Читать онлайн "Во благо имаго"

Разрозненные обрывки диковинных звуков и неразборчивых зрительных сигналов всплывали в памяти и обрушивались на его сознание подобно горному камнепаду, а ноющая, пульсирующая боль грозила неотвратимо захлестнуть рассудок и навечно погрузить в беспросветную пучину отчаяния. Он был не в силах шевелить своими конечностями, и даже сомкнутые веки напрочь отказывались повиноваться ему. Казалось, что разум и логика тонут в волнах бушующего океана, состоящего из забвения и страха, а мысли тем временем затеяли опасную игру в чехарду, хаотично перепрыгивая с одного островка реальности на другой посреди зловещего первобытного хаоса неопределённости. Первым знакомым словом пришло на ум имя, однако ему всё же понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, кому оно принадлежит. Арвид... Да, так звали его когда-то. Пару секунд спустя он вспомнил и фамилию — Сетран. Арвид Сетран... Чувственное восприятие понемногу возвращалось, а физические страдания, как ни странно, постепенно уменьшались, словно видения из прошлого чудным образом способствовали восстановлению жизненных функций организма.

Сначала он обрёл слух — один человек говорил что-то приятным женским голосом другому, и тот отвечал резким мужским, но при этом оба беседовали на неизвестном Арвиду языке, и смысл их фраз остался ему неясен. Чуть позже, раскрыв глаза, Сетран наконец-то получил возможность видеть и обнаружил, что рядом с ним стоят полукругом четверо: трое бородатых, длинноволосых мужчин разного возраста и стройная девушка с симпатичным лицом и светло-русыми волосами до плеч. Они не отводили от него встревоженных взоров, а над их головами ярко зеленели кряжистые ветви могучих деревьев и сквозь просветы в пышной листве проглядывалось голубое, безоблачное небо. Вся четвёрка смотрелась довольно-таки необычно: в качестве одежды эти люди носили грубо сшитые из кожи лёгкие куртки с короткими рукавами по локоть и свободные штаны, доходившие до щиколоток, ну а обувь у них была сделана из цельного куска шкуры, соединённого сверху по центру стопы единственным швом. На широких поясах чужаков по бокам крепились чехлы разных размеров, из которых торчали костяные и деревянные рукояти, а за спинами висели на перевязи узкие деревянные шесты длиной немного больше метра с острыми каменными наконечниками.

Приложив неимоверное усилие, Арвид сумел подчинить ослабленное тело собственной воле и приподнять голову, чтобы оглядеться. Он лежал в короткой траве на чём-то вроде примитивных носилок, изготовленных из двух жердей и прочной, плотной шкуры, натянутой между ними, а во все стороны от него раскинулся дикий лес, или, точнее, джунгли, где обилие растительности разнообразных видов и форм поражало воображение и по масштабу превосходило любые виденные им ранее чащи, рощи, парки или сады. Окружившие его люди по-прежнему возвышались над Сетраном, впрочем, уже через миг молодая женщина присела на колено и, положив тёплую ладонь ему на лоб, мягко надавила на него и практически вынудила опустить голову обратно на шкуру носилок, после чего вновь выпрямилась и обменялась парой реплик с мужчинами. Один из них достал из заплечной сумки шкуру с коротким, пушистым мехом коричневого цвета и заботливо накрыл ею грудь и живот Арвида. Затем каждый из четверых ухватился рукой за закруглённый конец жерди, просунул его в петлю широкого ремня, висевшего через плечо и, почти синхронно приподняв носилки над землёй, они слаженно двинулись в путь. Обессиленный Сетран прикрыл веки и начал медленно, но верно проваливаться в сон, надеясь в душе на то, что незнакомцы не станут чинить ему зла, ведь до сих пор они не проявляли открытой неприязни по отношению к своему подопечному. Похоже, обстоятельства сложились так, что ему абсолютно не на что было рассчитывать, кроме как на великодушие этих людей, поскольку неожиданно для самого себя он оказался во власти чужаков и его будущее, скорее всего, в значительной степени зависело от их расположения.

Несмотря на то, что путники, по-видимому, старались прилагать определённые усилия, чтобы не трясти носилки во время пешего шествия, тем не менее полностью избежать подобных неудобств порой было попросту невозможно. В данные моменты Арвид просыпался, пытаясь с трудом сообразить, где же он находится, и его сознанию всякий раз требовалось несколько секунд для того, чтобы отвергнуть несбывшиеся ожидания и принять окружающую действительность именно такой, какая она есть. Утомлённые глаза Сетрана безучастно взирали на деревья, кусты и траву — все эти виды растений образовывали невероятно дремучие заросли, и четыре человека с носилками в руках проявляли воистину чудеса сноровки, безошибочно ориентируясь в пространстве и отыскивая проходы и свободные промежутки в гуще стволов, ветвей и стеблей, — но отнюдь не эту картину рассчитывал увидеть он после пробуждения. Вдобавок особую тревогу вызывала постоянная информационная тишина в голове... Всемирная Сеть не отвечала на его запросы, и это могло означать, что к-плант повреждён и срочно требуется замена неисправного модуля. Насколько ему было известно, Инфосеть, так же как и на Земле, плотно оплетала Рею виртуальной паутиной, и для к-планта, функционирующего в стандартном режиме, не составило бы большой проблемы подключиться к ней. Вне зависимости от причин факт оставался фактом — сейчас Арвид был полностью отрезан от практически безграничной базы данных и различных управляющих систем. Острое беспокойство, обусловленное информационной изоляцией, не позволяло ему сосредоточиться, и многие мелкие детали новой реальности ускользали от его внимания, правда, в таком положении вещей присутствовал и положительный эффект: незнакомая обстановка и необъяснимые события произвели бы, бесспорно, шокирующее воздействие на неподготовленного человека, каковым он, в общем-то, и являлся, однако Сетран всё же сумел сохранить трезвость ума и ясность мысли.

Судя по всему, он, как и планировалось, очутился на другой планете, ведь ему даже в кошмарном сне не могли привидеться похожие джунгли и люди в столь причудливых одеждах на родной Земле, из чего можно смело заключить, что космический полёт состоялся, но его результат почему-то получился вовсе не такой, какой предполагался изначально. Рея ещё не была окончательно покорена, и необузданная природа подчас вставала на пути колонистов — об этом его и прочих переселенцев подробно осведомили ещё в предварительной фазе Исхода, — потому дикий растительный мир не сильно удивил Арвида, в отличие от четверых загадочных спутников. Помимо их внешнего вида, оружия и языка, самым поразительным обстоятельством представлялось то, что они транспортировали его куда-то, руководствуясь совершенно непонятными ему мотивами и интересами, хотя чисто теоретически в данный момент времени он должен был пребывать в совсем ином месте... В соответствии с инструкциями, после выхода земного звездолёта на орбиту Реи и посадки пассажирского катера на поверхность планеты «свежеиспечённого реянина», извлечённого из анабиозной капсулы, следовало направить в реабилитационный центр, где ему предстояло провести несколько дней под наблюдением врачебного персонала, пока его жизненные функции не восстановятся в полной мере. И вот, вместо этой рутинной процедуры и присущего современной цивилизации комфорта он пробудился под открытым небом (с другой стороны, из-за ветвистых крон столь уж «открытым» оно на самом деле не было) без доступа к-планта к Сети, да ещё и среди каких-то откровенно примитивных людей! Оставалось лишь надеяться, что его организм быстро справится с последствиями долгого криогенного сна, а незнакомцы и впредь не будут проявлять враждебности.

В любом случае им нельзя было отказать в дружелюбии, в чём Сетран убедился уже в ближайшие часы. В течение похода они периодически делали короткие паузы, останавливались и опускали носилки на землю, тогда девушка протирала мягким лоскутом его лицо от пота — погода в это время года стояла, как видно, достаточно тёплая — и давала выпить пару глотков воды из кожаного бурдюка, а также кормила Арвида с руки маленькими кусочками пищи, напоминавшими по вкусу продовольственные продукты переработки таких зерновых культур, как пшеница, рис и кукуруза, причём все одновременно. Острого чувства голода он ещё не испытывал, тем не менее был весьма признателен попутчикам за заботу, ибо прекрасно отдавал себе отчёт, что сытная еда необходима для скорейшей регенерации. Трое мужчин и женщина, в свою очередь, наспех утоляли жажду, иногда перекусывали экзотическими фруктами, которые срывали прямо с деревьев и кустарников, благо растения были практически сплошь усыпаны различными по виду, размеру и цвету плодами, потом снова брались за ручки носилок и возобновляли утомительное путешествие, то и дело ловко маневрируя между стволами. Ближе к вечеру, когда стало заметно темнеть, они расположились на ночлег в центральной части небольшой лужайки под естественным укрытием в виде купола из древесных крон, тесно переплетавшихся друг с другом высоко вверху посредством густых раскидистых ветвей и длинных гибких лиан. Слабость и вялость опять настойчиво напомнили о себе, и Сетран сразу же устало сомкнул веки, несказанно обрадованный тем, что «качка», вызванная передвижением на носилках, в конце концов прекратилась и теперь он сможет спокойно поспать.

Проснувшись утром, Арвид внезапно ощутил тяжесть в животе и кое-как объяснил жестами своим попутчикам, что ему надо в туалет. Двое мужчин подхватили его под руки и отнесли к кустам (при этом ноги безвольно волочились по траве) на окраине поляны. Девушка тактично отвернулась, пока он справлял нужду, в чём ему посодействовал третий мужчина, который сперва открыл, а затем и закрыл специальный клапан у него на комбинезоне, предназначенный для отправления естественных потребностей. Человек этот был молод, высок и мускулист, и если бы жил на Земле, то, наверное, мог бы считаться красивым парнем, вот только левую сторону его лица пересекал уродливый шрам, идущий ото лба до самого подбородка, и такой физический недостаток, несомненно, внушал бы чувство отвращения местной публике, привыкшей к идеальной внешности без наличия каких-либо изъянов, к тому же зачастую неоднократно «откорректированной» при помощи медицинских технологий... По завершении щекотливого дела, являвшегося побочным результатом физиологических процессов организма, Сетрана вернули на носилки, напоили, накормили — на сей раз он разглядел, что в качестве пищи ему тоже давали плоды растений, — и уже после того, как он насытился, их группа вновь двинулась в путь.

Следующие несколько суток по распорядку, в принципе, не сильно отличались друг от друга, за одним исключением — к середине третьего дня землянина ожидал приятный сюрприз: он стал немного понимать речь реян. Поначалу это были всего лишь одиночные термины, обозначавшие простые действия, например «пить», «есть», «идти», «спать» и тому подобное, но запас слов неустанно пополнялся и вскоре ему даже стал ясен смысл отдельных предложений. Столь обнадеживающий факт однозначно свидетельствовал о том, что к-плант, вопреки всему, всё ещё действует. Хотя вживлённый в мозг модуль не имел возможности дистанционного подключения к планетарной Сети, он, по всей видимости, в автоматическом режиме исправно выполнял одну из многочисленных стандартных функций, в данном конкретном случае — обучал владельца незнакомому прежде языку. Для этой цели прибор непрерывно регистрировал, анализировал и перерабатывал всю визуальную и акустическую информацию, поступающую извне в его микроскопические процессоры через зрительные и слуховые каналы человеческого тела.

В пути чужаки в основном сохраняли молчание, зато во время привалов всегда усаживались на траву рядом с носилками на виду у своего беспомощного спутника и оживлённо болтали, причём главным образом разговаривали двое из них — девушка и парень со шрамом на лице. Двое других обменивались лишь редкими фразами, похоже, они были не особо общительными людьми. С большой долей вероятности эти беседы сыграли ключевую роль и во многом благодаря им обучающая система к-планта справилась с непростой задачей и подготовила мышление и, как следствие, речевой аппарат Арвида к новому для него языку. Как-то утром он пробудился ото сна и вдруг неожиданно осознал, что отчётливо понимает каждое слово из диалога сидевших неподалёку девицы и одного из троих её товарищей (это был долговязый, уже явно не молодой, можно даже сказать — пожилой, мужчина с проблесками седины в волосах и бороде и необыкновенно широкими ладонями и толстыми пальцами). Видимо, последняя ночь оказалась решающей и, пока хозяин крепко спал, к-плант закончил незаметную и кропотливую работу по подготовке соответствующих отделов головного мозга к восприятию, а также воспроизводству реянской речи, и в итоге Сетран получил возможность свободно изъясняться с туземцами, что он и продемонстрировал, вымолвив:

— Доброе утро!

По причине телесной немощи слова Арвида прозвучали тихо и невнятно, однако те, к кому он обращался, всё-таки расслышали их, и мужчина обрадованно воскликнул:

— Замороженный заговорил!

Девушка тепло улыбнулась, поднялась на ноги и быстро приблизилась к носилкам. Через пару секунд подбежали остальные из четвёрки и, окружив незадачливого колониста, смотрели на него с заметным облегчением.

— Ты можешь ходить? — резко спросил крепкий, низкорослый тип с крючковатым носом. Он был самым сдержанным из всех, и его физиономия почти всегда оставалась мрачной и угрюмой.

— Наш друг пока не в состоянии самостоятельно передвигаться, Тесгот, — ответила молодая женщина за Сетрана. — Слишком малый срок прошёл.

— Жаль... — разочарованно буркнул её недовольный приятель и сплюнул на землю. — Мне надоело таскать его тушу!

— Ничего, тебе полезно! — заявил юноша со шрамом и весело рассмеялся. — Во всяком случае, отныне замороженный нас понимает, и это уже хорошо!

— Надеюсь, от него будет толк и мы не зря пёрлись в такую даль, — проворчал Тесгот и с кислым видом удалился от них, как будто хотел показать, что дальнейший ход событий ему глубоко безразличен.

— Не обижайся на Хмурого, — приветливо кивнув Арвиду, обронил мужчина с крупными руками, — он ведь так сказал не со зла. Просто у него тяжёлый характер.

Землянин промолчал, поскольку ещё не имел понятия, стоит ли ему вообще эмоционально реагировать на происходящее, а миловидная девица между тем поинтересовалась:

— Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Нет, ничего не болит, — пробормотал Сетран и попытался улыбнуться. — Только вот слабость во всём теле. Трудно шевелиться.

— Это нормально, — с твёрдой уверенностью в голосе сообщила она. — Так обычно происходит с замороженными. Тебе потребуется ещё пара дней, чтобы полностью оправиться. Хеглут правильно заметил — главное, что ты начал говорить! Действительно хороший признак.

— Кто вы такие? И где я?

— Не беспокойся, сейчас я тебе в общих чертах обрисую ситуацию, — объявила девушка и приказным тоном добавила: — Шрам, Лапа, — оставьте меня наедине с замороженным! Мне надо будет кое-что ему объяснить.

— Ладно, Кетти, ты как-никак хранительница и лучше знаешь, что делать, — сказал тот, кто, очевидно, носил прозвище «Лапа», и хлопнул своей большой ладонью по плечу парня, после чего оба отошли к деревьям с намерением усесться там, где уже, прислонившись спиной к стволу, расположился третий мужчина и, отрешённо глядя на вездесущие заросли, меланхолично жевал травинку.

Хранительница опустилась на землю рядом с носилками и произнесла:

— Как звучит твоё имя?

— Арвид... Арвид Сетран.

— Меня зовут Кетти, а моих товарищей — Хеглут Шрам, Тесгот Хмурый и Гирхап Лапа. Они состоят в клане Лертепа Горбуна, который, в свою очередь, входит в Союз Свободных Кланов Непокорённых. Наверняка для тебя всё это крайне удивительно, но, как бы там ни было, через некоторое время ты привыкнешь к новым условиям жизни, ведь другого выхода у тебя, по сути, нет...

— Ты знаешь, почему Сеть недоступна для моего к-планта?

Кетти коротко усмехнулась и промолвила:

— Все замороженные в первую очередь задают этот вопрос.

— «Замороженные»? Почему вы меня так называете?

— Потому что ты долгое время находился в морозильном коконе, пока я тебя не пробудила.

— Ты имеешь в виду криогенную капсулу? Я был в анабиозе.

— Да, я много раз слышала данное определение того специфического состояния организма от воскрешённых. Мы обозначаем его по-иному.

— Где все колонисты? Где остальные замороженные?

— Не торопись! В первую очередь я должна сказать тебе самое важное. Скорее всего, ты думаешь, что пребываешь сейчас на другой планете...

— Разве это не Рея?

— Нет. Мы на Земле.

Её ответ поразил Арвида до глубины души. Мысли его смешались, и он смолк, не в силах выдавить из себя ни звука.

— Мы на Земле, — повторила девушка.

— Но как?! Получается, проект Исхода был приостановлен? И что, вообще, случилось? — Сетран обвёл растерянным взглядом дремучие заросли вокруг себя. — Или мы в каком-то заповеднике?

— «Заповеднике»? Вся Земля — один гигантский заповедник! Уже без малого тысячу лет.

— Что за бред? Где цивилизация?

— Её нет... Города и деревни, заводы и фабрики, фермы и пастбища, сады и парки, стадионы и театры — ничего уже не существует, нет больше государств, правительств, армий, экономических и общественных организаций. Для нас, землян, все эти словесные понятия являются пустыми звуками, и основная масса населения даже никогда не слышала о них.

— Не понимаю... — Сетран откинулся головой на шкуру носилок и в отчаянии закусил губу.

— Я знаю, для тебя это сильный шок, как и для всех пробудившихся замороженных, однако тебе придётся принять такую непривлекательную действительность. Дело в том, что примерно десять веков назад наша планета подверглась нападению жабитов — пришельцев из дальнего космоса, хотя, если верить древним легендам, их роботы, неотличимые по внешнему виду от людей, уже и раньше присутствовали здесь в качестве шпионов, но массированное вторжение произошло именно в тот период времени. Сопротивление землян было быстро сломлено, и большинство представителей человечества погибло в первые дни войны. Выжившие и сумевшие избежать пленения вынуждены были скрываться, и их потомки делают это до сих пор, те же, кто оказался в плену, вначале стали рабами, а впоследствии верными слугами своих господ. Свободные люди называют себя «непокорёнными», а пособников жабитов мы обозначаем словом «свиньи», так как они добровольно и вполне сознательно стали домашним скотом инопланетян вместо того, чтобы сражаться за независимость.

— Но как этим самым жабитам удалось победить? Ведь у землян есть могущественное оружие. Много оружия!

— Было «много оружия», — с грустной улыбкой поправила Кетти. — Вероятно, его могущество ни шло ни в какое сравнение с потенциалом оружия пришельцев. Сейчас, после стольких лет, уже никто не может со стопроцентной уверенностью сказать, что тогда в действительности случилось. Исторические хроники и свидетельства очевидцев о тех днях безвозвратно утеряны. Современные люди фактически разобщены, хотя у нас и имеется что-то вроде высшего органа власти, так называемый Совет Магистров, который формально управляет Союзом Свободных Кланов Непокорённых, но на деле каждый клан самостоятельно решает, где и как ему жить, и вовсе не обязан подчиняться Совету, чьи указания носят чисто рекомендательный характер.

— Выходит, спустя годы или столетия инопланетяне оставили вас в покое? Вы сумели договориться с ними?

— С ними невозможно договориться, — отрицательно покачала головой юная собеседница Арвида. — Наши предки несколько раз делали такие попытки, но, к сожалению, не достигли успеха. Жабиты абсолютно не стремятся к контакту с нами — мы, кстати, до сих пор не имеем представления об их внешности, — тем не менее уже не уничтожают землян, как в прежние времена. По крайней мере, в массовом порядке. Должно быть, судьба человечества стала им безразлична... Впрочем, если вдруг у кого-то из нас появляется намерение оспорить их право на владение планетой, то они в течение короткого срока безжалостно расправляются с бунтовщиками.

— Судя по твои словам, революционные выступления предпринимались?

— Разумеется! И неоднократно. Последний крупный мятеж произошёл примерно пятьсот лет назад. Между прочим, непокорённые решились на него под воздействием людей из числа воскрешённых. В те времена ещё пробуждали много замороженных. Самые влиятельные из них выработали план борьбы с захватчиками и объединили большое количество свободных кланов в некое подобие армии, а затем двинулись на штурм одной из пирамид.

— «Пирамид»? — Для Сетрана рассказ девушки звучал чересчур неправдоподобно, если не сказать — абсурдно, и он никак не мог отделаться от впечатления, что это просто-напросто какой-то нелепый розыгрыш.

— Так мы называем поселения инопланетян. Каждое из них представляет собой сплошной громадный монолит, напоминающий по своей форме усечённую пирамиду. Ни один непокорённый не знает, как эти конструкции выглядят изнутри и сколько жабитов там обитает... Ну так вот, повстанцам удалось приблизиться к городу врагов, что привело к ужасной катастрофе. Всех наших бойцов истребили, после чего пришельцы молниеносно атаковали Совет Магистров и по совместительству штаб армии. Лишь некоторым нашим мудрецам посчастливилось спастись и скрыться. После сокрушительного поражения новообразованный Совет наложил строгий запрет на одновременное пробуждение большого количества замороженных из опасения, что они снова попытаются консолидировать усилия и устроить что-то подобное, даже несмотря на печальный опыт предыдущих восстаний.

— Неужели инопланетяне не стали уничтожать остальных непокорённых — тех, кто не участвовал в штурме или подготовке к нему? Хотя бы в наказание?

— Нет. Насколько мне известно, они убивают только при прямой угрозе их существованию. Вот поэтому на Земле до сих пор сохранилась довольно-таки ограниченная популяция людей. Можно сказать, что нам дозволяется жить, но только если мы не проявляем насилия по отношению к ним, хотя всё это достаточно условно, ведь ни один мужчина и не одна женщина не в состоянии понять, как мыслят жабиты и что они про нас думают.

— Как много человек ещё пребывает в анабиозе? И сколько их было, когда случилось вторжение пришельцев?

— Замороженных?

— Да.

— Полагаю, что тогда было несколько миллионов, а на сегодняшний день осталось очень мало. Точное количество известно только магистрам Совета.

— Это несусветная чушь! — возмущённо выдохнул Арвид. — Каким образом все они могли находиться на Земле в тот момент, если уже десятки лет подряд транспортные космические корабли доставляли колонистов на Рею и другие планеты?

— Наши мудрецы считают, что переселение не состоялось. Будущих колонистов замораживали, но затем отправляли отнюдь не в космическое пространство, а в специальные бункера-хранилища, расположенные под земной поверхностью.

— Чепуха! — Как ни старался, Сетран был не в силах сохранять спокойствие. — Ты утверждаешь, что Великий Исход — это надувательство, что всех нас, добровольцев, обманули? Зачем? Ради чего?

— Мы не знаем, зачем и почему... Я ведь уже рассказывала тебе, что почти вся информация о том периоде времени утеряна. Непокорённые обнаружили эти сооружения примерно через триста лет после нападения инопланетян и сразу же начали пробуждать замороженных, правда, уцелели не все хранилища. Одни были, наверное, разрушены во время боевых действий при вторжении, притом, скорее всего, случайно, другие вышли из строя по прошествии многих лет, так как обслуживающие их машины и системы сломались вследствие разных причин. Только лишь некоторые подземные бункера ещё сохранились и по-прежнему продолжают исправно функционировать.

— И жабиты не в состоянии их обнаружить?

— Возможно. Или им наплевать... Они же совсем не боятся землян.

— Но всё-таки уничтожают, если те пытаются свергнуть узурпаторов. Я правильно понял?

— Совершенно верно. Вполне вероятно, что пришельцы могут каким-то способом выслеживать большие скопления людей на одном месте. Даже после запрета на массовое пробуждение было пару случаев, когда решительно настроенные магистры с верными им хранителями пытались обойти Закон и организовать очаги сопротивления, привлекая к этой деятельности «свежих» воскрешённых, потому что кланы непокорённых уже давно отказались от бунтарских идей и их довольно сложно уговорить пойти против жабитов. Все предпринимаемые меры и инициативы по созданию повстанческих соединений и центров, где готовились боевые отряды, всегда заканчивались поголовной ликвидацией участников предстоящего бунта. При всём своём кажущемся равнодушии инопланетяне абсолютно безжалостны к врагам.

— Ты сейчас упомянула хранителей, а ранее твой друг назвал тебя хранительницей. Кто вы такие? Чем вы отличаетесь от других непокорённых?

— Мы ученики магистров — мудрецов, сохранивших крошечные остатки некогда обширных знаний, накопленных человечеством за всю его историю. В древности подобных людей называли учёными. Хранителями становятся самые одарённые дети непокорённых, прошедшие тщательный отбор. Получив соответствующую квалификацию, мы уходим в глубь лесной чащи, где обязаны провести десять лет среди живущих здесь землян. Мы делимся с ними приобретёнными за период обучения навыками и время от времени пробуждаем замороженных, если у кланов возникает такая потребность, например для того, чтобы пополнить свою численность, причём каждая отдельная община имеет право лишь на одного замороженного, ведь количество последних весьма ограниченно и Совет Магистров опасается, что расточительное и необоснованное расходование людских ресурсов способно в наихудшем варианте привести к исчезновению всей человеческой популяции. Хранители и хранительницы путешествуют по лесам от одного племени к другому. По завершении положенного срока они возвращаются в тайное место, откуда когда-то отправились помогать непокорённым и где располагается база Совета, а после церемонии посвящения сами становятся магистрами. Иногда бывает так, что кланы враждуют друг с другом и между ними случаются кровопролитные битвы, но к нам они при этом относятся нейтрально, поскольку мы находимся под защитой Закона. За умышленное убийство хранителя полагается кара в виде смерти...

Кетти на мгновение замолчала, а потом быстро сказала:

— Смотри!

Девушка протянула обе ладони к лицу Арвида и, повернув их вниз, продемонстрировала тыльные стороны кистей, на которых красовались спиральные узоры. Он заметил эти татуировки ещё тогда, когда она в первый раз кормила его, однако не придал данному факту особого внимания. Мало ли, что там рисуют аборигены у себя на коже?

— Если какой-нибудь непокорённый при встрече с незнакомым человеком видит у него на руках спирали, это означает, что перед ним хранитель, следовательно он обязан соблюдать Закон и не причинять вред жизни и здоровью странствующего посланника Совета Магистров.

— Всё, что ты говоришь, безусловно, очень увлекательно, но меня больше интересует, почему ты пробудила именно меня? В бункере наверняка ведь были и другие колонисты.

— Конечно, там множество замороженных, и, к счастью, мы имеем ещё некоторый запас на будущее... Ты спрашиваешь, по какой причине я выбрала тебя? Ответ прост: нет никакой очевидной причины. Хранителям не позволяется отдавать предпочтение тому или иному кандидату, ждущему своего часа в подземном бункере. Каждый из этих людей одинаково важен для нас, и любой из вас, будь то мужчина или женщина, может рассчитывать на воскрешение. Кроме того, мы не обладаем персональными данными о личности человека и у нас нет доступа к ним, потому как всепланетная дистанционно-информационная система, или, говоря простым языком, Инфосеть, давным-давно прекратила существовать. Так уж вышло, что в этот раз мой выбор пал на тебя, хотя с аналогичным успехом на твоём месте мог бы быть кто-то другой.

— Каким образом вы взаимодействуете с автоматикой анабиозных капсул, если Сеть и вместе с ней сам принцип виртуальной связи канули в лету? Где вы берёте необходимое для процесса пробуждения оборудование? В моё время подобные задачи решались с помощью к-плантов, но у вас, судя по всему, их нет.

— Для этой цели нам служат вот такие приборы, — сказала красивая хранительница и вынула из под края куртки на груди узкий чёрный цилиндр длиной около десяти сантиметров с тонким углублением ровно посередине. К верхнему торцу предмета был прикреплён кожаный шнурок, висевший на шее женщины. Кетти легко прокрутила половины цилиндра относительно друг друга и разъединила их, вслед за чем из одной части выскользнула наружу и упала ей на ладонь гибкая плоская лента, заканчивающаяся с обеих сторон маленькими стержнями.

— Это контактный кабель, — пояснила девушка. — На последнем этапе обучения магистры вживляют всем без исключения хранителям и хранительницам в затылки специальные разъёмы (у меня, естественно, тоже есть такое приспособление под волосами), куда мы потом, когда наступает момент воскресить очередного замороженного, вставляем кабель, чтобы подключиться к управляющей системе морозильного кокона. Соединившись с системой, мы можем напрямую коммуницировать с ней, а также силой мысли заставлять её прерывать цикл «холодного» сна и запускать процесс пробуждения.

— Но...

— Мне кажется, Арвид, на сегодня хватит уже вопросов, — вежливо, но непреклонно прервала его Кетти. — Тебе необходимо отдохнуть и хорошенько всё обдумать. Я принесу тебе еду, а как только ты утолишь голод, мы пойдём дальше.

Он не стал возражать и в глубине души был даже рад этой паузе, потому что его рассудку определённо требовалось некоторое время, чтобы переработать полученную информацию. Хранительница убрала ленту со стержнями обратно в цилиндр и вернула предмет на прежнее место — себе под одежду, а затем отошла к ближайшему дереву, сорвала там с ветки крупный, широкий лист и один плод жёлто-розового цвета, похожий по форме на обыкновенный огурец, положила его на лист и порезала ножом на ровные кусочки. Завёрнутое в лист растения «блюдо» она принесла Сетрану, после чего опять удалилась, а тот, поблагодарив за заботу, самостоятельно приступил к трапезе, так как двигать руками он уже мог сравнительно ловко, лишь ноги пока ещё отказывались слушаться, будто их парализовало. Сейчас, по прошествии нескольких дней после своего незапланированного пробуждения, он больше не удивлялся, что фрукты, несмотря на их видовое разнообразие, не сильно отличались друг от друга по вкусу. При разговоре Арвид не успел выяснить у девушки причины данной аномалии, как, впрочем, и то, почему некоторые растения кажутся ему довольно странными, словно он очутился не в земном лесу, а где-то на другой планете. Медленно пережёвывая плодовый мякиш, Сетран подумал, что у него впереди ещё вся жизнь, стало быть достаточно дней и ночей для адаптации в новом мире, — в таком мире будущего, какой на практике ни в чём не соответствовал его прежним представлениям и надеждам...

Он вспомнил ожесточённые споры с отцом, мачехой и старшими братьями, которые были категорически против его участия в Исходе и часто пытались убедить Арвида отказаться от «идиотской», по их общему мнению, затеи, но никакие доводы не могли заставить его изменить принятое решение, наоборот, чем больше они уговаривали, тем сильнее ему хотелось покинуть Землю. Отец пророчил непокорному сыну полунищее существование вопреки всем обещаниям правительства и утверждал, что на Рее того ждёт суровая жизнь колониста, возможно даже, преждевременная смерть от несчастного случая, и это звучало откровенно неправдоподобно, поскольку экономическое положение родной планеты с каждым днём становилось всё хуже, в то время как три внеземные колонии с недавних пор начали наращивать темпы в различных сферах производства, причём Рея за короткий срок достигла лидирующих позиций среди них. Для целеустремлённого, амбициозного человека, а именно таким и считал себя младший Сетран, было бы непростительной глупостью не воспользоваться шансом на перспективное будущее, гарантированное переселением на планету с изобилием природных ресурсов и наличием внушительного количества незанятых первозданных территорий.

Как пережили его родственники вторжение жабитов? Вдруг стали рабами? Или все погибли? Или же им посчастливилось спастись и они с годами, после исчезновения земной цивилизации, тоже одичали по примеру остальных свободных людей? Наверное, он уже никогда не сможет найти ответы на эти вопросы. Что бы ни случилось, в конечном итоге смерть забрала с собой членов его семьи, а вот Арвид по странной иронии судьбы выжил, хотя Великий Исход, если верить Кетти, оказался чудовищной мистификацией и ему пришлось около тысячи лет провести под землёй в состоянии анабиоза. Внезапно чувство безграничного одиночества нахлынуло на него и кусок пищи встал комом в горле. Он с трудом сглотнул и до боли в челюстях стиснул зубы, с тоской вспоминая всех тех, кого любил и кто был ему дорог. Между ними образовалась непреодолимая дистанция, и её нельзя измерить километрами, световыми годами или парсеками. Несокрушимую преграду создало само время, и нет на свете способа, который мог бы повернуть такую силу вспять. Однако умерли ведь не только его родные (Сетрана, как и прочих колонистов, психологически более-менее подготовили к осознанию и принятию факта неотвратимой утраты близких ещё в медицинском центре перед отправкой в криогенные капсулы), — исчез безвозвратно, растворился в прошлом и навсегда остался в закоулках памяти привычный ему мир! Мир, общество, цивилизация! Для него Земля теперь чужая планета, точнее, он стал чужим для неё. Чужак, живое ископаемое, выходец из другой эпохи. Ему не место среди землян нового времени, среди дикарей, среди непокорённых...

Стоило Арвиду подумать о попутчиках, как те моментально поднялись на ноги, будто прочитали его мысли, закинули походные сумки за спины и направились к нему. Не обмолвившись с ним даже словом, они дружно взялись за ручки носилок и немедля покинули место стоянки. День прошёл по привычному сценарию: долгие переходы по прогалинам и извилистым тропам сквозь дремучую чащу чередовались с короткими перерывами на еду и отдых. Как только начало вечереть, путешественники опять принялись подыскивать место для привала и относительно быстро обнаружили маленькую полянку с мягкой, шелковистой травой, где и решено было переждать ночь. Носилки положили рядом со стволом невысокого, по-видимому, ещё молодого дерева, густо обвитого толстыми стеблями лиан с многочисленными длинными тонкими усиками, которыми они цеплялись за ветви, и продолговатыми листьями, отчётливо выделяющимися жёлто-багровыми прожилками на фоне зелёной листвы несущего растения. Потом все пятеро перекусили на скорую руку, не тратя времени на лишние разговоры. Съедобные фрукты, употребляемые в пищу непокорёнными и самим Сетраном, свисали исключительно с вьющихся побегов лиан, из чего напрашивался логический вывод, что они не являлись плодами деревьев и кустарников, и он удивился, как не замечал этого раньше, похоже, очевидная истина ускользала от его внимания по той простой причине, что голова была занята более важными проблемами. Ему захотелось обсудить данную тему с новыми знакомыми, но девушка, поговорив о чём-то с Гирхапом в стороне от других, собрала личные вещи в заплечную сумку и скрылась в зарослях, а мужчины разложили собственные пожитки на земле, и двое из них тут же улеглись спать.

Тесгот остался бодрствовать, вероятно, чтобы следить за обстановкой. Скрестив ноги и положив свой дротик на траву, он сидел в центре поляны с неприступным видом и явно не собирался вступать в разговор с пятым членом их маленького отряда. За все сутки похода спутники Арвида не предпринимали попыток развести огонь, и днём такое поведение представлялось вполне объяснимым — пищи было достаточно и её не надо было готовить при помощи костра, — а вот в тёмное время суток яркое, жаркое пламя могло бы обеспечить им дополнительную защиту, намного более действенную, чем ножи и копья. Сетрану в прошлой жизни ещё не приходилось ночевать в условиях дикой природы, и всё же ему было хорошо известно, что в джунглях могут водиться опасные для людей хищники, в связи с чем отсутствие открытого огня, являвшегося надёжным сдерживающим фактором, вызывало у него тревожное чувство. Как бы там ни было, судя по тому спокойствию, с каким непокорённые укладывались спать (кроме одного единственного «часового», чью функцию каждый раз выполнял кто-то другой), заметного волнения по данному поводу они не испытывали. Пока Арвид размышлял над странностями жизни в чуждом для него мире, глаза его стали слипаться, и он сам не заметил, как задремал.

Из цепких объятий сна его вырвала музыка. Лёгкая вибрация проникала глубоко внутрь живота и распространялась мелкими волнами по телу, наполняя клетки организма невыразимо сладостной мукой. То была приятная и одновременно тоскливая боль, которая дразняще щекотала нервы и взрывалась ослепительными искрами в голове, рисуя перед внутренним взором изумительные, ни с чем не сравнимые образы. И вместе с тем она настойчиво звала... Манила куда-то далеко, и столь страстному призыву невозможно было противостоять. Сквозь полудрёму донёсся тихий стон, и миг спустя Сетран догадался, что так стонет его собственная душа, трепещущая в предвкушении блаженства. Веки широко распахнулись, но взгляд застилал вязкий туман и очертания материальных объектов расплывались и терялись в призрачной дымке, а посреди волшебного миража звучала прекрасная песня. Песня без слов и смысла, состоящая из звонких переливов, восхитительных трелей и волнительных голосов, чья тональность периодически менялась, подчиняясь оригинальному ритму и используя весь диапазон дивных звуков, какие только может регистрировать человеческое ухо. Не в силах больше оставаться безучастным, когда кто-то исполняет невыносимо чарующую мелодию, Арвид заставил себя перевернуться на живот, и, зацепившись пальцами за траву, сползти с носилок.

Ноты, беспрестанно звучащие в его голове, направляли волю в нужное русло и разгоняли кровь по жилам, способствуя обретению контроля над двигательными функциями. Впервые за долгое время он почувствовал мощь в руках и ногах и потому был безмерно благодарен неведомому музыканту. Конечно, как бы ни старался, Сетран пока ещё не мог идти, однако он упорно полз по податливому травяному ковру назло всем невзгодам и прежней унизительной слабости. Полз до тех пор, пока не уткнулся макушкой в твёрдую преграду. Арвид решил обогнуть препятствие, но и там, как на зло, его ожидал тупик. Тогда он сменил направление, правда, с таким же неутешительным результатом. Что-то мешало дальнейшему продвижению, и на пути постоянно оказывался некий предмет. Туманное марево по-прежнему стояло перед глазами, а ему всё никак не удавалось рассмотреть ненавистный заслон, образовавший непроходимый барьер. В смутных, тяжёлых мыслях поселился тягучий, липкий страх, грозящий перерасти в беспросветную панику. Страх за то, что чудная песня внезапно оборвётся, и уже больше никогда не заиграет в сердце. Вскоре худшие прогнозы Сетрана подтвердились: звуки затихли, и мгновенно наступившая тишина тяжким грузом придавила его к земле. Он в изнеможении распластался на её прохладной поверхности, а через пару минут над ним раздались сердитые слова, приглушившие душевную боль от осознания своей беспомощности:

— Что ты делаешь, Хмурый?! Как он здесь оказался?

— Этот тип приполз сюда и теперь настырно тычется башкой мне в ноги! Забавно...

— Почему ты не заткнул ему уши?

— Хотел проверить — может, он особенный? Вдруг этот замороженный смог бы сопротивляться зову шатуна?

— Ты болван, Тесгот! Не бывает «особенных» людей, все мы одинаковые. Зря ты мучил его. Скажи спасибо, что Кетти нет с нами. Она бы точно устроила тебе взбучку за такие «эксперименты»!

— А хранительница, видать, приглянулась тебе, Хеглут. Глаз на неё положил? Ну да, она же смазливее Ланы... Только вот у тебя вообще нет шансов. Эта девка холодна, как камень. Я насквозь её вижу!

— Причём тут она? Мы говорим о замороженном, а не о ней!

— Так ведь ты сам её упомянул.

— Я имел в виду, что подобное обращение с человеком, которого она недавно воскресила, ей не очень понравится. И мне, кстати, это тоже не по душе!

— Ладно, Шрам, утихомирься... Ничего ужасного не произошло. Давай, отнесём новичка обратно на его место, пока твоя красотка не вернулась.

Арвид почувствовал, как к его телу прикоснулись крепкие мужские руки и осторожно перевернули на спину. Взор наконец-то прояснился, и он разглядел говоривших. Хеглут смотрел на него с обеспокоенным выражением на лице, а его товарищ хоть и ухмылялся саркастически, но во взгляде у него не было жестокости. Они взяли Сетрана за руки и ноги, приподняли с земли и поволокли, пыхтя от натуги, к дереву на окраине поляны — туда, где в траве лежали носилки.

— У него получилось ползти, значит, он окреп и уже скоро сможет идти пешком, — заметил по дороге Хмурый.

— Надеюсь, что твоё предположение сбудется, — выдохнул Шрам. — Парень-то крупный. Тяжело всё время носить.

— Ага, здоровый мужик! — кивнув, согласился Тесгот. — И мускулистый. Несомненно, должен быть сильным.

— Нам как раз такие и нужны.

— Не знаю... Не знаю... Посмотрим, что скажет Горбун, когда придём в лагерь... Хорошо, что нам недолго топать осталось.

— Да, ещё день-два, и будем там.

На этом диалог двух друзей прекратился, они опустили Арвида на носилки и укрыли шкурой, потом разбудили Гирхапа — пришёл его черёд караулить, — а сами улеглись на траву, и через некоторое время в воздухе над поляной загремел зычный храп Хмурого.