ПОЭМА-ОПЕРЕТТА «предмеТЫ обожаниЯ»

Герои:

Елизавета — молодая дворянка.

Отец — отец Елизаветы, который хочет выдать её замуж.

Анна — подруга Елизаветы, молодая вдова.

Кадитта — ведьма.

Gâteau Sucré — молодой человек, первый жених.

Montre En Or — молодой человек, второй жених.

Revolver Rouillé — молодой человек, третий жених.

Лицемерский — жених, предложенный сватьей.

Арии:

Ария дворовых крестьян (бас, баритон, тенор)

Ария Анны (меццо-сопрано)

Ария ведьмы Кадитты (контральто)

Ария Елизаветы «Ваше Величество, Любовь!» (сопрано)

Ария Gâteau Sucré (тенор)

Ария Елизаветы «Amour et santé» (сопрано)

Ария Montre En Or «(баритон)

Ария Елизаветы и Анны «Ах, дружба, ты невечна» (сопрано и меццо-сопрано)

Ария Елизаветы «Если верить сердцу…»

Ария Revolver Rouillé (бас/баритон)

Ария Елизаветы «Вальс» (сопрано)

Ария отца (бас)

Ария Елизаветы и Revolver Rouillé «L’amour» (сопрано и бас/баритон)

Ария Елизаветы «Душа»

Ария дворовых крестьянок (сопрано, меццо-сопрано, контральто)

Ария дворовых крестьян.

Бас, баритон и тенор.

Бас:

Есть на свете бедный двор,

Там хозяйство скудно,

Там дом старый и сухой,

Душно и не людно.

И цветы там не растут,

Только лишь ромашки

На пороге зацветут

Под ногами Машки.

Баритон:

Есть на свете средний двор,

Там хозяйство строго.

Там бывал когда-то вор,

Утащил немного.

Всего хватает им для жизни,

Лишнего там нет.

Огороды не холмисты,

Растёт укропчик на обед.

Тенор:

Где-то есть богатый двор,

Там хозяйство жирно!

Есть при нём ручей и бор,

Всё растёт обильно!

Мясо много, много ягод

И во всем достаток.

А после всех весёлых грядок,

Велик цветов посадок.

Все вместе:

Сколько б не было дворов

Везде найдётся лавка.

Сколько б не было даров,

Везде растёт, эх, травка…

Сколько б не было дворов

Везде найдётся лавка.

Сколько б не было даров,

Везде растёт, эх, травка…»

Вдруг крестьяне разбежались:

Барыня идёт.

С ней подружки попрощались,

Её семейство ждёт.

Стол, накрытый на обед,

Там же мать, отец и дочь.

Поток обыденных бесед.

А ей сидеть невмочь.

Вдруг отец к ней обратился:

«Лизонька, скажи,

Кто бы на тебе женился,

Давай, предположи?»

А Лиза молча поглядела,

Подумала чуть-чуть.

Потом супчик свой доела,

И сказала, мол, ничуть.

Нет на целом белом свете

Молодца достойного,

При земельке, при бюджете

И при этом стройного!

Стал на мгновение тих зал,

Отец подумал и сказал:

«Тебе пора бы замуж,

Засиделася ты тут.»

А мать сказала: «Да уж…

Неужто не зовут?»

Не в силах Лиза их терпеть:

«Ну, нет же тех, кто нравится

И кто богатством славится.

За них ли мне краснеть?»

Отец тогда ответил,

Спокойно и нежнейше:

«Богатств моих все меньше,

Мужей я тут приметил…

Любимого пора найти,

А ты ему детей роди.

И будешь дальше жить,

Его всегда любить.»

А Лиза, гордость всю свою

Не пытаясь успокоить,

Кричит: «Таких я не хочу,

Любовь хочу удвоить!»

Когда закончился обед,

Отец её к себе позвал.

Пришла она в их кабинет,

И он ей рассказал,

До свадьбы, мол недалеко.

Нашёл ей партию в мужья,

И чрез три дня придёт сватья,

А Лиза бежит вон.

В комнате она закрылась,

Сидит и проклинает свет.

Так девушка одна сердилась,

Но слез всё нет и нет.

И говорила в пустоту,

Как будто заклиная:

«Нет, замуж не пойду,

Пусть даже умирая!

Ах, его строгие глаза,

Нет чувств, добра нет в них.

Будто добрым быть нельзя,

А мир суров и лих.

Вечный бой, туман и смрад,

Его враги, друзья…

Ах, коль он был немного рад,

Что есть на свете я!»

— Где ты, Елизавета?

— Ах, папà я здесь!..

— Помнишь про запреты?

— Ах папà, так есть!..

— Что ж, твоя душа чиста,

Как и намерения мои.

Выдам я тебя тогда

Замуж по любви.

— Ах, папà, я не готова!

Нет кавалеров у меня…

— Что ж, даю тогда я слово,

Коль не найдётся он в три дня.

То ты пойдешь за богатея.

— Но как же счастье и любовь?

— Сейчас расчёт куда важнее!

— Ах, стынет в жилах кровь!

Мне страшно нелюбимой быть,

Терпеть потом измены.

И я сама хочу любить,

Не быть предметом мены…

— Что ж, неужто кавалеров

Среди друзей ты не нашла?

На балах была, во-первых,

Кокетничала досветла.

— Но я ведь… я там развлекалась,

И с ними я совсем одна.

Ведь им нужна лишь только малость,

Чтоб я богатая была.

— То есть нет совсем того,

Кто достойным был, любил?

Тогда я выдам за того,

Кто бы сам богатым был!

— Нет! Постой! Я соглашаюсь,

Кое-кто меня пленил...

— Что ж, тогда дня три осталось

Иль я решаю всё один.

Не сказав ей слов спокойных,

Уходит грозно, как пришёл.

Но не знала Лиза достойных

Парней, кто б за нее пошёл.

Зовёт она свою подружку,

По совместительству вдову.

Анну, девку-хохотушку,

Разбогатевшую козу.

Ума, красы хоть не имея,

Аннушка была мечтой

Каждого, кто победнее,

Тех даже, кто не холостой!

Пришла она с мужчиной,

Что был в неё влюблен,

Сильвестр был махиной,

Но был слегка дурён.

Сказала та: «Ты не мешай,

Вот денежки, давай гуляй!»

Сильвестр нехотя ушел.

Уселись девоньки за стол,

Не слыша ни мысли, ни молву,

Песню Анна завела свою.

Ария Анны.

Меццо-сопрано.

«Когда я молодой была в 15 эдак лет,

Я любила очень сильно танцевать балет.

А ещё любила отдыхать и кушать,

И никого никогда нисколечко не слушать.

Я любила отдыхать и кушать,

И никого никогда нисколечко не слушать.

Когда я стала взрослой, (пошло уж восемь лет)

Доктор выписал загадочный рецепт.

«Ешь поменьше душенька и начни учиться,

Чтобы с головой своей хотя бы подружиться!»

«Ешь поменьше душенька и начни учиться,

Чтобы с головой своей хотя бы подружиться!»

И я с ним не согласна, пожалуй, на все сто…

Но, душенька моя! ЭТО ЕЩЁ ЧТО!

На балу вчера обсуждали моду,

Платья новые опять скупили сходу!

На балу вчера обсуждали моду,

Платья новые опять скупили сходу!

Когда я овдовела, то было меньше года,

Тогда была вот не то слово мода.

А я, пожалуй, хочу чуть-чуть покушать,

И никого никогда нисколечко слушать,

А я, пожалуй, хочу чуть-чуть покушать,

И никого никогда нисколечко слушать.»

Лиза все послушала и в ответ сказала:

«Анночка, долго я тебя здесь не видала,

А, кстати, милая моя, как с твоей работой?»

—С чем? Ай, точно, я кончила с заботой.»

«Почему ж? Ты разве не хотела шить?»

—Милая моя, Сильвестру надо жить!

Всё, что я ни шью ему, всегда не по размеру,

Эх, придётся забыть мне про свою карьеру.

Тут Лиза рассказала ей о своём несчастье.

И подруженька её, поддержав отчасти,

Рассказала, что есть, мол, какой-то там обряд,

Можно вызвать ведьму, но получиться навряд.

Лиза вдруг решила всё же попытаться,

Чтобы было чем ей вечером заняться.

ГЛАВА 2

Читает Анна,

Что будет им нужно:

Доска для гадания,

В помещении душно.

Свеча без огня,

Слова для заклятия,

Везде темнота.

Кого звать, без понятия.

Решали беспечно,

Имя чьё прозвучит,

Решили конечно,

Кадитту просить.

Древняя ведьма,

Царица любви,

Она может всё,

Только лишь позови.

Вот дамы сидят.

Везде темнота,

Куда-то глядят.

На столе же доска.

Тьма страхи наводит,

Свеча не горит…

Рукой Лиза водит,

И вдруг говорит:

«Ах, тьмы здесь царица,

Велика и сердита,

Должна появиться,

Приди же, Кадитта…»

Огонь разгорелся,

Тут Анна кричит.

Глаз Лизы всмотрелся:

У окна гостья стоит.

Она необычно темна, не пуглива,

Тиха её поступь, велик её стан.

Синее пламя её осветило,

Вокруг неё странный, зловещий туман.

Вдруг поплыла, не касаясь земли,

Тенью свечи колдунья Кадитта,

Глаза её смотрят, черны, как угли,

И голосом низким вдруг говорит та:

«Что пожелаешь,

Коль к тьме ты взываешь?

Ты ведьм не страшишься

И в жертвы годишься.

Ах, дева, зачем тебе меня звать?

Что ты, прекрасная, хочешь узнать?»

Без страха, сомнений ей Лиза твердит:

«Ты знаешь, Кадитта, выбор мой не велик,

Отец мой грозит, что наследства лишит,

Коль не найдётся жених. Глупый старик!

Хочу я веселья, свободы вдвойне,

И сделать самой, кого хочется мне!»

Тут ведьма задумалась, молча стоит.

Глаз её зоркий хитрее горит:

«Скажи мне, зачем тебе эти страсти?

Ты расплатишься, и эта сумма лишит

Совсем ни богатств, ни славы, ни власти,

Иль другое вас, дев, не страшит?»

«Коль ты сама была девой, поймёшь,

А коль нет, то навеки уйдёшь.

Помоги мне, прошу я тебя,

Сама не смогу справится я!»

«Ладно, — ей ведьма сказала,

— Послушай ты меня теперь.

Исполню я то, о чем ты мечтала,

Но впредь жизнь мне свою ты доверь.

Ах, люди… Что вас страшнее на свете?

Глупее, злее, в чем-то и хуже…

Вам за себя нелегко быть в ответе,

Для вас целый мир так мал и не нужен.»

Ария ведьмы Кадитта.

Контральто.

«Здесь все во тьме давно живут,

Любовь и счастье вечно ждут.

Сидят, скулят, богатство чтят,

И вечных сладостей хотят.

Но бедны здесь все вокруг,

И душой черны, мой друг,

А дары услуг ничтожных

Исчезают столь роскошно.

Надежды тут ты не храни,

Не поддавайся хитрой лжи,

Сожгут здесь все твои мечты,

Недолго жить людской любви.

Здесь всё убито в тёмном мраке,

И оно убито страхом

В беспощадно злобной драке

И в обманной той отваге.

И теперь тот страх во тьме

Горестно поёт тебе,

Песнь о тёмном счастье,

Где миллион напастей

В голодной зверской страсти.

Там жадность победить сумеет,

Пока никто тебе не верит.

И гордость лидера убьёт,

Все страхи заново вернёт.

И будет гнёт, и будет страх,

Погрязнет гордый мир в грехах,

Что людям души тихо режут,

В них свет уже совсем не брезжит.

А в мир прольётся та война

Что так дурманила тебя

Убийством худшего врага.

Вот так в сердцах-то злость сильна.

Тебе б сломать ее оковы,

Иль придут все страхи снова,

Пока мечты твои бредовы,

А жизнь наивно бестолкова.

И без бед прожить так долго

Невозможно, денег сколько?

Укажите свой ответ,

Захотели жить без бед!

И в глухом отрывке слова,

«Нет» звучит, и вновь оковы…

И под бойней под жестокой,

Где тебе наврали много,

Где мы жили, жили плохо,

Но среди переполоха,

Войн, ненависти, власти,

Как сказали, в зверской страсти

Средь бед и всех напастей

Живёт то самое тёмное счастье…»

Ведьма, песнь свою пропев,

К Лизе снова обратилась:

«Скажешь строчки на распев,

Чтобы колдовство случилось:

“Будь ты сделан из металла,

Из железа, из бревна,

Хоть из теста, хоть из сплава,

Стань мужчиной навсегда.”

Даже вещь, предмет любой

Станет тем, кого ты хочешь,

Только помни, что порой,

И проблемы ты схлопочешь.

У тебя есть лишь три шанса

Превратить себе любовь.

Ну и после всех романсов,

Я найду тебя здесь вновь.»

Вдруг все резко изменилось.

Появился дневной свет.

Утро снова наступило.

Ну а ведьмы уже нет.

Анна спит на стуле рядом,

Свечи вовсе не горят.

Будто не было обряда,

Мир спокойствием объят.

Ария Елизаветы «Ваше величество, любовь!»

Сопрано.

«О вас слагают сказки,

О вас твердят легенды,

Намёки и подсказки,

И взгляды, комплименты.

В вас верят безответно,

И дышат, и живут.

Нуждаются несметно,

О вас пишут и поют…

Но вы совсем не мерзость,

И вы не просто дерзость,

И вы не просто смелость,

И не порок, не бренность,

Вы смерть переживёте

И ложь не признаете.

Вы возвратитесь вновь и вновь,

Ваше величество, любовь…

Но вы не односторонни,

Да, вас не разгадать,

Вы так сильны и вольны,

Вас правде не догнать.

Любить мы все умели

Так дорого, так нежно,

Но раз сердца взлетели,

Падение неизбежно.

Но вы совсем не горе,

И вы не просто страсть,

По вам скучает море,

И к вам стремится власть,

Порой вы злы, порочны,

Порою очень точны,

Вы возвратитесь вновь и вновь,

Ваше величество, любовь…

L'éternité est à l'intérieur.

Elle est dans le cœur.

Rêvez de ce qui est libre.

D'être heureux et de vivre…

Но вы совсем не глупость,

Не месть, не бред, не скупость

В вас смысл, жизнь и вечность

В вас мир и бесконечность,

О вас твердят легенды,

И шлют вам комплименты,

Вы возвратитесь вновь и вновь,

Ваше величество, любовь..»

Долго думая и сложно,

Стала девушка ходить,

И смотрела, что бы можно

Было дома оживить.

Вдруг зашла она на кухню.

Там уж вовсе никого.

На столах стоят закуски,

И десерты, и вино.

Вдруг взору милой дамы

Встретился чудесный торт.

Натюрморт, сыскавший славы,

Даже крошки — высший сорт.

И тут дева, есть желая,

Посмотрев на сладкий торт,

Заклинание прочитала,

Чтобы оживился он:

“Будь ты сделан из металла,

Из железа, из бревна,

Хоть из теста, хоть из сплава,

Стань мужчиной навсегда.”

Вдруг в глаза ей брызнул свет,

И очи девичьи закрылись,

Тут вдруг смотрит: торта нет.

Только крошки все скатились.

И вдруг слышит она голос.

Кто-то что-то говорит.

Смотрит, а пред ней, как стройный колос,

Младой юноша стоит.

Он весь белый, бел костюм,

Бел парик, бело лицо.

На нем приторный парфюм,

Всё как надо в рококо.

Так и слышится слащавость,

Шарм, игривость и веселье,

Как изюминка, картавость

И вездесущее безделье.

Ария Gâteau Sucré.

Тенор.

«Comme on dit, rien n'est gratuit dans la vie,

Pas de gaufres à Bruxelles, pas de croissants à Paris!»

Ах, что за прекрасный десерт,

На завтрак рагу и омлет!

И говядина на скорый обед,

А на ужин вафель брикет!

Не правда ли нам хорошо?

Я свеж a-la корнишон!

Как хочешь, друг мой, кисни,

А у меня появился вкус к жизни!

Какой праздник без конфет?

Рад любой: мальчишка, дед!

Здесь любой сорвал джекпот,

Если пробовал он торт!

Какой праздник без конфет?

Рад любой: мальчишка, дед!

Здесь любой сорвал джекпот,

Если пробовал он торт!

Зефир, он и бог, он и сладость.

Кефир, он и польза, и радость.

Шоколадные здесь курорты!

Вафли, бисквитные торты.

Наполеон, безе, медовик!

Варенье, карамель, ассорти!

Ах, ей богу сладкая жизнь!

А ты на диете, смирись!

Какой праздник без конфет?

Рад любой: мальчишка, дед!

Здесь любой сорвал джекпот,

Если пробовал он торт!

Какой праздник без конфет?

Рад любой: мальчишка, дед!

Здесь любой сорвал джекпот,

Если пробовал он торт!»

И под руку с первым женихом

На ужин пошла Елизавета.

Запивая яства отборным вином,

Как следует правилам этикета,

Представила кавалера семье,

Поддельное сделав досье.

Мол, он здесь нездешний,

Какой-то там граф.

Он мило прилежный,

Хорош его нрав.

А он уж хрустит о своём.

И речь его лишь об одном,

Мол, какие яства в Париже,

И что едят там нувориши.

Семья ее слушает это,

Заедая холодным обедом.

Промелькнув под речами эксперта,

Время пришло для десерта.

Пришла служанка, мол, где торт?

Нигде его нет. Наверное, кот…

В конце концов обед закончен.

Тарелки убраны. Покой.

Уйти Елизавета хочет.

Отец сказал же ей: «Постой,

Пока твой друг тут удалился,

И мы здесь можем обсудить.

Кто он такой, чтобы женился?

Нам надо все обговорить.»

Спустя часы, от разговоров

У Лизы голова болит.

Отец доволен-недоволен,

Немного слушает — сулит.

А ей выдумать уж сложно,

Уже устала говорить

О том, какой её возможный

И сладкий кавалер-жених.

В итоге приговор не сделан.

Он вроде ясен, вроде нет.

Что было б правильно и верно,

А что не так, что сущий бред.

Ушла она в свои покои.

Жених исчез, все нет его.

Лиза думает: «Достоин

Он любви, добра, всего?

Должно быть, да, но это странно.

Ко всей моей любви к еде,

Неверно это, как-то бранно

И неприятно мне вдвойне.»

Пошла искать его в гостиной,

Прошла весь сад, и пруд, и дом

И так до песни петушиной,

А он на кухоньке тайком

Пряники их воровал

И за пазуху совал.

И выглядит он как-то плохо,

И непонятно говорит.

Исчез куда-то прежний хохот

Он белым светом не горит.

Как будто постарел он резко,

Исчезла яркость, красота.

И на него глядеть прям мерзко,

В лохмотьях он, как сирота.

И вонью весь исходит он,

Какой-то старый и сухой,

Елизавета не подходит,

Лишь взглядом с ужасом обводит.

Он к ней прильнул, упал на пол,

Она кричит ему: «Фу! Вон!»

Он пошатнулся и упал,

Уполз под стол и вдруг пропал.

Елизавета и не ищет

Хотя ей точно ещё взыщут.

А на столе она нашла

Обёртку и на ней прочла:

«Изделие годно до числа

Такого часа, года, дня.»

То было в точности вчера,

Испортился он до утра.

Ария Елизаветы «Amour et santé».

Сопрано.

«Amour et santé,

Comme sain et salé,

Aussi doux et amer,

Agréable et non cher.

Je vais en prendre une,

Pas besoin de deux.

Le chemin vers un cœur pur,

Pas la nourriture.

Я очень люблю сладкое

С рождения! Всегда .

Да, я, наверное, падкая,

Но это ерунда!

И словно бы меня

Готов ты съесть живьём,

Ты любишь лишь себя,

Ты вовсе не влюблен…

Красивы аллегории,

Как кремовый десерт,

Одни лишь в нем калории,

А пользы вовсе нет.

Там молоко уж скисло,

А тесто убежало.

Все вышло как-то кисло,

Удовольствий слишком мало.

Я очень люблю сладкое

С рождения! Всегда .

Да, я, наверное, падкая,

Но это ерунда!

И словно бы меня

Готов ты съесть живьём,

Ты любишь лишь себя,

Ты вовсе не влюблен…»

И скоро заметили пропажу.

Елизавету спросили: где жених?

Ответила, мол, уехал к мамаше

И больше не вернётся к ним.

Однако скоро, мол, явиться другой

Мужчина такой деловой,

Его Елизавета знает точно.

Из Москвы приедет к вечеру срочно.

Сама же думает: как ей быть?

Кого теперь ей нужно оживить?

Кто не испортиться, кто долговечен

И хоть немного мудр и человечен?

Вдруг смотрит — на столе лежат часы.

Ой, как блестят да светятся они.

Из золото чистейшего, как солнце,

Подарочек от дяди-полководца.

Не долго думая Елизавета говорит

И в предвкушении чудес горит.

Заклятие из уст её звучит.

И молодец пред ней уже стоит.

Ария Montre En Or.

Баритон.

«Ах, как!

Вот так!

Часики идут!

И в такт,

Вот так!

Стрелки время бьют.

Ах, как!

Вот так!

Золото блестит!

Ах как,

Вот так!

Время не спешит.

Год за годом, ржавеет металл,

Человек вдруг стариться стал.

Золото не ярче блестит,

А время быстрее бежит.

А время летит, а время несется

И никогда-никогда не вернётся,

Часы так идут, как будто бегут,

А времени будто и не было тут…

Ах, как!

Вот так!

Часики идут!

И в такт,

Вот так!

Стрелки время бьют.

Ах, как!

Вот так!

Золото блестит!

Ах как,

Вот так!

Время не стоит!»

И станцевав подвижный танец,

Весь день на радость променяв,

Не потеряв с лица румянец,

Она представила: Вот граф!

И ужин громкий прозвенел,

Все оторвались от их дел.

Приехали рода, друзья

И в сборе вся её семья.

Глядят на графа, он высок.

В одеждах точно знает толк.

Золотом он весь блестит,

А за столом, как царь, сидит.

Понравился мужчина всем

Без исключения, но чем?

Он будто бы богат и славен,

Умен, хорош и благонравен.

Но смотрит на него сильней

И разом всех забыв мужей,

Вдовица Анна, что заметила

В нем богача и благодетеля.

Спросив Лизу, мол, кто он,

И удостоверившись во всем,

Вдова нашла момент, в который

Один он будет без надзора.

И раз подруга отошла

Схватила графа и ушла.

Прыгнула она в карету,

Уехав нынче по рассвету.

А Лиза, не обнаружив их,

Искала ночь, тут день настиг.

Вот след простыл их наконец,

А дружбе девушек конец.

Ария Елизаветы и Анны «Ах, дружба, ты невечна…».

Сопрано и меццо-сопрано.

Елизавета

«Моя лучшая подруга

И детства, и юности…

За что мне эта мука?

Ведь по моей дурости,

Я верила в нашу дружбу,

Я думала, что все хорошо.

А ей это было не нужно.

Ей это было чужо…

Анна

Моя лучшая подруга,

Она была так хороша.

А я крива, близорука,

С детства глупа и страшна.

Я завидую ей, признаЮсь, ,

Но как же это возможно?

Я с этим не примирюсь,

Ведь дружить с ней слишком сложно…

Вместе

Ах дружба, ты невечна,

Ты обманчива, глупа.

Ты хитра и зла, беспечна.

Либо власть, либо раба.

Дружба милая, скажи,

Есть ли ты на свете этом?

Если да, то как найти?

Обойти ли мне планету?

Елизавета

Но она лишь заблуждение,

Что в могилу нас сведёт.

Как мираж иль как видение,

Что в пустыне нас зовёт.

Я помню это счастье,

И помню я, как есть.

Я помню и ненастье,

Но где же твоя честь?

Анна

Я украла твою игрушку,

Зачем мне это скрывать?

Но все свои безделушки

Ты можешь потерять.

А мне оно дороже,

Мне оно нужнее.

Или мне негоже

Быть, как ты, милее?

Вместе

Ах дружба, ты невечна,

Ты обманчива, глупа.

Ты хитра и зла, беспечна.

Либо власть, либо раба.

Ах дружба, коль ты есть,

И есть в тебе добро и честь,

То если кто тебя найдёт,

Пусть ту радость сбережет…»

Опять Лиза осталась одна.

И опять она не спокойна.

Злиться, волнуется снова она.

Ей страшно, обидно и больно.

И попытка последняя её ждёт,

Последний шанс на спасение,

Она не хочет, помощи ждёт.

Ах, было бы с нею везенье!

Но злиться она пуще прежнего стала,

И ей неприятно совсем.

Ведь кого бы не создавала,

Все оказались ничем.

Ария Елизаветы «Если верить сердцу…»

Сопрано.

Опасна игра, в которую я играю,

Опасна она, и я это знаю.

Знаю, что проиграю,

Ведь ничего не знаю

И в облаках витаю.

Но что бы ни случилось

Судьба не омрачилась,

А зло не притаилось,

Я не могу рискнуть…

Никак, ничем, ничуть.

Если верить сердцу,

То надо найти дверцу,

К ней дорога вечно нелегка,

А ключ потерян мной наверняка.

Дорога цена, которую заплачу.

Глупа та награда, что заполучу.

И будет не то, чего я век хочу.

Куда бы легче мне мечтать…

Куда бы реальнее летать…

И к чему вся эта суматоха?

Ради шутки мерзкой лихого скомороха?

Искусственный отбор – это тоже плохо,

Коль не умеешь отбирать,

Ведь надо много знать…

Если верить сердцу,

То надо найти дверцу,

К ней дорога вечно нелегка,

А ключ потерян мной наверняка.

Если верить сердцу,

То надо найти дверцу,

Для этого понадобятся века,

А ключ потерян мной наверняка.

И через час пришёл отец.

Он не довольствует, гордец.

Сказал ей много слов обидных,

Немного резких и ехидных.

Остался ей последний вечер,

А утром к ним сватья приедет.

И кавалер коль пропадёт,

То в жены её тот возьмёт.

Вот и все, что ей осталось?

Нужно сделать только малость,

Но сделать лучше и надёжней,

На вечно, но слегка возможней.

А Лиза злая, что ей делать?

Кого живым ей надо сделать

И в человека обратить,

Чтоб верить, жаждать и любить.

Но ненависть в ней все сильнее,

Она её гасить не смеет.

Ей хочется всем отомстить

И всех на свете поразить.

Она искала и искала,

Что ещё не оживляла.

Нашла на полке револьвер,

Что подарил им офицер.

Он излучал ужасный свет,

Чернее ночи, страшный цвет.

И после слов тех в тишине,

Пред ней предстал он как во сне.

Ария Revolver Rouillé.

Бас / баритон.

«Люди порой создают идеалы,

Любовь и душу изливая

В простых вещах или в предметах,

В одеждах разных и в портретах.

И это всё так дорого, прекрасно,

Но порою столь жестоко и опасно!

Убить, разбить и уничтожить.

Власть захватить и преумножить,

Исконно правило людское,

Дурацкое и воровское,

Но раз был создан револьвер,

То значит нет теперь проблем.

Люди порой убивают друг друга

То ради денег, то для досуга.

Оружие для них — простая игрушка,

А эгоизм, по правде, ловушка.

И так рождаются на свет мерзавцы и уроды,

А мне приятно видеть их невзгоды.

Убить, разбить и уничтожить.

Власть захватить и преумножить,

Исконно правило людское,

Дурацкое и воровское,

Но раз был создан револьвер,

Убийц на свете не в пример.

Но раз был создан револьвер,

То время смерти и проблем.»

А счастью Лизы нет границ,

Пред ней стоит прекрасный принц.

Весь в чёрном он, чудесен глас,

Излучал могущую власть.

И платье новое надев,

Она идёт с ним на обед

Где семья её все ждёт.

Она же песнь свою поёт.

Ария Елизаветы «Вальс».

Сопрано.

О! Мой быстрый вальс!

О! La renaissance!

О! Мы входим в транс,

Не спуская друг от друга глаз…

В Садах Семирамиды

Бывала я не раз,

Я видела и пирамиды,

И множество прикрас.

Но это все лишь прошлое,

Сейчас что сниться мне?

Что где-то я, роскошная,

С тобой наедине…

О! Мой быстрый вальс!

О! La renaissance!

О! Мы входим в транс,

Не спуская друг от друга глаз…

Под музыку Бетховена

Писала я стихи,

Смотря, как ты, столь скованно,

Мечтал услышать их.

Но это все лишь прошлое,

А мы танцуем вальс,

Как что-то невозможное,

Поёт твой дивный глас:

О! Мой быстрый вальс!

О! La renaissance!

О! Мы входим в транс,

Не спуская друг от друга глаз…

О! Мой быстрый вальс!

О! La renaissance!

О! Мы входим в транс,

Не спуская друг от друга глаз…

В Садах Семирамиды

Бывала я не раз,

И словно персеиды

Огни тех синих глаз,

Что на меня смотрели,

Как будто бы во сне,

И эти песни пели

Ночами только мне:

О! Мой быстрый вальс!

О! La renaissance!

О! Мы входим в транс,

Не спуская друг от друга глаз…

О! Мой быстрый вальс!

О! La renaissance!

О! Мы входим в транс,

Не спуская друг от друга глаз…

На ужине все было как-то странно,

Елизавета была странна подавно.

Она была все время с кавалером,

А он казался всем революционером.

Отец её все так же недоволен,

Ему казалось, был он слишком волен,

Хотя жених помалкивал, сидел.

И на отца лишь пристально глядел.

Позвал отец к себе Елизавету.

Пытаясь следовать их твёрдому обету,

Сказал он, мол, её выбор мужа

Неправильным он ныне обнаружил.

И тут Лиза словно взорвалась.

От слов отца она серьёзно завелась.

Сказала громко: «Беру в мужья я оттого,

Что беременна я нынче от него!»

Ария отца.

Бас.

«Я разве мог такое допустить,

И разве мог её я не любить,

Оберегать и в жизни помогать,

Быть добрым и к себе располагать?

Я разве мог, живя, её так бросить?

И мог ли я её любовь отбросить?

Я разве мог её не воспитать?

Я разве мог свою же дочь продать?

Отчего же, отчего же, отчего?

Родителей не уважают?

Не от того ли, не от того ли, не от того,

Что детей они не воспитают?

Но негоже, но негоже, но негоже,

Детям не любить матерей, отцов,

Ведь дороже, ведь дороже, ведь дороже,

Родителей нет никого.

Разве она совсем не понимает,

Что этим свою семью марает?

Где же её совесть, честь и уважение?

О, что за неблагодарное поколение!

Чужой любимей, чем родной отец.

Ужель нашей семьи пришёл конец?

И не связывает нас кровное родство?

Но, оказывается, не нужно ней оно…

Отчего же, отчего же, отчего?

Родителей они не уважают?

Не от того ли, не от того ли, не от того,

Что детей они не воспитают?

Но негоже, но негоже, но негоже,

Детям не любить матерей, отцов,

Ведь дороже, ведь дороже, ведь дороже,

Родителей нет никого!

Родителей нет ничего!»

Отец вдруг пошатнулся и упал.

Тих стал весь их полный зал.

Ведь Лизе лишь шестнадцать лет!

Таким вот странным выдался обед!

Она к отцу и близко не пришла.

Как птица гордая, к себе опять ушла.

Ее зовут, она все не идёт.

И тут известие: отец вот-вот умрёт.

Она бежит к нему, как быстрая стрела.

Не выдержало сердце старика.

Пришла к нему и слезы проронила,

И долго-долго прощения просила.

Её простил он, ведь, как быть, он отец.

Он должен быть родным ей наконец.

И умер благодетельный старик,

Оставив дочь и матушку одних.

А Лиза вспомнила, кто в этом виноват.

Как выстрел точен был, впопад!

Она боялась его даже там найти,

Надеялась, что он уже в пути.

Но он остался. Ждал, сидел.

Как оружие убийства, он смотрел.

И Лиза думает, что надо бы избавиться,

Иначе он и с ней тогда расправиться.

А он не хочет, мол, здесь хорошо.

Он пригодиться девушке ещё.

Она боится, говорит, что он её не любит,

А их обоих скоро так погубит.

Он отвечает ей: «О нет, совсем не так.

Оружие стреляет только на руках.

Не револьвер кого-то убивает,

А человек, что им же управляет.»

Ария Елизаветы и Revolver Rouillé «L’amour».

Сопрано и бас/баритон.

Вместе

«Mesdames et messieurs, bonjour.

Laissez-vous chanter sur l'amour.

C'est doux, ça fait mal, c'est dur.

C'est tout, mon cher, l'amour…

Елизавета

Не бойся, не бойся, не бойся.

От смерти не убежишь.

Успокойся, мой друг, успокойся.

Останься там, где стоишь.

Revolver Rouillé

I'm begging you, begging you, begging you.

Please, don't let me down.

I'm breaking too, freaking too, faking too,

Tryna snatch your crown.

Поочерёдно и вместе

Yes!

My heart jumped out of my chest.

Да!

Любовь для нас война!

Oui!

Mon cher, c’est la vie.

L’amour, c’est la guerre, mon ami…

Yes!

My heart jumped out of my chest.

Да!

Любовь — это война!

Oui!

Mon cher, c’est la vie.

L’amour, c’est la guerre, mon ami…

Елизавета

Побойся любви, ты побойся.

От правды не убежишь,

Скройся чудовище, скройся.

Раз любовью не дорожишь.

Revolver Rouillé

I love you, I love you, I love you,

I only hate myself.

I lied to you, lied to you, lied to you,

Just to get to your wealth.

Поочерёдно и вместе

Yes!

My heart jumped out of my chest.

Да!

Любовь для нас война!

Oui!

Mon cher, c’est la vie.

L’amour, c’est la guerre, mon ami…

Yes!

My heart jumped out of my chest.

Да!

Любовь — это война!

Oui!

Mon cher, c’est la vie.

L’amour, c’est la guerre, mon ami…

L’amour, c’est la guerre, mon ami…

L’amour, c’est la guerre, mon ami…

L’amour, c’est la guerre, mon ami…

Вместе

Dieu merci et l'amour!

Guerre est de détruire la mur.

C'est doux, ça fait mal, c'est dur.

C'est tout, mon cher, l'amour!»

И в толпах людей далече от дома,

Она его бросила, будто бы незнакома.

Он мог к ней, конечно, метнуться,

Но вскоре исчез, чтоб снова вернуться.

Говорят, где-то есть молодой человек,

Жестокий, как хищник, холодный, как снег.

Сущий убийца, ходит, ищет чего-то,

Но не найдёт никак это что-то.

Елизавета уже похоронила отца.

И ненавидит дико того подлеца,

Ненавидит ведьму, подругу, себя.

Но вот к ним приехала наконец-то сватья.

И скоро все всё порешали.

Наследство её, наследство его.

Выгодным брак люди назвали.

Но никто не сказал про любовь.

А ей безразлично, кто её муж.

Сколько денег, сколько там душ,

Она все тоскует, на помощь зовёт,

Ведь знает, что расплата придёт…

Ария Елизаветы «Душа».

Сопрано.

Сколько песен, ещё не спетых,

Я могла бы спеть в сердцах?

Но есть ли смысл в незаметных

И не родившихся строках?

И звезда, чьё имя солнце

Пусть и дальше нам горит,

Хоть и свет в моё оконце

Вместе с ветром не стучит.

Лети же ввысь иль вниз моя,

Моя болящая душа,

Как глупо человеку жить,

Как глупо верить и любить.

Сколько мест, ещё невиданных,

Мне никак не повидать?

Сколько слёз, ещё невыплаканных,

Мне придётся потерять?

Если страх душою правит,

Есть ли смысл мне любить?

Если нет богатств и славы,

Если ли смысл дальше жить?

Лети же ввысь иль вниз моя,

Моя болящая душа,

Как глупо человеку жить,

Как глупо верить и любить.

Лети же ввысь иль вниз моя,

Моя болящая душа,

Ах, знаю что, я не права,

Но это все моя судьба…

Моя судьба…

Да будет мир, добро и вечность,

Будет в нем все хорошо,

Спасибо, друг, но человечность

Людей больше не спасёт.

Пусти меня на покаяние.

Пусти меня, пусти, родной.

Не могу я жить в незнании,

Пусти меня, пусти домой.

Лети же ввысь иль вниз моя,

Моя болящая душа,

Как глупо человеку жить,

Как глупо верить и любить.

Лети же ввысь иль вниз моя,

Моя болящая душа,

Ах, знаю, что я не права,

Но это все моя судьба…

Лети же ввысь иль вниз моя,

Моя скорбящая душа…»

Была ли это правда

Иль был волшебный сон?

Карет приезд парадный

Стучал, как в унисон.

И у окна, над клумбой роз,

Сидит Елизавета.

В память тех прошедших грёз,

Она была одета.

Сердце девичье своё,

В траур облачив,

Так и осталась бы ничьё,

Но вот её жених.

Он был высок и светлоглаз,

Отец в мужья желал его,

Богатств привёз он напоказ

Несчитанное число.

Его все звали Лицемерским,

Он был ей весь под стать,

Такой же умный, хитрый, дерзкий,

Такого надо брать.

Уехала Елизавета

Вперёд, к своей судьбе,

Закончилось уж лето,

Не время ли беде?

Но нет. Она жить будет долго,

Пока в иной мир не уйдёт.

Она успеет сделать много,

Но что же после всех их ждёт?

Ну что ж, пришла пора закончить песню,

Идти вперёд, осилив бездну,

Уж очень многое не сделано пока,

А лень, по сути, выбор слабака.

Однако, где мораль? Где, подскажите?

О чем я написала эти песенки, скажите?

Должно же быть здесь некое послание,

Иначе для чего мои старания?

Идеальных людей нам сделать невозможно,

Не потому, что это дорого, сложно.

Ведь любовь не искусственный отбор,

Не товар, не игрушка и не чей-то позор.

Нам не создать себе идеалов,

Как, например, игру театралов,

Ведь это не жизнь, а лишь подражания,

Как и предметы нашего обожания.

Ария дворовых крестьянок.

Сопрано, меццо-сопрано, контральто.

Все вместе:

«Ой, моя красна матрёшка,

А твоя лиха гармошка,

Так и тянет танцевать

Да под вечерок гулять!

0й!

Сопрано:

Принесу ка я с дорожки

Лесных ягодок в лукошке,

Положу их у окошка.

Ну а ты мне что? Картошку!

Ой!

Меццо-сопрано:

Расплелися мои косы,

Яко солнце, рыжеволосы.

Ай, ребятушки курносы,

Трудятся на сенокосах!

Ой!

Контральто:

Как их тянет танцевать,

А кого-то уж дремать.

Ну ка, пой же, пой, гармошка!

Играет мой дурак Алёшка!

Ой!

Все вместе:

Ой, моя красна матрёшка,

А твоя лиха гармошка,

Так и тянет танцевать

Да под вечерок гулять!

0й!»