Читать онлайн "Тихий Мир"

Несомненно, это был триумф.

Едва Нина вышла в фойе театра, как её ослепил шквал фотовспышек. За ним последовал приветственный рёв, и в следующий миг девушку плотным кольцом окружили зрители. Восклицания потрясённых, комплименты восхищённых, слова благодарности расчувствовавшихся, вопросы любопытных — всё это смешалось в одобрительный гул, который обрушился на девушку и своим напором буквально лишил дара речи.

Нина только и могла, что обводить взглядом восторженные лица своих новых поклонников, а ещё неловко касаться их пальцев, протянутых к ней в жадной надежде приобщиться к новой звезде Театра Откровения. Её сердце колотилось в сумасшедшем ритме, дыхание сбилось, она вспотела и не могла унять дрожь во всём теле.

Это был триумф, тот самый долгожданный триумф!

Она видела вокруг и коллег-актёров, разделяющих общее воодушевление, демонстрирующих Нине свою гордость за неё и отдающих дань уважения её таланту и трудолюбию. Пробившиеся в первый ряд корреспонденты тянули к ней микрофоны и настойчиво повторяли одни и те же вопросы, заготовив блокноты и диктофоны. Тем временем из арочных дверей фойе появлялись всё новые счастливые зрители…

Воистину, ради таких мгновений и стоит жить!

Среди толпы наконец появились и лица близких. Расталкивая возбуждённых фанатов, к Нине пробирались её отец, мама, дядя Ян, любимая подруга Агнес… Заплакав от радости, Нина бросилась в объятия родителей и…

Но ведь мама давно умерла.

Мама.

Умерла.

Сердце девушки всё ещё трепетало от счастья, но первая тень сомнения уже отравила ощущение победы. Нина растерянно переводила взгляд с довольного отца на нежно улыбающуюся мать, потом на ликующего дядю, на подмигивающую Агнес… Агнес? Но постойте, Агнес тоже не может быть здесь, она…

На смену восторгу пришло смятение.

Отец подался вперёд, желая заключить дочь в объятия. Нина на ослабевших ногах попыталась отступить, но потеряла равновесие и полетела на пол. Шок от удара заставил её на секунду зажмуриться…

И тогда чудесная реальность начала рассыпаться на глазах.

Смолкли вспышки фотоаппаратов, хрустальные люстры погасли одна за другой, а потом и сами люстры растворились в небытие, оставив взамен единственную тусклую лампочку под потолком. Воздух начал быстро терять тепло, из-за чего кожа Нины покрылась мурашками. Помещение неумолимо сжималось, угрожая раздавить присутствующих. Стены и паркет выцветали на глазах, приобретая структуру грубого бетона. Восторженный гул выродился в нечленораздельное гудение множества хриплых голосов.

Сперва лёгкая рябь пробежала по тёмным фигурам, всё ещё держащим Нину в плотном кольце. А потом зрители вокруг начали быстро оплывать, будто восковые свечи, за ненужностью перенесённые в печь.

И вот уже к Нине тянут костлявые руки около дюжины незнакомцев в рваных серых робах, до крайней степени исхудавших, грязных… Но страшнее всего их лица, вроде бы и человеческие, но лишённые всяких признаков разума. Тупые, светящиеся лишь примитивным инстинктом глаза, бессмысленно шевелящиеся бескровные губы, из уголка рта по заострившемуся подбородку стекает тонкая струйка слюны…

Нина жалобно всхлипнула. И будто в ответ на этот сдавленный звук нелепые пародии на человеческих существ вокруг неё тоскливо завыли. Ближайшие же к ней вцепились в изодранную ткань своих балахонов, откинули головы назад и издали гремучую смесь из смеха гиены и вороньего карканья.

«Бежать!» — это была первая и единственная мысль, которая хоть немного вывела Нину из состояния панического паралича. Она попыталась встать, но не тут-то было: её лодыжки, как, впрочем, и запястья, были накрепко стянуты толстым резиновым шнуром. Голыми руками такой шнур не развяжешь, разве что разрезать ножом.

Тёмные фигуры вокруг постепенно потеряли к девушке всякий интерес. Один за другим они запрокидывали головы и присоединялись к жуткому хору, в котором причудливо перемешивались стенания, визги, хрип и надрывный хохот. Перевернувшись на живот, неуклюже отталкиваясь локтями и коленями, Нина стала отползать в ближайший угол зловонной камеры, в которую за какие-то несколько секунд обратилось светлое и уютное театральное фойе.

Достигнув цели, она прислонилась спиной к шершавой стене. Бросив быстрый взгляд на ладони, чёрные от налипших комьев вонючей грязи, она хотела было вытереть их о джинсы — и только тут обнаружила, что одета в ту же серую робу, что и остальные.
Заскрипел тяжёлый засов, и кошмарный хор мгновенно стих.

Вспыхнувший пронзительно-красный свет разогнал полумрак камеры, потом со скрежетом отворилась громоздкая железная дверь. В дверном проёме появилась грузная коренастая женщина с припухшим лицом, в толстом свитере с горлом и в высоких сапогах болотного цвета. Обведя камеру быстрым взглядом, она пару раз щёлкнула увесистым хлыстом, который держала в правой руке.

Сначала один пленник, потом другой, а затем и все остальные рванули к стенам и прижались к ним ладонями и лбом. В этой странной позе они и застыли.

Женщина, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, подошла к Нине, схватила её за волосы и рывком заставила смотреть себе в лицо.

— Уже успела познакомиться с моими «котятами»? Вот и славно. А сейчас я сниму шнур, и ты пойдёшь со мной. Ты ведь умненькая девочка, послушная, верно?

Нина, насколько позволяли зажатые в руке надзирательницы волосы, кивнула. А что ей ещё оставалось?

— Будешь вести себя хорошо — сделаем всё быстро, ничего не почувствуешь. Ну почти. А начнёшь брыкаться — на этот случай у меня есть мой красавчик, — она поднесла хлыст к самому носу девушки. — Ты поняла?

Нина снова кивнула.

— Поняла или нет?! — внезапно рявкнула женщина, больно дёрнув Нину за волосы. Нина взвизгнула, из её глаз брызнули слёзы. Но женщина и не думала ослаблять хватку.

— Поняла, — в конце концов выдавила из себя девушка.

Женщина сощурилась. Она ещё несколько секунд удерживала волосы Нины и только потом разжала пальцы. Затем достала из-за пазухи крупный нож с зазубренным лезвием. Нина вздрогнула, и это не укрылось от цепкого взгляда надзирательницы.

Ухмыльнувшись, та перерезала шнур у Нины на ногах.

— В следующий раз отрежу что-нибудь поинтереснее, — она щёлкнула хлыстом и направилась к двери. — За мной, чего расселась?

Нина, пошатываясь, послушно двинулась следом. Один из узников зловонной камеры, которого она нечаянно задела плечом, коснулся её влажной трясущейся рукой, но Нина как будто ничего не почувствовала. Удивительно, но она словно лишилась способности чувствовать что бы то ни было! Она больше не ощущала ни леденящего ужаса, ни даже потребности найти хоть какое-то объяснение происходящему. Единственная мысль, снова и снова, — «Этого не может быть!» — заполнила всё пространство её черепной коробки.

Этого не может быть. Это сон, просто сон: и театральное фойе, и жуткая камера с искалеченными людьми. А даже самый страшный сон рано или поздно заканчивается. Надо лишь чуть подождать.

Остановившись в дверях и развернувшись, надзирательница снова вгляделась в лицо Нины. И тут же расплылась в довольной улыбке.

— Думаешь, оно не по-настоящему, да? Ночной кошмар? И, что бы ни случилось, ты проснёшься в своей уютной постельке, умоешься, позавтракаешь и выйдешь на улицу как ни в чём не бывало? Они тоже так думали. Больше они так не думают. Они вообще больше не думают. Посмотри на них.

Нина обернулась. Оглядела камеру, других узников, всё ещё жмущихся к стенам… Её взгляд задержался на паре красных, воспалённых глаз, где не было ничего, кроме животного страха и смертной тоски.

И вдруг она всё поняла.

Чудесная встреча в театральном фойе и правда была сном. Сном наяву, иллюзией, фантомом, мистификацией. И Нину заставили пройти через неё с одной-единственной целью: чтобы в контрасте с ней ужасная реальность стала ещё невыносимее.

Реальность зловонной камеры и лишённых разума пленников.

Нину грязно обманули. Снова.

Последняя надежда Нины растаяла, как чуть ранее растворились в небытии театр и восторженные зрители. К горлу девушки подступила тошнота, перед глазами поплыли тёмные круги…

О да, теперь она всё поняла.

А ещё она вспомнила. Вспомнила аварию… Вспомнила боль… Вспомнила предсмертный хрип человека, пожертвовавшего ради неё собственной жизнью… Вспомнила свой скорбный путь по безлюдному, кажущемуся бесконечным мосту, через стену холодного ливня. Вспомнила и бронзовых воронов, жадно ждущих мгновения, когда ей откажут последние силы…

— Умница, — удовлетворённо бросила надзирательница Нине, пропуская её вперёд. — Не переживай, совсем скоро я верну тебя к твоим новым друзьям. И у вас к тому моменту будет много общего.