Читать онлайн "ЗАКОН ТРЁХ"

ЗАКОН ТРЁХ

В начале пребывала Пустота — безвременная, безграничная. И Вечность, царившая в ней. Одиночество пронизывало мироздание. Не было ни звука, ни движения, лишь тишина, длившаяся бесконечно. В миг, когда тоска Вечности стала невыносимой, она извергла искру, породив ослепительный каскад света и явив миру Жизнь.

Дерзкая, одержимая неутолимой жаждой созидания, Жизнь тут же принялась за дело. Она окрашивала гобелен Вселенной россыпями галактик, словно пригоршнями бриллиантов, плела из звёзд мерцающее кружево созвездий, создавала планеты, наполняя миры причудливыми существами.

Мать-Вечность наблюдала за тем, как её дочь творит, пока однажды в её природе не зародился парадокс — искра сомнения, подобная трещине в кристалле абсолюта. «Не поглотит ли свет триумфа Жизни мой мир целиком? Останется ли в нём уголки, где я смогла бы услышать эхо собственного бытия? Не исчезну ли я в этом сиянии?» — спрашивала она себя.

Отягощённая размышлениями, Вечность вздохнула — и явила миру Смерть. Не чудовище, а тихую сестру-близнеца, что стала бесцветным эхом Жизни, похожей на тень при полуденном солнце. В её сути не было злости — лишь необходимость, чёткая и ясная, как аксиома.

— Дитя моё, — сказала Вечность, — иди за сестрой и исполняй своё предназначение. Завершай то, что начинает Жизнь.

Не словом, но молчаливым поклоном приняла Смерть свой жребий — и, повинуясь велению, поспешила в погоню. Шагая по ещё теплящимся следам Жизни, она сталкивала между собой галактики, гасила солнца, обращая в прах целые миры. Пока одна сестра, подобно опьянённому демиургу, ваяла из первозданного ничто красоту, другая сеяла смуту и разрушение. Со стороны это выглядело чудовищно и прекрасно одновременно — вечный поединок двух неукротимых стихий, где каждое мгновение творения тут же оспаривалось актом отрицания.

Ощутив за спиной холодное дыхание, Жизнь обернулась и увидела, как созданный ею мир рассыпается в прах под прикосновением тёмной фигуры.

— Кто ты? — голос Жизни дрожал от гнева и боли. — Зачем уничтожаешь то, что я создаю с такой любовью?

— Я — твоя сестра, — прошелестел тихий голос, в котором слышалась печаль.

— Сестра? — Жизнь сжала кулаки. — Ты — чудовище! Пожираешь свет моих творений!

Смерть вышла из тени, и Жизнь впервые смогла разглядеть её лицо — не безобразное, не злое, а спокойное, словно высеченное из мрамора. С глубокими глазами, в которых не было ни угрозы, ни жестокости — лишь пустота.

— Твоё время — миг, — произнесла Смерть. — Я же дарю бесконечность.

— Бесконечность — это я! — воскликнула Жизнь, и вокруг неё вспыхнули новые миры. — Я наполняю существованием каждую песчинку космоса! Я заставляю звёзды петь, а планеты кружиться в танце!

— Песни смолкают, танцы заканчиваются, — мягко возразила Смерть. — Всё, что ты создаёшь, однажды придёт ко мне. — Она протянула руку к ближнему цветку, и тот склонил голову и осыпался, став пылью.

— Ты не способна создать ничего подобного! Уходи и не показывайся мне на глаза!

В порыве гнева Жизнь воздвигла между ними непроницаемую стену из света.

— Ты не переступишь эту грань! Никогда!

Смерть долго смотрела на сверкающую преграду, и в её глазах читалась грусть.

— Хорошо, — прошептала она. — Но наступит день, когда ты поймёшь, что не можешь существовать без меня.

— Этого не будет!

Перед тем как раствориться во тьме, Смерть обернулась:

— Мы связаны крепче, чем ты думаешь. Без моего баланса твоё творение превратится в хаос, — её голос прозвучал не как угроза, а как пророчество. — Ты ещё вспомнишь мои слова.

Оставшись в одиночестве, Жизнь начала творить с исступлением. Она наполнила собой каждый уголок бездны, даруя форму и голос всему сущему. Но в своей одержимости она не оставила места гармонии. Миры, рождённые в лихорадочном порыве, сталкивались в агонии, не успев расцвести. Существа вцеплялись друг другу в глотки, борясь за пространство и свет. Голоса миллиардов существ слились в оглушительный гул. Не стало места для нового роста. Её творение превратилось в тюрьму, из которой не сбежать.

— Я в клетке! — воскликнула Жизнь. — Здесь так тесно, громко и душно! Мне нечем дышать!

По другую сторону стены, в царстве небытия, Смерть брела по пустоте. Пальцы, созданные для того, чтобы бережно смыкать веки, бесцельно сжимались. Её природа, потребность дарить покой, оставалась невостребованной. Она познала муку: стала жить в пустоте, где бытие и небытие слились в одну реальность — существование без цели. В этой тишине не находилось ничего, что нуждалось бы в её даре. Она была музыкантом без инструмента, целителем без страждущих. Природа её оставалась чуждой миру. Лишённая предназначения, Смерть стала парадоксом — небытием, заключённым в темнице бытия.

— Мне нечего делать! Моя суть бесполезна! — шептала она.

Спор, возникший между сёстрами, превратился в кошмар для обеих. Пока Жизнь задыхалась в тесноте, погребённая под грудой своих творений, Смерть томилась, окружённая бездной.

Вечность узрела страдания дочерей и созвала их на совет, ибо их вражда грозила разрушить основы мироздания. Жизнь и Смерть явились к матери; их глаза пылали отчаянием и гневом. Но едва увидев друг друга, они тут же принялись за старое — каждая стремилась доказать свою правоту. Одна доказывала, что несёт миру благо, другая же кичилась своей ролью избавительницы от страданий. Они походили на две реки, что стремятся к одному морю, но не могут слиться воедино.

Мать слушала их, не перебивая. Молчание казалось тяжелее любого упрёка. Наконец она заговорила, и голос её заставил содрогнуться пространство:

— Довольно! Ослепли вы в своей гордыне! Я — начало и конец всего сущего. А вы — лишь две стороны моей сущности. Каждая из вас видит только свою правду, не замечая, как неразрывно вы связаны.

Сёстры замерли, поражённые этими словами.

— Но как же нам быть? — прошептала Жизнь. Впервые голос её прозвучал не с гордостью, а со смирением. — Мы не можем существовать вместе…

— И врозь нам нет пути, — отозвалась Смерть, признавая правоту сестры.

Вечность задумалась.

— Чтобы положить конец вражде, я дарую вам третью сестру, ту, что свяжет вас воедино. — Она собрала в ладонь звёздную пыль угасших светил, смешала её со смехом первых живых существ и слезами последних. Из эонов времени она сплела песочные часы, и из них явилась новая дева — Время. Изящная и неуловимая. В руках она держала тончайшую, но нерушимую нить, что связывала миг рождения с часом ухода.

— Дочь моя, — обратилась к ней Вечность. — Ты — Время — мера и закон. Твой долг — хранить баланс между сёстрами. Жизнь, отныне ты не сможешь творить без меры. Время будет давать тебе передышки для новых начинаний, не позволяя захлебнуться в собственном изобилии. А ты, Смерть, — продолжила Мать, — больше не будешь скитаться впустую. Время укажет тебе твой час. Ты не придёшь ни мгновением раньше, ни мгновением позже. Ты будешь не палачом, а целителем, приносящим покой усталому и завершение законченному.

Время потянуло за нить, соединив ладони Жизни и Смерти. В этом касании, лишённом суеты, сёстры увидели друг друга без завес предубеждений.

Жизнь, встретив взгляд Смерти, постигла истину: лишь грань финала придаёт существованию драгоценную остроту. А Смерть разглядела в Жизни не хаотичный вихрь красок, а хрупкую гармонию — улыбку младенца, росток, пробивающийся сквозь камень, любовь, готовую к жертве.

С той поры мир живёт не в царстве чистой Жизни или Смерти, а в их непрерывных перекличках, отмеченных лёгким касанием Времени. В этом вечном танце рождение уже слышит отзвук своего исхода, а угасание становится колыбелью нового роста. Вечность же обрела ту тихую музыку, что искала в безмолвии, — звон утренней росы, свет далёкой звезды, сплетение начала и конца в бессмертный узор.