Читать онлайн "Кукла"

Яна Романчева

Кукла.

Дисклеймер.

Данный рассказ не рекомендуется к чтению особо впечатлительным людям, а также лицам, не достигшим 18 лет. Данный рассказ содержит сцены насилия и жестокости. Также хочу предупредить, что все события в данном рассказе являются плодом воображения автора. Автор не несет ответственности за причиненный моральный вред своей историей. Любое совпадение с реальными людьми или событиями случайно.

За окнами мерно стучащего колесами поезда уже который час шел дождь. Солнце, скрытое за тяжелыми тучами, уже начинало клониться к закату. Поэтому и так хмурое небо казалось еще темнее. Поезд «Москва – Санкт-Петербург» недавно завершил остановку на очередной станции, но новые пассажиры еще не успели заселиться в купе, в котором ехала чета Вороновых. Профессор паранормальных наук Иван Ильич перевернул последнюю страницу новостной газеты «Московские ведомости» и озабоченно вздохнул, глядя на свою жену:

- Совсем нечисть распоясалась. Невский пишет, что на юге Москвы опять был упырь замечен. Уже в четвертый раз за два месяца.

Татьяна Аркадьевна отвлеклась от чтения книги и взволнованно переспросила:

- Ты уверен? Может, этот твой Невский для пущего эффекта решил немного преувеличить? Упыри все ж больше по деревням специализируются.

Иван Ильич задумчиво постучал по столешнице и покачал головой:

- Нет, душа моя. Думаю, нет. Я не очень хорошо знаком с графом Невским, но он не создает впечатление человека, который обманывает своих читателей ради славы. Мне, конечно же, не хотелось бы верить в то, что в городе приключилась новая беда, но в данном случае я склонен верить написанному.

Женщина опустила голову. Ее всегда ужасно печалили трагические события, приводившие к гибели людей. Обладая гораздо большей эмпатией, чем большинство людей, Татьяна Аркадьевна каждый раз переживала чужую боль как свою собственную. Наверное, именно это послужило первопричиной того, что из Татьяны Аркадьевны получился сильнейший медиум, и она практически всегда без особого труда могла путешествовать в мир пустоты. Но, быстро взяв себя в руки, жена профессора улыбнулась:

- Ну что ж, придется нам по приезду от графини Реденфорд заняться этими случаями. Не бросать же людей в беде.

Профессор взглядом, полным нежности, посмотрел на свою жену. Несмотря на долгие годы брака, эта женщина с каждым разом все больше и больше поражала его своей чуткостью и отзывчивостью. Чтобы не происходило в их жизни, Татьяна Аркадьевна всегда в первую очередь думала о других людях, а потом уже о себе и муже. Может, конечно, это было не совсем правильно, но по-другому она не умела, и Иван Ильич принимал это как должное. И если бы когда-нибудь случилось так, что его любимая женщина оставит кого-то в беде, то профессор с уверенностью скажет, что это не его жена.

Вот и сейчас Иван Ильич мельком подумал о том, что по возвращению из Англии у Танюши было так много планов, но она с легкостью их отодвинула на второй план, чтобы спасти чью-то жизнь.

Но тут дверь в купе с грохотом распахнулась, и на пороге показалась испуганная девочка лет десяти в накрахмаленном нежно-розовом платье. Ее волосы были уложены в аккуратную прическу, а в руках девочка держала большую фарфоровую куклу. Едва девочка заметила, что находится в купе не одна, ее щеки покрылись румянцем.

- Ой! Прошу прощения за причиненные вам неудобства. Дверь тяжелая оказалась, и я не смогла ее удержать. Мне очень жаль,- а потом, слегка неуклюже поклонившись, добавила,- Меня зовут Настенька. Рада с вами познакомиться. Мои мама и папа скоро придут, они разговаривают с дяденькой-проводником.

- О, какое прелестное дитя,- умиленно улыбнулась жена профессора,- Проходи. Вместе подождем твоих родителей. Меня зовут Татьяна Аркадьевна. А это мой муж Иван Ильич. Мы тоже очень рады с тобой познакомиться. Какая у тебя красивая кукла.

- Большое спасибо,- смущенно улыбнулась Настенька, присаживаясь рядом с Татьяной Аркадьевной и аккуратно расправляя платьице,- Мне ее папа подарил на день рождения. Вообще у меня много кукол. Но это самая любимая.

- Анастасия!- от все еще распахнутой двери раздался громовой мужской голос,- Я тебе сколько раз говорил, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми! Что за непослушный ребенок!

- Но, папочка…- тихо пробормотала девочка, испуганно глядя на вошедшего полного мужчину,- Иван Ильич и Татьяна Аркадьевна вовсе не выглядят плохими людьми…

Но тот, мигом побагровев и сдвинув брови, буквально рявкнул на Настеньку, которая от страха перед отцом невольно вжала голову в плечи:

- Это не тебе решать! Ты еще совсем мала, чтобы разбираться в людях. Вот и молчи.

И мужчина, ни на кого больше не глядя, вошел в купе и, сев на одно из мест, замолчал, замерев без движения.

- Слушай отца, дочка. Ты же знаешь, что он отходчивый. Отругает немного, а через пять минут уже другой человек,- следом за Настиным отцом абсолютно бесшумно зашла, по-видимому, мать девочки. Худая, с бледным, почти серым лицом, огромными глазами, яркими пятнами, выделявшимися на изнеможённом лице, и тщательно заплетенными в длинную косу волосами, она разительно отличалась от своего мужа. А затем, виновато взглянув на чету Вороновых, добавила,- Прошу прощения за то, что вам пришлось увидеть эту не самую приятную сцену. Петр Николаевич, мой муж, он очень боится за Настеньку, вот и ограждает ее от всего подряд. На самом деле он очень мягкий и добрый человек. А меня зовут Аглая Федоровна. Приятно с вами познакомиться.

Иван Ильич только собрался представиться сам и представить свою жену, но, обернувшись на Татьяну Аркадьевну, растеряно замер. Женщина, не мигая, испуганно смотрела на Петра Николаевича. Лицо ее побелело, руки дрожали, непроизвольно сжавшись в кулаки, а губы Татьяны Аркадьевны беззвучно что-то шептали. Иван Ильич, уже много лет не видевший свою жену в таком состоянии, осторожно взял ее за руку, стараясь ничем ей не навредить. Но вот Аглаю Федоровну такое поведение ее соседки сильно напугало, и она громко воскликнула:

- Что случилось? С ней все в порядке? Почему она так смотрит на Петеньку?

Громкого голоса Аглаи Федоровны оказалось достаточно, чтобы страшное видение отступило, и Татьяна Аркадьевна пришла в себя. Женщина вытерла тыльной стороной ладони выступивший пот со лба и охрипшим голосом прошептала:

- Il vaut mieux tuer le diable avant que le diable vous tue. (фр. Лучше убить дьявола, пока дьявол не убил вас).

Иван Ильич не очень хорошо знал язык Бальзака и Гюго, но общий смысл сказанной супругой фразы понял. И то, что он понял, профессору очень не нравилось.

- Танечка, все хорошо? Ты пришла в себя?

Женщина медленно кивнула. Она наконец-то заметила, как на нее смотрели Аглая Федоровна и Настенька, вжавшаяся в сиденье дивана. Зато сам Петр Николаевич, ставший виновником жуткого видения Татьяны Аркадьевны, продолжал все также сидеть на своем месте, не обращая ни на кого внимания. Ужас от увиденного уже отступил, но теперь жена профессора просто не могла пройти мимо беды, нависшей над этой семьей. Немного поколебавшись, она тихо спросила у все еще ничего не понимавшей Аглаи Федоровны:

- Прошу прощения за то, что напугала вас. Это было непрофессионально с моей стороны. Я понимаю, насколько бестактно прозвучит мой вопрос, но ответьте мне, пожалуйста, как давно ваш супруг… изменился?

После этой фразы Аглая Федоровна вздрогнула и, невольно бросив взгляд на своего мужа, быстро замотала головой:

- Что вы?! Мой Петенька ничуть не изменился. Он очень хороший, добрый и заботливый муж и отец. У нас все хорошо. С чего бы вам такие глупости в голову пришли?

Иван Ильич тоже не совсем понимал, к чему Татьяна Аркадьевна затеяла этот разговор, но по поведению Аглаи Федоровны и Настеньки понял, что его жена попала в точку. А так как профессор паранормальных наук привык во всем ей доверять, то не стал вмешиваться, а решил просто понаблюдать.

Татьяна Аркадьевна тем временем, бросив заинтересованный взгляд на куклу, которую Настенька по-прежнему прижимала к себе, и осторожно добавила:

- Вы меня извините, пожалуйста, за мой вопрос. Но все же настаиваю на ответе. Возможно, вам покажется это странным, но Петр Николаевич вас сейчас не слышит, поэтому вы можете совершенно спокойно мне обо всем рассказать. Ваш муж начал меняться после Настенькиного дня рождения, я ведь права?

Аглая Федоровна сначала удивленно заморгала, а потом все же не удержалась от осторожного шепота:

- Откуда вы знаете?

Татьяна Аркадьевна, осознавая, что они все сейчас находятся не в самом завидном положении, не удержалась от тяжелого вздоха. Но женщине нужно было узнать как можно больше информации, поэтому она, осторожно подбирая слова, принялась объяснять ситуацию:

- Мой муж и я, как бы вам это сказать, уже много лет занимаемся проблемами паранормального характера. Конечно, я понимаю, как это звучит, но думаю, что вы, столкнувшись с резкими изменениями в вашей жизни, прислушаетесь и доверитесь нам. Иван Ильич - замечательный теоретик и практик, знания которого спасли не один десяток людей. Я же больше специализируюсь на духовной связи с потусторонними силами. Я бы не хотела вас пугать, но не рассказав все в деталях и не получив от вас необходимые подробности, нам будет сложно помочь вашей семье. Вы ведь хотите, чтобы ваш муж стал прежним?

Конечно, это был риторический вопрос, но Аглая Федоровна активно закивала, поэтому Татьяна Аркадьевна продолжила:

- Петру Николаевичу прицепилась сущность, которая питается его эмоциями. Для сущностей подобного рода основной пищей являются негативные чувства, такие как гнев, раздражение, боль. Именно поэтому в вашей семье последнее время столько ссор и скандалов, которые доходят и до рукоприкладства. Извините, но не могла не заметить синяки на ваших руках. Ваш муж ни в чем не виноват. Им управляют темные силы, дабы они могли и дальше без проблем существовать в нашем мире. Такие сущности могут прицепиться к кому угодно и когда угодно. В этот раз не повезло вам. Мне просто необходимо изучить поближе Настенькину куклу.

Аглая Федоровна, в ужасе слушавшая рассказ Татьяны Аркадьевны, прикрыла рот ладонью. Настенька же дрожащими руками осторожно отодвинула одержимую куклу подальше от себя. Супруги Вороновы понимающе переглянулись. Они не в первый раз сталкивались с реакцией людей на их рассказы о темной стороне существующего мира. И, пожалуй, то, что сейчас происходило в купе поезда, было одной из самых адекватных реакций, которые они видели за все время их практики.

- Но откуда эта ваша… сущность вообще взялась? И при чем здесь Настина кукла?

Иван Ильич с уважением посмотрел на Аглаю Федоровну. Эта женщина была явно неглупой дамой и задавала на редкость нужные вопросы. А так как в их с супругой рабочем союзе именно он был наиболее подкован в теории, то и объяснять природу возникновения сверхъестественных явлений проще было ему, чем Татьяне Аркадьевне.

- Понимаете, Аглая Федоровна, подобные сущности не могут находиться в нашем мире без привязки к материальному предмету. Обычно это дорогая сердцу вещь, которая, скажем так, наблюдала за человеческой жестокостью в таком объеме, что собранная негативная энергия вызвала тьму в наш мир. Видимо, эта кукла была свидетелем ужасных деяний своих прежних владельцев, раз Татьяна Аркадьевна видела то… что увидела.

Аглая Федоровна, внимательно слушавшая объяснения профессора, бросила изучающий взгляд на виновницу всех бед, которая как-то внезапно обрела для окружающих ее людей жуткий ореол неизбежной опасности. И женщина невольно ощутила, как по ее спине пробежал липкий холод, давая понять, что незримое присутствие всепоглощающей тьмы уже протянуло к ее семье свои щупальца.

- Что же такое ужасное могла увидеть кукла, что привело к таким последствиям?

Иван Ильи неопределенно пожал плечами. Причиной появления темных сил могло быть все что угодно. И, естественно, чтобы избавится от влияния зла, в этих причинах Вороновым просто необходимо было разобраться. Татьяна Аркадьевна, с самого начала понимавшая, что в этой ситуации без ее дара никак не обойтись, взглянула на мужа:

- Ванечка, нам нужно попробовать. Пока оно дремлет.

- Но, душа моя,- Иван Ильич, хоть и понимал, что его жена была, несомненно, права, не хотел снова рисковать жизнью и здоровьем любимой женщины,- Ты же только вчера была там… Давай поищем другой способ? Должен быть другой способ.

Татьяна Аркадьевна грустно улыбнулась.

- Ты же понимаешь, что другого способа нет. А если и есть, то пока мы его найдем, уже может быть поздно. Оно слишком опасно, и нам лучше не терять время зря.

- Давай хотя бы попробуем поискать? Пол часа роли не сыграют,- профессор Воронов предпринял последнюю попытку отговорить супругу от опасной затеи, но едва он это произнес, как за окном мелькнула яркая молния, сопровождаемая оглушительным раскатом грома. Стекла изнутри покрылись странной пленкой инея. После чего в купе резко замигал свет, становясь бледно-желтым, искажая каждую отбрасываемую тень, невольно заставляя видеть в них то, чего не было на самом деле. И пока пассажиры поезда «Москва - Санкт-Петербург» приходили в себя, в купе номер шесть уже проснулась темная сила.

Иван Ильич и Татьяна Аркадьевна, за своим спором буквально на несколько секунд отвлекшиеся от истинной проблемы происходящего, пропустили тот момент, когда ситуация вышла из-под контроля. Глаза Петра Николаевича потемнели, почти полностью скрыв белки. Из правого уголка губ тонкой струйкой потекла черная пена, и с тихим утробным рычанием мужчина бросился в сторону и так испуганной происходящим Настеньки. Его скрюченные, как когти хищной птицы, пальцы вцепились ей в горло. Девочка в ужасе закричала. Аглая Федоровна закричала следом и попыталась оттащить обезумевшего мужа от ребенка. Профессор Воронов тут же поспешил ей на помощь. Но темная сила, охватившая Петра Николаевича, была настолько велика, что для того, чтобы просто освободить от цепкой хватки мужчины Настеньку, им вдвоем пришлось приложить немало усилий.

В это же время в дверь купе раздался стук, а следом за ним обеспокоенный голос:

- Простите, уважаемые… У вас все в порядке?

Сущность, овладевшая Петром Николаевичем, на мгновение замерла, а потом с диким ревом бросилась в сторону так не вовремя заглянувшего проводника. Мужчина, явно не ожидавший такого поворота событий, сначала испуганно замер, а потом с истошным криком «Помогите!» захлопнул дверь. Темная сущность, которая явно действовала на инстинкте, слишком поздно осознала, что новая намеченная жертва исчезла из поля досягаемости, поэтому Петр Николаевич со всего размаху врезался в уже закрытую дверь. Но это его не остановило. Мужчина, словно дикий зверь, раз за разом кидался на возникшее на его пути препятствие, словно бы вообще не видел его. При этом пальцы его остервенело царапали дерево, сдирая их в кровь.

Иван Ильич, бросив взгляд на Настеньку, которую Аглая Федоровна крепко прижимала к себе и убедившись, что с ней все в порядке, профессор неторопливым шагом подошел к бушующему Петру Николаевичу. От мужчины шел резкий запах тухлятины, а кожа возле глаз покрылась мелкой красной сеточкой. Времени у супругов Вороновых оставалось все меньше и меньше. Если не поторопиться, то Петра Николаевича спасти будет невозможно. А значит, в опасности будут находиться и он с Татьяной Аркадьевной, и Аглая Федоровна с Настенькой, а в при самом худшем раскладе и все пассажиры поезда. Действовать нужно было немедленно. Профессор Воронов обернулся на жену и вздохнул: Татьяна Аркадьевна, посадив перед собой злосчастную куклу, уже была в трансе, погрузившем ее в мир пустоты.

* * *

В этот раз все было по-другому. В мире пустоты, обычно сером, унылом и лишенном всех красок, сейчас была просто невероятная буря: ветер, сбивающий с ног, стена ледяного дождя и яркие молнии, пронзающие черное от туч небо чуть ли не каждую минуту. Такое за много лет практики Татьяна Аркадьевна видела впервые.

- Что же настолько ужасное здесь произошло?- недоуменно прошептала женщина, прикрывая лицо рукой, чтобы хоть немного защититься от дождя. Теряясь в догадках, куда же ей идти дальше, Татьяна Аркадьевна обвела взглядом окружающее ее пространство в поисках хоть какого-нибудь знака. И она нашла его. Невдалеке виднелся небольшой, даже можно сказать, маленький домик, в окне которого ярким пятном горел свет. Торопливым шагом жена профессора Воронова направилась в его сторону.

Сам домик и правда оказался довольно небольшим и больше напоминал сарай, чем жилье. Обычно, попав в пустоту, потерянные души сразу выходили на связь с Татьяной Аркадьевной. Но сейчас все было иначе. И это, несомненно, пугало медиума. Ведь тому, что душа скрывается, должна быть причина. И судя по тому, что сейчас здесь творилось, причина была на самом не из самых позитивных.

Решив, что медлить и раздумывать, что и почему происходит, нет никакого смысла, Татьяна Аркадьевна подошла к двери и потянула дверь на себя. Почему-то она ожидала, что дверь окажется закрыта или что-то вроде этого. Но на удивление, она распахнулась сразу, не создавая жене профессора никаких препятствий. Не теряя времени зря, женщина нырнула внутрь, стараясь как можно быстрее спрятаться от дождя.

Внутри дом выглядел не лучше, чем снаружи: темный коридор, освещенный одной сиротливо стоящей на окне свечей, то там, то здесь валялись скомканные тряпки и мусор, везде была пыль и паутина.

«И здесь вообще кто-то живет?»- невольно промелькнула в голове у Татьяны Аркадьевны мысль, вызвавшая у нее непроизвольную дрожь и жалость к душам, нашедшим здесь свое пристанище после смерти. Профессиональное чутье медиума тут же подбросило ей тяжелейшее ощущение боли, гнева и неосознанной обиды. Татьяна Аркадьевна дернула плечом, отгоняя нахлынувшие на нее чувства, которые явно ей не принадлежали, и осторожно зашагала дальше, вглубь дома. Но и тут все пошло не так, как происходило раньше в мирах других душ. Вместо того чтобы наконец-то встретить хозяина этого жуткого места, перед ней, вдруг, сменяя друг друга, замелькали чьи-то воспоминания.

В окно ярко бьёт солнце. В доме чисто, уютно и пахнет яблочным пирогом. Я сижу на аккуратно застеленной розовым покрывалом кровати и стараюсь как можно крепче зажать уши руками. Папа опять кричит на маму.

Следующее воспоминание: все та же комната, все та же кровать и я сижу на кровати. Как бы я не старалась, но крики родителей все равно было слышно даже через прижатые ладошки. В этот день я впервые увидел, как раньше всегда такой добрый и улыбчивый папочка ударил мамочку.

За окном солнце светит уже не так ярко. А в доме уже нет такой чистоты, как было раньше, не пахнет вкусным обедом. На мне уже давно не глаженое, с большой дыркой на рукаве платьице. И я тихо плачу, уткнувшись в мокрую от слез подушку. В моих ушах до сих пор стояли полные боли мамины крики. И папин жуткий смех, когда он наносил каждый новый удар. «Будешь знать. Будешь знать»,- проговаривал он.

Чувство голода. Дикое чувство голода. Продукты давно закончились, а на новые папа денег не дал, сказал, что мама слишком «расточительная». Слово было непонятное, но, видимо именно из-за него так сильно хотелось кушать. Добрые соседи иногда кормили нас с мамой, но последние три дня папа практически все время был дома и никого в наш дом не пускал. Мама почти перестала вставать с кровати, а папа все сидел в своем любимом кресле и смотрел, смотрел, смотрел в окно. Страшно.

По грязному стеклу давно не мытого окна барабанил дождь. Ему вторил стук топора, доносящийся с улицы. Тук. Тук. Тук. Папа уже который час без остановки рубил дрова. Мама, немного набравшись сил, пыталась приготовить ужин. А я замерла, в страхе ожидая, что мерный звук топора вот-вот прекратится. И тогда в наш с мамой жизнь вернется ад. Папа давно уже перестал походить на когда-то любящего отца и мужа. Да и в принципе, на человека он уже мало чем был похож. Что стало причиной такой перемены, никто толком и не понял, но последний год для нас с мамой стал хуже смерти.

А потом стук топора смолк. И уже через минуту раздался притворно-ласковый голос отца:

- Машенька, милая, ты где? Я соскучился по тебе. Куда ты спряталась от меня?- мама в ужасе замерла, а потом, инстинктивно вжав голову в плечи, забилась в самый дальний угол комнаты. А папин голос уже сорвался на крик,- Манька! Манька! Почему ты мне не отвечаешь? Ах ты, тварь неблагодарная! Убью гадину! Убью!

Папа с топором наперевес ворвался в комнату и в поисках мамы завертел во все стороны головой, бешено вращая глазами. А когда наконец-то ее заметил, то со звериным рычанием бросился к ней. Мамочка, зажмурив изо всех сил глаза, беззвучно просила всех известных святых спасти их. Понимая, что сейчас папочка совсем перестанет быть человеком, я изо всех сил кричу:

- Папочка! Пожалуйста! Нет, не надо!

На мгновение мне показалось, что у меня получилось. Что папочка меня услышал и вот-вот вернется. Станет прежним. Но уже через мгновение я поняла, что ошиблась, и его звериный взгляд уже направлен на меня. Папе хватило пары секунд, чтобы оказаться возле меня, и я с ужасом начала понимать, чем для меня окажется мамино спасение. И теперь уже я, закрыв глаза в ожидании неминуемой смерти, молила всех святых о чуде. Время ожидания тянулось бесконечно. А потом раздался мамин крик, какой-то глухой стук и тишина… Я тут же распахнула глаза, думая, что увижу самое страшное. Но вопреки всему, картина, представшая передо мной, была очень далека от самых темных фантазий моего подсознания. Возле меня стояла моя мамочка, испуганно прижавшая к себе кочергу. По ее щекам градом текли слезы. На полу, не двигаясь, лежал папочка. А из-под его головы по полу медленно растекалась алая лужа.

Татьяна Аркадьевна почувствовала, как по телу разливается мерзкое ощущение тошноты, смешанное с диким страхом, чувством вины и ощущением долгожданной свободы. А потом вдруг женщина поняла, что ее будто бы насильно выталкивают из мира пустоты.

- Нет! Стой! Я же ещё не узнала всей правды!- закричала Татьяна Аркадьевна. Но ее уже окружал не старый захламленный деревянный домик, а купе поезда «Москва – Санкт-Петербург».

* * *

- Танечка, душа моя! Все хорошо? Ты в порядке?- тут же кинулся к жене Иван Ильич. Но Татьяна Аркадьевна словно бы его не слышала.

- Нет, нет, нет. Назад. Мне нужно вернуться назад. Ваня, я должна. Должна вернуться назад,- Татьяна Аркадьевна со слезами на глазах вцепилась в мужа,- Я ничего не смогу сделать, если не узнаю правды! Я ничем не смогу им помочь!

Иван Ильич обнял жену и, пытаясь ее хоть как-то успокоить, зашептал:

- Тише, тише, родная. Уже все закончилось. Все хорошо. Все правда уже хорошо.

Татьяна Аркадьевна всегда целиком и полностью доверяла своему мужу, поэтому, сделав еще пару судорожных вздохов и полностью придя в себя, внимательно посмотрела сначала на профессора, а потом на происходящее в купе. Аглая Федоровна сидела, прижимая к себе Настеньку, и обе они испуганно на нее смотрели. А на диване лежал мирно спящий Петр Николаевич. Выглядел он совершенно нормально и не подавал никаких признаков одержимости.

- Что произошло, пока меня не было?- тихо спросила она, наливая себе воды из графина и делая несколько больших глотков.

Дождавшись, пока женщина утолит жажду, Иван Ильич начал свой рассказ:

- Тебя очень долго не было, а Петр Николаевич с каждой минутой менялся все больше и больше. Его выражение лица стало больше похоже на звериное, чем на человеческое. А то, как он себя начал вести, не оставляло никаких сомнений в том, что сущность скоро просто уничтожит не только его сознание, но и внешнюю оболочку. Еще и в купе стали ломиться жандармы, которых, видимо, привел убежавший проводник. Ты же знаешь, что я не очень люблю применять физическую силу, но в данной ситуации выбора у меня не было. Я обездвижил Петра Николаевича, уложил его на диван, а потом долго уверял трех жандармов, что наш спутник просто перепил горячительных напитков. В конце концов, мне поверили и взяли обещание, что я буду присматривать за данным господином, пока он не покинет поезд. Так как Петр Николаевич в любой момент мог прийти в себя, а ты все еще не очнулась, я не нашел выхода лучше, чем просто провести обряд изгнания. Я, конечно, не уверен, но сущность вроде как оставила Петра Николаевича в покое, и сейчас он просто спит. Но все же, что с тобой случилось? Почему ты так долго не возвращалась?

Воспоминания, увиденные Татьяной Аркадьевной в мире пустоты, снова всплыли в памяти женщины и тяжелым камнем осели в ее душе. Медиум нервно сглотнула образовавшийся в горле ком и снова не смогла сдержать набежавшие слезы.

- Ванечка, это было ужасно! Это было просто ужасно!- всхлипнула она, даже не пытаясь взять себя в руки. Каждый удар, который наносил безумный мужчина, и крики дикой боли истощенной женщины опять зазвенели в ее ушах. Да так правдоподобно, что Татьяне Аркадьевне нестерпимо захотелось зажать ладонями свои уши, как когда-то это делала маленькая девочка. Но сильные руки мужа тут же снова прижали ее к себе, отгоняя все страшные воспоминания,- Все было совсем по-другому. Я видела прошлое ребенка. Я чувствовала ее бессилие и страх перед извергом отцом, которые ежедневно избивал ее маму. Ей было так страшно, что хотелось все бросить и убежать. Ей было так страшно, что она готова была умереть сама, лишь бы их с мамой страдания быстрей закончились. А он измывался над ними каждый день: кричал, бил, морил голодом. Но эта девочка… Этот бедный ребенок ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то все изменить. В каком же отчаянии она была. В каком же отчаянии…

- Милая моя… Моя ты добрая душа. Все ты переживаешь, все пропускаешь через себя. Ну нельзя же так.

Профессор паранормальных наук с ласковой улыбкой на лице погладил свою жену по голове, но та недовольно поморщилась. Иногда Татьяне Аркадьевне казалось, что он относится к ней, как к маленькому ребенку. И, не сдержавшись, пробурчала:

- Chaque personne a sa propre voie (фр. У каждого свой путь).

Иван Ильич, не всегда понимавший, что имеет в виду его супруга, но видевший, что та явно чем-то недовольна, расстроенно покачал головой. Но жизненный опыт приучил его обходить все острые углы, когда это было нужно. Особенно если дело касалось их отношений с Татьяной Аркадьевной. Поэтому мужчина тут же перевел разговор на профессиональную тему:

- А кукла? При чем здесь кукла? Почему в ней скопилось столько зла?

Татьяна Аркадьевна растерянно задумалась. Возможно, кукла была любимой игрушкой девочки и тоже была невольным свидетелем всех этих зверств. Но все же что-то не давало медиуму покоя. Ведь даже если кукла все это время была рядом, то почему любящий муж и отец неожиданно превратился в изверга? А может, история просто повторяется? Сущность, которая сидела в кукле, просто кочует из семьи в семью, разнося эту заразу? Медиум, озаренная страшной догадкой, перевела взгляд с мужа, терпеливо ожидавшего ее ответа, на все также сидящую на столе куклу. И не смогла удержаться от изумленного вскрика. Темные силы не просто вернулись обратно в куклу, но теперь, напитавшись злобой, гневом и страхом окружающих, сущность из размытого темного силуэта, несущего в себе первобытный ужас, стала принимать человеческие очертания. И эти очертания явно не предвещали ничего хорошего.

Иван Ильич не зря столько лет прожил душа в душу со своей женой, поэтому сразу понял, что проведенный им обряд явно пошел не по плану. Профессор озадаченно потер переносицу и посмотрел на куклу, которая в его глазах выглядела вполне обычно.

- У меня ничего не получилось. Оно еще в кукле.

- Ну что ты, дорогой. Ты помог Петру Николаевичу, а это самое главное,- Татьяна Аркадьевна ласково улыбнулась мужу. Хотя взгляд ее уже говорил о том, что женщина то-то придумала.

- Моему Петеньке больше ничего не угрожает?- раздался робкий голос Аглаи Федоровны. Супруги Вороновы разом посмотрели на обеспокоенную жену Петра Николаевича. Они оба уже напрочь забыли о том, что за их работой наблюдают третьи лица. Татьяна Аркадьевна прекрасно понимала, что если у нее не получится выполнить задуманное, то в опасности будет находиться не только Петенька. Но, чтобы не волновать ни Аглаю Федоровну, ни тем более заплаканную Настеньку, медиум уверенно покачала головой.

- Не переживайте. Петру Николаевичу больше ничего не угрожает. Мы сейчас проведем небольшой ритуал, и эта сущность навсегда исчезнет не только из вашей жизни, но и вообще из этого мира,- а потом, обращаясь уже к своему мужу, добавила,- Мне понадобится твоя помощь.

- Ты же знаешь, любовь моя, что я за тобой хоть на край света. Что от меня потребуется?

Татьяна Аркадьевна опустила глаза, не зная, как сказать мужу, что в этот раз именно это ей и понадобилось. Женщина уже привыкла к тому, что иногда возникали ситуации, когда в мире пустоты ей приходится жертвовать своим здоровьем или подвергать опасности свою жизнь. Но она еще никогда в жизни не допускала такого риска для своего мужа. Но в этот раз по-другому решить проблему просто не получится. Если вообще получится.

- Дорогой… Я бы не просила тебя, но выбора и правда у нас нет,- несмело начала она. Иван Ильич, который понял всю серьезность ситуации еще с просьбы о помощи, молча ждал объяснения того, в чем же заключалась его задача. Видя это, Татьяна Аркадьевна немного осмелела,- Ты мне нужен как якорь в мире пустоты.

Иван Ильич замер от неожиданности. Он ожидал всего, но точно не этих слов. Профессор ни один раз ругал свою супругу за то, что она слишком самостоятельная и практически всегда действовала по своему усмотрению, не советуясь с ним. Поэтому-то его так сильно и удивили слова Татьяны Аркадьевны. Но еще мужчина также прекрасно понимал, что если бы был другой способ изгнать сущность обратно в ее мир, то они бы непременно его нашли. Но, видимо, другого способа все-таки не было, поэтому мужчина задал лишь один вопрос:

- Что я должен делать?

Татьяна Аркадьевна облегченно вздохнула и принялась подробно объяснять, что именно Иван Ильич должен был делать, когда окажется в мире пустоты.

* * *

- Это и есть тот самый мир пустоты?- удивленно оглядываясь по сторонам, спросил профессор Воронов, едва оказавшись в мире душ. Татьяна Аркадьевна молча кивнула. В этот раз все было привычно серым и бесцветным. Редкие деревья были скрыты в густом тумане, а куда-то вдаль вела еле заметная, поросшая травой дорожка. Но поблизости снова не было никаких признаков нужной им души. Слезы невольно навернулись на глаза медиума, ведь для повторного путешествия сюда было потрачено столько сил.

- Как же так? Неужели я где-то ошиблась? Неужели нужно было отправиться еще дальше?

- Тише, тише, дорогая. Еще слишком рано волноваться,- Иван Ильич тут же взял жену за руку, стараясь хоть немного ее успокоить и подбодрить,- Как ты себя чувствуешь? Ты выглядишь уставшей.

Татьяна Аркадьевна благодарно улыбнулась. Но уже через секунду улыбка исчезла с ее лица. Где-то вдали, там, куда вела дорога, слышался тихий плач. Он был настолько тихим, что сложно было понять, кто плачет: женщина, мужчина или ребенок. Понимая, что в таком месте просто так никто плакать не будет, Вороновы, не сговариваясь, бросились туда, откуда был слышен плач.

Долго им бежать не пришлось. То ли душа была не так далеко, как казалось вначале, а туман просто сильно искажал звук. То ли мир пустоты решил немного поразвлечься, ведь гости во плоти и крови бывали у него не так часто. Как бы то ни было на самом деле, но уже буквально через пару минут профессор паранормальных наук и его жена-медиум разглядели сидящую возле дерева женскую фигуру. Именно ее рвущий душу плач и слышали Вороновы. Погруженная в свое горе душа никак не отреагировала, даже когда супруги подошли к ней вплотную. Иван Ильич остался стоять чуть поодаль, стараясь не спугнуть страдающую душу и давая шанс своей жене спокойно поговорить с ней. Татьяна Аркадьевна присела возле женщины и аккуратно положила свою руку ей на плечо.

- Что случилось? Почему вы плачете?

Та подняла заплаканные глаза на медиума. В ее взгляде не промелькнула даже малая капля удивления, но в них читалась такая боль и отчаяние, что Татьяне Аркадьевне тут же захотелось крепко обнять женщину и хоть чем-то облегчить ее страдания.

- Он забрал Мишеньку. Он опять забрал Мишеньку, а я опять ничего не смогла сделать.

И она снова разрыдалась. Татьяне Аркадьевне потребовалось немало усилий, чтоб хоть немного ее успокоить и наконец-то выяснить, что же все-таки произошло. Оказывается, что мир Катерины – это сплошной ужас. Она раз за разом переживает трагедию, которую пережила еще при жизни.

Глава семьи – Борис работал кузнецом, Катерина занималась детьми да хозяйством, а дети-погодки только-только начали учиться грамоте в школе при церкви. Их семья жила тихо, скромно, но вполне счастливо. Пока в дом их не пришла беда. Был холодный морозный конец ноября. Несмотря на то, что за ночь выпало приличное количество снега, но лед на речке был еще очень тонкий. Мишенька вместе с другими мальчишками играл в снежки, а Анечка, то ли потому, что была помладше, то ли потому, что была девочкой, стояла рядом и смотрела на игру. Когда она пропала из виду, никто из ребят потом так и не смог сказать. Искали ребенка всей деревней, а когда нашли, было уже поздно. Милиция пришла к выводу, что никто в смерти девочки не был виноват, а Анечка сама вышла на тонкий лед. Ноябрь был слишком холодным, а веселящиеся мальчишки кричали слишком громко, чтобы дать ребенку хоть малейший шанс на спасение. Ее так и нашли крепко сжимающей любимую куклу в руках.

Как не велико было горе безутешных родителей, но Катерина осознавала, что кроме погибшей Анечки, в их с Борисом любви и заботе нуждался и Мишенька. Который в силу своего возраста не совсем понимал, что все же произошло, но невольно чувствовал себя виноватым перед родителями. И женщина все свое время стала уделять теперь единственному ребенку в семье. Наверное, именно поэтому она пропустила момент, когда ее муж стал меняться. Сначала списывала на стресс, потом оправдывала тем, что Борис, чтоб заглушить боль, с головой ушел в работу. А когда поняла, что с мужем что-то не так было, уже поздно. После работы мужчина стал подолгу сидеть на лавке, просто глядя в окно. Иногда среди ночи молча покидал дом и возвращался только после восхода солнца. А однажды, проснувшись среди ночи, Катерина застала мужа сидящим на полу и чуть не закричала от ужаса. Он что-то, не переставая, бормотал себе под нос и раскачивался из стороны в сторону. Но самым ужасным было то, что в руках он держал ту самую куклу, которую прижимала к себе погибшая Анечка, когда ее вытащили из воды, и которую вместе с покойной и похоронили полгода назад. Именно после этого случая Катерина отправилась к деревенскому священнику Афанасию. Выслушав сбивчивый рассказ испуганной женщины, батюшка изъявил желание лично увидеть обезумевшего Бориса. И когда они вдвоем уже подходили к дому, где в это время должен был находиться Борис, им навстречу с криками выбежала соседка Глаша, под присмотром которой Катерина оставляла Мишеньку. Случилось страшное: Борис с топором наперевес пришел к соседке в дом и, ничего не говоря, куда-то унес своего сына. Женщина даже сказать ничего не посмела, так страшно он выглядел. На крики и причитания Глафиры сбежалось пол деревни. На удивление, никто не видел, куда обезумевший Борис увел Мишеньку. И лишь один из деревенских мальчишек уверенно махнул в сторону реки, мол, именно оттуда слышал, как Мишенька звал маму. Катерина вместе со священником немедленно бросились туда. Мужчину они увидели еще издалека. Борис стоял на том же самом злополучном месте, где когда-то вытащили тело Анечки. Мишеньку он держал на руках, крепко прижимая к себе. Мальчик с диким страхом во взгляде смотрел на отца, а в руках у него была Анечкина кукла. Когда мужчина сделал первые шаги в реку, Катерина закричала, как сумасшедшая, наконец-то осознав, что делает ее муж. Это же понял и батюшка. Отец некогда счастливого семейства был уже по пояс в воде, когда они подбежали к берегу. Мишенька, увидевший маму, разрыдался в голос и стал вырываться из рук Бориса. Но тот словно бы ничего не видел и не слышал, полностью игнорируя все, что происходило вокруг. Дальнейшие события оказались страшнее любой деревенской легенды, которые пересказывали друг другу молодцы и девицы, подвыпившие мужики или которыми пугали мамы и бабушки непослушных детей. Афанасий бросился в воду, пытаясь отобрать у Бориса ребенка. Но тот с просто нечеловеческой силой оттолкнул батюшку от себя. Мужчина, не удержавшись на ногах, упал, ударившись головой о торчащий камень. Раздался жуткий хруст, вода окрасилась в красный цвет, а бедный Афанасий так и остался лежать, недоуменно уставившись немигающим взглядом в голубое небо. Катерина же, осознав, что больше ей помощи ждать неоткуда, вбежала в реку. На ее действия и крики Борис, как и прежде, никак не отреагировал, продвигаясь все дальше и дальше. Мишенька, постепенно вместе с отцом погружавшийся под воду, уже не плакал, а просто всхлипывал, с надеждой глядя на мать, с таким трудом к нему пробирающейся. Но Катерине, путающейся в намокшем платье, было настолько тяжело пробираться к сыну, что женщине казалось, будто буквально каждый сантиметр, преодолеваемый ей, длится вечность. А когда женщина наконец-то добралась до Бориса, вода доходила Мишеньке уже до грудки. Катерина изо всех сил вцепилась в руку мужа, прижимающую к себе сына, но тот, никак не отреагировав на ее попытки остановить мужчину, продолжал идти все дальше и дальше в реку. На берегу наконец-то стали собираться любопытные деревенские: кто-то громко причитал о происходящем, кто-то скулил в голос, оплакивая почившего отца Афанасия, а самые смелые мужики, кто кинулся вытаскивать из воды тело священника, а кто на помощь Катерине. Но было уже поздно. Все усилия, которые женщина принимала для спасения Мишеньки, оказались тщетными: сначала под толщей воды скрылась голова ее сына, а потом и мужа. А она так и стояла, как громом пораженная, держа в руках обрывок ткани Мишенькиной рубашки.

- Что было дальше?- тихо спросила Татьяна Аркадьевна, шокированная рассказом Катерины.

- А что дальше? Жизнь моя без мужа и без детей не имела дальше никакого смысла. И я отправилась за ними. Вот и все. Но даже после смерти я продолжила жить в аду. Каждый день я снова и снова вижу, как Борис уносит моего мальчика к реке. И что бы я не делала, как бы я не пыталась его остановить, я опять теряю Мишеньку.

И Катерина, опять разразившись рыданиями, больше не реагировала на Татьяну Аркадьеву. Та, поднявшись на ноги, расстроено покачала головой и посмотрела на Ивана Ильича:

- Пойдем, Ванечка, мы должны попробовать остановить все это. Нам нужно спасти Мишеньку.

Профессор молча последовал за женой, которая уже куда-то уверенно направлялась. И лишь когда они уже выходили к реке, Иван Ильич тихо спросил у Татьяны Аркадьевны:

-Танечка, ты уверена, что у нас получится? У меня нет опыта в том, что и как здесь устроено. Поэтому я, если честно, совсем не представляю, что нам нужно сделать, чтобы остановить распространение зла в нашем мире.

Женщина немного помолчала, а потом неуверенно покачала головой. Да, они с супругом наконец-то выяснили первоначальную причину появления сущности в их мире. Кукла впитала в себя страх, боль и отчаяние умирающего ребенка, несколько месяцев находилась под кладбищенской землей, полной скорби и ставшая свидетельницей страшной смерти трех человек. Немалую роль во всем сыграло психологическое состояние и мысли Бориса, при котором кукла находилась столько времени. Не удивительно, что столько негативных эмоций призвали в этот мир тьму. Медиум никогда раньше не сталкивалась с подобными ситуациями и даже не представляла, что им сейчас предпринять, чтобы изменить ход уже произошедшей когда-то истории. Но сделать хоть что-то все-таки было нужно, иначе души бедной Катерины, ее сына Мишеньки и батюшки Афанасия так никогда и не успокоятся. А тьма, живущая в душе Бориса, так и продолжит свои злодеяния в мире живых.

- Знаешь, Ваня, за все те годы, которые я помогаю тебе, я успела узнать разные стороны мира пустоты. Порой общение с душами проходит без особых проблем, иногда приходится приложить немного усилий, чтобы разобраться с тем, почему произошла та или иная ситуация. Реже приходится искать какие-то нестандартные пути решения. Как тогда. И сейчас, Ванечка, возникла именно такая ситуация. Ты прекрасный Ловчий, профессионал своего дела. Ты помог просто огромному количеству людей, попавших в беду. Ты, не задумываясь, отправился за мной сюда, хотя даже не представлял, что тебя здесь ждет. И я тебе просто несказанно благодарна за то, что сейчас ты рядом. Не только за то, что благодаря тебе я могу как можно дольше оставаться здесь, но и за то, что одним своим присутствием ты даешь мне просто невероятную поддержку. К чему я все это говорю? К тому, родной мой, что я просто не представляю, что произойдет дальше. В сущности, с которой нам предстоит встретиться, скопилось просто невероятная тьма. Я ни в коем случае не хочу, чтоб ты пострадал, но и отправить тебя обратно я не могу, потому что сейчас - ты мой якорь здесь. Просто… Просто если с этим существом возникнут такие же проблемы, как и с душой той бедной девочкой, тогда без потерь нам с тобой не выбраться отсюда.

Иван Ильич, молча слушавший монолог своей жены, горько усмехнулся. Когда профессор соглашался отправиться в мир пустоты, он в принципе, был готов к такому повороту событий. Но то, что его любимая жена так сильно переживала, просто рвало его душу на части. Хотя мужчина понимал, что будь он сам на ее месте, то испытывал те же самые чувства.

- Душа моя, мы вместе с тобой столько лет, что я за тобой хоть в ад идти согласен. Но нам с тобой рано опускать руки. Как ты думаешь, а получится ли здесь провести обряд изгнания? Все же здесь другой мир, другая энергия. Мы можем попробовать изгнать эту сущность, но я не совсем уверен, что мы получим нужный нам эффект.

Татьяна Аркадьевна неуверенно пожала плечами:

- Можем попробовать. У нас все равно нет других вариантов. Но желательно поторопиться, сил у меня осталось не так много. А я не знаю, что случится с тобой, если меня отсюда выкинет. Я не хочу тебя потерять.

Иван Ильич приложил руку своей жены к губам и ласково улыбнулся:

- Все будет хорошо. У нас с тобой все получится, не переживай. Давай поторопимся, пока цикл этого мира не начался заново.

* * *

Они успели как раз вовремя. Темный силуэт, с трудом напоминающий человеческий, уже стоял по колено в воде. Душа маленького светловолосого мальчика, не издавая ни звука, крепко вцепилась в того, кто когда-то был его отцом. На глаза Татьяны Аркадьевны навернулись слезы от осознания того, что бедный ребенок уже просто привык к ежедневным мучениям. Времени на проведение обряда у четы Вороновых оставалось все меньше и меньше, и, напоследок переглянувшись, каждый из них занялся своим делом. Пока Иван Ильич чертил на земле защитные символы, которые не дали бы темной сущности просто сбежать из этого мира пустоты в другой, Татьяна Аркадьевна осторожно двинулась в сторону Бориса. Тот, словно почувствовав чужеродную для этого мира энергию, резко остановился и повернулся к женщине.

- Кто ты?

Утробный, рычащий голос сущности вызывал дрожь во всем теле, невольно заставляя подкашиваться ноги медиума. Но гораздо страшнее голоса были глаза – глаза самого жуткого монстра, которое только встречала Татьяна Аркадьевна. Все надежды супруги профессора найти хоть каплю человечности в том, кто когда-то назывался Борисом, рухнули еще до того, как она заговорила. Нервно сглотнув образовавшийся в горле ком, Татьяна Аркадьевна заговорила:

- Я хочу поговорить с Борисом. Мне хватит всего минуты. Позволь мне поговорить с истинным хозяином этой души.

Почему-то она ожидала всего чего угодно: издевательского смеха в ответ, агрессивных нападок, угроз в ее сторону. Но сущность, бросив короткое «нет» развернулась и продолжила шагать вглубь реки. Татьяна Аркадьевна чуть не взвыла от собственного бессилия. Ее силы капля за каплей иссякали, и медиум просто могла не успеть.

- Стой!- закричала она изо всех сил,- Заклинаю тебя, стой!

Не успела женщина опомниться, как сущность уже стояла перед ней, да так близко, что Татьяна Аркадьевна смогла рассмотреть каждую клеточку его лица, сотканную из тьмы. А зловонное дыхание сверхъестественной твари вызвало у нее головокружение.

- Как ты посмела приказывать, смертная, мне, великому Белльзеку? Я одним щелчком пальцев могу выпить твою душу до дна.

Конечно же, Татьяна Аркадьевна не имела ни малейшего понятия, на что действительно был способен этот Белльзек. Но то, что у существа было имя уже о многом ей говорило. К тому же приготовления Ивана Ильича к обряду изгнания были еще не готовы. А это значило, что ей все еще нужно было тянуть время. И, несмотря на то, что риск был огромен, она заговорила, стараясь не показывать свой страх:

- Так чего же ты ждешь? Приступай. Твоя душа настолько черна, настолько много тьмы впитала в себя, что тебе действительно будет несложно уничтожить мою душу. Так почему бы тебе и не сделать это?

Белльзек, кем бы он не являлся на самом деле, явно не ожидавший такой реакции на свои слова, недоуменно замер. А потом его глаза превратились в две узкие щелочки, в которых волнами плескалось презрение ко всему роду человеческому.

- Ты слишком ничтожна, чтобы тратить на тебя даже крупицу своих сил. К тому же Смерть ходит за тобой по пятам. И ты все равно скоро умрешь. Но, так и быть, за твою безрассудную смелость я даже сообщу тебе, что того, кого ты назвала Борисом, больше не существует. Я полностью поглотил его,- прошипел он и, больше не обращая никакого внимания на Татьяну Аркадьевну, опять пошел к реке. Медиум краем глаза заметила, что Иван Ильич наконец-то закончил все приготовления, и хотела уже закричать, чтобы поторопить своего мужа, но неожиданно ее голову окутал туман, в глазах заплясали разноцветные пятна, а во рту она почувствовала мерзкий привкус железа. Прежде чем потерять сознание, Татьяна Аркадьевна услышала тихий детский голосок:

- Папочка? Где мой папочка?

* * *

Иван Ильич, имевший за спиной многолетний опыт Ловчего, старался закончить подготовку к ритуалу как можно быстрей. Он догадывался, что сил у его жены оставалось не так много, как она хотела показать. Но так как супруги Вороновы прожили уже не один десяток лет вместе, то профессор знал, что ради спасения невинных душ Татьяна Аркадьевна будет готова даже умереть. Для Ивана Ильича страх за жизнь и здоровье любимой женщины стал отличной мотивацией, чтобы закончить и так выученные назубок действия даже в более сжатые сроки, чем обычно. Профессор полностью доверял Татьяне Аркадьевне, поэтому, несмотря на свои переживания, сдержал свой порыв броситься сломя голову на помощь супруге, когда сущность оказалась буквально в паре дюймов от нее. Но сердце профессора сжалось от ужаса, когда он увидел Татьяну Аркадьевну, кулем оседающую на землю.

- Танюша! Опоздал! Я опоздал!- в панике закричал Иван Ильич, срываясь на бег. Но Татьяна Аркадьевна уже растворялась в воздухе, возвращаясь в мир живых. Как бы профессор паранормальных наук не переживал за то, все ли в порядке с его женой, да и за то, как ему теперь предстоит выбираться отсюда, но бросить свою работу на пол пути не мог.

- Папочка? Где мой папочка?- в тишине мира пустоты детский голос прозвучал как раскат грома. Иван Ильич удивленно замер. Мишенька, который все это время без малейшего движения сидел на руках у Бориса, стал громко кричать и вырываться из каменной хватки своего некогда отца,- Ты не мой папа! Верни его! Верни моего папу!

Тянуть дальше с обрядом изгнания было нельзя. Сделав еще десяток шагов, чтобы оказаться на достаточном для ритуала расстоянии, Иван Ильич начал уже было произносить слова заклинания, но дальнейшее поведение сущности привело его в замешательство. Чудовище, которое до этого момента полностью игнорировало существование мальчика, замерло. Мишенька же изо всех сил застучал своими маленькими кулачками по груди монстра и все повторял и повторял: «Верни, верни мне папочку!». А когда по детской щеке скатилась первая слеза, тень Бориса вдруг заговорила. Но этот голос вовсе не принадлежал темной сущности:

- Мишенька? Сынок! Ты почему плачешь? Папа с тобой, папа рядом.

А дальше случилось то, что Иван Ильич никогда раньше не видел и даже представить не мог, что такое может произойти на его глазах. Силуэт, сотканный из тьмы, вдруг пошел трещинами, сквозь которые пробивались яркие лучи света. И уже через мгновение на месте всепоглощающего зла стоял высокий светловолосый мужчина, крепко прижимающий Мишеньку к себе и нежно гладящий его по волосам. Мальчик же в ответ крепко обнимал отца за шею. А к ним уже бежала плачущая от счастья Катерина.

- Не знаю как, но, кажется, все закончилось хорошо,- пробормотал Иван Ильич, глядя на то, как в ярком свете растворяется семья, нашедшая друг друга через столько лет,- Только вот… Как же мне теперь выбраться-то отсюда без Танечки?

И едва мужчина об этом подумал, как у него перед глазами все поплыло, и какая-то неведомая сила словно вытолкнула его в мир живых.

* * *

- Ванечка! Ванечка! Живой! Слава Богу, живой!- едва Иван Ильич открыл глаза, к нему на шею бросилась заплаканная Татьяна Аркадьевна. Все это время, пока ее муж находился сам в мире пустоты она корила себя за произошедшее. И, конечно же, до безумия боялась, что ужасный Белльзек что-то может с ним сделать, или же мир мертвых может не отпустить профессора просто так, без откупа. И вообще, в мире пустоты могло произойти все что угодно. Но вот перед медиумом сидел живой и здоровый Иван Ильич и как ни в чем не бывало улыбался, глядя на обеспокоенную жену.

- Со мной все хорошо, душа моя. Не беспокойся,- мягко проговорил профессор Воронов. Чтобы лишний раз не волновать свою супругу, он не стал говорить, что у него жутко кружилась голова, и во рту он чувствовал привкус крови. Живой, значит, все в порядке. А потом, увидев Петра Николаевича, дрожащими руками державшего дымящуюся кружку чая, улыбнулся,- Значит, действительно все получилось. Петр Николаевич, рад видеть вас в добром здравии.

Недавно одержимый злом мужчина вздрогнул, но все-таки выдавил из себя немного кривоватую улыбку.

- Б-б-благодарю,- голос его немного дрожал, но в остальном Петр Николаевич выглядел вполне удовлетворительно. Даже и не скажешь, что пару часов назад он был одержим злом. 3начит, та сущность действительно исчезла из этого мира. А в том, что из мира пустоты эта тварь ушла, профессор был абсолютно уверен.

- Ванечка,- взгляд Татьяны Аркадьевны мгновенно стал серьезным,- У тебя все получилось? Обряд изгнания точно сработал?

- Да, душа моя. Думаю, да. Но мне не пришлось его проводить,- и Иван Ильич рассказал все, что произошло в мире пустоты после того, как Татьяна Аркадьевна вернулась в мир живых.

- Une victoire sur soi est la plus grande des victoires. (фр. Победа над собой - величайшая из побед),- тихо пробормотала удовлетворенная рассказом мужа Татьяна Аркадьевна. А Настенька, которая вместе со всеми пассажирами купе, с интересом слушавшая рассказ профессора Воронова, восхищенно захлопала в ладоши.

- Вот это да! Как интересно! Когда я вырасту, я тоже хочу бороться со злом!

- Анастасия!- с ужасом приложила ладонь ко рту Аглая Федоровна. А Иван Ильич рассмеялся и ласково потрепал девочку по волосам.

- Для этого тебе для начала нужно самую малость подрасти, окончить школу и институт. А потом пройти два года практики на кафедре паранормальных наук. Всего лишь.

Девочка обижено поджала губы. Детское нежелание сидеть на месте хотело все здесь и сейчас.

Но Татьяну Аркадьевну все же не отпускало тревожное ощущение, что все же что-то не так. Белльзек не выглядел таким уж слабым существом, что бы так просто отступить.

- Ваня,- тихо позвала она мужа,- А Белльзек точно исчез? Ты в этом уверен?

- Как ты сказала? Белльзек?- лицо Ивана Ильича стало белее мела.

- Да,- кивнула медиум,- Та сущность в мире пустоты именно так себя назвал. Что-то не так, Ванечка? Что-то случилось?

Иван Ильич схватил жену за плечи и, пожалуй, слишком крепко сжал их:

- Таня! Он тебе что-то говорил? Белльзек что-то говорил о тебе или твоем будущем?

- Уважаемые пассажиры! Наш поезд «Москва - Санкт-Петербург» через десять минут прибывает в конечный пункт назначения,- в купе заглянул проводник, но, увидев, что на него даже никто не обратил внимания, пожал плечами и вышел.

А в памяти Татьяны Аркадьевны уже всплыл шипящий голос Белльзека:

- Смерть ходит за тобой по пятам. И ты все равно скоро умрешь.