шаги теперь чуть громче - позволяет себе это, зная, что опасности нет. Сухожилия на шее расслабляются, но глаза продолжают сканировать местность с привычной бдительностью. В лагерь возвращается с лёгким румянцем на скулах - не от стыда или смущения, а просто от здорового напряжения и свежего воздуха.

3
Мы выходим из воды, и каждая капля, стекающая по нашим телам, превращается в искрящийся след желания. Вода медленно скатывается с округлых бёдер, оставляя мокрые дорожки на внутренней поверхности, где кожа особенно нежная и чувствительная. Грудь тяжелеет от влаги, соски набухают от прохладного вечернего воздуха, становясь твёрдыми как ягоды. Я чувствую, как капли задерживаются в углублении ключицы, прежде чем продолжить свой путь вниз, к животу.

Тара тем временем уже собрала нашу одежду, и теперь мы стоим обнажённые, лишь прикрываясь небольшими полотенцами. Моё тело покрывается мурашками - часть от прохлады, часть от пристального взгляда. Полотенце слишком мало, чтобы скрыть формы; оно лишь подчёркивает изгибы, когда вытираю влагу с шеи и плеч. Каждое движение заставляет грудь покачиваться, а соски тереться о грубую ткань, вызывая приятное покалывание.

Наблюдаю, как вода стекает по телу, обтекая упругие ягодицы, прежде чем упасть на землю. Руки, вытирая живот, случайно касаются низа живота, и вижу, как пальцы слегка задерживаются там, вызывая лёгкую дрожь. Наша кожа блестит в последних лучах солнца, каждая капля воды усиливает игру света на изгибах наших тел.

Когда наклоняюсь, чтобы вытереть ноги, чувствую, как полотенце скользит между бёдер, случайно касаясь самого чувствительного места. Дыхание на мгновение сбивается, а между ног появляется знакомая теплота. Замечаю, как взгляд задерживается на этом движении, как собственное полотенце слегка приподнимается в ответ на возбуждение.

Мы стоим теперь почти сухие, но всё ещё обнажённые, и воздух между нами становится гуще. Кажется, что даже последние капли воды на наших телах испаряются от этого напряжения. Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как по спине пробегает горячая волна, заставляя соски снова набухнуть, теперь уже не от холода.

Наблюдаю, как Тара возится с лошадьми, и не могу оторвать взгляд от того, как тело движется в этом простом, хозяйственном действии. Мышцы играют под загорелой кожей, когда наклоняется, чтобы расстегнуть упряжь. Каждый мускул напрягается и расслабляется с грацией дикой кошки – бицепсы округляются, когда поднимает тяжёлую сбрую, спина выгибается, обнажая впадину у основания позвоночника, куда так и хочется провести языком.

Пот стекает по шее, исчезая в вырезе рубахи, которая давно прилипла к груди. Вижу, как соски твердеют от трения о грубую ткань – они явно проступают сквозь материал, очерчивая соблазнительные кружки. Когда поднимает руки, чтобы поправить уздечку, рубаха задирается, обнажая полоску кожи живота и нижние рёбра, которые трепещут от глубокого дыхания.

Бёдра, мощные и округлые, напрягаются, когда приседает проверить копыта. Джинсы натягиваются, подчёркивая каждую выпуклость, и вижу, как под тканью проступает очертание возбуждения – кажется, эта работа волнует её не меньше, чем меня. Капли пота скатываются по внутренней стороне бёдер, оставляя влажные дорожки на джинсовой ткани.

Когда выпрямляется и откидывает со лба выбившиеся пряди волос, я замечаю, как грудь тяжело вздымается, а на верхней губе блестит испарина. Пальцы, сильные и ловкие, дрожат от напряжения, когда завязывает последний узел. И в этом простом жесте – вся суть: забота, сила и та скрытая чувственность, которая заставляет тело отвечать горячей волной между ног.

Мы начинаем одеваться, и каждое движение кажется невероятно чувственным после купания. Кожа всё ещё сохраняет лёгкую влажность, и ткань рубахи прилипает к спине, заставляя содрогаться. Грудь медленно укутывается в материал, соски всё ещё твёрдые и чувствительные, явственно очерчивающиеся под тонкой тканью. Когда наклоняюсь за штанами, чувствую, как капля воды скатывается по внутренней стороне бедра, оставляя за собой горячий след.

Тара тем временем разводит костёр, и вижу, как мышцы играют под мокрой от пота рубахой. Каждый взмах топором заставляет грудь покачиваться, а на лбу выступают капельки пота, которые смахивает тыльной стороной ладони. Когда наклоняется за дровами, рубаха задирается, обнажая полоску загорелой кожи поясницы. Пальцы непроизвольно сжимаются - так хочется провести по этой влажной коже, ощутить под пальцами каждый мускул.

Мы с Эмми ставим палатку, и миниатюрное тело изгибается в самых невероятных позах. Вижу, как упругие ягодицы напрягаются, когда вбивает колышки, как капли пота скатываются по шее и исчезают в декольте. Когда она поднимает руки, чтобы поправить тент, грудь выгибается вперёд, и я замечаю, как соски твёрдые от возбуждения или, может быть, от вечерней прохлады.

Воздух наполняется смесью запахов - дым костра, влажная земля и что-то ещё, тёплое и животное, исходящее от наших тел. Когда передаю Таре верёвку, наши пальцы соприкасаются, ладонь горячая и слегка дрожит. В глазах мелькает что-то дикое, первобытное, и мне хочется прижать её к ещё влажной от купания траве, ощутить всей кожей эту грубую силу. Но вместо этого мы продолжаем работу, и только учащённое дыхание выдаёт напряжение, витающее между нами.

Конри возвращается в лагерь, и сразу чувствуется запах свежей крови, смешанный с естественным ароматом – диким, как сам лес. Руки в бурых подтёках, пальцы слегка дрожат от напряжения охоты. Вижу, как капли пота стекают по шее, исчезая под воротом пропитанной потом рубахи. Когда бросает тушки на плоский камень у костра, бицепсы напрягаются, обрисовываясь под тонкой тканью.

-Ужин будет сытным, – говорит она, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

Замечаю, как грудь тяжело вздымается, а на верхней губе блестит испарина. Достаёт нож, и в движениях – хищная грация. Когда начинает свежевать добычу, я вижу, как играют мышцы на предплечьях, как сухожилия натягиваются под кожей. Каждый резкий взмах ножа заставляет соски твёрдо вырисовываться под мятой рубахой.

Эмми тем временем уже разводит огонь, и маленькие ручки быстро перебирают ветки. Вижу, как пламя отражается в расширенных зрачках, как капля пота скатывается по виску и исчезает в вырезе слишком большой рубахи. Когда наклоняется, чтобы подбросить дров, ткань сползает, обнажая гладкое плечо и начало округлости груди.

Тара готовит котелок, и мощные бёдра напрягаются, когда приседает у огня. Спина выгибается, обнажая полоску кожи между джинсами и рубахой. Каждый вздох заставляет грудь колыхаться, а губы слегка приоткрываются от напряжения. Когда мешает варево, мышцы на руках плавно скользят под кожей, как речная вода под лунным светом.

Запах жареного мяса наполняет лагерь, и у всех нас слюнки текут. Желудок сжимается от голода, а между ног – от чего-то другого, более тёплого. Когда Конри протягивает кусок мяса на палке, наши пальцы соприкасаются, и я чувствую её шершавые, сильные ладони. Она улыбается – редкая, хищная улыбка, от которой по спине бегут мурашки.

Мы едим молча, и только треск костра нарушает тишину. Горячий жир стекает по подбородку, и ловлю себя на мысли, что слизываю с той же жадностью, с какой хотела бы слизывать пот с Конриной шеи. Мясо тает во рту, насыщенное и дикое, как сама она. Когда я облизываю пальцы, вижу, как зрачки расширяются, следя за этим движением.

Жар от костра и от тел делает воздух густым, насыщенным. Капли пота скатываются между грудями, как пульс учащается от сытости и чего-то ещё, более древнего. Когда Тара протягивает мне флягу с водой, наши пальцы соприкасаются дольше, чем нужно, и я вижу, как губы слегка приоткрываются, обнажая белые зубы. Мы едим, и каждый кусок – как обещание, каждый глоток – как предвкушение того, что будет, когда костёр догорит, а палатки наполнятся шёпотом и стонами.