Читать онлайн "Танец против цепей"

Ольга проснулась резко, будто от толчка, и непонимающе осмотрелась в окружающей ее темноте. Дом ещё спал, лишь пара окон в доме напротив желтела электричеством. Пройдет еще каких нибудь пару часов и город заживет своей жизнью: прозвучит звук проезжающих машин, послышится гомон чужих голосов, солнце поднимется над горизонтом, залив светом своих лучей двор. Но пока стояла сонная тишина и Ольга прислушивалась к ней. Ей смертельно хотелось остаться в постели подольше, но соседняя сторона кровати оказалась пустой.

“Значит, Михаил уже на ногах.” - с досадой подумала она. Время, когда девушка могла позволить себе спокойно насладиться утром закончилось давным давно, оставшись лишь далеким, едва уловимым воспоминанием.

Ольга приподнялась на подушке и задержала дыхание, словно надеясь остановить время. Но оно оказалось безжалостным, секундная стрелка неумолимо шла вперед, перемещаясь по плоскости.

Тусклый свет уличных фонарей просачивался сквозь плотные шторы, окрашивая комнату в серо-голубой оттенок. Всё вокруг казалось слишком правильным: гладко заправленное постельное бельё без единой складки, шкаф с аккуратно сложенными рубашками мужа, даже её ночная рубашка — простая, пастельная, будто она сама была дополнением к этому безупречно идеальному интерьеру.

В этом доме не было места случайности.

Ольга медленно опустила ноги на ковёр и ощутила мягкую прохладу под босыми ступнями. Волосы, выбившиеся из тугого пучка, упали на ее сонное лицо, и в этом крошечном беспорядке было больше свободы, чем во всём доме. Она провела пальцами по щеке, пытаясь вспомнить, когда в последний раз встречала день с улыбкой. Сейчас ей казалось, что это было в другой жизни.

Просторная, светлая кухня встретила свою хозяйку тяжелым молчанием. Ольга машинально включила кофеварку, запах свежесваренного кофе всегда ассоциировался у нее с теплом и уютом, но в последнее время этот аромат вызывал лишь тревожность.

Михаил любил, чтобы кофе был горячим, почти обжигающим. Если он остывал хоть на минуту, то со стороны мужа начинались придирки….

Она выставила на стол тарелку с яичницей, тосты, джем, чашки с кофе. Посуда блестела почти больничной стерильностью. Ольга тихо вздохнула, в глазах зарябило от слишком идеальной чистоты. Неожиданно захотелось узнать, как бы эта кухня выглядела, если бы на столе оказался яркий, красочный сервиз с желтыми розами, который стоял у мамы в серванте. Она опустила голову, устыдившись собственных мыслей, ведь в сознании, словно истина вспыхнули слова мужа:

“ Рисунки на посуде - это признак дурного тона” - кажется он это сказал сразу после свадьбы, когда они выбирали этот самый сервиз, точней выбирал он, а Ольге приходилось лишь соглашаться.

Из воспоминаний ее вырвал тихий стук двери, означающий, что муж вышел из ванной комнаты.

Ольга засуетилась на кухне, на автомате коснулась края чашки и сразу же поняла:

“Нет, уже остыл. Нужно заново...”

Фарфоровая чашка, наполовину наполненная тёмной жидкостью, со звоном отправилась в раковину. Ей ничего не оставалось, как начать варить новую порцию кофе, пока муж не вошел на кухню. На секунду взгляд зацепился за стул на котором висела рубашка Михаила. Белая, идеально выглаженная, с отточенными линиями воротника. Она гладила её вчера вечером, но руки зачесались пройтись утюгом еще раз, чтобы наверняка…

Задумавшись, Ольга не сразу заметила, как Михил вошел в комнату. Его шаги были чёткими, уверенными, походка напоминала поступь хищника, осознающего свою власть. Русые волосы были идеально уложены назад, лицо свежее, гладко выбритое, излучало непоколебимую уверенность в себе.

— Доброе утро, — сказала Ольга тихо, почти шёпотом.

— Доброе, — ответил он, лишь мельком бросив на нее взгляд, — Кофе?

Вместо привычного синего костюма на нем оказался белоснежный махровый халат, который впрочем лишь подчеркивал высокомерное выражение его лица.

Михаил вальяжно сел за стол, раскинул салфетку на коленях и принялся за еду, тщательно рассматривая каждый кусочек. Ольга засуетилась вокруг, послышался мелодичный звон посуды. Его движения были безупречными, каждый жест напоминал ей о том, насколько муж любит все контролировать. Ольга не раз замечала, что даже ее дыхание рядом с ним становилось выверенным. Она подала мужу чашку с кофе на вытянутой, едва дрожащей руке, словно он находился в ресторане и приближаться к нему лишний шаг было непозволительно. Михаил насмешливо хмыкнул, довольно наблюдая за женой, после чего сделал глоток и, не выказывая больше никаких эмоций, поставил чашку на блюдце.

— Горячий. Хорошо, — скупо произнёс он, разворачивая газету перед собой.

Одобрение звучало не как похвала, а как простая констатация факта.

— Ты гладила рубашку? — спросил Михаил, не отрывая глаз от колонок.

— Да….

— Вижу, — он бросил беглый взгляд на рубашку, — В этот раз лучше, но угол воротника всё ещё не идеально лежит.

Он говорил спокойно, даже доброжелательно, но Ольге чудилось, что за его словами скрывается что то иное: тонкая грань между заботой и контролем, между дружелюбием и скрытой угрозой. Этот внутренний диссонанс заставлял Ольгу сомневаться и бояться, будто за спокойствием мужа на самом деле скрывалась буря, способная поглотить ее целиком.

Она поспешила опустить глаза в пол и лишь согласно кивнула головой, как игрушечная кукла. В очередной раз ей стало неуютно находится у себе дома. В присутствии мужа она как никогда ощущала себя уязвимой и не могла с этим чувством ничего поделать.

— Я постараюсь завтра…, — тихо произнесла она, не отрывая взгляда от пола.

— Постарайся, милая, только не в следующий раз, а сразу, — добавил Михаил ровным голосом. — Мы ведь не хотим, чтобы люди подумали, будто у меня жена неряшливая.

— Не хотим.., - повторила Ольга, бросив рассеянный взгляд на свадебный портрет, который висел на стене.

Она молодая, счастливая, в белом платье, с горящими глазами, улыбается, устремив свой взор на Михаила. Гости тогда твердили, какая прекрасная пара. Она тоже верила. Теперь, глядя на снимок, чувствовала, как в груди поднимается пустота. Улыбка Михаила, которая раньше казалась искренней, теперь воспринималась не иначе, чем оскал.

Фотография была повешена слегка под углом, едва заметно. Ольга потянулась поправить, но Михаил сделал это первым. Она и не заметила, когда он оказался у нее за спиной, шеи коснулось теплое дыхание:

— Ты снова не замечаешь деталей, милая, — в голосе чувствовалось плохо скрытое раздражение, — Это мелочь, но мелочь формирует впечатление о нашей семье.

Он повесил рамку ровно, словно ставил точку в споре, который не успел начаться.

Мужская рука оказалась на девичьей шее, слегка сжалась, после чего плавно переместилась на плечо, настойчиво разворачивая Ольгу к Михаилу.

— Ты сегодня бледная, — сказал он, пристально вглядываясь в ее лицо,— Неужели опять плохо спала?

— Немного, — она замерла, опустив веки и ненавидя себя за то, что наслаждается мимолетной заботой.

— Ты слишком чувствительна, — он ласково погладил ее по щеке, — Женщина должна быть крепче. Тем более если она… — он сделал паузу, словно размышляя, продолжать ли откровения, — собирается быть матерью.

Ольга вздрогнула, на щеках вспыхнул болезненный румянец. Перед глазами возникли бесконечные визиты к врачу, которого ей подобрал Михаил. Те холодные диагнозы, что звучали приговором: «У вас нет шансов». Ей не хотелось в это верить, но безуспешные попытки завести ребенка, лишь подтверждали диагноз. И теперь каждое слово мужа напоминало ей о том, что она — пустая оболочка.

— Миша, ну зачем ты… — начала она и осеклась.

— Да, да, — перебил Михаил, досадливо цокнул языком, — У нас проблемы. Твои проблемы. Но ты ведь знаешь, милая, я принимаю тебя любой, — эти слова он произнес тихо, почти ласково, словно пытаясь загипнотизировать.

На некоторое время на кухне воцарилась звенящая тишина, а потом ее нарушил тихий всхлип. В тот момент Ольге казалось, что ее душа умирает по частям, оставляя внутри лишь глубокое опустошение.

“Разве я виновата в том, что не могу иметь детей?” — хотелось громко кричать, срывая голос до хрипоты, чтобы задохнуться от нехватки воздуха, чтобы не чувствовать своего никчемного существования, чтобы не мучиться в собственном чувстве вины, ведь голос мужа прочно засел у нее в голове, беспрерывно нашептывая лишь одно:

Виновата! Виновата! Виновата!

Из дома они вышли вместе. У подъезда Михаил открыл перед женой дверь машины, сделав приглашающий жест рукой. Соседи, проходившие мимо, улыбались, видя перед собой образец счастливой семьи.

Дорога до работы прошла в тягостном молчании. Михаил слушал новости, внимательно следя за дорогой, Ольга неотрывно смотрела в окно, наблюдая, как мимо проносятся улицы. Каждый был погружен в свои мысли.

У офиса Михаил вышел из машины вместе с ней:

— Хорошего дня, любимая, — легкий поцелуй коснулся щеки.

Хлопнула дверь и вскоре черная иномарка скрылась за поворотом, а Ольга так и осталась стоять у входа в офис, ощущая на своей щеке холод прощального поцелуя.

Весенний ветер трепал её волосы, выбившиеся из аккуратного пучка пряди касались щек, но она не обращала на это внимание. На улице было шумно, мимо проходили коллеги и посетители. Старый дворник подметал тротуар, шурша метлой. Вокруг царила жизнь: яркая, шумная, беспокойная. Секунды бежали, а Ольга все стояла на месте. В глубине ее души была тишина и холод одиночества, словно она стояла на краю обрыва, где никто не слышит ее голос и не видит ее страданий.

День тянулся нескончаемой чередой дел. Она машинально печатала письма, отвечала на звонки, но мысли постоянно возвращались к утреннему разговору. Кофе, рубашка мужа, угол проклятой рамки, каждое его слово — оно резало ее словно раскаленный нож.

— Оля, как же тебе повезло с Михаилом! — восхищенно пролепетала Наташка, которая частенько донимала Ольгу разговорами во время работы, — Он такой…, такой… ! ,— не унималась коллега, — Всегда рядом, всегда такой ухоженный!

— Да, — невпопад ответила Ольга, натягивая маску счастья, — Повезло…

Коллега одобрительно кивнула, в её взгляде промелькнула зависть. Все они завидовали, ведь Михаил был примером заботливого мужа: дорогие подарки, цветы по праздникам, презентабельный вид, уверенность, богатство. Ему верили безоговорочно, а Ольге оставалось лишь одно - принимать правила его игры.

Под конец рабочего дня Михаил позвонил. Его голос как всегда звучал сдержанно, но в каждой интонации угадывалась привычная сталь.

— Я заеду за тобой в пять. Не вздумай задерживаться, — в трубке послышались короткие гудки, он не стал дожидаться ответа.

Ужин проходил напряженно. В комнате витала тяжелая тишина, прерываемая лишь звуками посуды. Ольга избегала взгляда супруга, она боялась услышать новые упреки, поэтому старалась вести себя незаметно.

— Картофель опять переварен. Он разваливается, потерял свою текстуру…, — раздраженно вздохнул Михаил, вилка со звоном упала на тарелку.

Ольга промолчала, лишь отложила приборы в сторону, стараясь дышать через раз, словно ее тут нет. Может быть тогда он отстанет от нее и бесконечные упреки прекратятся? Иногда казалось, что её молчание — единственный способ сохранить хрупкое равновесие, в то время, как Михаила молчание лишь раззадорило. Он смерил супругу холодным взглядом. Его глаза не выражали ни гнева, ни сострадания, а скорее равнодушие.

— Молчишь значит…, — он покрутил фужер с коньяком за ножку, после чего медленно сделал глоток, — Знаешь, милая, что меня злит больше твоего молчания? Это твоя медлительность, нерасторопность, заторможенность…., женщина должна быть лёгкой, изящной, веселой… Ну а ты, взгляни на себя, — его стальной голос эхом разнесся по кухне,— на кого ты похожа!

— Я много работала сегодня…, — попыталась оправдаться Ольга.

— Тогда иди в спальню и отдыхай! — Михаил не дал ни единой возможности оправдаться. В его тоне слышалась не просто критика, он ожидал безоговорочного исполнения своих требований, — Я не желаю видеть твое угрюмое лицо! Работа не должна забирать у тебя женственность. Запомни это!

Ольга дернулась, словно от пощечины, ощущая лишь боль и обиду, снова… Она замерла на мгновение, где - то глубоко в душе теплился огонек, готовый дать отпор, но…, в ее жизни было слишком много но. Ольга сжала губы в тонкую нить и одарила мужа пристальным взглядом, но опять промолчала. Затем, тихо, почти бесшумно, направилась в ванную комнату.

Дверь закрылась с тихим щелчком. Она стояла в полумраке ванной комнаты и вся дрожала. Ее сердце колотилось так, будто девушка пробежала сотню километров. Она глубоко вздохнула, пытаясь вернуть себе спокойствие. В зеркале напротив отражалась хрупкая женская фигура - изящная и одновременно беззащитная. Ее большие карие глаза были просто бездонными на бледном, осунувшимся лице. Она тронула темные волосы, собранные в тугой пучок, и подумала: стоит их распустить , тогда возможно хоть на минуту станет легче. Но рука так и не решилась.

— Кто ты? — прошептала она в пустоту.

Ольга ощущала, как между внешним образом, который привыкли видеть окружающие и ее душой растет огромная пропасть. Кто она? Девушка, которая улыбается на людях? Всего лишь пустая оболочка? Тень своего мужа?

Она вдруг вспомнила, как когда-то смеялась, танцевала под музыку на кухне, пока друзья хлопали в ладоши. Там, в прошлом, её глаза горели, голос звенел от счастья. Та девушка была живой, яркой, её невозможно было загнать в угол. Но где она теперь?