Читать онлайн "За гранью времени"

Вечерний воздух был густым, как сироп, пропитанный запахом увядающей листвы и приближающегося дождя. Фонари кампуса — старинные чугунные столбы с витражными плафонами — бросали на асфальт дрожащие круги света, в которых танцевали опавшие кленовые листья. Где-то вдали, за чёрными силуэтами готических корпусов, гудел город, но здесь, в старом парке, время будто замедляло ход.

Мойра шагала впереди, её движения были плавными и безмятежными. Медные волосы, вспыхивающие в последних лучах солнца, струились по плечам, оттеняя фарфоровую бледность кожи. Высокие скулы, мягко очерченные губы, тронутые загадочным полунамёком на улыбку, и глаза — глубокие, зелёные, как лесные озёра в сумерках. Она несла себя с той непринуждённой уверенностью, что заставляла оборачиваться вслед даже самых занятых прохожих. Полы её изумрудного пальто вздымались, обнажая стройные ноги в чёрных чулках и лакированных лодочках.

Фелисия порхала рядом, её округлое, улыбчивое лицо с россыпью веснушек сияло беззаботностью. Широкие серые глаза, сверкающие любопытством, перебегали с одного предмета на другой. Каштановые пряди, собранные в небрежный узел, то и дело выбивались из-под пёстрой вязаной шапки. Обтягивающий кирпичного оттенка свитер и юбка в складку придавали ей сходство с персонажем популярного анимационного сериала — не хватало лишь круглых очков. Она то и дело наклонялась, чтобы подобрать особенно красивый лист или погладить случайного кота, а её серебряная подвеска — знак зодиака Близнецы — позванивала, словно крохотный колокольчик.

Весена замыкала шествие. Её пронзительно-голубые глаза за стёклами очков (которых так не хватало Фелисии для образа) в тонкой металлической оправе скептически щурились. Густые, как чернила, волосы были стянуты в тугой хвост, оттеняя резкие черты лица. Тёмно-синий тренч, прямые брюки и замшевые ботинки выдавали в ней человека, не терпящего бессмысленной суеты. Но в уголках её губ таилась тень улыбки — той, что появляется, когда ты слишком долго пытаешься быть серьёзным, но мир настойчиво предлагает тебе чудеса.

— Эй, тормозите! — внезапно взвизгнула Фелисия, подпрыгивая на месте.

На облупленном фонарном столбе, облепленном пожелтевшими объявлениями, алел свежий плакат:

ЦИРК «ЗА ГРАНЬЮ ВРЕМЕНИ»
Только на этой неделе! Таинства, не поддающиеся разуму!

Бумага шелестела, словно дышала, открывая изображения: силуэты артистов, застывших в немыслимых пируэтах, символы, напоминающие то ли древние руны, то ли чертежи забытых машин.

— О, смотрите! — Фелисия захлопала в ладоши, и её голос звенел, как хрустальный колокольчик. — Представьте: огненные жонглёры, воздушные гимнасты... Может, даже гадалка будет!

— В последний раз была в цирке лет в десять, — задумчиво пробормотала Мойра, подпирая подбородок ладонью, затем развела руки. — А почему бы и нет? Я — за.

Она протянула руку — её тонкие пальцы с маникюром цвета спелой черешни дрогнули, едва коснувшись афиши. На миг ей показалось, что буквы вспыхнули холодным синим, как отблеск далёкой молнии.

— Бр-р... — Весена съёжилась, её голос прозвучал резко, словно треск сухой ветки. — Вы серьёзно? Эти передвижные зверинцы должны были исчезнуть ещё в прошлом веке.

Фелисия кружилась на месте, её юбка вздымалась, как лепестки цветка.

— Ну пожааалуйста! Неужели вам не хочется проникнуться атмосферой загадочности, веселья и волшебства?

— Волшебства? — Весена поправила очки, и стёкла холодно блеснули. — Бродячие цирки — это же средневековье. Животные в клетках, дрессировка голодом, а артисты работают за гроши.

— Нууу... — Фелисия покрутила кулон на цепочке. — Сейчас же всё по-другому? Современные стандарты и всё такое...

— Да ладно тебе, — Мойра ткнула Весену в плечо. — Это же не ради жестокости, а ради искусства!

— И несчастных зверей, которые сходят с ума в тесных фургонах, — Весена резко повернулась к ним. — Вы хоть документальные фильмы смотрели?

— Одного субботнего вечера хватит, чтобы проверить, — Мойра шагнула ближе, глаза её блестели. — Если там хоть что-то не так — уйдём сразу. Обещаю.

— Чёрт... — Весена закатила глаза, но уголки губ дрогнули. — Ладно. Но если увижу хоть одну грустную обезьяну — пиши пропало.

Девушки рассмеялись, и Фелисия обхватила обеих за плечи.

— Ура! Я куплю сладкую вату!

Ветер сорвал с дерева горсть листьев, будто осыпая девушек пламенным дождём.

А в глубине парка, где тени сгущались, высокая фигура в длинном пальто наблюдала за ними. На миг свет фонаря выхватил бледное лицо с неестественно яркими, словно раскалённое золото, глазами...

Затем силуэт растаял, оставив после себя лишь шёпот:

— До скорой встречи, прелестные дамы...

***

Жёлтое такси резко притормозило у обочины, взметнув клубы рыжей пыли. Девушки, тесно прижавшись друг к другу, устроились на потрёпанном заднем диване. С рычанием двигателя машина рванула вперёд, вдавливая пассажирок в потёртый кожзам. Фелисия, прилипшая лбом к запотевшему стеклу, с восторгом наблюдала, как мелькают огни ночного города. В потускневшем зеркале заднего вида мелькнуло обветренное, морщинистое лицо водителя с мутными и жёлтыми от никотина глазами. Громкий, хриплый кашель разорвал тишину салона — казалось, лёгкие таксиста вот-вот вывернутся наизнанку. Девушки многозначительно переглянулись и решили ничего не комментировать. Путешествие обещало быть... своеобразным.

Машина с дребезжащим стеклом и скрипящими амортизаторами неторопливо покидала городскую черту. За окном поплыли бескрайние поля, укутанные вечерней дымкой, изредка прерываемые одинокими фермами с покосившимися заборами. Стрелка спидометра едва достигала отметки 60 — старый двигатель не позволял разогнаться быстрее и явно не одобрял спешки.

— Адрес-то я знаю, красавицы, — проскрипел таксист, крутя руль потрескавшимися пальцами. — Но вот что там сейчас — подскажете?

— Цирк «За гранью времени»! — выпалила Фелисия, оставляя пальцем узоры на запотевшем стекле.

Таксист хмыкнул, поправляя сместившееся зеркало.

— Все эти цирки — они как грибы после дождя. Сегодня есть, завтра нет. А байки остаются. — Он щёлкнул поворотником, хотя вокруг на километры не было ни одной машины.

— Какие ещё легенды? — Мойра лениво поигрывала медной прядью, но взгляд загорелся любопытством.

— Говорят, — таксист понизил голос до скрипучего шёпота, — ловили они бродяг да пьяниц, а потом... колдовали над ними. Превращали в уродцев, а после заставляли выступать несчастных на потеху зрителям. — Он бросил оценивающий взгляд в зеркало, выжидая реакцию.

Весена закатила глаза. — Боже, очередная страшилка о пропавших детях и злобных клоунах?

— Ну не знаю, не знаю, — он с хрустом переключил передачу. — Но мой дед клялся, что видел там гимнаста, который скручивался, как... ну не знаю, как змея какая-то. Не по-человечески.

— Может, он просто очень гибкий был? — хихикнула Фелисия.

— Может... — водитель задумчиво постучал пальцами по рулю. — Только вот после их ухода в городке пять человек пропало. Включая моего дядю. Хотя... — Он внезапно рассмеялся, обнажив кривые зубы. — Кто его знает, может, он просто в запой ушёл!

— Ладно вам пугать девушек, — первая опомнилась Мойра, бросая купюру на переднее сиденье. — Мы уже приехали.

Побитая жизнью машина с коптящим глушителем наконец подъехала к нужному месту. За стёклами маячили редкие фонари, освещающие запущенный парк.

— Да я ж не пугаю! — Таксист осклабился. — Развлекайтесь. Только если рыжий клоун попросит вас «за кулисы помочь» — бегите.

— Спасибо за... увлекательную историю, — сквозь зубы процедила Весена, захлопывая дверь.

Автомобиль, чихнув выхлопными газами, развернулся и канул во тьму, оставив девушек под мигающей неоновой вывеской.

— Бред сивой кобылы, — твёрдо сказала Весена, поправляя ремень рюкзака.

— Но атмосферно! — Мойра звонко щёлкнула замком сумки. — Теперь представление точно будет незабываемым.

Фелисия молча перекрестилась, прислушиваясь к доносящейся из глубины парка мелодии — будто расстроенная шарманка играла вполсилы. Гирлянды над головой трепетали на ветру, отбрасывая дрожащие тени.

Парк, окружавший цирк, дышал заброшенностью: тропинки, проросшие сорняками, мигающие фонари, воздух, пропитанный ароматом жжёного сахара и чем-то ещё — затхлым, как страницы старой книги. Указатели, ведущие к шатру, были сделаны в виде стрел, стилизованных под карточные масти: пики, трефы, червы и бубны. Они покачивались, словно маня зрителей вглубь аллеи.

И вот он — главный шатёр.

Громадный, пёстрый, будто сшитый из лоскутов разных времён: выцветший бархат с поблёкшей золотой вышивкой, полосатый брезент, кожаные вставки с таинственными знаками. Над входом колыхался плакат с силуэтами артистов в невозможных позах — замершая в падении акробатка, жонглёр с пылающими шарами, клоун с лицом, скрытым за керамической маской. Порывы ветра шевелили полотно, создавая иллюзию движения фигур.

— Ну что, как вам? — Фелисия вцепилась в руки подруг, сияя от восторга. — Вы только посмотрите, какая красота!

— Красота? — Весена скривилась, окидывая шатёр критическим взглядом. — Мне кажется, этот цирк последний раз ремонтировали лет пятьдесят назад.

— Но в этом же вся прелесть! — Мойра провела ладонью по бархатной драпировке, уголки её губ дрогнули. — Подлинная старина, дух приключений.

— Дух плесени и сомнительной безопасности, — пробормотала Весена, но Фелисия уже тащила их дальше.

У входа стояла билетная касса, украшенная гирляндами из поблёкших флажков и позвякивающими колокольчиками. Внутри восседала женщина в ярко-красном камзоле с золотыми галунами; её лицо было замазано густым слоем пудры, а губы выкрашены в алый, почти клоунский цвет.

— О, новые гости! — Она улыбнулась так широко, что казалось, будто её лицо вот-вот треснет. — Вам повезло — представление вот-вот начнётся!

— Правда? — Фелисия всплеснула руками. — А мы думали, что уже опаздываем!

— В нашем цирке ничего не происходит просто так, — женщина загадочно подмигнула. — Даже опоздания — часть представления.

— А билеты ещё есть? — Мойра достала кошелёк.

— Конечно, милые! — Женщина протянула три билета, напечатанных на плотной бумаге с витиеватым шрифтом. — Только предупреждаю: после третьего звонка двери закрываются.

— Жутковато как-то, — Весена нахмурилась.

— Да перестань! — Фелисия схватила билеты. — Это же часть шоу!

Из шатра раздался протяжный звон, о котором предупреждала кассирша.

— Ой, слышали? Это уже второй. — Женщина за прилавком рассмеялась — её смех был звонким, но почему-то отдавал эхом, будто звучал не только здесь, но и где-то ещё. — Поспешите, дорогие. Цирк ждёт.

И, бросив последний взгляд на багровеющий закат, девушки шагнули вперёд — под полосатый полог шатра, за которым уже слышались первые аккорды гипнотической мелодии. Их встретил таинственный полумрак, рассекаемый золотыми лучами от старинных светильников в виде созвездий. Внутри шатёр оказался гораздо просторнее, чем можно было предположить снаружи. Купол, расписанный причудливыми астрономическими символами, терялся в вышине. По бокам от круглой сцены стояли необычные механизмы, напоминающие камеры, но их объективы были обрамлены витиеватыми узорами, а вместо привычных ламп мерцали крохотные огоньки, будто пойманные в стеклянные ловушки светляки.

Зрительный зал был заполнен наполовину — несколько десятков человек, рассаженных по бархатным креслам с вытертой обивкой. Мойра уже собиралась шепнуть подругам ободряющую фразу — мол, зря они переживали, публики вполне достаточно — как вдруг погас свет, и воцарилась тишина.

Шпрехшталмейстер появился внезапно — будто вышел из самой тени.

Его высокую, подтянутую фигуру облегал тёмно-синий сюртук, расшитый серебряными нитями, изображавшими созвездия. Холёное бледное лицо с аристократическими чертами обрамляли собранные в лошадиный хвост смоляные волосы. Глаза — два бездонных тёмных озера — казалось, видели каждого зрителя насквозь. Когда он заговорил, его голос струился мягко, но с металлическим отзвуком, будто эхо из другого времени:

— Добро пожаловать в цирк «За гранью времени», где каждое представление — путешествие, а каждое чудо — лишь намёк на истину, скрытую за пеленой обыденности.

Он щёлкнул пальцами, и фонари погасли. Зрители замерли в ожидании.

— «Акробаты Времени — или те, кто танцует с гравитацией», — его голос, одновременно бархатный и звенящий, прорезал тишину.

— Представьте: есть существа, для которых падение — выбор, а не необходимость. Они вкушают время, словно эликсир, а их тела помнят движения, которых ещё не было... Встречайте!

Занавес раздвинулся, и группа из трёх акробатов в облегающих костюмах, переливающихся, словно крылья стрекозы, начала немыслимый танец. Ткань их одеяний играла оттенками — от аквамаринового до густо-лилового — в зависимости от угла освещения. Их движения были плавными и настолько идеальными, словно части одного механизма. Они парили в воздухе с такой естественностью, словно гравитация была для них лишь дурной привычкой. Когда они взлетали на трапеции, за их спинами появлялись светящиеся шлейфы, напоминающие следы сгорающих метеоров.

Особенно выделялась женская фигура в звёздной вуали — её лицо скрывала полупрозрачная ткань с вытканными созвездиями, но даже сквозь неё пробивался пронзительный взгляд. Её серебристо-лазурный наряд вспыхивал при каждом движении, а когда она взмывала в воздух, казалось, будто она замирала на необъяснимо долгий миг.

Шпрехшталмейстер, не сводя с неё глаз, комментировал — будто читал её мысли:

— Обратите внимание — этот прыжок длится ровно столько, сколько нужно, чтобы вы усомнились в законах физики... А теперь — взмах руки, и... да, она зависла. Надолго ли? Ха-ха...

Совершая невозможное, её тело изгибалось под невероятными углами, будто лишённое скелета. В кульминационный момент она замерла в воздухе, образовав своим телом идеальную окружность, а вокруг неё вспыхнули голубые огни, проецирующие на купол созвездие Лебедя.

Фелисия ахнула и схватила Мойру за руку:

— Ты видела? Она же почти летает!

Весена сжала губы, но даже её скепсис дрогнул, когда артистка совершила тройное сальто и приземлилась на кончики пальцев, словно пушинка.

— «Звери из Ниоткуда — или Гости из снов», — огласил новый номер завораживающий ведущий.

На арене появился дрессировщик — мужчина в плаще из чёрного бархата с меховым воротником. Его лицо скрывал глубокий капюшон, но когда он поднял руку, из темноты вышли... не совсем животные.

— Дрессировщик? Нет. Приручить можно только то, что имеет природу. А эти... — он сделал театральную паузу, пока на сцену выходили звери.

Луноглазый волк с шерстью белее зимнего снега. Лиса, чья огненная шубка переливалась осенними оттенками, меняющимися при движении. И ворон, чьи крылья отливали синевой, будто сотканы из осколков полярной ночи.

— ...эти пришли сами. И, строго говоря, это не они выполняют трюки. Это трюки выполняют их. Взгляните — ворон только притворяется птицей. На самом деле он...

В этот момент ворон рассыпался на тысячи синих искр, а затем собрался вновь — уже на плече у Шпрехшталмейстера.

— ...он просто любит внимание и, конечно же, ваши аплодисменты.

Дрессировщик щёлкнул пальцами, и в воздухе появились светящиеся сферы, которые животные начали ловить с невероятной грацией. Особенно поразил ворон — он не просто ловил шары, а выстраивал их в сложные геометрические фигуры, которые на мгновение вспыхивали в воздухе, прежде чем рассыпаться.

Лиса исполняла воздушный вальс, ступая по невидимым ступеням, а её шерсть постоянно меняла оттенки: от золотистого до багряного. Белый волк в финале выпустил из пасти серебристый дым, который сформировал над ареной изображение полной луны.

Они выполняли трюки, но не так, как в обычном цирке — не было хлыстов, не было команд. Дрессировщик лишь шептал что-то, а звери отвечали ему взглядами — будто понимали каждое слово.

— Это уже не просто дрессировщик, а ещё и иллюзионист по совместительству, — прошептала Весена, но её слова растворились в музыке.

— «Клоун без лица — или Тот, кто смеётся в пустоту».

— А теперь... вы готовы увидеть то, чего нет?

И тогда на сцену вышел клоун. Но не упитанный весельчак с красным носом. Его костюм — чёрный и серебряный, с узорами, напоминающими древние руны. Лицо скрывала гладкая белая маска без отверстий для глаз, лишь тонкая трещина-улыбка, нарисованная внизу. Его движения сопровождались лёгкой размытостью, будто он существовал чуть в иной плоскости. Он не шутил и не падал. Молчаливые действия клоуна описывал и объяснял зрителям шпрехшталмейстер.

— Он не шутит. Потому что шутка — это когда смешно. А это...

Загадочный клоун начал своё выступление с необычного фокуса — подойдя к смеющемуся зрителю, он «извлёк» его смех в виде светящегося пузыря, проделал так с ещё несколькими гостями и начал жонглировать полученными сферами.

— ...это — урок. Смех, который вы подарили ему, он вернёт — но в иной форме. Например...

Каждый пузырь, лопаясь, вызывал у конкретного зрителя неконтролируемый приступ веселья.

Шпрехшталмейстер резко обернулся к зрителям:

— Кто-то из вас сейчас подумал: «Этого не может быть». Именно так и начинается... исчезновение.

Затем он совершил невозможное — подбросил горсть чёрных перьев и «остановил» время, заставив их застыть в воздухе. В этот момент прожектор выхватил девушек, а клоун словно из воздуха появился за их спинами, наклонился и... «снял» с Фелисии тень, сложил её как бумажный самолётик и запустил к куполу, где та обрела человеческие очертания. Перья превратились в крылья за её спиной, и она начала плавно порхать вокруг арены. Тень исчезла, вернувшись на место, когда клоун вновь оказался на сцене.

— Как он... — начала Мойра, но клоун резко повернул голову к ним, и ей почудилось движение под гладкой поверхностью маски.

Самый поразительный трюк — клоун «разобрал» себя на составные части, которые продолжали двигаться независимо друг от друга, а затем собрался вновь, но уже в другом конце арены. При этом его маска оставалась совершенно неподвижной, создавая жутковатый контраст с «разобранным» телом.

В финале он сделал реверанс в сторону девушек, и его маска на мгновение стала прозрачной — и вместо лица зрители увидели лишь бесконечную звёздную бездну. В следующий момент он исчез, оставив после себя лишь медленно падающее чёрное перо, которое растворилось в воздухе, не достигнув земли.

Фелисия замерла, заворожённая. Даже Весена не смогла отвести взгляд.

Представление подходило к концу. Последние огни погасли, оставив лишь мерцающие отблески созвездий на шатре. Шпрехшталмейстер поднял руку, и тишина опустилась, как бархатный занавес.

— А теперь, дорогие гости, заключительный сюрприз, — его голос прозвучал одновременно со всех сторон — будто он стоял за спиной у каждого.

Он сделал широкий жест, приглашая Мойру, Фелисию и Весену в центр арены. Музыка сменилась — зазвучала нежная, гипнотическая мелодия, напоминающая забытую колыбельную.

— Закройте глаза, — прошептал он, и его слова обволакивали сознание, как тёплый шёлк.

Девушки повиновались. В тот же миг на их головы легло что-то лёгкое и прохладное — то ли маски, то ли венцы, но прикосновение было таким невесомым, что казалось дуновением.

— Расслабьтесь... — голос теперь звучал внутри их сознания. — Подумайте... вам бы хотелось на один вечер оказаться в прошлом? Услышать шёпот истории? Увидеть, как жили ваши предки?

Они не сговаривались, но в унисон кивнули.

— Что бы вы сделали, оказавшись там?

Мойре почудилось, что он обращается лично к ней, его губы почти коснулись мочки уха.

Фелисия замерла в предвкушении, её пальцы сжали кулон. Весена, обычно скептичная, на сей раз не сопротивлялась — странный покой окутал её.

И тогда голос ведущего стал отдаляться, растворяясь в музыке:

— «Откройте глаза...»

Но как только их веки дрогнули, они оказались уже не под куполом цирка.