Читать онлайн "Когда отцвели ромашки"

Тихий деликатный стук в дверь заставил Нюшу оторваться от самого увлекательного занятия в мире (по её мнению, конечно) — маникюра. С сожалением отложив пилку, свинка посмотрела на часы. Четыре. Странно… Крош должен вернуться только часа через полтора, если раньше не отпустят. Кто-то из друзей зашёл? Скорее всего. Без предварительного звонка заходят только друзья. Интересно, кого могло занести в середине рабочего дня?.. Впрочем, это вполне очевидно. Закрыв маникюрный набор, Нюша пошла открывать. Открыла дверь, приложила копытце к губам и указала на кухню. Прошла следом за гостем, прикрыла дверь и только потом поздоровалась, поправляя косичку:

— Здравствуй, Бараш.

— Здравствуй, — проблеял баран, гоняя по столу карандаш, который до этого крутил копытцем. Вид у него был самый несчастный, какой только можно было представить. Нюша, включив чайник, села напротив и безапелляционно потребовала:

— Так… ну, рассказывай. Что случилось?

— И не спрашивай, — отмахнулся Бараш. Принял чашку из копытец свинки, отпил немного чая. Нюша терпеливо ждала.

— Нет, ну чего ей не хватало?! — выпалил Бараш. Нюша укоризненно шикнула и приложила копытце к губам:

— Тише. Венера спит.

Бараш кивнул и продолжил бушевать намного тише:

— Всё ведь было! Стихи свои ей читал? Читал. В кино ходили? Ходили. Гоооры, — Бараш по привычке протянул «о», — смотрели? Смотрели…

Нюша невольно улыбнулась. Некоторые с годами не меняются.

— Всё было! — Бараш разочарованно посмотрел в чашку. — А потом — «Извини, я выхожу замуж»! Вот за что мне всё это?..

— Барашик, ты преувеличиваешь, — проворковала Нюша, подливая ещё чая. — Ты у нас натура поэтическая, большой романтик. Всё ещё образуется. Ты просто ещё не встретил свою спутницу.

— Да… — баран грустно вздохнул. — Единственный из всех.

— А Ёжик? — заинтересовалась Нюша. — Он ведь…

— Ёжик влюблён в свою работу, — Бараш деликатно отпил из чашки. — И коллекцию. Грибы, кактусы и фантики. И он вполне счастлив.

— Может, и тебе попробовать так же? — предложила Нюша. — Найди себе увлечение, в которое уйдёшь с головой. Свою половинку встречают рано или поздно все, это закон жизни. А так ты хоть сможешь не переживать.

— «Не переживать»… — Бараш печально усмехнулся. — Да, наверное, ты права.

Несколько минут оба молчали. Нюша чувствовала, что баран ещё не высказался до конца. Бараш же молча размешивал в чашке давно растворившийся сахар.

— Как Венера себя чувствует? — неожиданно спросил Бараш, подняв глаза.

— Превосходно, — лаконично ответила Нюша. Ей хватило опыта понять, что это — чисто дежурный вопрос.

— А Крош?

На этот раз в голосе Бараша прозвучал искренний интерес. Нюша с улыбкой произнесла:

— Маг и волшебник. Недавно рассказал историю — форменный анекдот. Принимал семейную пару. За полчаса так их заболтал, что они купили страховку от пожара, землетрясения, крушения поезда, авиакатастрофы и нашествия саранчи. И заметь, никакого обмана. Клиенты оказались параноиками.

— Ну да, — саркастически произнёс Бараш. — Великое дело — дурить людям головы и наживаться на этом.

Вот тут чувство меры поэту отказало. Нюша огромным усилием воли не выдала охватившей её злости и ровно сказала:

— Бараш, Крош кормит семью.

— Да понимаааю… — проблеял баран. — Завидую белой завистью.

— То есть? — Нюша подняла бровь. Она знала ответ заранее, но правила игры требовали изобразить недоумение.

Грустно вздохнув, Бараш ответил:

— Я понимаю, что ты замужем, и что у тебя ребёнок, и всё понимаю, и не ревную, но… Нет ничего хуже одиночества. А я давно уже один. Вы — единственные, кто у меня остались.

Нюша с улыбкой закатила глаза. Который это уже неудавшийся роман? Она сбилась со счёта на тридцати. И уже знала, что будет дальше. Сейчас Бараш потоскует несколько дней, будет писать грустные стихи. Потом с головой уйдёт в работу, чтобы забыть свою очередную пассию. Будет пахать, как ломовая лошадь, неделю или две. Когда провалившийся роман забудется, Бараш пойдёт в культурное заведение, где обязательно встретит красивую даму. Закрутится новый роман, они несколько недель, а то и месяцев будут встречаться, Бараш начнёт грезить о свадьбе. Потом они расстанутся, Бараш снова будет заливать горе чаем и ездить к друзьям за сочувствием и утешением.

Нюша понимала, почему у Бараша не ладится личная жизнь. Он был слишком сосредоточен на мысли, что ему нужна семья. Эта настойчивость пугала его избранниц, и они предпочитали найти кого-нибудь менее напористого. Однако говорить об этом было бесполезно. Нюша знала, что Бараш не станет её слушать, а только смертельно обидится. Он был убеждён, что это жизнь к нему жестока и несправедлива, а не он сам раз за разом совершает одни и те же ошибки.

В прихожей тихо открылась и закрылась входная дверь. В ванной зашумела вода. Нюша молча выставила на стол ещё одну чашку, налила в неё чай. Едва она поставила заварник на место, как на кухню вошёл, прикрыв дверь, Крош.

— Здравствуй, Крош, — Бараш неохотно кивнул, вставая из-за стола. — Спасибо за чай… спасибо за сочувствие, Нюша. Я, пожалуй, пойду.

— Не шуми, — напомнила Нюша. — Замок английский, дверь просто закрой.

— Неудавшийся роман? — понимающе спросил Крош, когда за гостем закрылась входная дверь.

Нюша тяжело вздохнула. Ответа не требовалось.

— Бедолага, — Крош грустно и искренне вздохнул. — Он ведь даже не понимает, что сам из раза в раз всё портит.

— Поймёт, — Нюша пожала плечами и перевела тему. — Копатыч несколько морковок прислал. Я морковное пюре приготовила.

— О! — Крош потёр лапы. — Это будет кстати. Я голодный, как медведь по весне… Ну, ты понимаешь. Как медведь.

Нюша улыбнулась:

— Понимаю. Удачный день?

— Более чем, — Крош выдержал театральную паузу. — Генеральный к себе вызывал. С понедельника я — старший менеджер отдела.

Нюша подпрыгнула, едва удержавшись, чтобы восторженно не взвизгнуть. Удержало её только осознание, что у дочки, Венеры, ещё не закончился дневной сон.

— Скоро будем жить ещё лучше, — Крош обнял свинку и нежно поцеловал в обе щеки.

***

Утром в понедельник Крош убежал на работу намного раньше обычного. Ему едва хватило времени, чтобы съесть пару бутербродов, запить их чашкой обжигающего кофе и на прощание поцеловать Нюшу в пятачок (целился в щёку, но в спешке немного промазал). Нюша осталась одна, если не считать Венеры. Впрочем, та была на редкость спокойным ребёнком, так что её в расчёт можно было не брать. Пользуясь моментом, Нюша вымыла голову и доделала маникюр, на который вчера ей не хватило времени. Покормила Венеру, уложила её спать и устроилась на диване в гостиной с женским романом.

Но долго расслабляться не пришлось. Едва Нюша перешла к третьей главе, в дверь позвонили. Из детской донёсся плач — Венера проснулась и, по-видимому, испугалась шума. Метнувшись в комнату, Нюша достала из кроватки Венеру и, укачивая её, подошла к входной двери, намереваясь хорошенько накрутить кому-то хвост. Распахнула дверь, но грозное: «Написано же — в звонок не звонить!» замерло у неё на губах. Кое-как успокоив дочку, Нюша выдавила:

— Мама? А… а ты как нас нашла?

— А вы что, от полиции скрываетесь? — отрезала мама, поправляя причёску. — Пропустишь хоть, или мне и дальше на пороге топтаться?

«Крошу это не понравится», — кисло подумала Нюша, посторонившись. Отношения между тёщей и зятем — притча во языцех, но реальность далека от анекдотов. Тёща не то чтобы Кроша не любила, но недолюбливала — это точно. Откуда взялся? Почему он кролик? Лет на пять младше жены — это тоже не в плюс. Впрочем, Крош в полной мере отвечал ей взаимностью. Не возражал, чтобы она приезжала в гости, чтобы не расстраивать Нюшу, да и за глаза плохого о ней не говорил, но относился весьма посредственно. То, что у Нюши с мамой у самой натянутые отношения, Крош, похоже, не догадывался. Причина натянутых отношений была проста, как пять копеек. Тотальный контроль. Нюша потому и переехала в Ромашковую Долину, чтобы быть подальше от родителей, с их вечными ограничениями, правилами и упрёками. Тогда ей было всего двенадцать — вроде бы рано для самостоятельной жизни, но Нюша всё же смогла устроиться. Родители в восторг не пришли, однако время от времени присылали ей деньги, сладости и кое-что из вещей. Тихо надеялись, что дочь одумается и вернётся. Но когда получили приглашение на свадьбу, с этой надеждой — уже крайне слабой — пришлось окончательно распрощаться. Нечего и говорить, что родители Нюши к зятю относились прохладно.

Мама прошла на кухню, по-хозяйски осматриваясь. Провела пальцем по столу, по плите — чисто. Грязной посуды на мойке не стояло. В холодильнике нашлась кастрюля морковного пюре — вчерашнего, но ещё съедобного. Мама явно искала, к чему придраться, но никак найти не могла. Нюша, уложив Венеру спать, вернулась в кухню и теперь скептически наблюдала за матерью.

— А Крош где? — спросила мама.

— А где днём все приличные люди? — вопросом на вопрос ответила Нюша. — На работе. В пятницу повышение получил, кстати. Может, ипотеку сможем досрочно закрыть.

— Ипотеку? — мама нахмурилась. — Чья была идея? Могли у нас денег попросить.

— Мама, я уже сколько раз говорила — мне ничего от вас не нужно! — отрезала Нюша. — Сами справимся. Тем более, сейчас.

В этот момент в прихожей тихо хлопнула входная дверь. На кухню вошёл Крош с картонной коробкой в лапе. Увидев тёщу, едва не выронил коробку. Поставил её на стол, поправил бабочку и холодно произнёс:

— Здравствуйте, Любовь Нюховна. Давно не виделись.

— И ещё бы столько же не виделись, — ещё холоднее ответила тёща вместо приветствия.

Повисшую напряжённую тишину нарушила Нюша:

— Э-эм… Крошик, я хотела булочки с корицей испечь, твоё повышение отметить, но корица закончилась. И ваниль, кстати, тоже. Не спустишься в магазин?

Раздражённый кролик вышел из кухни. Закрыв за ним дверь, Нюша с расстановкой произнесла:

— Мама, пожалуйста, хотя бы сегодня побудь доброй тёщей, а не тёщей из бульварных анекдотов. У Кроша сегодня очень важный и очень радостный день, и я не хочу, чтобы он испортился.

— С булочками помочь? — мрачно спросила Любовь вместо ответа.

— Разберусь. Хочешь помочь — посиди с Венерой. Она скоро проснётся, а мне много ещё надо приготовить к ужину. День для нас значительный и… — заглянув в коробку, Нюша закончила: — И магазинным тортиком отмечать его как-то не комильфо.

Крош с корицей вернулся минут через сорок. Нюша видела в окно, как он в машине нарезает два десятка кругов вокруг дома, потом сидит за рулём и нервно курит, а после этого выходит из ближайшего магазина с шоколадным батончиком богатырских размеров. Судя по следам вокруг рта — уже не первым. Свинка грустно вздохнула и вернулась к прерванному делу — продолжила мешать тесто на булочки. Крош нечасто выходил из себя, но такое случалось. В эти минуты он уединялся, чтобы остыть. Когда, как сегодня, нарезал круги на машине, курил и ел шоколадки, когда выезжал за город, в лес, рисовал на дереве мелом рожицу и минут тридцать от души орал на неё, а в особенно тяжёлые дни брал с собой в тот же лес мишень и расстреливал её из пневматического пистолета. Всаживал пару-тройку магазинов и только потом успокаивался и возвращался к семье. Нюша знала об этих далеко не невинных увлечениях мужа, но никогда не заостряла на этом внимания. Прекрасно понимала, что работа у Кроша хоть и прибыльная, но очень нервная, и в душе была благодарна, что он находит в себе силы не срываться на домашних.

Положив на стол пакетики с корицей и ванилью, Крош спросил:

— Ещё что-нибудь? Мне ещё поработать надо. Повышение повышением, часть бумажной работы можно на дом брать, но всё же её никто не отменял.

— Работай-работай, — Нюша с ободряющей улыбкой ткнула кролика пятачком в щёку. — К ужину я тебя позову.

Праздничный ужин состоялся в семь. Нюша испекла нежнейшие булочки с корицей и ванилью, приготовила морковно-капустный салат с острой заправкой, заварила душистый мятный чай. Кроме того, Крош ещё днём принёс из кондитерской кремовый торт. Но атмосфера за столом была далеко не праздничная.

Крош с безучастным лицом тыкал вилкой в тарелку с салатом, не поднимая глаз. Любовь смотрела куда-то вдаль, стараясь не коситься на зятя. Нюша переводила взгляд с матери на мужа, лихорадочно думая, как разрядить ситуацию. Ни одной идеи на ум не приходило. Когда Нюша уже пришла в отчаяние (надо же такому случиться, мама приехала именно в такой важный день! Почему не вчера или не завтра?), из прихожей донёсся стук.

— Я открою, — Крош первым поднялся из-за стола.

Когда кролик вышел из гостиной, Нюша укоризненно прошипела, подавшись вперёд:

— Мама, я же просила! Один. Вечер. Сложно всего один вечер побыть доброй тёщей?

Ответить Любовь не ответила. Крош вернулся в гостиную. За ним тенью шёл Бараш. На этот раз он был в синей бабочке, цилиндре и шарфике типа «мечта поэта».

— Здравствуй, — Нюша натянуто улыбнулась. Неужели снова пришёл пожаловаться на «жизнь свою горькую»? Этого только не хватало…

— Мне кажется, я встретил свою судьбу, — сообщил Бараш, поправляя цилиндр.

Крош с улыбкой закатил глаза:

— Это какая уже по счёту «судьба»? Тридцать пятая, если не ошибаюсь?

— Тридцать седьмая, — с достоинством поправил Бараш. — Но сейчас я в этом уверен. Мы одинаково мыслим, мы оба пишем стихи… Мы даже любим одни и те же книги! Нет, это точно моя судьба…

— Но есть ложка дёгтя в этой бочке с динамитом, — заметил Крош. — Выкладывай давай.

— Она замужем, — скорбно сообщил Бараш.

Повисла непродолжительная тишина. Наконец Нюша выдавила:

— Извините… я сейчас вернусь.

Едва свинка вышла, прикрыв дверь, как из коридора раздался приступгомерического хохота. Когда Нюша отсмеялась, со смеху покатились все, кто был в гостиной. Не исключением стал даже сам Бараш.

— Время идёт, но ничего не меняется, — проговорил Крош, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Присоединишься?

— А что отмечаете? — поинтересовался Бараш, осмотрев стол.

— Повышение, — Нюша вернулась в гостиную. Подошла к секретеру, досталабутылку дорогого портвейна и бокалы. — Садись. Штрафной за опоздание, — добавила, подняв копытце к потолку.

Любовь, посмотрев на наручные часы, сказала с улыбкой:

— Пожалуй, мне пора. На автобус опоздаю. Развлекайтесь, молодёжь.

Выпроводив маму, Нюша вернулась за стол. Крош уже разливал портвейн. Привычно ткнув мужа в щёку пятачком, Нюша села на своё место. Подняла бокал, с широкой улыбкой произнесла тост:

— За твоё повышение, Крош.

— За нашу счастливую жизнь, — добавил Крош.

— За нашу судьбу, — закончил Бараш, с трудом, судя по лицу, сдерживая смех.