Читать онлайн "Давай посексимся!"

Анжелика была не девушкой, а бизнес-проектом. Самоходным стартапом, где капиталом служили длинные ноги, а главной целью было привлечение стратегического инвестора. Инвестор, в её терминологии, должен был быть похож на банкомат: надежный, с большим количеством наличных и, желательно, с плохо работающей камерой, чтобы не слишком всматриваться в детали.

Её сегодняшний рейд проходил в ресторане «Золотой Трюфель», где цены в меню были больше похожи на пин-коды от банковских карт. Анжелика сидела за столиком, томно ковыряя вилкой салатный лист (700 рублей за штуку), и сканировала помещение взглядом хищника, ищущего отбившуюся от стада антилопу. И она её заметила.

Объект был великолепен. Мужчина, которого можно было описать одним словом — «много». Его было много во всех смыслах. Он наверняка занимал собой целый диван. Его костюм, сшитый, очевидно, из шерсти какого-нибудь дикобраза, трещал по швам. На запястье, больше похожем на окорок, сияли часы, способные своим блеском ослепить пилота пролетающего самолета. Звали это ходячее сокровище Семён Аркадьевич. Он с аппетитом, достойным голодного тираннозавра, поглощал стейк размером с гладильную доску.

— Бинго, — прошептала Анжелика.

Изящно поднявшись, она проплыла мимо его столика и «совершенно случайно» уронила свою сумочку, из которой, по законам жанра, высыпалось всё: помада, пудреница, телефон и книга Пауло Коэльо (для создания образа тонкой, ранимой натуры). Семён Аркадьевич, кряхтя, как старый шкаф, начал помогать.

— Ой, простите, я такая неуклюжая! — проворковала Анжелика голосом, который она тренировала перед зеркалом, чтобы он звучал как мурлыканье кошки и шелест купюр одновременно.

— Бывает, — прогудел Семён Аркадьевич, протягивая ей помаду. — У меня так пельмень вчера из тарелки выпал. Целая трагедия. Я за ним под стол полез, а обратно вылезти уже не смог. Пришлось жену звать... бывшую. Она у меня крановщицей работала, знает, как тяжести поднимать.

Анжелика на секунду зависла. Такого начала она не ожидала. В её методичке "100 и 1 способ склеить миллионера" пункт про пельмень и жену-крановщицу отсутствовал.

— Вы такой... основательный, — нашлась она, подбирая Коэльо. — Сразу видно — человек, на которого можно опереться. Как на скалу!

— Скорее, как на диван, — добродушно хмыкнул Семён Аркадьевич. — Мягко, но можно и провалиться. Присаживайтесь, чего уж там. Угощайтесь. У меня тут стейк «Везувий». Его пока доешь, три раза вспотеешь. Аэробика, практически.

Диалог завязался. Анжелика включила весь свой арсенал: томные взгляды, «случайные» прикосновения к его могучей руке и комплименты, от которых у нормального человека начался бы сахарный диабет.

— Семён Аркадьевич, у вас такие глаза... как два глубоких озера. В них хочется утонуть!

— Не советую. Там на дне много холестерина. Врачи не рекомендуют.

— А ваш смех! Он как раскаты грома! Чувствуется мощь, порода!

— Это одышка.

Анжелика поняла, что стандартные методы не работают. Объект был бронированный. Пришлось переходить к тяжелой артиллерии.

— Знаете, Семён Аркадьевич, я смотрю на вас и понимаю... мне в жизни так не хватает сильного мужского плеча. Чтобы прижаться, почувствовать себя защищенной... как за каменной стеной!

— Девушка, если вы ко мне прижметесь, то почувствуете себя не как за стеной, а как в ДТП между двумя КАМАЗами. У меня кости широкие. И жир тоже.

Вечер подошел к логическому, как казалось Анжелике, завершению. Семён Аркадьевич, доев стейк и запив его бутылкой вина (Анжелика пила воду, потому что калории — враг инвестиционной привлекательности), предложил поехать к нему «выпить чашечку кофе». «Ну, наконец-то, — мысленно потерла руки Анжелика. — Сейчас начнется основная часть марлезонского балета».

Квартира Семёна Аркадьевича поражала. Но не роскошью. Она напоминала берлогу очень зажиточного медведя. Огромный кожаный диван с продавленным в центре «лежбищем», гигантский телевизор и... железная дорога. По всей гостиной, на специальных подиумах, была проложена миниатюрная железная дорога с поездами, станциями, деревьями и крошечными человечками.

— Моё хобби, — с гордостью сказал Семён Аркадьевич, показывая на паровозик, который пыхтел и выпускал настоящий дым. — Вот это экспресс "Москва-Воркута". А вот это — станция "Зареченск". Я там в детстве у бабушки лето проводил. Хорошее было время... Эх! Хотите, покажу, как стрелки переводить?

Анжелика смотрела на всё это с плохо скрываемым ужасом. Паровозики? Серьезно? Она настраивалась на джакузи с шампанским, а попала в клуб «Юный техник».

— Очень... мило, — выдавила она из себя. — Так по-детски непосредственно.

Семён Аркадьевич налил в две огромные кружки чай и сел на диван, который жалобно скрипнул. Анжелика примостилась на краешек, сохраняя позу и выражение лица «я — женщина-загадка». Время шло. Он рассказывал ей про устройство семафора, она кивала и улыбалась. Терпение её лопалось. Было очевидно, что этот «медведь» намёков не понимает. Придется действовать в лоб. Это был рискованный, почти запрещенный прием из её арсенала, но другого выхода не было.

Она грациозно поднялась, подошла к нему вплотную, провела рукой по его необъятному плечу и, заглянув в его «холестериновые озёра», прошептала своим самым соблазнительным голосом:

— Семён Петрович... или Аркадьевич... Ой, простите, запамятовала... В общем! Я смотрю на вас, на эти паровозики... и я вся горю... Во мне проснулась женщина... Я хочу вас... — Она сделала драматическую паузу. — Я так устала от этих глупых мальчиков... Мне нужен настоящий мужчина. Мощный. Большой. Чтобы взял меня в свои сильные руки и...

Семён Аркадьевич смотрел на неё с интересом, как на новый локомотив. Анжелика поняла, что пора наносить решающий удар. Она наклонилась к его уху, чтобы её горячее дыхание коснулось его мочки, и произнесла сакральную фразу, которая должна была сработать как код от сейфа:

— Семён... Давай посексимся?

Наступила тишина. Было слышно, как тикают его дорогие часы и как где-то в миниатюрном «Зареченске» гудит игрушечный поезд. Семён Аркадьевич не бросился на неё с диким рыком. Он не начал осыпать её бриллиантами. Он сделал то, чего Анжелика не могла предвидеть даже в самом страшном сне. Он громко и заразительно расхохотался.

Он смеялся так, что диван под ним подпрыгивал, а паровозик на рельсах сошел с дистанции. Он хохотал до слёз, вытирая их ладонью размером с сапёрную лопатку.

— Ой, не могу... девочка... ой, уморила! — выговорил он, отсмеявшись. — Посексимся, говорит... Милая моя, да ты на меня посмотри! Мне чтобы шнурки завязать, нужно три перекура делать. Какой секс? Мне кардиолог даже по лестнице пешком запрещает ходить! Для меня секс — это как для тебя квантовая физика. Я слышал, что он существует, но понятия не имею, как это работает и зачем оно мне надо.

Анжелика стояла, как громом пораженная. Её мир, построенный на простой формуле «красота = деньги», дал трещину и рассыпался на куски.

— Но... как же? — пролепетала она. — Вы же... богатый мужчина... Рестораны, часы...

— А, это... — махнул рукой Семён Аркадьевич. — Дочка заставляет. Говорит: "Папа, ты совсем одичал со своими паровозами! Иди в люди, познакомься с кем-нибудь. Хотя бы просто поужинаешь с красивой девушкой, кругозор расширишь". Я и хожу. Слушаю вас, анекдоты травлю. Ты у меня уже пятая за месяц. Прошлая, вон, стихи Есенина читала. Так фальшивила, что у меня паровозик «Анна Каренина» сам под колеса бросился.

Он встал, подошел к комоду, достал кошелек и протянул ей несколько крупных купюр.

— Вот. Возьми на такси. И на салат свой. Ты молодец, старалась. Артистка! Но я, деточка, ищу не с кем «посекситься». Я ищу с кем в паровозики поиграть. И чтобы человек хороший был. Чтобы станцию «Зареченск» от «Владивостока» отличал. А это, знаешь ли, посложнее будет, чем... ну, ты поняла.

Анжелика, оцепенев, взяла деньги.

Она вышла из его подъезда и села на лавочку. В голове было абсолютно пусто. Бизнес-проект потерпел сокрушительное фиаско. Инвестор оказался просто любителем железных дорог.

Она посмотрела на деньги в руке. На такси хватит. И даже на шаурму у вокзала. На самую большую и жирную. Потому что после такого вечера диета была последним, что её волновало. А впереди её ждал новый, неизведанный мир. Мир, в котором, оказывается, не всё решалось через постель. И это было очень здорово, хоть и страшно.