Утром нашли Меру — ту, что подмешивала в моё молоко морской лук.
Она висела на собственных волосах, заплетённых в петлю. Но странное было не это.
Странным было то, что её рот зашит льняной нитью (такой же, какой штопала мои покрывала), в сжатых руках — горсть чёрных гранатовых зёрен, на лбу выжжен знак — как на древних свитках проклятий
Гарем онемел. Давид приказал снять тело до заката.