Кренник открыл глаза и с трудом проморгался от едкого дыма. Осмотрелся. Напрягая все силы, подполз к краю площадки и глянул вниз: ветер качал пальмы и нагонял облака, похожие на клоки ваты. С океана тянуло прохладой и сыростью. Надвигался шторм. 
Голова начала кружиться, накатила дурнота, и Директору пришлось лечь навзничь. 
Он распластался на дюрасталевом покрытии и устремил взгляд в небо. То, что Кренник там увидел, ему категорически не понравилось. 
Трепетно взлелеянная боевая станция «Звёздочка», его гордость, 20 лет его жизни, висела прямо над зданием архива и недобро взирала на Директора большим круглым глазом. 
"Ну и чего ты тут разлёгся, как на пляже? Отрывай свою задницу и тащи её к лифту, идиот!" — подумал Кренник, борясь с нахлынувшей болью и слабостью. Потом нащупал в кармане комлинк, и нажал кнопку вызова, активируя связь. 
Оставалось надеяться, что его запасной план сработает. 
«Иначе мне придётся остаться здесь навсегда» — с горькой иронией подумал он, собираясь с силами. Медленно поднялся сначала на четвереньки, потом — на колени, стараясь не опираться на руки, потом снова упал, чуть не расквасив нос и не захлебнувшись в собственном крике. 
Рану жгло огнём, в горле першило и саднило, дышать получалось через раз, а на глаза наворачивались слёзы то ли боли, то ли ярости. Кренник пока не мог определиться. 
Он уже почти потерял сознание, когда над площадкой внезапно всплыл видавший виды транспортник и приветливо просигналили бортовыми огнями. Трап с глухим стуком брякнулся на покрытие, а в проёме нарисовался живописно одетый наёмник и гаркнул: 
— Добро пожаловать на борт! 
— Сейчас, только чемодан возьму, — еле шевеля губами прохрипел Директор. 
Картинка перед глазами подёрнулась туманом — или это были облака, которые, наконец, накрыли площадку, словно одеяло, — и отключился.