Читать онлайн "Графиня Суровая"

Пролог

- Варька, хватит валяться! У тебя какие планы на вечер?

Симпатичная девушка лет восемнадцати шевельнулась на кровати, повернула к подруге голову. Темная длинная коса свисала до пола, к счастью – недавно вымытого и укладывалась на розовый тапочек с помпоном. Смуглая кожа, карие глаза, личико сердечком, слегка испорченное высоким лбом и длинным хрящеватым носом – если и не красива, то оригинальна.

- Не знаю пока. Поваляюсь, киношку посмотрю. Новый сериал вышел про Наполеона, красиво снято!

- Тебе что – заняться нечем? – искренне возмутилась подруга.

Для беспристрастного взгляда, эта девушка была симпатичнее подруги. Светлые волосы, большие серые глаза, пухлые губы, почти кукольное личико. Дело немного портила ее фигура. Сразу было видно, что девушка любит хорошо покушать, и уже сейчас обладает пышными формами. А лет через десять? Ее обхватить удастся? Или только перекатить?

- Света, тебе чего надо?

Варя с трудом оторвалась от подушки и уселась на кровати. Самое хорошее время, предновогоднее. Сессию она уже сдала, досрочно и на отлично, а это приятно. Домой – не собирается.

На работу завтра не надо.

Можно валяться и смотреть сериалы, а потом поспать в свое удовольствие. А тут Светка чего-то прилипла? Что ей не так?

- Варя, - глаза блондинки сверкнули хищными огнями. – Ты можешь со мной сходить вечером?

- Куда и зачем?

- Меня Нинка пригласила. Она сегодня днем позвонила, у нее такая, б…, ситуация…

- Све-та!

Этот тон Светлана отлично знала. Не смотрите, что Варя выглядит безобидной кнопкой, если разозлится – мало никому не покажется.

- Ладно-ладно! Ты помнишь, Нинка встречается с Романом?

- Роман – дырявый карман, - меланхолично срифмовала Варя. – И что?

- У Ромки друг из армии пришел.

- И что?

- Отмечать будут.

Варя сощурилась.

- При чем тут мы? Пусть бухают в мужской компании?

- Это получится пьянка.

- А с нами еще и на баб тратиться не надо? – Варя не любила прятать суть за красивыми словами. – За б… платить придется, а нас добрая Ниночка просто так приглашает? За салатик и стакан дешевого пойла?

Света уперла руки в бока.

- Варька, ты… дура ты!

- Вот и топайте без меня, чего вечер портить.

Варя сочла, что разговор закончен и потянулась за наушниками.

Сдалось ей такое веселье! Лучше уж Наполеон и Жозефина, чем какая-то дембельская пьянь, которая баб год не видела. Точно, нажрутся и приставать будут, оно ей надо? Не надо.

Света наушники коварно утащила.

- Варя, тусовка будет на квартире у Лехи.

- А он тут при чем?

- А ему в армию идти. Вот, опыт перенимает, слушает, как себя там вести…

- И что?

- Варь, все будет тихо и мирно, это ж центр города. Просто я одна пойти не могу, Нинка просила с собой хотя бы двух девчонок привести. Лучше – трех.

- Телефон эскорта пусть найдет – сами придут.

- Варька, им эскорт не нужен.

- Правильно, им платить придется. А ты, дура, на халяву попрешься.

- Слушай, от тебя отломится?

- Сотрется.

- Варрррря!

- Пффффф.

- Варь, ты сходи со мной, а потом просто удерешь по-тихому. Катька уже идет, мы хотели еще Тамарку взять, но у нее дни такие, она в нас тапком кинула.

- И помогло? – Варя заинтересованно посмотрела на тапочек. Жалко, конечно, но ради благого дела… она даже перед ним извинится. Потом.

- Варя, ты пойми, нам главное прийти. Посидим, поболтаем, ты просто пожрешь и свалишь по-тихому, а мы останемся… наверное. Или нет, посмотрим. Но парней-то искать надо! Год остался, потом из общаги попрут, и куда? Обратно в Изюмский район? *

*- название автором вымышлено. Прим. авт.

Варя спорить на эту тему не собиралась. Она и в район не собиралась, все равно возвращаться особо некуда, родители бухают по-черному, бабка померла, а у дядьки своих семеро по лавкам, племяшка ему не нужна. Спасибо уж и на том, что не гонял, пока маленькой была.

И так в семье бывает, рОдится такое, что ни в мать, ни в отца, а кусок говнеца. Вот, у Варвары так и получилось. Нормальная деревенская семья, мать, отец, пятеро детей, из них четверо нормальных, двое дядек работяги, один в деревне остался, второй на севе подался, на вахты, на квартиру зарабатывает, может, и останется там…

Две тетки – тоже нормальные. Одна в городе, у нее двое детей, семья хорошая, вторая в Москву уехала, у нее тоже семья, дети, ипотека…

А вот Варин отец работать не хотел. Классический Иван-дурак. Не хочу учиться, хочу жениться! Поработать так его не найдешь, а погулять да выпить – он первый. И жену себе такую же нашел. Дед за голову схватился, сына срочно отселил, надеялся, что тот за ум возьмется, да куда уж! Варя как раз третий ребенок двое старших уже с отцом бухают, а ей такое поперек горла встало.

То к деду с бабкой убежит, то к дядьке, ну не хочется ей в болото! И выпивку не хочется, и вниз катиться… если она домой вернется, этого не избежать. Там она Варька, дочь Ваньки-алкаша. А в городе, может, и удастся ей справиться.

Тетка уже обещала ее приютить ненадолго, конечно, не просто так. Но ведь и у Вари руки нужным концом приделаны, она за добро отплатить сможет. Только Светке об этом рассказывать незачем.

- Светик, ты меня достала!

- Варь, ну правда, ну сходи с нами!

- Ага, а потом зимой да по темноте плюхать! Еще и скользко сейчас! Светка, отвали1 Мне еще навернуться не хватало!

- Я тебе лично такси оплачу!

- Слово? – сощурилась Варя.

- Слово… идешь с нами, часа два посиди – и сваливай, мы за это время отлично определимся, кто и с кем. А ты домой поедешь… можешь на моем ноуте посмотреть свой сериал!

- Спасибо, - вздохнула Варя.

Ноут был и у нее, но старый, почти совсем убитый, с маленькой оперативкой и медленный, как древняя черепаха. И за такой-то спасибо! Двоюродный брат отдал, все равно ноут на антресолях пылился, а ей и это не купить сейчас.

Но ворд – эксель он тянет, статьи копировать и сохранять можно, с курсовыми работать, даже почитать что-то, ну и чего больше?

Фильм она и на телефоне посмотрит… но на Светкином компьютере, конечно, лучше. У Вари денег на интернет не хватает, а у Светки безлимит…

- А раз спасибо, давай, вставай! Тебе еще накраситься надо!

Варя посмотрелась в зеркало.

- Не надо.

Внешность у нее очень удачная. Волосы непонятно-темные, зато длинные, коса толстая, ниже попы. Глаза темно-карие, брови и ресницы свои, черные. Подкрашивать ничего не надо. Тоже экономия, с дешевой косметикой выглядишь чучелом, а на дорогую деньги надо – Варя столько не зарабатывает!

- Хоть губы подкрась, чучело!

- Светка, отвяжись! Тебе же лучше, ты на моем фоне будешь смотреться!

Света только головой покачала.

Дура эта Варька! Как есть – дура, ей реальный шанс предлагают парня найти, в городе зацепиться, а она?

Дура!

***

Квартирка оказалась вполне приличной трехкомнатной «панелькой», комнаты небольшие, но раздельные, а вот мебель старая. Ремонта тут и вовсе лет двадцать не было.

Алексей, симпатичный парень лет двадцати двух, приветливо кивнул девушкам.

- Девчонки, хорошо, что пришли. На стол накрыть поможете?

Варя сказала бы, но… с другой стороны, ей ли церемониться? Хоть поест спокойно, пока будут резать – ставить – относить? Денег не так уж много, питаться приходится то картошкой, то макаронами, а хочется и чего-то вкусненького. Но когда выбираешь между банкой кильки и новыми колготками, когда на ботинки по полгода копишь…

Спорить Варя не стала. Еще и решила, если найдет консервы, утащить себе пару баночек. Компенсация называется.

За бездарно потраченное время.

В комнате тем временем кто-то разговаривал.

Варя аккуратно мазала бутерброды, резала овощи, помогала все красиво раскладывать, поломала несколько куриц-гриль, и невольно прислушивалась. Телевизора на кухне не было, так что… очень быстро стало ясно, что столкнулись два мировоззрения. Те, кто считал, что уважающий себя мужчина должен служить – и те, кто считал необходимым косить. И уступать не собирался никто. До драки еще не доходило, но огрызались с обеих сторон вполне агрессивно.

- У России два союзника – армия и флот! Служить вообще должен любой нормальный мужчина!

- Ага, любой, кто откосить не сумеет!

- Наполеон говорил, кто не уважает свою армию, будет кормить чужую. *

*- точно не известно, но приписывается Наполеону. И в таком виде – тоже. Прим. авт.

- Уважать! Да я там чувствовал, что тупею!

- Еще сильнее? Ты сходи, проверься, - посоветовал все тот же голос. Это что еще там за любитель кирзовых сапог нашелся?

Варя слизнула с пальца капельку соуса. Почему-то накатило раздражение.

- Сам проверяйся. Что за идиотское желание – помереть на войне? Самоубийца, что ли?

- А кто тебя, фефективного менеджера, защищать будет? Ты вот, что умеешь? Правильно, по клаве тапать, и в телефончике зависать, на порносайтах. Ремонт в квартире делать – мастера вызовешь, морду на улице бить начнут – удерешь с визгом. Ты хоть раз задумывался, что армию нам не просто так об…рали со всех сторон? Врагам выгодно, чтобы мы на своих защитников свысока смотрели, чтобы им денег толком не платили, в девяностые все разваливали, до чего могли дотянуться!

- У нас тогда половина генералитета – враги.

- А что удивляться? У нас в девяностые столько гнили вылезло! Чудом страна уцелела, главнокомандующему спасибо!

- Нигде еще не сказано, что уцелела! И уцелеет! Ты ж видишь, вся Европа…

Варя подхватила блюдо и понесла в комнату. Интересно же. То Светка носилась с тарелками, а она резала-раскладывала, а это вот, сама решила. Кто тут такой интересный?

- Европы той – муху по карте размазать! Дрянь на дряни, не петух, так крыса, не понимаю, почему мы все время их щадили? Еще при Петре надо было бить, не жалея…

- Париж загнивает. Но при этом пахнет Шанелью, - произнесла Светка.

Дурой-то она не была, и разговор поддержать умела. Вставить броскую фразу, заинтриговать, обратить на себя внимание. А там уж – дело техники.

Парень… скорее, молодой мужчина, обернулся и посмотрел на нее с насмешкой. Симпатичный?

Да, пожалуй. невысокий, светлые волосы с забавным хохолком на макушке, большие голубые глаза, этакий «вечный мальчик», Варе такие никогда не нравились.

- Чем сейчас пахнет Сена – можете любой биотуалет обнюхать. Разницы не заметите. И раньше она так же пахла, на весь Версаль ни одного туалета не было.

- Именно поэтому русская аристократия нанимала учителей-французов. Если Толстого почитать, там через слово французская вставка, глаза сломаешь! Не иначе, от бескультурья.

Чем-то этот человек Варю раздражал. Бесил…

- Дурной пример заразителен. Нашли с кого собезъянничать, с революционеров, вот потом Россия и полыхнула.

- Декабристами? – сощурилась Варя.

- Разве нет? Нахватались, идиоты, а сами вообще не знали, как страной управлять.

Варя про декабристов думала и того хуже, но дух противоречия толкал на подвиги.

- Простите, граф, не узнала. Или князь? Вы-то уж точно знаете, КАК Россию обустраивать, не знаю только, кем работаете. Таксистом или парикмахером?*

*- Ф. Миттеран. Цитата не точная. Прим. авт.

- А вы, девушка, в какой роли подвизаетесь? – не уступил парень. – В актрисы метите или в топ-модели?

- Варька? – Лешка выступил, как всегда, некстати. – Санёк, она у нас швея-мотористка. Как и Светик!

И заржал, как конь.

Обычно на такие выступления Варя отвечала, что пусть Лешенька сначала трусы снимет. Сшитые такими же, как она. И крестик наденет… помогало. Но сейчас Лешка уже принял на грудь, да и компания поглядывала снисходительно… как тут отступить?

- Ах, швея, - протянул тот же светленький. – Значит, будущий модельер, не иначе? Великий?

Варя пожалела, что поставила блюдо с курицей. Смотрелся бы ты, гад, с грудкой на ушах… хотя – нет! Курицу жалко. За нее деньги плачены.

- Всю жизнь мечтала, - пропела она. – Сделать новый проект формы для армии. Мне кажется, вам бы голубой цвет пошел… или розовенький, со стразами.

Мужчина ехидно улыбнулся.

- Что еще от бабы и ожидать. Главное ж, чтобы гламурно было!

- Конечно, - согласилась Варя. – И элегантно.

Мужчина явно понял, что над ним издеваются, но тут Светка вмешалась, грохнула на стол несколько бутылок…

Спор. подогретsй спиртным, разгорелся чуть позднее, и с еще большей силой.

- Да если бы не армия!

- Вы бы хуже воевали, мы бы лучше жили! Давно б Европой были!

- Вообще бы вас не было! В концлагерях бы сгноили!

- Про концлагеря ты мне не рассказывай, вон, Сталин полстраны пересажал!

- А Хрущ выпустил! Причем такое на свободу вышло, что до сих пор икается!

Варя поглядывала на часы. Потом потихоньку встала и вышла в другую комнату, вызвать такси. Вошла в приложение, дождалась отзыва и отправилась уже в прихожую, одеваться.

Хотела.

Спор выплеснулся громко и вовсе уж некрасиво.

- То-то на тебя ни одна баба не западает! Кому охота – ждать, и на копейки жить, и детей одной растить? Вон, даже Светка, даже Варька… уж на что швеи-мотористки! Варька, вот ты замуж за военного хочешь?

Варвара, у которой с минуты на минуту должно было приехать такси, думала недолго.

- Нет.

- Вот, видишь?

- Нашел у кого спрашивать! У бабы, которая продаваться по дешевке изволит, - фыркнул Санёк.

- Тебе я все равно не по карману, – отрезала Варя, – и будь уверен, продамся дороже. А ты себе найди какую-нибудь дуру, которая будет рога наставлять, пока ты бухать будешь от тоски. И поделом.

Ударила она по больному, парень побледнел.

- По себе всех не судят. А у меня все будет отлично!

- Уже вижу. То-то с тобой сюда ни одна девчонка не пришла. И кто пришел, знакомиться не рвется. - Пискнул телефон, и Варя решительно накинула капюшон. – Все, привет демократии, салют демагогии! Светик, я поскакала!

Света, которая уже давно висла на Димке, даже не обратила на это внимания. Подруга никого не нашла? И что? Зато у нее все клеится, да и Нинка довольна, а Варька…

У каждого – свое.

Алексей и Александр переглянулись.

- Такси вызвала?

- Надо бы хоть номер записать…

Да, как это ни печально, но когда молодая и симпатичная девушка садится в такси, которое называют еще и «шайтан-машиной», могут возникнуть коллизии. Парни переглянулись, и Александр помчался вниз по лестнице. Хоть дуру в такси посадить, чтобы проблем не было!

Пусть дура, пусть взгляды у них не совпадают, но женщина все равно… нельзя ее просто так, на произвол судьбы, неправильно это. Кто-то ж должен быть умнее.

Варя стояла возле подъезда, топала ногой, в ситуацию вмешались коммунальные службы, которые перекопали двор, и машина была вынуждена объезжать ямы и рытвины. Вот и задержались.

Шум она, конечно, услышала, обернулась – и оказалась лицом к лицу с тем самым, вихрастым.

- Тебе чего еще?

- Да ничего. В такси тебя посажу и номер запишу.

Варя отлично понимала, что это правильно, что ей же так спокойнее будет, но… какой черт толкал ее под руку, кто дергал за язык?

Бывают же люди, которые ничего еще не сделали, но тебе они неприятны? Вот, у нее такое чувство и было к этому… Саньку!

- Отвали по-хорошему! Сама разберусь!

- Много таких разобранных по посадкам находили!

Такси подъезжало, Варя топнула еще раз ногой!

- Отвали!!! Иди на …!!!

Александр сделал шаг вперед, Варя отшатнулась, под ногу попала очередная провокация коммунальщиков, девушка взмахнула руками… и начала падать вперед. Под такси, в желтый свет фар, последней картиной, которую успел ухватить разум, было лицо Александра, который тянулся вперед, вперед, к ней… кажется, он хотел ее поймать, но – не дотягивался. Это не кино, тут сантиметры играют значение, поздно, все поздно…

Боли даже не было.

Просто тяжесть – и мрак, мрак, мрак…

Глава 1.

Москва, 1884 год. Август.

- Александр, здравствуй друг мой.

- Андрей.

Мужчины обнялись и троекратно расцеловались в обе щеки. Смотрели они при этом несколько насторожено, но понять можно.

Оба они связаны одной и той же женщиной. Один – обманутый муж. Второй – любящий брат. И оба подозревали, что легким разговор не будет.

Но начинать-то надо!

Андрей Иванович Прозоровский его и начал, аккурат после сытного, но достаточно простого обеда. Впрочем, чего в гостях перебирать?

Сашкины чудачества всем известны, и привычка его спать чуть ли не на соломе, и питаться грубой пищей, и в храм захаживать… ладно-ладно! Андрей и сам богослужениями не брезговал, когда ранее спать не ложился.

А бывает и так, всю ночь прокрутишься по балам и приемам, а утром едешь мимо храма, ну и зайдешь к заутрене, а уж потом отсыпаться, честь по чести. Но за Сашкой такого не водится.

Понятно, Вареньке с ним тяжело было. Но чтобы уж снова…

- Саша, понимаю, что говорить об этом тебе тяжело, но Варя приехала к отцу вся в слезах. Слегла, плохо себя чувствует. Говорит, что вы расстались, и в этот раз навсегда.

- Все верно, друг мой.

- Саша… ведь мирили вас пару лет назад. Ну что опять-то? Как так?

Может сказано было и не очень понятно, но Александр Васильевич понял, и прикрыл обычно яркие, а сейчас словно пылью дорожной присыпанные голубые глаза.

- Андрей, не могу я так! Не могу!

- Саша?

- Варя мне опять неверна. Ладно, один раз, я поверил, что ее случайно сбил с пути мой племянник, но второй-то раз! Сейчас-то она зачем?

Зачем…

Ответ у Андрея Прозоровского был, только собеседнику он не понравился бы. Чего уж там… столкнулись два мира, привычка к умеренности и стремление к роскоши, строгость и беззаботность, легкость и тяжеловесность. И предсказуемо, не получилось ничего хорошего.

Они сошлись, вода и камень, стихи и проза, лед и пламень… поэт еще не написал этих строчек, но они таки сошлись, только с той разницей, что ударили друг в друга два огня. И – спалили друг друга дотла.

Это Андрей и видел в глазах своего шурина.

И Варя сейчас лежит, словно мертвая в комнатах.

- Она в тягости.

- Это не мой сын.

- Ты можешь знать так точно?

Не мог, конечно. Но сомневался и колебался.

- Знаю.

- Ты их… застал?

- Нет. Но и того, что я знаю, мне достаточно.

- Так может, и не было ничего?

- Ее любовник сам хвастался в собрании, и письма ее показывал, рука там Варюшина.

И вот это горькое «Варюшина» сказало Андрею больше, чем что либо другое.

Любит.

И горюет, и больно ему сейчас, и старается он эту любовь вырвать из сердца… скорее всего, ему это удастся со временем. Но…

- Саша, я понимаю, что ты оскорблен, и обижен, но… что говорит сама Варя?

- Варя никогда не могла мне лгать. Пыталась, конечно…

Увы, и это тоже. Варвара Ивановна Прозоровская не отличалась высоким интеллектом, и пойманная на вранье, заливалась мучительным румянцем. Андрей всегда мог понять, когда она лгала, так и Александр не глупее.

- То есть просто слова. И ты готов разрушить ваш брак вторично. *

*- других подробностей история не сохранила. По кустам любовника не гоняли, in flagranti delicto парочку не заставали. Прим. авт.

- Третьего раза я не выдержу, Андрей.

И такое лицо было у Александра, что Андрей понял. И пожалел.

Ему и первый-то раз тяжело было простить, с его умом, гордостью, самолюбием, с его характером, который из хилого и болезненного юноши сделал блестящего военного. А второй раз каково?

Это при том, что он отчетливо понимает, будет и третий, и четвертый… Варя не плоха, она просто так воспитана. Она даже не поймет, в чем проблема, и пожмет своими белоснежными плечами. Она же не запрещает мужу любовниц и амуры на стороне? Так почему не дать ей немного свободы?

Что она такого делает? Все вокруг так поступают, и отец, и мать, и вообще… ВСЕ!

- Саша, а что будет с Наташенькой?

- Я определил ее в Смольный. Лично поговорил с Софьей Ивановной, Наташа будет там на особом положении.

- Смольный!

Об этой идее императрицы Андрей слышал. Только вот прекрасно понимал, что вырастить идеальных жен… нет, не получится.

Можно дрессировать как угодно, но потом, когда девушки получат свободу, начнется… да что-то страшное начнется! Огурец когда попадает в рассол – просаливается. Не бывает такого, что раствор становится пресным от попавшего в него огурца.

Так и тут.

Скорее, наоборот, попав в легкомысленное общество, большинство девушек радостно отбросит все привитые им нормы и правила, и жадно кинется в пучину удовольствий. А строгая изоляция на девять лет, которой их подвергают, закончится тем, что они не научатся разбираться в людях. И попадутся на крючок к первому же подонку.

Вслух Андрей этого не сказал, просто покачал головой.

- Ты сломаешь ее. Саша, остановись!

- У меня нет выбора, Андрей. Одной сестре я ее не доверю, вторая сама отказалась.

- Я…

- Варвара?

Андрей вздохнул.

Отказать сестре видеть дочь он не мог. И равно не отказал бы племяннице в визите к матери.

- Я не хочу, чтобы Наташа выросла такой же лживой и легкомысленной, как ее мать. Я ее люблю.

- Ты ее погубишь. *

*- увы, брак Суворочки действительно не был счастливым. Она вышла замуж за жиголо и подонка. Зато красивого и светского. Прим. авт.

- У меня нет другого выбора, Андрей. Ты останешься у меня погостить?

- Если тебе не в тягость будет меня видеть?

- Нет, что ты. Я рад твоему приезду.

Андрей кивнул.

- Может, неделя или две, ты не будешь против?

- Я буду рад. Иногда становится тяжело… скажи, ты не откажешься передать записку своему отцу?

- Конечно. Что ты хочешь?

- Верну ему приданое Варю… Варвары. Пусть живет, как знает, я не вправе более им распоряжаться.

- Я понимаю. Я передам.

- До зимы я поживу в имении, а потом поеду в полк. Я написал прошение в Синод, но ответа пока не получил.

- Скорее всего, тебе откажут. Ведь ты не сможешь привести свидетелей, никто не признается в прелюбодеянии…

- Тогда кинусь в ноги императрице. Буду умолять! Я так больше не хочу. Не смогу.

- Что ж. я не скажу, что я это одобряю, но я поговорю и с отцом, и с Варварой. Хотя ей сейчас плохо, она тяжело носит ребенка.

- Два раза она детей скидывала.

- Она жаловалась, ей тяжело в постоянных походах. Но она старалась, Саша, она старалась.

- Ноша оказалась ей не по силам.

- Да.

А где-то в Москве, в доме князя Прозоровского лежала женщина. Лежала и даже почти не капризничала, сил не было ни на что. Ни на крики, ни на истерики…

Ребенок ворочался под сердцем, а ей было просто плохо.

Не душевно, а физически.

В двадцать первом веке сказали бы – сильный токсикоз третьего триместра, осложнения на сердце, сосуды… да там бы врачи с несчастной не слезли и госпитализировали до родов!

А здесь лечили пиявками и припарками.

Порошками и пилюлями из неизвестных науке зверей. Или наоборот, слишком хорошо известных.

Только вот не помогало.

Ей было ни до кого.

Отец, брат, муж, дочь… все было безразлично сейчас Варваре. Она просто ждала, когда ее мучения закончатся.

***

Сознание вернулось резко, одним ударом. Вот ее не было, а вот Варя уже ощущает боль, ощущает, что лежит на чем-то мягком, память возвращалась медленно, по капле.

Квартира, идиотский спор, тот белобрысый дурачок, такси…

Она и правда упала? Ох, елки-иголки! Это плохо. Нет, даже не так. Это – ПЛОХО!

Варя в этой жизни может рассчитывать только сама на себя, и должна она быть со всеми конечностями, целая, не больная, желательно не изуродованная. Ей еще работать и работать. И семью создавать, и детей рожать!

Дети…

Сын и дочь….

Подсознание вильнуло хвостом, хотя Варя точно была уверена, что никаких детей у нее нет.

Варя открыла глаза.

Открывались они, надо сказать, с трудом. И ощущения были – словно ее грузовик переехал. Больно.

А это – что?

Стоило немного приоткрыть глаза, как они распахнулись уже на полную. Варя могла увидеть над собой беленый потолок больничной палаты. Порыжевший от времени потолок общаги. Но такое?

Ее кто-то в Эрмитаж затащил? Шутнички фиговы!

Здоровущая кровать ощущалась, как полный провал. Ортопедический матрас? Нет, не слышали. Ощущение было отвратительное, Варвара словно тонула в этом мягком. Золоченые столбики были искусно вырезаны из дерева, над кроватью висел балдахин… как швея Варя могла оценить и сложность и стоимость.

Она себе такой не позволит никогда. Даже если у нее найдется пара лишних миллионов – все равно нет! Роскошно, шикарно, безумно расточительно! Одна ткань чего стоит… видно в полумраке было плоховато, но кажется, это парча?

В полусумраке (нормальную лампочку вкрутить нельзя было?) виднелись очертания каких-то громоздких предметов. Кажется, тоже с позолотой?

- Никак, очнулись, барыня?

Варя окончательно выпала в осадок.

Кто? Что?

Она бы и спросила, но пересохшее горло отказывалось воспроизводить нормальные звуки, наружу вырвался только хрип.

- А вот сейчас я водички подам, испейте!

Варя послушно ждала, пока в поле ее зрения появится тетка лет пятидесяти, или даже того больше. Сильная рука помогла приподняться, отчего боль снова пробила всю нижнюю часть тела, к губам поднесли чашку, и Варя принялась пить. Вода была ледяная, вкусная, без малейшего привкуса или запаха хлорки, она отметила это машинально. Задержала взгляд на женщине.

Та тоже выглядела странно.

Темные волосы густо пересыпаны сединой, лицо в морщинах, теплые карие глаза глядят участливо и спокойно, руки, такое ощущение, никогда не слышали о маникюре. Одежда?

Платье самое простое, без украшений, серое, сверху фартук, полотно достаточно грубое, домотканное – винтаж? Ноги Варя не видела.

- Еще водички подать, барыня? Али лекарство, медикус оставил?

- Воды…

Свой голос Варя тоже не узнала. Раньше голос у нее был достаточно высоким, звонким, сейчас же было что-то ближе к контральто. Глубокое, грудное… с сильной поправкой на отвратительное самочувствие.

Все равно – это был не ее голос!

Варя перевела взгляд на свое тело. И прикусила губу.

Грудь точно была не ее. У нее был минус первый размер, и вообще, она худая и тонкая. А тут под одеялом просматривается крупная дамская тушка. Грудь торчит… тут размер четвертый, а то и пятый, не меньше. Сильно закружилась голова.

Варя вцепилась в единственную доступную ей реальность – и приникла губами к чашке с водой.

Холод чуточку прояснял мысли, жаль, нельзя попросить воды ей вылить на голову. Или…

- Умыться бы…

Женщина строго закачала головой.

- Никак вам нельзя, барыня! Медикус строго запретил, сказал, ежели оправитесь от горячки, то лежать вам еще месяц. А то и кровь пустить придется. Я барину скажу, что вы опамятовали, так он, может, за ним еще раз пошлет.

Варя внимательно вслушивалась в речь.

Это явно русский язык, только какой-то… архаичный? Она все понимает, но сам выговор, ударения, опять же, вот это – барыня? И намек, что где-то рядом еще и барин бродит?

Жизнь в семье алкоголиков приучает и быстро соображать, и помалкивать, и чувствовать людей, да хоть по шагам предугадывая настроение взрослых, и вообще - дураки в таких семьях не выживают. Варя не просто выжила, она смогла закончить школу, хоть и без медали, но с хорошими результатами, она поступила в техникум, после одиннадцатого класса, причем сама и на бюджет, она уже отучилась два года, ей осталась самая малость и диплом, она уже подрабатывает в ателье, и ее собираются там оставить, она уже начала прощупывать почву насчет снять комнатку…

Мозги у нее не просто были – они использовались по назначению!

Так что Варя прекрасно понимала – происходит что-то неясное. И выбрала самый простой вопрос.

- Сколько я лежу?

Откинулась на подушки, оглядевшись, заметила в углу здоровенные часы. В человеческий рост, золоченые, с маятником – такие на человека уронишь, в них же и похоронишь, вместо гроба сойдут!

- Да уж, почитай, неделю, как рОдили…

- Б…!

Другого слова Варя подобрать не смогла. Она тут еще и рОдила? Это что за квест? Она не подписывалась! Верните ее обратно, в родную общагу с тараканами! Да что там, она даже на клопов согласна, но – родных!

Хотя кажется, и тут они тоже есть? Чего-то у нее чешется…

Женщина смотрела с опаской, и Варя прикрыла ресницы. Требовалось очень тщательно подбирать формулировки, чтобы не погореть. Впрочем, ей не привыкать. С родителями тоже так приходилось. И не только с ними!

- Какой день сейчас?

Вопрос логичный, не должна женщина удивиться.

- Да уж двадцать четвертое сегодня, матушка.

Двадцать четвертое – чего?! Но тут Варя спрашивать не рискнула, дата – понятно, но месяц-то поменяться не должен?*

*- автор берет юлианский календарь, введенный Петром 1м и даты считает от Р.Х., чтобы не было лишней путаницы. Прим. авт.

- Ребенок?

- Жив-здоров сыночек ваш, уж и батюшка Онисим приезжал, окрестили Аркадием! Аркадий Александрович Суворов, барыня! Красиво так! Батюшка ваш лично крестил, все присутствовали, и братец ваш, Андрей Иванович были, и супругу вашему знать дали…

- И что супруг?

Мозг работал, анализировал, прикидывал варианты.

Кто считает, что швеи обязаны быть глупыми? Хорошо. Они глупые. А вы возьмите журнал с выкройками, перечитайте их на свою фигуру и сшейте красиво себе хоть юбку! Уже засомневались в своем героизме?

То-то же!

Пока Варя могла точно сказать, что она тут барыня (уже хорошо, до 1917 года любой, кто не был барином, стоил весьма дешево), что она явно у родителей, и что у нее есть муж.

И где этот, безусловно, достойный человек? Жена родила, жена неделю в горячке, а от него ни слуха, ни духа?

Развод…

На всплывшее слово Варя внимание обратила. Развод? Посмотрим…

Суворов?

Что ж, фамилия ее известна. Имя мужа…

Варя откинулась назад на подушки.

Александр… Суворов?

Брат – Андрей Иванович. Отец – Иван… кто?

- Нет пока ответу, барыня. Батюшка ваш гневаться изволил.

- Сына… хочу видеть.

Тоже логичное требование. Но почему так удивленно смотрит тетка?

- Я сейчас, барыня.

- Хочу, - надавила голосом Варя. Ей требовалось время полежать и осмыслить происходящее.

Служанка вышла. Варя проводила ее взглядом, и откинулась на подушку. Пощупала материал. Лен, с вышивкой, не пришло еще время шелковых простыней? Или наоборот?

Ах, неясно, ничего не ясно! Между прочим, она и вот это затеяла, чтобы увидеть хоть кого-то! По платью служанки ничего не скажешь, а история костюма у них была. Варя учила.

Кто-то другой мог позволить себе прогуливать, валять дурака, надеяться «на авось». Варя получала повышенную стипендию, и эти крохи были ей важны. Более того, она понимала, что пробиваться придется самой. Не бывает для нее лишних знаний! Ни капли!

Долго ждать не пришлось, в комнату степенно вошла тетка неохватных объемов. Если у Вари в этом теле была полноценная четверочка, то тут, наверное, восьмерка, не иначе. Кормилица?

Логично. До аптек и смесей дожить надо, а если мать в горячке, так ребенку-то все равно кушать надо? Варя уже поняла, что это явно не ее время.

Почти такое же серое платье, белый фартук поверх него. Материя грубая, но чистая, нет, клопов тут нет. И вшей нет. Пахнет… да, тетка пахнет молоком, хлебом, чем-то кисловатым, но не воняет. И в руках ее кулечек из кружев.

- Сын…

Шепот вышел вполне себе слабым и страдающим. Кормилица тут же растянула губы в улыбке (стоматологов тут явно нет) и заворковала сладеньким голосом.

- А вот и барин наш, Аркадий Александрыч. А кто это у нас такой хорошенький? Кто такой крепенький?

Перед Варей оказалось лицо недельного ребеночка. Малышей она не слишком любила, но и не боялась, поэтому улыбнулась. Протянула руку (больно, но терпимо), коснулась детской щечки.

Ребенок приоткрыл сонные глаза.

- А вот наша мамочка, - заворковала кормилица, - вот наша барыня Варвара Ивановна, любимая, ну-ка, посмотри…

Чего там смотреть? Ребенку пока только тепло нужно…

- Кушает хорошо?

- А то как же, барыня. Кормим, пеленаем, крепыш такой, да голосистый.

Варвара Ивановна. Суворова.

- Береги его, – Варя откинулась на подушки. – Я пока… плохо мне… ты сына побереги.

Женщина выпрямилась.

- Как есть, исполню, матушка-барыня.

- Иди…

Кажется, пока все правильно, потому что бабы были спокойны. Варя откинулась на подушки, пытаясь собрать мысли в кучку.

Пока служанка закрывала двери, подняла с покрывала руку, еще раз осмотрела – крупную, пухлую, со следами от перстней, и прикрыла глаза.

Кажется, она попала.