Читать онлайн "Пепел и сумерки. Том 1. Восход Неизбежного"

Весна медленно поднималась над городом, проникая в трещины асфальта влажным воздухом, запахом молодой травы и терпкой земли. Лёгкий ветер шевелил кроны деревьев, унося в небо солнечные мерцающие пятна, которые, отражаясь в лужах, казались обрывками другого мира — тише, чище, светлее.

На детской площадке смеялись дети. Пожилые люди кормили голубей, бросая крошки с заботливой медлительностью. Кто-то выгуливал собаку, кто-то пил кофе на лавке, кто-то смотрел в телефон. Всё шло своим чередом — обыденно, буднично.

Но только не для Лёши.

Он сидел на той самой лавке — в парке, где деревья всегда казались чуть гуще, чем нужно, а скамейки чуть старше, чем хотелось. Сгорбившись, уткнувшись взглядом в экран, он едва замечал окружающее. Все эти звуки, краски, движения проходили мимо него, будто были частью чужой жизни.

Волнение дрожало под кожей. Сегодняшний день должен был стать переломом — или хотя бы попыткой выйти за границы привычного одиночества. Он собирался встретиться с Сашей.

Случайное знакомство в интернете стало чем-то большим, чем он осознавал. Сначала — короткие фразы. Потом — долгие диалоги. Потом — ожидание ответа. С ней было удивительно легко: ни напряжения, ни навязчивости. Она просто слушала. И этого оказалось достаточно, чтобы Лёша начал чувствовать: его присутствие в чьей-то жизни может быть важным.

Взгляд снова скользнул по экрану. Назначенное время давно прошло. Шестнадцать минут — не вечность, но для него они тянулись, как холодная вода.

Сообщение пришло внезапно:

«Извини, задерживаюсь, уже бегу».

Лёша невольно усмехнулся. Кто-то извинился перед ним. Кто-то посчитал, что он достоин ожидания. Это чувство было редким — почти забытым.

Через несколько минут Саша появилась.

Высокая, с прямыми светлыми волосами, карими внимательными глазами, в лёгкой куртке и чуть сбившемся дыхании. Она подошла и сразу улыбнулась:

— Прости за опоздание.

— Всё нормально, — Лёша ответил негромко, стараясь звучать спокойно. Но внутри, будто бы натянутая струна дрогнула от её взгляда.

Они пошли по парку. Говорили о фильмах, о погоде, о каких-то пустяках. Но каждое слово имело вес. Улыбка Саши была настоящей. И когда она удивилась, узнав, что у него нет друзей, Лёша почувствовал что-то странное — не жалость, а искреннее непонимание. Как можно быть одному? Так долго?

Он пожал плечами. Привычно.

Они свернули на узкую улицу, где деревья закрывали небо, и ветер стих. Там, словно из тени, навстречу вышел мужчина. Шаткая походка, небритое лицо, мутный взгляд и запах перегара, который ударил ещё до слов.

— Какая красавица... — протянул он, чуть прищурившись. — Может, познакомимся?

Саша даже не замедлила шаг.

— Нет, спасибо, — ответила спокойно.

Но пьяный не отставал. Его шаг стал увереннее, рука потянулась вперёд — будто хотел схватить её.

Всё внутри Лёши сжалось. Мысли выключились. Осталось только движение.

Он шагнул вперёд и ударил. Кулак, висок, хруст — глухой и внезапный. Мужчина осел на землю, словно марионетка, у которой перерезали нити.

Тишина. Долгая секунда. Саша замерла, а Лёша стоял, тяжело дыша. Он сжал кулаки до боли и не мог понять, что страшнее: сам факт удара… или то, насколько это было легко.

— Пойдём, — шепнула Саша, потянув его за рукав.

Они шли быстро, почти бегом, пока не оказались у её дома — Ивановская, 39. Девушка предложила подняться. Просто посидеть. Перевести дух. Лёша согласился.

Квартира пахла чаем и чем-то тонким — цветочным, неуловимо тёплым. Саша достала колоду карт, и они начали играть. Он выигрывал одну партию за другой, а она смеялась:

— Может, ты не такой уж и тихоня?

Он попытался улыбнуться, но внутри уже гудела тревога. Что-то подсказывало: слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Мне пора, — сказал он резко.

— Ты уверен?

— Да, Саш. Мне нужно идти домой.

В спешке поднявшись, Лёша попрощался с ней и ушёл.

Дверь в квартиру скрипнула, впуская вечерний воздух. Лёша тихо вошёл, стараясь не шуметь, но всё равно наступил на скрипящую половицу.

Отец сидел за столом — бутылка уже была пуста, руки покоились на деревянной поверхности, глаза остекленели, но следили.

Он не сразу заговорил. Сначала просто посмотрел — взглядом, в котором смешались раздражение, обида и что-то, похожее на стыд.

— Значит, шатаешься... — произнёс он хрипло, будто сам удивился голосу. — Девок водишь?

Лёша остановился, не сразу поняв, к чему он ведёт.

— Что?

— Слышал, как хихикали под окнами. — Отец медленно поднялся, и кресло заскрипело. — Думаешь, если тебе шестнадцать, ты уже взрослый?

— Я просто гулял, — голос Лёши был ровным, но внутри начинало закипать. — Мы говорили. Всё. Просто говорили.

— Говорили?! — вдруг сорвался отец, шагнув ближе. — А мне не с кем говорить! Ни с кем пить! Ни с кем жить, понял?

Он подошёл вплотную, дыша перегаром. В глазах — не злость, а что-то глубже, страшнее: тоска, зависть, ощущение, что жизнь ушла куда-то мимо.

— У тебя, значит, кто-то появился. А я здесь гнию. Один.

Лёша уже знал, что будет дальше. Глаза отца дрогнули. И в следующий миг — вспышка. Размашистое движение.

Удар был сильным. Всё потемнело, но в сознании что-то ещё цеплялось за реальность — последние звуки, глухой голос:

— Проваливай. Мне не нужен ты здесь. Хватит.

Дверь захлопнулась за спиной. Или его вытолкнули. Всё слилось в гул.

Больница. Белый свет. Резкий запах антисептика. Веки тяжело поднимались, как мокрые полотна. Сознание дрожало, как ртуть в стеклянной трубке.

Лёша открыл глаза. Поначалу — только потолок. Потом — тень. Контуры.

Саша.

Она сидела на стуле рядом, усталая, с взлохмаченными волосами и кругами под глазами, но живая. Настоящая. Она не отводила взгляда.

— Ты очнулся… — прошептала она, и в этом шёпоте было больше чувства, чем в чужих криках. — Я нашла тебя у подъезда. Ты был без сознания.

Он хотел что-то сказать, но горло пересохло. Только кивнул.

— Ты просто лежал, — продолжала Саша, едва сдерживая дрожь. — Сначала я подумала, что ты пьян или споткнулся. А потом увидела кровь.

Она замолчала, опустив глаза. Лёша попытался сесть, но от этого мир качнулся.

— Я вызвала скорую. Сказала, что случайный прохожий. Я… не знала, как иначе.

Он посмотрел на неё. Она спасла его. Оказалась рядом, когда всё рухнуло. И сейчас — снова здесь.

— Спасибо, — произнёс он хрипло.

Она взяла его за руку.

— Не благодари. Просто… не исчезай больше.

Квартира встретила пустотой. Ни звука, ни шороха, ни движения. Ни запаха перегара, ни тяжёлого дыхания из кухни, ни скрипа старого стула. Лишь тишина — плотная, вязкая, почти липкая. Казалось, она стелилась по полу, замирала в углах, заполняла собой каждый сантиметр пространства.

В коридоре Лёша сбросил обувь, машинально, будто по инерции. Медленно прошёл к себе в комнату, не включая свет. Луна пробивалась сквозь щель между шторами, отбрасывая тусклый серебристый рисунок на пол и стены. Комната была та же, но в ней будто что-то исчезло. Или, наоборот, появилось.

Он опустился на край кровати, и матрас тихо вздохнул под его весом. Плечи опустились, голова склонилась вперёд. Взгляд застыл где-то у собственных колен. Мысли клубились, не оформляясь в слова. Всё внутри сжималось в нечто тугое, твёрдое, болезненно-спокойное.

Это уже не было страхом. И не злостью. Эмоции отступили, уступив место другой субстанции — холодной, ровной, наблюдающей. Не было слёз. Не было отчаяния. Только пустота, в которой зрела тень.

Он медленно поднялся. Окно. На той стороне — чужие квартиры, тусклые огни, разрозненные силуэты, живущие по своим сценариям. Люди, которые никогда не узнают, что произошло сегодня с мальчиком из соседнего подъезда.

И вдруг — странное ощущение.

Словно кто-то наблюдает. Молча. Беззвучно. Не с улицы, не из окна, не из-за двери. Изнутри. Будто чей-то взгляд — не взгляд даже, а присутствие — затаилось в самом воздухе, в тени от шкафа, в щели между стеной и полом.

Резкий поворот. Шорох сердца в ушах. Комната — пуста. Все предметы на местах. Но чувство не уходило. Оно не просто нависло — вросло в пространство.

Шаг. Зеркало.

В отражении — знакомый силуэт. Бледное лицо, растрёпанные волосы, круги под глазами. И всё же — что-то не совпадало. Будто за взглядом стояло нечто другое. Другое «я». Наблюдающее. Дышащее рядом. Готовое выйти наружу.

Тишина теперь казалась живой. И эта тень внутри зеркала — не отражением, а дверью.

Что-то глубоко внутри — древнее, молчаливое, забытое — раскрылось, будто проснулось после долгого сна. Оно ещё не говорило. Но уже смотрело.

А в далёком, нечеловеческом пространстве — вне времени, вне материи — другое существо открыло глаза. Медленно. Безмолвно. Как будто почувствовало: что-то началось.