Читать онлайн "Выживший"

Лес был густой, непроходимый. Вековые сосны, обвитые седым лишайником, смыкали кроны в непроглядный полог, скрывая от вражеского взора самолётов отряд разведчиков. Солнечные лучи пробивались сквозь хвою рваными лоскутами, окрашивая мох в янтарные пятна. Воздух гудел от звона комаров, а под ногами хлюпала болотистая жижа, пахнущая гнилыми листьями и смолой. Отряд из шести здоровых мужчин продирался сквозь чащу; колючие ветви цеплялись за их пропитанные потом одежды, оставляя на ткани мазки сосновой хвои. Один неверный шаг мог лишить жизни, навеки утянув под землю.

Солдаты напоминали стаю измождённых волков: всклоченные бороды, потрескавшиеся губы, глаза с красными прожилками, сапоги, изъеденные болотной кислотой, плащ-палатки с дырами от осколков и взгляды, в которых читалась усталость, ярость и упрямая надежда. Отряд добрался до места, где должен был дождаться подкрепления, чтобы доложить о проделанной работе и получить дальнейшие приказы вместе с припасами.

— Эй, Тихий! — хрипло крикнул Лыков.

Лыков — младший лейтенант, командир отряда. На вид ему лет сорок, но выглядел старше из-за глубоких морщин у глаз и коротко стриженных волос с проседью, пробивавшейся даже из-под пилотки. Лицо узкое, с резкими скулами и шрамом через левую бровь. Глаза карие, с тёмными крапинами, словно древесная кора, и прищуром, привыкшим всматриваться вдаль. Одет в заношенную гимнастёрку с потёртыми петлицами, плащ-палатку, перехваченную ремнём. На груди — полевая сумка с картами.

— Возьми Малого, сходи за хворостом. А то к ночи замёрзнем, как щенки в сугробе.

«Малой, за мной», — прошелестел Игорь, и Сашка вздрогнул. Его до сих пор коробило от этого прозвища, но спорить с Лыковым он не смел. Граната на поясе, как всегда, покачивалась в такт шагам — он придержал её ладонью, будто боялся, что она сорвётся и предательски грохнет.

«Малым» Сашку прозвали неспроста: ему от силы девятнадцать лет, но война добавила жестокости в его внешность. Молодой рядовой, волосы светлые, «под ноль», но уже отросшие щёткой. Черты лица круглые, с веснушками и ссадиной на подбородке. Глаза широко открытые, серо-голубые, как небо перед грозой. Одет в гимнастёрку на вырост, подпоясанную ремнём. На поясе — граната, обмотанная изолентой.

Лес встретил их могильной тишиной. Даже комары здесь не жужжали — словно всё живое боялось нарушить покой вековых сосен. Сашка споткнулся о корень, но Игорь молча подхватил его за локоть. Его пальцы, обмотанные тряпьём, были твёрдыми, как сучья.

— Тут… безопасно? — выдавил Сашка, разминая голос.

— Немцы не суются, — Игорь ткнул ножом в мох, под которым пряталась сухая ветка. — В прошлом месяце роту фрицев болото проглотило. Теперь лес наш.

Игорь был следопытом, двигался всегда бесшумно, даже в грязи, потому его и прозвали «Тихим». Болото словно стёрло его годы, но всё же он выглядел молодо — лет на двадцать пять – тридцать. Чёрные, как смола, волосы прятались под капюшоном самодельного маскхалата. Лицо широкое, скуластое; густые, хаотично растущие брови почти смыкались над глазами. Глаза серо-зеленые и почти прозрачные, как у хищной птицы. Одет в плащ-палатку, вымазанную глиной и мхом. На поясе — ножны с кривым клинком, за спиной — свёрток с сушёными травами. Говорил редко, но когда говорил — звучало как приказ.

Сашка подобрал хворост, стараясь не шуршать.

— Игорь… а почему костёр можно? — он нарочно произнёс имя, проверяя реакцию.

Тот обернулся. В его прозрачных глазах мелькнуло что-то вроде улыбки.

— Как я уже говорил, фашисты больше сюда не суются, и мы довольно далеко в чаще леса. Дым в кронах запутается, а тепло… — он кивнул на пропахшую сыростью землю, — тут холоднее, чем в немецком бункере.

Сашка хотел спросить, откуда Игорь знает про бункеры, но передумал. Вместо этого протянул охапку веток:

— Хватит?

— Да, — Игорь выдернул из кучи зелёную ветвь. — Запомни: только берёза и сосна.

Они двинулись обратно. Сашка заметил на стволе зарубку — свежую, с каплями смолы.

— Это наши?

— Волки. Пометили территорию. — Игорь провёл пальцем по следам когтей на коре. — На войне и звери делят землю.

Подойдя ближе к временному лагерю, Игорь увидел, что остальные мужчины столпились вокруг чего-то. На земле, за спинами солдат, сидела девушка. Обнажённая, испачканная в грязи, она казалась хрупкой и беззащитной. Её длинные, спутанные волосы покрывали часть лица, но даже сквозь слой грязи Игорь заметил, что черты её лица были тонкими, почти изящными. Она дрожала от холода, её плечи подрагивали, а глаза, широко раскрытые, полные страха, метались от одного мужчины к другому.

— Что происходит? — спросил Игорь, подходя к командиру.

— Наткнулись на неё случайно, — ответил Лыков, хмурясь. — Может, шпионка. А может, заложница. Не говорит ни слова. Немая, что ли?

— Да брось, командир, — вмешался Макар. — Посмотри на неё. Она же еле живая. Может, сбежала от немцев. Как только в болоте не потонула, — пробубнил он уже себе под нос, уводя взгляд под ноги.

Игорь заметил, как радист и пулемётчик смотрят на девушку с неприкрытым интересом. В их глазах читалось что-то недоброе, и это заставило его нахмуриться.

— Макар, почему не осмотришь её?

Вопрос Игоря был естественным, ведь Макар являлся санитаром. Было странно видеть, что он ничего не предпринимает, ведь мужик опытный. Он был лет на десять старше Игоря и занимался врачеванием задолго до войны. Волосы тёмные, короткие, с провалившейся прядью на лбу. Лицо худое, с волевым подбородком, но губы всегда сжаты, будто сдерживают крик. На переносице — след от очков, которые давно разбились. Одет в гимнастёрку с красным крестом, выцветшим до розового. Через плечо — сумка с бинтами и флакончиками. Он стоял, нервно перебирая что-то длинными пальцами в кармане — то ли таблетки, то ли пули.

— Думаешь, не пытался? Она сжалась, как цуцик, ухватившись за коленки, и не даёт подступиться. А силу начнём применять — ещё сильней пострадает, хотя на вид у неё нет серьёзных повреждений.

Девушка сидела, вжавшись в корявый пень, будто пыталась слиться с древесной корой. Её тело, покрытое синяками и царапинами, дышало хрупкостью разбитой фарфоровой куклы. Грязь на лице трескалась, обнажая кожу цвета слоновой кости, а в спутанных волосах цвета воронова крыла блестели колючки репейника. Но больше всего поражали глаза — огромные, миндалевидные, с радужками тёмно-синего оттенка, как вода в лесных омутах.

Игорь, не раздумывая, снял с себя военный плащ и накинул его на плечи девушки. Она вздрогнула, но не отстранилась. Её глаза метались, словно пойманные в капкан птицы, а тонкие пальцы с обломанными ногтями впились в плащ Игоря, будто боясь, что его отнимут.

— Ну что ж, раз ты вызвался о ней заботиться, — сказал командир, — значит, и своей едой поделишься. Мы передадим её отряду, который придёт уже завтра. Пусть начальство само с ней разбирается.

Игорь кивнул, но его мысли были уже далеко. Он присел рядом с девушкой, стараясь не напугать её. Её глаза, большие и тёмные, как ночное небо, смотрели на него с опаской. Он заметил, что под слоем грязи её кожа была бледной, почти прозрачной, а губы, слегка дрожащие, были обветрены. Она была красивой, но эта красота была скрыта, словно драгоценность, зарытая в землю.

— Ты в безопасности, — тихо сказал Игорь, стараясь говорить как можно мягче. — Мы тебе не причиним вреда.

Девушка не ответила, но слегка кивнула, словно поняла его слова. Её руки, тонкие и измождённые, крепче сжали плащ.

— Если она кивнула, оттого что поняла Тихого, значит, не немка? — поинтересовался Сашка у Макара.

— Кто её знает, лучше не суй нос не в своё дело, — как сказал Лыков, это не наша забота.

Уже стемнело, когда разожгли костёр. Он плясал кровавыми языками, отбрасывая на деревья гигантские тени. Игорь осторожно протянул девушке руку, предлагая встать. Взялась за неё она не сразу и с опаской, но всё же ему удалось помочь ей подойти ближе к огню. Она села на землю, подтянув ноги к себе.

— Ты... хочешь пить или есть? — Санитар протянул фляжку, предлагая сделать пару глотков, но девушка лишь покачала головой и уставилась на пламя.

— Значит, не голодная, — фыркнул радист.

На что Макар пожал плечами.

— Может, имя скажешь? — он попробовал снова, но ответом была лишь тишина.

Макар больше не стал докучать девушке, сел обратно на своё место и начал перебирать аптечку.

Игорь сидел рядом с ней и заметил, как пламя играет в её волосах — золотые искры вспыхивали в чёрной гриве, словно звёзды в полночном небе. Она не плакала, лишь изредка вздрагивала, когда ветер приносил с болота вой лисы, похожий на детский плач. Командир, сидевший напротив, чистил пистолет.

— Ты слишком близко к ней, — командир бросил тяжёлый взгляд на следопыта. — Не забывай, кто мы и где.

— Она не опасна, — Игорь ответил тихо, но твёрдо. — Я чувствую.

— Чувствуешь? — Лыков усмехнулся. — А я чувствую, что завтра нас могут ждать неприятности.

— Сдадим её в штаб, — пробурчал он. — Пусть допрашивают. А то глаза у неё... ненормальные.

Игорь не стал ничего говорить, просто сел поодаль, когда почувствовал, что страх девушки постепенно уступает место усталости.

Сашка сидел рядом с Игорем, но чуть позади, будто прячась за его спиной. Его глаза были широко раскрыты, как у ребёнка, который впервые видит что-то необъяснимое.

— Тихий, — Сашка шепнул, наклоняясь ближе. — Ты веришь, что она... нормальная?

— Не знаю, — Игорь не отрывал взгляда от огня. — Бояться нужно точно не её... — ответил он, вспоминая дурные взгляды мужчин.

***

Игорь проснулся от холода, резко сев на землю. Костер, еще недавно пылавший кровавыми языками, теперь едва тлел, оставляя лишь горстку углей, которые шипели под слоем пепла. Воздух был пропитан сыростью и запахом гари. Он мгновенно почувствовал пустоту — девушка, которая спала, свернувшись калачиком у огня, исчезла. Рядом не было и троих мужчин: радиста, пулемётчика и Саши, который должен был дежурить. Сердце Игоря заколотилось — тревога, которую он чувствовал ранее, теперь превратилась в леденящий страх.

— Чёрт! — вырвалось у него, когда он схватил винтовку и вскочил на ноги.

Тишина леса была зловещей. Даже сверчки замолчали, будто сама природа затаилась, предчувствуя беду. Игорь прислушался. Из глубины чащи донеслись приглушённые звуки: хриплое бормотание, шарканье сапог, сдавленный стон.

Не раздумывая, Игорь бросился в сторону звуков. Ноги сами несли его сквозь темноту, ветки хлестали по лицу, но он не обращал на это внимания. Через минуту он вырвался на поляну. Лунный свет, пробиваясь сквозь кроны, выхватил из мрака жуткую сцену: радист и пулемётчик, сдвинув плечи, прижимали девушку к дереву. Её плащ был сорван, волосы растрепаны, а глаза, широко раскрытые, блестели от слёз. Она отчаянно сопротивлялась, её руки царапали лица нападавших, но их двое, и они сильнее. Саша стоял в стороне, держась за живот, лицо его исказил ужас. Должно быть, парня хорошенько запугали, раз он не смог никого позвать.

— Прекратите! — крикнул Саша, но его голос дрожал.

Радист, обернувшись, оскалился:

— Малой, не мешай! Или присоединяйся!

Ярость, горячая и неконтролируемая, захлестнула Игоря. Он ворвался в круг света, как буря. Первым ударом он сбил радиста с ног, тот с грохотом упал на землю, не успев понять, что произошло. Пулемётчик развернулся, попытавшись схватить его за горло, но кулак Игоря со всей силы врезался в лицо нападавшего. Пулемётчик отлетел в сторону, схватившись за нос.

— Суки! Да вы обезумели! — закричал Игорь, его голос дрожал от гнева. — Она беззащитна! Вы что, звери?!

Радист поднялся на колени, держась за щёку, и захихикал, обнажив жёлтые зубы:

— Обезумели? Да мы просто поиграли с фрау! Может, она шпионка, а мы… проверяли!

Саша застыл в трёх шагах от разворачивающейся драмы. «Двигайся! Помоги!» — кричало внутри, но ноги будто вросли в болотную жижу. Он видел, как плечи девушки дёргались от беззвучных рыданий, как она лежала, прижавшись к корням сосны, словно пыталась провалиться сквозь землю. Её чёрные волосы сливались с тенью, но лицо, бледное, как лунный серп, светилось в темноте, а пальцы впились в мох, порвав ногти до крови. Плащ, сорванный с плеч, болтался на ветке, как бессильный флаг капитуляции.

Всё же Малой сделал шаг вперёд, но пулемётчик, поднимаясь с земли, бросил на него взгляд. В глазах насильника горело что-то животное — то ли вызов, то ли насмешка. Парень замер, почувствовав, как граната на поясе вдруг стала весить тонну. «Они убьют меня. Они убьют нас всех», — пронеслось в голове, и он отступил, споткнувшись о корень.

Пулемётчик, поднимаясь с земли, вытер кровь с губ:

— Ты, Тихий, сам с ней крутил хвостом у костра. А нам что, нельзя? Или присоединиться захотелось?

— Она человек! — рявкнул Игорь, шагнув вперёд, собираясь снова ему врезать. — И если вы забыли, мы не животные, чтобы набрасываться на тех, кто слабее!

Радист, поднявшись, выхватил нож в момент, когда Игорь метнулся к пулемётчику. Лезвие блеснуло — Игорь едва увернулся, почувствовав, как холодок скользнул по шее.

Саша, видя лезвие, наконец очнулся от кошмара и рванул сквозь чащу, спотыкаясь о корни. Сердце колотилось так, что казалось — выпрыгнет из груди. В лагере, среди чёрных силуэтов, спящих у потухшего костра, он с размаху упал рядом с Лыковым, спавшим в плащ-палатке.

— Командир! Просыпайтесь! — он тряс его за плечо, голос срывался на визг. — Они… Игоря убьют!

Лыков вскочил, мгновенно схватив пистолет. Его глаза, привыкшие к темноте, сузились:

— Где?

— Там... Радист и пулемётчик… они её… — Сашка задыхался, тыча пальцем в темноту.

Лыков пнул сапогом Макара, спавшего, свернувшись у дерева:

— Вставай, соня! С оружием!

Санитар вскочил, роняя аптечку. Его лицо, бледное в лунном свете, выражало растерянность:

— Что? Кто…

— Предатели, — Лыков уже бежал, не оглядываясь. — Малой, веди!

Они мчались сквозь лес, как призраки. Саша, путая тропы, натыкался на деревья, но страх за Игоря гнал его вперёд. Наконец сквозь чащу пробился хриплый стон.

На поляне радист прижимал Игоря к земле, нож у виска. В этот момент из темноты вышел капитан. Его лицо было искажено гневом.

— Брось! — Лыков выстрелил в воздух, и эхо раскатилось по лесу.

Радист вздрогнул, нож дрогнул. Этого мгновения хватило Игорю — он вывернулся, ударив нападавшего коленом в пах.

— Вяжи их! — Лыков наставил пистолет на пулемётчика, который замер, подняв руки. — Макар, помогай!

Санитар, дрожа, достал верёвку. Его пальцы путались, но Лыков рявкнул:

— Быстро, чёрт возьми!

Саша кинулся к Игорю, помогая скрутить радиста. Тот, захлёбываясь руганью, пытался вырваться. Лыков, не говоря ни слова, вытащил из кармана обрывки грязной ткани и засунул преступникам в рот, чтобы они наконец заткнулись.

— Что за чертовщина тут происходит?! — заорал капитан. — Вы совсем с ума сошли? Мы на задании, а вы устроили потасовку из-за какой-то девки?!

— Они пытались её изнасиловать, — холодно сказал Игорь, не отводя взгляда от капитана. — Это не потасовка, это преступление.

Капитан фыркнул, но его глаза были жёсткими:

— Мне плевать, что с ней случится. Наша главная цель — выполнение задания. А вы, кучка имбецилов, завтра за это ответите.

Игорь промолчал. Он повернулся к девушке, которая всё ещё лежала на земле, дрожа и всхлипывая. Её тело было покрыто царапинами, а глаза, полные слёз, смотрели в никуда. Игорь снял плащ с ветки, аккуратно укрыл им девушку и, не говоря ни слова, поднял на руки. Она не сопротивлялась, лишь прижалась к его груди, как ребёнок, ищущий защиты.

— В лагерь, — Лыков толкнул пленных вперёд. — А ты… — он посмотрел на Игоря, — если ещё раз потеряешь её, свяжу и тебя.

На обратном пути Саша шёл последним. Его руки всё ещё дрожали, но теперь не от страха — от странной гордости. Он поймал взгляд Игоря, тот кивнул ему. Малой, не привыкший к благодарностям, отвернулся, но уголок его губ дрогнул.

Они вернулись в лагерь. Посадив девушку на землю, Игорь заново разжёг огонь, подбрасывая сухие ветки, пока все остальные устраивались на своих местах. Сашке вновь доверили дежурство, а радиста и пулемётчика крепко привязали к дереву. После того как костёр был разведён, Игорь сел рядом с девушкой и усадил её между ног, обняв и прижав к себе. Она не сопротивлялась, её тело постепенно перестало дрожать, но слёзы всё ещё текли по её щекам.

— Прости, — тихо сказал Игорь, глядя на огонь. — Я не должен был оставлять тебя одну. Но теперь ты в безопасности. Я не позволю никому тебя тронуть. Завтра придут люди, которые смогут тебе помочь.

Она не ответила, лишь прижалась к нему сильнее. Её дыхание стало ровнее, и через некоторое время она уснула, её голова лежала на его груди. Игорь сидел, обнимая её, чувствуя, как её тепло смешивается с его собственным. Он знал, что завтра их ждут новые испытания, но сейчас, в этот момент, он был готов защищать её любой ценой.

Игорь закрыл глаза, чувствуя, как сон медленно окутывает его.

***

Утро. Солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в бледные оттенки розового и оранжевого. Игорь медленно пробудился, чувствуя, что лежит один на холодной земле. Его рука инстинктивно потянулась к тому месту, где должна была быть девушка, но никого не нащупала. Он открыл глаза и сел, оглядываясь вокруг. Костер почти догорел, оставляя лишь тлеющие угли. Девушка исчезла.

— Эй! — позвал он, его голос звучал хрипло и тревожно. — Где ты?

Ответа не последовало. Игорь встал, чувствуя, как холодный утренний воздух проникает под одежду. Он сделал несколько шагов вперед, и тут его взгляд упал на то, что заставило его сердце остановиться.

Рассвет застал лагерь в молчании. Туман стелился меж деревьев, цепляясь за разорванные тела его сослуживцев. Но это были не просто тела — это была кровавая бойня. Кто-то был разорван на части, словно его растерзал дикий зверь. Кровь застыла на земле, образуя темные лужи, а внутренности были разбросаны вокруг, будто кто-то играл с ними в ужасную игру. Лица некоторых мужчин были искажены в гримасах ужаса, их глаза широко раскрыты, словно они видели что-то невообразимое перед смертью. Один из бойцов был пригвожден к дереву, его руки и ноги неестественно вывернуты, а грудь разорвана, обнажая ребра. Другой лежал в нескольких метрах, его голова была почти отделена от тела, а шея выглядела так, будто ее перекусили огромные челюсти. Тела изуродованы настолько, что невозможно понять, где чьё, а воздух пропах медью и испражнениями.

Игорь почувствовал, как его желудок сжимается, а горло перехватывает тошнота. Он сделал шаг назад, пытаясь осмыслить увиденное.

— Что... что произошло? — прошептал он, его голос дрожал. — Кто мог это сделать?

В этот момент он заметил её. Девушка стояла в нескольких метрах от него, повернувшись спиной; её силуэт дрожал в утренних лучах. Длинные волосы развевались на ветру, а плащ, который он дал ей, лежал на земле, окровавленный и порванный. Она казалась такой же хрупкой, как и прежде, но теперь в её фигуре чувствовалось что-то... нечеловеческое.

— Эй... — снова позвал Игорь, но его голос был едва слышен.

Когда она медленно обернулась, Игорь замер. Её лицо, которое раньше казалось таким нежным и испуганным, теперь было искажено злобой. Глаза, которые он помнил как темно-синие и полные страха, теперь стали полностью черными, как угольные ямы. Кожа покрылась паутиной трещин, сквозь которые пробивалось багровое сияние.

— Ты... — прошептал он, отступая. — Что ты?

Её губы растянулись в кривой улыбке, обнажая зубы, которые казались слишком острыми, слишком длинными. И тогда она закричала. Звук разносился физическими волнами, сбивая с ног. Земля вздыбилась, деревья стали хрустеть, как человеческие кости. Игорь почувствовал, как его тело содрогается от боли. Из ушей потекла теплая струйка крови, а голова закружилась так, что он упал на колени, пытаясь закрыть уши руками, но это не помогало. Крик продолжался, наполняя его разум болью и ужасом.

— Хватит... — прошептал он, но его голос был заглушен этим адским звуком.

И тогда всё потемнело. Игорь потерял сознание, его тело рухнуло на землю, а последнее, что он увидел перед тем, как погрузиться в темноту, было лицо девушки, искаженное злобной улыбкой, и её пугающе пустые глаза.

Всю эту кровавую картину нашёл отряд спустя несколько часов. Они были ошарашены увиденным: тела товарищей, разбросанные по земле, следы жестокого боя и тишина, которая давила на сознание. Солдаты стали проверять каждого, надеясь найти выживших. Среди мёртвых они наткнулись на Игоря. Он лежал без сознания, но ещё дышал. Его срочно доставили в госпиталь, где врачи оказали необходимую помощь.

В госпитале Игорь очнулся спустя несколько дней. Его глаза медленно привыкали к яркому свету. Как оказалось, здоровью ничего не угрожало; поначалу он плохо слышал, но потом всё пришло в норму. Врачи и начальство из штаба долго расспрашивали его о случившемся, но Игорь лишь молчал, не в силах вспомнить ни единой детали. Врачи поставили диагноз — контузия и потеря памяти, вызванная тяжелой травмой и психологическим шоком. Для всех было загадкой, как это могло случиться, но ответов так никто и не нашёл.

Физически Игорь восстановился быстро. После долгих разбирательств и проверок командование решило, что он не представляет угрозы и может продолжить службу. Игорь вернулся в строй, но теперь он был другим — более замкнутым, осторожным.

Война закончилась, и Игорь, как и многие другие, вернулся к мирной жизни. Он встретил женщину, которая смогла разглядеть в нём не только солдата, но и человека. Они поженились, у них родились дети. Кажется, жизнь наконец-то улыбнулась ему.

***

Парень, чьи серо-зелёные глаза были копией дедовских, сидел в тихой комнате, держа в руках старый, потрёпанный дневник, пропахший плесенью и табаком. Страницы пожелтели от времени, а чернила местами выцвели, но слова, написанные рукой его деда, всё ещё были различимы. Он провёл пальцем по выцветшей записи, читая последние строки, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

«...её крик живёт во мне как заноза. Пришлось претвориться, что я потерял память, ведь в ином случае меня бы сочли за сумасшедшего. И боюсь, что до конца своих дней я не смогу никому рассказать эту историю. Ведь меня до сих пор преследует чувство тревоги, что если я кому-то расскажу о случившемся, меня настигнет гибель. Я не знаю, что это была за женщина, была ли она такой с самого начала или стала из-за наших действий, но спустя прошедшие годы я всё больше начинаю думать, что это мы, солдаты, довели её до такого. И пусть это жестоко, но я постепенно перестал винить её. Я просто благодарен себе за то, что в той ситуации сохранил трезвость ума, и ни в одном действии или мысли не проскользнуло желание как-то навредить ей. Думаю, именно это и спасло мне жизнь.»

Парень отложил дневник, чувствуя, как его сердце бьётся чаще. Он вспомнил, как дед иногда замолкал посреди разговора, его взгляд становился далёким, словно он видел что-то, чего другие не могли заметить. Теперь он понимал, что это было. Игорь всю жизнь носил в себе этот ужас, эту тайну, которую не мог никому доверить.

За окном завывал ветер, и на миг ему показалось, что в стуке дождевых капель слышится смех — высокий, колкий, женский.

Дневник был аккуратно закрыт. Тяжесть слов деда легла на плечи молодого юноши. Он навсегда запомнит последние строки дневника.