Читать онлайн "Когда цветы шепчут"

Лина

Взгляд обжег меня через витрину книжного магазина на Пушкинской — настойчивый, изучающий. Я замерла, держа в руках остывший кофе, и встретилась глазами с высоким мужчиной в темном пальто. Секунду мы смотрели друг на друга, потом он резко отвернулся к стеллажу с книгами, словно внезапно увлекся новинками.

Случайность. Мало ли причин у незнакомца задержать взгляд на женщине у витрины. Я не из тех, кто привык к повышенному вниманию — обычная двадцатишестилетняя девушка, работающая флористом в магазинчике размером с кладовую. Живу одна в студии, которую риелтор с энтузиазмом назвал «компактной и уютной».

Но через три дня он стоял у той же остановки, когда я выходила с работы. Дымил сигаретой, прислонившись к фонарному столбу, и снова смотрел. На этот раз я успела заметить темно-синий седан, к которому он направился, пока мой автобус уносил меня прочь.

Третий раз случился неделю спустя возле супермаркета. Четвертый — у входа в мой дом.

— У тебя какой-то странный вид, — Катя подняла голову от очередной поставки роз, которую мы разбирали в тесной подсобке. Насыщенный аромат цветов наполнил маленькое помещение, превратив его в благоухающий оазис. — Случилось что-то?

Катя была единственным человеком, которого я могла назвать близкой подругой, хотя в последние месяцы между нами словно выросла незримая стена. Каждый разговор походил на хождение по тонкому льду — никогда не знаешь, где провалишься.

— За мной следят, — сказала я, срезая стебель розы резче, чем нужно. Шипы оставили красную полоску на пальце. — Один и тот же мужчина появляется в разных местах, где я бываю.

Катя остановилась. В ее карих глазах мелькнуло что-то между раздражением и беспокойством.

— Лина, может, он просто живет в этом же районе? Ты в последнее время... — она помолчала, подыскивая слова, — параноишь по мелочам. То цветы тебе что-то шепчут, то преследователи мерещатся.

Слова кольнули неожиданно больно.

— Я не параною. Я видела его четыре раза в разных местах. Он следит за мной.

— А может, ты просто стала обращать внимание на человека, который всегда был рядом? — Катя вздохнула, как учительница, объясняющая очевидное. — Знаешь, как это бывает — купишь красную машину, и кажется, что весь город на красных ездит.

Я сжала губы. Хотелось крикнуть, что это совсем другое, что я не идиотка и умею отличить совпадение от преследования. Но Катя уже отвернулась, сосредоточившись на розах с видом человека, закрывающего неприятную тему.

— Ладно, если ты действительно так сильно переживаешь, просто сходи в полицию.

— И что я им скажу? Что какой-то мужчина смотрит на меня на улице? Они решат, что у меня паранойя, и будут правы.

— Не будь дурочкой. Если он действительно преследует тебя, это может плохо кончиться. Помнишь историю с той девушкой из новостей?

Помню. Студентка, которая месяц жаловалась подругам на странного мужчину. Ее нашли в парке через две недели после исчезновения. Журналисты назвали это «трагедией, которую можно было избежать» — их любимая формулировка для случаев, когда винить некого.

Вечером я шла домой, оглядываясь через каждые несколько шагов. Седана не было видно, но это не успокаивало. Если он действительно следит, то уже знает мой маршрут наизусть.

Подъезд встретил привычной смесью запахов — кошачий туалет, чей-то ужин и сырость. Четыре пролета до моей квартиры я поднималась медленно, прислушиваясь. Мои шаги гулко отдавались эхом в бетонной коробке, где-то лаяла собака, из квартиры этажом ниже доносился звук телевизора. Обычные звуки обычного дома, но сегодня они казались слишком громкими.

В квартире я сразу задернула шторы и включила все лампы. Мои растения — фиалки на подоконнике, плющ, обвивающий книжную полку, орхидеи на столике — словно приветствовали меня легким шелестом листьев. Здесь, среди зелени, я чувствовала себя в безопасности. Маленький зеленый оазис в городской пустыне.

Заварила ромашковый чай и попыталась сосредоточиться на работе, но мысли разбегались. Вместо дизайна букета для завтрашней свадьбы я гуглила статьи о сталкерах. Информация оказалась малоутешительной.

«Если вы заметили, что кто-то регулярно появляется в местах, которые вы посещаете... Если незнакомец проявляет к вам повышенный интерес... Если вы чувствуете, что за вами наблюдают...»

Каждый пункт словно идеально подходил к моей ситуации.

Спать легла поздно, но сон пришел беспокойный. Просыпалась от каждого звука в подъезде — хлопка двери, шагов на лестнице, скрипа паркета у соседей. Дважды мне показалось, что кто-то тихо стучит в дверь, но когда я смотрела в глазок, коридор был пуст.

Утром, выходя на работу, я чуть не наступила на букет у порога. Полевые цветы, перевязанные белой лентой — васильки, ромашки, клевер. Словно кто-то сорвал их на летнем лугу, хотя за окном стоял октябрь.

Сердце колотилось, пока я разглядывала подарок. Никакой записки. Кто мог оставить? Неужели тот тип в пальто?

Цветы казались удивительно свежими для срезанных растений. Почти живыми. Я взяла букет в руки, не в силах устоять перед их простой красотой, и принесла в квартиру.

Только поставив их в воду, я поняла — теперь он знает, где я живу.

Дмитрий

Она взяла цветы — но не так, как взяла бы любая другая женщина. Дмитрий видел это с пятого этажа соседнего дома, стоя в тени у окна между этажами. Отсюда, сверху, входная дверь просматривалась идеально.

Лина замерла над букетом, словно почувствовала что-то необычное. Потом медленно подняла его, поднесла к лицу — не просто понюхала, а вдохнула глубоко, с закрытыми глазами. Провела пальцами по лепесткам с той же осторожностью, с какой слепой читает шрифт Брайля.

Дмитрий Волков отступил от окна и вспомнил то, что видел в цветочном магазине. Три недели наблюдений дали ему полную картину. Другие продавцы механически поливали растения, переставляли горшки, срезали увядшие листья. Она же словно разговаривала с каждым цветком — наклонялась близко, касалась листьев кончиками пальцев, замирала, как будто прислушивалась к чему-то.

Он следил за Линой Грачевой уже три недели, с того момента, как получил анонимное письмо. Такие письма приходили нечасто — раз в полгода, может быть, раз в год. Всегда одинаковые: машинописный текст на обычной белой бумаге, адрес, имя, краткая характеристика. Никаких доказательств, никаких объяснений. Просто информация, которая всегда оказывалась точной.

«Лина Грачева, 26 лет. Работает флористом в магазине «Лилия» на ул. Пушкинской, 15. Проживает по адресу: ул. Зеленая, 8, кв. 23. Не замужем, живет одна. Необычно хорошо ухаживает за растениями. Соседи отмечают, что у нее в квартире всегда пахнет травами, а цветы на балконе цветут даже зимой. Недавно жильцы дома жаловались управляющей компании на слишком быстро растущие деревья и кусты во дворе — проблема появилась восемь месяцев назад, когда она въехала в эту квартиру».

Последняя деталь была ключевой. Дмитрий видел такое раньше. Ведьмы редко могли долго скрывать свою природу — рано или поздно магия начинала просачиваться наружу, как вода через трещины в дамбе.

За двадцать лет охоты он выследил и устранил семнадцать ведьм. Если можно назвать устранением то, что выглядело как несчастные случаи, самоубийства и внезапные болезни. Мужчин среди них было всего трое — видимо, женщинам легче скрывать свою природу, прикидываться обычными. Или дар чаще проявляется у женщин. Дмитрий так и не разобрался до конца в этом вопросе. Его интересовал только результат.

Первую он убил в восемнадцать лет. Это была месть — кто-то навел порчу на его младшую сестру. Врачи разводили руками, девочка чахла на глазах, а местная знахарка, к которой обратились родители, только качала головой — не могла помочь. Дмитрий тогда еще не понимал, с чем имеет дело, но соседи шептались, что знахарка занимается не только травничеством, но и заговорами. А еще он видел, как она ночью собирала что-то у их дома — землю с порога, волосы с расчески сестры. Этого хватило, чтобы отчаявшийся восемнадцатилетний парень проследил, где она живет, дождался ночи и ворвался к ней в дом с дедовским кинжалом.

Кинжал был семейной реликвией - достался от прадеда, серебряный, с вытравленной на клинке частью старославянской молитвы. «Против нечисти», — объяснял дед, когда показывал мальчику потемневший от времени клинок, но Дмитрий тогда думал, что это просто старинные суеверия.

Ведьма его ждала. Не удивилась, не испугалась. Просто сидела за столом и пила чай из чашки с потрескавшейся эмалью, словно принимала старого знакомого.

— Ну что, мальчик, пришел? — спросила она спокойно. — Думаешь, железом меня возьмешь?

Дмитрий помнил каждую секунду той ночи. Как ведьма подняла руку, как в воздухе что-то изменилось, стало давить на уши. Как кинжал задрожал в его руках, но не вырвался — серебро держало магию на расстоянии. Как женщина начала что-то бормотать на незнакомом языке, от звучания которого по коже бежали мурашки.

Но что-то пошло не так. Может быть, она была слишком старой, может быть, недооценила силу серебра. Дмитрий сумел полоснуть ее по горлу раньше, чем она закончила заклинание. Кровь оказалась черной и пахла серой.

Сестра умерла через неделю. Врачи сказали, что это осложнения после тяжелой болезни. Но Дмитрий был уверен — смерть ведьмы спасла девочку от чего-то худшего. Гораздо худшего.

После этого письма стали приходить регулярно. Кто их посылал, Дмитрий не знал — и предпочитал не знать. У него была теория, что существует какая-то организация людей, которые умеют распознавать ведьм, но сами не могут с ними справиться. Возможно, потомки тех, кто пострадал от колдовства. Или просто те, кто понимает, какая опасность скрывается среди нас под масками обычности.

Лина Грачева была сложной целью. В отличие от предыдущих ведьм — деревенских знахарок, городских гадалок, женщин, которые открыто промышляли темной магией — эта девушка тщательно маскировалась. Работала на обычной работе, жила обычной жизнью, общалась с обычными людьми. Почти идеальная мимикрия.

Но признаки были налицо. Дмитрий три дня наблюдал за цветочным магазином, где она работала. Растения в ее присутствии вели себя иначе. Вянущие цветы распрямлялись, когда она брала их в руки. Семена прорастали быстрее обычного. А главное — он видел, как она разговаривает с растениями. Не просто болтает, как это делают садоводы-любители, а именно общается. Наклоняется к цветам, что-то им шепчет, прислушивается к ответу, которого обычные люди не слышат.

Полевые цветы для букета он собрал в заброшенной оранжерее за городом. Там когда-то жила другая ведьма, которую он устранил пять лет назад. Растения продолжали расти в тех местах, пропитанные остатками магической энергии. Такие цветы могли привлечь Лину, заставить ее раскрыться. Как приманка для своих.

Дмитрий закурил и стал ждать. Опыт подсказывал, что торопиться не стоит. Ведьмы чувствуют опасность, особенно те, кто умеет хорошо прятаться. Нужно было изучить ее привычки, распорядок, найти момент, когда она будет наиболее уязвима. И главное — убедиться, что она действительно ведьма, а не просто девушка с редким талантом садовода.

Он достал из кармана небольшую книжицу в кожаном переплете. Дневник охотника, который вел уже двадцать лет. На первых страницах — записи о первых жертвах, неуклюжие и эмоциональные. На последних — сухие, деловые заметки. Имя, адрес, способности, метод устранения. Семнадцать историй, которые закончились тихо.

На новой странице он написал: «Лина Грачева. День первого контакта». И ниже: «Реакция на приманку — положительная».

Лина

Цветы в вазе простояли целую неделю, и это было странно даже по моим меркам. Полевые цветы обычно вянут быстро, особенно в городской квартире, а эти словно не собирались сдаваться. Васильки не потеряли яркость, ромашки держали головки прямо, даже клевер оставался свежим, как будто время для него остановилось.

Я несколько раз ловила себя на том, что подхожу к вазе и просто смотрю на букет. Цветы притягивали взгляд, от них исходило какое-то тепло. По вечерам, когда я ужинала, мне казалось, что они тихо шепчутся между собой на языке, который я почти понимала.

— Ты совсем извелась, — заметила Катя, когда я в очередной раз рассказала ей о своих страхах. — Может, возьмешь отпуск? Съездишь к родителям? Подышишь свежим воздухом, поговоришь с нормальными людьми.

Мои родители жили в небольшом городке в трех часах езды от столицы. Папа работал на заводе, мама — в местной библиотеке. Обычная семья, воспитанная на советских идеалах рациональности, которая не понимала, зачем их дочь уехала в большой город заниматься цветочками вместо того, чтобы найти нормального мужа и родить им внуков.

— Не хочу их расстраивать. И потом, если этот тип действительно преследует меня, лучше не подставлять родителей. В их жизни и так было достаточно потрясений.

— Тогда иди в полицию. Серьезно, Лина. Хватит строить из себя детектива.

Но в полицию я так и не пошла. Во-первых, мне нечего было им показать, кроме букета полевых цветов и параноидальных подозрений. Во-вторых, странный мужчина не появлялся уже несколько дней, и я начала надеяться, что все закончилось. Может быть, ему просто наскучила игра.

Надежды оказались преждевременными.

В пятницу вечером я поздно вышла с работы — нам привезли крупный заказ на корпоратив, пришлось задержаться, чтобы собрать композиции. На улице уже стемнело, фонари бросали желтые круги света на мокрый асфальт. Моросил дождь — то противное октябрьское месиво, которое превращает город в депрессивную акварель.

Я шла к автобусной остановке, когда услышала шаги за спиной. Ровные, размеренные, в том же темпе, что и мои. Когда я ускорилась, шаги тоже участились. Когда замедлилась — замедлились тоже. Как эхо, только слишком материальное.

Сердце забилось так громко, что, казалось, его слышно на всю улицу. Я обернулась.

Он шел метрах в двадцати позади. Высокий мужчина в темном пальто, лицо скрыто в тени зонта. Но я знала, что это он. Узнала бы эту фигуру среди тысяч.

Я бросилась бежать.

Туфли на каблуках скользили по мокрому асфальту, сумка билась о бок. Я слышала, как он побежал следом — тяжелые шаги, плеск луж. Он был быстрее меня, но я знала район лучше.

Я свернула в переулок, потом еще в один. Мои легкие горели, в боку кололо, как будто кто-то воткнул туда нож. На повороте я поскользнулась на мокром асфальте и упала, сильно ударившись коленом. Острая боль пронзила ногу, и на секунду мир помутился.

Когда зрение прояснилось, я увидела, что расстояние между нами сократилось. Причем значительно.

Я подбежала к подъезду своего дома и стала лихорадочно набирать код. Руки дрожали так сильно, что пальцы никак не попадали по нужным кнопкам. Наконец замок щелкнул, и я ворвалась в подъезд.

Четыре этажа я пробежала, не останавливаясь. Только оказавшись в своей квартире и заперев дверь на все замки, я позволила себе рухнуть на пол и разрыдаться. Слезы смешивались с дождевой водой на лице, создавая соленую дорожку отчаяния.

Он знал, где я живу. Он следил за мной, выжидал момент, когда я буду одна и беззащитна. Что он хотел сделать? И почему именно я привлекла его внимание?

Я взяла телефон, чтобы позвонить в полицию, но мысли путались в голове и вместо этого я написала СМС Кате: «Он гнался за мной. Я дома, заперлась. Не знаю, что делать». Отправила сообщение сразу после включения в телефоне режима «не отслеживать местоположение» — паранойя оказалась полезным навыком.

Ответ пришел через минуту: «Еду к тебе. Вызывай полицию. Сейчас же».

Пока ждала Катю, я металась по квартире как зверь в клетке. Все время прислушивалась — не идет ли кто-то по лестнице, не стучат ли в дверь. Несколько раз мне казалось, что в коридоре слышны тихие шаги, но каждый раз это оказывалось ложной тревогой.

Букет полевых цветов стоял на столе и светился в лампе, как живой. Я подошла к нему и, не понимая почему, прошептала:

— Помогите мне.

Цветы тихо качнулись, хотя окна были закрыты и никакого ветра не было. А васильки, я могла бы поклясться, слегка изменили оттенок, став более насыщенными.

Катя приехала через полчаса с мужем Сергеем. Он осмотрел замки, проверил окна, даже вышел на лестничную площадку и спустился этажом ниже. Человек дела, привыкший к конкретным проблемам и конкретным решениям.

— Никого нет, — сказал он, но я заметила скептический взгляд, который он бросил на Катю. — Лина, а ты уверена, что это не... ну, не плод воображения? Стресс, переутомление... Может, кто-то просто шел в том же направлении?

— Сергей! — одернула его Катя с интонацией жены, которая знает, когда муж говорит глупости.

— Что? Я просто говорю, — он пожал плечами с видом человека, который привык к женской иррациональности. — Девушка живет одна, работает с утра до вечера, общается в основном с цветами. Может, стоит больше времени проводить с людьми, а не выдумывать преследователей?

Его слова задели меня больше, чем я ожидала, но я понимала логику. Для мужчины с техническим складом ума все это действительно могло казаться выдумкой расстроенной одинокой женщины.

— Но Лина права — надо заявлять в полицию, — добавил он после паузы. — На всякий случай. Пусть хотя бы зафиксируют твое обращение. Мало ли что.

Мы вызвали участкового. Пришел молодой лейтенант с лицом, на котором скука боролась с профессиональным долгом. Записал мои показания, но особого энтузиазма не проявил.

— Понимаете, — объяснил он тоном школьного учителя, — пока нет факта преступления, мы мало что можем сделать. Максимум — усилить патрулирование в этом районе. А вам советую не ходить одной по темным улицам. Проявите элементарную осторожность.

— То есть я должна сидеть дома и ждать, пока он меня убьет? — возмутилась я.

— Не драматизируйте. Возможно, это просто совпадение. Или розыгрыш. У некоторых людей странное чувство юмора.

После ухода лейтенанта мы с Катей и Сергеем пили чай и обсуждали, что делать дальше. Чай был крепким, как и наше желание найти разумное объяснение происходящему.

— Переезжай к нам на время, — предложила Катя. — У нас есть раскладушка в детской. Да, немного помятая, но спать можно.

— Или купи газовый баллончик, — добавил Сергей практично. — И карманную сирену. Сейчас много всяких гаджетов для безопасности. Двадцать первый век, черт возьми.

Я благодарила их за заботу, но знала, что не смогу всегда скрываться. Рано или поздно мне придется столкнуться с преследователем лицом к лицу. Лучше подготовиться к этой встрече.

В ту ночь я не спала. Лежала в кровати, прислушиваясь к каждому звуку. Где-то часа в три мне показалось, что кто-то очень тихо постучал в дверь. Я посмотрела в глазок — коридор был пуст и мирно освещен дежурной лампочкой.

Но утром я обнаружила в щели под дверью засушенный цветок. Черная лилия с красными пятнами на лепестках. Я никогда не видела таких цветов, и от него исходил тяжелый, приторный запах, который вызывал головокружение.

Я не стала долго разглядывать подарок. Взяла цветок пинцетом, завернула в салфетку и выбросила в мусорку. Что бы это ни было, мне оно не нравилось.

Дмитрий

Она почти раскрылась во время погони. Дмитрий видел, как изменилось освещение в переулке, когда девушка побежала. Фонари горели ярче, тени стали четче, как будто кто-то подкрутил настройки контрастности в реальности. А когда она споткнулась и упала, асфальт под ее руками на секунду покрылся инеем, хотя на улице было плюс пять.

Магия проявлялась в моменты сильного стресса. Дмитрий знал это по горькому опыту. Ведьмы не могли полностью контролировать свои способности, когда эмоции брали верх.

Он намеренно устроил преследование, чтобы проверить свои подозрения. Теперь сомнений не осталось — Лина Грачева была ведьмой. Вопрос только в том, насколько опасной и как лучше ее устранить, не привлекая внимания.

Черную лилию он оставил специально. Цветок, пропитанный темной энергией из той же заброшенной оранжереи. У нее должны были начаться кошмары или видения — типичная реакция пробуждающейся ведьмы на магические артефакты. Подсознание начинает прорываться наружу, показывая то, что сознание отказывается принять.

Он сидел в своей машине на парковке напротив ее дома и вспоминал предыдущие охоты. Большинство прошли тихо — несчастный случай на даче, внезапная остановка сердца, передозировка лекарствами. Только в трех случаях пришлось применить прямую силу, и то когда ведьмы пытались защищаться активно.

Елена Садовникова с ее черными розами всплыла в памяти особенно отчетливо. Она была сильной, опытной, но слишком самоуверенной. Когда он ворвался к ней в оранжерею ночью, она попыталась защититься, заставляя лианы обвиваться вокруг его ног. Серебряная проволока оказалась быстрее растений — петля затянулась на шее раньше, чем корни пробили ему кожу.

А еще был тот фотограф, Максим. Молодой парень, который искренне не понимал, почему его модели попадают в несчастные случаи после фотосессий. «Я просто снимаю красоту», — говорил он даже тогда, когда Дмитрий уже держал кинжал у его горла. Возможно, он действительно не осознавал, что делает. Не все ведьмы понимали свою природу.

Но Анна Крылова... с ней было сложнее. Деревенская знахарка, которая лечила людей травами. Дмитрий месяц изучал ее, прежде чем начал действовать. И так и не нашел никого, кто пострадал от ее лечения. Наоборот, дети выздоравливали, старики чувствовали себя лучше. Но письмо утверждало, что она опасна. А письма никогда не врали.

У каждой ведьмы была своя специализация, свой способ воздействия на окружающий мир. Лина явно специализировалась на растениях — как и Елена. Значит, методы, которые сработали с Еленой, должны сработать и здесь. Серебро, холодное оружие, быстрота.

Дмитрий открыл бардачок и привычно проверил содержимое. Серебряная проволока, которую он сам скручивал и освящал в трех разных церквях — долгий процесс, но результат того стоил. Дедовский кинжал с серебряным клинком требовал регулярной заточки и полировки — серебро мягче стали. Флакон со святой водой нуждался в обновлении каждые два месяца — он заметил, что старая теряет силу. Соль из Соловецкого монастыря была самым дорогим компонентом его арсенала — каждая щепотка стоила как его недельная зарплата.

Некоторые коллеги — если можно было назвать коллегами людей, с которыми он никогда не встречался, но которые иногда обменивались информацией через зашифрованные форумы в даркнете — предпочитали огнестрельное оружие. Серебряные пули, самодельные заряды с солью и железом. Но Дмитрий считал такой подход неэлегантным. Выстрел привлекал внимание, создавал шум, оставлял следы, которые трудно замаскировать.

Холодное оружие было тише и надежнее. К тому же, убивая ведьму в ближнем бою, охотник мог видеть ее глаза в момент смерти. Это было важно — нужно было убедиться, что сущность действительно уничтожена, а не просто покинула тело в поисках нового носителя.

Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Она усиливается. Действуй!»

Дмитрий нахмурился. Такие сообщения приходили очень редко, и они всегда, как и письма, оказывались правдивыми. Кто бы ни был его информатор, этот человек или группа людей хорошо разбирались в магии. Лучше, чем он сам.

Он посмотрел на окна квартиры Лины. Свет не горел, но он знал, что она не спит. Ведьмы редко спали спокойно — их сны были полны видений, предчувствий, обрывков чужих мыслей. Особенно во время пробуждения.

Может быть, стоило действовать сегодня? Ворваться в квартиру ночью, когда она одна и напугана? Но что-то останавливало его. Интуиция, которая не раз спасала жизнь в критических ситуациях.

Лина Грачева была не похожа на других ведьм. Слишком... человечная? Слишком испуганная? Обычно к моменту обнаружения ведьмы уже знали о своей природе и либо скрывались, либо готовились к борьбе. Эта девушка вела себя как жертва, а не как хищник.

Дмитрий завел машину и поехал домой. Его квартира находилась в спальном районе, на восьмом этаже панельного дома — архитектурного памятника советской унификации. Обычное жилье обычного человека, не считая комнаты, которую он превратил в личный кабинет охотника.

На полках стояли банки с засушенными травами, которые ведьмы использовали в ритуалах, магические амулеты и артефакты, конфискованные с мест преступлений, образцы почвы из мест силы. В центре комнаты — большой стол, на котором лежали книги по демонологии, карты магических узлов города, фотографии предыдущих целей.

Он открыл толстую папку с материалами о Лине Грачевой. Фотографии, сделанные телеобъективом. Распечатки страниц из соцсетей. Копии документов, которые удалось раздобыть через знакомых.

Родилась в небольшом городке, училась в педагогическом университете на биолога, но диплом не получила — бросила учебу на четвертом курсе без объяснения причин. Переехала в столицу, работала в разных местах — продавцом, официанткой, уборщицей. Восемь месяцев назад устроилась в цветочный магазин.

Никаких серьезных отношений с мужчинами. Мало друзей. Родители живы, но общается с ними редко. Идеальная жизнь для ведьмы-одиночки, которая пытается спрятаться от собственной природы.

Но было что-то еще. Что-то, что не давало ему покоя.

Дмитрий достал из папки медицинскую карту Лины — документ, получение которого потребовало серьезных затрат и усилий. Обычные болезни, обычные анализы. Но одна запись привлекала внимание.

Полтора года назад она лежала в больнице с диагнозом «тяжелая аллергическая реакция неясной этиологии». Врачи не могли понять, на что именно у нее была аллергия. Симптомы были нетипичными — высокая температура, временная потеря зрения, галлюцинации. В крови обнаружили следы растительных алкалоидов, но их источник установить не удалось.

Лина провела в больнице две недели, а потом резко пошла на поправку. Выписалась полностью здоровой, но что-то в ней изменилось. Именно после этого она бросила университет и сменила специализацию.

Дмитрий видел подобное раньше. Иногда магические способности пробуждались не постепенно, а резко — в результате отравления определенными травами, тяжелой болезни или сильного стресса. Возможно, полтора года назад Лина Грачева была обычной девушкой. А потом что-то произошло.

Но что именно?

Лина

На следующий день я не пошла на работу. Катя сказала, что рассказала начальнице о моих проблемах, и та дала мне отгул по семейным обстоятельствам. Я сидела дома, заперевшись на все замки, и пыталась привести мысли в порядок — задача примерно такой же сложности, как собрать пазл во время землетрясения.

Странные сны не давали покоя уже несколько ночей. Мне снились темные леса, костры, женщины в длинных платьях, которые пели на незнакомом языке. Песни звучали одновременно красиво и жутко, как колыбельная, написанная сумасшедшим. А еще мне снился этот мужчина — мой преследователь. Но во сне он выглядел по-другому. Старше, в одежде другой эпохи, с длинным ножом в руке, лезвие которого отражало лунный свет.

Я попыталась найти информацию в интернете. «Что делать, если тебя преследует маньяк», «Как защититься от сталкера», «Куда обращаться за помощью». Советы были разумными, но не помогали справиться с паникой, котораятолько росла.

А потом я наткнулась на форум, посвященный паранормальным явлениям. Обычно я не читала такие сайты — считала их развлечением для людей, у которых реальная жизнь слишком скучна. Но сейчас, в своем отчаянии, была готова поверить в существование водяных и русалок — лишь бы это хоть как-то объяснило происходящее.

«Признаки того, что вас преследует не обычный человек», — гласил заголовок одной из тем.

«Если ваш преследователь связан с паранормальным, обратите внимание на следующее: необъяснимые совпадения, странные сны, животные и растения ведут себя по-другому в вашем присутствии, ощущение постоянного наблюдения даже в пустых местах...»

Я читала и чувствовала, как мурашки бегут по коже. Большинство признаков подходили идеально, как будто кто-то написал мой портрет.

«Существуют люди, которые охотятся на тех, кого считают «особенными». Обычно они действуют методично, изучают жертву, выжидают подходящий момент. Если вы подозреваете, что столкнулись с таким человеком, не игнорируйте свои инстинкты. Инстинкты — это эволюционная система раннего предупреждения».

Особенными? Это было смешно до абсурда. Я была настолько обычной, что могла служить эталоном заурядности.

Но тут же вспомнила о букете полевых цветов, который не вянет уже больше недели. О том, как растения в магазине буквально оживают, когда я беру их в руки. О странном инее, который появился вокруг моих ладоней, когда я упала во время погони...

Нет. Это все чепуха. Просто стресс заставляет меня видеть закономерности там, где их нет. Человеческий мозг обожает находить закономерности даже в хаосе.

Я закрыла сайт и пошла на кухню заваривать чай. Но руки дрожали так сильно, что я разбила чашку. Осколки разлетелись по полу звездочками белого фарфора, и один из них порезал мне палец.

Капля крови упала на подоконник, прямо на горшок с фиалками.

И произошло что-то, что не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла.

Фиалки, которые уже начали вянуть и терять листья, вдруг ожили. Стебли выпрямились, листья стали ярко-зелеными, появились новые бутоны. За считанные секунды растение превратилось из увядающего в цветущее, как будто кто-то отмотал время назад.

Я стояла и смотрела, не веря своим глазам. Потом взяла салфетку, стерла кровь с подоконника и попыталась найти рациональное объяснение. Может быть, фиалки просто нуждались в поливе? Или в солнечном свете? Или в человеческом внимании?

Но я знала, что это не так. Я видела, как растение отреагировало именно на мою кровь. Мгновенно. Целенаправленно.

Весь остаток дня я не могла сосредоточиться ни на чем. Ходила по квартире, смотрела на свои растения и вспоминала странные случаи, которые раньше не принимала всерьез.

Как семена, которые я сажала, прорастали в два раза быстрее, чем у других людей.

Как вянущие цветы в магазине оживали после того, как я их поливала.

Как цветы на моем балконе почему-то цветут круглый год, даже зимой. Тогда я думала, что просто повезло с микроклиматом. Теперь...

А еще я вспомнила тот странный случай полтора года назад. Я тогда работала в кафе официанткой, и одна из посетительниц — пожилая женщина с необычными зелеными глазами — заказала травяной чай. Я принесла ей ромашковый, но женщина недовольно покачала головой.

— Не то, девочка. Не то. Ты ведь чувствуешь, какие травы нужны?

Я не поняла, о чем она говорит, но почему-то кивнула. Пошла на кухню и вместо ромашкового чая заварила смесь из разных трав — не помню каких, просто рука сама тянулась к нужным пакетикам, как будто кто-то управлял моими движениями.

Женщина попробовала чай и улыбнулась.

— Вот теперь правильно. У тебя дар, девочка. Сильный дар, — женщина посмотрела на меня внимательно, и в ее взгляде промелькнуло что-то похожее на сожаление.

Потом она налила немного чая во вторую чашку и протянула мне:

— Попробуй. Почувствуй, что получилось.

Я отпила глоток из вежливости. Чай был горьковатым, с необычным привкусом, который заставлял язык неметь.

— Жаль, что мне пришлось это сделать.

— Что Вы имели в виду? — спросила я, ставя чашку.

Но женщина уже вставала, оставляя деньги на столе.

— Пробуждение не может ждать вечно, девочка, — сказала она тихо. — А времени у нас остается все меньше.

В тот же вечер я почувствовала себя плохо. Началось с легкого недомогания, а через несколько часов превратилось в кошмарную болезнь. Температура под сорок, галлюцинации, боль во всем теле, как будто меня пытали изнутри. Врачи в больнице разводили руками — анализы показывали отравление растительными токсинами, но чем именно, понять не могли.

Две недели я балансировала между жизнью и смертью. А потом резко пошла на поправку и выписалась совершенно здоровой. Здоровой, но другой.

Только теперь я начала понимать, что тогда произошло. Та женщина что-то сделала с чаем. Добавила какое-то вещество, которое должно было пробудить во мне... что?

Магические способности? Звучало как бред, но других объяснений у меня не было.

Вечером мне позвонила Катя.

— Как дела? Ты в порядке?

— Не знаю, — честно ответила я. — Катя, а ты не замечала за мной ничего странного в последнее время?

— В смысле?

— Ну... с растениями. В магазине. Они как-то особенно реагируют на меня?

Катя помолчала, и я почти слышала, как в ее голове крутятся шестеренки.

— Лина, о чем ты? У тебя действительно золотые руки с цветами, но в этом нет ничего сверхъестественного. Просто талант и опыт.

Я не стала настаивать. Что я могла сказать? Что подозреваю себя в том, что я волшебница, а моего преследователя — в том, что он охотник на магов? Катя и так считала меня наполовину сумасшедшей.

Но ночью мне снился тот же сон. Темный лес, костер, женщины в длинных платьях. И одна из них поворачивалась ко мне лицом — это была та самая пожилая женщина из кафе.

— Время пришло, — говорила она голосом, который звучал как шелест листьев. — Пора перестать прятаться от себя.

Я проснулась с ощущением, что что-то окончательно изменилось. В воздухе появился едва уловимый запах трав и дыма. А все растения в квартире развернули листья в мою сторону, словно подсолнухи, поворачивающиеся к солнцу.

Только солнцем была я.

Дмитрий

Энергетика в районе изменилась за ночь, как атмосферное давление перед грозой. Дмитрий почувствовал это, едва выйдя из машины. В воздухе словно повисло электричество, кожу покалывало, а птицы вели себя беспокойно — метались по деревьям, не находя места.

Ведьма пробуждалась. Окончательно.

За двадцать лет охоты он видел это несколько раз. Обычно молодые ведьмы долго подавляют свои способности, пытаются жить обычной жизнью, притворяться нормальными. Но магия не терпит ограничений. Рано или поздно она прорывается наружу — и тогда ведьма становится в десятки раз опаснее. Как давление в котле, которое слишком долго сдерживали.

Дмитрий знал, что у него остается максимум сутки. Если он не успеет устранить Лину сегодня, завтра она может оказаться недосягаемой. Полностью пробудившиеся ведьмы чувствовали опасность на расстоянии.

Он припарковался в переулке напротив ее дома и стал ждать. По опыту знал — ведьмы, переживающие пробуждение, не могут долго сидеть в замкнутом пространстве. Им нужна связь с природой, с источниками силы. Рано или поздно она выйдет.

В полдень его терпение было вознаграждено. Лина вышла из подъезда и направилась к небольшому скверу в конце улицы. Двигалась она по-другому — увереннее, словно каждый шаг давался ей легче прежнего. Походка хищника, а не жертвы.

Дмитрий последовал за ней, сохраняя дистанцию.

В сквере Лина села на скамейку под старым дубом. Достала из сумки термос, налила чай в кружку. И тут же вокруг нее начали происходить вещи, которые противоречили всем учебникам биологии.

Трава под скамейкой стала зеленеть, хотя была середина осени. Листья на дубе, которые должны были пожелтеть и облететь, наоборот, становились свежими и яркими, как весной. Белки спустились с деревьев и расселись поблизости, не боясь человека. Даже голуби вели себя странно — не клянчили еду, а просто сидели кругом, как почетная стража.

Дмитрий достал фотоаппарат с телеобъективом и сделал несколько снимков. Документация была важной частью работы — на случай, если кто-то будет задавать вопросы о внезапной смерти молодой девушки.

Лина сидела в сквере больше часа. Пила чай, кормила белок орехами из пакетика, иногда что-то шептала, обращаясь к деревьям. Дмитрий видел, как растения реагируют на ее слова — ветки наклоняются, листья шелестят без ветра, трава тянется к ее ногам.

Да, сомнений не осталось. Это была очень сильная ведьма. Возможно, сильнее всех, с кем ему приходилось иметь дело.

Когда Лина встала и пошла обратно домой, Дмитрий принял решение. Сегодня вечером, когда стемнеет, он проникнет в ее квартиру и покончит с этим. Слишком долго он откладывал, слишком много сомневался.

Остаток дня он провел в подготовке. Проверил оружие, изучил расположение камер видеонаблюдения в районе, купил все необходимое для маскировки следов. Работа как работа.

В восемь вечера Дмитрий подошел к подъезду. Кодовый замок был старый, советский, который он ранее уже открывал самодельной отмычкой, изготовленной по чертежам из интернета. Он поднялся на четвертый этаж и прислушался у двери квартиры под номером двадцать три.

Внутри играла тихая музыка — что-то классическое, спокойное. Лина была дома и, судя по всему, не ждала гостей.

Дмитрий достал из сумки набор инструментов для вскрытия замков. С современными системами безопасности у него были некоторые проблемы, но старые советские замки не представляли сложности — их проектировали для защиты от воров, а не от профессионалов.

Первый замок щелкнул через минуту. Второй — через три. Дмитрий медленно повернул ручку и толкнул дверь, готовясь к сопротивлению.

Квартира встретила его теплом и запахом трав — не неприятным, скорее земляным, живым. Повсюду стояли цветы — на подоконниках, на полках, на полу. В свете настольной лампы они выглядели почти живыми, листья покачивались, хотя воздух был неподвижен. Как зрители в театре, наблюдающие за представлением.

Дмитрий сжал в руке серебряный кинжал и ступил в прихожую.

— Заходите, — раздался спокойный голос из комнаты. — Я Вас жду.

Дмитрий замер. Ведьма знала о его приходе? Чувствовала его приближение?

— Не бойтесь, — продолжил голос с легкой иронией. — Заходите. Нам нужно поговорить, прежде чем Вы попытаетесь меня убить.

У него было два варианта — отступить или идти вперед. Отступление означало, что завтра ведьма будет еще сильнее, а возможно, и вовсе исчезнет. Опыт подсказывал, что полностью пробудившиеся ведьмы часто меняют место жительства, чувствуя приближение опасности.

Дмитрий выбрал наступление.

Он вошел в комнату и увидел Лину, сидящую за маленьким столом. Перед ней стояли две чашки и заварочный чайник — словно она действительно ждала гостя. Выглядела она спокойной, почти умиротворенной. Совсем не как жертва.

— Садитесь, — сказала она, указывая на вторую чашку. — Выпьем чаю перед разговором. В конце концов, мы же цивилизованные люди.

— Я не за чаем пришел, — ответил Дмитрий, не убирая кинжал. Серебряное лезвие тускло блестело в лампе.

— Знаю. Вы пришли меня убить, — Лина подняла на него глаза, и Дмитрий увидел в них что-то новое. Знание. Понимание. Силу, которая еще вчера дремала. — Но сначала я хочу узнать, кто Вы такой. И почему считаете, что я заслуживаю смерти.

Лина

Я знала, что он придет именно сегодня. Знала с того момента, как проснулась утром — это знание пришло вместе с пробуждением, как часть какого-то древнего инстинкта. Что-то изменилось во мне за ночь, появилось ощущение, что я могу чувствовать людей на расстоянии, их намерения, их эмоции, как радиоволны.

Мой преследователь излучал холодную, целенаправленную враждебность. И еще что-то похожее на... печаль? Профессиональную усталость? Как будто будто выполнял служебный долг, а не занимался любимым делом.

Весь день я готовилась к встрече. Не знала как именно, просто делала то, что подсказывала новая интуиция. Заварила особый чай из трав, которые нашла в своих запасах — не помнила, когда и зачем их покупала, но руки сами знали нужные пропорции. Зажгла свечи. Попросила растения в квартире о защите.

И они ответили. Все цветы развернулись к двери, словно стражи на посту. Воздух стал плотнее, насыщеннее. В углах комнаты собрались тени, которые двигались независимо от источников света, как живые существа.

Когда замки щелкнули, я не испугалась. Страх остался где-то в прошлом, в той жизни, в которой я была обычной девушкой.

Теперь он стоял передо мной — высокий мужчина лет сорока с усталым лицом и холодными серыми глазами. В руке у него был нож с серебряным лезвием. Я сразу поняла, что лезвие серебряное — металл отдавал особым свечением, видимым только для таких, как я.

— Садитесь, — повторила я. — Поговорим как цивилизованные люди.

— Ты не человек, — ответил он. — И я тоже больше не человек.

Но нож опустил. И медленно присел на стул напротив, как боксер между раундами.

— Меня зовут Дмитрий Волков, — сказал он. — Я охочусь на ведьм уже двадцать лет.

— А меня зовут Лина. До вчерашнего дня я думала, что я самая обычная девушка в мире, — я налила чай в обе чашки, чувствуя, как растения вокруг нас настороженно следят за каждым движением. — Что заставило Вас передумать?

— Что заставило меня передумать о чем?

— О том, что Вы человек.

Дмитрий взял чашку, понюхал чай, но пить не стал. Осторожный. Умный.

— Когда убиваешь семнадцать человек, перестаешь быть человеком. Становишься чем-то другим. Инструментом. Оружием в чьих-то руках.

— Семнадцать ведьм?

— Семнадцать убийц, — его голос стал жестче. — Семнадцать монстров, которые прикидывались людьми и причиняли вред невинным.

Я отпила глоток чая. Травы успокаивали, помогали думать ясно, видеть суть вещей сквозь эмоции.

— Расскажите мне о них.

— Зачем?

— Хочу понять, чем я заслужила место в вашей коллекции.

Дмитрий молчал несколько минут, и я видела, как в его глазах борются профессиональная осторожность и человеческая потребность быть понятым. Потом, неожиданно для меня, он начал рассказывать.

О ведьме из его родной деревни, которая наводила порчу на детей и радовалась их мучениям. О городском колдуне, который через фотографии высасывал жизнь из людей, продавая ее богатым клиентам. О женщинах и мужчинах, которые использовали магию для власти, денег, мести — превратив дар в оружие против собственного вида.

— Они все причиняли вред, — закончил он. — Убивали, сводили с ума, уродовали души. Таких нельзя оставлять в живых.

— А я? — спросила я. — Кому я причинила вред?

— Пока никому. Но ты только начинаешь пробуждаться. Через месяц, через год ты станешь такой же, как они. Сила развращает. Это закон природы.

— Откуда Вы это знаете?

— Опыт. Двадцать лет наблюдений. Я видел, как это происходит. Сначала они используют магию для мелких удобств, потом для решения проблем, потом для контроля над другими. А в итоге начинают считать обычных людей скотом.

Я поставила чашку на стол и посмотрела ему в глаза.

— А что, если Вы ошибаетесь? Что, если не все ведьмы идут по этому пути?

— Не бывает добрых ведьм, — ответил он с убежденностью фанатика. — Магия развращает абсолютно. Когда у тебя есть сила изменять мир по своему желанию, ты начинаешь считать себя выше других людей. А потом перестаешь считать их людьми вообще.

— Но я не чувствую себя выше других. Наоборот, мне страшно. Я не понимаю, что со мной происходит, и не уверена, что хочу это понимать.

— Сейчас не понимаешь. А через год? Когда научишься контролировать силу? Когда поймешь, что можешь взять все, что захочешь?

Я не знала, что ответить. Действительно, что будет через год? Что будет, когда я научусь полностью управлять своими способностями? Не соблазнит ли меня власть над живым миром?

— У меня есть предложение, — сказала я наконец. — Дайте мне время. Год. Если за это время я причиню кому-нибудь вред, если стану такой, как те семнадцать — убейте меня. А если нет...

— Если нет, то что?

— То оставите меня в покое. И, возможно, пересмотрите свои убеждения о природе ведьм.

Дмитрий покачал головой, как взрослый, объясняющий ребенку очевидное.

— Я не могу рисковать жизнями невинных людей ради твоего эксперимента.

— А Вы не рискуете моей жизнью прямо сейчас? Что, если я действительно не представляю угрозы? Что, если убивая меня, Вы совершите убийство невинного человека?

— Тогда прости, — сказал он и поднял нож.

И в этот момент произошло то, чего ни он, ни я не ожидали.

Все растения в комнате ожили.

Ветки комнатных деревьев потянулись к Дмитрию, пытаясь обхватить его руки. Плющ на стене зашевелился, как живая змея. Даже срезанные цветы в вазах начали расти, выпуская новые побеги с невероятной скоростью.

— Стой! — закричала я. — Не надо!

Растения замерли, но не отступили. Они окружили Дмитрия живым кольцом, готовые защищать меня любой ценой.

— Видишь? — сказал он мрачно. — Уже начинается. Ты командуешь ими, даже не осознавая этого. Подсознание управляет силой.

— Я не хотела! Они сами...

— Они реагируют на твои эмоции. На твой страх, на твою волю к жизни. И с каждым днем эта связь будет крепнуть. А потом ты поймешь, что можешь командовать не только растениями, но и животными. А потом и людьми.

Я посмотрела на зеленый барьер вокруг него и поняла, что Дмитрий прав. Растения действовали по моей воле, даже неосознанной. Если я способна на это сейчас, то на что я буду способна через год? Где гарантия, что сила не ударит мне в голову?

— Отпусти их, — сказал Дмитрий тихо. — И я сделаю все быстро. Ты даже не почувствуешь. Обещаю.

Я закрыла глаза и мысленно попросила растения отступить. Они не хотели, я чувствовала их сопротивление, их желание защитить меня. Но в конце концов повиновались, как дети, которых уговорили отдать любимую игрушку.

Дмитрий встал и поднял нож.

— Последний вопрос, — сказала я. — Кто посылает Вам письма с информацией о ведьмах?

Он замер, как статуя.

— Откуда ты знаешь про письма?

— Просто знаю. Интуиция. Кто направляет Вас на нас?

— Не знаю. И не хочу знать. Мне достаточно того, что информация всегда оказывается точной.

— А что, если этот кто-то сам ведьма? Что, если он использует Вас, чтобы избавиться от конкурентов?

Дмитрий медленно опустил руку с ножом.

— Что ты имеешь в виду?

— Подумайте сами. Кто еще может так точно определять ведьм? Кто еще знает об их способностях, привычках, слабостях? Обычный человек не смог бы составить такие досье.

Он сел обратно, но нож не убрал.

— Продолжай.

— А что, если все эти двадцать лет Вы работаете на ведьму, которая таким образом устраняет соперников? Вы же сказали — не бывает добрых ведьм. Значит, тот, кто Вас направляет, тоже злой. И использует Вас как оружие против себе подобных.

Дмитрий молчал долго, и я видела, как в его голове выстраиваются новые логические цепочки. Потом сказал:

— Даже если это так, это не меняет сути. Те, кого я убивал, действительно были опасны.

— Возможно. Но что, если среди них были такие же, как я? Те, кто только начинал пробуждаться и еще не успел никому навредить? Что, если Вы убивали потенциальных конкурентов для своего хозяина?

— Ты пытаешься спасти свою жизнь красивыми словами.

— Конечно, пытаюсь. Но я говорю правду. Проверьте. Найдите того, кто присылает вам письма. Узнайте, что он из себя представляет.

— И что потом?

— Если окажется, что я права — подумайте, стоит ли продолжать быть чужим оружием. А если я не права... — я пожала плечами. — Тогда убейте меня. Я не буду сопротивляться.

Дмитрий снова поднялся и направился к двери.

— Куда Вы? — спросила я.

— Проверять твои слова, — ответил он, не оборачиваясь. — У тебя есть неделя. Если за это время ты причинишь кому-нибудь вред, я вернусь. И тогда никакие аргументы не помогут.

— А если не причиню?

— Тогда мы поговорим еще раз. И, возможно, я поверю, что бывают исключения из правил.

Дверь закрылась за ним, и я осталась одна. Только теперь до меня дошло, что я жива. Что убедила профессионального убийцу ведьм дать мне отсрочку. И что у меня есть неделя, чтобы доказать — не все ведьмы становятся монстрами.

Но что будет, если мне это не удастся?

Дмитрий

Найти отправителя писем оказалось сложнее, чем Дмитрий ожидал, но за двадцать лет работы у него накопились полезные связи. Бывший одноклассник работал в главпочтамте, старший лейтенант полиции был должен ему услугу за информацию о серийном убийце три года назад, а частный детектив Кравцов сотрудничал с ним уже десять лет, не задавая лишних вопросов. В их профессиональном кругу деньги ценились выше праздного любопытства.

Пришлось потратить две недели и немалую сумму, но результат того стоил. Письма отправлялись с разных отделений почты по всему городу, но камеры видеонаблюдения зафиксировали одну и ту же женщину. Пожилую, всегда в темной одежде, с платком на голове.

«Странная дама, лет семидесяти. Говорит тихо, но голос какой-то гипнотический. Сотрудники почты ее помнят — всегда очень вежливая, всегда точно знает, какую марку нужно купить. Руки холодные, как лед», — сообщил Кравцов.

Описание заставило Дмитрия насторожиться. Он попросил скопировать лучшие кадры с камер видеонаблюдения и через два дня получил четкие изображения женщины с острыми чертами лица и необычно светлыми, почти бесцветными глазами.

Найти ее по фотографиям с камер помог все тот же Кравцов. Женщина жила в старом районе, в доме девятнадцатого века, который каким-то чудом избежал сноса и реконструкции.

Велеслава Серафимовна Луготинич, семьдесят три года, вдова. Официально не работает, но соседи говорят, что к ней часто приходят люди за «советами». Детей нет, живет одна. Дом снимает уже сорок лет у одного и того же хозяина, плату вносит всегда вовремя, жалоб от соседей никогда не было.

Дмитрий три дня наблюдал за домом, прежде чем решиться на контакт. Посетители действительно приходили регулярно — в основном женщины средних лет с усталыми лицами и потухшими глазами. Кто-то выходил от Велеславы Серафимовны успокоенным, кто-то — напуганным до дрожи в коленках.

Гадалка? Экстрасенс? Или что-то более опасное?

В четверг вечером Дмитрий решил выяснить это лично. Подошел к дому в тот момент, когда последняя посетительница — полная женщина в слезах — выбежала из двери, как будто за ней гнались демоны. Не найдя звонка, он поднял руку чтобы постучать.

— Входите, Дмитрий Волков, — раздался знакомый голос. — Я вас ждала.

Он замер. Она знала его имя. Знала, что он придет.

Дмитрий вошел в дом, и первое, что его поразило — запах. Не неприятный, но очень специфический. Засушенные травы, старая древесина, что-то еще, что он не мог определить. Помещение было заполнено антикварной мебелью и странными предметами. Засушенные травы висели пучками под потолком, на полках стояли банки с неопознаваемым содержимым, стены украшали старинные гравюры с изображениями растений и астрологических символов.

За столом сидела женщина с фотографии. Только вживую она выглядела еще более необычно — кожа восковой бледности, волосы белые как снег, глаза почти прозрачные. И что-то в ней было неправильно, как в фотографии с нарушенными пропорциями.

— Садитесь, — сказала она, указывая на стул напротив. — Чаю?

— Не надо, — ответил Дмитрий, инстинктивно сжимая рукоять кинжала. — Я пришел за ответами.

— Знаю. Вас смутила встреча с Линой Грачевой. Вы начали сомневаться в правильности своего дела, — ее голос был мелодичным, убаюкивающим. — Это естественно. Сомнения — признак интеллекта.

— Вы посылали мне информацию о ней?

— Я посылаю вам информацию обо всех. Двадцать лет, семнадцать успешных операций. Впечатляющий результат для одиночки.

Дмитрий достал серебряный кинжал и положил на стол между ними.

— Вы ведьма.

— Конечно, — Велеслава Серафимовна улыбнулась, и улыбка эта была холоднее якутской зимы. — А вы охотник на ведьм. Мое лучшее творение.

— Что?

— Ваша сестра действительно умирала от магического воздействия. Но не от порчи деревенской знахарки. От моего заклинания, — она говорила спокойно, как о погоде. — Мне нужно было орудие мести, и Вы подошли идеально — молодой, сильный, с достаточной мотивацией.

Дмитрий почувствовал, как мир качается вокруг него, словно палуба корабля в шторм.

— Вы... Вы убили мою сестру?

— Нет. Я заставила ее болеть, чтобы подтолкнуть Вас к убийству знахарки. А убили ее Вы сами, собственными руками.

— Как?

— Серебряным ножом по горлу. Точно так же, как собираетесь убить меня.

— Я имею в виду — как я убил сестру?

Велеслава Серафимовна встала и подошла к окну, грациозно, как кошка.

— Та знахарка действительно была ведьмой. Но не злой. Она лечила людей, помогала им, использовала свой дар во благо. И она пыталась вылечить Вашу сестру от моего заговора. Почти получилось — еще день-два, и девочка бы выздоровела полностью.

— Но я убил знахарку...

— И магическая связь между ней и Вашей сестрой оборвалась. Девочка умерла через неделю. Врачи списали это на осложнения после тяжелой болезни. — Велеслава Серафимовна повернулась к нему, и в профиль ее лицо показалось древним, как у мумии. — Ваша первая жертва была совершенно невинна.

Дмитрий сжал рукоятку ножа так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Зачем? Ради чего Вы это сделали?

Луготинич отвернулась к окну, и когда заговорила, голос ее стал другим — более человечным, усталым.

— Когда мне было двенадцать, моя бабушка научила меня первым заговорам. «Используй дар для помощи людям, — говорила она. — Никогда не причиняй вреда». Я слушалась пятьдесят лет. Лечила, помогала, защищала слабых, — ее голос стал горьким, как полынь. — А в итоге меня чуть не сожгли на костре. Люди, которых я спасала, люди, которых лечила, первыми принесли факелы.

— Это не оправдание для...

— Я поняла тогда простую истину, мальчик. Добро — это роскошь, которую могут позволить себе только сильные. А сильными становятся, устраняя конкурентов. — Велеслава Серафимовна усмехнулась. — Та знахарка из вашей деревни была слабой, наивной.

— И остальные шестнадцать тоже были невинными?

— Не все. Большинство действительно причиняло вред людям. Но некоторые... — она пожала плечами. — Некоторые просто мешали мне. Или могли помешать в будущем. Знаете ли, Дмитрий, мир ведьм не так прост, как вам казалось. Мы не единое сообщество. Мы конкурируем друг с другом за территории, за источники силы, за влияние. И иногда конкуренцию проще устранить чужими руками.

Дмитрий поднялся со стула, чувствуя, как внутри него растет ярость — холодная, контролируемая, но абсолютно смертоносная.

— Значит, Лина была права. Я двадцать лет работал на ведьму, чтобы убивать других ведьм.

— Лина Грачева особо опасна, — продолжила Луготинич, не обращая внимания на его тон. — У нее огромный потенциал. Если она полностью пробудится, то станет сильнее меня. А этого я допустить не могу.

— Она не причинила никому вреда.

— Пока не причинила. Но причинит. Все они причиняют, рано или поздно. Магия — это наркотик, от которого невозможно отказаться.

— Как моя сестра? Как те невинные, среди тех семнадцати, которых я убил по Вашей наводке?

Велеслава Серафимовна повернулась к нему лицом, и Дмитрий увидел в ее глазах что-то, что заставило его кровь застыть в жилах. Древнюю, бесчеловечную злобу, которая пряталась за маской цивилизованности.

— Ваша сестра не была невинной, — сказала она холодно. — В ней тоже пробуждался дар. Через несколько лет она стала бы ведьмой. Я просто избавила мир от еще одной потенциальной угрозы.

Дмитрий почувствовал, как ярость заполняет его, но двадцать лет охоты научили контролировать эмоции. Он медленно поднялся со стула, руки расслаблены, дыхание ровное. Луготинич наблюдала за ним с легкой улыбкой, как ученый за интересным экспериментом.

— Теперь Вы понимаете, почему должны убить Лину Грачеву? — продолжила она. — Все ведьмы рано или поздно...

Дмитрий метнул в нее органайзер со стола — обычный отвлекающий маневр, который использовал не раз. Велеслава Серафимовна инстинктивно подняла руку, чтобы остановить летящий предмет, и в этот момент он атаковал.

Но серебряный кинжал встретил не плоть, а воздух. Луготинич растворилась, как мираж, и материализовалась в двух метрах от него.

— Глупый мальчик, — прошипела она, и голос ее эхом отразился от стен. — Думаешь, за триста лет я не научилась защищаться?

Воздух в комнате вдруг стал плотным, вязким. Дмитрий почувствовал, как невидимая сила сдавливает его грудь, мешает дышать. Но он видел такое раньше — заклинание удушения. У него было несколько секунд, пока ведьма концентрируется на поддержании магии.

Он достал из кармана горсть соли из Соловецкого монастыря и бросил в сторону ведьмы. Белые кристаллы разлетелись по воздуху, и там, где они коснулись магического поля, воздух засверкал и зашипел.

— Соль святая... — Велеслава Серафимовна отступила на шаг, и концентрация нарушилась. — Неплохо. Но этого недостаточно.

Она произнесла несколько слов на языке, который звучал как шелест мертвых листьев. Антикварная мебель в комнате ожила — стулья и столы поднялись в воздух и понеслись на него, превратившись в смертоносные снаряды.

Дмитрий нырнул под летящее кресло и перекатился к окну. Опыт подсказывал — нужно нарушить ритуал, нарушить концентрацию. Он схватил тяжелый канделябр и швырнул его в большое зеркало на стене.

Старинное стекло разлетелось на тысячи осколков с мелодичным звоном.

Велеслава Серафимовна вскрикнула так, словно по ее спине прошлись кнутом. Мебель рухнула на пол с грохотом небольшого землетрясения.

— Вы... Вы знаете о зеркальных связках? — В ее голосе впервые прозвучало неподдельное удивление.

— Я изучал магию двадцать лет, — ответил Дмитрий, медленно приближаясь к ней. — Не только для того, чтобы убивать, но и чтобы понимать, что убиваю.

Велеслава Серафимовна попятилась к стене, и впервые за весь их разговор выглядела растерянной. Кровь из царапины на руке — когда успела пораниться? — капала на пол, и Дмитрий заметил, что капли шипят, касаясь досок.

— Вы не понимаете, — сказала она, и в ее голосе появились нотки отчаяния. — Лина Грачева уничтожит естественный порядок. Ведьмы должны знать свое место в пищевой цепочке!

— Какое место? — Дмитрий остановился в двух шагах от нее. — Прятаться в тени и убивать конкурентов чужими руками?

— Выживать! — крикнула Луготинич, и маска цивилизованности окончательно слетела с ее лица. — Я выжила триста лет в мире, который нас ненавидит! Я знаю, как это делается!

Она бросилась на него, и Дмитрий увидел, что ее пальцы превратились в когти — длинные, черные, источающие тот же яд, что и кровь. Он успел перехватить ее запястья, но сила Велеславы Серафимовны оказалась нечеловеческой.

Они боролись, опрокидывая остатки мебели. Когти старой ведьмы оставляли дымящиеся царапины на коже Дмитрия. Он чувствовал, как яд проникает в кровь, замедляя движения, затуманивая сознание.

Но у него было одно преимущество — он помнил каждую жертву, каждого человека, которого убил по ее наводке. Сколько жизней невинных людей он забрал. Этот гнев давал ему силы, которых не было у простых смертных.

Дмитрий сумел освободить одну руку и нащупал в кармане флакон со святой водой. Выдернул пробку зубами и плеснул содержимое на лицо ведьмы.

Велеслава Серафимовна завопила так, что стекла в окнах покрылись паутиной трещин. Кожа на ее щеках задымилась и покрылась волдырями. Хватка ослабла, и Дмитрий оттолкнул ее.

Она упала на пол, прижимая руки к изуродованному лицу.

— Это... это невозможно... — хрипела она. — Святая вода не должна действовать на таких древних, как я...

— Должна, — сказал Дмитрий, поднимая кинжал. — Если она смешана с кровью того, кто мстит за невинно убиенных.

Лезвие кинжала тускло блестело в свете опрокинутых ламп. Дмитрий не соврал — он действительно смешал святую воду с несколькими каплями своей крови, думая о сестре. Старинный ритуал, который описывался в одной из книг по демонологии.

— Кровь мстящего за невинных... — прошептала Велеслава Серафимовна, и в ее голосе появился страх — первый раз за триста лет. — Вы хороший ученик, Дмитрий Волков. Жаль, что я не успела обучить Вас … правильно.

— Не тебе рассуждать о правильности, — ответил он и нанес удар.

Но в последний момент Луготинич немного отклонилась в сторону, и лезвие вошло ей в плечо, а не в сердце. Черная кровь брызнула фонтаном, но ведьма была еще жива и по-прежнему опасна.

— Совет... древний Совет ведьм... — прохрипела она, и в ее улыбке мелькнула злобная радость. — Они готовят что-то большое... И Лина — часть их плана...

— Врешь.

— Может быть... — Велеслава Серафимовна закашлялась кровью. — А может быть, и нет... Теперь тебе всю жизнь придется об этом думать...

И тут она сделала то, чего Дмитрий не ожидал. Схватила лезвие кинжала голой рукой и дернула его на себя, загоняя серебро прямо в сердце.

— Прощальный... подарок... — выдохнула она с торжествующей улыбкой и обмякла.

Дмитрий стоял над телом, тяжело дыша. Яд от ее когтей еще циркулировал в крови, вызывая головокружение. Но он был жив. И впервые за двадцать лет — свободен от чужой воли.

Но слова Велеславы Серафимовны не давали покоя. Что, если она говорила правду? Что, если пробуждение Лины было не случайностью, а частью чьего-то плана?

И что это означает для них обоих?

Лина

Неделя прошла в странном подвешенном состоянии, словно я жила между двумя мирами. Я ходила на работу, общалась с Катей, делала обычные дела, но все время чувствовала себя актрисой, играющей роль нормального человека в спектакле, где все остальные не знают, что это театр.

Мои способности проявлялись все чаще и сильнее. Растения в магазине оживали от моего прикосновения, семена прорастали с невероятной скоростью, а засохшие цветы расцветали, как в сказке. Катя стала это замечать, но продолжала списывать на профессиональное мастерство.

— У тебя действительно волшебные руки, — говорила она с восхищением человека, который нашел простое объяснение необъяснимому. — Может, стоит открыть свое дело? Ландшафтный дизайн или питомник? С такими способностями клиенты будут выстраиваться в очередь.

Я кивала и молчала. Как объяснить ей, что дело не в мастерстве, а в чем-то совершенно ином? Что растения отвечают на мой зов, как собаки на свисток хозяина?

Дома я начала вести дневник — записывала все странные случаи, пыталась понять закономерности. Когда способности проявляются сильнее, когда слабее, от чего это зависит. Научный подход к магии — звучит как оксюморон.

Выяснилось, что эмоции играют роль дирижера в этом зеленом оркестре. Когда я радовалась или волновалась, растения реагировали активнее. А когда мне было грустно, некоторые из них начинали вянуть, разделяя мое настроение.

Я экспериментировала осторожно, помня предупреждение Дмитрия о том, что магия развращает. Старалась не использовать способности для личной выгоды, не заставлять растения делать ничего противоестественного. Но это было сложнее, чем держать диету в кондитерской.

Искушение росло с каждым днем. Особенно когда я поняла, что могу влиять не только на комнатные цветы, но и на деревья в парке, на траву под ногами, даже на сорняки, пробивающиеся сквозь асфальт. Весь растительный мир города был как огромная клавиатура, ждущая, когда я к ней прикоснусь.

В пятницу — в последний день отсрочки — я пришла домой и обнаружила записку под дверью.

«Кафе «Мечта», угол Садовой и Невского, 21:00».

Почерк был знакомым — размашистый, мужской. Дмитрий держал слово.

Я посмотрела на часы. Восемь вечера. У меня есть час, чтобы решить, идти или убегать. Можно было собрать вещи, купить билет на первый поезд, раствориться в просторах страны. Сменить имя, внешность, начать новую жизнь.

Но я знала, что не смогу всю жизнь играть в прятки с собственной природой. Да и куда бы я ни поехала, способности останутся со мной. Рано или поздно их кто-нибудь заметит, и все начнется сначала. Лучше закончить эту историю здесь и сейчас, с человеком, который хотя бы играет по правилам.

Кафе «Мечта» напоминало заведения из прошлого века — уютное и немного запущенное. Маленькое заведение в старом районе, с настоящим кофе и отсутствием громкой музыки — археологическая редкость в современном мире. Я пришла ровно в девять и сразу увидела Дмитрия за столиком в углу.

Он выглядел усталым и постаревшим, словно за эту неделю пережил несколько десятилетий. На лице — свежие царапины, которые он не особенно старался скрыть. Когда я подошла, он поднялся и галантно отодвинул стул — странно видеть хорошие манеры у профессионального убийцы.

— Спасибо, что пришла, — сказал он.

— У меня не было особого выбора.

— Был. Ты могла сбежать. Многие на твоем месте сбежали бы.

— Думала об этом, — я села и посмотрела ему в глаза. — Но решила довериться человеку, который дает отсрочки приговоренным к смерти.

Дмитрий заказал кофе для меня и еще один для себя. Несколько минут мы молчали, обдумывая предстоящий разговор.

— Ты была права, — сказал он наконец. — Тот, кто посылал мне письма, действительно оказался ведьмой.

— И что Вы с ней сделали?

— Убил. В последний раз в своей карьере охотника.

В голосе была какая-то непоколебимость, и я поняла, что Дмитрий принял решение навсегда завязать с прошлым.

— Расскажите мне о ней.

Он рассказал. О Велеславе Серафимовне Луготинич, которая триста лет использовала людей как шахматные фигуры. О том, как она убила его сестру и заставила поверить в виновность знахарки. О еще шестнадцати жертвах, которые погибли из-за зависти и жажды власти одной древней ведьмы.

— Получается, среди тех, кого Вы убили, были невинные?

— Большинство действительно причиняло людям вред. Но некоторые... — Дмитрий сжал чашку так крепко, что фарфор заскрипел. — Некоторые просто мешали ей. И теперь я не знаю, как с этим жить.

— А что теперь будет со мной?

— Не знаю. Луготинич хотела, чтобы я тебя убил, потому что видела в тебе угрозу своей власти. Но она мертва. И я больше не охотник, — он помолчал. — Но есть одна проблема.

— Какая?

— Перед смертью она сказала кое-что странное. О том, что твое пробуждение было не случайным. Что тебя специально пробудили для каких-то целей.

Я почувствовала, как холод прокатывается по спине.

— Что Вы имеете в виду?

— Помнишь ту женщину в кафе? Которая дала тебе травяной чай?

— Конечно помню. Именно после того чая я попала в больницу.

— Луготинич утверждала, что существует некий Совет ведьм, и что твое пробуждение — часть их плана, — Дмитрий наклонился ко мне через стол. — Лина, а ты случайно не помнишь, как выглядела та женщина?

Я напрягла память, пытаясь восстановить детали полуторагодовалой давности.

— Пожилая, лет шестидесяти. Зеленые глаза, седые волосы. Говорила тихо, но как-то... убедительно.

Дмитрий достал из кармана фотографию и показал мне.

— Это она?

Я посмотрела на снимок и закачала головой.

— Нет. Точно не она. Та была... добрее что ли. А эта... выглядит как злая фея из сказки.

— Это и есть Велеслава Серафимовна Луготинич. Значит, твоим пробуждением занимался кто-то другой, — Дмитрий убрал фотографию. — Вопрос в том, кто и зачем.

— И что мы будем делать?

— Мы?

— Ну да. Вы же не бросите меня одну разбираться с древними ведьмами и их планами?

Дмитрий усмехнулся — первый раз за весь вечер.

— У меня есть предложение, — сказала я. — Научите меня контролировать способности. Помогите стать такой ведьмой, которая не станет угрозой для мира.

— Я не учитель. Я убийца. Или был убийцей.

— Были убийцей. А теперь можете стать чем-то другим, — я наклонилась к нему через стол. — Подумайте — это шанс искупить вину перед теми невинными. Вместо того чтобы убивать ведьм, вы поможете одной из них стать лучше.

— А если не получится? Если ты все равно станешь опасной?

— Тогда выполните свой долг охотника. В последний раз.

— А если этот таинственный Совет объявится?

— Тогда мы встретим их во всеоружии. Вместе.

Дмитрий долго молчал, глядя в окно на темную улицу, где обычные люди жили обычными жизнями, не подозревая о том, какие силы скрываются в тени.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Попробуем. Но если я почувствую, что ты начинаешь сходить с правильного пути...

— Я знаю. Серебряный кинжал в сердце.

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— Я тоже.

------

Когда-то этот рассказ задумывался как начало романа. Романа, который я хотел отправить на один большой Конкурс. Но... закрутился, сроки вышли, конкурс благополучно завершился без моего участия. Напишите в комментариях, стоит ли писать продолжение, или пусть этот рассказ так и останется просто рассказом.