Читать онлайн "Яркие сны"

Аккуратный стук оторвал Бориса от сна. «Только прилёг, ведь», — раздосадованно подумал врач, усаживаясь на скрипучем кожаном диване. Первые лучи солнца уже понемногу пробивались сквозь неплотные жалюзи ординаторской. Борис посмотрел на часы — почти пять утра. Он проспал всего-то чуть меньше часа. Раздался очередной стук в дверь, на этот раз чуть более настойчивый.

- Да входите уже, в конце-то концов, — рыкнул Борис, уткнув лицо ладони.

Молоденькая медсестра робко вошла внутрь и тихо поздоровалась. Борис очень не любил, когда кто-то будил его во время ночных дежурств по пустякам. К счастью сегодня причина была веская, так что очередных нравоучений удастся избежать.

- Что там случилось? - спросил врач, на удивление спокойным тоном, удивив медсестру.

- Э-э... - замялась она, - Там привезли парня какого-то. Острый психоз... вроде бы. Сказали, что вызов от соседей поступил, мол, парень этот кричал что-то невразумительное и-и... н-на людей кидался.

Шумно вздохнув, Борис пошёл к выходу, прожигая недовольным взглядом зажавшуюся в угол девчонку. «Опять какой-то очередной алкаш?», — раздражённо рассуждал врач, направляясь в приёмный покой. Рядом семенила на пост медсестра. Борис хотел узнать у неё подробности об этом парне, но тут девчонка громкой ойкнула и вцепилась в руку доктора. Оторвав взгляд от пола, Борис увидел сгорбленную старческую фигуру в тёмном домашнем халате, выходящую из палаты. «Опять замок вскрыла! Откуда она только отмычки берёт?», — возмутился про себя врач, но виду не подал.

- Внучек. Внучек. Где ты, внучек? - раздался хрипловатый голос старушки.

- Баб Тоня, — натянуто ухмыльнулся Борис, — Вы уже проснулись?

Старушка медленно повернулась и, увидев знакомое лицо доктора, улыбнулась почти беззубым ртом.

- Да я вот внучека искать пошла, — махая куда-то в сторону ответила она.

- Так куда в такую рань, баб Тоня? - Борис аккуратно взял старушку под руку, — Он же спит ещё, гляньте на улицу. Идите поспите, а как я к вам приду, то можете идти и искать своего внучка.

- Хе-хе, ну да, — улыбка старушки стала ещё шире, — Он у меня соня тот ещё. Ну ладно, пойду покемарю малясь. Но потом искать пойду, слышь, сынок?

- Обязательно, баб Тоня, обязательно.

Борис закрыл за старушкой дверь и велел медсестре её запереть, пока он пододвинет к ней лавку. Глупо, зато надёжно. Главное, чтобы главврач не увидела.

- Её осматривали перед сном? - спросил Борис.

- Конечно, — изумлённо ответила медсестра, пряча ключ в карман, — Дважды. Понятия не имею, как у неё это получается. Вообще она меня до чёртиков пугает, — сказала она уже шёпотом.

- Поверь, Антонина Егоровна — это самое безобидное, что ты можешь здесь увидеть.

- А кого она всё время ищет?

- Внука своего, — Борис вновь широко зевнул, — Он вроде утонул лет пять назад. У неё на этом фоне сдвиг произошёл: думает, что он просто поиграть в прятки решил или типа того. Вот и ходит его целыми днями ищет.

- Господи. Как вы можете так спокойно об этом говорить?

- Привыкай. Будешь каждого жалеть — скоро сама их соседкой станешь.

Через пять минут Борис уже стоял перед дверью в нужный кабинет. Внутри стояли два рослых санитара и старшая сестра, заполнявшая формуляры. Перед ними, раскачиваясь из стороны в сторону и отгрызая заусенцы с пальцев, сидел молодой парень в грязном мятом свитере. На бледном заплаканном лице с красными от лопнувших капилляров глазами застыл ужас. В кабинете стоял ужасный запах смеси мочи и пота.

Женщина рассказала, что вызов поступил от наряда ППС, а не от соседей, как говорила медсестра. Борис мысленно выругал нерадивую дурёху. Оказалось, что посреди ночи из квартиры парня послышались крики, будто кто-то его заживо резал. На требования соседей, а затем и приехавшего наряда парень только орал громче, а потом резко затих. Выломали дверь, а в квартире никого. Думали, что может кто-то подшутить решил, но один из сотрудников заметил торчащие из-под дивана пальцы. Оказалось, что парень забился в нишу под разложенным диваном и потерял сознание. Его привели в чувства, а он начал метаться по квартире и кричать, что кто-то хочет его убить.

Сестра ушла, оставляя пациента на своих коллег. Борис устало выдохнул: «Ну, хоть не алкаш». Он велел санитарам присесть в сторонке. Эти двое никогда не мешали докторам опрашивать пациентов, вставляя свои неуместные колкости, да и в целом вообще не отсвечивали, пока к ним не обратятся на прямую или пока пациент не начнёт буянить чересчур сильно, что очень сильно радовало Бориса. Он терпеть не мог пренебрежения врачебной этикой, хоть и сам слыл большим циником. Усевшись за стол напротив пациента и убедившись, что санитары следят за ситуацией, он обратился к нервно дёргающемуся парню.

- Павел. Павел, вы меня слышите?

- Да, я слышу, — быстро ответил парень.

- Как вы себя чувствуете?

Парень нервно усмехнулся. Его состояние было плачевным, но не было похоже, что он не в себе.

- А вы как думаете, доктор? На улице ранее утро, а я сижу в психушке после того, как меня чуть не убили. Как я себя чувствую по вашему?

- Вас кто-то хотел убить?

- Да! Да! Оно хочет меня убить! Оно преследует меня!

Павел резко встал и приблизился к Борису. Лицо перекосила гримаса ужаса. Тело била крупная дрожь. Реакция санитаров не заставила себя долго ждать. Однако, стоило им подбежать, Павел тут же обмяк на стуле, издав сдавленный всхлип. Борис жестом велел двум молодчиком вернуться на место и продолжил.

- Павел, успокойтесь, пожалуйста - как можно дружелюбнее сказал он, - Я понимаю, что у вас проблемы и помогу вам. Но если вы продолжите так себя вести, то сделаете себе только хуже. Вы это понимаете?

- Да-да, простите, - утирая слёзы, ответил Павел, - Я просто устал, доктор. Ещё немного и я точно стану психом. Если не сдохну раньше.

От последней фразы парня передёрнуло так, что он едва не свалился со стула.

- Расскажите, что произошло. Чего вы так боитесь? И кто пытается вас убить? Парень долго молчал, раскачиваясь на стареньком стуле, как неваляшка. Его явно, что очень сильно напугало и теперь он пытался собраться с мыслями и рассказать об этом «что-то». Про себя Борис решил, что парень просто сильно переутомился на учёбе или работе. А может сказалась праздная молодая жизнь. А может быть и всё вместе.

- Я клянусь, я не сумасшедший, доктор, - плача, начал парень, - Я всё видел своими глазами. Это правда происходило со мной, я не псих.

- Павел, я вас уверяю, здесь никто не считает вас психом. И уж тем более никто не будет смеяться над вами. Можете смело рассказывать всё в самых мельчайших подробностях.

***

Всё началось где-то месяц назад. Я возвращался с дачи моего сокурсника: мы праздновали получение диплома. Планировал признаться в чувствах к одной девчонке, но она меня отшила. Выпил немного с горя, да и решил свалить домой: настроения веселиться дальше не было никакого. Уже стоя на выходе, увидел, как та деваха закрывает дверь в ванную за каким-то типом. Я, конечно, взбесился, но не стал раздувать скандал. Так и ушёл, злой, как сто чертей. Было часа два ночи, никакие автобусы в это время уже не ходили, а на такси денег не было, так что пришлось топать на своих двоих через безлюдный частный сектор, что тоже не сильно поднимало настроение. Не знаю, сколько я так прошёл: я вообще не замечал ничего вокруг, то и дело прокручивая в полупьяной голове момент, где девушка, которая мне нравится, уже вот-вот готова запрыгнуть на какого-то ушлёпка.

Наверное, поэтому я и не заметил, как из-за поворота неожиданно показался яркий свет автомобильных фар. Я замер, парализованный адреналином, а машина продолжала лететь на меня. Инстинктивно закрылся руками, ожидая мощного удара. Успел представить себе, как я лечу по старому асфальту, словно манекен для краш-тестов. Но прошла секунда. Две. Пять. Ничего не происходило. Трясясь от страха, я медленно распрямился. Огляделся вокруг и ужаснулся. Я стоял под стареньким бетонным фонарём. За мной – тихий частный сектор, впереди – дорога, рассекающая небольшую берёзовую рощу. Ни души. Ни звуков. Ни машины.

Я аккуратно ощупал своё тело, чувствуя, как бешено колотиться сердце: живой. Значит, успели объехать меня? Но тогда где автомобиль? Неужели водитель просто уехал? Возможно, да. Он испугался и свалил от греха подальше. Но тогда бы я увидел огни фар, уезжающие вглубь частного сектора: дорога там прямая и освещённая, никаких ответвлений нет. Да и во двор дома он бы вряд ли успел заехать. Но самым странным во всей ситуации было то, что я не слышал автомобиля после того, как он выскочил передо мной: ни звука сигнала, ни рёва мотора, ни скрипа тормозов или колёс по асфальту. Ничего. И от осознания этого становилось жутко.

Стоило мне подумать об этом, как тут же за спиной раздался мерзкий хруст, от которого меня передёрнуло. Звук был каким-то знакомым и это становилось ещё неприятнее. Я обернулся, решив, что кто-то идёт через рощу и нечаянно наступил на ветку. Отчасти это оказалось правдой: в кругу холодного света фонаря стояла двухметровая фигура, одетая в тёмный балахон, спадающий до самой земли. Её лицо было скрыто большим капюшоном, но я готов поклясться, что видел, как на том месте, где должны быть глаза, мелькали маленькие жёлтые точки.

Я оцепенел от ужаса. Сердце отбойным молотком билось в рёбра. По спине полились ледяные струйки. Тёмное нечто с тем самым мерзким хрустом начало медленно двигаться в мою сторону. Осознание молнией пронзило мозг — так щёлкали кости. Чем ближе было существо, тем сильнее становился хруст. К горлу подкатил горький комок. Сознание орало, что нужно бежать отсюда, но тело стояло на месте, словно прибитое к земле. Через несколько секунд нас отделали жалкие пару метров. Из-под массивных складок ко мне потянулась рука. Нет, не человеческая, а сплетение обугленных костей, с остатками засохшей земли в трещащих суставах. Дыхание сбилось. Казалось это продолжается вечность. И вот когда костлявая рука почти коснулась меня, я почувствовал резкий толчок в грудь, отшатнувший меня далеко в сторону. Затем ещё один. И ещё. И ещё. В какой-то момент я рухнул на холодный асфальт, совершенно забыв о тёмном нечто. С каждым новым толчком по телу разливались болезненные импульсы. Последнее, что я увидел – огромная тёмная фигура взмахнула своей костлявой рукой, словно пытаясь ухватить ускользающую добычу.

Я очнулся. Адская боль разрывала тело. Во рту стоял стойкий привкус железа. В голове шумело. Я смутно видел перед собой чьи-то лица, за которыми ярко мигали синие огоньки. Как сквозь вату, слышал чьи-то глухие возгласы. Я попытался закричать, но из горла донёсся только сдавленный хрип, после чего я снова отключился.

***

Борис лениво листал электронную карту, сверяя слова Павла с данными медицинской системы. Действительно, совсем недавно парень поступил в реанимацию в тяжёлом состоянии. «Повезло, что жив остался», - мрачно резюмировал врач, в очередной оглядывая дёргающегося пациента. Всё было предельно понятно: повреждение мозга в результате черепно-мозговой. «Даже как-то скучно», – подумал Борис, сдерживая зевок. Он уже хотел было свернуть окно, но тут его взгляд зацепила одна из строчек. Вся сонливость врача моментально испарилась. «02:25 – клиническая смерть. Остановка кровообращения (асистолия). Начата СЛР. 02:28 – введён адреналин 1 м/г в/в. 02:30 – восстановление синусного ритма. Общее время гипоксии - 5 минут». Врач с изумлением посмотрел на трясущегося парня.

- Вы были мертвы?

Тело Павла мгновенно сотрясла судорога. Он резко поджал ноги, обхватив их руками, и принялся раскачиваться на старом скрипучем стуле. Борис негромко выругался.

– Простите ради Бога, Павел. Я не подумал, прежде чем ляпнуть.

Врач помог парню слезть со стула и перелечь на кушетку. Свернувшись на ней комком, Павел нервно теребил свой грязный свитер, в очередной раз переживая свой самый худший день. Из опухших глаз полились слёзы. Он говорил очень медленно, перемежая слова со всхлипами.

- Всё было как в тумане. Я вообще не понимал, что происходит. Думал, что это всё просто кошмар. Слишком реальный кошмар.

Борис вновь посмотрел в монитор, где всё ещё красовалась зловещая надпись. Пять минут. Этого вполне хватит, чтобы процессы стали необратимыми. Стало немного совестно. Он посмотрел на санитаров, будто пытаясь найти немного поддержки, но те не сводили немигающего взгляда с трясущегося в истерике парня.

- Расскажите по подробнее, – тихо попросил Борис, смерив санитаров злобным взглядом.

***

Я провёл в реанимации неделю, после чего меня перевели в стационар. Вместе со мной в палате было ещё три человека. Два пенсионера, с потухшими глазами лежали с какими-то своими старческими болячками. Третий — работяга с местного завода — лежал с тяжёлой травмой шеи. Вроде бы упал с какой-то верхотуры и серьёзно поломался. Мало двигался, ни с кем не говорил. Только постоянно стонал.

Мне снились тревожные сны. Я видел себя в маленьком тесном пространстве, залитом ярким светом. То тут, то там сновали размытые фигуры. Стоило им пропасть из поля моего зрения, как тут же со всех сторон ко мне начинали тянуться чёрные кости. Я что-то кричал, пытаясь отмахнуться от них. И в эти моменты просыпался.

Так прошло ещё пару недель. Я довольно быстро шёл на поправку, что не могло не радовать врачей и меня. Хотелось как можно скорее покинуть это место. Нет, в больнице со мной обходились хорошо. Но постоянные кошмары и сопутствующая им бессонница изматывали. О высоком тёмном нечто я успел забыть. Ненадолго.

В ту роковую ночь я долго не мог уснуть. Если и удавалось провалиться в дремоту, то уже через минут пять я снова просыпался. Загипсованная рука в паре с громовым храпом работяги-сердечника тоже не добавляли удобств. Проснувшись в очередной раз, я решил выйти немного подышать. Было уже поздно, весь персонал наверняка спал, включая дежурную медсестру, прятавшуюся за массивным столом сестринского поста. Поэтому вряд ли бы кто-то заметил меня, сидящим у окна в коридоре. А даже если бы и поймали, можно было просто сослаться на бессонницу и попросить немного снотворного. Почему я сразу так не сделал?

Я открыл окошко на проветривание. Не хватало вдобавок ко всему ещё и простудиться. Холодный ночной воздух приятно освежал. Окно выходил прямо на главные ворота больницы, освещённые мягким жёлтым светом. Примерно минут через пятнадцать, я уловил какое-то движение. Дыхание участилось, по спине пробежала волна неприятных мурашек. За решётчатыми воротами стояло чёрное нечто. Я был достаточно далеко, но готов поклясться, что холодный бездушный взгляд маленьких жёлтых точек прожигал меня насквозь. В глубине души я надеялся, что массивные железные решётки смогут сдержать его.

Существо сделало шаг. Затем второй. Вот оно уже вплотную встало рядом с воротами. А затем без каких-либо препятствий прошло сквозь них. Толстые железные прутья на мгновение скрылись в теле тёмной фигуры, а затем целые вынырнули наружу.

Содрогаясь от ужаса, я наблюдал, как нечто длинными уверенными шагами приближалось к зданию, не сводя с меня взгляда. И вновь сознание орало мне, чтобы я бежал, спрятался куда угодно, где оно не смогло бы меня увидеть. Но тело не желало слушать его вопли, и я продолжал стоять на месте, боясь пошевелиться.

Не доходя до здания, оно остановилось. Очередная искорка надежды промелькнула в голове. «Сейчас оно войдёт внутрь, а пока будет искать отделение, я успею спрятаться». Но нечто продолжало стоять, не отворачивая от меня взгляда. Время тянулось мучительно долго. Голова шла кругом. Тишина давила в уши. Казалось, будто время застыло на месте.

Резкий звук вырвал меня из оцепенения. Ошарашенный я обернулся. По линолеуму катилась простая шариковая ручка. Наверное, медсестра нечаянно пошатнула стол и она упала на пол. Адреналин молотом ударил в сердце. «Я отвернулся! Отвернулся от него!». Обернувшись обратно, я тут же с громким криком отпрыгнул в сторону, запнувшись о складку старого линолеума. Тёмное нечто стояло прямо передо мной. Последнее, что я видел перед тем, как сознание померкло, были обугленные кости, тянущееся ко мне.

Резкий неприятный запах ударил в нос, приводя в чувства. Открыв глаза, я увидел сидящую на коленях дежурную медсестру. Поняв, что я пришёл в сознание, она облегчённо вздохнула. По её словам, она задремала на пару минут, а когда проснулась, увидела меня, лежащего у распахнутого настежь окна. Что за бред?! Я ведь всего лишь приоткрыл окошко!

Усадив меня на стоящую рядом скамейку, медсестра побежала к посту. Краем глаза я заметил, что угол скамьи был чем-то заляпан. Лёгкие сдавило спазмом. На дешёвом коричневом кожзаме виднелись тёмно-красные пятна, стекающие на пол. В этот момент висок обожгло болью.

***

- Павел, то, что вы видели – всего лишь галлюцинации, возникшие в результате травмы головы. Вы сами должны понимать, что таких существ не существует и не может существовать.

- Да?! А как же вы тогда объясните рану, а?! Что вы скажете на это, а, доктор?!

Павел яростно задрал густую прядь сальных волос, обнажая висок, на котором виднелся ещё не заживший до конца рубец. Но Бориса ни сколько это не смутило. Жестом дав понять санитарам, что всё под контролем, он продолжил сухим невозмутимым тоном.

- Да, вполне возможно. Это довольно редкое явление. По простому — лунатизм. - Павел раздражённо закатил глаза, но врач продолжал, - А если чуть поточнее — расстройство сонного поведения. Оно может возникнуть в результате травмы головы, как, например, в вашем случае. В частности, подобное возникает при повреждении участков мозга, отвечающих за регуляцию сна и двигательный контроль. Если не верите, вот реальный случай из медицинской практики. В больницу поступил пациент с сильным повреждением лобных долей. Каждую ночь он бился головой об стенку. А когда его спрашивали об этом, он отвечал, что ничего подобного не помнит.

Павел обмяк на кушетке, вцепившись пальцами в сальные пряди волос. Тело его монотонно раскачивалось в такт дыханию, будто он изображал из себя неваляшку. Разум отчаянно цеплялся за логику, но пережитый страх не желал уходить просто так. Борис говорил чётко и без колебаний. В его голосе звучала уверенность, не оставляющая места сомнениям. Однако, была одна вещь, которая могла пошатнуть врачебную убеждённость. Резко вдохнув, Павел соскочил с кушетки и подошёл к столу. В запавших глазах снова вспыхнул животный страх.

- Хорошо. Хорошо, допустим. Допустим, мне повредило голову и это отразилось на сне. Ладно. Хрен с ним. Но тогда, – парень наклонился ближе и прошептал, – Тогда как вы объясните произошедшее следующей ночью?

***

Лечащему врачу с большим трудом удалось меня убедить, что в моём случае отказ от госпитализации – очень плохая идея. Да, я уже почти пришёл в себя, но за мной требовался уход. Особенно учитывая ночное происшествие.

Весь оставшийся день я ходил, как сомнамбула, отмеряя больничный коридор метр за метром, чем сильно бесил медсестёр. Но у меня не было никого желания возвращаться в палату, вновь слушая опостылевшие стоны заводчанина вперемешку с бесконечными диалоги стариков ни о чём. Ну хуже всего было находиться рядом с окнами. Каждый раз, когда я проходил мимо освещённых дневным светом коридорных проёмов, ноги сами ускорялись. Сознание то и дело рисовало страшные образы: обугленные кости царапали острыми фалангами оконное стекло, огромные чёрные провалы капюшон, откуда на меня пронзительно глядели взгляда жёлтых огонька, и шелест тяжёлой ткани об пластиковую раму. Я до боли впивал ногти в ладони, зажмуривал глаза, пытаясь прогнать навязчивые видения. Но они возвращались снова, как только я оказывался рядом с проклятым окном.

Если прошлой ночью мне удавалось хоть немного провалиться в сон, то сегодня я вообще не понимал, засыпал я или нет. Боялся и в то же время не мог отвести взгляд от окна. Стоило только прикрыть глаза, как в нём тут же мелькала какая-то тень, заставляя подскакивать меня на месте. Когда один из стариков в третий раз ласково высказал своё недовольство я с силой заставил себя отвернуться от стекла. Через какое-то время мне наконец-то удалось задремать, под хриплые вздохи работяги.

Проснувшись посреди ночи в очередной раз и оглядев палату, я понял, что что-то не так. Кровати стариков были пусты, а травмированный работяга был укрыт белым одеялом с головой. По телу пробежала неприятная судорога. Я поспешил успокоить себя, что, наверное, ему просто стало холодно, а старики ушли покурить на лестнице, пока медсёстры спят. Хотя я никак не мог припомнить за ними такой привычки.

Стараясь лишний раз не шуметь, я вышел в туалет. Тусклый мерцающий свет лампочки отбрасывал дрожащие тени на облупившиеся стены, вызывая неприятные ассоциации. Внезапно закружилась голова. Держась за покрытую трещинами раковину, я аккуратно сел на холодный кафель. В этот момент еле живая лампочка погасла. А из коридора послышался он. Тот самый мерзкий хруст, словно кто-то медленно щёлкал костяшками пальцев. Я замер, надеясь, что мне просто показалось из-за головокружения. Но звук нарастал, приближаясь со сводящей с ума неспешностью. Через тонкую пластиковую дверь я отчётливо слышал, как нечто зашло в нашу палату. На мгновение повисла мёртвая тишина, прерываемая частыми щелчками водных капель из неисправного крана и бешеным стуком моего сердца. Я вжался в стену, боясь лишний раз вдохнуть, чтобы не выдать себя.

Громкий звук удара кувалдой ударил в уши. Я подпрыгнул на месте, едва не вскрикнув от неожиданности. Зажал рот обеими руками, стараясь заглушить участившееся дыхание. К хрусту костей прибавился ещё один звук, будто бы кто-то тащил по полу тяжёлый мешок. Медленно. Очень медленно звуки отдалялись от меня, словно тот, кто издавал их, специально давил на нервы.

Я застыл, как парализованный. Сомнений не было – это было то самое нечто, преследовавшее меня всё это время. Каждая клеточка тела вопила, чтобы я не вставал с места до самого рассвета. Я хотел его послушаться. Но что если оно вернётся? Что если начнёт обходить этаж, заглядывая в каждую дверь? Мне надо было спрятаться. Незаметно выйти на лестницу и бежать, молясь, чтобы хоть одна из дверей на ней была открыта.

Коснувшись холодного кафеля, я медленно пополз к двери. Звуки становились всё тише. Я надеялся, что нечто ушло достаточно далеко и я смогу аккуратно прокрасться к выходу. Сердце отбойным молотком билось в рёбра, когда я дрожащими от страха пальцами приоткрыл дверь. В холодном свете ламп двигалось оно. Двухметровое нечто, едва убиравшееся в высоту этажа, тащило за собой массивный свёрток из белого одеяла, из складок которого виднелась копна волос. Дыхание сбилось. Я медленно высунул голову из-за укрытия. Тёмная палата едва освещалась светом коридорных ламп. Кровать заводчанина была пуста. Простыни были смяты в одну сторону, словно с них стащили что-то тяжёлое. Когда я повернулся обратно к коридору, мои мышцы сковал ледяной ужас. Из чёрной бездны капюшона на меня смотрели два маленьких, едва различимых жёлтых пятнышка. Реальность расплывалась в слезах. Из моего горла вырывались сдавленные стоны. Я медленно повернул голову в сторону коридора. Немного смотрело на меня, держа свёрток. Оно медленно подняло костлявую руку и, словно маленькому ребёнку, погрозило мне обугленным пальцем.

Дежурившие в ту ночь медсёстры рассказали, что нашли меня утром, скрюченным в позе эмбриона у туалетной двери. На этот раз никакие уговоры врача не остановили меня. Я отказался от госпитализации и уже через полчаса стоял у сестринского поста спиной к стене, чтобы видеть коридор и все окна. Пока одна из девушек заполняла документы, к ней подошла старшая сестра. Я встрепенулся, услышав номер своей палаты.

- Кать, как закончишь, оформи Попова из пятьдесят седьмой, хорошо? – устало сказала женщина с тоном, граничащим с презрением.

- Хорошо, Машунь, – с натянутой улыбкой ответила девушка, не отрываясь от бумаг.

- Простите, а что... что с ним случилось? – голос предательски дрожал.

- А вам какая разница? – всё с тем же тоном ответила старшая, – Умер. Этой ночью.

Она подняла на меня взгляд. В глазах читалось что-то нечеловечески холодное. По спине полились капельки пота. Точно также на меня смотрело нечто, тащившее свёрток с мёртвым сердечником.

- Но вы не волнуйтесь, с ним всё хорошо, – послышался ласковый голос медсестры Кати.

Я медленно повернул голову. Девушка стояла с натянутой до самых ушей улыбкой, смотря на меня абсолютно пустыми глазами. В руках она сжимала документы на выписку.

- Что ты сказала? – мои ладони медленно сжались в кулаки.

В тот же миг их лица обрели человеческие черты. Старшая сестра не сводила испуганного взгляда с моих рук, пока Катя дрожащим голосом говорила:

- Д-документы ваши готовы. Всё хорошо говорю.

Я вырвал бумаги, едва не оторвав от них кусок. «Псих», – шикнула старшая мне вслед, но я, не обращая внимания, спешил к выходу.

***

- То есть, вы хотите сказать, что видели некую сущность, которая тащила за собой труп человека. Но никто из персонала, дежурившего в ту ночь её не заметил? Я вас правильно понял?

Павел утёр лицо рукавом свитера, оставив на ткани мокрый след. Борису стоило больших усилий унять его истерику, благо парень был не буйный и обошлось без привлечения санитаров. Однако, всё явно указывало на тяжёлый психоз. Парню требовалось срочное лечение.

- Я клянусь вам, я не псих – его голос срывался на визгливую ноту, - я видел всё также ясно, как сейчас вижу вас.

- Павел, послушайте, - Борис слегка наклонился к нему, - Вы попали в страшную аварию. Получили сотрясение. Оно вызвало большие осложнения в вашем мозгу.

- Да?! - парень резко вскочил со стула, всполошив рослых молодчиков,

- А как тогда вы объясните, что тот мужик умер?! В ту же самую, мать вашу, ночь?! Когда я видел, как эта мразь тащила его через весь грёбаный коридор?!

- Успокойтесь, - Борис аккуратно выставил перед собой руки, одновременно успокаивая санитаров и парня, - Возможно вы краем уха услышали, как кто-то говорил, что его состояние ухудшилось. А ваш мозг просто нарисовал картинку. Это чистой воды совпадение. Павел, поймите, у вас серьёзная травма и если мы сейчас же не начнём лечение, то всё станет ещё хуже.

Павел нервно закачал головой, поджав губы, и принялся ходить по кабинету, теребя рукава свитера.

- Совпадение, да. Услышал, хорошо. Сотряс, возможно. Да. Складно всё получается, не спорю. Но как вы объясните дальнейшее?

Борис шумно выдохнул, уткнув лицо в ладони. За окном уже окончательно рассвело. Обход наверняка давно прошёл. Ужасно хотелось лечь и проспать до следующего утра. «Первым делом, как приеду — выключу телефон», - решил врач, однако сам прекрасно понимал, что никогда не позволит себе подобного отношения к работе.

- Павел..., – начал он устало. - Просто выслушайте меня, доктор. Если и это вас не убедит, то я сделаю всё, что вы мне скажете.

***

Первым делом по возвращении я уволился с подработки, на которую когда-то устроился, чтобы было на что жить во время учёбы. После всего случившегося не осталось абсолютно никаких сил. Денег было в обрез, но на месяц отшельнической жизни хватило бы.

Старая съёмная квартира в спальном районе, последний раз видевший ремонт при перестройке, никак не тянула на укреплённое убежище. Первые пару дней я не вставал с кровати, то и дело проваливаясь в какое-то искажённое подобие реальности. В нём я бежал по тёмным незнакомым улицам, пытаясь скрыться неведомого преследователя. Со всех сторон ко мне тянулись тени. Когда сил бежать уже не было, просыпался от собственного крика, но звук застревал в горле, превращаясь в сдавленный стон. Комната казалась наспех построенной декорацией, в углах которой прятались нетерпеливые жадные тени.

Вечером третьего дня природа всё-таки взяла своё. С огромным трудом я заставил себя встать с мокрой от пота постели. Лапша. Кипяток. Процесс казался невыполнимым. Тело двигалось на автомате. Я смотрел, как кусочки сушёных овощей размокают в мутной воде и думал: «Вот и я такой же – разбухший, безвкусный, бесформенный».

Отпустило только после третий сигареты. Жгучий едкий дым приятно заполнял лёгкие. Как же давно я не курил. Ветер подхватывал пепел, унося его в темноту сумерек, а вместе с ними уносилась и тревога. По крайней мере мне хотелось так думать. Наконец окурок полетел вслед за своими братьями.

Сознание возвращалось медленно. Разморённый никотином и усталостью мозг никак не мог сфокусировать блуждающий взгляд. Но когда сознание наконец прорвалось сквозь паутину апатии, меня сковал животный ужас.

Оно стояло там. На подъездной площадке! Прямо под моим балконом! Огромное нечто, скрытое под тяжёлым чёрным балахоном, пристально таращились на меня своими маленькими жёлтыми точками. То самое нечто, преследовавшее меня в моих снах. Тащившее здорового мужика, словно тряпичную куклу. Судорога сотрясла тело, когда оно медленно подняло чёрную костяную руку, указывая длинным острым пальцем на меня. В этот момент послышался нарастающий гудок автомобиля. Я поднял взгляд и увидел, как из темноты на меня летят два огромных светлых шара. Едва они достигли балкона...

Я дёрнулся всем телом, больно ударившись локтем о стол. Передо мной стояла пустая упаковка из-под заварной лапши. Слёзы потекли сами собой. «Нет, нет, нет», – шёпот вырывался из пересохшего горла, превращаясь в хрип. Ногти впились в ладони, но я не чувствовал боли.

Звонок в домофон заставил подпрыгнуть на месте. Мелодия звучало неправильно – слишком растянуто, с длинными паузами между нотами. На не гнущихся ногах я подошёл и снял трубку. Ничего. Только тишина, прерываемая треском помех, которых раньше никогда не было. Я уже хотел положить трубку, как вдруг... «Теперь не уйдёшь», – прошептал мужской голос. Мой собственный исковерканный голос. Я отпрянул, запутался в ногах и рухнул, едва успев прикрыть голову. В дверь посыпались удары, будто кто-то со всей силы бил по ней кувалдой. В штанах потеплело, я зарыдал, отвечая криком на каждый удар в дверь. Вскоре при каждом новом ударе раздавался оглушающий гудок автомобиля. В ужасе я бросился в спальню... И застыл на месте. Передо мной вдаль тянулась бесконечная больничная палата. На старых койках лежали укрытые с головой тела. Они медленно поднялись, ткань сползла с их лиц. Но я не смог их разглядеть, потому что каждое, было скрыто ослепляющим светом. Раздался оглушающий хаос звуков: визг сигнализаций, скрип тормозов, свист ремней, гудки клаксонов. Всё слилось в адскую какофонию, от которой некуда было скрыться. Я рывком сорвался с места, прячась под разложенный диван в гостиной. Мир сузился до ударов, автомобильного гама и моего собственного крика. Я кричал так громко, как никогда в своей жизни. Не знаю, как я не охрип. Сознание отключалось. Вдалеке слышались обрывки фраз: «...нарк...», «...успокойтесь...», «...срочно...». Очнулся я уже в машине скорой помощи.

***

- Павел, послушайте меня. Вы попали в аварию, получили серьёзную травму головы. Именно из-за этого ваше сознание играет с вами такие злые шутки. Ничего паранормального в этом нет. Вас никто не преследует и уж тем более никто не хочет вас убить. Сейчас вы проследуете в палату и хорошенько отдохнёте. А с завтрашнего дня мы займёмся вашим лечением. Вы меня поняли?

Борис аккуратно держал за плечи плачущего Павла, разделяя паузой каждое слово. В глазах парня застыло отчаяние. А что другого он, собственно, ожидал услышать в психушке? Что-то кто-то поверит в его историю? Проведёт обряд экзорцизма или что? Конечно все скажут, что у него просто галлюцинации, что всё это просто последствия аварии. Иного и быть не может. Он аккуратно убрал руки врача и, утерев лицо от слёз, как болванчик, закивал головой.

- Да. Вы правы. Я просто накрутил себя, только и всего. Да, точно. Ведите меня куда надо.

Вручив парня в крепкие руки санитаров и заполнив все необходимые формы, Борис наконец-то со спокойной душой поехал домой отсыпаться перед очередным ночным дежурством. Беспокойный сон врача прервал звонок с работы. От души выругавшись и пожалев, что всё-таки не выключил телефон, он раздражённо выпалил в трубку: «Алло». Через двадцать минут Борис уже сидел в ординаторской.

По словам коллеги, Павел вёл себя совершенно спокойно. Не хамил персоналу или больным, не буйствовал, чётко выполнял все указания. Первые пару-тройку часов он просто сидел на кровати и глядел в одну точку отстранённым взглядом, а после решил немного пройтись. Где-то через пятнадцать минут после его ухода, отделение огласил громкий отчаянный крик, полный ужаса, будто кого-то резали заживо. Прибежавший на шум персонал, застал распростёртое на полу тело Павла. Лицо его было перекошено в гримасе ужаса. Парень был мёртв. У его бездыханного тела на коленях стояла сгорбленная фигура бабы Тони в её неизменном чёрном халате, повторяющая с безумной улыбкой одно и то же слово.

- Нашла. Нашла. Нашла.