Читать онлайн "Королева боли"

Оглушительный лязг металла ударил по барабанным перепонкам и тут же сдох, поглощенный серым, промозглым утром. Огромные железные ворота тюрьмы сомкнулись за спиной Элис, отрезая четыре года её жизни жирным, ржавым швом. Точка.

Она сделала первый вдох. Воздух должен был пахнуть свободой, но пах лишь мокрым бетоном и близкой зимой. Он был чужим, слишком резким и холодным, и не принес ни капли облегчения. Только звенящую пустоту внутри, где раньше была надежда.

Элис замерла на месте, давая глазам привыкнуть к тусклому дневному свету. Несколько секунд она просто стояла — тонкая фигура в мешковатой, выданной казенной куртке. Она посмотрела на свои руки. Бледная кожа, тонкие белесые шрамы на костяшках. Пустые. Ни сумки, ни телефона, ни единой ниточки, связывающей её с миром, который продолжал жить, пока она гнила заживо.

В кармане куртки пальцы нащупали единственное достояние: паспорт с фотографией незнакомой девушки с затравленным взглядом и жесткий, плотный конверт.

«Свобода, — пронеслось в голове. — Говорят, у неё есть вкус. Моя на вкус — как пепел во рту. Они забрали годы. Но оставили главное — память. И ненависть. Она греет лучше этой куртки».

Элис не оглянулась на ворота. Ни разу.

У обочины, чуть поодаль, темнело пятно неприметной машины. Из неё вышел мужчина. Он не стал подходить близко, застыв в нескольких шагах. Маркус. Он выглядел как оживший камень — жесткое, непроницаемое лицо, ни одного лишнего движения. Он не смотрел на неё с жалостью. Он смотрел на неё как на инструмент, проверяя, нет ли трещин после грубой работы.

Он молча протянул ей конверт, точную копию того, что уже лежал у неё в кармане.

«Думала, сгниешь там», — это была не вопрос, а констатация факта. Его голос был таким же ровным и серым, как утреннее небо.

«Рано», — ответила Элис. Голос прозвучал хрипло, будто отвык от слов.

Маркус кивнул на конверт. «Здесь деньги. Хватит, чтобы снять комнату и купить одежду, которая не кричит "я только что с зоны". И дешевый телефон. Мой номер — единственная запись. Позвонишь, когда будешь готова сдохнуть и родиться заново. Не раньше».

Он развернулся и, не дожидаясь ответа, пошел к машине. Никаких «удачи» или «держись». Сделка была заключена в тот момент, когда он нашел её в тюремной библиотеке год назад.

«Он не спаситель, — подумала она, глядя, как машина растворяется в утренней дымке. — Он кузнец. А я — кусок металла, который принесли на переплавку. Деньги в конверте — не помощь. Это аванс. Оплата за мою будущую душу».

Она не чувствовала благодарности. Только холодный, трезвый расчет.

Когда звук мотора стих, наступила тишина. И в этой тишине, подстегнутый ледяным ветром, из глубин памяти всплыл осколок. Не лязг тюремных замков, а тихий, бархатный смех Лео. Не вой сирен, а его руки на её талии. А потом — резкий холод наручников на запястьях. Контраст, который до сих пор обжигал кожу фантомной болью.

И его глаза. Не испуганные, не растерянные. Спокойные. Холодные, как полированная сталь. И губы, произносящие приговор с нежной улыбкой. Она слышала его голос так отчетливо, будто он стоял рядом и шептал ей на ухо.

«Малышка, на твоём месте должна была быть я. Так безопаснее для семьи. Прости».

Слово «прости» прозвучало не как извинение, а как констатация её ничтожности. Пешка, которую убрали с доски.

Элис сжала конверт в руке так, что его острые углы впились в ладонь. Резкая боль отрезвила, вернула в реальность. Память — это не слабость. Это топливо.

Старый, дребезжащий автобус уносил её в город, который жил без неё все эти годы. За окном мелькали люди: они смеялись, спешили, держались за руки. Она смотрела на них, как призрак смотрит на живых. Чувство отчуждения стало абсолютным.

Она вышла на нужной остановке. Запущенный уголок кладбища. Простая могильная плита с высеченным именем: «Соня». Несколько увядших цветов, оставленных кем-то из жалости. Под ногами тихо хрустели сухие листья.

Элис опустилась на колени перед холодным камнем. Слёзы кончились в первый год заключения. Она просто провела пальцами по высеченным буквам, будто пытаясь наощупь прочитать имя сестры. Из внутреннего кармана куртки она достала маленькую, выцветшую фотографию — единственное, что пронесла через весь ад. На ней они с Соней смеялись, щурясь от солнца. Элис бережно положила карточку к основанию плиты.

Она наклонилась ниже, и слова сорвались с её губ тихим, ледяным шепотом, предназначенным только для сестры. И для себя.

«Прости, Соня. Прости, что меня не было рядом. Он думал, что, сломав меня, он победил. Но он просто создал монстра. Я иду за ним, сестренка. Я не убью его. Это было бы слишком просто. Я заберу у него всё. Я стану его воздухом, его болью, его единственной реальностью. Он будет молить о пощаде не меня, а твою тень. И он её не получит».

Элис медленно поднялась на ноги. Ветер трепал её короткие волосы, но она его не замечала. На её лице не было ни скорби, ни страха. Только ледяная, кристальная ясность цели.

Она ушла с кладбища, не оглядываясь.

Жертва умерла. Рождалось оружие.