Читать онлайн "И остыли берега"

Ольга Вихорева

И ОСТЫЛИ БЕРЕГА

Фантастическая утопия

Курган 2025

ББК

Ольга Вихорева. И остыли берега. Фантастическая утопия.

Мир через три десятилетия после всемирной катастрофы, устроенной искусственным интеллектом, на примере одной семьи, их друзей и коллег.

В центре внимания – развитие технологий с использованием ИИ, угрозы, которые он несёт в себе, и польза от его применения в различных отраслях производства и повседневной жизни.

Книга написана в жанре приключенческой научной фантастики, на фоне утопического мироустройства.

Ольга Вихорева. 2025

Пролог

И остыли берега. Сквозь мёртвую корку спёкшейся кожи Земли, из трещин, взломанных силою Жизни, пробились тонкие, налитые стремлением впитать свет, первые ростки осота.

Но не было света. Чёрное с серым полотно неба не пропускало его к испепелённой Земле.

Спираль событий сжалась в кольцо, и на определённом отрезке времени неизменно повторялся один и тот же исход, как дурной сон человечества. Ни опыт прошлых цивилизаций, ни истошные призывы к благоразумию не приводили к исполнению Божественного замысла, и борьба Добра со Злом стала вечной, раскачивая безумные весы справедливости, лишая их смысла равновесия и смысла бытия.

Часть 1

Бабаня

– По дороге разочарований снова зачарованный пойду! – дурнинушкой орал в ванной Максим. «Видать, бреется», – Бабаня ухмыльнулась и перевернула блин. Нынче даже первый не был комом, значит, у Максимки день будет хорошим, без заковырок. Эта примета работала уже лет тридцать, как только он впервые с радостным визгом схватил с подноса горячий блин и вонзил в него свой единственный молочный зуб.

Начинать субботу с блинов – добрая традиция их маленькой дружной семьи, где первые семь лет Максимка звал её Аннушкой, и только пойдя в школу, повысил до Бабани, ловко соединив имя и звание в одно слово. Бабанин сын, отец Максима, погиб уже после Третьей Мировой войны, а мать умерла через месяц после родов. «Слабенькая была», – утирая пухлой рукой мокрые глаза, говаривала Бабаня в дни памяти, разливая вишнёвую наливку по маленьким гранёным рюмочкам. Эти дни сближали их, отодвигая бесчисленные споры и обиды по мелочам, обнажали родство душ и невероятную схожесть в мимике и повадках, как будто окутывая невидимой шалью тёплого единения два поколения одной семьи.

Максим ворвался в кухню мокрый, довольный, босоногий, с взлохмаченной рыжей шевелюрой, в мокрых же шортах рухнул на стул и всплеснул руками:

– Ну, ты почему опять на старой сковородке блины жаришь? Я же тебе «умную» блинницу подарил!

– Ой, да привычнее на старой, меня уже твой умный дом так достал, что скоро совсем на дачу съеду, будешь тут один куковать. Ни дверь открыть-закрыть, ни унитаз смыть, ни даже комнату проветрить – орёт твоя Катька как блаженная про то, что я застужу тебя, драгоценного.

– Так я ж её отключал, вроде бы…

– А я вместо выключателя в прихожей по пульту попала, вот она и опять тут.

– А чего молчит?

– А мы поссорились.

Максим громко захохотал басом, прихлопывая по коленкам, понимая, что хитрая Бабаня сама включила ИИ, чтобы «не сдохнуть со скуки в ваших каменных джунглях». Она не любила все эти «новомодные штучки», по-прежнему звонила ему по смартфону, пугаясь, когда в саду возникал его аватар, уничижительно называла ИИ «ишаком» и высаживала морковь на высокую грядку.

Суббота выдалась на редкость пакостная, солнце жарило с раннего утра, и кроме крытого бассейна с кондиционером морского бриза на втором уровне ехать никуда не хотелось. Но Бабаня ещё с вечера твердила ему про дачу, и «отмазаться не получится, заводи свой драндулет, да панамку не забудь». Максим просто помешан был на головных уборах и обуви, и Бабаня не упускала возможности поддеть его всякий раз, когда заставала в прихожей, замершего перед гардеробом с кучей кепок и кроссовок.

Армагеддон

Выехав за Город, Анна добавила скорости, пытаясь уйти от невозможного, нереального ужаса, свершившегося три дня назад. Всё, что казалось незыблемым в её внутреннем мире, было разрушено безумием мира внешнего. Она, ещё молодая женщина, месяц назад отметившая своё сорокалетие в шикарном ресторане в кругу близких и друзей, заодно собравшихся «на кашу» к её драгоценному внуку, осталась вдруг совсем одна с грудным младенцем на руках.

И ей, не привыкшей принимать решения, всегда и во всем полагавшейся на сильного, любящего и любимого мужа, было невероятно страшно. Страшно от воспоминаний о гибели своих близких, от сюрреалистичных картин взрывающихся улиц и домов, от падающего на головы растерянных людей кроваво-красного неба.

Как могло случиться такое, ведь пришла долгожданная Победа, вернулись с войны муж и сын, счастливая Алечка показала ей в окно роддома запеленатого в белоснежные кружева внука, а обожаемые сваты Иришка и Коля обозвали её «юной бабкой».

Вообще, Анна не интересовалась политикой, и когда прозвучало «война», не сразу поняла, что произошло. Да, в мире не было стабильности, да, где-то у окраин её страны бомбили города с мирными жителями, экраны телевизоров и интернет кричали о новой мировой войне. Она плакала, думая о безвинно убитых детях, приносила в пункты сбора гуманитарной помощи лекарства и тёплые носки для солдат,… Но если по телевизору показывали новости с фронта, переключала на другой канал с очередным детективным сериалом или мелодрамой.

Тем октябрём они собирались сыграть свадьбу сына, вместе с будущими сватами выбирали ресторан, но Анины родители, жившие в ста километрах от Города, настояли, чтобы торжество состоялось у них в Деревне, на природе, благо, осени в последние годы были тёплыми – «затяжными». А в сентябре, одним из дождливых вечеров, муж с сыном пришли с работы с виноватыми лицами, долго шептались в прихожей, в то время как она варила им традиционный «послетрудовой» кофе, и, усадив её вместе с собой за стол, долго молчали, пока сын, не выдержав, бухнул:

– Мы записались добровольцами, мам.

Анна сначала не поняла, о чём это он. У обоих Александров была «бронь» оборонного завода, и она уверилась в их безопасности, в том, что война пройдет мимо её семьи, что они вносят свой вклад, делая огромные военные машины для фронта… Муж и сын смотрели на неё исподлобья, одинаково настороженные, ожидая реакции на пугающую новость. Пугающую? Анна застыла от безысходности, от своей невозможности что-то исправить, или просто закатить истерику, заплакать, наконец. Сидела, сцепив руки на коленях, с сухими глазами, прямой спиной и совершенно пустой головой. До неё медленно доходило, что произошло.

– А как же свадьба? – глупо спросила она, как будто сейчас это было самым важным.

Ее мужчины облегчённо рассмеялись, муж достал из буфета «новогодний» коньяк, рюмки, разлил со своей неизменной приговоркой «на троих – святое дело». Анна вскочила, засуетилась, готовя скорую закуску, поранила палец, нарезая сыр. Саша-старший отобрал у неё нож и, мягко повернув за плечи, усадил за стол.

– Мамуличка, мы с Алей послезавтра распишемся, уже узнавали, нам идут навстречу. А свадьбу можно и не делать, ты только бабе Вере и деду позвони, пожалуйста, сама, а то они меня даже на расстоянии убьют, – затараторил сын, неловко улыбаясь и расставляя тарелки с закусками на столе.

На мобилизационный пункт молодые приехали прямо из ЗАГСа, окружённые толпой родственников и друзей. Вместе с Сашей-младшим уходили добровольцами два его самых близких друга, поэтому провожающих утроилось. Все пытались смеяться и шутить: мужчины (и уходящие, и остающиеся) бодрыми голосами вели разговоры о положении на фронте, о внешней политике, старики вспоминали курьёзные случаи из армейской жизни.

Анна стояла как вкопанная, нелепо улыбаясь кривым ртом, кивками отвечая на поздравления с бракосочетанием сына, и сдерживалась изо всех сил, чтобы не зареветь в голос, по-бабьи, навзрыд, с криками и причитаниями, как это всегда было на Руси. Чтобы не броситься к мужу, повиснув у него на шее, зацеловав любимое лицо до последней щетиночки, не отпустить, укрыть, защитить… И тут она увидела Алю, с огромными карими глазами на грани слёз, вцепившуюся в Сашу-младшего тонкими пальцами, в белом шелковом платье, стянутом на узкой талии сиреневым поясом из парчи, и с огненно-рыжей косой, перекинутой за спину. «Девочка моя», – подумала с нежностью Анна и подошла к сватье. Та обняла её, прижалась всем телом, и Анна почувствовала мелкую дрожь, впервые увидев эту статную красивую женщину растерянной и испуганной. Так они и стояли, обнявшись – невысокая кругленькая Аня и стройная «модельная» Ирина, обе с влажными синими глазами и накрепко сжатыми губами. Чтобы не разреветься.

Дача

Дачей Бабаня называла старенький, но ещё крепкий дом своих родителей в той самой Деревне, устоявшей после Взрыва благодаря своему расположению – далеко от Города и в низине, в пойме реки. Родители, рано выйдя на военную пенсию, затеяли разводить сад из экзотических деревьев, да зоопарк, из не менее экзотических птиц. Сейчас сад поредел, давно разлетелись и разбежались кто куда птицы (чему Бабаня была даже рада), и теперь она с гордостью «фоткала» свой «горный огород», и занимала призовые места на сельскохозяйственных конкурсах. Почему горный? Так участок расположен на склоне, грядки, соответственно, были террасные, красивым каскадом нисходящие к реке.

Прохлада кирпичного дома встретила Бабаню и Максима уже на пороге, едва они открыли дверь.

– А-а-а, какое блаженство, – Максим рухнул на диван, сдёрнув майку. – Нет, ба, все-таки у тебя здесь рай.

– Так он тут и у тебя, – усмехнулась Бабаня. – Лезь в погреб, варенья к чаю достань.

Максим вышел на улицу и направился к зеленому холму в глубине двора. Спускаясь по бетонным ступеням, он вспоминал, как малышом сидел на них ранними утрами, дожидаясь, пока Аннушка подоит козу. Бабаня рассказывала, что однажды, в очередном «походе за жизнью» они случайно нашли не до конца разряженный аккумулятор в разбитой машине, и целых два вечера читали книжки. Погреб тогда был для них и домом, и укрытием, и крепостью. Дым из печной трубы мог привлечь нежеланных гостей – мародеров хватало. Аннушка собрала весь арсенал оружия, хранившийся в доме – муж с сыном были заядлые охотники. Да и наградной пистолет отца пригодился, она ведь поначалу только из него и умела стрелять. В первую после глобальной катастрофы зиму в деревню пришли волки. Именно тогда Аннушка с внуком перебрались в погреб – и от всяких выродков, шастающих по заброшенным домам, и от зверя. Пригодилась и печка на соляре, и запас топлива, всегда имевшийся у добрых охотников, и блиндажные свечи, которых родители немало наготовили для фронта, да не успели отдать – война закончилась…

Вернувшись с вареньем, Максим застал Бабаню за странным занятием: высунув от усердия кончик языка, она старательно что-то чистила в кухонной раковине.

– Поставь, иди лука нарви на салат, – «без отрыва от производства» сказала она.

А когда внук принёс и лук, гордо выдернула за хвост из мойки здоровенного леща и воскликнула восторженно:

– Во, видал!

И, опережая вопрос, разъяснила:

– Никитка принёс.

Никитка, а иначе – дед Никитос, как называл его Максим, был одноклассником Анны, пришел к ним в школу в шестом классе, когда его родители переехали в Город из бывшей союзной республики. Отца, выдающегося инженера, переманили с другого оборонного завода на их предприятие. Семьи сдружились, вместе отмечали праздники, а потом приобрели по «домику в деревне», соседствуя и там. Никита стал кадровым военным, пойдя по стопам Аниного папы, которого боготворил.

Потерявший на войне здоровье и левую руку, после Первой Зимы он приехал в Деревню, даже не надеясь встретить там живую душу. Радости Анны не было предела, когда она, стоя посреди огорода с лопатой в руке и маленьким Максимкой в «кенгурятнике» за спиной, увидела в воротах старого друга.

– Я в очередной раз в госпитале лежал, – прихлебывая горячий травяной чай, рассказывал Никита, – готовили к тестированию биопротеза. Разработка-то новая, мне третьему его поставили. Теперь уж без тестирования как-то, привык за полгода, удобным оказался.

При первой встрече они не вспоминали о погибших родных, да и потом не смогли преодолеть барьер молчания, слишком больными и невозможными были события того страшного сентября, когда в один день исчезли с лица земли целые государства. Но об этом Анна с Никитой узнали позже, когда с началом тепла в Деревню потянулись выжившие, занимая пустующие дома и ремонтируя покосившиеся заборы. К июлю до них добрались электрики, к которым примкнули Никита и ещё трое мужчин из пришлых, а «наладив свет», уже все вместе на закопчённом УАЗе поехали дальше – восстанавливать линию. Женщины потянулись к Анне за семенами и советами, вечерами собирались то в одном доме, то в другом, по очереди укачивали на коленях Максимку и говорили, говорили…

Лещей была пара, и на сковородку они не вмещались, тогда Бабаня велела разжечь мангал во дворе, и мужики наперегонки рванули в двери. Чтобы не было скучно, Анна устроила им соревнование: кто быстрее найдет в погребе её знаменитую вишнёвую наливку, «куда-то запропастившуюся ещё с той осени» последнюю бутылку прошлогоднего урожая, тот будет удостоен специального приза. Молодой и ловкий Максим вчистую проиграл хитрому деду Никитосу, который недаром был военным разведчиком и знал много всяких отвлекающих манёвров. Нарочито быстро метнувшись к погребу, он дал Максимке себя обогнать, и когда тот стал спускаться по ступеням внутрь, развернулся, и штатной рысцой (чтобы не издавать лишнего шума) обогнул насыпь погреба с тыла. Он-то знал свою давнюю подружку, наверняка бутыль перепрятала, а куда ещё, как не в приямок за бугром, сооружённый для отвода небесной водицы? Вот она, голубушка, тут и лежит.

– Главный приз победителю соревнований – почётное право развести мангал! – громко возвестила Бабаня. Максим хохотал до упаду, чуть не валяясь по траве, когда дед Никитос застыл с бутылкой в руке, разинув рот и вздёрнув от негодования брови, услышав, какой «приз» ему уготовила «старая лиса».

Ужин удался, на огонёк подтянулись мать и дочь Смирновы с соседней усадьбы, бывающие «на дачах» редко, и называющие свой запущенный участок садом в русском стиле. Бабаня хлопотала вокруг гостей, с выражением поглядывая на внука и стараясь привлечь его внимание к младшей Смирновой, Лидии, девице миловидной и томной, студентке художественного училища.

Молодые люди переглядывались, усмехаясь в кулак, чтобы Бабаня не заметила. Отношения между ними были устоявшимися дружескими, так, ходили вместе на выставки и спортивные праздники, но никаких лирических чувств между Максимом и Лидией не намечалось.

К концу вечернего застолья они заскучали и ушли в сад, досмерти напугав Бабаню, когда та решила взглянуть «чем ребята заняты» и увидела целую толпу разновозрастных людей, расположившихся среди старых деревьев. Больше всего её поразил бородатый мужик с молотком, сидящий на скале, занесённой снегом, даже больше, чем парочка с коктейлями в руках и в шезлонгах, за спинами которых зеленел океан. То, что это океан, Бабаня поняла сразу, хотя ни разу его «живьём» не видела, и грустно вздохнув («опять аватары»), ушла в дом.

Меж тем, в саду разворачивалась нешуточная дискуссия о будущем планеты, о том, как не допустить новой войны или Апокалипсиса, а также о том, что всё-таки самые вкусные беляши – на Манхэттене.

Никита

В этот раз всё было по-другому, даже больничный запах из смеси лекарств и мытых полов казался родным и приятным, успокаивал. Первая примерка биопротеза должна была состояться с минуты на минуту, волновались собравшиеся в перевязочной врачи и медсёстры, большинство из которых подтянулись из других отделений госпиталя, повинуясь профессиональному, да и простому человеческому любопытству, но сильнее всех волновался «виновник торжества».

Протез выращивали в экспериментальной лаборатории медико-технического института, и разработка эта была ещё недостаточно обкатана. Никита сразу согласился стать одним из первых испытателей новинки, надеясь обрести взамен ампутированной по плечо руки не просто протез, а работоспособную конечность.

Профессор Новиков, как всегда пунктуальный, торжественно внёс в кабинет длинный металлический чемоданчик и поставил его на заранее приготовленный стол.

– Приветствую, коллеги. Никита Олегович, Вы готовы? – без лишних церемоний светило травматологии снял повязку с плеча пациента и придирчиво осмотрел торчащие из плоти тонкие нити искусственных нервов. – Валентина Сергевна, начинаем, – дал команду профессор и открыл чемодан. Никита с удивлением увидел внутри толстую желеобразную «колбасу» и, вопросительно вскинув брови, обвёл взглядом врачей, стоявших шеренгой у стены, затем посмотрел на довольное лицо профессора и сосредоточенную Валентину Сергеевну. Все были профессионально спокойны, видимо, зная, что увидят. Желе оказалось просто «упаковкой» протеза, а сама искусственная рука была вполне приличной, похожей на руку манекена, которого собирают перед тем, как одеть и выставить в витрину модного магазина.

Первая неделя прошла в тревоге: приживётся – не приживётся. Жёстко зафиксированный протез мешал спать, постоянно чесался и зудел под повязкой, но, видимо, вёл себя правильно, так как доктор Новиков после каждого осмотра довольно ухмылялся и говорил «ну-ну». На десятый день Никита проснулся от громкого далёкого гула, окончившегося землетрясением, выбитым окном, криками и топотом множества ног в больничном коридоре. Выскочив из палаты, он влился в бегущую толпу медработников и пациентов, отовсюду слышались крики «завод!», в панике люди мешали друг другу, кто-то упал, и его сразу подхватили бегущие следом, с улицы раздался истошный вопль сирены, свет погас, а небо в окнах мелькающих мимо палат стало багрово-красным. Госпитальный парк был заполнен людьми, с ужасом гладящими в сторону города, откуда накатывала тяжелая туча цвета крови, накрывая многокилометровый лесной массив, разделяющий городские окраины и военный городок, в котором располагался госпиталь. Вдруг, над притихшими людьми пролетела команда: «Всем немедленно спуститься в цокольный этаж!». Никита где-то за гранью сознания отметил, что говорят в мегафон, что паники больше нет, все, начиная от врачей и заканчивая пациентами стали собранными, по-военному сосредоточенными, всё подчинялось единому ритму и смыслу. С верхних этажей спускали лежачих больных, медицинское оборудование и медикаменты, огромные термосы с приготовленным завтраком, матрасы и тюки с бельем. В подвале уже заработали аварийные электрогенераторы, медсестры и санитары размещали людей, успокаивали, одновременно прижимая к себе перепуганных шипящих кошек, постоянных жителей больничных подземелий, пытались по проводной связи дозвониться до МЧС и делали всё одновременно чётко и слаженно. Армейская дисциплина и фронтовой опыт давали о себе знать.

К вечеру стало известно, что завода и почти половины города нет – взрыв неимоверной силы сравнял с землей сотни гектаров территории промышленной окраины и прилегающие к ней жилые кварталы. Дежурный из штаба сообщил, что служащие гарнизона отправлены в помощь городским службам для спасения людей из-под завалов, почти все больницы сильно пострадали, первая городская и перинатальный центр разрушены полностью, поэтому просят подготовить госпиталь к приемке раненых. Осень стояла тёплая, но в помещениях с выбитыми окнами гулял ветер, а про стерильность операционных и других лечебных помещений и говорить было нечего. Этот вопрос нужно было решить первым, так как в цокольном этаже едва разместились одна операционная и три «палаты» для лежачих больных. Все остальные пациенты, находившиеся в госпитале на плановом обследовании или дневном стационаре, автоматически вошли в штат персонала.

Тяжелая физическая работа и постоянно занятая решением множества проблем голова не давали отчаянию сломить волю, утонуть в горе безвозвратных потерь, спиться, наконец, как это случилось с другими, не сумевшими пережить трагедию. Через два месяца Никита перестал искать Аннушку с Максимом, которые в момент взрыва должны были находиться далеко от эпицентра, в парке развлечений. Его родители, два Аннушкиных Саши, и все остальные заводчане, бывшие на смене в тот страшный день, погибли. Не выжил никто. Как и жители ближайших заводских домов, в одном из которых находились его жена с маленьким сыном и родители Аннушки, приехавшие погостить к дочери и поводиться с правнуком.

Максим

Дачная мансарда была полностью переоборудована сразу после Максимкиного распределения. Дописывать диплом пришлось в разрухе капитального ремонта, а защищать его – на фоне недокрашенных стен, что вызывало неизменную усмешку у высокой экзаменационной комиссии.

Реконструкцию внутреннего пространства мансарды затеяла Бабаня, великодушно поделив её ровно пополам, тем самым вдвое уменьшив свою «студию». Внук продолжал называть Аннушку этим именем и став взрослым.

– Давно надо было этот хлам утащить в подвал, – пыхтела она, спуская очередные «шедевры» по деревянным скрипучим ступеням вниз. Максим бережно разбирал кладовку под косой крышей, откладывая в сторону понравившиеся картины для своего будущего кабинета. Он так и не стал знаменитым художником, как мечтала Бабаня, но династия состоялась, внук входил в сотню лучших компьютерных дизайнеров страны.

Свои первые работы Максим отправил на региональный конкурс ещё в одиннадцать лет, и стал безусловным победителем, участвуя в нём наравне с взрослыми маститыми дизайнерами. Уже тогда он «заболел» интерьерами внутренних пространств и ландшафтами, мечтая преобразить разрушенные города и сёла, восстановить утраченную архитектуру древних зодчих, вернуть миру исторические здания и парки. Вот так, и не меньше. Далеко идущие планы воплотились в дипломный проект по воссозданию храмового комплекса Покрова Пресвятой Богородицы, расположенного на северной окраине родного города. После ударной волны взрыва на заводе, нетронутыми сохранились только здание женского монастыря да колокольня. Архитектором проекта была Анна, вернувшаяся в профессию по приглашению и по необходимости. При этом, конечно, не забывая о творчестве.

Растить внука-вундеркинда было непросто, но Аннушка быстро нашла, чем занять мелкого непоседу, когда они переехали из погреба обратно в дом, и мальчишка впервые попал «на чердак». Годовалый Максим восторженными глазами оглядывал мольберты и картины, в художественном беспорядке расставленные в мастерской. Крыша-окно слепила ярким солнцем, причудливо отражаясь в акварели и масле Аннушкиных «шедевров». С победным визгом он схватил банку с кисточками, шлёпнулся на попу и зашёлся басовитым смехом, радостно взирая на Аннушку. «Ну вот, кажется, одним художником в доме больше», – умилилась она.

В три года Максим уже вовсю рисовал пастелью, и, в отличие от бабки, всё-таки, отдавал предпочтение карандашам и углю, которым измазывался напрочь, видимо, планируя стать не только известным художником-графиком, но и шахтёром-передови-ком. В пять лет он добрался до прадедовой библиотеки, выучился читать, терроризируя соседских школьников, и в семь был отдан в деревенскую школу – «от греха подальше». Учить внука дистанционно Аннушка категорически отказалась, хотя, не смотря на разруху, а может именно из-за неё, большинство учебных заведений работали удалённо – интернет был восстановлен полностью через полгода после всемирной катастрофы.

Отечественные спутники связи не пострадали, и прежде бывший только в разработке «свой» интернет быстро «довели до ума». Слава Богу, научные центры страны находились вдалеке от химпроизводств, подвергшихся атаке по всему миру, из-за чего произошли повсеместные взрывы и глобальные разрушения.

Из интернета и возродившихся газет жители Деревни узнали, что ни один континент не остался в стороне от трагедии, имевшей необратимые последствия. Не раскрывая детали произошедшего, СМИ скупо сообщали о том, что по итогам расследования Международной Комиссии Катастроф, созданной в считанные дни, было выявлено, что её причиной стали действия нейросети, получившей команду взорвать один из химических заводов. Но в какой именно стране, от кого поступила команда – от террористов или спецслужб – так и не было выяснено, в силу утери первоначальных данных.

То, что искусственный интеллект сам принял решение, посчитав наиболее эффективным способом покончить с противником уничтожив все химические производства на планете, не подлежало сомнению. На момент диверсии они были оборудованы одним и тем же программным обеспечением, благодаря чему ИИ смог беспрепятственно взломать защиту каждого и замкнуть управление на себя, до предела разогнав реакторы. Осознав несовершенство контроля над искусственным интеллектом, впоследствии был создан «Всемирный центр безопасности управления нейросетями» (ВЦеБУН), штаб-квартира которого располагалась в Северной Столице. Именно в этот Центр и получил распределение Максим, в отдел индивидуального проектирования (ОтИП).

Бабаня

В голове привычно тумкало, на дворе заливался лаем Барбос, а с кухни доносились запахи свежезаваренного чая и котлет. Сладко потянувшись, Бабаня спустила ноги с дивана и погладила правое колено. «К дождю», – ничуть не сомневаясь в «барометре», вставая, отметила она. Натянув шорты и футболку, сунув ноги в спортивные тапки и пригладив рукой непокорные седые кудри, неторопливо вышла во двор. Умываться на свежем воздухе ледяной водой вошло у нее в привычку уже давно, и этим пасмурным утром Бабаня, не изменяя себе, направилась к умывальнику под грушей.

– Ба, пойдём завтракать, я котлет нажарил, – крикнул в кухонное окно Максим.

– Иду, – про себя улыбнувшись внуковой заботе, Бабаня плеснула в лицо вкусной колодезной водой.

Споласкивая и вытирая полотенцем скрипящие от чистоты тарелки, Максим подшучивал над вчерашним Бабаниным испугом в саду, икал от сытости, и прихлебывал остывший чай.

– А что был за мужик вчера? С молотком на скале? – спросила та, подавая внуку очередную тарелку.

– Это академик Завадов, бывший завкафедрой. Ну, который нас, студентов, в походы водил, помнишь? Не узнала его «в бороде»?

– Да как узнать? Он ещё и в шапке, и очки на лбу. А почему «бывший»? Он что, из института ушёл?

– Ушёл. Он сейчас работает у нас в ОтИПе. Ну что, на речку? Пока не жарко.

В свои семьдесят Бабаня продолжала лихо гонять на велосипеде летом и на лыжах – зимой. И Максим, приезжая в деревню, с радостью к ней присоединялся, игнорируя стоящий в гараже «Донат-23» на магнитно-динамической подушке – усовершенствованный потомок мотоциклов-вездеходов Прибыльского начала века. Они мчались по асфальтовым улицам разросшейся до размеров крупного села деревни, мимо садов и огородов, дурманяще пахнущих трав, тонущих в кронах деревьев разноцветных крыш, туда, к быстрой узкой реке, песчаному пляжику и долгожданному ничегонеделанию под раскидистой ивой.

После отъезда Максимки Бабаня долго сидела на скамейке у дома, перебирала спелую вишню, каждую третью отправляя в рот, улыбалась своим неторопливым мыслям и маялась предчувствием новой картины, сюжет которой сформировался сегодня на пляже, когда начался ливень. «Не подвела коленка», – удовлетворённо подумала Бабаня и обернулась на скрип калитки. Барбос привычно путался в ногах входящего Никиты, тот также привычно на него ворчал, неся в вытянутых руках здоровенный арбуз. Бабаня сдвинула на край скамейки тазик с вишней, освободив место под гостинец, неспеша вынесла из дому длинный нож на круглом подносе и пошла к беседке.

Пока Никита нарезал арбуз, Анна, задумавшись, сидела, подперев ладонью щеку.

– Новую картинку замышляешь? – прозорливо спросил старый друг.

– Не-а. Вспомнила, как Максимка после лыжного похода болел, – Бабаня выбрала самый большой «полумесяц» с подноса и стала ногтем выколупывать семечки.

– Это когда он с бревна в горную речку бултыхнулся? – уточнил Никита. – Его ещё тогда Петрович вытащил. Ну, профессор их.

Она вдруг снова пережила тот неподдающийся никакому контролю животный страх, который обуял её по дороге в больницу после звонка Никиты, служившего начальником хозчасти госпиталя.

Влажные ладони с трудом удерживали руль на поворотах, испуганно сигналили встречные автомобили, а взбесившийся спидометр загнал стрелку далеко за сотенную шкалу.

На соседних койках в палате лежали спасённый и спаситель, доставленные с Южногорья санавиацией, оба с воспалением лёгких, высоченной температурой и обмороженными пальцами ног. Никита, успокаивая, гладил Анну по плечу и шептал: «Всё хорошо, Аннушка, уже всё хорошо…».

Бабаня прослезилась, вспомнив тот день, с благодарностью глядя на постаревшего друга юности, и тут же рассмеялась, утирая кулачком глаза, увидев подле себя гору арбузных корок. И не заметила, как «сметала» пол арбуза. Для них с Никиткой уничтожить один арбузище на двоих – привычное дело. И как у него получалось вырастить в средних широтах сахарные астраханские сорта, оставалось загадкой для всей деревни, но бахча на высоком песчаном берегу приносила урожай, которым снабжались все друзья и знакомые Никиты в избытке.

Воспоминания накатывали ближе к ночи, как только Бабаня ложилась в тёплую белоснежную постель. Галерея знакомых лиц и событий вставала перед глазами явственно, будто хорошо срежиссированный фильм. Вот и сегодня картина первых лет после Взрыва мелькала отрывочными кадрами под закрытыми веками, заставляя с новой силой переживать то нелёгкое, полное горя и потерь время.

Разрушенные города требовали сил и средств на восстановление. Начавшаяся ещё до войны программа развития частного домостроения, имевшая целью не только обеспечить жильём, но и освоить большую часть пустующих территорий, получила наимощнейший толчок после трагедии. Эвакуация населения из зараженных эпицентров вначале шла в районы, не пострадавшие от взрывов, но потом остро встал вопрос расселения людей из офисных зданий, ДК, школ и спорткомплексов, где они были временно размещены. Необходимо было строить быстро, надёжно и основательно, бытовки и вагончики здесь не годились.

Вот тут и вспомнили про Анну, которая в числе других архитекторов, ранее отошедших от дел по разным причинам, оставалась «в обойме», много лет являясь куратором дипломных проектов студентов строительного института. На онлай-совещании по проблемам массового жилищного строительства, Анне предложили подключиться к её бывшему дипломнику и войти в производственную группу специалистов по строительству домов при помощи три-дэ принтеров. Технологию доводили до ума в процессе работы, и, в конце концов, всё получилось.

В момент принятия решения, Анна сосредоточенно искала выход из создавшегося положения: Максимке не было и двух лет, а работа предполагала хоть и редкие, но обязательные выезды на объекты. Как всегда, на помощь пришёл Никита.

– У нас в госпитале девчонки что-то вроде детсада организовали, там и малышня есть, пусть в обществе побудет, пока ты в командировках, а уж по хозяйству мы и без тебя разберёмся. Мужики, всё-таки, не пропадём.

Никита

В отличие от Аннушки, Никите нравилось осваивать новинки коммуникационных технологий. Его умный дом был по-солдатски прост, до педантизма рационально обустроен, и носил такое же простое имя – Фёдор. Максимка учёл предпочтения деда Никитоса и разработал оптимальный дизайн без излишеств, называя в дальнейшем старинный бревенчатый дом не иначе как «казарма». Аватар дома он тоже создавал сам, регулярно ругаясь до хрипоты с дедом, вносящим свои коррективы в облик и поведение ИИ.

В результате Фёдор получился разносторонней «личностью» с юмором солдафона, выучкой идеального денщика и ранимой душой поэта. На все просьбы Никиты он отвечал «так точно», знал назубок армейский устав, был отличным напарником на рыбалке, суетясь при поклёвке и бегая по берегу с криками «подсекай!» (так как, будучи бестелесным созданием, сделать ничего не мог), и молчаливым инспектором в огороде, за что дед Никитос прощал ему фальшивое пение на кухне.

Сам Никита, за время обустройства жилища, увлекся готовкой, и часто баловал себя и Максимку кулинарными изысками. Лучше всего у него получались макароны по-флотски с лучком на копчёном сале, красным жгучим перцем и основательно прожаренным фаршем. Слабость к «остренькому» испытывали оба, и Бабаня частенько оставалась голодной, забегая навестить «создателей», а затем отправляясь домой трапезничать в одиночестве. Вмешательства в свой быт она не допускала, чем выделялась среди других жителей Деревни, помешанных на умных домах.

Вернувшись от Аннушки после традиционного поедания арбуза, Никита достал толстый альбом в кожаном переплёте с фотографиями, подарок сотрудников госпиталя на шестидесятилетие, и стал перелистывать страницы, мысленно перебирая в памяти прошедшее, наполненное радостными и горестными событиями, коих не счесть в судьбе каждого человека, без исключения.

…Транспортный самолёт с Южного континента вылетал поздно вечером, Никита привычно щёлкнул пристяжным ремнём в неудобном кресле, вытянул ноги и закрыл глаза. Завтра он будет дома. В долгих служебных командировках больше всего он скучал по матери, по её спокойному ласковому взгляду, по её смеху и привычке трепать его по затылку, скупо выражая свою любовь и нежность к редко бывающему дома взрослому сыну. Он, подрёмывая, мечтал, как сразится в шахматы с отцом, навестит Аннушку с её двумя Сашами, выслушает очередную проповедь старинной подружки о том, что пора завести семью, хлопнет по рюмочке с Сашей-старшим, погоняет мяч с младшим и позвонит Ангелине. В этот раз Никита решил точно сделать ей предложение, хватит ходить вокруг да около, в конце концов, он уже не мальчик, пора прощаться с холостяцкой жизнью. И родители обрадуются, Ангелина им нравилась, в отличие от множества прошлых подружек бравого офицера, слетавшихся как пчёлы на мёд при виде высокого черноглазого красавца со светлыми пшеничными волосами.

Свадьбу сыграли на старый Новый год, а через неделю Никита уже выпрыгивал из вертолёта на заснеженное поле где-то на северо-западе страны, получив срочный приказ прибыть к новому месту службы. Вместе с внеочередным званием, подполковник Орлов получил задание сформировать центр по подготовке войсковых разведчиков.

Количество локальных конфликтов превысило критическую норму, в мире отчетливо формировалась ситуация, предшествующая войне, в которой ни одно государство не сможет остаться в стороне, нейтралитет исключался полностью. В массе лжи многомиллионной армии информационных агентств и блогеров с трудом можно было вычленить крупицы правды о реальном положении дел в зонах военных конфликтов. Войсковой разведке отводилась особая роль в настоящих и грядущих событиях мировой истории…

Сохранилась всего одна фотография того времени, сделанная когда он прилетал домой в короткий отпуск. На ней была вся семья в сборе – родители, Ангелина с двухмесячным Олежкой на руках, названным в честь деда, и сам Никита, обнимающий маму и жену со счастливой улыбкой на лице.

Собрав снасти и наживку к утренней рыбалке, он приказал Фёдору разбудить его пораньше и приготовить «тормозок» с котелком – позавтракают на берегу.

Часть 2

Экспедиция

Понедельник как всегда начался с чашки крепкого чая и заплыва на сто метров в бассейне. Перед планёркой просто необходимо максимально взбодриться, иначе обилие информации и многочасовое сидение за компьютером к вечеру превратят в аватар. Максим наскоро перекусил, игнорируя осуждающий взгляд Катьки, стоявшей у кухонного окна в строгом брючном костюме не по сезону, повязанном поверх кружевным передником, вывел из гаража электромобиль и ловко вписался в поворот, выезжая на улицу, ведущую к центру города.

Он уже давно привык к причудам своей виртуальной домработницы, специально оставив ей свободу в выборе внешности и реакции на поведение хозяев и гостей дома. В отличие от Фёдора, Катька функционировала только в пределах усадьбы. С Бабаней она была строгой дамой средних лет, с Максимкой – страшной занудой с внешностью роковой блондинки, с дедом Никитосом – взбалмошным подростком, постоянно проходившим сквозь него с радостной улыбкой.

По итогам планёрки стало ясно, что намечается длительная командировка.

Заражённые территории подвергались дезактивации на протяжении долгого времени по причине хаоса и разгула бандитизма. Правительства пали, и там, где не взяли власть в свои руки силовые структуры или военные, на передний план вышли криминальные группировки. За тридцать лет обстановка в мире стала относительно спокойной, благодаря мудрой политике Совета Союзных государств и чётким совместным действиям армий и спецслужб. Но время было упущено, и на планете язвами зияли развалины городов, в которые еще долго не сможет прийти жизнь.

Силы ВЦеБУН были направлены не только на развитие и модернизацию информационных систем, но и, помимо многого прочего, на восстановление утраченных мировых архитектурных шедевров при помощи роботов и искусственного интеллекта, там, где пока людям работать невозможно. В один из таких районов и отправлялась экспедиция под руководством академика Завадова, в которую вошла группа Максима, «шаманы», как их вначале шутливо, а потом и официально стали называть в Центре.

Состав участников подбирался с космической тщательностью – работа в трудных условиях, исключающих общение с внешним миром в течение трёх недель, помимо профессиональных качеств, требовала психологической совместимости членов коллектива. Группа из пятнадцати человек собралась накануне отъезда для обсуждения последних деталей, тут-то и выяснилось, что в составе команды охраны произошла срочная замена. Вместо Валерича, опытного спеца с многолетним стажем, «сторожам» прислали нового бойца. В ожидании знакомства ещё раз протестировали роботов, проверили укладку аппаратуры, реактивов и тестеров, в сотый раз пересчитали столы, стулья и спальники, ядерные батарейки и антенны связи. Максим с Ларисой внимательно изучали инструкцию к модернизированной полевой кухне, когда внезапно стих разговор у них за спинами, и незнакомый женский голос произнёс:

– Привет.

– Знакомьтесь – Ирина Проклова, пополнение в группу «сторожей». Прислана к нам для прохождения стажировки в полевых условиях.

Улыбающийся академик хитро поглядывал на свою команду, стоя рядом с маленькой хрупкой девочкой в белом сарафане и синих сандалиях, но смотрели все не на неё, а на огромного серого зверя, сидевшего подле Дюймовочки, как мысленно сразу окрестили новенькую почти все присутствующие. Пёс неузнанной породы был без намордника и без поводка, кончики треугольных ушей возвышались над плечом хозяйки, а умная чёрная морда выражала спокойное удовлетворение.

– В этот раз у нас на одного члена команды больше, зовут его Рэй, – не переставая улыбаться, добавил Петрович. – Парни, надо из багажника выгрузить довольствие для товарища.

Самолёт доставил экспедицию на северо-западную окраину Европы, откуда они в течение трёх часов вездеходом добирались до места базовой стоянки. Удручающая картина «прибранных» руин ухудшила настроение, но не аппетит. Сухпай был у каждого с собой, но Лариса уже выкатила из прицепа полевую кухню и колдовала над «пультом космолёта», быстро перебирая тонкими пальцами по сенсору. Пока разворачивался дом-трансформер, мужики, наравне с роботами-подсобниками, выгружали «скарб». Ёмкие простые названия прижились в спаянном коллективе с лёгкой руки Петровича, и были своеобразным кодовым языком команды, этаким стилистическим шиком для внутреннего пользования. «Сторожа» обозначили периметр стоянки «сигналками», что-то живо объясняя новичкам и размахивая руками. Рэй внимательно слушал, периодически гавкая и убегая за периметр, Дюймовочка летала от одной сигналки к другой, ловко вписывая защиту в вирт-макет над маленькой ладошкой, что-то щебеча в ответ на замечания и, с пониманием, кивая головой. Забавное зрелище приподняло настроение, а умопомрачительные запахи, доносившиеся с кухни, заставили всех поднажать и побыстрее завершить первый этап обустройства стоянки.

– Ну вот, поужинали – пора и «отбиваться», – Петрович отхлебнул уже остывший клюквенный кисель и широко улыбнулся. – Ирочка, Вы уже со всеми познакомились?

– Пока только со своими, Виктор Петрович. И с Ларисой, конечно. Лариса, Вы так вкусно готовите, как моя мама, – Дюймовочка засмущалась. – Только Вы совсем молодая!

– Ларисочка у нас просто клад, мы её у химиков умыкнули, – подмигнул Ларисе Иван, командир «сторожей».

– Как же, умыкнули, – хмыкнула та. – Полгода выпрашивали у Дракона. Я думаю, тут без взятки не обошлось. Да, Петрович?

В этот момент, устроивший морду на колени хозяйки, Рэй утробно рыгнул, и все рассмеялись.

– Вот вы зря его колбасой кормили, у него рацион и особая диета. Если собаку кормить острой пищей, она может нюх потерять, – серьёзно заявила Дюймовочка, строго оглядывая команду «шаманов», с невинным видом попивающих кисель.

Максим подавил смешок, вспомнив, как Лариса тайком поделилась хлебом, намазанным горчицей, с серым чудовищем, на минуту превратившимся в голодного попрошайку. Интересно, какие еще вкусовые пристрастия у шерстяного сторожа?

– А кто это – дракон? – осторожно спросила Ира.

– Так ты ещё не в курсе? – рыженькая Верочка округлила глаза и затараторила. – Смотри, всё очень просто, у директора нашего Центра фамилия Горыныч, Василь Палыч, ну, ты у него заявление подписывала наверняка, ну, о приёме на работу. «Горыныч» – уже не возьмешь, это и так фамилия, да и банально слишком, а без прозвища нельзя, всё-таки статус, вот оно как-то и получилось – «Дракон». Уже никто и не помнит, кто его так прозвал, поговаривают, что ещё студенты, когда он ректором универа был. В общем, тайна, покрытая мраком.

Пышногрудая красотка сделала глубокий вдох, чтобы перевести дух после тирады, и Ира с завистью окинула её взглядом. Да, вот это женщина! Не то, что она, «инженю», как ласково называла её мама, актриса одного из столичных театров. «Наверняка уже Дюймовочкой окрестили», – с привычной грустью подумала Ирочка и подперла щёку рукой, сразу став похожей на карикатуру Роденовского мыслителя. Короткая стрижка и подростковая фигура были вечной болью капитана внутренних войск Ирины Прокловой – с первого знакомства никто никогда не воспринимал её всерьёз, каждый раз приходилось доказывать свой профессионализм делом, что, впрочем, порой её даже забавляло.

Всего в «экспедиционном корпусе» было четыре женщины, настолько разные, что это не походило на случайность. Лариса – штатный врач и по совместительству повар – самая старшая из них, отличалась истинно русской красотой. Статная, с высокой грудью и длинной шеей, с тяжёлым, небрежно заколотым на затылке узлом русых волос, и лицом женщины с Васильевских картин, она производила впечатление мудрой и доброй валькирии. Хотя, про валькирий разное пишут, и как оно там на самом деле было, да и было ли, никто толком не знает. Но Ирочка именно так восприняла свою покровительницу в новом коллективе. Каково же было её удивление, когда она узнала прозвище Ларисы – ну, конечно же, «Валькирия»!

Невысокая крепенькая Ильсияр, экспедиционный электрик, серьёзная черноглазая девушка с маленьким тонким носиком и нежным румянцем на смуглых щеках – мечта любого батыра, странно смотрелась в окружении роботов и ящиков с фантастической техникой, с которыми она легко и непринуждённо управлялась, быстро наладив освещение стоянки и работу всего имеющегося оборудования к началу ужина.

Верочку вы уже знаете, стоит только особо отметить, что рубенсовская красавица принципиально не носила брюки, и даже в полевых условиях щеголяла в длинных платьях необычного покроя и военных ботинках, впрочем, органично вписываясь в окружающий пейзаж и оставаясь удивительно женственной и привлекательной даже с гаечным ключом в руках. Вера Александровна в штатном расписании значилась командиром «слесарей» (робототехников) и была доктором математических наук.

Устраиваясь ко сну, на женской половине «фрегата» (как участники экспедиции называли своё временное жилище) царила некоторая суета и веселье. Две каюты на четверых – поистине царские условия. Рэй важно обнюхивал вещи девушек, засовывая свой любопытный кирзовый нос то в один рюкзак, то в другой, примеривался к большому мягкому креслу, в результате переместившись на диван, где можно было более вольготно расположиться, не рискуя свалиться во сне. Девчонки сгоняли его с переменным успехом, пока Дюймовочка не «включила» командный голос, и псу пришлось улечься на родную подстилку, обиженно свернувшись в клубок и спрятав нос под лапами.

– Девочки, не балуйте его. Иначе он сядет нам на шею, – предупредила Ира.

– А сколько ему лет? – спросила Вера, запихивая подушку в тесную наволочку.

– Семь, – ответила та.

И, решив ничего не скрывать от новых коллег, сказала:

– Нас к вам по контузии списали. Хотели Рэя в интернат отправить, для служебных собак в отставке, да я не дала. Кое-как нашли новое место службы.

Места в каютах распределились сами собой, Лариса просто взяла рюкзак Дюймвочки и закинула вместе со своим в комнату с окном, выходящим на кухонный блок. Не сговариваясь, решили посекретничать перед сном, устроив чаепитие с малиновым пирогом, слегка подавленным долгим переездом в Верином рюкзаке, но от этого не ставшим менее вкусным.

Оказалось, что Лариса с Верой уже шестой раз попадают в одну экспедиционную команду, а Ильсияр всего второй год служит в Центре, и это её третья с ними экспедиция. Да, кстати, Вера не родная сестра рыжего командира «шаманов», а его бывшая жена и нынешний друг и сейчас замужем за следователем городского отдела милиции, у них четверо детей и три кошки, а ещё большой огород и три деда (один двоюродный), в общем, забот хватает. А у Ларисы три сына, все уже взрослые и жутко красивые, две невестки и пять внуков. Валькирия очень надеется на среднего, неженатого, что он выберет подходящую пару и родит ей внучку, иначе она «застрелится в этом домострое». Хотя, Ирочка ей не поверила – не очень-то Лариса походила на женщину, которой можно командовать, скорее, все её мужчины ходили строем в редкие дни отдыха матери семейства. Ильсияр откровенничать не стала, но Вера шепнула Дюймовочке, что та недавно вышла замуж, и муж у неё постоянно в командировках, отчего «главный электрик» очень переживает, потому что муж – военный инженер.

– Ну, а ты замужем? – с явным интересом спросила Ирочку Лариса, насыпая в салатник третью порцию шоколадных конфет.

– Нет, – Ирочка вздохнула. – Я два раза ходила туда, неудачно, больше не рискую.

Вера поперхнулась конфетой и вытаращила от удивления глаза, Ильсияр с Ларисой ошарашено застыли в нелепых позах, уставившись на невозмутимую Ирочку, а та вдруг икнула и повалилась набок, зайдясь в неудержимом хохоте. Первой издала смешок Ильсияр, а следом и старшие подруги разразились истерическим смехом, осознав всю комичность ситуации.

Рэй зевнул и выволок подстилку на балкон, по пути прихватив миску с куском пирога. Не дадут ведь выспаться перед службой.

ИИ-шный бунт

Навестить «городскую квартиру» Бабаня собралась только на второй день после отъезда Максимки в экспедицию, и то к вечеру. Ехать по дневной жаре не хотелось, выпив утренний кофе с пироженкой, она поднялась в студию и плюхнулась в кресло-качалку, «думалку», как называл её Никита. Вдохновение пришло неожиданно, бросило к мольберту, и, очнувшись, только когда стало садиться солнце, Бабаня поняла, что старый тополь уже накрыл студию ранними сумерками.

Городская усадьба и в отсутствие хозяев была ярко освещена, но деревья и кусты в стороне от фонарей создавали причудливые формы, похожие на сказочных персонажей – вишня-баба яга у калитки сгорбилась, явно замышляя что-то недоброе. Бабаня прошмыгнула мимо неё к веранде и схватилась за сердце – на перилах спал старый матёрый котяра, свесив лапы по обеим сторонам.

– Костя, чертяка, напугал! Что, Катька опять не пускает?

Кот открыл глаза, зевнул, и стёк на ступеньку. Под входной дверью в рядок лежали четыре дохлые мышки.

– Да ты её этим не задобришь, – в сотый раз объяснила Бабаня коту. – Катька, открывай, я приехала! – крикнула хозяйка в домофон и не получила ответа. Дверь открылась ключом, и прихожая осталась тёмной. «Странно», – подумала Бабаня, щёлкнув выключателем. В доме было душно и тихо, не жужжал вечный робот-пылесос, не работала вентиляция, даже плеска фонтанчика не было слышно.

Кот неспешно направился в сторону кухни, не выражая никакого беспокойства, что немного утешало, в прихожей был идеальный порядок, характерный для педантичного внука, пульт мигал зелёными кнопками, сообщая, что все системы работают нормально.

– Свет! – громко произнесла Бабаня, и дом ожил, наполнился звуками, запахами леса после дождя из вентиляции, зашуршал в дальней комнате трудяга-пылесос, заструилась вода в фонтане и звякнула заработавшая кухня. Войдя в зал, Бабаня увидела на диване Катькино «бездыханное тело»: разметавшиеся по подлокотнику льняные косы и свесившуюся до пола бледную руку. Охнув, она кинулась к аватару, одновременно доставая смартфон из бездонной сумки, тут же вспомнив, что «скорую» можно вызвать голосом, снова тут же вспомнив, что Катьку лечат другие специалисты, плюнув и смахнув слёзы, прошла на кухню и налила себе водки из старых запасов. «Тридцать граммов, терапевтическая доза», – мысленно оправдала себя Бабаня и вернулась в зал.

Катька сидела на диване и сонно потирала глаза, ничего не понимающим взором оглядывая вокруг себя.

– С добрым утром! – язвительно сказала Бабаня. И мстительно добавила:

– Я слесаря вызвала!

Ничуть не испугавшись, умный дом по имени Катька ловко завернул косы в каральку на макушке, взмахом руки избавился от яркой косметики и превратил строгий брючный костюм с кружевным передничком в униформу корабельного стюарда.

– Я к Вашим услугам, мадам, – с противным прононсом произнесла Катька и невозмутимо посмотрела на хозяйку.

– Катерина, ты чего опять над котом издеваешься? Лето, конечно, но домой-то надо его пускать.

– Он не просился домой. Устроил сафари в саду, гонял птиц и соседских собак, кошки к нам уже давно не заглядывают, – как ни в чём не бывало, сметая несуществующую пыль с мебели, объяснила Катька. – А потом я внезапно захотела спать, даже и не вспомнила о нём.

– Чем это так пахнет? Там селёдка жарится, что ли? – Бабаня рванула на кухню. – Ты зачем «шубу» в духовку поставила!

– Разве? – рядом стояла Катька с удивлённо выгнутой бровью.

– Отключу! – попыталась пригрозить Бабаня.

– Отключай! – аватар с прямой обиженной спиной удалился из кухни.

Ну, вот как так получается? И не человек вовсе, и даже не робот, а заставляет чувствовать себя виноватой. Бабаня выбросила в утилизатор испорченный любимый салат и позвонила Никите.

– Приезжай вместе с Фёдором. Кажется, Катька сломалась.

Никита приехал заполночь, бросив «Донат» за воротами, подробно расспросил подругу про Катьку и принял мудрое решение отключить умный дом на ночь, а уж поутру во всём тщательно разобраться.

Проснувшись и позавтракав пирожками с клубникой, старинные друзья решили не отвлекать Максимку по пустякам, а сразу обратиться в сервисный центр. Мастер приехал после полудня, около часа копался в «железе», потом долго ходил по усадьбе с вирт-макетом, совещался с аватарами спецов, попросил умный дом пока не включать и уехал, пообещав решить проблему в скором времени.

– Понимаете, сейчас каждая система умного дома автономна, – объяснял он Никите и Бабане, вернувшись спустя три часа. – Тем более, что в вашем случае ещё и авторская программа. Максим Александрович известный программист, его системы, как правило, сугубо индивидуальны, что-то в них сломать специально теоретически невозможно, это может сделать только сам разработчик. Но буквально недавно, где-то с неделю, стали поступать жалобы от владельцев типовых программ умных домов на сбои в работе систем. Сейчас с этим разбирается специальная комиссия, но в вашем случае всё не так, как в типовых. Скажите, приобретались ли в последнее время какие-то дополнительные «умные» приборы?

– Да нет, вроде, – Бабаня задумалась. – Разве что «умная» блинница…

– Вы не могли бы дать её мне для проверки?

– Да пожалуйста, – Бабаня вынесла упакованную блинницу и вручила мастеру. Тот попрощался и, пообещав держать в курсе, уехал.

– Позвоню-ка я своим, – Никита ушёл на террасу, прихватив кота и блюдо с холодными пирожками. Бывших разведчиков не бывает, ситуация требовала вмешательства не только компьютерщиков, но и кибер-отдела спецслужб. Что и каким образом собирался узнать Никита, Бабаня решила не выяснять. Всё равно не скажет – секретность, будь она неладна.

Фёдора включили вечером, для компании, да и для проверки. Вдруг тоже сломался? Мало понимающие в сложных программах, друзья волновались, что аватар мог «заразиться» от типовых систем умных домов, широко распространённых в Деревне. Всё-таки Федор был редкой моделью умного дома, который мог функционировать на большом удалении от основного места приписки, являясь уникальным в своём роде. Внимательно наблюдая за аватаром, Никита с Бабаней немного успокоились, не заметив в его поведении каких либо нестыковок: привычно прослушали новую песню, исполненную менее фальшиво, чем ожидалось, допустили в вирт-библиотеку «почитать что-нибудь для души» и выслушали замечание о несоблюдении рецептуры при выпекании тыквенных булочек.

Поэтому полной неожиданностью для них явился спящий на террасе Фёдор, когда они спустились со второго уровня, вдоволь наплававшись в бассейне перед сном. Аватар сидел на стуле, запрокинув голову назад, похрапывая открытым ртом, как настоящий человек.

– Та-ак…– тихо протянул Никита и вынул смартфон. – Товарищ майор, ситуация повторилась. Да, с Фёдором. Ждём.

Всю ночь, провертевшись в постели, но, так и не заснув, Бабаня сварила себе кофе, по старинке в медной турке, и вышла на террасу. И вдруг поняла, что впервые этим летом встречает рассвет. Обойдя вокруг стола и с опаской минуя стул, в котором вчера «уснул» Фёдор, она плюхнулась в широкое мягкое кресло и тут же огласила окрестности паническим визгом, расплескав горячий кофе на колени и на серую молнию, метнувшуюся из-под руки.

– Костя, паразит! – уже тише вскричала Бабаня и уставилась на ошалевшего Никиту, возникшего в дверях.

– Что? – старинный друг с взъерошенными волосами и в пижаме цвета хаки выглядел так нелепо и смешно, что она сначала тихонько захихикала, и в результате не могла остановиться минут десять, смеясь и тыча пальцем то в кота, то в Никиту. Не проснувшийся в полной мере, последний удалился на кухню, и, погремев посудой, вернулся с двумя чашками кофе и сыром на блюде.

– Красивый рассвет, – усаживаясь, констатировал Никита. – А всё-таки под крик петухов просыпаться куда приятнее.

– Как думаешь, стоит звонить Максимке или сами справимся? – задала Бабаня всю ночь мучавший её вопрос.

– Справимся. Мы ведь уже взрослые, – ответ вызвал новый смех, только теперь уже дуэтный.

Максим позвонил около полудня, успокоил, что дистанционно «починил» оба умных дома и посоветовал не включать их до приезда бригады робототехников. Попутно рассказал о том, как обстоят дела в экспедиции, посетовал на «умные» блинницы, рассмешил историями о проделках Рэя, и сто раз упомянул имя «Ирина».

Бабаня переглянулась с Никитой и хмыкнула.

– Как думаешь, влюбился? – спросила она.

– Хорошо бы. А то так и проходит бобылём.

Ближе к девяти утра приехали робототехники, устроив тотальную проверку всех систем умного дома, дольше всего задержались на кухне, поменяли все настройки и укатили, под завязку нагруженные банками с заготовками. Таким образом, Бабаня не только облагодетельствовала спасителей, но и освободила полки под новый урожай.

Отремонтированная Катька была скучной и педантичной, разговаривала только по необходимости и этим совсем вывела из себя хозяйку. Никита несколько раз звонил в свою контору, хмурился и выпил ведро кофе.

– Ну что? – осторожно спросила Бабаня.

– Похоже, диверсия.

– А что ВЦеБУН?

– Начали расследование. Одного не пойму, где и как могла такая брешь образоваться, а главное, кому это надо? Сказали, что приостановили распространение блинниц и теперь проверяют производство и склады.

– А где их делают-то?

– В северной Африке. Там крупнейший завод мелкой бытовой техники, из центра уже выехала комиссия на место. Думаю, разберутся.

На следующий день друзья отправились в Деревню приводить в порядок дом Никиты, туда же должна была приехать ремонтная бригада, чтобы начать проверку всех умных домов. Разместить робототехников решили у Бабани, так как её дом был по старинке «глупым», и «ребята» могли там спокойно отдыхать после работы.

Экспедиция

В первый рабочий день ничего примечательного не произошло, всё было спокойно. Раньше всех, как и положено, поднялась повариха. В этот раз исключением было только присутствие в команде собаки – Рэй утренний моцион совершил самостоятельно, но одновременно с выходом Ларисы на смену.

После завтрака все собрались в штабе.

– Ещё раз пробежаться по заданиям – полчаса, расписание у каждого руководителя на руках, вечер – корректировка следующего дня в соответствии с полученными данными. Разойдись! – академик отвернулся к вирт-экрану с синими линиями маршрутов, и «зелёнка» из прозрачной превратилась в обычную военную карту, только что не шуршала, и сворачивалась не по сгибам, а ныряла в иконку на планшете.

Прежде, чем начинать восстановление какого-либо объекта архитектуры, проводится детальное обследование местности – рекогносцировка. «Шаманы» сделали съёмку объекта с высоты шпиля центрального купола собора, с трёх сторон возвели натуралистичную голограмму комплекса, ориентируясь на просвеченный в глубину фундамент и архивные чертежи. Тут-то и обнаружились подземные пустоты, площадью гораздо шире контура внешних стен, когда-то ограждавших территорию построек.

Подземелье оказалось довольно высоким и на удивление сухим. Самое интересное, что в архивах не сохранилось ни одного документа, в котором бы о нём упоминалось. Так что, легенды о том, что каждый храмовый комплекс имеет свои подземные катакомбы, оказались правдой и в этот раз.

Робот-уборщик всасывал вековую пыль, прессуя её внутри маленького тельца в аккуратные кирпичики и оставляя за собой мощёную дорожку.

– Странно, – старший археолог экспедиции Туманов задумчиво потёр подбородок. – Химический анализ чистый. Никакого заражения не показывает.

– Но наверху-то даже анализ воздуха непотребный, – так же задумчиво констатировал историк «архов» Артур Гейнц. – Может, сбой в аппаратуре?

Находящиеся здесь же робототехники быстро развернули схему анализатора и забегали пальцами по вирт-экрану, крутя его во все стороны и превращая то в шар, то в куб, то в плоский прозрачный лист.

– Анализ точный. Боря, зови Петровича, будем делать сверку, – «слесари» хитро переглянулись, и уставились на робота-уборщика с гордостью и удовлетворением. Как-никак, собственная разработка.

Фантастичность ситуации заключалась в том, что анализ заражённости воздуха и почвы в месте работ, проведённый накануне прибытия экспедиции, однозначно показывал превышение вредных веществ в несколько раз больше допустимых. А робот-уборщик в подземелье уверенно выдавал отсутствие химических загрязнений. Для уточнения ситуации решено было отправить группу специалистов. Руководителем десанта был назначен Максим, как наиболее опытный учёный-практик. От «слесарей» по жеребьёвке в состав мини-экспедиции вошёл робототехник Борис, коренастый паренёк с боксёрским носом, оба историка от «архов» – Антон и Артур, а вот с кандидатом от «сторожей» возникла заминка.

– Вы с ума посходили! – возмущённо орал Петрович, нарезая круги между дюжими охранниками, больше похожими на трёх богатырей, и тыча пальцем в пунцовую Ирину с Рэем у ног. – Она первый раз в экспедиции, и сразу – в пекло, на «выкидушку»! Нет и нет!

– Мы всё взвесили, – в который раз мягко и решительно убеждал начальника главный «сторож» Иван Белов, – всё просчитали, Проклова – идеальный охранник. У неё огромный опыт в таких делах, она офицер, ну, и потом, она маленькая, если что – в любую дырку пролезет. Эти-то дуболомы застрянут… Опять же – Рэй. Мы его до подземелий в контейнере доставим, а там – чисто…

Подготовка заняла два дня. А утром третьего пёс был застигнут Ларисой за выколупыванием острого маринованного огурчика из-под неплотно закрытого края крышки огромной жестяной банки, подцепляя тот не менее огромным когтем. Опешившая повариха смотрела на это бесчинство расширенными от негодования глазами и беззвучно разевала рот, нашаривая на крючке половник.

– Ах, ты… – только и сумела выговорить она, когда Рэй, поняв, что его застали врасплох, дёрнулся и рванул с места, опрокинув банку. Огурчики он распробовал накануне, когда добрые «шаманы», веселясь, совали ему под стол пупырчатое счастье. Выдохнув, и стараясь не орать на наглеца, чтобы не разбудить весь лагерь до рассвета, Лариса поставила банку на пол и плюхнулась на стул.

Но, как оказалось, утреннее происшествие было только первым в цепочке невероятных событий этого дня. Вместо классических сырников в окне выдачи «космической» полевой кухни стояли, источая невыразимый запах сырой рыбы и квашеной капусты одновременно, два противня с желе цвета радуги.

– Эй, подруга, ты чего? – оторопела Лариса. Она взяла себя в руки и быстро набрала несколько цифр на дисплее смартфона. – Просыпайся, кухня взбесилась, – громким шепотом прокричала она в ухо сонной Веры и вновь уставилась на «завтрак».

Через пять минут к ней присоединились Вера, Максим и Петрович, а затем и вся остальная команда подтянулась. «Слесари» недоумённо оглядывали узлы управления, иногда что-то там отвинчивая и завинчивая, Максим крутил и вертел вирт-экран, в десятый раз перепроверяя настройки программы.

– Лариса, а ты никакое навесное оборудование не заказывала? – задумчиво спросил Максим.

– Да какое навесное? В ней всё есть, её же по спецпроекту делали, экспериментальная кухня, первая самая у нас, – рассеяно ответила Лариса, одновременно обдумывая, чем кормить голодную ораву.

– Я умную сковородку приобрёл, – внезапно вступил в разговор академик, – иногда ведь хочется блинчиков, с вареньем там, или сгущёнкой.

– Я со сметаной люблю, – добавил Боря и широко улыбнулся.

– Петрович, а ты её куда привесил-то? – Максим оторвался от вирта и взглянул на командира.

– Так в ячейку вставил и оптимизировал, как положено, – осторожно сказал Петрович. – Хотел сюрприз вам сделать – блинчики на день рождения Бори. Только с Ларисой ещё не говорил, время-то есть.

– Петрович, похоже, времени уже не будет. «Кривая» сковородка…

– Да быть не может! – академик вмиг оказался рядом с Максимом и уставился в вирт-экран.

Около часа руководители групп совещались с «большой землёй», здесь-то и выяснилось, что вышли из строя многие типовые «умные дома», причина пока не найдена, весь ВЦеБУН работает в авральном режиме, к решению проблемы подключились кибер-отделы спецслужб, СМИ выдвигают самые нелепые версии случившегося, а народ в панике. Блинницу на всякий случай отключили, «слесари» и «шаманы» дружно взялись ремонтировать уникальную кухню, а «выкидушку» отложили на неопределённый срок.

Подземелье

Вездеход доставил команду «выкидушки» к восточному входу в подземелье рано утром на четвёртый день после происшествия с кухней, так как выехали еще затемно. Обустройство стоянки заняло меньше часа, сразу после того, как Ирина выставила защиту периметра. Внутри подземелья действительно было «чисто», как и на расстоянии ста метров от входа в тоннель. Предстояло изучить этот феномен параллельно основным научным исследованиям. Весь первый день ушёл на сбор данных, проб, проведение замеров и химических анализов, в общем, к вечеру все так вымотались, что поужинали только бутербродами и рухнули спать без сил и разговоров.

Мобильный бокс-трансформер сотрясался от мелкой вибрации. Рядом со спальной полкой «плясала» фарфоровая кружка Антона, небрежно поставленная на пол перед сном. Ирина с Рэем, уже полностью экипированные, с вирт-экраном наперевес и недоумёнными взглядами стояли посередине помещения, ожидая, пока соберутся остальные.

– Что происходит? – Боря, плохо соображающий ото сна, пытался нащупать под столом свой «тревожный чемоданчик».

– Сработал периметр, и потом сразу вот это, – Ирина придержала за ошейник трясущегося пса.

– Да какой периметр? Сканирование даже крыс не показало! – удивился Боря.

– В каком месте сработал? – Максим встревожено взглянул на Ирину.

– Со стороны тоннеля. Это не «биология».

– Боря, а робот где?

– Так он на задании. Я его вчера отзывал для проверки – всё в порядке. И снова отправил обратно. Он же всего два поворота проверил, это где-то полтора километра. Вот подробная карта, – «слесарь» встряхнул рукой, и вирт-экран «выпал» у него из рукава, развернувшись в трёхмерную картинку пройденного роботом маршрута.

Маленький трудяга застыл у каменной стены с еле заметным абрисом арочного проёма, как будто нарисованным на ней.

– Не работает, – Боря повторял попытки связаться со своим детищем, но напрасно. Робот стоял как вкопанный. Остальные окружили Ирину, пытаясь разглядеть, что же нарушило периметр.

Вдруг, Рэй серой тенью метнулся к выходу, лапой нажал на кнопку двери и выскочил наружу. Все рванули за ним. Хозблок с аппаратурой и продуктами был открыт настежь, внутри злобно рычал Рэй, а пол и стены подземелья мелко дрожали, как будто глубоко под землёй работал мощный агрегат. Первым влетев в хозблок, Максим увидел пса, зажавшего в углу странного «паука», размером с кошку, с металлическим переливчатым тельцем и такими же металлическими высокими тонкими лапками.

– Эт-то ещё что? – удивлённо прошептал Боря, протискиваясь в блок. Ирина похлопала мужчин по спинам и так же тихо прошептала:

– Все быстро назад! – её тон не позволил ослушаться, Максим с Борисом отступили, пропустив даму вперёд. Сжимая в левой руке ловушку, девушка пригнулась и прыгнула к Рэю. Магнитный сачок накрыл «паука», защёлкнув застежку у него под «брюшком». Ирина попыталась его поднять, но не тут-то было – железяка даже с места не сдвинулась. Попытки переместить находку впятером тоже не увенчались успехом.

– Коврик! – Артур хлопнул себя по лбу и подскочил к ящику с оборудованием. Быстро набрав пин-код, он откинул крышку и вынул из него рулон тонкой бумаги. Нажав с торца, развернул бумагу в воздухе, и та превратилась в серый коврик с восточным узором.

– Что это? – Ира вопросительно оглядела спутников.

– Это ковёр-самолёт, – усмехнулся Максим.

– В смысле? – девушка недоверчиво посмотрела на командира.

– Наша разработка, – довольно пояснил Артур. – Для перемещения артефактов во время раскопок. Ну не на себе же таскать. Задаёшь маршрут, подводишь под объект, и – вуаля! Там скошенный край, он в микроны толщиной, ровненько запихивает коврик под любой предмет. Так и собирает их по пути. Здорово, да?

– Прямо сказки какие-то. Он на воздушной подушке, что ли? – Ирина с любопытством посмотрела на «коврик».

– Ну, нет, там другой принцип. Если хочешь, объясню, – Артур хитро подмигнул девушке, а Максим отчего-то нахмурился.

Поводив по узорам пальцем, Артур направил коврик к ловушке с «пауком». Ловко поднырнув под нарушителя периметра, коврик поднял его на полметра от пола и плавно направился к выходу. Все последовали за ним.

– Ничего не понимаю, – рассуждал на ходу Борис, – это он такой тяжёлый что ли?

– Сейчас в лабораторию поместим и всё узнаем, – Антон уже запустил камеральный блок, который разворачивал стены-лепестки у восточной границы периметра. Информация, собранная за предыдущий день требовала тщательного изучения, чтобы подготовиться к дальнейшему исследованию подземелья, поэтому работа в лаборатории была запланирована накануне.

– Э, нет… А как же завтрак? – Известный своим прекрасным аппетитом, Боря направился к кухне. Ирина с Рэем изучали периметр, историки углубились в архивы, пытаясь выяснить, нет ли сведений в прошлом о таких «пауках», Максим поместил находку в блок распознавания материалов, чтобы определить, из чего она сделана, раз не «биология».

Вибрация мешала заниматься делами, посуда слегка подпрыгивала, коврик съезжал с подставки распознавателя, вирт-экран архива мелко трясся и не давал чёткой картинки. Лапы Рэя тоже дрожали, как у дряхлого пса. Одна Ирина выглядела бывалым матросом на палубе, ровно покачиваясь и не щелкая зубами как Боря.

Когда Максим направил на «паука» свет, тот, как жидкий металл, принял кубическую форму, издал вздох, и тряска прекратилась. Все тут же отвлеклись от своих дел и с интересом уставились на пришельца.

Дача

Максим «проявился» в дачной беседке после полудня, как раз тогда, когда Никита разливал по кружкам чай. За столом сидели мать и дочь Смирновы, Бабаня и Барбос, что ему позволялось только в присутствии Лидии. Аватар нарисовался аккурат в проходе, прямо на ступеньках, и Бабаня, привычно охнув, воскликнула:

– Да когда уже ты предупреждать будешь!

– Приветствую всех, – Максим весело улыбнулся и расширил границы обзора. Тут же за его спиной стали видны озабоченные лица парней и любопытное – девушки.

– Ирина, – не сговариваясь, хором произнесли Никита и Бабаня.

– А вы откуда знаете? – подозрительно спросил внук.

– Угадали? – нашёлся Никита. – Так ты же сам рассказывал, что у вас новенькая. Остальные-то все знакомые.

– Дед, в общем, мы по делу к тебе. Ты никогда про такую штуковину не слышал? – Максим повернул экран, направив его на «штуковину». Все сидящие за столом в беседке подались вперёд, чтобы лучше разглядеть переливающийся металлическим блеском куб. Тот сразу поменял форму, перетекая в паучье обличие, вытянулся на тонких лапках и замер. Группа товарищей в аватаре мелко затряслась, и между ними возникла серьёзная пёсья морда.

– Ой, какой хорошенький! – Лидочка восторженно хлопнула в ладоши и «паук» быстро превратился обратно в куб. Все рассмеялись, а Лидочка смущённо пояснила:

– Я про собачку.

Её мама, Вера Павловна, хмыкнула и выдала:

– Этот кубик – секретная разработка индийских учёных. Я у них на практике была после четвёртого курса института. Мы тогда сотрудничали с ними. В космической области. Правда, говорят, он потом пропал. Вроде бы, кто-то украл. Что-то там с промышленным шпионажем связано.

После этих её слов Бабаня простила ей и запущенный сад «в русском стиле», и редкое пребывание «на дачах», и раздавленную неловким падением «конкурсную» тыкву-чемпионку. Дед Никитос схватился за смартфон и ретировался в дальний угол беседки, пошептаться со своими секретными друзьями-сослуживцами.

Вернувшись в компанию, он долго молчал, слушая возбуждённое внезапным заявлением Веры Павловны многоголосье, а потом кхекнул и скомандовал:

– Тишина! – когда все утихли, продолжил. – Максим, за этим предметом к вам приедут завтра. А сейчас – важное сообщение. Для всех. Наконец-то появилась ясность в сбоях умных домов. Итак, комиссия на заводе-производителе «умных» блинниц сообщила, что вся партия этих новинок, выпущенная за последние полгода, изъята из поставок. В списке заказов этих сковородок тоже нет. Уже. В общем, там девочка одна, – Никита широко улыбнулся, – дочка инженера с этого завода, пошалила немножко. Вундеркинд, чего с неё взять! Двенадцать лет хулиганке, а такое сотворила! Но, – он поднял указательный палец вверх, – теперь она под полным научным присмотром.

– Ну и правильно. А то, не дай Бог, устроит ИИ-шный бунт, – облегчённо произнесла Бабаня. Тут уж никто не смог удержаться от смеха. На этом совещание было закрыто.

После того, как все гости разошлись, а Никита ещё и Барбоса к себе забрал, сказав, что ему скучно без Фёдора, Бабаня перемыла посуду и поднялась в мастерскую. Недописанный холст манил к себе, рождая в душе предвкушение чуда. Чуда сотворения новой картины.

Часть 3

Подземелье

Выяснить, что случилось с роботом-уборщиком, сломался он или просто «глюканул», отправились Боря, Максим, и Артур с Ириной. Антона и Рэя оставили на хозяйстве дожидаться прибытия спецов. К тому же, «штуковина» в ловушке требовала пристального внимания.

Дорога, старательно вымощенная роботом, была очень ровной и удобной для пешей прогулки по подземелью. А главное – невозможно заблудиться. Через полчаса команда прибыла на место. Боря сразу принялся копаться во внутренностях робота, Артур занялся изучением стены с аркой, Максим – настройкой аппаратуры, а Ирина – установкой защитного периметра.

– В общем, так, – Боря сложил инструмент в рюкзак и открыл вирт. – С роботом всё в порядке, дистанционное тоже работает. Я предполагаю, что на каком-то участке тоннеля между стоянкой и этим местом есть своеобразная «глушилка». Что-то, что не пропускает сигнал. Потому что здесь управление роботом работает.

– Предлагаю пройти в обратном направлении до места, где связь исчезает, – Максим внимательно вглядывался в экран. – Ира, пойдёшь с Борей, у тебя есть с собой второй комплект периметра?

– Да, есть. Я еще на всякий случай сканер прихватила, «живое-неживое». Если что, сможем обнаружить и «биологию», и технику.

– Отлично. По коням.

Всё это время Артур увлечённо исследовал стену с аркой, обвесившись аппаратурой, он взобрался по ней и закрепился на высоте примерно трёх метров над полом.

– Макс, кажется, арка прямо в стене выдолблена, нет никаких стыков. Включай сканер, проверим, есть дальше пустота, или нет.

Максим направил сканер на «проём», и тот вдруг слабо засветился бледно-зелёным светом. Артур удивлённо присвистнул и мгновенно съехал вниз по тросу. Экран сканера показывал сплошной зелёный туман и ничего больше.

– Ты что-нибудь понимаешь? – Артур ткнул в экран, но объём не появился.

– Что за чертовщина? – в голосе Максима прозвучала тревога. Он выключил сканер, но проём продолжил светиться. – Отходим.

Парни собрали оборудование и снаряжение, и отошли под защиту периметра.

Тем временем, Боря с Ириной подошли к повороту на базовый лагерь «выкидушки», до которого оставалось всего восемьсот метров, и связь с роботом исчезла.

– Где-то здесь, – оглядывая боковой тоннель, отходящий от основного, произнёс робототехник.

– Отойди, – Ирина отодвинула Борю. – Я первая.

Луч фонаря высветил довольно широкий проход, плавно уходящий вверх, пол которого был засыпан мелкими осколками камней, напоминающими крупный щебень. Девушка наклонилась и, взяв в руку один из них, поднесла к стене.

– Боря, посвети на потолок, – попросила она. И когда тот направил фонарь вверх, тихо охнула. Свод тоннеля был усыпан звёздами. – Этого не может быть! Боря, это алмазы, что ли?

– Скажешь тоже, – с сомнением в голосе, хрипло произнёс тот. – Я звоню командиру… А, чёрт! Быстро обратно! Здесь же связи нет!

Бабаня

Новая картина была полностью Бабаниной фантазией. С ней нередко случалось такое – приснится что-нибудь невероятное, а потом обретает жизнь на холсте. Преподаватель в художественной школе частенько поругивал Аннушку за «сказочные картинки», не привязанные ни к какому художественному произведению, и вообще к реальному миру. Но избавится от этой тяги – рисовать фантазийные сюжеты – она так и не смогла.

Никитка пришёл после полудня, долго смотрел на новый «шедевр», подперев кулаком подбородок и потягивая невероятно крепкий сладкий кофе, и наконец, вынес вердикт:

– Ну, что я могу сказать… Очень хотелось бы верить, что это утерянная библиотека Ивана Грозного. Только вот буквы какие-то странные, незнакомые. Ты где их взяла?

– Ой, да нигде. Как приснились, так и нарисовала.

– Да уж. Ну и фантазия у тебя. Кстати, купаться едем?

Вода в реке была прохладной даже в самую жару, не успевая нагреться из-за быстрого течения, и оттого привлекала много желающих освежиться. Прислонив велосипеды к ивняку, друзья, сбросив одежду, сразу ринулись к воде. Традиционный заплыв на скорость, до противоположного берега и обратно, в этот раз выиграла Бабаня. Никита смущённо посмеивался, выкладывая на низкий столик фрукты и мороженое, неловко шутил и прятал глаза за тёмными очками.

– Да ладно, Никитка, признайся, что теряешь форму. Совсем тебя твой Федька разбаловал. Глядишь, пока его нет, немного потренируешься. О, смотри, Барбос прибежал! Иди сюда, предатель, – Бабаня развернула быстро тающую мороженку и положила перед псом. Тот умильно улыбнулся, вильнул хвостом и принялся за запретное лакомство.

– Давай-ка и мы приступим, пока не растаяло, – Никита уже было взялся за эскимо, но тут все вскочили и побежали к реке. Из-за многоголосого гама было непонятно, что же случилось, но, пробившись через толпу, они увидели Лидочку, хлопочущую возле матери, лежащей на песке.

– Надо же, как её закрутило-то, прямо в омут, прямо в омут, – слышалось рядом. Вера Павловна не умела плавать, об этом знали все в деревне, и было непонятно, как её угораздило попасть в омут, который блуждал в полутораста метрах вверх по реке. Даже самые опытные пловцы редко пытались идти против течения, только поперёк, что за удовольствие – вместо отдыха что-то кому-то доказывать. А других причин тягаться с рекой не было.

– Где мой матрасик? – слабым голосом прошептала очнувшаяся Вера Павловна.

– Кто-кто? Матросик? – смеясь, спросил кто-то из толпы.

– Да она матрас надувной купила, – сидя возле Барбоса, всхлипывала Лидочка, – радовалась как маленькая. – Я и не заметила, что она по берегу вверх ушла. Видно, решила на нём сплавиться до пляжика, – девушка высморкалась в полотенце и съела виноградину. – Хорошо, доктор сегодня тоже здесь.

Ослабевшая от борьбы с омутом и спасателями, Вера Павловна плюхнулась возле столика на вновь обретённый матрасик и велела дочери:

– Неси наше всё сюда, там где-то минералка была холодная.

После дневного происшествия Смирновы остались на ужин у Бабани. Никита принёс парочку арбузов и медку, Лидочка сбегала за маминым фирменным вареньем из ревеня, а Барбос, объевшись растаявшим мороженым на пляже, завалился под стол, чтобы, ёрзая и вздыхая, мешать остальным.

– И всё-таки, мне кажется, что искусственный интеллект приносит больше пользы, чем вреда, – продолжил начатый на пляже диспут Никита. – Главное, что высвободилось время для творчества, для занятий любимым делом…

– Для безделья, ты хочешь сказать, – перебила его Бабаня. – Нет, ну где это видано, «умная блинница»! Да ладно, блинница, умный унитаз ещё сделайте.

– Баба Аня, зря Вы так, – вступила в разговор Лидочка. – Вот, например, изготовление ядерных батареек полностью под контролем искусственного интеллекта, а ведь там ядерный синтез, большой риск был бы для рабочих, если бы ИИ в своё время не нашёл алгоритм действия этого самого холодного синтеза. Это ведь каждый школьник знает.

– Вот-вот, – Вера Павловна отмахнулась от комара. – Ядерные батарейки делаем, а хорошего средства от комаров до сих пор не придумали. Про мошку я уже вообще молчу. Кстати, я матрас-то как раз на ядерных батарейках купила. Задала маршрут до пляжа, он мне на экране выдал синюю линию, как поплывёт…

– Верочка, кто выдал линию? – вмешалась Бабаня.

– Ну как кто? Матрас, конечно. Нет, ну не матрас, а искусственный интеллект матраса, – Вера Павловна застыла с чашкой в руке, поняв, что ляпнула что-то не то. Бабаня начала тихонько смеяться, к ней подключилась Лидочка, а Никита вдруг фыркнул и зашёлся таким хохотом, что Барбос, как ошпаренный вылетел из-под стола и спрятался под верандой.

Подземелье

Связи с базой не было. С базовым лагерем выкидушки – тоже.

– Мы нашли место, где работает «глушилка», – сообщил запыхавшийся Боря и тут же умолк, увидев светящийся проём арки. – Это что?

– Сработало от сканера, – хмуро сообщил Максим. Боря включил робота и направил к стене.

– Это стена в проёме светится, – предупредил Артур, – там нет прохода.

– Ну не нам же совать туда руку, – разумно рассудила Ира. – Да, периметр не покидать без моего разрешения.

Робот подошёл вплотную к проёму, и, повинуясь ручному управлению, выдвинул щупальце, медленно погрузив его в зелёный туман, и тут же на экран пульта пришли первые данные анализа состава свечения.

– Рентгенолюминофоры, местами фосфор… Странное сочетание, – Максим внимательно изучал поступающие результаты. – Боря, пусть возьмёт пробу материала стены.

– Сейчас включу бур, – тот час же раздалось мягкое жужжание, и свечение вокруг робота пропало.

Проём оказался кирпичным, с покрытием в виде плитки из светящихся в темноте материалов разного состава.

– Ага, значит, оно не сплошное, а отдельными блоками, – сделал вывод Максим. В месте «взлома» решили установить сканер и запустить его из укрытия, – мало ли какие ещё сюрпризы таит в себе каменная арка. Но, за кирпичной кладкой сканер показывал сплошную скальную породу на двадцатиметровую глубину своих возможностей.

– А давайте пару кирпичиков разберём, – азартно предложил археолог, вынимая из кармана складной набор инструментов. Ответом ему был строгий взгляд Максима.

– Ира, Боря, вы отправляйтесь в лагерь, надо наладить связь и принести ещё кое-какое оборудование. А мы с Артуром пока подробнее изучим эту «дверцу». Боря, я тебе скинул список необходимого.

– Я тоже, – Артур быстро что-то дописывал в сообщении. – И пробы передай Антону.

Оставшись вдвоём, друзья перевели робота в автоматический режим и сели пить кофе в ожидании связи.

– Нет, ну вот что значит «не покидать периметр»? – возмущался археолог. – Столько времени теряем.

– Пока не будут готовы анализы арки, всё равно нет смысла что-то предпринимать, – остудил его исследовательский пыл Максим.

Дойдя до «алмазной ветки», как назвал боковой тоннель Боря, они с Ириной взяли необходимые образцы для изучения и двинулись на базу. Рэй, первым встретивший прибывших, тихо зарычал на рюкзак с пробами и присел на передние лапы, как будто изготовившись к прыжку.

– Фу! – Ирина с удивлением посмотрела на пса. – Быстро защиту на рюкзак, Боря, ты первым в душ, потом я.

Душ-дезактиватор не показал никакого заражения, и девушка теперь уже задумчиво посмотрела на пса.

– Странно. Ладно, посмотрим, что покажут анализы. Вы сразу обратно, или дождётесь результатов? – Антон вопросительно взглянул на коллег.

– Сейчас я катушку достану, пообедаем и двинем, – у запасливого Бори в ящике с оборудованием чего только не было, но древняя катушка с проводом – это сильно даже для него.

Обратный путь к старинной арке прошёл без приключений, а к вечеру были готовы и анализы проб. Вначале Антон сообщил, что спецы паука забрали, попеременно хлопая в ладоши, чтобы не развалился от тряски вездеход, а Рэй не отходит от восточной границы периметра и периодически рычит. Что это значит? Он поднес вирт-экран к собаке:

– Рэй, искать! – скомандовала хозяйка, и пёс рванул за лабораторию в тёмную нишу грота у выхода из тоннеля. Спустя минуту взревела сигнализация нарушения периметра и связь прервалась.

Дача

Лидочка сидела на перилах террасы с кружкой какао в одной руке и шоколадным кексом в другой, изредка прислушиваясь к разговору за столом, погружённая в свои мысли.

– Интересно, что там сейчас у Максима происходит? – невпопад встряла она в беседу. Бабаня с Верой Павловной понимающе переглянулись. Они всё еще тешили себя надеждой, что когда-нибудь породнятся. – А вдруг, этих металлических пауков там много, а, мам?

– Ой, не дай Бог, – Бабаня даже вздрогнула от такого предположения Лидочки. – А почему ты спросила?

– Я тут пробовала нарисовать его, совсем замучилась с цветом, – снова невпопад ответила та.

– Хочешь, помогу? – молодо засветились идеей глаза Бабани. – Пошли в студию.

Когда художницы удалились, Никита предложил Вере Павловне перебраться в сад.

– Вера, как Вы вчера съездили в Центр? – этот вопрос беспокоил старого разведчика с утра, но задавать его при всех он не хотел.

– Никита Олегович, Ваши коллеги меня просто измучили расспросами. Столько лет прошло, к тому же я ведь тогда совсем молоденькой была, да и кто будет делиться с практиканткой секретными разработками? Многое из того, что я знаю – просто слухи. Там ещё была какая-то некрасивая история с летучими мышами, то ли им чипы какие вживляли, то ли подсаживали в мозг нейросеть… Что из этого правда, а что нет, теперь уже вряд ли выяснишь, но тогда это была более громкая сенсация, чем «жидкие кубики», – Вера Павловна погладила сидевшего рядом с её креслом Барбоса. – Вы знаете, мне иногда кажется, что Ваш пёс гораздо умнее всех этих кухонь вместе взятых. Он мне сегодня утром принёс плед, который я месяц назад потеряла.

Никита не стал огорчать соседку рассказом о том, что этот умный пёс стащил её плед к себе в будку, когда они с дочерью в очередной раз гостили у Бабани, и та обнаружила интересную подстилку совсем недавно, с руганью вытряхивая серую тряпку с едва узнаваемым африканским орнаментом. Вручную очистила плед от шерсти, сто раз постирала и убрала на веранду, поняв, что в таком виде отдавать его хозяйке стыдно. Но, видимо, пёс решил иначе и вернул покражу.

– Идите сюда! – сияющая Бабаня высунулась из окна мансарды и махнула рукой. Свежий холст на подрамнике как будто светился изнутри каким-то нереальным металлическим светом. На переднем плане стоял «паук», держа в вытянутой клешне переливающийся кубик, а за его спиной полчища собратьев в угрожающих позах терялись у закатного горизонта с низкими тучами.

– Во, смотрите, какой страх мы нарисовали! – Бабаня гордо приобняла Лидочку за плечи. Та смущенно и радостно улыбалась, глядя на соавтора восторженными глазами.

– А что-нибудь повеселее изобразить не могли? – впечатлённый Никита ошарашено уставился на холст, а Вера Павловна, прищурившись, разглядывала «главного героя» картины.

– Откуда такая точная детализация? – задумчиво спросила она художниц. – Даже я уже не помню подробности.

– Это Лидочка запомнила, – Бабаня снова с гордостью посмотрела на девушку и улыбнулась. – Хороший художник получился из тебя, деточка.

Подземелье

Боря суетился, в сотый раз подключая провод связи к аккумулятору, менял батарейки, ругал Антона, и выглядел очень встревоженным.

– Сейчас сгоняю до лагеря, всыплю ему как следует, – ворчал он, не переставая, – наверняка запнулся о провод или дёрнул.

– Давай подождём, – убеждал его Артур, защищая друга.

И оказался прав. Через некоторое время связь восстановилась, и внутри периметра возник аватар Антона. Взъерошенный историк был возбуждён как никогда, и, размахивая руками, объяснял:

– Вы понимаете, оно пролетело мимо меня, я даже уклониться не успел, а провод у него в когтях оказался, ладно потом выронил, когда вверх поднялся, – он направил вирт-экран к своду тоннеля. Там, на узком скальном выступе почти под потолком сидело и шевелилось что-то чёрное, блестящее и огромное, с ярко-красной собачьей мордой и перепончатыми крыльями.

– Летучая мышь! – ахнула Ирочка и схватила за руку стоящего рядом Артура.

– Ага, птеропус вампирус, – всё еще возбуждённо пояснил Антон. – Распознаватель определил. Я его еле нашёл в ящике. Вечно у тебя бардак, Арчи, всё вперемешку. Сам в следующий раз буду оборудование паковать. Кстати, у Дракулы размеры намного больше, чем обычно – два ноль семь размах крыльев.

– А обычно – это сколько? – спросил Максим. И тут же спохватился:

– У Дракулы?

– Ну да, вампирус же. Сто шестьдесят сантиметров, где-то, самые крупные. И вообще, они в Индонезии водятся, как этот сюда попал?

– А помнишь, Максим, та женщина за столом в беседке говорила, что она практику в Индии проходила? – не выпуская руки Артура, обернулась к командиру Ирина. Максим сдвинул брови, то ли вспоминая, то ли недовольный парочкой, стоящей напротив.

– Вера Павловна, – уточнил он. – Боря, мы можем связаться с моими отсюда?

– Конечно, хоть с Америкой. Связь-то ведь не на длину провода, – ухмыльнулся «слесарь».

– Ты там поаккуратнее с вампиром, – попросил историка Максим. – Помощь нужна?

– Нет, – Антон посмотрел в сторону. – Мы с Рэем справимся, я думаю.

Анализы проб арки ничего интересного не выявили, зато «алмазная ветка» преподнесла сюрприз – это и вправду были алмазы. Причём, никакого отношения к скальным породам подземелья они не имели. Антон выяснил, что кристаллы искусственные и носят следы механической обработки, а один из них напоминает карту памяти – с такими экспериментировали ещё до Взрыва. Только вот информацию пока считать не удалось, но он что-нибудь придумает, поднимет архивы, вдруг получится. Почему в этом месте теряется сигнал связи, пока выяснить не удалось.

Всё это время робот-уборщик методично очищал стену с аркой, освобождая от скопившейся пыли и плесени, пока вдруг не остановился у центра верхней дуги. Раздалось тихое жужжание, из стены выдвинулся ровный треугольник небольшого размера, остриём вниз, раздался тихий шелест, и «дверь» арки стала медленно уползать в стену. Вместо скалы, показанной сканером, перед учёными был тёмный тоннель.

На разведку в открывшийся проём решили вначале отправить одного робота, но Боря настоял на своём сопровождении «питомца», благодаря чему оказался обвешан кучей мигающих датчиков, которые ловко нацепила на него Ирина.

– Боря, ты бы уже дал имя уборщику, а то прямо не знаю, как и обращаться к этому первооткрывателю, – серьёзно предложил Максим.

– Давно пора, – довольно оглядывая Борю, поддержала девушка. – Например, Игорёк.

– Почему Игорёк? – растерянно спросил тот.

– А мне нравится, – рассмеялся Артур, – ему подходит.

Тоннель за аркой был чище основного. По мере продвижения вперёд, на стенах появились странные гладкие выпуклости, напоминающие полусферы футбольных мячей. Пробы отбирал робот, резво бегая по стенам и своду, коврик ловко собирал их, и Боря заскучал. Остановившись возле одного «полумяча», он погладил рукой грани, в тот же миг сработал датчик «биология», и полусфера залила тоннель тёплым мягким светом.

– Назад! – жёстко скомандовала Ирина, Боря отпрыгнул в сторону. Одновременно зажглись все полусферы, находившиеся в зоне видимости датчиков. Ирина посмотрела на Максима, тот кивнул, и она уже более ровно сказала:

– Боря, возвращайтесь.

Дача

Трёхстороннее совещание проходило поздно вечером даже для участников экспедиции, а Бабаня с командой и вовсе собрались в беседке за полночь – разница во времени. Наибольший фурор во время связи с «большой землёй» вызвала картина с «пауками». База и «выкидушка» были поражены детальной прорисовкой робота-паука, натуралистичной передачей цвета, и это отчасти скрашивало гнетущее впечатление от сюжета полотна.

– Прямо какое-то восстание роботов, – резюмировал Максим после долгого изучения совместного творчества Бабани и Лидочки. – Лидочка, ты по памяти рисовала?

– Ну да. Я его как увидела, сразу сниться начал. Вот именно так, будто их много. И как-то страшно, – девушка зябко передёрнула плечами. – А потом, когда стали рисовать – страх прошёл.

Боря восхищённо смотрел на Лидочку, не замечая многозначительных переглядываний товарищей и бдительного наблюдения за ситуацией матери художницы.

– Вера Павловна, мне передали, что Вы в разговоре упомянули про эксперименты над летучими мышами в Индии, – академик загадочно улыбнулся. – Антон, покажи, – он повернулся к аватару выкидушки, картинка ушла в сторону, и перед удивлённой публикой предстало невероятное зрелище: на крыше камерального блока сидел огромный летучий мышь, красная морда которого выражала полное удовлетворение жизнью. Раздался одновременный многоголосый вздох, и все заговорили наперебой, стараясь получше разглядеть «монстра».

После того, как волнение улеглось, Антон представил отчёт об изучении мыша, и оказалось, что никакое чипирование у него не обнаружено.

– Не знаем, где он берёт еду, но совсем не голодный и ужасно разборчивый, – подключилась к разговору Ирина. – А еще, Дракула подружился с Рэем, тот ему бананы с кухни таскает. Подкупил, видимо.

– Вот уж действительно – Дракула, – Вера Павловна передёрнула плечами, точь-в-точь, как до этого Лидочка. – А впрочем, он довольно симпатичный. Кстати, в Индии проводили эксперименты над обычными летучими мышами, а этот – лисица.

– Насчёт пауков-кубиков информацию сбросят после детального исследования. Вы там если ещё найдёте таких – ничего не предпринимайте, мало ли что, – Никита потёр подбородок и серьёзно посмотрел на академика. – Держите в курсе. И обеспечьте полную безопасность команды, пока не будет ясности, с чем мы имеем дело.

– Хорошо, Никита Олегович, договорились, – Завадов тоже был обеспокоен сложившейся ситуацией. Его тревожило, что после находки паука события понеслись вскачь, рискуя выйти из-под контроля.

Обменявшись новостями и поварскими рецептами, совещание свернули по фирменной команде академика «пора отбиваться!», и, перегруженные информацией, разошлись по домам.

– Никитка, как думаешь, у Максима с этой Ириной что-нибудь путное получится? – задала Бабаня больше всего занимавший её вопрос.

– Будем надеяться, Аннушка, – Никита задумчиво помешивал ложкой уже остывший кофе. – Меня знаешь, что удивляет во всей этой истории? Где находит пищу Дракула? Местность заражённая, а питаются эти лисицы исключительно фруктами. Там и до взрыва с фруктами было не очень, широта не та, а сейчас и вовсе…

– Мне кажется, что экспедиция не будет отвлекаться на такие мелочи, Никитка.

– Не скажи, это очень даже не мелочь. Значит, где-то поблизости есть либо сад (что весьма фантастично), либо – промышленные теплицы. А сами по себе теплицы не обслуживаются. Как-то так, Аннушка.

– Им что, угрожает опасность? – вскинулась Бабаня.

Подземелье

Утром на планёрке было решено усилить «выкидушку» электриком и ещё одним «сторожем». Вездеход забили до отказа: помимо продуктов и дополнительного бокса-трансформера, Лариса пыталась в него «впихнуть невпихиваемое» – мобильный медицинский модуль под кодовым названием «мало ли что».

Когда транспорт команды усиления припарковался рядом с первым вездеходом у входа в подземелье, его встречала живописная группа товарищей во главе с Рэем и мышем на заднем плане.

– Ну что застыли? Разгружаемся, – скомандовал Максим, и, после объятий и радостных приветствий, люди присоединились к роботам-грузчикам.

Ильсияр, никому не доверяя, пыхтя, тянула по каменистому полу вьючник с оборудованием, разрешив помочь себе только Ирине. Вдвоём, под смеющимися взглядами ребят, пунцовые от усилий девушки доволокли ящик до уже развёрнутого бокса и встали, озадаченные следующей проблемой: и как его туда втащить? И тут лицо Ирины озарила идея:

– Щас! – она подняла вверх указательный палец и скрылась в лаборатории. Ильсияр и Иван Белов (начальник «сторожей» сам отправился на усиление) в удивлении застыли, глядя на Ирину, выплывающую из двери камералки на ковре-самолёте с диковинным восточным узором. Сложив ноги в позе «лотос» и навернув на голову чалму из фольги, девушка сложила руки на груди, поклонилась и спрыгнула с ковра, приземлив его перед остолбеневшими друзьями. Чего-то там черкнув по узору коврика, Ирина загнала его под вьючник и гордо вошла вслед за поклажей в бокс.

– Ира, так ведь можно было его от вездехода так притащить! – возмутилась Ильсияр.

– Можно было и роботу-грузчику его вручить, – засмеялась в ответ Ирина. Главный электрик застыла в недоумении, потом хлопнула себя по лбу и начала хохотать:

– Так ведь ценное оборудование! – сквозь смех, заикаясь и вытирая слёзы, объясняла Ильсияр и смеялась ещё сильнее.

Дракула выбрал Ильсияр себе в хозяйки, чем очень расстроил Антона, метившего на это место. И когда утром значительно пополнившаяся команда отправилась к арке, мыш присоединился к уходившим. Иван с Рэем остались в лагере вдвоём.

На этот раз исследовать тоннель за аркой были направлены Ильсияр и Артур, Антон с Борей и роботом Игорьком ушли изучать алмазную ветку, оставшиеся в периметре Максим с Ириной включили контроль и увеличили вирт-экраны для наблюдения за обеими группами.

Полусферы слабо мерцали в свете фонарей, парящий под сводом Дракула создавал атмосферу средневековой мистики, датчики на Артуре мигали в форме скелета, и Ильсияр вдруг почувствовала себя неуютно. Нет, не то чтобы она испугалась, но в такой ситуации девушка оказалась впервые, и утешало только то, что историк вёл себя как ни в чём не бывало, и даже иногда насвистывал весёлый мотивчик. После двухсот метров пути исследователи остановились и развернули каждый своё оборудование. Ильсияр наладила освещение тоннеля и осторожно подключила к полусфере определитель.

– Арчи, подойди, – позвала она напарника, уже во всю увлёкшегося изучением освещённого отрезка тоннеля. – «Биологию» не показывает. Что бы это значило?

– Боря в прошлый раз потрогал «мячик» рукой, – Артур уже было потянулся к полусфере, но был остановлен командой «стой!», произнесённой жёстким голосом Ирины. – Это не честно, вы нас видите, а мы вас – нет, – он быстро отдёрнул руку.

– Артур, давай не будем рисковать. Знаю я вас, фанатов археологии, – подключился Максим. В это время на вирт-макете пройденного пути мелькнула тень мыша, и, громко щёлкнув, связь прервалась.

Робот-уборщик Игорёк деловито шагал впереди своих спутников, и казалось, после обретения имени, стал более важным, что ли. Боря довольно поглядывал на железного друга и не заметил, в какой момент шаги Антона за спиной стали не слышны. «Самодовольный дурак», – ругнулся робототехник и повёл фонарём в обратном направлении. За поворотом алмазной ветки слышалось постукивание молотка. Облегчённо вздохнув, Боря направился на звук, приказав Игорьку дожидаться на месте. Увидев Антона, увлечённо что-то отбивающего от стены, «слесарь» улыбнулся и похлопал друга по плечу:

– Не забывай, что за нами подглядывают.

– А, да, точно, – обернулся Антон. – Макс, ты меня видишь?

– Видим вас, говори, – раздалось в наушниках.

– Тут какая-то штуковина в стене, вроде бы «механика», но сидит плотно.

– Механика? – Боря наклонился к находке. – А чего ж меня не позвал?

– Да вот только собирался, – Антон виновато улыбнулся. – Как думаешь, что это?

– Похоже, это и есть «глушилка». Древняя какая-то, – робототехник внимательно изучал предмет в стене. – Плотно сидит. Интересно, если вынуть, то перестанет работать?

– Макс, мы, кажется, «глушилку» нашли! – радостно воскликнул Антон и поперхнулся. – Боря, связи нет.

Экспедиция

Получив доклад от Белова, академик быстро объявил общий сбор, и когда все подтянулись в штаб, устроил «разбор полётов».

– Вера Александровна, как могло такое случиться? – грозно вопрошал Петрович, сдвинув брови и уперев кулаки в стол. – Связь – это ваша прерогатива, необходимо немедленно выяснить причину её отсутствия и устранить!

– Виктор Петрович, не вижу повода паниковать. На месте работает отличный специалист, я уверена – Боря справится. Мы все в курсе, что источник подавления сигналов находится в районе алмазной ветки, именно там сейчас находятся Боря с Антоном. Когда вернутся обратно, в основной тоннель, по проводной связи обсудят проблему с руководителем. Чего раньше времени волноваться? Давайте подождём.

– Хорошо, Боря с Антоном в алмазной ветке, но связь пропала и у второй группы, которая исследует тоннель, расположенный гораздо дальше «глушилки». И она не может быть причиной потери связи с «периметром» у арки, – не успокаивался академик. – Считаю, необходимо туда направить еще одного специалиста для подстраховки.

– Да, согласна. Сама поеду. Ребята, готовьте транспорт, – Вера Александровна махнула «слесарям» рукой и отправилась экипироваться на «выкидушку». Уже через полчаса она в костюме химзащиты ловко оседлала нагруженный под завязку «Донат» и умчалась в сторону подземелья.

Внештатные ситуации всегда выбивали Заваду из колеи. Академик никак не мог смириться с тем, что иногда они, ситуации, выходят из-под его контроля. Проводной связью не пользовались уже много десятилетий, и если бы не запасливый Боря, все исследования – коту под хвост. Виктор Петрович надеялся, что и в этот раз всё разрешится без эксцессов, и можно будет работать в прежнем режиме, как было запланировано ещё на «большой земле». Невероятно большой объём разнообразной информации, которая стекалась вначале к руководителям подразделений, а потом, переработанная ими, к нему, начальнику экспедиции, требовал систематизации перед отправкой в институт, на основании которой, вкупе с общей информацией, будут сделаны научные выводы.

…– Несмотря на все усилия, оказалось очень сложным удержать развитие искусственного интеллекта в определённых рамках, под полным контролем. Примером тому – смешная, и одновременно тревожная, история с «умными» блинницами. К тому же, надо честно признать, что терроризм существует и в наше время, когда, казалось бы, для него нет никаких предпосылок, – Василий Павлович Горыныч, директор ВЦеБУНа, сделал глоток воды из стоящего рядом стакана, перевёл дух, и продолжил выступление. – Уже более тридцати лет мировая экономика не зависит от оборота денег, финансовые структуры почили в Бозе. Наши дети и внуки знают об этом только из школьных учебников истории, да из рассказов свидетелей тех времён, времён эпохи ежедневных войн и террора, закончившихся величайшей мировой трагедией. Но не будем углубляться в историю – поговорим о дне сегодняшнем. Виктор Петрович, Вам слово.

Академик включил аватар выступающего, сразу увидев всех удалённо присутствующих на конференции, пригладил волосы ладонью, и, развернув вирт-макет, начал:

– Приветствую, товарищи. Наша экспедиция по восстановлению исторического образа очередного памятника мировой культуры, столкнулась с интересными археологическими находками, которые полностью перевернули научные представления о технологиях двадцатого и начала двадцать первого века, в котором мы с вами живём…

Часть 4

Подземелье

Не прошло и десяти минут с момента потери связи с группами, Максим даже не успел принять решение в этой нестандартной ситуации, как из арки вылетел Дракула, покружился над «периметром», хлопая крыльями, защёлкал, и влетел обратно в тоннель.

– Следи за связью, – сказал он Ирине и вслед за мышем быстро исчез в темноте арочного проёма. Ира смотрела на пустые экраны и сосредоточенно думала о том, что Максим занимает слишком много места в её голове. А ведь он почти не замечает в ней женщину, видит только «сторожа», спеца, и даже если она выкрасит лицо зелёнкой, наверное, не удивится. Даже не обратит внимания. Ну, зелёная Ирина, и что?

Максим бежал вслед за мышем, паники не было, скорее – любопытство. Подумаешь – связь пропала. Это же подземелье, всякое бывает. Фонарь прыгал, не давая чёткой картины пути, поэтому, когда вдруг резко стало светло, он не понял, что произошло, и на секунду ослеп. Когда зрение вернулось, Максим увидел перед собой разъярённую Ильсияр и смущённого Артура, держащего в руках мяч-полусферу.

– Вот, командир, смотри, что делает с милой девушкой мужская работа, – попытался пошутить историк.

– Ты зачем оторвал лампочку?! – возмутилась Ильсияр.

– Да не отрывал я, – оправдывался Артур, – она мне сама в руки упала.

– Ага, ещё скажи, что Дракулы испугалась, – уже более спокойно парировала девушка.

– Стоп, – Максим строго посмотрел на обоих. – Со связью что?

– Не знаю, – хором ответили те.

– В какой момент она пропала? – ребята переглянулись, пытаясь вспомнить.

– У нас всё это время вирт-макет работает, можно посмотреть, – сообразила Ильсияр. Из записи стало ясно, что связь пропала в момент, когда мыш пролетел по пройденному участку тоннеля. Причём, пролетел как-то уж слишком быстро.

– А это точно он? – задумчиво спросил Максим.

– Да точно, командир, здесь других нет…

Артур переглянулся с друзьями и рванул по обратному маршруту. Вирт-макет засветился экраном, и когда Артур поднял вверх голову, под сводом обнаружилось семейство из мамы-мыши и двух мышат. Вскоре к ним присоединился Дракула.

– Как они здесь оказались? – удивлённо прошептала девушка. – Ведь дверь была закрыта…

– Значит, где-то есть сквозной проход, – так же тихо ответил Максим. – Вернее – пролёт.

– А что со светильником делать? – невпопад спросила главный электрик.

– Взять как образец для изучения.

– Так он же живой, – растерянно констатировала Ильсияр.

– Будь с ним понежнее, – усмехнулся командир. – Возвращаемся. Будем провод тянуть, пока только так.

Спустя некоторое время, в «периметр» возвратились и Боря с Антоном. Игорёк нёс странную металлическую коробку, из которой торчали провода.

– Это «глушилка», – сводя на нет триумф Антона от находки, буднично сообщил Боря. – Антоха нашёл и сковырнул со стены.

– Ой, так, может, и в нашем тоннеле такая же штука? – загорелась Ильсияр.

– В вашем, – сделала ударение Ирина и улыбнулась, – наверняка посимпатичнее.

– Сейчас перекусим и посмотрим, – сказал неромантичный Боря и пошёл в столовку.

Бабаня

Вот, Никита, зараза, что-нибудь скажет, а потом эта мысль вертится в голове, как паранойя. Бабане не давали покоя слова старого друга о письменах на её новой картине, где изображена старинная заброшенная библиотека. Засев за компьютер, она с головой погрузилась в архивы, но поиск по тексту ничего не дал. «Абракадабра какая-то. Приснится же», – разочарованно подумала Бабаня и сварила какао. Этот напиток всегда её успокаивал, как воспоминание о счастливом безоблачном детстве.

– Да выкинь ты уже эту рухлядь! – вздрогнув от неожиданного появления Никиты, она плеснула какао на любимую футболку, ойкнула, со стуком поставила кружку на подоконник и бросилась за тряпкой – стереть кружок с белоснежной поверхности…

– Инфаркта моего хочешь?! – Бабаня упёрла руки в боки и, переведя дух, потёрла тряпкой пятно на футболке. Никита невозмутимо стоял, прислонившись к косяку. На одной руке, как полотенце у официанта, висел заспанный кот, в другой красовался традиционный арбуз. – И не рухлядь это вовсе. Не зря же их до сих пор выпускают.

– Ага, для таких же, как ты, консерваторов.

– Консерватор, конечно. Ты же мои консервы и лопаешь зимой.

Привычная пикировка закончилась, очередной кружок от какао остался мозолить глаза на белом подоконнике, а из турки, как всегда, сбежал кофе.

– Что искала? – с любопытством спросил Никита.

– Да письмена, что мне приснились.

– Это которые на картине?

– Ну да.

– Помочь?

– Так я, вроде, всё пересмотрела.

– А я незамыленным взглядом.

– Ну, поищи.

Уже закончился арбуз, стол заполонили ряды перевёрнутых на крышки банок, закатанных параллельно поискам и разговорам по душам, друзья переместились на террасу встречать закат, а поиски, так и не давшие результата, единогласно перенеслись «на потом».

– Слушай, Никитка, а с кубиком что-то выяснили? – продолжая начатый разговор, спросила Бабаня. – Или это тайна?

– Да никакой тайны нет. Индийцы этих роботов создавали для наружных работ на орбитальной станции, а чтобы проще хранить и транспортировать, они и меняют форму на кубик. Только одна проблема возникла, когда кубик становится пауком, включается мощная вибрация (ну, ты видела). И от этого побочного эффекта индийским учёным избавиться так и не удалось.

– А зачем их украли, если они не доделанные?

– Видишь ли, любое бытовое или гражданское изобретение можно применить как военное. Когда поймём, что за ценности хранятся в этом подземелье, тогда возможно будет узнать, кто их туда положил.

– И зачем, – Бабаня почесала кота за ушком и вздохнула. – Мне бы таких парочку, урожай собирать.

Никита рассмеялся, представив, как Фёдор командует пауками, хлопая в ладоши, а яблоки от вибрации сами падают в корзины. Он скучал без своего виртуального денщика, но полноценно наладить такой необычный умный дом дистанционно – невозможно. А видеть «урезанного» Фёдора Никита просто не мог. Да и не хотел.

Экспедиция

После онлайн-конференции академик Завадов вызвал к себе руководителей подразделений и устроил мозговой штурм.

– Мне кажется, ещё рано делать какие-то выводы, – старший археолог Туманов всю ночь просидел в архивах спецслужб и был недоволен результатом, – мы не сдвинулись с места ни на йоту. Пока. Надо форсировать изучение тоннелей, особенно того, что за аркой. Ребята сообщили, что там есть сквозной проход.

– Можно использовать Рэя, – Белов подозвал пса, и тот появился в аватаре командира «сторожей», выражая готовность слушать и понимать. Обстановка немного разрядилась, и все заулыбались. – С минуты на минуту прибудет Вера Александровна, и мы с Рэем сразу двинем к ребятам. А она будет здесь, на месте, нас координировать.

– «Шаманы» завершают обработку поступивших данных, как только будут результаты – сообщу, – академик закончил совещание и повернулся к Ларисе. – Ну, что скажешь?

– Изменения минимальные, но я просто уверена, что на ребят воздействует какое-то излучение.

– Приборы ничего не фиксируют, – Завадов задумался. – Это точно излучение?

– Симптомы похожи, но не на сто процентов.

– Радиация?

– Возможно, ионизирующее.

– Насколько оно опасно?

– Пока не понятно.

– То есть, где-то в подземелье включено оборудование, которое генерирует электромагнитные волны или ионы. Так?

Лариса пожала плечами, и Виктор Петрович понял – чтобы продолжить работу, надо в первую очередь найти это самое оборудование.

Результаты исследований «шаманы» предоставили к вечеру.

– Ошибки быть не может? – академик встревожено посмотрел на айтишников, те, не сговариваясь, кивнули головами. – Сколько времени вам нужно, чтобы отключить коллайдер?

– Сканеры дадут полную картину через семь часов, тогда можно будет установить дистанционную связь с пультом управления, – один из «шаманов», развернул вирт-макет коллайдера и указал на красные точки в чертеже. – Это сопряжения, которые дают сбой в общей картине устройства. Мы ещё не до конца поняли принцип работы этого мини-коллайдера. Видимо, где-то образовалась брешь, найдём – закроем утечку излучения.

– Вот тебе и оборудование, которое мы искали, – академик покачал головой и взглянул на Ларису. – Продержимся?

– Думаю, да. Верочка уже добралась, я ей дала упаковку пластырей, так что, хватит на всех.

– А пёс?

– На ошейник приклеят.

– Ребята, выясните, может ли излучение стать причиной очистки территории от химического заражения, – обратился к «шаманам» Завадов.

– Будет сделано, Петрович.

Подземелье

Белов вышел на связь с базой сразу по прибытии Веры.

– Планы поменялись. Рэя отправили к Ирине, а мы руководим работами отсюда. Если будет нарушение периметра, Вере одной не справится.

– Да, я буду постоянно в камералке, чтобы сразу обрабатывать образцы и проводить анализ общей ситуации, за периметром следить некогда. Рэй курьером поработает, будет доставлять пробы, – Вера улыбнулась. – Всё, конец связи.

Академик понимал желание Белова «быть на передовой», но первейшая обязанность «сторожей» – охрана периметра.

Для участников «выкидушки» известие о непонятном излучении стало неприятной новостью, но когда Завадов сообщил, что источник определён, все вздохнули с облегчением. Рэй, нагруженный как мул, появился неслышно, заставив вздрогнуть от неожиданности всех, кроме Ирины.

– Обклеиваемся, – скомандовала она и открыла упаковку с пластырями.

– Сейчас мои скинут точку расположения коллайдера, и выдвигаемся, – Максим посмотрел на Ирину и Антона. – Вы страхуете. Боря, посылай Игорька в «алмазку», он уже «на проводе»?

– Да, – робототехник закончил проверку робота-уборщика, навесив на него дополнительные функции исследователя. – Справится, я думаю. Коврик, если что, ребята ему отправят.

– Пусть грузчика с собой возьмёт. Коврик мы забираем.

Убытие роботов в Алмазную ветку сопровождал бодрый мотив «Прощания славянки», который виртуозно высвистывал Артур.

Дракула с семейством находились на прежнем месте, как будто охраняли конечную точку прежнего маршрута учёных. Команда из трёх специалистов, во главе с Максимом, остановились, чтобы сориентироваться, куда двигаться дальше. Место нахождения коллайдера было почти в трёх километрах от них, но вирт-макет рисовал странный загогулистый путь в виде спирали.

– Возможно, это другие уровни, – задумчиво сказал Артур.

– Да, похоже на серпантин, – кивнул Максим. – Боря, просканируй.

Издалека спираль напоминала разжатую пружину, повисшую в космосе, и Ильсияр, охнув, замерла в восторге. Вдруг, Дракула сорвался с места и бесшумно исчез в тоннеле. Группа двинулась за ним, убыстряя шаг, все четверо были охвачены азартом исследователей, любопытством и предчувствием новых открытий.

– Да, без Игорька плохо, – огорчённо заметил Боря, – никто дорожку не мостит.

– Разбаловал он тебя, – рассмеялся Максим. – Респираторы надеваем – Дракула пыль поднял.

Видимость упала и Боря включил сканер, чтобы в пылевом облаке не налететь на острый выступ или, того лучше, не проглядеть резкий спуск. И как раз вовремя, потому что впереди был тупик.

– Не понял, а Дракула где? Или он сквозь стены умеет проходить? – удивился шедший первым Артур. Боря направил сканер вверх, но там мыша тоже не было.

– Может, мы какой-нибудь поворот проскочили? – Ильсияр сняла респиратор, и парни сразу заметили, что пыли в воздухе нет.

– Точно. Или всё-таки прошёл сквозь стену? – Боря посмотрел на Максима, изучавшего проделанный путь на вирт-макете.

– Кстати, светильники тоже раньше закончились, – Ильсияр ткнула пальцем в карту. – Вот тут, семьдесят метров назад. Тогда же и пыли не стало.

– Странно. Сканер никакого бокового коридора не отметил, – Максим развернул экран, увеличив в два раза, и тут все увидели длинную узкую вертикальную щель справа от последнего полумячика. – Возвращаемся. Скорее всего, туда и нырнул наш мыш.

Ирина была категорически не согласна с тем, что осталась в периметре. А когда группа сообщила об узком проходе в скале, рассуждая, кто пойдёт первым, ёё профессиональное чутьё просто кричало, что она должна быть там! Результатом долгого спора стало решение командира послать первым в расщелину Рэя. Теперь уже пёс сверкал датчиками и видеокамерой во лбу, невозмутимо реагируя на возмущение хозяйки, цеплявшей «каплю» микрофона на ухо шерстяного друга.

Когда светящийся, как собака Баскервиллей, первопроходец появился возле расщелины, уже были получены данные со сканера. Проход рассекал скалу толщиной почти четыре метра и выводил в огромное помещение, примерные размеры которого в ширину составляли около полутораста метров, глубину и высоту предстояло измерить при попадании внутрь. Также стоило учесть, что метровая ширина щели в центре пути сужалась до тридцати пяти сантиметров.

– Рэй, вперёд! – скомандовала Ирина, и пёс осторожно вошёл в расщелину. – Не торопись, Рэй, иди медленно. Посмотри вверх. Молодец, мальчик, умница, – прямой эфир дублировался на вирт Ирины, Белова и академика. Максим с командой внимательно наблюдали за показаниями датчиков непосредственно у входа, готовые при первых признаках опасности ринуться спасать четвероногого товарища.

Вдруг, с противоположной стороны прохода раздался крик Дракулы, мыш как будто предупреждал Рэя о чём-то, и тот гавкнул в ответ, а следом устрашающе рыкнул, быстро проскользнув самое узкое место «песочных часов» расщелины и остановился как вкопанный на выходе из неё.

– Рэй, посмотри вниз! – Ирина заглушила внутреннюю тревогу и решила довериться предчувствию. Камера вывела на экран изображение глубокого колодца и край уступа, на котором стоял пёс. Напротив, по другую сторону пещеры, сидел Дракула, вцепившись когтями в остриё тускло светящейся пирамиды, высотой около трёх метров. За его спиной чернел проём высокого тоннеля, а на овальном выступе под куполом свода мигали разноцветные огни, напоминая огни далёкого города.

Кольцевой выступ двухметровой ширины обрамлял идеальный круг провала. Когда Рэй повернул голову вправо, стало понятно, что это балкон, огороженный высокими металлическими перилами.

– Интересно, почему напротив расщелины нет перил, – задумчиво сказал Максим.

– Возможно, это какой-то технологический проход? – академик отставил кружку с чаем и вопросительно посмотрел на Ирину. – А может, Рэй пройдёт до места, откуда будет видна расщелина?

– Рэй, направо!

Пёс послушно повернул и медленно двинулся вперёд. Тут заволновался мыш, взлетел и начал медленно кружится над провалом, как будто страхуя Рэя, внезапно в его лапах оказался камень, который он с криком бросил вниз. Раздался глухой стук, камень подпрыгнул и откатился в сторону, как бы повиснув в пустоте. Раздался удивлённый вздох всех наблюдающих за этим невероятным зрелищем, и громкий лай пса, закончившийся рычанием. Рэй посмотрел на расщелину, медленно вернулся и осторожно ступил на прозрачную «крышку» провала.

Дача

Привычка без сожаления выбрасывать все ненужные вещи, более года не бывшие в использовании, сыграла с Бабаней злую шутку. Она так и не смогла найти «Большую советскую энциклопедию».

– Неужели выкинула? – бормотала она, спускаясь со стремянки. Огромная отцовская библиотека в дубовых шкафах до потолка занимала половину кабинета, и поиски продлились до полудня. Вспомнив о завтраке, Бабаня тяжело вздохнула и отправилась на кухню.

– Никитка, ты, случаем, не брал у меня энциклопедию? – одновременно звоня другу и доставая из холодильника яйца для глазуньи, она неловко повернулась и выронила смартфон. – Да чтоб тебя!

– Что это у тебя с настроением? – донеслось снизу, Бабаня наклонилась, и яйца тоже оказались на полу.

– Приходи, если не занят. У меня падучий день.

Никита пришёл с огромным фолиантом в руках, сильно потрёпанным и пыльным. Расположившись на террасе, он потягивал традиционный кофе, и, пока подруга завтракала бутербродами, рассказывал:

– Я всё перерыл, думал, вековой пылью покроюсь, но всё-таки вспомнил, куда «прибрал» твою энциклопедию. Не поверишь – на чердаке нашёл, в старом диване. А зачем она тебе?

– Да хотела посмотреть, какие письмена бывают, сравнить с моими.

– Не дают покоя? – сочувственно спросил Никита.

– Угу, – Бабаня подперла щёку рукой и грустно улыбнулась. – Паранойя?

– Не кисни, это дух исследователя.

Телефон зазвонил внезапно, заставив вздрогнуть обоих. Завада на другом конце света был бодр и весел, взахлёб рассказывая о находках в старом подземелье. Наконец, не выдержав, он предстал перед друзьями аватаром, и сразу за его спиной возникли Лариса, старший археолог Туманов и шаманы.

– В результате, мы нашли коллайдер и хранилище пауков-кубиков. Их там огромное множество, так что, Аня, ваша с Лидочкой картина оказалась пророческой. Шаманы отключили коллайдер, сейчас ждём специалистов, будем им передавать находку. Алмазная ветка тоже много сюрпризов преподнесла, и ещё преподнесёт, уверен. Кстати, Максим просил сегодня вечером на общее собрание пригласить Смирновых, вы не в курсе – почему? Хотя, я с Верой Палной хотел бы переговорить по поводу её практики в Индии. До вечера!

Академик отключился, оставив ошарашенных Никиту с Бабаней разбираться с информацией, которую он вывалил на их бедные головы.

– Ты что-нибудь понял?

– Только то, что ты провидица. Если с кубиками всё сбылось, то и письмена найдутся. Вот тебе и падучий день…

Академик долго не мог начать совещание, так как все пытались узнать о здоровье и мыслях близких и не очень близких людей. Отовсюду слышался смех, а одновременные вопросы и ответы превращались в беспорядочный птичий гомон. Наконец, Петрович перестал пытать расспросами Веру Павловну и хлопнул в ладоши:

– Итак, давайте все успокоимся и обсудим накопившиеся сведения, чтобы взглянуть со стороны на те находки и открытия, которые были всеми нами сделаны и в экспедиции, и вне экспедиции. Максим, сначала ты и твоя команда. Очень уж в этот раз у нас занятная «выкидушка» получилась, богатая на находки и приключения.

– Я постараюсь коротко, иначе, совещание на неделю затянется. Первое: алмазный тоннель оказался хранилищем информации на кристаллах-носителях, что такое возможно – давно было известно, но из-за разрушения большого количества искусственных минералов, сведения могут оказаться неполными. Сейчас их расшифровкой занимаются специалисты ВЦеБУН («Всемирный центр безопасности управления нейросетями» - авт.). Второе: коллайдер оказался очень необычным, в форме правильной спирали, уходящей вглубь подземелья на восемьсот метров, высота грота над «крышкой» коллайдера – сто тридцать метров. На местности купол грота сопряжён с высоким холмом, напоминающим усеченный конус. Третье: излучение, которое заметила Лариса, а наши приборы проглядели, носит необычный характер, его сейчас изучают медики и физики всего мира. Мои ребята нашли место повреждения корпуса коллайдера и дистанционно отключили эту махину. Спецы, прибывшие вчера, уже начали ремонт пробоины, надеюсь, они установят и причину её появления. У меня пока всё.

– Теперь по поводу кубиков, – Вера Александровна раскрыла вирт-макет и развернула кубик в паука, – это гениальные роботы-ремонтёры. Мои мальчишки разобрали их, что называется, по винтикам. Хотя, конечно никаких винтиков у них нет. С момента их изобретения прошло более тридцати лет, технологии сделали огромный скачок, но, чтобы не превращать совещание в лекцию по робототехнике, скажу кратко – мы решим проблему вибрации. Надеюсь, что быстро решим. И отдельное спасибо Игорьку – это наш робот-уборщик – за несколько открытий, сделанных самостоятельно. Теперь мы повысили его до универсального робота, всё-таки не зря он получил даже имя. Та программа, которую в него заложил Боря, оказалась этаким блоком развития, который помог нашему Игорьку управлять роботом-грузчиком.

– Кстати, когда они появились в гроте управления из боковой двери, даже Рэй с Дракулой обалдели, – встрял пунцовый от похвалы Боря и посмотрел на Лидочку. Та, как всегда, невозмутимо восседала на перилах террасы и делала вид, что не принимает участие в совещании. Но Бабаня понимала, что художница только кажется флегматичной. И кто знает, куда приведёт её страсть к рисованию и неподдельный интерес к Боре, упросившего Максима пригласить Смирновых на совещание.

– Да, у меня как раз есть запись этого момента, – рассмеялась Ирина, и Бабаня с Никитой заметили руку внука на её плече. – Максим, я покажу?

…Рэй аккуратно шёл вперёд по абсолютно прозрачному полу грота в сторону пирамиды, на которую снова уселся мыш. Когда пёс по команде хозяйки поворачивал голову то вправо, то влево, наблюдатели могли видеть весь периметр огромного купола. Вдруг, он резко остановился и сел, Дракула раскинул крылья одновременно с громким вскриком, оба повернули головы – Рэй направо, а мыш налево – и все увидели открывающийся с тихим шипением проём, в который просунулось металлическое щупальце. Следом на кольцевой балкон грота выплыло бесформенное «тело» грузчика, а за ним появился светящийся как новогодняя ёлка, Игорёк…

– Наши роботы обнаружили много интересного в алмазном тоннеле, – продолжила руководитель «слесарей». – Одно открытие – прямо мирового масштаба. Артур, теперь тебе слово.

– Ну, то, что все тоннели между собой соединяются, вы уже поняли. Но самое главное: алмазные карты памяти – это оцифрованная библиотека, найденная Игорьком. Именно этот тоннель ведёт к уникальному хранилищу древних, и не очень древних, книг и манускриптов, – Артур перевёл дух и открыл вирт-макет с изображением библиотеки.

– Ну-ка, ну-ка, вот этот свиточек поближе покажи, – Никита внимательно всмотрелся в приближенный пергаментный свёрток. – Аннушка, а не твои ли это письмена?

– Точно, они самые, – Бабаня улыбнулась. – Расшифровка есть?

– Обязательно посмотрим, Анна Николаевна, – Артур свернул вирт-экран. – А откуда Вам известна эта клинопись?

– Да она её на своей картине изобразила, – ответил за Бабаню Никита.

Эпилог

Дирижабль плавно пересекал Атлантику, довольно спокойную в это время года, пассажиры сидели и стояли на куполообразной застеклённой палубе, обозревая бескрайние просторы океана. Идиллическая картина была нарушена звонким смехом хорошенькой девушки в платье горошком, стоявшей вплотную к краю платформы. Те, кто оглянулись, любопытствуя, отметили, что она доверчиво опирается на крепкую руку коренастого паренька в клетчатой рубашке, и улыбнулись в ответ.

Это была немного странная компания, соединившая людей разных возрастов и разных профессий. Парочка красивых пожилых людей – дама с мольбертом и, видимо, военный в отставке, судя по выправке, супружеская пара с огромным псом и уже упомянутые ранее девушка с парнем – они не напоминали родственников, настолько разными были, но чувствовалась между ними какая-то прочная связь, взаимопонимание и любовь.

Вера Павловна и Петрович с волнением смотрели на приближающийся дирижабль и, уже в который раз проверяли багажник: всё ли взяли, что необходимо для дальнего путешествия.

– Витя, мы мой коврик не забыли?

– Верочка, он в верхнем багажнике, я лично его уложил.

– А Вера Александровна с ребятишками точно сами доберутся?

– Твоя тёзка уже давно на месте, они и домик уже выбрали для нас, в два этажа – все поместимся.

– Ну да, ну да. Лариса звонила, что они с мужем завтра приедут. Жаль, мальчики заняты, не смогли поехать с нами.

– Дорогая, твои мальчики – большие учёные мужи. Их теперь из этих подземелий не вытащить, будут там копаться до морковкина заговенья. Ну, да ты не переживай, с ними Белов и его команда. Всё хорошо будет.

– Ой, Витя, а билеты на этих, как их, ну, которые в бункерах сидят? Они у тебя?

– На олигархов из Бильдербергского клуба? У Ларисы билеты. Это же, всё-таки, главная достопримечательность Западного полушария. Столько лет прошло, а они всё поверить не могут, что ядерной войны не было. Думают, что мы – герои фантастического фильма, который им показывает ИИ.

Ольга Вихорева

И ОСТЫЛИ БЕРЕГА

Фантастическая утопия

Компьютерная вёрстка и оформление:

Ольга Вихорева