Читать онлайн "Элуриум. Цветок бессмертия"

«Любовь — это единственный ключ к вечности»

Р. Тагор

Часть первая

Глава первая. Настоящее

Аде не так часто попадались крупные заказы. Обычно она сотрудничала с музеями, архивами, исследователями или частными лицами. Все они платили не так много, но девушке хватало на то, чтобы закрыть её базовые потребности, накормить Джерри и заплатить за кредит. Когда на неё сваливались крупные заказы, она не торопилась отказываться, но и не соглашалась сразу. Однако нынешнее предложение отличалось от остальных. Заказчик был явно не таким простым, каким казался с виду, что-то в нём отталкивало. Слишком жёсткие сроки и требования, целый список ограничений, отказ от живой встречи, лишь связь по телефону и почте. Его поведение настораживало, но предложенная сумма перевешивала беспокойную чашу весов, и Ада подумывала рискнуть. Расплатиться, наконец, за эту квартиру и стать свободной как птица. Можно будет планировать дальнейшую жизнь и покупки. Она давно хотела обновить ноутбук и присмотрела коллекционное издание справочника мировой истории с репродукциями и архивными материалами.

Девушка завязала светлые пряди в тугой конский хвост, налила в любимую кружку с изображением археологической карты древних поселений чёрный чай и устроилась поудобнее перед ноутбуком. Надо хотя бы посмотреть, что прислал заказчик. Принять решение она всегда успеет, к тому же, на это у неё есть целый вечер. Ада мельком взглянула в окно на солнце, сползающее за горизонт.

«Эх, Марк вернётся только завтра! Что у него за срочные дела? Даже трубку не берёт. И посоветоваться не с кем. Не бабушке же звонить».

Мимо важной походкой прошествовал Джерри и замер при виде задумчивой хозяйки.

Ада улыбнулась ему и, протянув руку, коснулась мягкой собачьей шерсти.

— Хочешь остаться тут навсегда? Тогда мне придётся поднапрячься и выполнить требования заказчика, чтобы оплатить эту квартиру. Хочешь? Хочешь? Вижу, что хочешь, тебе тут нравится, малыш, знаю, знаю, — круговыми движениями Ада мягко почесала пса за ухом.

Оторвавшись от любимца, Ада открыла скачавшийся файл и принялась листать полученные от заказчика старые снимки, относящиеся к разным эпохам. Усадьба в тени деревьев. Фасад дома. Лаборатория. Двое мужчин в цилиндрах. Вновь усадьба. Так, стоп. Ада вернулась к фото с мужчинами и прищурилась, пытаясь разглядеть детали.

«Примерно середина девятнадцатого века», — пронеслось в голове.

— Что-то здесь не так, — сказала она уже вслух и приблизила оцифрованный дагеротип. Одного из мужчин она видела впервые, он выглядел старше второго, стоявшего чуть поодаль. Серьёзное выражение лица, нахмуренные брови и выступающая морщинка на лбу говорили о том, что этот человек часто пребывал в задумчивости. На нём был модный для того времени сюртук, строгие брюки и белая рубашка с высоким воротником. Шейный платок, аккуратно завязанный узлом, добавлял образу элегантности. Темноволосую голову венчал цилиндр — неизменный атрибут джентльмена того времени. Завершали образ белые перчатки, придавая всему облику утончённость. Второй мужчина был одет почти также, за исключением шейного платка, но взволновало Аду его лицо, оно было точно таким же, как у её нынешнего парня. Мягкие светлые пряди волос, которые Ада так любила перебирать пальцами, выбивались из-под цилиндра и чуть вились на концах. На губах застыла лёгкая улыбка, а в глазах сияла энергия, ощущалась лёгкость. У нынешнего Марка всё было с точностью наоборот, в его глазах была вечная печаль и усталость, которая порой отступала, стоило ему лишь взглянуть на Аду.

Ада судорожно вздохнула и принялась грызть кончик карандаша. Нет, это не может быть он. Возможно, какой-то родственник. Марка просто не могло существовать почти двести лет назад! Она помнила, как парень рассказывал, что у него не сохранилось ни одного снимка семьи, но ведь и детских фотографий Марка не было. Частенько она замечала, как он использует незнакомые ей слова и говорит о прошлом, которого не мог бы знать, как будто сам был там. С самой первой встречи Марк казался ей сошедшим со страниц романов сестёр Бронте. Неужели это правда? Этот мужчина на фото был не просто похож на Марка — он был им. Он стоял так, как стоял всегда, руки в карманах, взгляд отстранённый. Она уже видела это у него... но где? Когда? Может ли это быть просто совпадением?

Глава вторая. Полгода назад

Жизнь Ады сложно было назвать увлекательной. Она жила одна в небольшом комплексе «Хвойная сказка» у леса. Кирпичные двухэтажки, выстроенные в три ряда, заняли широкое поле. Ада давно искала место подальше от беспокойного мегаполиса, ей хватило четырёх лет в студенческом общежитии в центре города, где она чуть не сошла с ума. К счастью, у неё была понимающая и тихая соседка, которая не отвлекала от учёбы и работы. Но теперь, уже почти год, Ада жила одна и наслаждалась тишиной. По утрам и вечерам она бегала в лесу. Одна бы не решилась, но с Джерри было спокойно. Джерри появился в её жизни в тот же год, когда девушка взяла квартиру в «Хвойной сказке» в кредит. Проведя пару ночей в абсолютной тишине, девушка отдохнула и поняла, что ей требуется друг. Недолго думая, она села в старенький Фольксваген, доставшийся от матери, и поехала в ближайший приют. Побродив между клетками, она нашла те самые глаза, мимо которых нельзя было пройти. Джерри был таким испуганным, маленьким и грустным. За год дворняга подросла, привязалась к хозяйке, хорошо ела и любила гулять. Но главное, в глазах пса больше не было той бездонной тоски, которая раньше сжимала сердце.

Дом Ады стоял на краю жилого комплекса, он граничил с лесом и напоминал укромное убежище, спрятанное от суеты мира. По вечерам сюда стекался запах хвои и сырой земли, а по утрам на стекле оседала тонкая роса. Стоя босиком на прохладном полу кухни, Ада чувствовала, будто живёт не в реальности, а в тихой, долгой паузе между страницами старой книги. Жильцов в округе было мало: часть из них работала в других городах и приезжала ненадолго в комплекс — отдохнуть. В доме напротив всегда было темно, агент по недвижимости сказал, что дом только недавно построили и ещё не сдали.

Вечерами девушка выходила на открытый балкон и рисовала углём в скетчбуке. Она не была художником и делала наброски так, как чувствовала. Уголь пачкал пальцы и быстро заканчивался, но девушка предпочитала именно этот материал за его выразительность.

Иногда, сидя на стареньком кресле на балконе второго этажа, она звонила бабушке и смотрела на чёрные окна ещё незаселённого дома. Она думала о том, кто будет жить там, какая судьба ждёт этих людей, сколько ярких и не очень событий они переживут в стенах недавно возведённого дома, создавая свою историю. Ада любила размышлять о таких вещах и называла это «минуткой профдеформации». Пять лет она занималась реставрацией цифровых архивов. Так получилось, что работу удалось найти ещё на первом курсе и параллельно совмещать с учёбой. Навык Ады вырос настолько, что теперь она могла позволить себе работать фрилансером — без начальников и жёсткого графика. Техника при ней, машина под боком, планируй день как хочешь, и живи припеваючи. Клиенты сами находили её, что было большим плюсом, ведь не нужно было заниматься продвижением — это Ада терпеть не могла. У неё и в соцсетях-то была всего одна фотка, а зачем больше? Ада редко заводила друзей и любила своё одиночество, не считая это чем-то странным или неправильным. Напротив, тишина казалась ей уютной, а одиночество — не пустотой, а пространством, где можно дышать полной грудью.

Она вставала очень рано, когда жилой комплекс ещё спал, и улица была наполнена только утренней прохладой и шорохом ветра. В такие часы мир казался чище, тише и добрее. Ада завтракала фруктовым салатом, надевала спортивный костюм и шла на пробежку. Возвращаясь, она читала пару глав исторической книги и принималась за работу. Часами девушка сидела за компьютером и планшетом, восстанавливая фотографии, старые документы и другие памятные материалы. Работа не казалась ей скучной, скорее наоборот — успокаивала и отвлекала от внутренней суеты. В шуршании старых страниц, в сканах выцветших фотографий, в кропотливом восстановлении утерянных фрагментов было что-то медитативное. Здесь не нужно было притворяться, говорить лишнего или делать вид — только она и память прошлого, тихая, точная, не требующая ничего взамен.

Её жизнь была совершенно простой, кто-то даже мог сказать, непримечательной, до того момента, как в доме напротив загорелся свет.

Глава третья. Полгода назад

Ада кивала головой в такт мелодии. Несмотря на то, что она жила одна, музыку всегда слушала в наушниках. Привычка. К тому же, это помогало сконцентрироваться на работе. Когда песни надоедали, Ада снимала наушники с головы и работала в тишине, совершенно не скучая от этого.

На телефон пришло уведомление от представительницы музейного архива. Сегодня нужно было закончить работу и отвезти документы в город. Такое приходилось делать редко, многих устраивала отправка курьером или онлайн. Но некоторые заказы и сами заказчики требовали другого подхода. Ада не очень любила выезжать из жилого комплекса, но выбора не оставалось.

Со вчерашнего дня Ада была сама не своя. Когда в окне напротив загорелся свет и на горизонте замаячил молодой парень, девушка лишилась покоя. Нет, она не боялась людей, просто этот человек вёл себя очень странно. Каждый час поливал непонятное растение под прозрачным колпаком, используя пипетку, измерял температуру земли термометром и шептал что-то под нос, как будто это был научный эксперимент, а не уход за цветком.

Ада как раз вышла на балкон и хотела спокойно почитать про Египет в эллинистический период, как вдруг напротив зажёгся свет. Дома располагались довольно близко, поэтому девушка смогла разглядеть незнакомца. Светлые спутанные пряди волос были зачёсаны назад, широкие плечи облегал бежевый джемпер, а на руках красовались садовые перчатки. Весь вечер он проводил какие-то манипуляции с невзрачным комнатным кустиком. Ада даже прищурилась, чтобы разглядеть столь важное для незнакомца растение, и не заметила ничего необычного: кустик как кустик, никаких бутонов и красоты, будто сорняк. Может, готовит подарок для возлюбленной? Или он агроном? Почему, оказавшись в новой квартире, он прежде всего принялся не за уборку, а за заботу о растении? Да ещё в такой поздний час!

Казалось, парень даже не замечал Аду, которая пристально наблюдала за ним весь вечер. Она уже собиралась пойти спать, как вдруг незнакомец поднял на неё взгляд, осмотрел с ног до головы, нахмурился, резко сорвал один из листков растения и сжал его в пальцах. Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом человек напротив выключил свет в комнате и ушёл.

Весь следующий день Ада думала о нём и даже пару раз выходила на балкон, но незнакомец не появлялся, даже злосчастный цветок и тот исчез. Ей ничего не оставалась, как позабыть на время о странном соседе и заниматься своими делами.

Она принялась собираться в город. Надела обтягивающие серые джинсы с чёрным ремнём, белую футболку и, накинув голубую джинсовку, остановилась у зеркала. На неё смотрела высокая девушка с волнистыми светлыми волосами. Прямой нос с горбинкой, острые скулы и голубые глаза — всё это досталось от отца, которого Ада почти не знала. Девушка покрутилась перед отражением, осматривая свой образ и на тонких губах появилась едва заметная улыбка. Её тело было стройным и подтянутым — результат увлечения бегом и йогой. Ада не боялась трудностей и всегда находила время для тренировок, что давало ей силу и уверенность.

Потрепав по макушке Джерри и насыпав ему корма, она спустилась к автомобилю. Спустя пару минут Ада ехала по трассе в сторону города. По обочинам тянулись деревья. Зелёная листва постепенно меняла окрас. Ещё буквально недели две, и она станет багряной и золотистой. Ада открыла окна и наслаждалась теплым августовским ветром, прогоняя мысли о приближающихся холодах.

В городе она без проблем отдала заказ и получила оставшуюся часть суммы, выпила стаканчик эспрессо в кофейне и решила навестить бабушку.

С порога её встретила полная седовласая женщина.

— Привет, мой котёночек, — улыбнулась старушка, её лицо покрывали глубокие морщинки, но улыбка оставалась такой же тёплой, как и всегда. Она обняла внучку и мягко прикоснулась к её волосам. — По рабочим делам ездила?

Ада кивнула, помыла руки в ванной комнате и направилась на кухню. Бабушка Агата жила в скромной однокомнатной квартире со стареньким ремонтом. Её дом – это музей, который переносит на тридцать лет в прошлое. Желтоватые обои с узорами, ковёр над диваном и массивные подушки, накрытые ажурной салфеточкой. На стенах висели старые фотографии в рамках, выцветшие от времени, будто бы хранящие моменты, которые уже невозможно вернуть.

В кухне стояла плита с тяжёлыми ручками, при повороте они издавали неприятный хруст, холодильник со сплошной дверкой, шкаф, наполненный кастрюлями и белый стол со скатёркой в цветочек.

Бабушка поставила чайник, оправила голубой халат в горошек и села на табурет напротив внучки.

— Ну, рассказывай, как у тебя дела?

— Нормально, заказов много. Устала.

— Совсем не бережёшь себя. Возьми отпуск, можешь же, сама на себя всё-таки работаешь.

— Надо бы, — уклончиво ответила Ада и внимательно посмотрела на бабушку, — ты тут как, баб? Мама не приезжала?

— Ай, приедет она, как же, у неё одна работа на уме. За тобой не смотрела, а за Леоном тем более.

Ада задумчиво поджала губы. Они не были близки с матерью. Всё детство малышка провела у бабушки, Агата заменила ей мать, которую волновала лишь карьера. Она рано развелась с отцом и вновь вышла замуж за партнёра по бизнесу уже много лет спустя, когда дочь выросла и стала жить самостоятельно.

Ада не поверила в то, что мама решила завести второго ребёнка. Но это оказалось правдой. Леону было уже четыре года. Темноволосый мальчишка был копией матери, но характером пошёл скорее в своего отца. Серьёзный, вежливый и немного замкнутый, он не любил привлекать к себе внимание. Ада любила брата и по возможности старалась видеться с ним: водила в игровую комнату, в кафе или в парк аттракционов. С ней Леон становился другим — улыбчивым и открытым. Проводить с ним время было словно окунаться в беззаботное детство, когда ещё радуешься приближающемуся Новому году и веришь в Деда Мороза.

— Хоть ты приведи его как-нибудь. Совсем бабушку не видит, только няню и знает, — проворчала Агата, наливая кипяток в кружки.

— Приведу.

Какое-то время они молча пили чай с капустным пирогом, пока Ада не нарушила тишину.

— Ученики-то у тебя набрались?

— Взяла нескольких.

Бабушка всю жизнь проработала историком в местном университете. На пенсии не хотелось сидеть сложа руки, и она время от времени занималась репетиторством. Знания и стаж позволяли, а спрос только рос. Именно бабушка привила Аде любовь к истории. Читала вслух старые письма, которые ещё в молодости отправляли ей кавалеры, показывала фотографии из семейного архива, водила внучку в музей и на выставки. Ада обожала время с бабушкой, в такие минуты она чувствовала себя на своём месте.

После того как они немного поговорили, бабушка предложила включить телевизор. Они вместе посмотрели документальный фильм про судьбы женщин XX века, выпили ещё по чашке чая и распрощались. Когда Ада подъезжала к дому, она невольно бросила взгляд на соседское окно, которое так и оставалось тёмным.

Глава четвёртая. Полгода назад

Ада не заметила, как наступила осень. Деревья зашуршали золотистой листвой, покачиваясь на ветру. По утрам становилось всё холоднее, и Ада стала накидывать куртку на пробежку. Парень за окном не появлялся, но Ада почему-то так и не переставала думать о нём. У неё никогда не клеились отношения с парнями. Замкнутая Ада предпочитала прогулкам и шумным компаниям тихое уединение. Ребята, с которыми она изредка гуляла, были бывшими одноклассниками или одногрупниками, но их диалоги никогда не переходили в романтические. Ада мало разговаривала, а если и общалась, то сухо и по делу. Видимо, это и отталкивало парней. В глубине души девушка мечтала когда-нибудь найти человека, с которым было бы комфортно даже молчать. На ум приходил мужчина намного старше её, живущий среди страниц классических романов и, конечно же, не существующий в реальной жизни. Её идеал был не о внешности, не о жестах — а о той редкой тишине, в которой слышно всё.

От таких мыслей становилось грустно. Иногда ей даже казалось, что она родилась не в своём времени — слишком много слов и наигранности вокруг. Ада ощущала себя лишней и даже потерянной.

В один из осенних дней вместе с Джерри Ада бежала по протоптанной лесной тропинке. Обычно она брала с собой наушники, но в этот раз – забыла, видимо, не выспалась.

— Что такое, Джерри?

Ада резко остановилась. Пёс злобно рычал, уставившись в сторону деревьев. Ада вцепилась в ошейник собаки, не давая другу убежать. Прищурившись, она пыталась разглядеть, что происходит, но не заметила ничего странного. Уже собиралась списать это на то, что пёс учуял какого-то зверька, как вдруг среди деревьев промелькнула тёмная фигура. Девушка вздрогнула, а Джерри залился лаем.

— Спокойно. Сидеть! — скомандовала Ада, переводя дыхание. Может быть, ей просто показалось?

Немного постояв, она развернулась и вместе с Джерри побежала в сторону дома.

Дома она перевела дыхание, наполнила стакан холодной водой и залпом осушила его. Джерри продолжал лаять у входной двери, что сильно беспокоило Аду. Кое-как она смогла его успокоить с помощью резинового мяча. Пёс вдоволь наигрался и уютно устроился на специальной лежанке.

Ада приняла душ, высушила волосы феном и закинула спортивный костюм в стиралку. Тревожные мысли не переставали одолевать её. Заварив чай с ромашкой, она налила его в любимую кружку, вышла на балкон и замерла. У того самого окна стоял незнакомец и вновь кружился над цветком, поливая и удобряя его. Ада тихонько присела в кресло с деревянными подлокотниками, которое раньше стояло у бабушки, а теперь — на её балконе, и стала наблюдать. Она и сама не понимала, почему её так сильно притягивал этот человек. Ну занимается он растениями — и что с того? Но проницательная Ада чувствовала, что есть в этом что-то подозрительное и даже неведомое. Руки сами потянулись к оставленному с вечера на полу скетчбуку и углю. Девушка вырвала шесть альбомных листов и на каждом из них написала по букве из слова «Привет». На выступающий край балконной стены Ада поставила листы, приклеила каждый скотчем, чтобы шальной ветер не украл их, и опустилась в кресло. Какое-то время ничего не происходило, парень так и занимался своим растением и словно не видел ничего вокруг. Ада как заворожённая продолжала наблюдать за ним, несмотря на усиливающийся ветер. Когда на балкон выбежал Джерри и радостно залаял, Ада вздрогнула и погладила пса. Обернувшись к окну с незнакомцем, она встретилась с ним взглядом. Он смотрел на неё серьёзно, как и в прошлый раз. Издали Ада не могла разглядеть цвет его глаз, но почему-то они казались чёрными. Ей стало не по себе — как будто этот взгляд видел больше, чем должен. Наконец парень перестал смотреть на неё и обратил внимание на надпись. Ада смутилась и неуверенно помахала ему рукой, на что парень коротко кивнул и ушёл. Это обескуражило Аду и немного огорчило. Она закрыла балкон и села за рабочее место. И почему она так зациклилась на этом парне? Никогда с ней не было подобного.

Девушка постаралась отбросить мысли о незнакомце и пару часов работала в полной тишине. Проголодавшись, она поставила в микроволновку овощное рагу и включила на фон документальный фильм о загадках древнего мира. Микроволновка жужжала, а Ада смотрела в экран телефона, пребывая где-то далеко в своих мыслях и не улавливая суть сюжета.

«Бип!» — раздалось в коридоре.

Ада встрепенулась и, нервно, направилась к входной двери. Кто бы это мог быть? Она не ждала гостей. Ада остановилась у двери, на секунду замерев, прижалась щекой к прохладной поверхности, а потом медленно заглянула в глазок.

Цветы — насыщенно-красные, будто только что срезанные, закрывали лицо человека, стоящего у входа в её дом.

Глава пятая. Полгода назад

— Добрый день! Я ваш новый сосед напротив, хотел познакомиться.

Ада вслушивалась в голос за дверью. Одновременно мягкий и сильный, с лёгкой хрипотцой, он зачаровывал и волновал. Где-то на заднем фоне запищала микроволновка, и Ада вздрогнула.

Наконец из-за огромного букета показался тот самый незнакомец из окна напротив. Ада тяжело вздохнула и робко отворила дверь.

— Добрый день, — тихо повторил парень. — Я Марк.

— Ада.

Образовалась пауза, и девушка почувствовала себя немного неуютно с человеком, который еще вчера казался ей таким недоступным, а уже сегодня стоял у её порога. Он смотрел на неё всё так же серьёзно — голубыми, как зимнее утро, глазами. Ада не понимала, как могла принять их за чёрные. В тот момент его взгляд уже не казался отталкивающим, как тогда, на балконе.

Наконец она вышла из оцепенения, поблагодарила за цветы и неловко приняла их у нового соседа.

— Может пройдёте? Я как раз собиралась перекусить. Могу угостить вас чаем.

Парень смутился, но не отказался.

Ада принялась искать вазу в кухонном шкафу, но, кроме банки из-под бабушкиного варенья, ничего не нашла. Да, как часто ей дарят цветы! Краснея, Ада наполнила банку водой и поставила вместе с цветами на подоконник. Марк стоял в кухонном проёме и неловко переминался с ноги на ногу.

— Садитесь, — сказала Ада, указав на стул, и занялась чаем.

— Благодарю, — ответил парень и, присаживаясь, спросил: — Давно живёте в «Хвойной сказке»?

— Год. Здесь тихо и спокойно, мне подходит.

— Согласен, я тоже люблю тишину. Это одна из причин, почему я перебрался в лесную местность.

Ада улыбнулась и посмотрела на него. Парень был хорошо сложен — подтянутое, спортивное тело, будто привык двигаться быстро и точно. Светлые, чуть взъерошенные волосы были зачёсаны назад, как будто в спешке, но в этом беспорядке было что-то естественное. Голубые глаза казались усталыми и печальными, что немного обеспокоило Аду. Чёткие скулы и прямой нос придавали лицу выразительность. Он был одет в простые тёмные брюки и всё тот же бежевый джемпер.

Ада поставила кружку с чаем напротив гостя и пододвинула к нему тарелку с шоколадным печеньем.

— Благодарю, — спокойно сказал он и стал пить чай. Ада внимательно следила за его поведением — в нём было что-то необычное. Галантный, сдержанный, с манерами человека из другого времени: он говорил вежливо, почти книжно, как персонаж из старого романа, и в то же время — вполне современно, уверенно, без нарочитости. Эта смесь сбивала с толку.

Она всё ещё не могла сопоставить его с тем, кого видела тогда на балконе. В её памяти он был будто другим — теневым, молчаливым, почти призраком.

— Откуда вы? — спросила она.

Парень поднял на неё глаза и на миг ей показалось, что вот-вот он расскажет ей все свои тайны, так искренне и открыто он смотрел на неё, но парень резко прервал зрительный контакт и как-то сухо ответил:

— Из Каллерии.

— Слышала про эту деревушку, километрах в ста от города?

Парень кивнул.

— А я местная. В детстве жила на краю города у озера, в студенчестве перебралась в центр, а теперь вот сюда, — Ада улыбнулась и отпила глоток чая. Она и сама удивилась, как легко общалась с новым соседом, обычно диалог с незнакомыми людьми у неё не особо клеился, если речь шла не о работе.

— Надеюсь, вам понравился мой подарок, — скромно произнёс Марк и робко взял печенье. Ада посмотрела на алые розы и пожала плечами.

— Я не особо люблю цветы, но мне всё равно приятно.

Марк кивнул и вдруг спросил:

— Подскажите, вы могли бы мне помочь с реставрацией старых фотографий?

Ада подняла бровь и спросила:

— Откуда вы знаете, что я этим занимаюсь?

— Видел вас недавно в местном музейном архиве, когда вы отдавали заказ. Я интересовался реставрацией и мне как раз посоветовали вас как хорошего специалиста.

Ада нахмурила брови. Так значит, всё дело в её навыках? Стало немного обидно, и она ответила слишком резко:

— Говорите, что вам нужно.

Парень стушевался, ушёл в коридор и вернулся с небольшим футляром, обтянутым тёмной кожей.

— Посмотрите на это.

Ада аккуратно раскрыла футляр, и её пальцы замерли. Под стеклом — старая прямоугольная пластина, дагеротип — размером с раскрытую ладонь. На изображении был мужчина в сюртуке, с усталым, но живым взглядом, позади него, чуть левее, висела тёмная грифельная доска. Свет из окна позволял различить едва заметные меловые надписи. Снимок был стар — возраст чувствовался даже по футляру, покрытому мелкими трещинами.

— Это дагеротип девятнадцатого века. Мне нужны формулы на грифельной доске. Сможете их распознать?

Ада склонилась над изображением, всматриваясь в линии и символы.

— Это очень кропотливая работа, — заключила девушка, — возможно, в точности распознать не получится….

— Если вам нужна помощь в плане расшифровки определённых слов, я готов помочь, мне важно, чтобы вы разобрали из этих символов буквы и цифры. Я работаю консультантом в закрытых научных проектах, на дагеротипе изображена важная информация для исследований.

— С цветком? — вырвалось у Ады, и она пожалела, что сказала об этом.

Лицо парня сделалось серьёзным, даже пугающим, он прямо посмотрел на Аду и коротко ответил:

— Я не разглашаю подробности исследований и хотел бы попросить вас соблюдать коммерческую тайну.

— Хорошо. Просто я видела вас у окна, — Ада бросила взгляд в сторону балкона, вспоминая как суетился Марк у цветочного горшка. — Вы так трудились над растением, едва зайдя в квартиру. Я даже подумала, что вы какой-то помешанный на деле агроном.

Ада улыбнулась Марку и тот словно почуяв её открытость и хорошее настроение, перестал хмуриться и по-доброму кивнул.

— Признаться, я не думал, что за мной может кто-то наблюдать в таком тихом и почти пустом районе. А потом — ваше необычное приветствие… Я немного растерялся.

Марк опустил взгляд и поправил светлые волосы.

— Так вы возьмётесь за проект? Я готов заплатить любую сумму и содействовать при расшифровке.

— Хорошо, — согласилась девушка, поднялась со стула и принесла из зала бумаги. — Давайте обсудим все нюансы и подпишем договор. Вам подлить ещё чаю?

Марк впервые с момента их встречи, улыбнулся, чему Ада даже удивилась. Улыбка смягчила его черты, и на мгновение он напоминал героя из старых фильмов, тех, что она любила смотреть в детстве с бабушкой.

— Буду рад!

Ада встала и пошла ставить чайник.

Глава шестая. Полгода назад

Ада и Марк стали работать вместе. Девушка настолько увлеклась новым проектом, что временно не брала другие. А может, и не только самим проектом. После работы они подолгу беседовали обо всём на свете за чашкой чая с ромашкой, гуляли по тропинкам в жилом комплексе, наслаждаясь лесной тишиной и, пару раз, ходили в театр. Новый сосед оказался любителем оперы и спектаклей. Его завораживала сама атмосфера театра: шелест тяжёлых занавесов, гул голосов в фойе, золотистый свет канделябров. В один из совместно проведённых дней он пригласил Аду составить ему компанию, и она охотно согласилась.

— Я с детства не была в театре.

Оказалось, что Марк совсем не смотрел телевизор и даже фильмы. Он не ходил в кино и не включал фильмы на компьютере, а интернет и вовсе использовал сугубо в рабочих целях. Ада узнала, что он не регистрировался в социальных сетях, и они сошлись на одной волне: это их совсем не привлекало. Марк и вовсе пользовался старым кнопочным мобильником без вай-фая и часто путал кнопки, чему девушка искренне удивлялась. Казалось бы, он разбирался в биологии и химии, но технологии оставляли его равнодушным. Он смотрел на новые устройства так же, как многие мужчины смотрят на витрину ювелирного магазина: с лёгким интересом, но без желания обладать. Марк предпочитал держаться подальше от суеты — и это невольно сближало их с Адой ещё больше.

Во многом он был старомоден, порой Аде казалось, что Марк действительно сошёл со страниц романов девятнадцатого века. Её покорили его познания в истории, он с точностью мог назвать практически любую дату определённого события. Ада всегда думала, что знает историю на отлично, но оказалось, что существуют настоящие уникумы.

Марк обожал бумажные книги, но своей библиотеки не имел и посещал городские. Ада предложила ему временно попользоваться книгами с её полки, на что Марк улыбнулся. Он вообще стал чаще улыбаться, отчего сердце Ады билось сильнее. Неужели она влюбилась? Марк казался таким галантным и обходительным. Раньше Аде не доводилось встречать подобных парней. Ей и подарков-то никто не дарил до Марка. Он же каждый раз радовал её приятными мелочами. Он умел угадывать её настроение: принести в холодный вечер ароматный чай в банке с завязанной алой ленточкой или неожиданно оставить у двери книгу, о которой она мечтала. Эти простые, тёплые знаки внимания трогали Аду до глубины души и пугали одновременно. Она не привыкла, что о ней кто-то заботится так искренне. Девушка стала нарочно медленно выполнять работу, в страхе, что после окончания проекта их общение с Марком прекратится и он исчезнет из её жизни, как будто его никогда и не было.

Как-то раз Марк пригласил Аду в гости.

— Тебе приходится каждый раз угощать меня, а я ни разу не отблагодарил. Жду с ответным визитом!

Ада долго не раздумывала. Надев голубое платье с атласной юбкой, она пришла в гости к соседу. Он жил в небольшой скудно обставленной однокомнатной квартире. Парень списывал это на недавний переезд.

Низкая деревянная кровать с тёмным покрывалом стояла в комнате у стены, рядом — старый письменный стол с минималистичной настольной лампой на кованой ножке и различными исследовательскими принадлежностями: микроскопом, небольшими весами, стеклянной банкой с образцами растений, лупой на подставке, старыми пергаментными свитками с заметками и зарисовками, коробочкой с высушенными семенами и несколькими пробирками.

Ада скромно присела на диван и заметила около письменного стола на старом деревянном ящике то самое растение, за которым Марк так тщательно ухаживал. В глиняном горшке и под куполом оно оказалось небольшим, с ярко-сочными продолговатыми листочками, но без плодов. Несмотря на скромный вид, оно чем-то притягивало, хотя было неясно, чем именно.

Стены были гладкими и пустыми — просто заштукатуренные и отшпаклёванные, белые, без единой картины или украшения. Всё пространство дышало молчаливой сдержанностью и временем, которое здесь как будто замерло.

Марк вышел из кухни с жестяным подносом, на котором разместились две фарфоровые чашки с чаем и маленькое блюдце с шоколадным печеньем. Парень аккуратно поставил поднос на диван и произнёс:

— Приятного аппетита!

Ада поблагодарила и откусила кусочек:

— Вкусно, только не говори, что ты пёк его сам!

Марк рассмеялся:

— Нет, конечно, я купил у одного старого знакомого, он кондитер.

Ада улыбнулась и поправила выбившийся из причёски светлый локон.

— Тебе очень идёт, — произнёс парень, и на его щеках появился румянец.

— Да ладно, это обычный хвост, — ответила она, смутившись.

— Сегодня у тебя выходной.

— Как и у тебя.

— К сожалению, мне нужно будет отлучиться по делам в лабораторию.

— Я могу отвезти.

Марк частенько уезжал в лабораторию одной частной компании, с которой сотрудничал последние полгода. Он мало рассказывал о работе, ссылая на коммерческую тайну, но Ада и не настаивала. Им было о чём поговорить и без рабочих подробностей.

— Не хочется тебя напрягать, — скромно произнёс Марк и потянулся за печеньем, слегка коснувшись ладони Ады. Девушка вздрогнула, но не убрала руку, и Марк накрыл её своей, нежно поглаживая.

— Мне всё равно нечем заняться. Хочу побыть с тобой, — робко сказала Ада и уставилась на белую стену.

— Хорошо, — согласился парень, и в его голосе прозвучали довольные нотки.

У Марка не было машины. Водить он умел, но не так давно продал свою «ласточку» и теперь передвигался пешком или на такси. Ада первой предложила иногда подвозить его до работы, чтобы он не тратился. Сначала Марк наотрез отказывался, но со временем стал принимать её помощь.

— Мы почти закончили с дагеротипом, формулы становятся всё понятнее, — проговорил парень, попивая чай.

Ада поправила платье и решилась задать давно волнующий её вопрос:

— А потом ты уедешь?

Марк смутился.

— Куда?

— Ты же часто переезжаешь, — пробормотала Ада, избегая его взгляда. Она нервно сжала пальцы, чувствуя, как щеки предательски горячо вспыхнули. Вспомнились его рассказы о том, как часто ему приходилось переезжать из-за работы, несмотря на то, что он родился и вырос в деревушке неподалёку. Ада тяжело вздохнула и едва слышно произнесла:

— Я подумала, что ты получишь формулы и… исчезнешь.

Марк покачал головой.

— Не планировал, по крайней мере в ближайшее время. Мне нужно продолжать работу над растением. У меня есть некие обязательства перед компанией. Так что ты не скоро от меня избавишься.

Последнее он произнёс с лёгкой усмешкой на губах, от чего у Ады потеплело на сердце.

— Значит, мы будем видеться и после?

— Несомненно.

Марк слегка придвинулся к Аде, насколько позволял разделяющий их поднос и кончиками пальцев коснулся её щеки. Девушка вспыхнула и робко взглянула на Марка, из-за чего тот поспешил отдёрнуть руку.

— Извини, я забылся. Может ещё чаю?

— Давай, — согласилась Ада и тяжело вздохнула.

Через час они ехали на Фольксвагене Ады. Деревья во всю сияли золотом, приближался мокрый октябрь, но природа не спешила пугать людей холодной погодой и баловала солнечными деньками. По радио играла старая английская песня, и Марк принялся забавно подпевать в такт, из-за чего Ада улыбалась всю дорогу. По пути они заехали в кофейню. Марк всегда брал только эспрессо без сахара, что было совершенно непривычно для Ады. Он утверждал, что чувствует себя бодрее без лишних ложек сахара в напитках.

У лаборатории Ада собиралась уехать, но её привлёк крик странной старухи, которая вцепила в рубашку Марка со словами:

— Ты всё тот же! Прошло столько лет, а ты всё такой же! Что ты с собой сделал? Что?!

Марк побледнел, но быстро перехватил её запястье и мягко, но твёрдо освободился и зашёл в двери здания. Женщина какое-то время смотрела ему вслед с округлившимися от ужаса глазами, а затем, опершись на трость, медленно побрела в сторону частного сектора, бормоча под нос что-то неразборчивое.

От этой сцены Ада ощутила холодок за спиной. Ей вдруг показалось, что за спокойной наружностью Марка скрывается гораздо больше, чем он когда-либо рассказывал. На душе у неё стало тревожно и пусто, будто только что она заглянула в щель незнакомого мира, о существовании которого раньше даже не подозревала.

Глава седьмая. Настоящее

Внезапная находка не давала Аде покоя весь вечер. Она больше не подходила к ноутбуку и не разглядывала дагеротип. Она отчуждённо стояла на балконе и смотрела на окно Марка — точно так же, как в самом начале их знакомства. Только теперь вокруг раскинулся холодный, снежный февраль. Северный ветер пронизывал до костей и Ада посильнее куталась в старую бабушкину шаль, накинутую поверх домашней майки и шорт.

Ада и Марк были вместе уже полгода, казалось, они созданы друг для друга, несмотря на его странности, которых становилось всё больше. Ада так и не смогла забыть тот случай со старухой. Она несколько раз спрашивала Марка, знал ли он ту женщину, но парень лишь отрицательно качал головой и утверждал, что она просто сумасшедшая. Были и другие моменты, когда Аде казалось, будто бы Марк что-то от неё скрывает, но она не хотела портить отношения и углубляться туда, во что её не посвящали. Кажется, она с головой потонула в тёмном омуте его чар и на всё закрывала глаза. Порой любовь делает нас слабыми — покорными, молчаливыми, готовыми простить даже самое страшное.

Краем глаза девушка заметила валявшийся на бетонном полу скетчбук, в котором она так давно не рисовала. Кажется, в последний раз оттуда были вырваны листы для написания приветствия соседу напротив. Кто он на самом деле? Что он с собой сделал? Как и та неизвестная старуха Ада задавалась похожими вопросами и ощущала, как страх постепенно сковывал её внутренности. Марк не мог жить в девятнадцатом веке, но кто тогда этот человек на дагеротипе?

Она больше не могла ждать. Зашла в комнату, захлопнула балконную дверь, сбросила с себя куртку прямо на пол и кинулась в спальню. Открыв зеркальную дверцу шкафа-купе, она вытащила тот самый серый свитер — растянутый, с зацепкой на рукаве, в котором Марк однажды поцеловал её впервые. От этих воспоминаний защемило сердце. Ада судорожно вздохнула и наспех оделась. Через пару минут Ада уже ехала в сторону города. На улице стемнело, и девушка на мгновение усомнилась в правильности своего решения. Может быть он не в лаборатории? Человек, который, возможно, ведёт двойную жизнь, может находиться где угодно. Ада так сильно сжимала руль, что костяшки пальцев побелели. Она неслась на скорости сто восемьдесят километров в час. Без страха. Хотелось поскорее добраться до человека, которому она так легко открыла своё сердце.

Когда вдалеке показалось трехэтажное здание, Ада сбавила скорость, припарковалась у парка, выключила зажигание и выбежала из машины, хлопнув дверью. С распущенными, развевающимися на ветру волосами, без шапки, девушка бежала к зданию, где находилась лаборатория Марка. Она даже не была уверена, что её пустят на входе, но отчаянное желание выяснить всё раз и навсегда не давало покоя. Она с силой потянула на себя дверь, впуская холодный воздух, и оказалась в фойе. Сразу перед ней стоял турникет, а чуть левее будка с охранником.

— Ада! — услышала она знакомый голос и наткнулась взглядом на Марка. В белом халате поверх чёрных брюк и бежевого джемпера, он стоял по ту сторону турникета около аппарата с кофе и удивлённо смотрел на гостью. Он быстро подошёл к охраннику и попросил пустить Аду без карточки.

— Что случилось? — испуганно спросил Марк, прижимая продрогшую девушку к себе.

— Ты не отвечал на звонки, — сдавлено произнесла она.

— Я работал, а телефон оставил в шкафчике.

— Марк, — Ада слегка отстранилась и посмотрела в широко распахнутые голубые глаза парня. — Скажи, ты что-то от меня скрываешь?

Его брови едва заметно дрогнули, но Ада уловила это движение. Он опустил взгляд, будто пытаясь что-то обдумать, затем натянуто улыбнулся.

— С чего ты это взяла? — тихо спросил он.

— Порой мне кажется, что у тебя так много от меня тайн. Я как будто знаю о тебе всё, но в то же время ничего. О многом я лишь догадываюсь из твоих рассказов, но не могу спросить напрямик, чтобы не задеть тебя.

Она резко замолчала, пытаясь уловить его настроение. Марк отстранённо глядел в пол. И Ада вдруг поняла, что он ничего ей не скажет. Спрячет правду подальше, в тёмный ящик, и закроет его на семь замков. На душе стало так пусто и одиноко, будто между ними пролегла незримая трещина.

В тот момент она приняла решение. Пора узнать правду самой.

Глава восьмая. Настоящее

Ада всегда была очень наблюдательной. Возможно, именно поэтому она выбрала профессию реставратора. Её способность замечать детали, находить исчезнувшие фрагменты и собирать их воедино, помогала продвигаться в расследованиях и восстанавливать историю. Когда старое фото попадало ей в руки, первым делом она фиксировала взгляд на том, что не сразу заметно. Вывеска на заднем фоне с названием старого трактира помогала узнать место съёмки, одежда людей — определить период, почерк на обороте — догадаться об авторе. Ада с машинной точностью считывала фотографии, впитывая, сканируя и анализируя каждую мелочь.

Конечно, не обходилось и без доступа к профессиональным базам (городским и государственным фотоархивам, музеям, библиотекам, хранилищам образовательных учреждений), который законно имелся у Ады. При должной настойчивости в них можно было обнаружить много интересного. В редких случаях Ада обращалась с вопросами к коллегам, списываясь с ними по почте или на специализированных форумах.

Всё это пригодилось ей в работе над дагеротипом с двойником Марка, как сама Ада его называла. Информации оказалось ничтожно мало и поначалу она выяснила всего несколько фактов. На дагеротипе были изображены учёный и его ученик, работавшие в области экспериментальных наук, а сам парный портрет относился к 1846 году. Удивительно, как часто в последнее время ей попадались дагеротипы. Сначала от Марка, потом от нового заказчика. Ада сравнила их и пришла к выводу, что оба снимка были сделаны на ту же камеру, в тот же год.

Когда они работали с Марком над расшифровкой формул, он так и не сказал ей, кто тот человек на переднем плане. Аде казалось, что он связан с теми мужчинами в цилиндрах. Она чувствовала, что как ни крути, ключ к разгадке — сам Марк, и ей придётся достучаться до него, чего бы ей это ни стоило.

После того как четыре месяца назад они расшифровали формулы, Марк просиял. В его глазах появились искры, исчезли усталость и апатия. Он усердно трудился над растением в горшке: подолгу сидел за столом, делал записи в блокноте, измерял влажность почвы, наблюдал за изменениями цвета и формы листьев.

Девушка частенько ночевала у Марка или оставалась на несколько дней, прихватив с собой ноутбук и необходимые для работы материалы. У Марка на кухне стоял старенький компьютер, на котором с трудом можно было выходить в интернет, о серьёзной работе в программах не могло быть и речи.

Ада брала с собой и Джерри, чтобы он не тосковал в одиночестве. Пёс подозрительно глядел на растение, накрытое колпаком, принюхивался и подолгу рычал. Аду это настораживало. А что, если это растение противозаконное? В голове вертелось множество вопросов, только ответов на них не находилось.

Теперь же Ада сутками работала над новым заказом. Марк настаивал на встречах, но девушка отменяла их. Ей хотелось докопаться до истины. Клиент просил найти любую информацию о двойнике Марка, но Ада пошла глубже. Иногда её не покидала мысль: заказчик был уверен, что Марк всё ещё жив. Если, конечно, человек на дагеротипе действительно был тем, кого она уже полгода называет своим парнем.

В один вечер, пролистывая старую базу данных учёных-экспериментаторов, она наткнулась на портрет похожего человека с дагеротипа. Его звали Николас Егорсон. Именно он стоял рядом с двойником Марка. Занимался исследованием разновидностей растений, в том числе ядовитых, изучал воздействие химических веществ на их рост и развитие. Имелась и информация о сподвижниках. Ада поспешно кликнула на вкладку «Роман Вейсман».

— Родился в семье врача, изучал естественные науки. Мда, не густо, даже снимка нет, — пробормотала она и, вздохнув, открыла другую базу данных. В одной из ячеек нашёлся портрет отца Вейсмана. Это был мужчина средних лет с голубыми глазами и светлыми, слегка седыми волосами. Глядя на него, Ада невольно вспоминала Марка. Поразительно, как же они были похожи. Возможно, эти мужчины действительно являлись далёкими родственниками её парня.

Ада сохранила фото и вернулась к Николасу Егорсону. Что-то в его деятельности ей не давало покоя. Покопавшись ещё немного, она нашла то, что так долго искала. Под рукой оказался кожаный блокнот, и Ада, сокращая слова, быстро переписала выданный компьютером текст.

«Увлекался алхимией», — прочитала она вслух заветную строчку. Всё наконец стало складываться.

Из задумчивости её вывела вибрация телефона. Это было СМС от Марка.

«Приходи ко мне. Цветок зацвёл. Я хочу доверить тебе одну тайну».

Глава девятая. Настоящее

Ада сидела на кухне у Марка. Парень приготовил бутерброды с маслом и сыром и заварил ромашковый чай.

— Ада, — осторожно начал он. — Я очень перед тобой виноват. Ты должна знать правду. Но, понимаешь, ситуация не совсем проста.

Он замолчал, добавил сахар в чай и принялся его размешивать.

— Любимая, — нежно сказал он и поднял на неё растерянный взгляд. Каждый раз от этого слова сердце Ады замирало. — За свою жизнь я встречал разных людей, но ты. Ты для меня особенная. Знаешь, я заметил это ещё в первый день, когда мы встретились с тобой взглядом, помнишь?

Ада кивнула. Она помнила тот день. Его сосредоточенный и мрачный вид. Резкое движение в сторону листков — и один сорван. А потом тьма в окне. Это до сих пор казалось странным. Да, Марк хотел уединения и не ожидал, что что кто-то за ним будет наблюдать. Но почему с таким почти тревожным порывом он сорвал этот чёртов листок, будто что-то испугало его или, наоборот, позвало? Тогда Ада впервые почувствовала, что за внешним спокойствием Марка скрывается что-то гораздо глубже — и гораздо темнее, чем она могла себе представить.

— Стоило мне увидеть тебя, как я сразу забыл, кто я и где я нахожусь. Я не верю в любовь с первого взгляда, но скажи мне, что тогда это было? Впервые за много лет я не думал о цветке. Мне хотелось его сломать. Сделать так, чтобы он исчез, перестал выматывать меня изо дня в день. А я стал прежним, но в то же время другим, ведь рядом была бы ты.

Его рассказ казался странным, но Ада понимала смысл сказанного. Отодвинув кружку с чаем в сторону, она глядела на Марка в ожидании продолжения.

— На самом деле я уже давно работаю с этим растением и о нём известно лишь единицам. Мне и моим врагам. В компании я занимаюсь другими исследованиями, они бесспорно важны, но не так, как это.

Он вновь замолчал, задумчиво глядя в окно. А когда повернулся, то в его глазах промелькнуло что-то до боли печальное и в то же время удивительно светлое — словно он одновременно прощался с чем-то важным и принимал новое, неизбежное.

— Любимая, я выращиваю цветок бессмертия.

Образовалась тишина. Ада долго смотрела на него, а потом просто спросила:

— Ты боишься умереть?

Он вздрогнул — не физически, а где-то внутри. Вопрос, казалось, попал в самую суть, туда, где не было формул и объяснений. Только страх. И надежда.

Марк скомкал салфетку, сделал глоток чая и совершенно твердо сказал:

— Теперь нет.

— Тогда зачем? Для чего ты отдаёшь свою жизнь этому цветку?

И снова её слова ударили в самое сердце.

— Я не могу по-другому, вернее не мог, это мой долг, но сейчас, когда у меня появилась ты, всё так изменилось. Ада, я очень устал.

Марк тяжело вздохнул.

— Это растение дало миру единственный плод много лет назад. А потом — тишина. Чего я только ни пробовал, чтобы заставить его вновь плодоносить. Я не стану говорить, как оно попало ко мне в руки, потому что это не так важно, как то, что, наконец, случилось сегодня.

Когда я совсем отчаялся, жизнь дала мне подсказку, и я решил пойти другим путём — обратился к архивам. Долгое время это не приносило никаких результатов. Я много путешествовал в поисках нужного мне материала и наконец нашёл его. Он оказался в этом городе. А я был так далеко от него и даже не планировал ехать сюда. Но сама судьба повела меня за руку, и я оказался здесь. Нашёл дагеротип и тебя. А остальное ты знаешь. Мы расшифровали формулы, благодаря которым я сумел создать вещество, способное побудить цветок давать нам плоды.

Марк встал и жестом поманил Аду в комнату. На столе стояло растение под колпаком. Оно выглядело хрупким и в то же время настораживающе живым. Из зелёного стебля тянулись два плода. Они были почти одинаковыми — с округлыми матовыми лепестками, покрытыми бело-пудровым налётом, напоминающим едва заметную вуаль. Аде страшно захотелось коснуться лепестков, она сделала несколько шагов к растению, но замерла от слов Марка.

— Осторожно, он очень хрупкий.

Парень говорил тихо, почти шепотом, и аккуратно поправил колпак, словно от одного неловкого движения всё могло рассыпаться.

— Это настоящее открытие! Растение дало нам целых два плода!

Ада повернулась к парню.

— Что ты будешь с ними делать?

— Я пока не знаю. Но одно я точно понимаю... это не просто плод. Это начало чего-то большего.

Ада улыбалась, глядя на то, как сиял Марк. На душе вдруг стало спокойно. Вот он — недостающий кусочек мозаики. Теперь Ада знала о нём всё — и, удивительно, её это совсем не пугало, скорее даже наоборот, радовало. Она молча подошла к окну и посмотрела на свой балкон в вечерних сумерках. Именно здесь всё и началось. Как странно жизнь свела их, таких далёких и разных. Марк был бессмертным, а Ада нет, но это не мешало им любить друг друга.

Парень обнял Аду со спины и прошептал:

— Тебе не нравится моё открытие? Ты боишься?

— Нет, я скорее боюсь за тебя, Роман Вейсман.

И она обернулась, чтобы увидеть его лицо. Марк опустил руки и замер как вкопанный. В глазах вновь возникла глубокая печаль, смешанная с удивлением.

— Я знал, что ты догадаешься. Но не думал, что это произойдёт так скоро.

Ада закатила глаза.

— Ты связался с реставратором. Неужели два века жизни ничему тебя не научили?

Марк грустно усмехнулся и тихо сказал:

— Я просто влюбился.

Ада улыбнулась ему одними лишь глазами и обняла.

— В любом случае, Роман или как бы тебя там ни звали по-настоящему, это не меняет моих чувств к тебе.

— Правда? И ты даже не злишься, что я скрывал это от тебя?

— Теперь уже нет.

— Но ты…веришь?

Ада промолчала. Она всегда верила фактам и проверенной информации. Логика и доказательства были её опорой и защитой. Та цепочка, которую Ада выстроила при расследовании привела её к теории бессмертия. А сам Марк окончательно подтвердил то, в чём девушка сомневалась. Он сам был доказательством, казалось бы, нереального. Но парень стоял перед ней — живой и вполне здоровый. Тогда почему бы не поверить в то, что всё это — правда?

Глава десятая. Настоящее

Марк целовал Аду в губы так неистово, как будто в последний раз. Каждый поцелуй был порывистым и торопливым. Она ощущала его руки на своём теле, горячие губы и сбившееся дыхание. Он был так близко, что Ада не могла поверить своему счастью. Они из разных эпох, но не могут противиться магнитному притяжению, сближающему их сердца и души. Ада обвила руками его шею и прошептала, нежно коснувшись губами мочки уха:

— Ты мой принц вечности.

— Красиво звучит. Только я не принц.

Марк обхватил руками лицо Ады и сбивчиво, касаясь губами её губ, произнёс:

— Я застывший во времени человек. Потерявшийся. Но нашедший свою дорогу. Благодаря…тебе.

Парень аккуратно убрал с лица Ады белокурый локон и нежно поцеловал в щёку.

— Ты мой цветок бессмертия.

Ада заливисто засмеялась, и Марк повалил её на диван. Светлые волосы разметались по подушке словно золотистые волны.

Марк наклонился к ней и расстегнул пуговицы на светлой рубашке. Скользнув взглядом по груди, скрываемой кружевным бюстгальтером, парень порывисто вздохнул. Отодвинул чашечки и ласково провёл пальцами по обнажённой груди. Приблизился и принялся ласкать губами её левый сосок. Ада вздрогнула и запустила руки, в его вечно спутанные светлые волосы, слегка потягивая их. Она ощущала, как бьётся сердце, не в силах насытиться его прикосновениями. Сколько бы времени вместе они ни проводили, ей всегда было мало.

Марк поднял взгляд на Аду. В его глазах вспыхнул огонь. Он посильнее сжал её грудь и признался:

— Я не знал, что могу чувствовать так сильно. Столько лет — пустота, а теперь всё по-настоящему. Здесь, с тобой.

Ада накрыла его ладонь своей.

— Значит, ты больше не потерян.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

Марк улыбнулся и, словно желая доказать свои слова, склонился к ней снова, целуя в губы — уже без спешки, уверенно. Комната будто растворилась. Остались только они: дыхание, тепло, прикосновения и шепот слов, которые нужны были только им двоим.

Уже поздно ночью при тусклом свете лампы они вместе готовили суп. Марк делился бабушкиным рецептом и рассказывал о том, что в девятнадцатом веке суп варили гораздо дольше и основательнее. Ада улыбалась и слушала его. Не хотелось задавать тяжелых вопросов и давить на него. Теперь девушка знала, Марк обязательно ей всё расскажет, когда придёт время.

Они сварили щи из свежей капусты и сели есть. Ада по-хозяйски достала тарелки из подвесного шкафчика и наполнила их супом. Мясной аромат вызывал аппетит и желание поскорее сесть за стол.

— Это замечательно! — воскликнула Ада, попробовав их творение. Щи были наваристыми, с лёгкой кислинкой, капуста мягко хрустела на зубах, а мясо буквально таяло во рту.

— Моя бабушка Анна не умела готовить. Для таких дел у неё была повариха. Но как-то раз, будучи ещё совсем юной, она забрела на кухню. Уловив аромат, она попросила повариху тотчас же научить её варить щи.

— Почему именно их?

— Мой дед любил это блюдо. Бабушке захотелось его порадовать. Она быстро научилась, а рецепт стал семейным достоянием.

Ада улыбнулась и намазала хлеб маслом.

— У нас с тобой всё же получилось не по рецепту, но близко к тому, — вынес свой вердикт Марк, уплетая щи.

— Во всём виновата твоя старая плита!

— Я взял её по объявлению у одного старика. Не поставлю же я здесь печку.

— Тебе было бы простительно, — улыбнулась Ада.

Марк посмотрел на неё, сияющими от счастья глазами и нежно провёл ладонью по щеке.

— Знаешь, раньше я не знал, что делать с тем, когда растение даст плоды. Моей целью было – заставить его цвести. Но я боялся думать о том, что будет дальше. Конечно, у меня были варианты, я планировал отдать цветок науке, либо открыть собственную лабораторию и заниматься исследованиями и производством, но всё это не вдохновляло меня так, как мысль о том, что я могу отдать цветок тебе.

Ада отложила ложку и долго глядела на Марка, не зная, что сказать.

— Ты готова провести со мной вечность?

Ада никогда не мечтала об этом и не верила в сказки. Ею двигал разум и логика. Всего несколько часов назад, когда Марк только заговорил о бессмертии, Ада пришла чуть ли не в ужас. Она жалела Марка и не понимала его мотивы и желания. Но сейчас, сидя на простенькой кухне рядом с ним, Ада была счастлива услышать его слова. Глаза увлажнились, а по щекам побежали мокрые дорожки из слёз. Ада хотела отвернуться, но парень заметил её растерянность и, не задумываясь, накрыл ладони своими.

— Не плачь, пожалуйста и не прячься от меня, — прошептал он, осторожно поднимая её лицо, чтобы встретиться взглядом. — Ты не одна, Ада. Я здесь.

Она быстро закивала и сквозь слёзы произнесла:

— Да, я…я согласна быть с тобой рядом. Всегда.

Марк облегчённо выдохнул. Резко встал, опрокинув табуретку, и обнял Аду.

Глава одиннадцатая. Настоящее

На следующее утро Ада и Марк прогуливались по жилому комплексу.

— Я с детства мечтал победить смерть. Думаю, большую роль сыграл тот факт, что мой отец был врачом. Я видел смерть своими глазами, видел ту боль, которую испытывал он, когда уже ничем не мог помочь человеку. В такие моменты я верил в то, что смогу изменить всё. Жизнь связала меня с Николасом Егорсоном, который стал моим учителем и другом. Он открыл для меня мир науки и алхимии. Николас верил в легенды и полжизни потратил на поиски растения, дарящее бессмертие.

— Расскажи мне легенду о нём, — попросила Ада, поглаживая ладонь Марка.

Парень улыбнулся.

— Ты заслуживаешь её услышать. Много веков назад на земле жили двое влюблённых. Они вместе искали путь к исцелению, мечтая о мире без страданий и болезней. Но однажды девушка смертельно заболела. Мужчина отчаянно искал средство, чтобы её спасти, но всё было бесполезно. В самую последнюю ночь, когда дыхание любимой становилось всё тише, он поднялся на вершину утёса, откуда лучше всего видно звёзды, встал на колени и попросил их вылечить любимую. И тогда небо ответило. Из упавшей звезды вырос таинственный цветок с лепестками, похожими на отблеск луны в воде. Мужчина сорвал его, вернулся — и дал возлюбленной две капли нектара из плода. Она ожила — и в тот же миг цветок увял.

С тех пор прошли столетия, но если чувства искренни, цветок способен вновь явиться миру и одарить человека тем, что ему нужнее — исцелением или вечной жизнью. Он расцветает лишь там, где исчезает время и торжествует любовь. Люди назвали цветок Элуриум — в честь той девушки, чьё имя было Элура, что на древнем языке означает «свет сердца».

Ада долго молчала, поглядывая на деревья, усыпанные снегом.

— Значит, Николас Егорсон сумел найти растение? — спросила она наконец.

— Не только. Он создал настой, благодаря которому оно зацвело.

— И ты воспользовался цветком почти двести лет назад?

— Это должен был сделать сам Николас, но он трагично погиб при пожаре, а лаборатория сгорела дотла. Выжил лишь цветок. Николас всегда надежно прятал его в тайнике, о котором было известно лишь мне. Я успел спасти цветок, но не человека. В ту страшную ночь я потерял не только друга, но и ценные наработки. У меня не оставалось выбора, кроме как завершить эксперимент — добавить настой в землю. Правда я не знал, как изготовить его вновь. В полнолуние растение подарило миру единственный цветок, нектар которого я принял.

Ада подняла голову и прищурившись, принялась разглядывать медленно летающие в воздухе снежинки. Она думала об учёном, который, как и эти снежинки, прошёл долгий путь. Только вот если им суждено лечь на землю, то ему — исчезнуть в пламени.

— Скажи, — повернулась Ада к Марку, — как ты оживил цветок? По легенде он должен был погибнуть?

— Легенды не всегда правдивы, на то они и легенды. Растение не завяло, но больше не цвело. Я потратил два века, чтобы наконец добиться результатов. Благодаря твоему дару восстанавливать историю, я смог распознать формулу и приготовить настой.

Ада улыбнулась.

— Мы потратили с тобой немало усилий!

Марк кивнул и приобнял девушку за плечи.

— Не замёрзла?

Ада покачала головой и предложила сделать ещё один круг. Снег продолжал кружиться в воздухе, создавая волшебную атмосферу. Зима не хотела покидать город, окутывая его пушистым одеялом.

— В те далёкие годы у меня был друг дагеротипист, — продолжил Марк, стряхивая снег с воротника Ады и засовывая руки в карманы. — Чего он только не держал в своей мастерской: зеркальные пластины, йод, ртуть, в общем, запах там стоял резкий! Но он был к нему привычен. Эжен любил снимать и был одним из первых, кто научился сохранять момент на века.

Тот снимок, что я искал с таким трудом — его рук дело! К учителю приехал старый друг — помочь с приготовлением настоя для растения, единственный, кто, кроме меня, был в курсе его работы. Я попросил Эжена запечатлеть этот момент в лаборатории. Он не задавал лишних вопросов и в науке не разбирался. Поэтому учёные быстро согласились — портрет показался им безвредным. Эжен сделал три дагеротипа, один из которых спустя столько лет помог мне.

Ада вдруг остановилась и подняла взгляд на Марка.

— Я должна тебе кое-что сказать, — начала она, запинаясь. Её голос дрожал, а пальцы нервно сжимали перчатки в руках.

Снегопад усилился и уже было тяжело пробираться по сугробам.

— Твоё признание и вчерашний вечер, со мной впервые такое! Я почти ничего не забываю, а тут — будто всё вылетело из головы!

Девушка в панике заходила кругами.

— Прости, прости меня, что не сказала тебе сразу. Марк, я не сама догадалась о твоём бессмертии. Ко мне обратились. Я увидела на снимке тебя и согласилась на работу, чтобы во всём разобраться. Пожалуйста, прости меня!

Марк будто застыл. Сначала он просто моргнул, медленно, словно пытаясь прочистить зрение. Его лицо вытянулось, взгляд метнулся в сторону, а потом снова вернулся к Аде — недоверчивый, настороженный, почти чужой.

— Кто обратился? — спросил он медленно.

— Я не знаю, он отказался от встречи. Мы связывались по телефону. Он скинул папку со снимками и просил разузнать о тебе всё, что возможно. Я думала, что он интересуется годами жизни и местом захоронения. Но когда открыла файлы, то поняла, что дело в другом. Марк, этот человек искал тебя!

— Почему ты мне ничего не сказала?

В его голосе слышалась усталость, напряжение и предательская обида, как будто часть доверия между ними треснула в этот самый момент.

— Я сомневалась. Что бы я спросила у тебя? Почему на этом фото ты?

— Да! — выкрикнул Марк и пнул носком ботинка снег.

— Я пыталась, даже поехала в тот день в лабораторию, но ты солгал мне! Марк! Я ненавижу враньё!

— Я просто хотел защитить тебя. За мной уже два века гонятся страшные люди. Каждый день, что я проводил с тобой, я был на чеку. Ада, — парень обхватил её за плечи и отчеканил, — я не хочу потерять тебя.

— И не потеряешь, — сглатывая слёзы, проговорила девушка.

Марк аккуратно убрал выбившуюся из-под шапки Ады прядь волос и уже более спокойным тоном произнёс:

— Ты уже отправляла ему что-то?

— Нет, вчера ты позвал меня к себе. Работа зависла на середине, я ужасно выбилась из сроков — что совсем не укладывается в наши с ним договорённости.

— Это очень плохо. Ада, послушай внимательно, сейчас мы вернёмся к тебе домой, ты возьмёшь Джерри, соберёшь вещи и будешь ждать меня. Я отлучусь всего на пару часов, а когда вернусь, мы покинем это место.

Она хотела что-то возразить, но он уже отвернулся, проверяя телефон и прислушиваясь к шуму улицы — снег валил стеной, скрывая всё вокруг.

— Ты мне доверяешь? — спросил он, не глядя.

— Да.

— Тогда сделай, как я прошу. Пожалуйста. Я возьму твою машину и подготовлю всё к отъезду.

Глава двенадцатая. Настоящее

Марк запретил забирать ноутбук. Ада начала протестовать, ведь в этом прямоугольном устройстве хранилась вся её работа и жизнь. Но Марк посмотрел на неё таким тяжелым взглядом, что у бедняжки не осталось аргументов. Сильная и независимая Ада вдруг превратилась в безмолвную и покорную куклу. Она молча собрала основные вещи для себя и Джерри, взяла пса за поводок, вручила часть сумок Марку и медленно побрела в его квартиру. Снег прекратился. Воцарилась гнетущая тишина. Она пугала, не предвещая ничего хорошего.

— Я уверен, что они следят за тобой, поэтому вы лучше посидите у меня, пока я всё подготовлю, — едва слышно произнёс парень, заходя в зал.

— Ты ведь говорил, что не можешь уехать?

— Прости, обстоятельства поменялись. Такова моя жизнь.

Ада ощутила укол вины, а потом разочарование.

— Я даже не скинула рабочие файлы на флешку, — упавшим голосом произнесла она. Работа всегда была для неё на первом месте, но внезапно отошла на второй план.

Ада безвольно опустила руки, легла на диван и свернулась калачиком.

Марк погладил её по голове.

— Я верну твои вещи, как только буду уверен, что они не представляют угрозы для нас.

Ада закрыла глаза и отвернулась. «Иди до конца!», — вот её лозунг, который теперь утратил силу. В другое время она бы спорила и ругалась, вцепившись в драгоценную технику. Но угрызения совести не позволяли ей этого сделать.

Стоило только признаться в том, что она ничего не сказала Марку о дагеротипах, как чувство вины поглотило в чёрный омут. Она не могла забыть его чужой взгляд, равносильный пощёчине. Даже осознавая, что он простил её, она всё равно чувствовала тяжесть на душе. Наверное, ей было труднее всего — спустить подобное самой себе.

Марк присел на корточки и поцеловал её в макушку.

— Я приеду буквально через два часа. Пожалуйста, никуда не выходи и жди меня здесь. Я вернусь, и мы всё решим. Хорошо?

Ада едва заметно кивнула. Марк снова поцеловал её и ушёл.

Время шло, а Ада так и продолжала лежать, поглаживая Джерри. Друг уютно устроился в ногах и мирно спал, охраняя хозяйку.

Ада не заметила, как провалилась в беспокойный сон. Проснувшись, она ощутила бешеный стук сердца. Поднялась с дивана и поплелась в ванную — умыться. Вернувшись, взглянула на настенные часы, они показывали почти четыре. Сколько же времени отсутствовал Марк? Они собрали вещи ещё утром. Девушка прикусила губу и принялась нервно теребить рукав свитера, словно пытаясь выжать из ткани спокойствие. Пошарив в кармане джинс, она так и не нашла телефон и с горечью вспомнила, что Марк попросил оставить и его. Не сдержавшись, выругалась и пошла на кухню — заварить чай, с надеждой, что это поможет успокоиться. Часы словно назло стучали громко, а время тянулось медленно.

Ада выпила две кружки чая без ничего, вернулась на диван и прижала к себе Джерри. Какое-то время смотрела в потолок и думала о том, как же ей покинуть родной город. Здесь её дом, семья, бабушка. Неужели она готова всем этим пожертвовать ради мужчины, который так долго скрывал от неё правду? С другой стороны, ему действительно было, что прятать от посторонних глаз. Тайну бессмертия не доверишь первой встречной. Ада тяжело вздохнула и вновь утонула в чувстве вины. Если бы она сразу рассказала ему об этом проклятом заказе! Возможно, она бы сейчас не наблюдала, как построенная привычная ей жизнь, рушится в одночасье.

Ада мельком бросила взгляд на стол и только сейчас поняла, что цветок исчез. Марк забрал его с собой? На миг её пробрала досада.

«Чудо-цветок оказался важнее меня. Интересно выходит!».

Ада вскочила в сердцах, наспех накинула куртку и, не обращая внимания на протесты лающего пса, вышла из квартиры и закрыла её на ключ. Марк настолько ей доверял, что оставил ключи, а Ада вновь подорвала его доверие. Но она больше не могла бездействовать и тонуть в этом опустошающем чувстве вины. Пора что-то делать. Она быстренько скинет пару материалов на флешку и уйдёт дожидаться Марка. Это никак не навредит и без того плачевному положению. Те люди, которых так отчаянно боится Марк, уже явно знают о них всё, что можно.

Ада быстро сложила два плюс два и поняла: её заказчик — один из тех, кто преследует Марка. Её мастерство реставратора стало приманкой — они рассчитывали, что через неё выйдут на Марка. Смешно. Она нашла его раньше. Если бы эти люди знали об этом, то давно бы пришли за ними.

Ада сбежала по ступенькам, вынырнула из подъезда и направилась в квартиру, ставшей за каких-то полтора года, такой родной. Девушка достала связку ключей из куртки и уже хотела вставить ключ в замочную скважину, как вдруг поняла, что дверь не закрыта. Неужели они с Марком в спешке забыли закрыть её? Потянула ручку и вошла в дом. От увиденного сердце ушло в пятки. В квартире творился хаос. Все её вещи были разбросаны по полу, мебель перевёрнута, посуда разбита. Ящики шкафов открыты, а их содержимое безжалостно выпотрошено. Да что же здесь произошло или происходит до сих пор?

Ада пожалела, что не взяла Джерри. Прокравшись на кухню, она достала из выдвижного ящика нож, спрятала его за спину и начала осматриваться. В доме никого не было. Сделав глубокий вдох и решив не тратить время на копирование файлов, она просто схватила ноутбук с мышью и выбежала из квартиры. Обратный путь помнила словно в тумане. Когда добралась до Марка, то наконец осознала чудовищную ошибку.

В дверях её встретил здоровый бугай с пистолетом в руках. Ада попятилась назад, но мужчина с силой схватил её и втолкнул в квартиру. Ноутбук выпал из её рук и с грохотом рухнул на пол. Замок щёлкнул и Ада поняла, что она пропала. В закрытой ванной отчаянно лаял Джерри, скрёб когтями по полу, бился телом о дверь, норовя выбить её и спасти хозяйку. Краем глаза Ада заметила, что и квартиру Марка перевернули вверх дном.

— Кто вы? — одними губами спросила Ада. Всё тело дрожало, она переступала с ноги на ногу, изредка бросая быстрые взгляды на дверь в надежде увидеть Марка.

Мужчина покрутил в руках пистолет и хриплым, уставшим голосом спросил:

— Где цветок?

— Я не знаю.

— Врёшь. Говори, где или я застрелю твою надрывающуюся псину!

Ада вздрогнула и попятилась к ванной комнате, закрывая собой дверь.

— Я правда не знаю.

— Я повторю свой вопрос и, если ты не ответишь, — он не договорил, что сделает, снял пистолет с предохранителя и направил его на Аду.

Шагнул ближе.

— Где цветок?

Ада зажмурилась на секунду.

— Я не знаю… — голос её сорвался. — Я правда не знаю.

Мужчина остановился, едва не касаясь дулом её тела. Его глаза были мёртвыми, как у загнанного зверя.

— Плевать. Артефакт у меня.

Раздался выстрел. Ада ощутила жгучую боль в районе груди. Коридор поплыл, будто стены таяли, теряя очертания. Издалека донёсся протяжный, надрывный вой Джерри, становясь всё сильнее, словно с каждой секундой в нём прибавлялось боли. Ада хотела крикнуть, сказать, что с ней всё хорошо… но горло будто залили свинцом. А потом она потеряла сознание.

Часть вторая

Глава первая. Настоящее

Марк со скоростью света мчался домой. Сердце подсказывало ему, что случилось что-то непоправимое. И зачем он только оставил её одну? Марк надеялся быстро решить дело — сделать новые паспорта через старого знакомого. Но тот, как назло, подался в бега. Судьба уже несколько раз сталкивала его с этим человеком, и теперь, по счастливой случайности, он находился в том же городе. Однако радость была недолгой — Мирон Лайер был недоступен.

«Именно сейчас ему надо было умудриться засветиться перед полицией?» — негодовал Марк.

Хорошо, хоть секретарь дал номер другого человека, который пообещал к утру сделать все документы. Марк хотел было отказаться, ведь у них совсем нет времени. Но в последний момент передумал. Где он в такой короткий срок найдёт хорошего мастера?

Стрелка на спидометре взлетела до двухсот. Марк со всей силы давил на педаль носком ботинка. За столько лет жизни он научился прислушиваться к самому себе. Интуиция почти никогда его не подводила. Он уже тысячу раз пожалел, что не взял Аду с собой. Хотел оградить от всего мира, понадеялся на то, что в его квартире её точно не найдут. Но нутром он чувствовал: беда уже случилась.

Стоило Марку узнать о том, что Ада связалась с тайным обществом «Ключ из пепла», как внутри всё оборвалось. Нет, он ни в коем случае не разочаровался в ней и ни за что бы не отступил, просто это означало, что его вновь настигли. Сколько лет он скрывался, пряча проклятый артефакт и цветок от тех, в чьих руках подобные вещи никогда не должны были оказаться.

Уезжая, он успел спрятать глиняный горшок с цветком в специально оборудованный за диваном сейф. Это было безопасно. Во время многочисленных странствий Марк раздобыл «Умный колпак», способный самостоятельно поддерживать идеальный микроклимат. Он скрывал в себе невидимые заклинания, помогающие цветку существовать.

Сейф же был создан ещё до переезда. Марк связался с нужными людьми, отлично справляющимися с подобной секретной работой, и они установили всё буквально за день. Так у него появился специальный отсек — на случай отъездов и экстренных ситуаций.

Внутри мог храниться не только цветок, но и артефакт, который уже не один век пыталось найти тайное общество. Но артефакт стоял в другом месте. Странно, но Марк больше не боялся потерять свои сокровища — куда сильнее он страшился мысли, что может больше никогда не увидеть Аду.

Он резко притормозил около дома. Судорожно достал ключи из кармана, спотыкаясь, побежал по лестнице и замер, вцепившись в перила. Дверь в квартиру была открыта настежь. На полу распростёрлась Ада, а под ней лужа крови.

Не помня себя от ужаса, он бросился к ней и первым делом нащупал едва различимый пульс. Присмотревшись, парень понял, что в неё стреляли и попали в грудь. На миг ему показалось, что это не Аду, а его самого пронзила пуля — так сильно болела душа. И в ту секунду он по-настоящему желал, чтобы всё случилось именно так.

Трясущимися руками он попытался прижать рану, чувствуя, как кровь продолжает сочиться сквозь ткань. Ада была бледна, губы посинели, но веки едва заметно дрогнули.

— Держись, слышишь? — прошептал он, озираясь в поисках помощи. Но всё было бесполезно. За полгода в доме появилось всего три жильца. Правда, никто из них не жил в «Хвойной сказке» на постоянной основе.

— Нет, ты не умрёшь, нет, нет!

В ванной комнате послышалось жалобное скуление. Марк щёлкнул замком, потянул дверь на себя — и ощутил удар. Джерри с силой выскочил наружу и метнулся к хозяйке. Он обнюхал её лицо, жалобно повизгивая, и принялся лизать щёку, словно надеясь разбудить.

Марк не мог оторвать взгляда от этого зрелища. Секунды тянулись мучительно долго. В голове стучала только одна мысль — успеть. Звонить в скорую он не стал, внутренним чутьём понимая, что Аде уже так просто не помочь. Тогда он захлопнул входную дверь, рванул в комнату, отодвинул диван, словно тот ничего не весил, и принялся шарить руками по ничем не выделяющейся среди прочих стене. Наконец нашлось нужное место. Лёгкое нажатие — и гладкая поверхность с едва заметным щелчком поддалась, приоткрыв потайной отсек. Внутри находился сейф. Марк ввёл шифр и дрожащими руками распахнул дверцу. Цветок был на месте. Парень сел на пол, пытаясь отдышаться и успокоить сердцебиение.

Монотонное тикание часов напоминало о неумолимом уходе времени. Поднявшись, он побежал в прихожую, аккуратно уложил Аду на диван, стараясь не потревожить её рану, затем перенёс глиняный горшок на пол и убрал колпак.

Протянув руку к цветку, он ощутил волнение и страх. Два светлых плода по-прежнему сияли красотой. Марк сглотнул и осторожно сорвал один из них, стараясь не повредить. Слегка надавил — и вязкий янтарный нектар заструился по лепесткам. Марк склонился к Аде и бережно поднёс нектар к её рту.

— Только живи, слышишь… — прошептал он, вытирая влагу со лба. — Пожалуйста.

Нектар коснулся её губ — и он затаил дыхание, всматриваясь в её лицо, надеясь на то чудо, которое уже случалось двести лет назад.

Глава вторая. Настоящее

Ада очнулась в маленькой комнате с белыми обоями в жёлтый цветочек, наклеенными прямо поверх деревянных стен. Местами обои вздулись и отошли от дерева, а в складках уютно устроилась паутина. Позади кровати, на которой лежала Ада, находилось окно, за ним — густой снежный лес. Всё так же, как и в её любимой квартире.

Откуда-то пахло жареной картошкой и колбасой. Девушка приподнялась на локтях, откинула пуховое одеяло и замерла. На ней была длинная белая сорочка с рюшами. Странно, она совсем не помнила, что надевала её. Ступив на холодный дощатый пол, она медленно направилась к выходу. Голова кружилась, тошнило. Невыносимо хотелось пить. В дверях её встретил радостный Джерри — он вилял хвостом и заливисто лаял. Девушка с трудом склонилась и потрепала друга за ухом.

— Ада! — воскликнул возникший перед ней Марк и прижал девушку к себе.

— Что случилось? — спросила Ада, поправляя сорочку и не узнала свой голос: он был таким тихим и сдавленным, а в горле саднило.

— Пойдём завтракать. Я расскажу тебе обо всём.

Он нежно взял её за руку и повёл на кухню.

Аду встретили деревянные стены, побелённые много лет назад и давно потемневшие от времени. В углу — умывальник и старая плита, чем-то напоминающая ту, что стояла в квартире Марка.

У окна, занавешенного тонким выцветшим ситцем, восседал тяжёлый, грубый стол, окружённый тремя табуретами. На одном из них и расположилась Ада. Марк дал ей воды и продолжил заниматься завтраком.

Ада бросила взгляд на стол. Клеёнка в пятнах от вишнёвого варенья и чайных кружек, пузатый самовар с потемневшими боками, рядом — сахарница и блюдце с кусковым сахаром, от которого пахло старым льном и временем. И всё же не было в этом доме ни бедности, ни убогости. Только покой. Девушка обвела взглядом кухню, впитывая непривычную тишину и тепло старых стен.

Заметив её любопытный взгляд, Марк поспешил разъяснить ситуацию:

— Мы в Каллерии. Я говорил тебе, что родился здесь, но это не совсем так. В этом доме жил Алексей, дальний потомок моего дяди. Однажды мне стало любопытно, и я навёл справки о своих родственниках. Ты знаешь, это достаточно увлекательно!

Ада улыбнулась, представляя, как Марк узнаёт о жизни тех, кого по всем законам природы он никогда не должен был встретить. Но всё сложилось иначе.

Марк снял с плиты шипящую сковороду и поставил её в центр стола, подложив под неё прихватку. Потом достал из ящика приборы, аккуратно налил кипяток из самовара в жестяные кружки, добавил крепкой заварки из чайника и уселся напротив.

— Алексей выставил этот дом на продажу, а я выкупил. Иногда я беру недвижимость на случай, если нужно будет где-то остановиться на время. В этой незаметной деревушке нас не найдут. Она находится в такой глуши, что когда я ехал сюда первый раз, заблудился! И это с моими-то навыками.

— Ты виделся со своим предком?

— Издалека. Сделка проводилась через риелтора.

Ада промолчала, обдумывая сказанное. Наверняка Марку хотелось пообщаться с Алексеем. Вот только о чём? Не говорить же ему правду.

Она вздохнула, пытаясь развеять нависшую тишину.

— Про эту деревню я когда-то читала, так что нельзя сказать, что она совсем незаметная.

— Тебе ли не знать с твоей профессией!

— А где мои вещи? — спохватилась Ада.

— Не переживай, я всё забрал. Твой ноутбук, планшет и сканер в багажнике.

Она кивнула в знак благодарности и продолжила есть. Подрумяненная картошка аппетитно хрустела, а колбаса, поджаренная до румяной корочки, источала вкусный запах, что у Ады невольно потекли слюнки.

— Моё любопытство привело меня к тебе. Если бы я не заинтересовался своими потомками, не видать мне тебя и дагеротипа с формулой.

— Выходит, ты узнал про дагеротип от кого-то из деревенских?

Марк кивнул.

— Есть тут один старик, он много всего знает. Кажется, помнит всё, что происходило в деревне за последний век. Именно он упомянул про заброшенный дом на окраине и старые портреты, которые передавали по наследству, а когда стало некому — отдали в музей в соседнем городе.

— Значит второй портрет каким-то образом успели заполучить раньше нас.

Марк кивнул.

— А что случилось с третьим? Ты же говорил, что их было три.

— Это нам и предстоит узнать.

— Думаешь, портреты долгое время хранились у предков Эжена?

— Скорее всего. Снимки остались у него. В те далёкие дни он не успел вручить их нам. Я сбежал и долгое время не мог вернуться на родину, а когда приехал — было уже поздно. Кстати, я и мои друзья родились в Галдории.

От услышанного девушка ахнула.

— Это же совсем другая страна!

— Да, далековато отсюда.

— Ты столько всего видел, — с ноткой грусти протянула Ада и уставилась в пустую сковороду.

— Видел, — тихо ответил он, — но многое предпочёл бы забыть.

Он замолчал, глядя в окно, за которым тонул в снегу покосившийся забор.

— Вечность не делает нас мудрее, Ада. Она только даёт время пожалеть о том, чего уже не исправить.

Они помолчали. А потом Марк начал рассказывать про новые паспорта, покупку продуктов на выезде из города и быстрый сбор её техники. Аду ужасно напрягало ощущение, что он что-то недоговаривает. И главное — она совсем не помнила вчерашнего дня. Марк уехал, а потом чернота. Когда он вернулся? Как они покинули дом? Почему всё это было стёрто из её памяти.

— Марк, что случилось вчера?

Парень замер. Она видела, как он поменялся в лице и явно не желал говорить то, что так сильно её беспокоило.

— Скажи мне, — попросила Ада, делая несколько глотков ароматного чая. Она чувствовала себя гораздо лучше, чем на момент пробуждения, но на душе всё равно лежал тяжёлый камень.

— Ада, — как-то неуверенно начал Марк и грустно уставился в пол. Он долго молчал, а потом наконец вымолвил то, от чего у Ады по спине побежали мурашки.

— Ты умерла.

Глава третья. Настоящее

Ада никогда не думала, что так рано простится с жизнью. Когда Марк сказал о цветке бессмертия, она восприняла его как символ вечной молодости, ведь именно это подарил ему цветок бессмертия. Её же ждала пуля в грудь и чудесное спасение в последний миг. Парень рассказал, что она бы не выжила, не будь цветка и никакие врачи не сумели бы помочь. Формально, она не умерла, ведь цветок подарил ей то, в чём она нуждалась больше всего — исцеление. Но Ада понимала: она навсегда останется в одном возрасте и уже никогда не станет прежней. Несмотря на то, что могла жить как ни в чём не бывало, внутри она ощущала пустоту.

Девушка подолгу лежала на кровати и следила за пауками, вьющими паутину по всей комнате. Она ощущала себя пленницей жизни, обречённой на вечную серую жизнь. По крайней именно в таких цветах она ей и представлялась на тот момент. Иногда в комнату захаживал Джерри, устраивался у хозяйки в ногах и напряжённо смотрел куда-то сквозь стену, словно охраняя хозяйку от целого мира.

Ада больше не работала, хотя Марк говорил, что она может продолжить свою деятельность без личных встреч. Он договорился, чтобы в доме провели интернет, отвёз ноутбук в сервис, где его тщательно проверили и нашли в нём отслеживающую программу. Скорее всего она скачалась вместе с теми оцифрованными дагеротипами. Программа автоматически запускалась, стоило лишь нажать кнопку включения устройства. Так организация и вышла на их след. В произошедшем Ада винила себя, понимая, что из-за сомнений затянула со сроками. Тайное общество больше не могло ждать и перешло к действиям. Марк говорил, что её всё равно убили бы — независимо от того, насколько вовремя был сдан проект. Им не нужны свидетели.

Хотя Марк уверял, что теперь они в безопасности и в этой глуши их никто не найдет, Ада всё равно волновалась. Ей хотелось получить ответы — и Марк пообещал, что расскажет всё, как только она поправится.

Ада ощущала постоянную ломоту в мышцах и боль в груди. Видимо, так проходила её адаптация после принятия эликсира. Она плакала, срывалась, хотела сбежать в одной сорочке в ещё заснеженный лес и погибнуть. Но Марк всегда был рядом — нагнал её босую посреди ельника в тот злополучный вечер и крепко прижал к груди. В тот момент впервые за долгое время Ада ощутила спокойствие. Марк взял её на руки и принёс в дом. Усадил на стул, укутал в пуховое одеяло, налил в таз горячей воды и целый час растирал её холодные ступни. А потом напоил чаем с липовым цветом и рассказал о том, что в её теле не произойдет явных изменений, но душа будет томиться от тяжкого груза прожитых лет, сумбурно сменяющихся поколений и ухода близких.

— Мне стало легче, когда я встретил тебя, — признался Марк, и Ада испытала чувство надежды, словно кто-то зажёг свет в самом тёмном углу её души. Впервые за долгое время ей захотелось верить в завтрашний день и в то, что ей не просто так подарили второй шанс.

Марк больше не работал в лаборатории — теперь всё своё время он посвящал Аде и её восстановлению.

— Деньги у нас есть, — говорил он, когда девушка, взволнованно смотрела на него, — можешь не переживать. За столько лет жизни я позаботился об этом. Ни раз приходилось всё бросать.

Иногда за небольшую плату Марк помогал местному лесорубу Савиру — рубил дрова, чинил забор, таскал брёвна и слушал истории о древних деревьях, в корнях которых, по словам парня, прятались духи леса. До приезда Ады и Марка лесоруб приглядывал за домом. Теперь он частенько заглядывал к ним на чай.

Два раза в неделю Марк уезжал в ближайшую деревню за продуктами и необходимыми вещами. В одну из таких поездок он привёз новые телефоны. Как оказалось, прежние он выбросил ещё в тот страшный день, чтобы полностью замести следы.

Едва получив мобильник, Ада по памяти набрала номер бабушки, с которой не разговаривала две недели, и, переводя дыхание, принялась ждать ответа старушки.

— Слушаю.

— Бабуль, привет, это я.

— Котёночек, боже мой, с тобой всё нормально?!

Ада задумчиво прикусила губу.

— Да, да, всё отлично, просто Марк устроил мне отпуск.

Бабушка знала о её парне и называла его «ухажёром».

— Отпуск? Тебе полезно, а то совсем бледная стала. Куда поехали-то?

— В деревню. Тут лес, горы, свежий воздух.

— Горы, говоришь, ну ладно, отдыхайте. Ухажёру привет! Ты только не забывай меня, а то я беспокоюсь. Думала, если завтра не позвонишь, поеду к тебе. И мать звонила, переживала.

— Тут связь плохая.

— А почему звонишь с другого номера?

— С симкой проблемы. Запиши новый.

— Сейчас…где моя ручка?

После разговора Аду охватило чувство стыда. Она никогда не врала бабушке, но теперь не могла по-другому. О ней беспокоилась даже мама, вечно занятая собственными проблемами, она всё же по-своему любила дочь. Ада решила, что позвонит ей завтра и расскажет о Марке.

Поздним вечером они лежали в кровати полностью обнажённые. Лунный свет проникал сквозь тонкую занавесь, мягко освещая их нагие тела — серебристое сияние скользило по коже, подчеркивая каждую линию, каждый изгиб, каждое дыхание.

— Когда я принял эликсир, то не ощутил абсолютно ничего.

— Почему тогда у меня ломит всё тело?

— Это от ранения, дай время восстановиться телу.

Ада машинально провела ладонью по груди и вздрогнула — под ситцевой тканью ощущался болезненный отёк. Синяк расползся широким пятном, тёмно-лиловый по краям и болезненно жёлтый в центре.

— Значит, мы такие же живые, как и все?

— Конечно, — сказал он и провёл рукой по её волосам. — Ада, мы погибнем, если кто-то выпустит нам пулю в сердце, бросит с десятого этажа или утопит. Но наше тело практически не знает болезней, легче переносит суровые климатические условия, мы способны оправиться от тяжёлых ранений, мелкие царапины для нас словно укус комара — заживают в считанные сроки. А главное, мы никогда не постареем.

— Так говоришь, словно перепробовал все способы самоубийства, — усмехнулась Ада.

— Я изучал себя и своё тело. Как учёный, я воспринимаю это прежде всего как эксперимент, продолжающийся всю жизнь.

— Всю бессмертную жизнь, — уточнила Ада, и Марк улыбнулся.

Ада поцеловала его в висок и обратила внимание на то, что рядом с ним всё плохое уходит куда-то на задний план.

— Ты так отчаянно растирал мои ноги в тот вечер, хотя прекрасно знал, что я не заболею.

Марк пожал плечами.

— Это забота и любовь.

— У тебя остался всего один цветок.

— Я знаю. Продолжу изучать его, буду экспериментировать с настоем. Мне хочется добиться самостоятельного цветения без стимула.

— А как же лаборатория? Ты ведь говорил, что у тебя контракт.

Марк махнул рукой.

— Наша безопасность для меня важнее всего.

Какое-то время они молчали, а потом неожиданно для самой себя Ада спросила.

— Как ты думаешь, я смогу иметь детей?

Вопрос сорвался почти шёпотом, но внутри всё сжалось в тугой ком — от страха, надежды и странной, пугающей хрупкости момента. Она редко задумывалась о потомстве, но теперь было важно выяснить этот момент.

— Это тоже часть загадки. И я не прочь её исследовать, — прошептал Марк ей в ухо, и от его голоса у неё по спине пробежали мурашки. — Но поверь, я найду любой способ сделать тебя счастливой.

На её губах возникла лёгкая улыбка, глаза стали влажными. В груди затрепетало тепло, словно её сердце просыпалось после долгой зимней спячки. Она теснее прижалась к его горячему телу и подумала, что, возможно, вечная жизнь не так пуста, как ей казалось прежде.

Глава четвёртая. Настоящее

В дверь постучали. Марк сонно поплёлся открывать.

— Ещё спите что ли? Мы же на девять договаривались!

На пороге стоял взъерошенный Савир — в мешковатой куртке, ватных штанах, чёрных берцах, без шапки и с бензопилой в руках.

— Сейчас соберусь. Ты пока заходи.

— Ага.

Марк включил электрический чайник, который недавно купил в магазине и пошёл переодеваться. Всё-таки он здорово привык к современным технологиям. Как раньше обходились без всего этого — страшно и представить! Всего за каких-то полгода Ада открыла для него мир фильмов и коротких роликов. Не думал он, что так подсядет на это, даже выбрал себе смартфон с интернетом, предпочтя забыть о кнопочном.

Вернувшись, он вытащил из холодильника хлеб, масло и колбасу и поставил их перед гостем.

— О, и ты у нас соня! — воскликнул Савир, увидев медленно выходящую из спальни Аду. Она уже успела переодеться в серые джинсы и оранжевый свитер с оленями. Хотя в доме было тепло, она всё ещё не до конца оправилась после ранения и частенько мёрзла.

— Привет, — улыбнулась девушка. — Будешь бутерброды?

— Конечно! Как говорится, дают — бери.

И он рассмеялся, обнажая кривые зубы. Савир был простым деревенским парнем с голубыми глазами и светлыми волосами. Он любил своё дело, которое приносило не так много денег, но всё же помогало кормить семью. А детей у него было целых пятеро! От природы добрый и простой он легко втягивался в разговоры и заводил дружбу. Когда Марк только приехал в Каллерию именно Савир был первым, с кем он познакомился. Парень сам вызвался помочь Марку следить за домом в его отсутствие и предложил работу со словами: «Мне всё равно помощник нужен. А тебе какие-никакие деньги будут!».

Ада наспех нарезала бутерброды, Марк разлил чай по кружкам, и они сели за стол. Савир принялся рассказывать о том, как жена отругала его за разбросанные по дому вещи и выгнала с кухни, всучив в дорогу несколько жареных сосисок. Сказав это, он вскочил, подбежал к вешалке, достал из кармана куртки пакет и выложил сосиски на тарелку.

— Берите, я не жадный.

Ребята засмеялись, но решили не отказываться от угощения.

— Ай, совсем забыл! У меня вот, что ещё для вас есть.

Пошарив в кармане брюк, он протянул Марку маленькую потрёпанную временем книжицу в кожаном переплёте.

— Я недавно снова наведывался в заброшенный дом на окраине. Сам не знаю, чего меня тянет туда. Проходил мимо и смотрю, окно разбито. Подумал, загляну, ключи-то мне от Елены достались.

Савир схватил бутерброд и продолжил рассказ:

— Ну так вот, внутри ничего нового. Видать, хулиганы всё же не смогли залезть.

Марк не спешил открывать книжку — вместо этого внимательно слушал друга, предчувствуя, что он ведёт к чему-то важному.

В том доме раньше жила одинокая пожилая женщина. Именно у неё долгое время хранился дагеротип, который перед смертью Елена отдала в музей. Теперь дом пустовал. Желающих переехать так и не нашлось. Елена имела дурную славу местной ведьмы — суеверные жители побаивались чёртова, как они выражались, места. Только не Савир, он любил совать нос не в своё дело.

Парень откусил значительный кусок бутерброда и затараторил вновь, видя обращённые на него любопытные взгляды:

— Так вот, там же библиотека осталась. Я подумал, возьму своей почитать что-нибудь, она у меня любит это дело. Вытащил первую попавшуюся книгу, полистал, а это чей-то старый дневник. На вид ему лет сто! И как не развалился? Решил показать тебе, ты ведь просил передавать интересные находки оттуда.

Марк кивнул в знак благодарности и открыл дневник. На пожелтевшей бумаге перьевой ручкой было выведено до боли знакомое имя — Эжен Леблан. Сердце пропустило удар. Этот почерк он узнал бы из тысячи.

— Эжен, — только и вымолвил он, поднялся и, как был в одной рубашке, вышел на крыльцо. Холодный мартовский ветер обдал его лицо, проникая сквозь тонкую ткань и заставляя поёжиться. Он стоял, вглядываясь в лесную чащу, где между деревьев проскальзывали лучи солнца, словно надеясь, что в этой тишине найдёт ответы на вопросы, терзающие его душу.

Глава пятая. Настоящее

Несколько дней Марк был сам не свой. Он постоянно перечитывал дневник лучшего друга, которого потерял два века назад. Марк читал про себя и вслух, разбирая скрытый между строк подтекст. Эжен рассказывал о своих чувствах и делился переживаниями. Дневник был его верным слушателем на протяжении многих лет. Он делал немного записей, фиксируя важные вещи, происходящие в его жизни, благодаря чему Марк смог узнать, как сложилась судьба его друга.

Важное из дневника Эжена

«Дорогой дневник! Сегодня второе мая 1846 года. Завтра будет великолепный день. Мой друг Роман пригласил меня сделать портреты в лаборатории. К его учителю Николасу приезжает коллега по работе — Вильгельм. Будут исследовать какие-то диковинные растения, я, к сожалению, не силён в ботанике, моя задача заключается в другом — сохранять историю. Немного волнуюсь, что в процессе что-то пойдёт не так, но стараюсь взять себя в руки. Я уже собрал всё необходимое, готовлюсь ко сну и не могу дождаться утра».

«Здравствуй, дорогой дневник! Сегодня пятое мая 1846 года. Процесс дагеротипии прошёл отлично! Я приехал пораньше, чтобы успеть подготовиться, познакомился с коллегой Николаса и приступил к работе. Я задагеротипировал три портрета: на первом ученик и его учитель, на втором гость, а на третьем двое учёных. Один из дагеротипов был испорчен на стадии проявления, но два других я сумел довести до ума. На следующей неделе порадую друзей подарками».

«Дорогой дневник! Хочу поделиться с тобой страшными событиями, произошедшими в моей жизни. Неделю назад погиб мой лучший друг и его наставник. В лаборатории, где они трудились день и ночь случился страшный пожар. Я глубоко убеждён, что это чьих-то рук дело. Городская полиция заявила, что пожар произошёл из-за керосиновой лампы. Но я в это не верю. Николас и Роман не могли допустить подобную опрометчивость. Я говорил с представителями полиции и попросил их тщательно всё проверить. Страшно осознавать, что человек, который совершил подобное, может гулять на свободе.

Я не сплю уже вторые сутки. Жена очень переживает за меня, но я не могу перестать оплакивать друзей. Всё, что у меня осталось от них — это дагеротипы, которые я так и не успел им подарить.

Глубоко скорблю и, скрепя сердце, обещаю, что буду помнить тех, кто был мне дорог».

«Дорогой дневник! Сегодня первое июня 1871 года. Спустя столько лет я случайно узнал правду, которая ранила меня больнее лезвия ножа.

Начну с того, что вчера умер господин Вильгельм. Какое-то время мы с ним поддерживали общение, но если бы я знал, к чему он причастен, то сразу бы упрятал его за решётку! Он переехал в наш городок не так давно. Его дочь успешно вышла замуж за юриста и перебралась в Галдорию. Со временем она перевезла отца — он стал совсем немощным. Старик, бывало, заходил ко мне в мастерскую во время прогулки, чтобы перевести дух. Опираясь всем телом на трость, он подолгу разглядывал сохранившиеся дагеротипы. Хотя этот способ уже считается устаревшим, я сохранил работы прошлых лет, ведь это наша история.

Как-то раз я показал Вильгельму портреты с того самого дня, когда он приезжал в Галдорию к Николасу. Я не мог расстаться с этими историческими моментами — единственным, что у меня осталось от моих друзей. Поэтому и не предлагал ему забрать их. Мне казалось, он обрадуется, когда увидит себя и старых знакомых. Но старик впал в истерику — он швырнул дагеротип, едва не разбив его, и начал кричать что-то неразборчивое, тело забилось в конвульсиях, а в глазах застыл животный страх. Я отправил свою помощницу за доктором и после этого случая долго не видел старого Вильгельма.

Мы встретились спустя полгода. Он уже не мог ходить и прислал ко мне слугу с просьбой зайти.

Я застал Вильгельма на смертном одре и в тот момент понял, что он хочет рассказать что-то важное. Как сильно я удивился, когда он признался, что поджёг лабораторию много лет назад, желая заполучить некое чудодейственное растение и присвоить все открытия себе. Негодяй хотел избавиться от Николаса и Романа и у него это получилось. Однако он так и не смог найти растение. Видимо, Николас забрал его с собой в могилу.

Несчастный старик всю жизнь жалел о содеянном, чувство вины ежедневно сжирало его, не давая ни покоя, ни возможности простить себя за сделанное. Несколько раз он хотел покончить с собой, но не смог, представляя, как сильно огорчиться его горячо любимая дочь Мэгги.

Я был так обескуражен его признанием, что порывался сообщить полиции, но, взглянув в влажные глаза умирающего старика, понял — это бесполезно. Он покидал этот мир.

Никакая полиция уже не сможет вернуть моих друзей, поэтому я решил, что нечего ворошить прошлое. В душе остался груз тяжёлой утраты и желание вернуть те дни, чтобы спасти Николаса и Романа.

Марк корил себя за то, что так и не нашёл в себе смелости вернуться в Галдорию и рассказать обо всём Эжену и отцу, чтобы облегчить их боль. Ада видела его слёзы и не знала, как помочь ему. Она обнимала и подолгу гладила любимого по спине, уверяя, что Эжен прожил счастливую жизнь и навсегда сохранил память о лучших друзьях, об это свидетельствуют два сохранившихся дагеротипа.

— Я бы уничтожил дагеротип с Вильгельмом. А Эжен сохранил его, — говорил Марк, вздыхая. — Эжен, мой лучший друг, он всегда был человеком с большим сердцем.

— Он словно смотрел в будущее и знал, что когда-нибудь тебе пригодится именно этот дагеротип.

Одним апрельским вечером Марк предложил Аде прогуляться. Снег уже постепенно сходил, весна наконец вступала в свои права: в воздухе пахло талой землёй, сквозь голую почву пробивались первые робкие ростки, а в небе медленно таяли розоватые облака.

— Ада, настала пора рассказать про артефакт.

Он помолчал, вглядываясь куда-то сквозь голые деревья, и продолжил:

— Я устал. Больше не могу бегать. Мечтаю наконец-то обрести покой — остаться в этой старой деревушке, с головой уйти в исследования… и в твою любовь.

— Отличный план, — улыбнулась Ада и крепче сжала его руку. — Я внимательно слушаю.

Глава шестая. Настоящее

— Начну с того, что однажды я попал в тайное общество «Ключ из пепла», — начал свой рассказ Марк. — Это группа фанатиков, помешанных на бессмертии. Я узнал о них почти в то же время, когда Николас рассказал мне о цветке. Однажды моя знакомая пригласила меня туда, хотя они редко принимали новичков, но моя кандидатура показалась им интересной. Возможно, из-за того, что я водился с известным учёным. Я думаю, они надеялись переманить нас на свою сторону, прекрасно понимая, как им пригодятся наши навыки. Я посетил всего одну встречу и жалею об этом до сих пор. То, что происходило там, не описать словами.

Эти люди нашли некий артефакт и устраивали ему жертвоприношения. Он был для них богом и проводником в «бессмертие». Тому, кто забирал одну невинную жизнь, артефакт дарил вечность. Я поклялся, что уничтожу эту проклятую вещь и в ночь после принятия эликсира украл его и подался в бега. С тех пор вот уже два века за мной гоняются те, кто варварским способом забирал людские жизни.

— Ты так и не смог уничтожить его? — спросила поражённая историей Ада.

Марк тяжело вздохнул и покачал головой.

— Первые годы я просто скрывался и учился жить кочевой жизнью. Приходилось внезапно срываться с места, бросать начатое и начинать всё сначала где-то ещё. Я зарабатывал как мог, применяя всё то, чему успел научиться. По ночам исследовал цветок и всячески пытался уничтожить артефакт. Но так и не смог. Пока наконец не спрятал его в лесу в нашем жилом комплексе.

Ада тяжело вздохнула.

— Это было слишком опрометчиво! Ты должен был рассказать мне.

— Изначально я не планировал этого делать. В тот день я в тайне ото всех закопал артефакт под одной из старых елей. Кстати, Джерри учуял меня, и мы чуть не пересеклись. Но я не хотел втягивать тебя в это и ушёл.

Ада нахмурила лоб, смутно припоминая, как испугалась тогда.

— Не хотел втягивать, но тут же заявился на моём пороге с цветами и снимками.

Марк улыбнулся.

— Я рассчитывал, что ты поможешь мне и каждый пойдет своей дорогой, но сердцу не прикажешь.

Ада посмотрела в его голубые глаза и в который раз отметила, что в них больше нет той ледяной печали, которую она видела в первые дни. Рядом с ней он таял и оживал. А она загоралась как спичка от одного лишь прикосновения и готова была сгореть, лишь бы никогда не видеть в этих красивых глазах одиночество столетий.

— Как он выглядит? — наконец задала вопрос Ада.

— Артефакт? Это обыкновенная глиняная ваза с узким горлышком, которая на первый взгляд не представляет ничего особенного. Я бы в жизни не догадался, что она может творить, если бы не видел всё собственными глазами.

— Но как они нашли её? Тайное общество следило за тобой?

— Я не знаю, могу только предположить, что они использовали что-то наподобие металлоискателя, но с другим назначением.

Ада прикусила губу и аккуратно обошла большую лужу, слегка перегоняя Марка. Развернувшись всем корпусом, она задумчиво посмотрела на парня:

— Если цветок продлевает жизнь и сохраняет молодость, но не защищает от пуль, то в чём подвох артефакта? Жертвоприношение не заканчивается ничем хорошим.

Марк уставился на клонящееся к закату солнце и безмятежно проплывающие облака, пнул еловую шишку и задержал взгляд на лице Ады.

— Он высасывает душу. Все члены тайного общества, воспользовавшиеся его «дарами», с годами иссохли и превратились в жутких стариков с гнилью внутри. Они с лёгкостью могут убить или предать, для них важен лишь собственный комфорт и желание вернуть молодость. Именно поэтому они не прекратили мои поиски, в надежде забрать артефакт и повторить свои жуткие ритуалы. А ещё они ни раз посягали на цветок, до них дошла информация и о нём, случалось, что я попадал в их ловушки, но мне всегда удавалось вовремя сбежать.

— Они думают, что цветок вернёт их души? — Ада скрестила руки на груди и поравнявшись с Марком, направилась вперёд. — Напрасно!

— Эти люди — глупцы, застрявшие в позапрошлом веке и продавшие душу дьяволу. Я наводил справки и знаю, что их общество постоянно росло. Вероятнее всего они приманивали людей лёгкими деньгами и обещали вечную жизнь. Я боюсь, что «Ключ из пепла» вновь начнёт приносить жертвы, заполучив артефакт.

Ада не могла не согласиться с ним, понимая всю серьёзность ситуации.

— Я уверен, что они и сейчас ищут нас, но с меньшим рвением, ведь теперь в их руках — то, за чем они охотились два века.

Парень уставился в сырую землю и поковырял носком ботинка кашеобразный снег.

Какое-то время они шли молча, а потом девушка вдруг произнесла:

— А ты не думал, что цветок и артефакт могут быть как-то связаны?

Парень улыбнулся, поражаясь её наблюдательности.

— Бывало. Но так и не пришёл к разумному выводу.

— Я займусь этим, — объявила Ада и пошарив в кармане куртки, нашла конфету и протянула Марку. — А пока съешь и насладись моментом.

Марк улыбнулся. Как он был благодарен судьбе за то, что она подарила ему эту девушку, способную понимать с полуслова.

Глава седьмая. Настоящее

Тёплое солнышко приятно согревало голые плечи Ады. Они с Марком решили устроить небольшой пикник в лесу: насладиться бутербродами с маслом и колбасой, полюбоваться расцветающей природой и поговорить обо всём на свете.

Ада надела лёгкий голубой сарафанчик в горошек и прихватила соломенную шляпку, оставшуюся от прошлых хозяев, которая очень кстати попалась ей под руку, когда она разбирала шкаф. Захотелось добавить украшений, и Ада повязала вокруг неё голубую ленту, подходящую к её сарафану.

Они расстелили плед на молодую весеннюю траву и стали распаковывать рюкзаки с едой. Ада взяла термос, в котором заварила чай с мелиссой и стала разливать его по пластмассовым кружкам.

Лёгкий ветерок нежно играл с её волосами, подхватывая их и кружа, вдалеке шумела река, а на деревьях пели птицы, погружая в состояние спокойствия.

Марк протянул Аде тарелку с бутербродами, и та взяла один.

— Расскажи мне о своей жизни, — попросила она, откусывая кусочек.

Марк уставился на девушку. Его каждый раз впечатляла её природная красота, особенно сейчас, когда вокруг распускались цветы. Парень от всей души радовался, что теперь может ежедневно дарить лесные букеты своей возлюбленной, приравнивая её красоту к дарам природы.

Солнечные блики играли в кружке, откуда доносился лёгкий аромат мелиссы, а в листве неподалёку шуршали ящерицы. Марк на мгновение прикрыл глаза, вдыхая аромат трав, и позволил себе почувствовать покой — редкое для него состояние. Лес казался живым, будто знал, что они пришли с добром.

— Ты когда-нибудь видела море? — спросил он, неспешно отпивая чай.

— Нет.

— Тогда мы должны увидеть его вместе. Беспокойные шумные волны, запах соли и песка, брызги и бескрайняя синева. Однажды мне довелось плыть на корабле целую неделю. На моё счастье, меня не донимала морская болезнь. Я много читал, гулял по палубе и общался с пассажирами. Там я познакомился с одним врачом, которому нужен был помощник. Я изучал экспериментальную науку и имел представление о физиологии и лечении, поэтому сразу предложил свою кандидатуру. Мне была нужна работа. Мы быстро нашли с ним общий язык и работали вместе на протяжении двух лет в курортном городке на берегу моря. А потом на мой след снова вышли и мне пришлось проститься с человеком, который стал другом.

Марк тяжело вздохнул и опустил взгляд на руки, сжимающие кружку.

— Это было нелегко, — признался он. — Каждый раз, когда я прощался с человеком, с которым сближался, я понимал, что, возможно, мы больше никогда не встретимся. Мне не хотелось ещё больше подвергать опасности жизни тех, с кем я сближался, хотя я, в силу своего эгоизма и жажды общения, делал это снова и снова. Через меня прошло много людей, у каждого была своя судьба, характер, хобби и страсти. Я встречал жестокость и доброту, видел глубокую боль в глазах и настоящее счастье. За два века сама жизнь показала мне своё лицо, усыпанное шрамами.

— А если бы ты смог победить тайное общество? Что бы ты делал? — спросила Ада, облокачиваясь на шершавый ствол дерева, и почувствовала, как кора колется сквозь тонкую ткань сарафана.

— Я бы нашёл тебя и поселился в этом домике.

Тёплая улыбка заиграла на лице Ады, озарённая лучами майского солнца. Парень поцеловал её в щёку и убрал непослушный светлый локон за ухо.

— Бери яблоки, сладкие, — сказал он, протягивая мешочек с разрезанными на дольки фруктами. Ада поблагодарила и задала вопрос, который давно её волновал.

— У тебя было много женщин?

Марк пожал плечами.

— Я никогда не был ловеласом, но и целомудренным монахом меня не назовёшь.

Девушка улыбнулась и ощутила прикосновение его руки на своей талии.

— Если ты думаешь, что кто-то может заменить тебя, то это наглая ложь. Такую, как ты, я искал два столетия.

Ада опустила голову на его плечо и прикрыла глаза. Рядом с ним отступали все тревоги и невзгоды. Возможно, что именно в этот момент, пока они с Марком неторопливо пили чай в лесу, за ними охотились бездушные фанатики, желая забрать злосчастный цветок. Но Ада не спешила покидать поляну в поисках укрытия. Став бессмертной, она перестала суетиться и поддаваться внезапной панике. Вместе с Марком они обязательно что-нибудь придумают. Теперь для этого у неё есть вечность.

Глава восьмая. Настоящее

В тот день ничего не предвещало беды. Марк вместе с Савиром уехал на рыбалку с ночевкой на стареньком уазике друга. Ада осталась одна. Она продолжала искать информацию о связи цветка и артефакта, но попытки не приносили результатов. За окном стояло жаркое лето. К своему удивлению, девушка полюбила огород и с трепетом выращивала астры, пионы и лилии. А ещё — картошку, помидоры, морковку, зелень и лук. В их семье никто не увлекался такими делами, Ада стала первооткрывателем.

Семейная хозяйственная жизнь увлекла её с головой. Эти хлопоты нравились Аде и заставляли почувствовать себя полезной. Работы она теперь брала немного — только самые интересные заказы, и те — удалённо. В основном это была оцифровка и цветокоррекция старинных документов, реставрация фото или рекомендации по хранению редких экземпляров. Каллерию она не покидала, предпочитая отправлять все файлы онлайн или нанимая курьера. Марк, как и раньше, запрещал ей выезжать и сам занимался покупками по её списку. Но девушка не сильно отчаивалась, она любила свою затворническую жизнь в глуши. Здесь, вдали от шума и суеты, каждый день начинался с тишины, запаха трав и потрескивания старого дерева под ногами. Она читала, работала, ухаживала за садом и по утрам варила ароматный кофе для себя и Марка, слушая, как просыпаются первые пташки. Мир сократился до пары комнат, тропинки к лесу и речки. Но в этом маленьком мирке было место и покою, и надежде.

Единственный человек, по которому она сильно скучала – это бабушка, а ещё, пожалуй, сводный брат. Хотя второму она частенько звонила по видеосвязи. Бабушка же предпочитала общаться по телефону, но Ада любила их встречи за чашечкой чая и вечерние просмотры документальных фильмов, поэтому то и дело рвалась навестить старушку. Но Марк постоянно останавливал её, напоминая про «Ключ из пепла». Иногда излишняя предосторожность раздражала Аду, но она ничего не говорила Марку, прекрасно понимая, что он волнуется за неё.

Джери лениво разлёгся на полу и сладко посапывал. Аде нравилось наблюдать за ним, при виде любимого питомца на лице невольно возникала улыбка.

Ада встала с дивана и хотела было сделать бутерброд с маслом, как вдруг раздался телефонный звонок. Бабушка. Странно, она ведь обычно звонит ближе к шести.

— Привет, ты сегодня рановато, — весело проговорила Ада, но взволнованный голос бабушки заставил её замереть на месте.

— Адочка, помоги! Они пришли…

Послышалось мычание и звуки ударов. Ада вздрогнула.

— Бабушка! Что случилось? Алло!

В трубке возник тяжёлый голос, от которого у девушки пробежали мурашки.

— Вези цветок. Если цветка не будет в ближайшие два часа, я убью её.

Ада ощутила, как по телу разлилась ледяная дрожь, а в горле пересохло. Она стояла посреди кухни, ни жива ни мертва, не в силах произнести ни слова. Их нашли. Нашли.

В трубке уже давно повисла тишина. Но Ада застыла словно изваяние.

Джерри, заливаясь лаем, тревожно метался рядом. За окном пели птицы, светило солнце. А на душе у Ады зияла дыра. Бабушка... Её самый родной человек, который вырастил и воспитал её, научил читать и писать, рассказывал сказки и привил любовь к истории. Бабушка, любимая бабушка, почему именно ты?

Отмерев, Ада быстрым шагом направилась в спальню, заглянула под кровать и трясущимися руками выдвинула коробку из-под обуви, в которой лежал пистолет. Марк спрятал его туда на всякий случай. А ещё научил Аду обороняться и стрелять.

Марк... Что же делать? Он ведь вернётся только завтра.

Его телефон не отвечал, в тех местах, где парень с другом ловил рыбу, не было связи. Но девушка не могла сидеть сложа руки и ждать, когда случится несчастье. Её бабушка в руках страшных людей, а может и вовсе бездушных тварей. И она сделает всё, чтобы спасти её.

Миска Джерри была до краёв наполнена едой. На столе – записка. А сама Ада уже мчалась на предельной скорости, рассекая лужи, оставленные утренним дождём.

Глава девятая. Настоящее

Шёл дождь. На небе сверкала молния, ветер гулял, сметая всё на своём пути. С тяжёлым сердцем Марк ехал к бабушке Ады на машине Савира. Не так он представлял их знакомство. Совсем не так. Всё должно было пройти в уютной атмосфере: за чашкой чая с муравейником, под тихий фон телевизора, где что-то бормотал старый фильм. Бабушка бы радостно суетилась на кухне, ставила на стол варенье, а Ада — смущённо улыбалась, опустив взгляд и держа за руку Марка. Агата не смогла бы сдержать слёз, обязательно поздравила бы молодёжь и крепко обняла. А через месяц, с благословения бабушки, они бы расписались, как и хотел Марк. Он даже уже купил кольцо с изумрудом. Долго выбирал, объехал почти все ювелирные магазины, пока не нашёл то самое. Но всё перечеркнула одна записка.

Возможно, прошли сутки, а может и больше. Быстрым некрасивым почерком Ада написала, где она и что произошло. Читая, Марк ощутил, как пол ускользает у него из-под ног. Он был уверен, что теперь они не придут, но каждую ночь ему снилась мёртвая Ада. Он уговаривал себя, что всё будет в порядке, но продолжал прятать её от целого мира. Он верил в лучшее, но в тайне от неё проверял историю браузера, боясь, что во время поисков информации об артефакте и цветке она наткнётся на что-то опасное.

Дождь усилился. Ещё утром небо озаряло яркое солнце. Но всего за мгновение над землёй нависли чёрные тучи. Природа словно понимала всю обречённость ситуации и страдала вместе с Марком.

— Чёртов Савир, чёртова рыбалка, чёртова деревня! — ругался Марк, лихо обгоняя машины и рискуя попасть в аварию. Ехать по скользкой трассе было то ещё удовольствие, но собственная безопасность заботила его в последнюю очередь.

Прошли сутки. Сутки! Что эти варвары успели сделать с Адой за столько времени?

Вместе с другом они наловили два ведра рыбы, Марк от души нарвал полевых цветов и спешил домой — поскорее увидеть любимую. Но его встретил скулящий Джерри и клочок бумаги.

Всю дорогу Марк не прекращал звонить ей. В ответ слышались длинные монотонные гудки, заставляющие переживать ещё сильнее. Но страшнее всего был тот факт, что Ада не взяла проклятый цветок. Почему? Почему она просто не отказалась от него, чтобы сохранить свою жизнь? Плевать на все исследования и то, что сотворят эти нелюди! Её жизнь важнее всего на свете.

Марк до хруста сжимал челюсть. Внутри разливалась ярость. Он был готов собственноручно расправиться с этими тварями, если они хоть пальцем тронут его любимую.

Несколько раз звонил телефон. И Марк подрывался взять трубку, в надежде, что это Ада, но ему докучал Савир. Сброс. И ещё раз сброс, ведь в любой момент могла набрать она.

В голове то и дело крутились строчки из записки.

«Они нашли нас. Я еду к бабушке. Не могу по-другому. Прости меня». Он был уверен, что лишился цветка. Но из дома пропал только пистолет.

— Вы ушли с маршрута, — произнёс голос в телефоне, и Марк повернул направо, как и было показано на карте. Спасибо Аде, что научила его пользоваться навигатором. Старые дорожные карты не всегда выручали. Адрес он знал наизусть. Запомнил на всякий случай, который, к несчастью, наступил.

Припарковав машину около подъезда и вооружившись винтовкой Савира, он вбежал на второй этаж и толкнул незакрытую дверь. Подозрительная тишина, запах пота и крови. Марк ощущал, как гулко билось сердце в груди.

Резкий звук. Щелчок затвора. Шаги. Марк поднял винтовку.

Её крик эхом разнёсся в тишине.

— Марк, беги!

А потом боль в районе груди. Нестерпимая, жгучая. Больнее лишь её пронзительный, раздирающий душу на части, крик. Кажется, на этот раз он попался. Но Марку было не жаль расставаться с жизнью, страшнее, что он так и не смог спасти её.

Глава десятая. Несколькими часами ранее

Сквозь пелену слёз Ада слушала легенду, которую ей рассказывал этот жуткий человек. Хотя человек ли он? Его тело высохло, волосы вылезли, в глазницах чернела мгла, вместо кистей рук — лишь кости, а вместо голоса — скрипучий звук, как будто кто-то царапает гвоздём по металлу. Он был облачён в серый балахон с капюшоном, но даже это не могло скрыть его жуткий облик от мира.

— Много веков назад жили два брата. Оба они были от природы одарёнными магами. Первый любил мир, помогал всем живым существам и исцелял с помощью магического цветка – Элуриума, когда-то дарованного человечеству небесами. Но Второй брат не разделял его ценностей и любил разрушение, где бы он не оказывался начиналась настоящая катастрофа. Шли годы, и однажды Первый брат увидел, что Элуриум стал не только продлевать жизнь, но и делать людей бессмертными. Кто-то использовал подаренное ему время с пользой, а кто-то вставал на скользкий путь. Тогда Первый брат при помощи силы засушил растение, чтобы больше оно не нарушало равновесие мира. А исцелять людей он умел и самостоятельно.

Но Второму брату не понравилось подобное решение. Он наложил на цветок проклятие и заточил часть его души в древний артефакт. Больше цветок не мог давать плоды и вечную жизнь, но зато с помощью артефакта и жертвоприношения делал людей бессмертными. Правда это бессмертие становилось их личным проклятием, нашим проклятием. Но Второго брата это уже не волновало, ведь он добился того, чтобы люди могли жить вечно и служить ему. Артефакт долгое время был спрятан от людских глаз, но однажды попал в наше тайное общество.

Человек в балахоне замолчал и приблизился к Аде. От него веяло могильным холодом. Девушка дёрнулась, но связанные руки не давали оттолкнуть жуткое существо от себя. Она приехала спасти бабушку, но опоздала. А теперь та же учесть совсем скоро постигнет и Марка. Боль была где-то в районе сердца и сжималась тугим узлом, обмотанным шипами. Ада не могла поверить в то, что её любимой бабушки больше нет. Её то и дело накрывала пустота и одиночество. Она теперь одна на всём белом свете. А мир лишился такого светлого и доброго человека, как её бабушка, которая всю жизнь пекла для неё пироги и с детства рассказывала сказки. Она не заслужила такого конца. Это несправедливо.

Вот уже сутки Ада была под властью человека в балахоне, который называл себя Лик Безвременья. Рядом ходили пузатые громилы с пистолетами, в отличие от Лика они выглядели как люди, а на кухне, где они с бабушкой так часто вместе пили чай, лежало бездыханное тело старушки.

Первое время Ада порывалась убить мерзавцев, причинить им ту же дикую боль, которую они доставили ей. Но за каждую искру гнева — удар. В живот, по рёбрам, в лицо. Кровь текла изо рта, тело ныло, в груди копошился страх. Её бессмертие — жалкий дар. Оно не убивало, но заставляло проживать каждую муку до конца. Снова. И снова.

Она всячески пыталась развязать связанные за спиной руки. Но проклятый маг не сводил с неё своих чёрных пустых глазниц. И она была уверена, что он каким-то образом видел каждое её движение. Слезы беспрестанно текли по щекам, она кричала, просила выпустить её, грозилась расправой и уверяла, что цветок давно исчез. Так бы и продолжалось, если бы один из громил не ударил её прикладом по голове и не вырубил.

Она очнулась только спустя несколько часов. Дико хотелось пить. Но мрази, что держали её в заложниках не отвечали на её просьбу. Она чувствовала, как теряет себя. Как в её голове гаснет свет. Как всё то, что раньше было важным: Марк, бабушка, цветок — теперь теряло очертания, становилось серой пылью. Бессмысленной, как сама нынешняя жизнь Ады. Она так измучалась от всего пережитого, что кажется, у неё больше не осталось сил бороться, потому что бороться было не за что. Бабушки нет, а Марк погибнет, как только придёт ей на выручку. Едва столкнувшись с Ликом, она поняла, что он задумал и осознала себя лишь приманкой. Он лихо провёл их. Лик знал, что она не привезёт цветок, потому что это сделает Марк.

— Любовь делает людей слабыми и уязвимыми, — говорил Лик, продолжая вгрызаться в неё пустыми глазами.

Ада винила во всем происходящем себя. Надо было спрятать бабушку, увезти в другой город, снять квартиру, дать деньги. Но они с Марком были уверены, что «Ключ из пепла» не выйдет на неё. Какие же они всё-таки самонадеянные, наивные, влюблённые дураки. И даже Марк, проживший два века, не смог раскусить их план. Не годы дают нам мудрость, а поступки, из которых ты черпаешь эту мудрость. Правильные, хорошие, несущие миру добро и свет. Страшнее всего — бездействие и безразличие, несущие за собой необратимые последствия.

Ада тяжело вздохнула и глянула на часы. Он скоро будет здесь. Лучше бы она не оставляла записку. Тогда бы это спасло ему жизнь. Марк бы уехал и навсегда позабыл о ней, забрал цветок и продолжил свои исследования. Вот только радужная картинка быстро сменилась печалью. Нет, он бы не смог так. А тайное общество нашло бы его точно также, как и делало всегда.

Ада хотела как-то предупредить его об опасности, но у неё забрали всё, включая телефон и пистолет. Она была слишком самонадеянной и глупой, раз решила тягаться с древними силами.

— Возьмите мою жизнь, — вдруг предложила измученная девушка, всматриваясь в пепельное лицо Лика.

Он долго молчал, а потом скрип нарушил гнетущую тишину. И вновь от этого у Ады пробежали мурашки по коже.

— Нет. Мне нужен он. Человек, впервые познавший дар цветка, спустя пять веков. Через него мы воскресим древнюю силу. Он — жертва. Он придёт. И мы его примем.

Глава одиннадцатая. Настоящее

Сердце Ады разорвалось в клочья. Дикий крик вырвался из груди, срываясь на истеричный плач. Где-то в районе сердца ощущалась тяжесть — будто туда с размаху вонзили нож. В горле стоял ком, а дыхание срывалось на короткие хриплые вдохи. Мир вокруг будто померк, звуки стали глухими, размытыми, как сквозь толстое стекло. Всё внутри кричало, металось, не желая верить в произошедшее. В душе Ада до последнего надеялась, что он сейчас обязательно очнётся, ведь по-другому просто не могло быть. Но глаза-предатели видели страшную картину. Марк лежал на полу, раскинув руки в стороны. В его груди алел кровавый отпечаток — будто цветок, распустившийся в последний раз. Она могла поклясться, что всего на миг над его телом увидела мягкий ореол света, который тотчас же исчез. Неужели именно так артефакт забрал его бессмертную душу?

— Ты чёртов ублюдок! Как ты мог убить его?

Но её крики никого не заботили. Лик достал из нагрудного кармана серой куртки Марка плод цветка и поставил в глиняную вазу. Впервые за столько веков две части разъединённой души были так близки друг к другу.

— Да начнётся великий ритуал! — скрипучим голосом произнёс Лик, насколько этот звук можно было назвать торжественным.

Здоровяки опустили пистолеты, собрались в круг и уставились на стоящий в центре комнаты артефакт. Ада всей душой ненавидела эту проклятущую глинную вазу, хоть и видела её впервые. Это она виновата во всех бедах! Это она погубила Марка!

Её грудь вздымалась и опускалась. По щекам текли горячие слёзы, а искусанные в кровь губы саднили. Она не смогла спасти его. Она не смогла. В глазах потемнело. Но девушка крепко зажмурилась и сжала зубы до хруста, чтобы прийти в себя. Решение было принято мгновенно. Вместе до самой смерти и по-другому никак.

Звуки выстрелов наверняка давно привлекли внимание соседей, но Ада больше не ждала ничьей помощи. Люди Лика найдут способ как расправиться с кем бы то ни было. Но сейчас, когда они закрыли лица руками и затянули свои пугающие шаманские песни, погружаясь в подобие транса, у неё появился шанс.

Ада медленно приподняла связанные сзади руки, стараясь не привлекать внимания. Спиной она нащупала холодный металл — батарею. Ещё в детстве бабушка предупреждала её не бегать рядом. Старые, ржавые рёбра, одно из которых будто подточено временем. Острый край, однажды она всё-таки порезалась, ослушавшись старушку. При мысли о ней заболела душа, но Ада постаралась сконцентрироваться.

Девушка принялась тереть верёвку об этот край, работая всем телом. Пальцы едва шевелились, но она понимала: другого шанса не будет. Она уже пыталась выпутаться таким способом, но каждый раз получала удар по рёбрам от одного из придурков. Теперь же всем его вниманием завладел магический предмет, что как раз было на руку.

Сердце билось в бешеном ритме. Девушка то и дело поглядывала на наводнивших зал незваных гостей. На ритуал подтянулись даже те, кто до этого находился на кухне. Сколько их было? Десять или пятнадцать? И как они вообще все поместились в этой маленькой однушке? Прищурившись и стараясь двигаться как можно тише, Ада видела, что некоторые из них сильно походили на Лика. Те же серые балахоны, такая же тонкая, почти невидимая кожа и чёрные глазницы, которые они закрывали костлявыми пальцами.

Ада едва слышно сглотнула, надеясь, что помешанные не прекратят свой ритуал. Они были настолько поглощены моментом, что казалось, для них существовал лишь проклятый сосуд. А что, если он и вправду взял над ними контроль?

Тонкое «цвииик», и верёвка чуть ослабла. Руки болели, плечи сводило судорогой, но она продолжала, стиснув зубы. Ещё немного. Наконец Ада почувствовала, как одна петля лопнула. Ловко распутавшись, она бросилась к валявшейся на полу винтовке Марка, которую один из головорезов едва не закинул под диван, и, не колеблясь ни секунды, выстрелила себе в голову.

Глава двенадцатая. Настоящее

***

Ада весело раскачивалась на садовых качелях. Как же она их обожала! Она пела песни и мечтала дотронуться до неба своими сандалиями. В голове то и дело мелькали картинки, где она летает, расправив крылья, знает все на свете истории и считается самой красивой девочкой на планете.

— Смотри, бабушка, у меня почти получилось! — воскликнула она. — Я стала такой большой!

Бабушка Агата сидела на лавочке в беседке и перебирала абрикосы. Солнечные лучики слегка проскальзывали к ней сквозь резные деревянные узоры крыши, пятнами ложась на руки.

— Ты, мой котёночек, совсем уже большая выросла!

— Бабушка, а ты всегда будешь рядом со мной?

— А куда же я денусь?

— Даже когда я сама стану старенькой?

Бабушка отложила тазик с абрикосами, медленно поднялась и подошла к внучке.

Солнышко освещало её седые всклокоченные волосы, создавая золотистый ореол.

Ада сбавила темп и уже раскачивалась медленно, с любопытством поглядывая на бабушку. Сейчас она наверняка расскажет ей какую-то поучительную историю. Она всегда так делала, когда отвлекалась от дел.

— Я всегда буду с тобой вот здесь, — бабушка приложила морщинистую руку к сердцу девочки.

— Правда-правда?

— Конечно, Адочка.

Девочка весело спрыгнула с качелей и кинулась в объятия бабушки — самые тёплые и родные.

Внезапно небо заволокло тучами, поднялся сильный ветер, сметая всё на своём пути, отчего Аде стало страшно, и она покрепче прижалась к старушке.

Агата посмотрела куда-то вдаль и вдруг смахнула набежавшие на глаза слёзы.

— Тебе нужно вернуться.

— Куда? — не понимала девочка, со страхом оглядываясь по сторонам.

— Туда, где тебя ждут.

— А как же ты?

— Ты должна пойти одна. Мы еще обязательно увидимся.

В глазах защипало, Ада захныкала, она совсем не хотела покидать бабушку.

— Поторопись, родная, Марк ждёт тебя, — сказала бабушка и указала куда-то в сторону колышущейся яблони. — Пора.

При упоминании имени «Марк» сердце дрогнуло. В последний раз взглянув на бабушку, Ада разжала объятия и двинулась в ту сторону, куда показала старушка. Голова была свинцовой, дыхание стало прерывистым, а по виску стекала кровь. С огромным трудом девочка дошла до яблони, крепко зажмурилась и наконец очнулась.

***

Родной дом — небольшой, двухэтажный. Но Марку он всегда казался огромным замком. Вытянутые узкие окна, деревянные ставни, потемневшие от времени и ветров, с простыми, но добротными коваными петлями.

Марк лежал на траве и смотрел в небо, понимая какое же оно далекое и бескрайнее. А он всего лишь маленький человечек, время которого отмерено.

— Роман, к столу! Элизабет уже всё накрыла, — крикнула мама, выглядывая из приоткрытого окна. Её белокурые кудри осветило яркое солнце, превращая их в золотистые. Она коснулась нежным взглядом сына и едва заметно улыбнулась.

При виде неё Марк ощутил, как внутри разливается тепло. Мама, с ней у него были связаны самые тёплые и счастливые воспоминания. Как жаль, что она была с ним так мало. Даже отец, талантливый врач своего времени, не сумел излечить её от коварной болезни.

Желая подольше растянуть момент, Марк ещё немного прошёлся босыми ногами по мягкой траве, наслаждаясь свободой и легкостью. Затем поднялся по ступенькам, открыл массивную зелёную дверь и вошёл в дом, вдыхая полной грудью запах сушёных трав, которые хранились на кухне. Там было все как прежде. Прохладные каменные полы, по которым Марк всё детство бегал босиком, не боясь простыть, деревянная лестница с массивными перилами, ведущая на второй этаж. На ней Марк представлял себя мореплавателем, хватаясь за перила, словно за штурвал.

Главный зал встречал обитателей дома камином, над которым висел семейный портрет в тяжёлой раме. Посредине стоял длинный обеденный стол из тёмного дуба, с толстыми, резными ножками. Следы времени выдавали в нём едва заметные царапины и потёртости на краях, как напоминание о десятках лет, проведённых в кругу хозяев и гостей.

Отец спустился со второго этажа и приветливо помахал Марку. Кухарка хлопотала у стола, накладывая каждому жаркое из дичи.

Марк сел за стол и оглядел всех присутствующих: мама, отец, мамина сестра и суетившаяся у стола юная Элизабет. На лице невольно заиграла улыбка. Как было хорошо, так бы и сидел вечно — в кругу семьи, за вкусным столом и душевными разговорами.

Марк взял ложку и потянулся к серебряному соуснику. Его сразу окутал аромат густого, пряного соуса с вином и ягодами можжевельника. Их семья любила полакомиться. В доме было тихо, а с открытых окон слегка поддувал лёгкий ветерок, принося с собой щебетание птиц. Родители обсуждали местные новости, тётя была увлечена дегустацией дичи, заправленной душистыми травами и чесноком, а Марк тем временем наслаждался семейной идиллией. Потянувшись за кусочком пирога с корицей и гвоздикой, он неожиданно ощутил резкий удар по руке. Кисть вздрогнула и задела солонку, которая упала и рассыпала соль. С громкими восклицаниями Элизабет тут же подоспела спасать ситуацию.

— Где Ада?

Марк непонимающе уставился на мать.

— Откуда ты про неё знаешь? Она ведь ещё даже не родилась.

— Где Ада? — повторил вопрос отец и одарил сына тяжёлым взглядом.

Марк растерянно смотрел на родителей и не знал, что ответить. Он ощутил, как комната медленно отдаляется от него, а сам он словно завис в пространстве. В ушах зазвенело, в груди образовалась жгучая боль. Марк закашлялся и попытался подняться, но ноги его не слушались.

Опустив глаза, он увидел на белой рубашке алое пятно крови. С каждой секундой оно становилось всё больше, пугая своим тревожным мрачным видом, не предвещающим ничего хорошего.

— Ты должен вернуться, сынок, — уже мягче сказала мама. — Она ждёт тебя.

— Ты обещал, что не бросишь её, — сказал отец, — а настоящий мужчина должен сдерживать свои обещания.

Марк кивнул, и в последний раз взглянул на отдаляющихся вместе с комнатой родителей. Тяжёлый вздох вырвался из груди, парень крепко зажмурился и наконец очнулся.

Глава тринадцатая. Настоящее

Ада открыла глаза. Что с ней? Она умерла? Комната вокруг была наполнена различного рода звуками: крики, стоны и шум. Яркий синий свет освещал комнату любимой бабушки, затягивая в огромную серую воронку, исходящую из артефакта, всех членов тайного общества. Не веря своим глазам, Ада села на корточки и в страхе попятилась назад, больно падая на локти. Но водоворот не касался её, как не касался и тела Марка. Он забирал людей, которые променяли свои души на бессмертие или ещё не успели этого сделать, но служили Тайному ключу.

Зрелище было невероятным, даже можно сказать фантастическим. Неведомая сила артефакта словно магнитом притягивала людей, и они тут же исчезали, словно никогда их не существовало. Лишь лёгкое дрожание воздуха и едва уловимый запах озона оставались на том месте, где ещё недавно стояли их фигуры. Наконец всё стихло. Мгновение оглушающей тишины, затем треск, характерный для ломающегося куска глины — и вот от сосуда остались лишь обломки.

Ада не могла поверить своим глазам. Она чётко помнила, как решилась на отчаянный шаг, в глубине души надеясь на счастливый исход. Девушка прекрасно понимала, что артефакт может повести себя как угодно, но если верить в легенду о двух братьях, то Первый брат не позволил бы Второму нарушить мировое равновесие. Так оно и было. Вот почему Марк столько лет не мог уничтожить артефакт, потому что для этого требовалась добровольная бессмертная жертва. Это не просто поступок, а способ снять проклятие. Ада вскочила и бросилась к телу Марка. Он едва уловимо дышал. Живой! Удивительно, но на его груди больше не было жуткого алого пятна. Значит ли это, что пуля не пробила его сердце?

Она невольно коснулась своего виска, в который стреляла, но он был полностью невредим. Как такое возможно? Неужели из-за того, что она разрушила проклятие, их тела вновь обрели жизнь?

Вспомнив все сказки, что рассказывала ей в детстве бабушка, она прильнула к губам Марка и поцеловала его. Теперь она верила в то, что раньше казалось таким нереальным. После всего произошедшего любая мелочь, даже на первый взгляд, самая абсурдная, имела значение.

Но шли секунды, а Марк всё не пробуждался. Тогда Ада обернулась на злосчастный артефакт и обнаружила среди осколков цветок. Странно, он, как и прежде, был прекрасен несмотря на то, что Марк срезал его. Лепестки не увяли, а напротив — казались свежими, будто цветок только что распустился. Он излучал нежность и чистоту. Ада осторожно взяла его, вспомнила то, что когда-то рассказывал ей Марк, слегка надавила на бутон и поднесла к губам парня. Нектар янтарного цвета заструился по лепесткам и окутал приоткрытый рот Марка. Ада приложила руки к груди возлюбленного и прошептала:

— Вернись ко мне, прошу.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Ада замерла, вглядываясь в его лицо, ловя даже малейшее движение. Сморгнув набежавшие на глаза слёзы, девушка аккуратно поцеловала Марка в щёку.

Резкий вдох, а затем выдох, заставил её подскочить. Марк распахнул глаза, выцепил взглядом Аду и прошептал:

— Ты спасла нас.

Глава четырнадцатая. Настоящее

Капли дождя стекали по чёрному зонту тоненькими ручейками. Ада смотрела вдаль – на любимые бабушкины сосны и медленно брела по аллее.

— Ей так нравилось это место, — едва слышно произнесла Ада, ощущая ком в горле.

Прошла неделя после страшных событий. Артефакта больше не существовало, «Ключ из пепла» канул в лету, а вместе с ними из жизни ушла и бабушка Агата. Ада до сих пор не могла в это поверить. Неужели они больше никогда не встретятся? Не выпьют чаю, не поговорят обо всём на свете, не обсудят даже её непутёвую маму? Подумать только, что ещё пару дней назад бабушка была жива, дышала и наслаждалась жизнью, а теперь её тело предано земле. Мыслями Ада то и дело возвращалась к тому странному сну, который она видела после того, как сделала выстрел. Она, бабушка, качели и абрикосы. Тёплые объятия, самые нежные и родные в мире, яркое солнышко и ощущение покоя. Как же хорошо чувствовала себя Ада в том странном сне. Всё было так прекрасно до грозы, которая вернула её в реальность.

Ада тяжело вздохнула и облокотилась на плечо Марка. Они приехали в город ради этого парка, но проклятый дождь нарушил их планы.

— Пройдёмся, бабушку бы не остановил дождь, — сказала Ада и направилась вперёд, постукивая каблуками закрытых чёрных туфель по брусчатке.

В тот злополучный день Марк быстро пришёл в себя. Узнав про бабушку, он сильно огорчился и пытался заверить Аду, что они больше не в силах ей помочь. Она долго плакала у бездыханного тела, пока Марк не коснулся её плеча.

— Нам нужно её похоронить.

Девушка быстро закивала и поднялась. Она продолжала винить себя в её смерти, приди она на пару минут пораньше, возможно, бабушка была бы жива. Марк обратился к старому знакомому, который помог обыграть смерть, как несчастный случай, чтобы избежать проблем с местной полицией. Мирон Лайер уладил собственные дела с законом и вновь спас Марка.

Во время похорон бабушки Ада встретилась с мамой и сводным братом. Эта встреча оставила светлое чувство примирения и надежду, что они смогут стать ближе друг другу. Теперь их объединяло общее горе. Потеряв родного человека, мама Ады осознала, как важно ценить мгновения с любимыми и теперь ежедневно звонила родной дочери. Это грело душу и помогало жить дальше.

Дождь усиливался, отчего лужи становились больше, а одежду не спасал даже зонт. Ада споткнулась, и едва не растянулась на брусчатке. Марк вовремя подхватил её и взял на руки.

— Не нужно, что ты?

На её лице промелькнула едва заметная улыбка, впервые за неделю. Марк ощутил, как в груди разливалось тепло. Он коснулся губами её щеки и попросил покрепче держать над ними зонт. Ада прижалась к его влажной куртке и тихонько заплакала.

— Она бы не простила мне, если бы я спасла её, а не тебя, — судорожно произнесла девушка, поправляя спутанные светлые волосы.

В подтверждение её слов раздался гром, отчего Ада вздрогнула.

— Солнышко, я уже говорил тебе, что цветок не возвращает с того света. Будь так, я бы сделал всё, чтобы Николас мог продолжить свои исследования.

— Но ведь ты спас меня!

— Спас, но не воскресил. Ты дышала. Цветок может подарить бессмертие в том случае, если человек жив.

— А как же ты? Ты ведь умер.

— Ты добровольно отказалась от вечного существования и разрушила проклятие. Цветок освободился и вернул нас с тобой к жизни. Я думаю, большую роль сыграло наше бессмертие. Меня убили ради проведения чудовищного ритуала. Эти безумцы хотели здоровье и вечную молодость, но превратились в пепел, когда душа цветка наконец соединилась.

Ада прикусила губу и спросила то, что беспокоило её больше всего. Жуткое лицо Лика преследовало её каждую ночь.

— Они ведь точно все исчезли?

— Конечно. Твой поступок восстановил справедливость. А целительный нектар залечил мои раны.

— Странно, что он не понадобился мне.

— Ты избранная для Элуриума, он даровал тебе исцеление. Вчера я ездил в одну из городских больниц и тайком протестировал нектар нового плода на умирающей девочке. И знаешь что?

Ада подняла взгляд на Марка в ожидании ответа.

— Она полностью здорова.

— Значит цветок больше не дарит вечность?

— Этого хотел Первый брат. Я уверен, он знал, что после того, как проклятие будет разрушено, равновесие восстановится. Как ты знаешь, мы больше не бессмертны, потому что бесконечная жизнь – это не дар, а боль и страдания. Поверь мне, я испытал подобное на себе.

Сказав это, он тяжело вздохнул и уставился в серое небо, словно пытаясь разглядеть в нём что-то важное. Почти сразу они оба ощутили перемены в своём теле. Это было гораздо легче заметить, чем принять бессмертие. Вялость, апатия, ощущение полной беззащитности — словно ты самое уязвимое существо на планете.

Какое-то время они молчали, пока наконец у входа в парк не показалась машина. Марк аккуратно поставил Аду на асфальт и сел в салон, чтобы поскорее включать печку. Ада отряхнула зонт и опустилась рядом на пассажирское сиденье. Она потёрла озябшие руки и Марк, заметив это, прибавил печку.

Машина тронулась по оживлённой улице, рассекая глубокие лужи. В тот день город был усыпан разноцветными зонтами, отчего люди под ними стали казаться ещё меньше. Словно гномики, спрятавшиеся под грибочками, они неслись по своим делам, не желая остановиться ни на минуту и насладиться чудом природы, пусть даже таким мокрым и холодным. Жизнь шла своим чередом, человечество встречало рассветы и провожало закаты, забывая о главном — ничто в этом мире не вечно, даже самое страшное проклятие.

Когда они добрались до дома, Марк выбежал в сад – к цветку. Элуриум не погиб в тот день, даже несмотря на то, что был срезан. К всеобщему чуду наутро в его бутончике появился новый нектар. Тогда Марк принял важное решение. Он закопал цветок в землю и уже наутро увидел тоненькое деревце с тремя серебристыми плодами. Тьма покинула Элуриум, и отныне он мог плодоносить. Каждый бутон был наполнен сочным нектаром, который даровал исцеление.

Ада сняла плащ и поставила чайник на плиту. Так хотелось набрать номер бабушки, поговорить, как обычно они это делали в последнее время. На глаза навернулись слёзы, но Ада тут же смахнула их, понимая, что это не поможет горю. К тому же, Агата бы очень расстроилась, узнай, что любимая внучка не перестаёт плакать. Коснувшись сердца девушка вспомнила сон. Бабушка здесь, в её сердце – навсегда, чтобы ни случилось, ведь она обещала ей.

Ада наспех пожарила яичницу, переоделась в сухую одежду и вышла на крыльцо – позвать Марка к столу. Но тот уже и сам поднимался по ступенькам. Его лицо озаряла сияющая улыбка.

— Теперь я понесу это знание в массы. Мы нашли то, что сможет продлить не только человеческую жизнь. Сегодня утром я залечил лапу Джерри, которую он поранил на прогулке. Нектар – это ключ к благополучной и светлой жизни. И мы подарим его этому миру вместе.

Он приобнял девушку за талию и притянул к себе. С его куртки стекали капли воды, попадая на пушистые тапочки Ады.

— Ты готова разделить со мной эту жизнь?

— С тобой хоть на край света.

Марк встал на одно колено и протянул маленькую красную коробочку.

— Выходи за меня замуж.

Ада ощутила, как сердце набирало ритм. Она так давно об этом мечтала и вот теперь после всех тягот, которые они пережили, она получила то, что хотела. Вот он перед ней — с раскрытой душой и сердцем. Старомодный, уставший от жизни, ворчливый и ревнивый, но горячо любимый и родной. Человек со старого дагеротипа, рожденный в девятнадцатом веке и проживший в бегах почти два столетия вручал ей свою душу и сердце. Роман Вейсман определённо заслуживал счастья и любви. Ада как никто другой знала это.

— Я согласна, — тихо сказала она и бросилась в крепкие мужские объятия.

Дождь тихонько барабанил по крыше старого дома, по сырой земле и лужам весело бегал любимый пёс, разбрызгивая во все стороны мутные капли. А в саду цвело заветное дерево, наконец освободившееся от тьмы и исполнявшее своё истинное предназначение — исцелять мир от хвори.