Настоящее время
За окном двухэтажного поезда "Москва-Казань" медленно угасал осенний день, растворяясь в золотисто-багряных сумерках. В вагоне с сидячими местами пахло кофе и чем-то неуловимо ностальгическим, а мерный стук колес отбивал ритм, похожий на биение одинокого сердца.
Когда он вошел — высокий брюнет с задумчивым взглядом из-под очков, — воздух словно сгустился, наполнившись тихим ожиданием. Их глаза встретились случайно, когда она оторвалась от книги, и что-то щемяще-знакомое кольнуло ее в груди.
— Добрый вечер, — произнес он.
— Добрый вечер, — ответила она, и в тишине между их словами повисло невысказанное «наконец-то».
Они сидели друг напротив друга, украдкой изучая черты незнакомца, будто пытаясь прочитать судьбу, написанную невидимыми чернилами. Он размышлял: «Кто она? Эта женщина с мудрыми глазами, в которых плещется тихая грусть...». Она задавалась вопросом: «Что скрывается за его спокойным взглядом? Какие раны хранит его душа?"
Вежливый разговор постепенно перетекал в нечто большее, словно осенняя река, неспешно несущая свои воды к неизвестному устью. Они говорили о путешествиях, которые изменили их жизнь, о книгах, оставивших вечный след в душе.
Она осторожно рассказала о взрослом сыне, в голосе ее прозвучала смесь гордости и легкой тоски по уходящему времени. Он — о недавнем разводе, и в его словах чувствовалась усталость от начинаний, которые так и не стали счастливыми. Делились историями из жизни: ее работа в поликлинике, его кандидатская диссертация... Каждое слово сближало их, как будто они собирали рассыпанные частички мозаики своих судеб, пытаясь сложить из них новый рисунок.
— Знаете, мне кажется, будто мы знакомы всю жизнь, — сказал он проникновенно, и в его глазах вспыхнула искра чего-то давно забытого.
— Разве такое возможно? — в ее глазах плескалась загадочная глубина, а сердце забилось чаще, словно отозвавшись на какую-то древнюю мелодию.
— Я думаю, да... И знаете... Вы удивительно напоминаете мне одного человека.
— И кого же?
— Это... грустная история.
— А я обожаю грустные истории, — ее губы тронула едва заметная улыбка, в которой читалось понимание и принятие. — Тем более, что нам некуда спешить. Впереди у нас еще десять часов до того, как мы приедем в Казань. Десять часов, которые могут изменить всё.
Мужчина улыбнулся в ответ, снял очки и потер свои изумрудные глаза, в которых на мгновение мелькнула тень давней, незаживающей боли.
— Раньше я был совсем другим...
— Каким же? — она склонила голову набок, с любопытством изучая его черты, словно пытаясь разглядеть того юношу, которым он когда-то был.
— Восемнадцатилетним мальчишкой, который хотел получить всё и сразу...
— Разве не все мы в восемнадцать верим, что мир лежит у наших ног? — в ее голосе прозвучала понимающая грусть, смешанная с нежностью.
— Наверное... — он снова надел очки, и его взгляд стал серьезным. — Но именно тогда я потерял самого дорогого человека.
— Как такое возможно?
— В этой жизни возможно всё...
Он умолк, глядя в темное окно, где в отражении смешивались их силуэты — двое незнакомцев, чьи судьбы неожиданно переплелись в ритме ночного экспресса. За окном мелькали огни неизвестных городов, похожие на потерянные звезды, а в вагоне рождалась новая история — тихая, как осенний дождь, и глубокая, как ночное небо, полная недосказанности и надежды на то, что даже самая грустная мелодия может обрести счастливый аккорд.
ЛитСовет
Только что
