Читать онлайн "Пепел Дружбы: Белый Клык"

Они не бежали. Они отступали, пядь за пядью, спиной к ледяной дренажной трубе, что зияла за их спинами черным, заброшенным ртом. Влад встал первым, его широкая спина заслонила остальных, живой щит из плоти, ярости и одного-единственного патрона. Приклад «ПМа» впился ему в плечо, став продолжением тела, единственной точкой опоры в этом внезапно поплывшем мире.

Туман обволакивал их, липкий и неестественно теплый. Он не был порождением природы. Он был творением, продуктом. Сладковато-прогорклый запах застревал в горле, вызывая тошнотворное першение. Звуки глохли, втягивались в ватную густоту, оставляя после себя звенящую, давящую тишину, в которой собственное сердцебиение казалось оглушительным барабанным боем.

И в этой тишине пульсировали огни. Алые, холодные точки. Они возникали в серой мгле, замирали, синхронно мигали неведомым кодом и гасли, чтобы появиться уже в другом месте, ближе. Методично. Неумолимо. Как щупальца слепого, но чудовищно эффективного хищника, ощупывающего дно.

– Что за хуйня? – прошептал Гриша, и его слова утонули, не долетев и до его собственных ушей.

Но все услышали. Потому что помимо шепота был еще один звук. Вернее, его отсутствие. Полное, абсолютное. Ни ветра, ни скрипа металла, ни далеких выстрелов. Город был мертв. Или запечатан. Эта мысль была хуже любой иной.

Алекс стоял, согнувшись, схватившись за правую руку. Она жила своей собственной, чужой жизнью. Мышцы под кожей ходили ходунами, пальцы сжимались в кулак и разжимались с противным, щелкающим звуком сухожилий. Не боль. Хуже. Это было насилие. Глумление над самой его волей. Сигнал, который он не слышал ушами, но ловило каждое изменение его изуродованной плоти. Тело отзывалось на зов, на который ум кричал «нет».

– Это… они? – Света прижалась спиной к шершавой, обледеневшей бетонной стене трубы, ища спасения в ее твердости. Ее глаза, привыкшие диагностировать, видеть суть болезни, теперь видели лишь непонятный, всепоглощающий ужас. Она смотрела на Алекса, на его дергающуюся руку, и в ее взгляде читался леденящий диагноз: неконтролируемая нейромускульная реакция на внешний раздражитель. Раздражитель, которого она не видела и не слышала.

– Новые, – Алекс выдавил из себя, заставляя губы двигаться. Его лицо залилось потом, хотя вокруг был ледяной холод. – Чувствуете? Давление… в голове.

Оно было. Тонкое, пронизывающее, как стальная спица, входящая в сознание. Исходило отовсюду: от тумана, от мертвых зданий, от тех самых алых точек. Давление, которое хотело вытеснить их мысли, заменить их чем-то чужим, жестким, синхронным.

И тогда шепот донесся снова. Не звук, а его тень, просочившаяся сквозь барьер тумана. Многоголосый, механический, лишенный всякого человеческого тембра. Щелчки, шипение, скрежет, слитые в жутковатый, ритмичный хор. Он не нес смысла. Он нес команду. Координацию. Он был голосом самого тумана, его разумом, его волей.

Алекс застонал, вжав ладонь в ухо, пытаясь заглушить то, что слышало не ухо, а каждая клетка его мутировавшего тела. Его рука дернулась с такой силой, что он едва не ударил себя в лицо.

– Нет… – его голос сорвался на надрывный шепот. – Нет, отстаньте!

Он понял. Понял все. Куратор не просто выпустил новых солдат. Он сменил частоту. Поднял ставки. Старая защита, все их знания о Преобразованных – все это оказалось бесполезным хламом. Это была новая порода. Более совершенная. И он, Алекс, с его изменившейся плотью, был для них не врагом. Он был потерявшимся звеном. Инструментом, который нужно было вернуть в строй. Следующая битва будет не за жизнь. Она будет за него самого. За его разум.

– Алекс! – на этот раз Света крикнула, и ее голос, резкий и испуганный, на мгновение пробил мертвую хватку тумана.

Он поднял на нее глаза, полные животного, немого ужаса. И в них она прочитала все, что он боялся сказать.

Влад не произнес ни слова. Он просто двинулся вперед, на полшага, поставив себя между группой и пульсирующими в тумане огнями. Его лицо было маской из окаменевшей ярости и холодной решимости. Он вскинул ПМ, целился в никуда, в молочно-желтую пелену, но это был жест отчаяния, вызова, последней крупицы контроля в ситуации, где его не осталось вовсе.

– Назад, – его голос прорвался сквозь вату, низкий, хриплый, как скрежет камня. – В трубу. Назад!

Это был приказ. Единственный, что имел смысл. Вернуться в подземелье, в тесные, знакомые катакомбы, где туман не мог достать. Где можно было отдышаться. Оценить. Понять, с чем столкнулись.

Гриша, бледный, с подрагивающими руками, первый рванулся к черному отверстию. Катя, все еще находящаяся в каком-то своем, отстраненном состоянии, механически развернулась и скользнула внутрь, ее движения были плавными и точными, даже сейчас. Света схватила Алекса за локоть здоровой руки.

– Алекс, пошли! Держись! Держись за меня!

Он позволил ей тянуть себя, спотыкаясь, его взгляд был прикован к туману, к тем двум немигающим красным точкам, что замерли и смотрели прямо на него. Смотрели без зрачков, без эмоций, с холодным, сканирующим интересом. Они видели его. Только его.

Последним отступал Влад. Он пятился, не опуская оружия, чувствуя спиной холодный бетон края трубы. Шепот нарастал, превращаясь в угрожающий, вибрирующий гул, от которого закладывало уши. Красные огни вспыхивали уже в двадцати метрах, очерчивая смутные, низкие, коренастые силуэты.

И тогда из тумана вырвался первый луч света. Не красный. Ослепительно-белый, резкий, как лезвие. Он прочертил по стене над головой Влада, оставив за собой дымящуюся черную полосу. Пахло озоном и расплавленным камнем.

– Быстро! – рявкнул Влад и кубарем скатился вниз, в темноту трубы.

Луч ударил в бетон как раз там, где он стоял секунду назад, рассыпав сноп искр.

Труба была не просто темной. Она была поглощающей. Ледяная вода по щиколотку, скользкие, обледеневшие стенки, висящие клочьями ржавые кабели – это был путь в никуда, но это было спасение. Временное. Хрупкое.

Они двигались почти вслепую, на ощупь, торопливо и неразборчиво, спотыкаясь о скрытые под водой препятствия. За спиной у них, в устье трубы, плясали отражения алых огней. Слышался металлический скрежет, шипение, и тот неумолчный, сводящий с ума синхронный шепот. Они не шли за ними. Они методично, не спеша, сканировали вход, оценивали, блокировали.

– Они не лезут, – выдохнул Гриша, остановившись и опираясь о слизистую стену, чтобы перевести дух. Его дыхание вырывалось клубами пара. – Почему? Чего ждут, ублюдки?

– Не их среда, – промолвила Катя, и ее голос прозвучал странно громко в замкнутом пространстве. Она обернулась, ее глаза, уже привыкшие к темноте, видели больше других. – Или ждут, пока мы сами вернемся. Туман – их территория. Здесь… здесь они не уверены.

– Не уверены? – фыркнул Влад, с силой вытирая забрызганное грязью лицо. – Они чуть не срезали мне башку лучем из глаза! Какая уж тут неуверенность!

– Она права, – с трудом выдавил Алекс. Он стоял, прислонившись лбом к холодному металлу трубы, всей тяжестью тела прижимая свою непослушную руку. Дергания стали реже, но не прекратились. Каждый новый всплеск шепота снаружи заставлял мышцы снова болезненно вздрагивать. – Они системные. Иерархичные. Они действуют по схеме. Лезут только когда уверены в преимуществе. Или по команде.

– Команды Куратора, – тихо заключила Света. Она достала из потрепанной аптечки тугой бинт и молча, без лишних слов, принялась перетягивать Алексу руку к туловищу, стараясь обездвижить ее. Он не сопротивлялся. – Он знает, что мы здесь. Он послал их. Но они… другие. Не как те, что были в «Ковчеге».

– Более долбанутые, – прошептал Гриша. – Или мы просто не видели таких раньше.

Они замолчали, прислушиваясь. Снаружи не было слышно ни шагов, ни привычного лязга металла. Только тот самый мерный, пульсирующий гул, который, казалось, проникал сквозь толщу бетона и льда прямо в кости.

– Нам нужно двигаться, – сказал Влад, снова взводя затвор своего ПМа, хотя это был чисто символический жест. Против того, что было снаружи, пистолет был бесполезен. – Сидеть здесь – значит замерзнуть или они придумают, как достать. Катя, куда ведет эта труба?

Девушка оторвала взгляд от темноты впереди, ее лицо было бледным пятном в полумраке.

– В коллектор. Старый ливневый сток. Оттуда… есть несколько выходов. В разные районы.

– Под туманом? – уточнил Алекс, не открывая глаз.

Катя медленно покачала головой.

– Не знаю. Раньше… раньше тумана не было.

– Значит, рискнем, – Влад сделал шаг вперед. – Веди.

Они двинулись дальше, глубже в промерзшие недра. Вода становилась холоднее, воздух – спертее, пахнущим ржавчиной, разложением и той странной химической сладостью, что висела в тумане, только здесь запах был приглушенным, въевшимся в стены.

Алекс шел, почти не чувствуя ног, весь сосредоточившись на внутренней борьбе. Каждый его шаг давался с огромным трудом. Он пытался построить в голове стену, барьер, как когда-то, очень давно, его учили глушить боль. Но это была не боль. Это был зов. Настойчивый, непрерывный, как морзянка, которую он не мог расшифровать и игнорировать. Он чувствовал их. Чувствовал каждое их движение там, на поверхности. Холодное, безэмоциональное присутствие. Десятки. Возможно, сотни.

– Держись, – снова прошептала Света рядом, ее пальцы легли на его здоровое плечо. – Алекс, слышишь меня? Держись. Ты не один.

Он кивнул, не в силах говорить. Ее прикосновение было якорем, единственной теплой точкой в мире, стремительно погружавшемся в ледяной хаос.

Внезапно Катя подняла руку, сигнализируя об остановке. Впереди труба заканчивалась, переходя в более широкое, круглое помещение из потертого кирпича. Сводчатый потолок терялся в темноте. Со всех сторон в него уходили такие же трубы, как та, из которой они вышли. Посередине стояла лужа не то воды, не то какой-то жижи, а с потолка капало, и каждое падение капли отдавалось гулким, многократным эхом.

– Коллектор, – объявила Катя. – Центральная камера.

– Отлично, – проворчал Влад, осматриваясь. – Лабиринт для крыс. И где тут твои выходы?

– Там, – Катя указала на одну из арок, ведущую в тоннель слева. – И там. И еще вон в том ответвлении.

– Выбирай дальше, – Влад посмотрел на нее. – Тот, что подальше от того места, откуда мы пришли.

Пока Катя оценивала варианты, Гриша подошел к стене, поросшей скользким налетом, и провел по ней пальцем.

– Смотрите, – он показал кончик пальца остальным. Он был покрыт мелкой, почти невидимой металлической пылью, которая слабо поблескивала в свете их тусклых фонарей. – Эта хрень везде. И в тумане она была.

Света подошла, потерпа пыль между пальцами, понюхала.

– Наночастицы? Металлическая взвесь… Возможно, это проводник. Антенна. Для того самого сигнала.

– То есть этот туман – не просто дымовая завеса, – мрачно заключил Алекс, содрогнувшись от очередного спазма в руке. – Это одна большая система наблюдения. И управления.

Мысль была настолько чудовищной, что на мгновение все замолкли. Весь город, вся территория вокруг «Ковчега» была опутана этой живой, дышащей сетью. Выхода не было.

– Тогда нам нужен выход не из города, – тихо сказала Света. – Нам нужно найти место, где его нет. Где нет этой пыли. Где сигнал не проходит.

– Где такое место? – с надеждой спросил Гриша. – Бункер? Глубокие подвалы?

– «Ковчег» был экранирован, – напомнил Алекс. – Но мы только что оттуда сбежали.

– Может, есть другие места? – настаивал Гриша. – Старые военные объекты? Кать, ты должна знать!

Катя медленно обводила взглядом камеру, ее взгляд был пустым, она ушла глубоко в себя, в свою память, в те карты, что были вбиты в ее сознание Куратором.

– Есть… – наконец произнесла она. – Недалеко. Старый метрострой. Заброшенная ветка. Никогда бы не достроили. Там глубоко. Очень глубоко.

– Идиоматично, – хмыкнул Влад. – Опять под землю. Ладно. Веди к этому метрострою. Быстро.

Они уже готовы были двинуться в выбранный Катей тоннель, когда Гриша, шедший последним, резко обернулся.

– Стойте.

– Что? – взвел курок Влад.

– Слышите?

Все замерли, затаив дыхание. Капающая вода. Их собственное сердцебиение. И… что-то еще. Тихий, шелестящий звук. Как будто по мокрому бетону волочили тяжелый мешок. Не один. Несколько.

Звук доносился из одной из других труб, черневших в стене коллектора. Из той, что вела в сторону, противоположную их пути.

– Это не они, – прошептал Алекс, и в его голосе впервые пробилась тревога иного свойства. – Шепот другой. Это… что-то другое.

Шелест усиливался. К нему добавилось хлюпанье, чавканье, прерывистое, хриплое дыхание. Что-то большое, мокрое и явно не принадлежащее к новым механизированным солдатам Куратора, приближалось по тоннелю.

Влад молча оттолкнул Катю в выбранный тоннель.

– Бежим. Бегом!

Они рванули в темноту, не разбирая дороги, спотыкаясь и скользя по мокрому камню. За их спинами из черного отверстия трубы выползло нечто. Сначала это была просто тень, сгусток мрака, потом проступили формы: бледное, раздутое, бесформенное тело, множество щупалец, слившихся в единую массу, и пара маленьких, абсолютно человеческих глаз, полных невыразимой муки и безумия. За первым существом показалось второе, третье. Они не шли. Они текли, заполняя собой пространство коллектора, оставляя за собой слизистый, блестящий след.

Мутанты. Обитатели самых глубоких и заброшенных уголков подземелий. Те, кого изменения настигли давно и бесповоротно. Их выгнал на поверхность туман. Выгнал с их насиженных мест.

И теперь они шли. На звук. На запах. На живую плоть.

Бегство стало хаотичным, слепым и по-настоящему страшным. Преследователи снаружи были бездушными машинами. Это же было порождением самого хаоса, плотью от плоти этого мертвого мира, его квинтэссенцией безумия и боли.

Влад отстреливался, не целясь, лишь бы задержать, громкий хлопок выстрела оглушительно грохотал в узком тоннеле. Пуля ударила в слизистое тело первого мутанта, вырвав клок плоти. Существо не закричало. Оно захихикало. Пронзительно, по-детски, жутко. Этот звук резал слух больнее любого шепота.

Они бежали, не зная куда, лишь бы вперед, лишь бы дальше от этого кошмара. Тоннель пошел на подъем, стены сменились с кирпичных на бетонные, под ногами появились рельсы, поросшие ржавчиной.

– Здесь! – закричала Катя, указывая на боковой проем, почти заваленный обломками. – Сюда! Это оно!

Они втиснулись в узкий лаз, обдирая кожу и одежду о острые края бетона. Влад развернулся и несколько раз выстрелил в потолок у входа. Раздался скрежет, с грохотом посыпались камни и пыль, на мгновение закрыв проход.

– Надолго это не задержит, – хрипло проговорил он, отбрасывая в сторону теперь уже совершенно бесполезный пистолет. – Бежим дальше.

Они оказались в узком техническом ходе. Воздух здесь был другим – сухим, спертым, пахнущим только пылью и старым железом. Той самой металлической пыли на стенах не было.

Алекс, тяжело дыша, прислонился к стене. Его рука почти перестала дергаться. Давление в голове ослабло, сменившись привычной, тупой болью от усталости и перенапряжения.

– Сигнал… – он выдохнул. – Он почти не слышен здесь.

Они стояли, слушая. Из-за завала доносилось недовольное, хриплое чавканье и шелест. Но того, главного, синхронного гула и шепота – не было. Они были в тени. В кратковременной безопасности.

Гриша медленно сполз по стене на пол, судорожно глотая воздух. Света, дрожащими руками, проверяла повязку на руке Алекса.

Влад смотрел в темноту тоннеля, уходящего вглубь. Его лицо по-прежнему было каменным, но в глазах, прищуренных от усталости, жила упрямая, не гаснущая искра.

– Ладно, – прохрипел он. – Передышка. Пять минут. Потом – дальше. Искать этот долбаный метрострой.

Он посмотрел на Алекса. Тот встретил его взгляд и медленно кивнул. Передышка. Не победа. Всего лишь отсрочка. Глубоко внизу, в самом сердце «Ковчега», Куратор уже знал, что они здесь. И он не остановится. Он послал новых стражей. Он выгнал старых ужасов. Он играл на поле, которое сам и создал.

Алекс закрыл глаза, чувствуя, как по его жилам снова пробегает знакомый, ненавистный холодок ожидания. Следующий сигнал. Следующая команда. Она придет. Он знал. И он должен быть готов дать ей отпор. Не пистолетом. Не кулаками. А тем, что осталось от него самого.

Битва только начиналась.