Читать онлайн "Не любили мы Людку эту..."

Марина Николаевна поправила очки в тонкой золотой оправе и придала взгляду подобающую глубину и экспертность. На прием к ней, преуспевающему психотерапевту, пришел клиент, как говорят, престижный: всесильный глава градообразующего предприятия. Такие редко обращаются за помощью, но платят щедро, поэтому Марина Николаевна готовилась его "не упустить".

В кабинет вошел грузный высокий мужчина лет пятидесяти, в сером костюме явно дорогого индивидуального пошива, неловко пригладил густые седеющие волосы и поздоровался приятным баритоном. Марина Николаевна со всей предупредительностью пригласила его присесть на удобный диван. От ее опытного взгляда не ускользнуло болезненное возбуждение клиента. "Видно, что-то серьезное!" - решила она, исподволь замечая, как не соответствует напряженная поза и неподдельный страх в глазах властному облику мужчины. Чтобы разрядить обстановку, она представилась, сказала несколько слов о своем опыте и спросила, что привело Григория Петровича (так звали клиента) к ней на прием. Тот откашлялся и растерянно признался, что не знает, с чего начать.

-Ну, можно с того момента, как началась история, о которой вы хотите поговорить, - мягко подсказала психотерапевт.

Клиент кивнул и стал сбивчиво рассказывать:

- Людку в нашем классе не любили. Ну как не любили? Презирали - так будет точнее. Восьмидесятые, класс "отборный": детки партработников, директоров магазинов, сами понимаете... (Марина Николаевна ободряюще кивнула). И тут приходит Людка, техничкина внучка, вечно в каких-то обносках, с дурацкими косичками. Я слышал, как моя мать отцу рассказывала, что ее родители в деревне по пьяни сгорели, а она чудом уцелела - у бабки ночевала. Вот эта бабка как раз техничкой в нашу школу устроилась, а Людку к нам определили. В других классах мест не оказалось, а наш-то, как я сказал, "отборный", двадцать пять человек всего, ну и...к нам, в общем, ее...

Григорий Петрович заволновался еще больше и умолк, с силой сжимая руки.

-Пока все понятно, - профессионально-задушевным голосом подбодрила его Марина Николаевна. - Можем продолжить.

-Не любили мы ее, Людку эту, - повторил клиент. И торопливо добавил:

- Вы только не подумайте, что я сноб какой-то! Нет! Сейчас я понимаю, что Людкиной вины в том не было! Сирота - что там бабка могла ей позволить? Может, досыта и не ели, а мы со своими обзывательствами... Вспоминать стыдно! Я сейчас миллионы детям в детдома и медицинские фонды перечисляю, а тогда... дурак был, не понимал...

-Не вините себя, - снова проникновенно включилась в диалог Марина Николаевна, слегка дотрагиваясь до оправы очков нежной рукой. - Это прошлое, вы не можете его изменить...

-Да! - вдруг горячо заговорил мужчина, и психотерапевт вздрогнула. - К сожалению, е могу! Но мне надо что-то предпринять, иначе я с ума сойду!

Потом он словно опомнился и взял себя в руки.

- Так вот. Однажды мы классом пошли в поход. На озеро в лесу. С ночевкой. И Людка эта тоже пошла… Лучше бы дома осталась… Мы с ребятами потихоньку спиртное прихватили. А чтобы взрослые не догадались, перелили его в бутылки из-под лимонада. Вечером попозже по очереди сбегали в лес и пригубили. Весело так стало, хорошо! И решили мы над Людкой подшутить. Вода в озере теплая была, нам разрешили искупаться. И вот я и еще два дурачка из класса, разогревшись спиртным, решили улучить момент и Людку за ноги под водой дернуть, чтобы напугать: типа водяной или русалка там… Как раз перед этим девчонки у костра страшилки рассказывали…

Григорий Петрович перевел дух, достал из кармана большой носовой платок и вытер пот, обильно выступивший на лбу и над верхней губой. Он очень волновался, и Марина Николаевна открыла было рот, чтобы успокоить клиента, но была остановлена властным запрещающим жестом.

- Как сейчас помню, - вновь заговорил мужчина, - идет она в воду: маленькая такая, худенькая, косички в разные стороны, купальник старый-престарый... Она отдельно от девчонок купалась - наверно, стеснялась. А мы, бугаи здоровенные, в камышах от комаров отбиваемся, ждем. Одним словом, заплыла она чуть поближе к нам, а Федька, приятель мой, он дайвингом занимался, под водой к ней подплыл и за ноги дернул, да, видно, силу не рассчитал. Людка даже не вскрикнула - сразу под воду ушла и пропала. Федька перепугался, давай нырять, мы тоже. Людку найти не можем! Давай взрослых звать. Отцы, мой и Федькин, тоже нырять стали, но куда там! До нас сразу дошло, что мы натворили, но никто же не видел этого, поэтому все решили, что Людка сама утонула, а мы, сволочи малолетние, промолчали... Потом уж, дня через три, водолазы ее нашли... Бабка ее так по берегу металась, так причитала... До сих пор в ушах ее крик стоит...

Марина Николаевна лихорадочно собиралась с мыслями.

-Григорий Петрович, - слегка охрипшим от волнения голосом начала она. - Вы же понимаете, что врачебная тайна... я никому не расскажу о содержании нашего разговора...

Мужчина досадливо махнул рукой:

-Да разве я об этом! Говори-не говори, ничего уж не изменишь! Я сорок лет почти с этим живу и маюсь. Федьку в 90-е из-за бизнеса порешили, второй, Аркашка, спился, десять лет назад схоронили... И вот что удивительно! Когда мы с ним встречались незадолго до его смерти, он мне все говорил, что Людку видит. Мол, приходит она ко мне, мокрая вся, голову набок вот так склонит и будто спрашивает: "За что вы меня тогда?" А я, говорит, и не знаю, что ответить...

-Алкогольный делирий, очевидно, - предположила Марина Николаевна и пояснила, - в народе называют "белой горячкой". Та девочка здесь совершенно не при чем...

-Не при чем? - разгорячился Григорий Петрович. - А вот очень даже при чем, как выяснилось! Ладно мы, с нами все понятно: можно на чувство вины списать, на "белую горячку". А дети-то, дети почему страдают?!

-Какие дети? - Марине Николаевне стало не по себе, она почувствовала, что теряет нить разговора.

-Я женился трижды - ну вот так, не везло, - развел руками клиент. - В первом браке родился сын, он уже взрослый, у него двое детей. Во втором жили хорошо, но жена болела, родить не могла, потом умерла. Третий раз я женился пять лет назад на молодой женщине, и она подарила мне долгожданную дочку Машеньку, в которой мы оба души не чаем. Скоро четыре ей исполнится. Живем мы за городом в большом доме с охраняемой территорией. Машенька всегда или со мной, или с женой, или с няней - одну мы ее не оставляем с рождения. И вот однажды няня пошла вечером в детскую Машу спать укладывать и слышит, как она за дверью разговаривает с кем-то. Няня даже в дверь постучала, потому что думала, что кто-то из нас с женой там. Но нет, дочка была одна! На вопрос няни, с кем она разговаривала, Машенька сказала: "Ни с кем". Няня подумала, что это обычные детские фантазии, и нам ничего не сказала.

Через несколько дней жена гуляла с дочкой во дворе. В это время я позвонил, чтобы уточнить планы на вечер. Она отвернулась, чтобы поговорить, на минуту. Смотрит - Маша пропала! Давай ее звать, кричать! Охрану подняли. Нашли в котельной, представляете? И то после того, как по камерам посмотрели. Жена за трубку, а ребенок голову повернул в сторону, будто ее позвал кто, игрушки положила и бегом к дому! Вы представляете, что могло бы быть? Там же котлы, электричество, опасные предметы! Главное, я ее вечером осторожно так спрашиваю: "Машенька, а почему ты во время прогулки от мамы ушла?" А она мне и выдала: "Меня Люся играть позвала". Я прямо похолодел: "Какая Люся?" А она: "Подружка моя". И что вы на это скажете?

Марина Николаевна, конечно, имела свое экспертное мнение на этот счет:

-Григорий Петрович, поймите меня правильно, детки в таком возрасте полны фантазий и очень впечатлительны. Возможно, вы упоминали имя этой девочки в разговоре с женой, а дочка услышала и запомнила, потом ей стало одиноко, и она...

-Стоп! - нетерпеливо перебил ее мужчина. - Я НИКОГДА не произносил имя Люды дома и ни с кем, кроме упомянутых мной школьных приятелей, о ней не разговаривал. Это мой непрощенный грех, моя боль, но не жены и не Машеньки! Объясните, что мне делать? Что предпринять, чтобы оградить ребенка от призрака прошлого?!

С призраками прошлого Марина Николаевна сталкивалась только в фигуральном смысле и никогда не верила в привидения, считая их причудливой игрой воображения (и это еще в лучшем случае, в худшем - шизофрении!). Но как убедить в этом клиента? Стараясь выиграть время, она попросила его вспомнить подробности, что и когда говорила девочка о своей невидимой подруге - вдруг получится найти несоответствия, которые покажут Григорию Петровичу, что вся эта история - странный бред, порожденный чувством вины?

-Мне кажется, Маша многого не понимает и не говорит, но мы с женой очень боимся за нее! Няня на днях застала ее в ванной. Из кранов бежала вода. Ребенок просто не мог дотянуться до вентиля, понимаете? Няня спросила, что она собиралась делать, и Маша ответила: "Мы с Люсей хотели поплавать". Мы поставили в детской камеру, и на ней видно, что дочка иногда замирает во время игры, а потом начинает с кем-то разговаривать. Самое страшное случилось два дня назад. Она подошла ко мне, и я удивился, каким взрослым взглядом посмотрела, пристально так, прямо в душу. Я говорю: "Что тебе, милая?" А она склонила голову набок, вот так, и каким-то глухим, чужим голосом спрашивает: "Зачем вы это сделали?" И ведь я понял, про что она! Хотел сделать вид, что не понимаю, а она: "Не притворяйся, я знаю, что ты там был!" Вот это что такое, а? Одержимость?

Григорий Петрович закрыл лицо руками и начал раскачиваться из стороны в сторону, приговаривая: "Марина Николаевна, что же делать? Я с ума схожу!"

Впервые она не знала, что ответить. Перед ней сидел внешне успешный, сильный человек, взобравшийся очень высоко по социальной лестнице, но внутренне опустошенный, напуганный, растерянный. Ему реально нужна была помощь, и она могла бы озолотиться, приглашая его на новые сеансы и работая с его страхами. Но как врач она понимала, что, пожалуй, впервые в ее практике медицина бессильна. Она сняла свои модные, в золотой оправе, очки и посмотрела на Григория Петровича усталыми глазами искренне сочувствующего человека.

-Послушайте, - тихо сказала она. - Сейчас я вам скажу не как врач, а как женщина, которая тоже ошибалась. Если вы верующий, идите в церковь, покайтесь, примите то, что скажет священник, вымолите прощение у этой девочки, которая безвинно пострадала от ваших сомнительных шалостей. Пообещайте ей, что научите свою дочь быть доброй и щедрой к тем, кто обделен любовью и стеснен в средствах. Найдите ее могилу, помяните, попросите о помощи вместо мести. Я верю, что это исправит ситуацию.

Она удивилась, как просветлел лицом ее клиент. Он вскочил и, едва попрощавшись, выскочил за дверь.

Через месяц Марина Николаевна приехала на кладбище со своей старенькой мамой - ежегодно они посещали могилу рано ушедшего папы.

-Мариночка, посмотри-ка, в заброшенную могилку кого-то нового подхоронили, что ли? - вдруг сказала мама, показывая на красивый памятник через ряд от могилы отца. - Пойдем посмотрим...

Они подошли. На светло-сером мраморе была изображена девочка со смешными тоненькими косичками в школьной форме. "Люся Воронова. 1974 - 1989," - прочитала Марина Николаевна и улыбнулась. Надо же, она даже не догадывалась, как близко к папе лежала героиня давней трагической истории - на ее покосившемся старом кресте не было ни имени, ни фото. Теперь же могила была ухоженной, на ней зеленела аккуратная травка, возле памятника стояли живые цветы в каменной вазе.

А еще через месяц в клинику, принадлежащую Марине Николаевне, частное лицо, пожелавшее остаться неизвестным, прислало новейший и очень дорогой аппарат УЗИ. К оборудованию была приложена открытка со словами "Спасибо Вам за помощь!" Марина Николаевна улыбнулась: значит, через сорок лет душевных терзаний ее клиент все же примирился с прошлым...