Читать онлайн "Треск"

Красный огонёк лампочки на приборной панели мерно помаргивал, сообщая о посетителе в лабораторном корпусе. Под приглушённый писк и шелест аппаратуры грузный мужчина в белом халате не по размеру, изучал протоколы радиоуглеродного анализа. Кресло жалобно поскрипывала при каждом покачивании, сизый дым сигареты вился к вентиляционной шахте, обволакивая табличку на стене с надписью «курение запрещено».

Умиротворяющую атмосферу нарушил шум разгерметизации отсека, отвлёкший мужчину от бумаг. Через пару мгновений в дверь наблюдательной негромко постучали, на что последовал хриплое бурчание. В комнату вошла девушка лет тридцати, как и местный обитатель, облачённая в халат, подвязанный на поясе. Вид у неё был несколько уставший, из-под узких очков виднелись залёгшие под глазами тени. Она изредка болезненно поводила плечами, уставшими от долгого сидения за компьютером.

- Владимир Алексеевич, вы опять правила нарушаете. Сказано же: «Не курить!», - она слабо махнула рукой в сторону таблички.

- Не в приёмном покое, Леночка, могу позволить себе немного эгоизма, - он коротко усмехнулся, но всё же потушил сигарету. – С чем пожаловала в такую рань?

- Результаты бактериологических исследований и химический анализ слизи.

- Что-то любопытное?

- Ничего, что указало бы на его происхождение. Поверхность оказалась практически стерильной, а что касается этой чёрной жижи, то в её составе превалирует кортизол и пролактин.

Владимир Алексеевич бросил на собеседницу удивлённый взгляд.

- Гормоны стресса? Хочешь сказать оно живое? – он развернулся на кресле к широкому стеклу, за которым, на кафельном полу, возвышалось гигантское «яйцо». Куча проводов и трубок шли к датчикам, облепившим его поверхность, напоминающую сероватый бетон. Под объектом, заполняя швы, растекалась лужа неведомой чёрной дряни, источающей зловонный запах гниющего мяса.

Елена тоже рассматривала объект, силясь представить его назначение. Что же это такое: артефакт народов древности или палеонтологическая находка?

- Мы не можем исключать ничего, как и утверждать. Завтра… То есть уже сегодня сделаем рентгенограмму, попробуем заглянуть ему в нутро. Надеюсь, хотя бы на этот раз что- то обнаружим, - она сняла очки и устало потёрла покрасневшие глаза.

С тех пор, как исследовательскую группу заперли в этом бункере на краю географии, она практически не спала. Её не мучили кошмары, но сон был беспокойным и прерывистым, словно девушку всё время трясли за плечо.

Мужчина глянул на часы и удовлетворённо поднялся с кресла, попутно собирая разложенные документы.

- Пойдём-ка, передохнём, душа моя. Сейчас сменщик явится, так что можно собираться понемногу. На тебе уж скоро вовсе лица не будет.

- Не думаю, что четыре часа сна что-то решат.

- А думать во время засыпания – вредно. Так что завязывай и в постель.

Покидая комнату наблюдения, Елена в последний раз посмотрела на «яйцо» через отливающее зелёным стекло. Ей на мгновение почудилось, что по сероватой скорлупе побежала тонкая трещина…

Влажная душная серость окутывала тело. Руки и ноги затекли и почти не двигались. Веки словно налились свинцом. Она парила в воздухе, не касаясь ни пола, ни стен. Её лёгкие конвульсивно сокращались в отсутствии кислорода, но сознание не меркло. Руки коснулось нечто твёрдое и склизкое.

Крак. Резкий звук оборвал поток несвязных образов. Елена резко поднялась в постели, вглядываясь в темноту комнаты, силясь понять, что же её разбудило. Но услышала лишь гул нагнетательных систем и приглушённые голоса коллег в коридоре. Противное пищание будильника окончательно смахнула останки сонливости. Кое-как приведя себя в порядок и расправив влажные от пота простыни, девушка накинула халат и направилась в лабораторию.

Там уже царило оживление. Несколько ассистентов налаживали оборудование для рентгенографии. В дальнем углу, у стола с чаем и растворимым кофе, толпились её коллеги. Владимир Алексеевич выглядел куда бодрее самой девушки, и не спеша допивал крепкий, как пятизвёздочный коньяк, кофе, который даже сахаром не разбавлял. Рядом кидался шутейками высокий и худощавый Артур Моисеевич по кличке Глот. Сходство с космическим пиратом предавала гладкая лысина, сутулость и крестообразный шрам на правом глазу, полученный во время службы в армии.

- Доброе утро, Леночка, - проворковал Артур Моисеевич, странновато улыбаясь.

- Утро, но доброе вряд ли. Налейте-ка мне, коллега, чего-нибудь покрепче, чтоб усталость сбить.

- Всё непременно!

Через полчаса члены исследовательской группы собрались в наблюдательной. Техник настраивал пульты, а в комнате за стеклом лаборанты в костюмах биозащиты уже подготовились к процессу.

- Начинайте, - донеслась команда через микрофон.

Стекло легко завибрировало. На экране монитора понемногу вырисовывалось изображение. Елена поднесла ко рту стаканчик с остатками кофе и тут почувствовала давящую боль в висках. В ушах зазвенело, стало подташнивать… Крак. Треск, схожий с тем, как ломается тонкая ледяная корка.

- Что это было? – она обратилась к коллегам, но те посмотрели на неё с недоумением.

- О чём ты?

- Треск. Вы… вы не слышали его?

Они лишь отрицательно покачали головами.

Вдруг изображение на экране зарябило. Кабели, ведущие к датчикам на яйце, начали искрить. Треск. Он снова раздался где-то за спиной девушки. Она резко обернулась, тут же об этом пожалев. Голова закружилась ещё больше, а сознание начало медленно ускользать.

Пришла в себя девушка уже на кушетке в лаборантской. Тело пробивала дрожь, кожа была липкой от пота, а в висках колотило, словно молоточками будильника. Рядом сидел Владимир Алексеевич с тонометром на перевес и еле разборчиво напевал нечто знакомое.

- Холодно здесь, - прозвучал слабый голос.

- Да это у тебя просто давление покойничее. Сейчас вот глоточек виски сделаешь и в норме будешь.

- Откуда у вас? Здесь же алкоголь нельзя.

Мужчина лишь усмехнулся в ответ:

- Ну кому нельзя, а кому и добрый вечер! В аптечку личную вместо спирта вложил, да и припрятал. Случаи всякие бывают. Вот тебя, слабенькую, подниму!

К вечеру состояние Елены пришло в норму. Всё что происходило в наблюдательной казалось ей бредовым сновидением. Но, между тем, в душе девушки зашевелилось чувство неуёмной тревоги.

Следующие несколько дней ничего особенного не происходило. Никаких странных звуков или видений. Рентгеновский снимок же ничего не показал. Скорлупу просто не смогли просветить, так как её материал не пропусках x-лучи. Словно бы это нечто не хотело, чтобы кто-то в него заглядывал. Несмотря на общую неизменную обстановку, Елена стала замечать в себе некоторые перемены. Ей стали казаться странными взгляды коллег. Пища обрела другой вкус. Появились приступы клаустрофобии, которых она прежде не испытывала. И каждый раз, проходя мимо отсека наблюдательной, она ощущала покалывание в пальцах и непреодолимое желание пробежать мимо как можно скорее.

Через неделю бессонница усилилась. Сон сократился до пары часов с постоянными пробуждениями, сопровождающимися треском. Теперь он сопровождал её везде, слышался одновременно отовсюду, но источник при этом будто находился прямо в голове. Вскоре Елена уже вся состояла из усталости. Её клонило в сон постоянно и неумолимо, она одёргивала себя каждый раз, когда проваливалась во мрак. Девушку не покидала мысль: «Если она уснёт, то случится нечто непоправимое.

Несколько раз она приходила в наблюдательную ночью. Всматривалась в каждый сантиметр скорлупы, пытаясь разглядеть разломы, но всё без толку. Однажды она заснула прямо там, и разбудил её оглушительный треск. Со всех сторон слышались одни и те же мерные звуки. Елена прижала ладони к ушам в надежде заглушить их, и бросила взгляд за стекло, где мерцал свет. На мгновение между вспышками ей показалось, что внутри яйца она чётко видит худой тёмный силуэт. И он… смотрит на неё.

Психотерапия особых результатов не дала, но врач прописал снотворное и успокоительное, но Елена не прикасалась к ним. В одну из бессонных ночей она сидела, покачиваясь на стуле с подтянутыми к груди коленями. Работать сил не было никаких. Её периодически мучили галлюцинации, часто тошнило. Тревога истощала разум, выскребала из него самые страшные мысли. И всё сопровождалось этим заунывным, противным до зубной боли, треском, заполнившим комнату и мысли до краёв. Крак… Рука метнулась к тумбочке, пара быстрых движений, две белые таблетки молниеносно проглоченные со стаканом воды и… тишина.

По коридору разносились негромкие шлепки босых ног. Зеленоватое освещение выхватывало из темноты изгибы стен и трубы, с которых капала вода, звучно разбиваясь о плитку. Всё вокруг выглядело абсолютно безжизненным и в этом полумраке двигалась худая фигура в белом халате. Сигнал системы безопасности оповестил о входе в блок наблюдения, двери камеры содержания с шипением отворились. Яйцо по-прежнему возвышалось в центре. Чёрная жидкость сочилась из его основания, оставаясь на босых ногах вошедшей девушки. Она медленно приблизилась и, остановившись, коснулась его шершавой поверхности. Крак. По верхушке поползала тонкая трещина. Затем ещё одна, и вот уже паутина трещин расползалась по всему яйцу. Кусочки скорлупы отваливались и наружу сочилась чернильная смрадная гниль, заливая пол, заползая на стены. Но девушка не обращала на это внимания. Она лишь стояла и ждала, пока то, что скоро вылупиться заберёт её целиком, и нечто чёрное, зловещее и отвратительно липкое заполнит её существо без остатка.

Владимир Алексеевич проснулся раньше обычного и решил направиться в комнату наблюдения, дабы выиграть для сменщика лишние несколько минут сна. В отсеке оказалось необыкновенно тихо и темно. Возможно, сменщик отошёл или вовсе задремал. Усевшись в наблюдательной, мужчина заметил, что и в камере лампы не работают. Поколдовав над пультом, он услышал знакомое потрескивание и помещение за стеклом залило белым светом.

Едва начатый кофе полетел на пол. Глаза Владимира Алексеевича расширились, когда он увидел внутренность камеры. Огромное яйцо разломилось пополам. От краёв тянулись длинные нити чёрной слизи, а у основания лежало нечто скомканное и пропитанное этой зловонной субстанцией. Он пригляделся: этот бесформенный кусок материи – больничный белый халат. В голове мужчины крутилась уйма вопросов: «Что произошло? Откуда халат? Кто мог входить в камеру ночью?». Но самый важный отдавался в висках пульсирующей болью на фоне прочего: «Куда же делось то нечто, что вылупилось из яйца?» …

Весь комплекс стоял на ушах ещё в течении суток. Каждый уголок был обшарен военными, списки членов исследовательской группы строго проверены, а записи с камер наблюдения перекручивались по нескольку раз. Но всё беспокойство и непонятки сосредоточились в этой маленькой комнате за односторонним стеклом. В тонкой и вялой фигуре Леночки, приближающейся к загадочному «яйцу», и ряби помех, едва она коснулась его серой скорлупы.

Уже почти час Владимир Алексеевич выкуривал одну сигарету за другой, прокручивая в голове момент исчезновения коллеги и то, как менялось её поведение за последние дни. Здесь, под землёй, нервничать – обычное дело. У всех случаются срывы, поэтому он и не акцентировал внимания на жалобах Елены на бессонницу и усталость. Единственное, что непрерывно всплывало в воспоминаниях, это частые упоминания некого треска.

- Да чтоб меня черти взяли! Надо было её к врачу сразу направить. А отпираться стала бы – насильно притащить. Явно же галлюцинации начались, а я – старый дурак – всё на работу сваливал!

- Ты с кем это тут? – обеспокоенно спросил появившейся из-за угла Артур Моисеевич.

- Да не с кем. С собой, блаженным.

Владимир Алексеевич протянул товарищу пачку сигарет. Тот вытянул парочку, одну сунул за ухо, а другую прикурил армейской зажигалкой.

- Жалко Леночку. Неужто тварь из яйца с ней расправилась?

- С чего ты решил, что внутри вообще что-то было? Может то и не яйцо с роду. А Леночка, - он глубоко затянулся и выдохнул кольцо сизого дыма, - одному Богу известно, что с ней произошло.

- Нас теперь до объекта не допустят, пока вояки всё не прочешут. Дотошный народец!

Владимир Алексеевич кивнул. Он хорошо помнил, как это проклятое яйцо обнаружили в леднике Дитмара на Камчатке три месяца назад. Тогда исследовательскую группу курировал его хороший друг и коллега, поэтому Владимир Алексеевич одним из первых узнал о странной находке. Поначалу ни о какой секретности и речи не шло. Через пару месяцев его и ещё девять учёных, не считая лаборантов, заставили подписать договор о неразглашении и заперли в бункере высоко в Алтайских горах.

- Знаешь, Глот, - обратился он к товарищу после продолжительных раздумий, - когда я впервые взглянул на эту штуку, у меня внутри что-то с такой силой свернулось, что аж блевать потянуло. Словно я посреди леса в ночи оказался, и чувствую, как на меня кто-то из чащи пялится.

- Понимаю. Мне тоже не по себе было, когда я с ним наедине в наблюдательной оставался. Странное оно какое-то, неправильное. А уж теперь я и вовсе думаю: вдруг рентген не просветил скорлупу, потому что оно не захотело нам показываться.

Что подразумевалось под эти «оно» понять было сложно. Но дрожь пробегала лишь от одной мысли о создании из яйца, что теперь могло бродить по комплексу.

К ночи понедельника всё поуспокоилось. Владимир Алексеевич строчил рапорт для руководства, допивая кофе, разбавленный изрядной долей коньяка. Сухие показания едва ли складывались в цельную картину произошедшего, но он попытался изложить всё досконально. Не только ради чистоты расследования, но и упорядочения собственных мыслей и гуляющих слухов.

В вентиляции протяжно загудело, словно запустилась турбина самолёта. Кто-то включил вытяжку в лаборатории. Владимир Алексеевич бросил усталый взгляд на часы: половина первого.

- Поздновато, - пробубнил он, но это было лишь лёгкое недоумение. Здесь, где нет солнца, рамки дня и ночи сильно размыты. Как долго он не был на поверхности?

В сон клонило страшно. Леночке он всё равно уже вряд ли поможет, так что и смысла изводить себя бесконечным бдением нет наималейшего. Лучше с эти переспать. Владимир Алексеевич снял тяжёлые очки, потёр переносицу и направился к кушетке, смутно разбирая отдалённые постукивания в вентиляционной шахте.

Он очнулся от холода, пронизывающего ноги. Из неясной мглы проступили очертания безлюдного коридора с мигающими лампами. Шаги были совершенно бесшумными, словно он парил над полом. Владимир Алексеевич осмотрелся, попытался взглянуть на свои руки, но ничего не увидел, будто сознание само летело сквозь пространство, не имея физической оболочки. В конце коридора показалась массивная стальная дверь с винтовым механизм. Подавшись неизвестной силе, она отворилась, впустив ослепительно яркий свет.

Под ногами хрустнула сухая листва. Ощущение телесности вернулось и теперь Владимир Алексеевич оказался посреди туманного, чернеющего стволами леса. Всё на пару метров вокруг поглотила белёсая мгла, за которой иногда возникли причудливые тени.

- Найди меня, - едва слышно просипел жуткий голос из глубин тумана.

Владимир Алексеевич в испуге отшатнулся, нащупывая за спиной дверь, но вход в бункер пропал. Хриплое дыхание умирающего разносилось по лесу, не давая распознать местонахождение источника.

- Кто здесь?

- Найди… меня, - голос будто обрёл структуру, стал разборчивее. Даже показался смутно знакомым.

Владимир Алексеевич не шелохнулся, твёрдо намереваясь не поддаваться велению существа из тумана. Но бездействие видно его лишь разозлило. Мгла начала стягиваться к ногам мужчины. Он заметался в отчаянной надежде найти укрытие. Спина упёрлась в холодный и от чего-то склизкий древесный ствол, отступать было уже некуда. И тут в тумане, как призрачное ведение возникла Леночка, окутанная желтоватым свечением. Лишь мгновение её усталые глаза были устремлены на Владимира Алексеевича, но этого оказалось достаточным. Он ринулся вперёд, к свету, стараясь схватить девушку за руку. С души свалился тяжёлый груз. Теперь он сможет её вернуть, узнать, что случилось… Но пальцы пролетели сквозь влажный воздух, не встретив сопротивления. Видение растворилось в плотоядном тумане, уступив место давящей тревоге и одиночеству.

Владимир Алексеевич стоял посреди поляны тяжело дыша и временами закашливаясь.

- Я здесь, - теперь голос звучал как эхо, но мужчина точно знал, кому он принадлежит.

- Лена, это ты?

За туманом проглянул силуэт.

- Как ты здесь оказалась? То есть… Что случилось с тобой? Куда ты исчезла в ту ночь из камеры с яйцом?

- Яйцом… - эхом отозвался туман. – Я здесь. Куда… исчезла? Здесь.

- Что? – Владимир Алексеевич всмотрелся в неподвижный силуэт. – Я не понимаю… Где здесь? В горах? В бункере? Ты вышла на поверхность… Нет. Что-то не сходится.

Среди крон пронёсся низкий гул. Порыв ветра завихлял белые клубы, размывая и без того неясные очертания.

- Помоги…

- Где ты? Скажи, где…

- Здесь. Мы все здесь! – разлился над лесом целый хор голосов, оглушая своим гомоном. Силуэт девушки растянулся, исказив пропорции, превращаясь в нечто огромное. Раздался пронзительный женский крик, и порыв ветра сбил мужчину с ног, погружая в бесконечную тьму.

Владимир Алексеевич проснулся в холодном поту ещё несколько мгновений не в состоянии оторвать голову от подушки. Когда паралич отпустил, он вскочил с кушетки и щёлкнул клавишу настольной лампы. Сердце колотилось, во рту совсем пересохло. Он с ходу опрокинул в себя пол стакана коньяка и обессиленно свалился на кресло.

- Что за чертовщина! - прорычал Владимир Алексеевич, прислоняя прохладный бокал к виску.

Вентиляция вновь издала гудящий звук турбины. Владимир Алексеевич глянул на электронный будильник, который тут же запищал, установленный на шесть утра.

Кое-как собравшись и приведя себя в порядок, он направился в лабораторию.

- Да, вид весьма живописный, - отметил Артур Моисеевич, едва завидев вошедшего товарища. – Кофе с выдержкой полагаю?

- Не глумись над убогими. Без тебя тошно.

- Я вижу, - усмехнулся Глот, но тут же посерьёзнел. – Кошмары мучали?

- Откуда знаешь?

- Не удивлюсь, если так. Сам сплю в последнее время неровно. Словно давит что-то, воздух спирает.

Владимир Алексеевич поплёлся к кофейному столику, но, немного поразмыслив и поглядев на трясущиеся пальцы, налили холодной воды из куллера.

- Кхм, может здоровье поправим? У меня там в столе немного спирта с глюкозой припрятано.

- Поправил уже с утра, - отмахнулся Владимир Алексеевич, перебирая папки с протоколами исследований. – Прибереги для подходящего случая.

Среди лаборантов меж тем ходили шёпотки, переносящие плодящиеся слухи и домыслы. Поиски исчезнувшей учёной всё ещё велись, военные обыскивали технические узлы бункера. Краем уха кто-то слышал, что в бойлерной нашли следы той самой чёрной слизи, что была в наблюдательной. На ровне с этим велись и исследования объекта.

Протоколы множились, оборудование беспрестанно трудилось над анализом образцов, но толком ничего не прояснилось. Хотя теперь определение «яйца» стало более оправданным. Изнутри скорлупу покрывала тонкая полупрозрачная плёнка, пронизанная сетью мелких сосудов, у основания и вершины формирующая тяжи, схожие с халазами в птичьих яйцах. Но никакого намёка на зародышевый мешок не обнаружилось, так что подтвердить наличие нечто живого под скорлупой оказалось всё также затруднительно.

Работа заглушала мысли об уведенном во сне, но едва стоило отвлечься, воспоминания тут же нагрянули. «Позор, как суеверный крестьянин!», - мысленно корил себя Владимир Алексеевич. Он никогда не верил в сверхъестественное, хотя исключать наличие высших сил считал абсурдным. «Наука не способна отрицать Бога», - сказал ему однажды куратор в университете. Но всё, что касалось эзотерики, предсказания будущего, гаданий и прочего магического флёра Владимир Алексеевич яро презирал. Сны – результат работы мозга. И сейчас его собственный занимает вопрос исчезновения коллеги. Но сколь же странно реальными были те образы. Будто он был гостем в собственной голове, а может и в чужой.

По телу пробегали мурашки, едва он вспоминал хор голосов, провозглашающих: «Мы все здесь!». Предположим, что эта часть работы сознания, обработавшая некую информацию, которую он не осознавал, но приметил в ходе расследования. Может нечто на камерах? Но ведь вояки крутили записи по нескольку раз в его присутствии, как руководителя научно-исследовательской группы. Тогда, вероятно, нечто в словах Леночки могло привлечь его внимания? Возможно.

- Земля взывает, Владимир Алексеевич, - Глот похлопал товарища по плечу. – Думы не отпускают скорбные?

- Твоя правда, Артур Моисеевич. Не к ночи будь помянуто, но есть у меня соображение, что Елена пропала вовсе не бесследно. Мало того, думаю, что она ещё может быть жива.

- С чего такие мысли? Я, конечно, не к тому, что она однозначна должна быть мертва, ведь тело не нашли. Но и следов никаких особо нет. В комнату не возвращалась, в коридорах тоже камеры её не засняли. Ни свидетелей, ни улик. Ей богу, как сквозь землю провалилась!

Владимир Алексеевич снова погрузился в размышления. Его тревожила сложившаяся ситуация, но был ещё одно обстоятельство. Необъяснимое чувство неправильности копошилось где-то глубоко внутри, вызывая покалывания в конечностях.

- Как давно мы были на поверхности? – не поднимая взгляда на коллегу спросил Владимир Алексеевич. Тот несколько опешил, явно не ожидая такого поворота разговора.

- Что ты имеешь в виду?

- То, что говорю. Ты помнишь, когда в последний раз был снаружи? Что там, за стенами бункера?

- Тревожит меня твоё состояние, - покачал головой Глот. – Тебе бы к психологу наведаться, Владимир Алексеевич.

- Ответь на вопрос! – бумаги полетели со стала, вместе с пачкой сигарет. – Не записывай меня в сумасшедшие, просто назови цифру!

Артур Моисеевич примирительно вскинул руки, отступил на пару шагов.

- Тихо, не горячись! Лабораторию ввели в эксплуатацию три месяца назад, сам знаешь. Мы не можем покидать бункер без особого распоряжения сверху, так что с начала срока на поверхность выходили только военные.

Владимир Алексеевич сел и тяжело дыша стал потирать виски. Может ему действительно стоит обратиться к психологу. Такой бурной реакции он давно не проявлял, тем более по отношению к коллегам.

- Ладно. Извини, Артур Моисеевич. Устал я что-то, совсем голова не работает.

- Пожалуй, одолжу ка я тебе своё снотворное, - Глот протянул пузырёк, выуженный из кармана халата. – Только с коньяком не мешай. И с сигаретами тоже нежелательно.

Владимир Алексеевич кивнул и принял пузырёк, пробубнив невнятное «спасибо».

Лаборатория опустела, а в коридорах стихли шаги. Тишина нарушалась лишь звуками технических систем фильтрации воздуха и пиканьем автоклава. Владимир Алексеевич направился к себе. Сил глядеть на бесконечные протоколы уже не осталось, да необходимо было доделать незаконченный вчера отчёт. Скверная привычка работать по ночам появилась ещё во времена студенчества, и избавиться от неё оказалось также сложно, как от курения. Меж тем от таблетки снотворного он не отказался. Получаса вполне должно хватить, чтобы закончить работу.

Когда последние слова были дописаны, препарат уже понемногу начал действовать. В теле почудилась давно утраченная лёгкость, а голова потяжелела. Захлопнув ноутбук Владимир Алексеевич удовлетворённо откинулся в кресле. Взглядом он беспорядочно блуждал по комнате, задерживаясь то на вентиляционной решётке, то на блёклой лампе, то на вещах в углу на стуле. Вся его жизнь уместилась в такое смехотворное пространство. И каждый из них сейчас сидит в такой «скорлупе».

Вдруг его внимание привлёк настенный календарь. Совершенно простой, перекидной, с изображением набережной и бегунком, стоящем на двадцать третьем ноября, среда. Но вот только Владимир Алексеевич точно помнил, что сегодня утром, по привычке, передвинул бегунок на вторник и больше к нему не прикасался. «Что за чертовщина?!», - подумалось ему. Но эта мысль быстро ускользнула, съедаемая подкрадывающейся сонливостью. Подумаешь другая дата. Может случайно передвинул чуть дальше…

Сон прервался также неожиданно, как и пришёл. Владимир Алексеевич вскочил на раскладушке, толком даже не понимая, что его разбудило. Вокруг стояла непроглядная темень и почти абсолютная тишина, словно в могиле. Он напряжённо вслушивался, стараясь распознать шорох или звук из коридора, но ничего такого не было. Вся база мирно спала. Даже системы вентиляции шуршали где-то в отдалении еле-еле.

Едва Владимир Алексеевич расслабился, намериваясь продолжить отдых, как из неоткуда послышался треск, будто кто-то наступил на ледяную корку. От неожиданности мужчина перестал дышать. Чувство тревоги пробежалось по телу противной дрожью и застыло в иссохшем горле. Одеревеневшими пальцами он дотронулся до клавиши выключателя и комнату озарила яркая вспышка лампы. Когда свет престал бить в глаза, Владимир Алексеевич встал, осмотрелся. Треск прозвучал ещё раз. Он не шёл из конкретного источника, просто был повсюду. На мгновение мужчине показалось, что по стене от окошка вентиляции прошла трещина, но наваждение спало, едва он решил приглядеться. Ему вспомнились жалобы Леночки на странные звуки в смотровой. Никто, кроме неё тогда их не услышал или не обратил внимания. Сам Владимир Алексеевич и вовсе списал слуховые галлюцинации коллеги на усталость. А сейчас сам шарахался от стены к стене, выискивая источник таинственного треска.

Внезапно в шахте вентиляции раздался глухой удар. Владимир Алексеевич медленно приблизился к решётке, вглядываясь между ламелями. Что-то дёрнулось в темноте и звуки прогибающегося металла начали удаляться. Долго не думая Владимир Алексеевич накинул халат и вышел в коридор, следуя за тем, что двигалось в вентиляции. Он не до конца отдавал себе отчёт в собственных действиях, но посчитал, что это приведёт к ответам. Каким именно – вопрос уже другой.

Удивительно, но на пути мужчине никто не встретился, хотя военные патрулировали территорию базы беспрестанно. На часы он не взглянул, вероятно сейчас проводится смена вахты. Звуки в шахте то отдалялись, то становились ближе, словно нечто уставало от гонки или ждало своего преследователя. В любом случаи оно явно знало, что за ним идут.

Путь оборвался у бойлерной. Звуки стихли внутри помещения и больше существо себя никак не проявляло. Владимир Алексеевич застыл у двери в нерешительности. С одной стороны он хотел знать всё, с другой- мысль о встрече с нечто по ту сторону не давало спокойно дышать. Успокоив мысли, он потянулся к ручке и распахнул дверь настежь. Внутри, в темноте, гудели котлы системы отопления. Местами мигали лампочки, а в дальнем углу виднелся слабый зеленоватый свет. Едва Владимир Алексеевич ступил за порог, там что-то зашуршало и свет забегал, перекрываемый чем-то. Старясь издавать как можно меньше шума и вооружившись разводным ключом и прихватив налобный фонарик, оставленный техником на тумбе у двери, мужчина двинулся к тёмному углу. Глаза привыкали к слабому освещению и постепенно удалось разглядеть неясный силуэт, скорчившийся на полу. Он почти не двигался и издавал странное сипение, как у больного туберкулёзом.

- Ни с места! – угрожающе произнёс Владимир Алексеевич, включив фонарик. Луч выхватил из темноты грязные ноги и пол, заляпанный чёрной жидкостью, а затем и съёжившееся у стены тело, частично закрытое тёмными длинными волосами.

- Леночка…

Девушка сидела на полу, подтянув колени к груди и затравлено глядя на представшего перед ней мужчину. Она была полностью ногой, сплошь в чернильных пятнах и пыли, со слипшимися волосами, но живая и невредимая.

- Как ты здесь оказалась? Мы всю базу прошерстили вдоль и поперёк. Где ты была?

- Во… - послышался еле слышный шёпот.

- Что прости?

- Во-ды, - выдавила из себя Лена и протянула тонкую руку к Владимиру Алексеевичу.

- Сейчас всё будет, моя хорошая. Пойдём-ка ко мне в комнату, там всё есть.

Она пила большими глотками не переставая, осушая стакан за стаканом, словно провела эти дни в пустыне. Явно измождённая и похудевшая, она едва добрела до комнаты. Владимир Алексеевич сидел на против и наблюдал, пока, не задавая никаких вопросов. Только старался понять, как же её не смогли обнаружить раньше. Пропавшая всего несколько дней назад Елена выглядела так, будто голодала неделями. А откуда вся эта слизь на ней?

Осушив девять стаканов, Лена наконец-то перевела дух, поплотнее завернувшись в одолженный Владимиром Алексеевичем халат.

- Как себя чувствуешь? Болит что-нибудь?

Она задумалась, а затем медленно покачала головой.

- Помнишь, где была? Мы видели, как ты зашла в камеру с объектом, а потом просто растворилась в воздухе. Никаких записей или следов.

- Я, - Елена нахмурилась, подбирая слова, - мало что могу сказать. Помню, как шла по коридору. Меня… что-то тянуло. Казалось, что это единственный выход.

Она скривила лицо и приложила ладонь ко лбу.

- Голова болит. Я так устала.

- Оставайся пока здесь. Можешь прилечь. Я оставлю ключ, можешь запереться. Всё одно до начала рабочего дня от силы час, так что…

Владимир Алексеевич качнулся на пятках, заложив руки в карманы брюк и ещё раз внимательно осмотрел подопечную. Произошедшее с ними обоими казалось ему теперь лишь дурным сном. Может так оно и было, кто знает. Теперь необходимо сообщить исследовательской группе и начальству. Он вспомнил, что так и не отослал рапорт. Прикрепив документ к письму, он щёлкнул «отправить», но компьютер наотрез отказался выполнять требование. Последующие попытки результатов также не дали.

- Вот ещё и интернет барахлить вздумал.

- Что? – отозвалась Лена в полудрёме.

- Ничего, Леночка, спи. Пойду покурю, а потом в лабораторию.

Она ничего не ответила, начиная посапывать. Владимир Алексеевич удовлетворённо кивнул сам себе и, прихватив пачку сигарет со стола, вышел в коридор.

- Кого ты нашёл?! – Артур Моисеевич в полном недоумении смотрел на коллегу. Он был человеком неболтливым и смекалистым, так что Владимир Алексеевич доверял ему почти любую важную информацию, требующую стороннего мнения.

- Я же уже сказал. Вчера в бойлерной обнаружил.

- Как? Там же всё осматривали. Где она, по-твоему, отсиживалась?

- Не знаю. Мне кажется у неё лёгкая амнезия. Толком ничего не разъяснила, зашуганная какая-то была.

Артур Моисеевич присел на стул и задумался. Они расположились в отдельном кабинете, который в начале программы выделили руководителю научной группы. Но Владимир Алексеевич им почти не пользовался, предпочитая проводить время в лаборатории или своей комнате. Звуки отсюда расходились плохо, так что кабинет был идеальным местом для обсуждения.

- Её, по идеи, нужно к врачу направить. Тем более, если с головой проблемы.

- Знаю, договорюсь с ним. Пусть пока отоспится, в себя прийдёт, - Владимир Алексеевич наклонился к коллеге через стол. – Ты только пока силовикам ничего не сообщай. Как только узнают, начнут допрашивать, а состояние у неё сейчас и так пограничное.

- Сам хочешь всё разузнать, да? – заговорщицки произнёс Артур Моисеевич.

- В первую очередь это моё дело, как руководителя научной группы. А во вторую…

Он промолчал, нервно постукивая пальцами по столу, но Глот и без того понял, о чём речь. Владимир Алексеевич был наставником Елены и относился к ней с большой теплотой. Так что произошедшее с ней он воспринимал и на свой счёт, хотя вменить кому-либо вину за это логически было нельзя.

В обеденный перерыв Владимир Алексеевич направился к себе, чтобы проведать подопечную. Она стояла прямо за дверью: чистая, аккуратная и в собственной одежде. Мужчина был несколько озадачен тем, как ей удалось пройти к себе никем незамеченной. Тем более, что ключа при ней не было.

- Оклемалась, как погляжу.

- Да, уже лучше.

- А одежду где добыла? Твоя комната заперта была, разве нет?

Девушка помедлила с ответом лишь мгновение, но разум учёного зацепился за что-то в этой паузе.

- Там не заперто.

После недолгих колебаний, Владимир Алексеевич мысленно согласился с этой информацией и направился к ноутбуку, чтобы разобраться с неотправленным файлом. Сигнал значился, как хороший. Но уже при входе в почту обнаружилась иная проблема: сайт вылетел, и на экране значилась строка для ввода логина и пароля. Владимир Алексеевич не предал этому особого значения и ввёл данные, но программа категорически отказалась осуществить вход.

- Лена, ты мой ноутбук не трогала случайно?

- Нет, - с абсолютно невинным выражением отозвалась она. – Я только недавно закончила себя в порядок приводить.

Повторив попытку, Владимир Алексеевич запросил смену пароля. Пришло сообщение с кодом подтверждения: 2311. Что-то щёлкнуло у него в мозгу, и он поглядел на календарь. На нём по-прежнему было отмечено двадцать третье ноября.

- Мистика сплошная, - он ввёл цифры, но сайт снова забарахлил, свернув окно браузера и выдав ошибку.

Оставив попытки победить капризную технику, Владимир Алексеевич решил заняться более насущными вопросами, в частности медицинским осмотром Елены. Договорится с врачом о временном неразглашении информации о пациентке не составило большого труда. Он пообещал прийти вечером, после окончания смены. Леночке такой расклад видно не пришёлся по душе. Услышав о предстоящем визите постороннего человека, она заметно разнервничалась, произнося несвязные фразы о том, что полностью здорова. Её поведение становилось всё более странным и тревожным. Меж тем в назначенное время Владимир Алексеевич привёл врача к своей комнате, предупредив о возможной неадекватной реакции.

- Возможно реакция на стресс. Изменения в поведении – вполне оправданна реакция на сильное потрясение. В том числе и нежелание контактировать с посторонними людьми. Говорите, у неё симптомы амнезии?

- Вероятно. Она ничего не может рассказать… или не хочет.

- С психологическими проблемами тоже разберёмся, - врач ободряюще постучал Владимиру Алексеевичу по плечу.

В комнате оказалось пусто, хотя дверь была заперта снаружи и ключ Владимир Алексеевич намеренно не оставил.

- И где пациентка?

- Понятия не имею, - мужчина озадаченно окинул взглядом жилое пространство. – Я уверен, что запер её.

Врач недоверчиво покосился на него, немного помялся и произнёс, сочувственно глядя на собеседника:

- Владимир Алексеевич, я конечно всё понимаю, но вам не стоит так себя накручивать. В том, что случилось вашей вины нет.

- О чём это вы?!

- Понимаете, иногда сознанию проще, так скажем, подменить реальность, чтобы облегчить своё состояние. В тех условиях, которые нас окружают, любая психика может не выдержать нагрузки.

- Намекаете, что у меня галлюцинации?! Вы это серьёзно? Я собственными глазами её видел в этой самой постели. Говорил с ней, трогал. Хотите сказать, что я свихнулся на почве травматичного опыта?!

- Вам не стоит…

- Бред полнейший! Не делайте из меня психа! – Владимир Алексеевич грохнул кулаком по столу. Понимание происходящего от него ускользало. А этот хмырь только подливал масла в огонь.

- Успокойтесь, Владимир Алексеевич! Вам не стоит горячиться. Возможно, вы в чём-то правы. Ваше подсознание ищет ответы. Пойдёмте со мной, выпишу вам успокоительное и, если хотите снотворное. Думаю, у вас есть проблемы со сном?

- Да… В последнее время вообще-то есть, - сокрушённо провёл рукой по седым волосам. В голове творилась абсолютная каша.

От помощи Владимир Алексеевич не отказался, но, проводив врача до середины пути, решил, что лучше для начала просто отдохнуть. Он вернулся в комнату и обомлел… За столом сидела Леночка, как ни в чём не бывало разглядывая чёрно-белую фотографию.

- Что-то случилось? Вы весь бледный.

- Какого…

Елена выпрямилась и посмотрела на Владимира Алексеевича с беспокойством.

- Вы хорошо себя чувствуете? Стоит обратиться к врачу, если нет.

- Всё нормально, только посидеть надо. Будь другом, переместись на кушетку.

Девушка послушно пересела. Мимолётное ощущение, что с ней всё не так превратилась в навязчивую мысль. Где она была, что такого видела? Как смогла исчезнуть из закрытой комнаты. Наваждение? Так вот же она, сидит перед ним, совершенно реальная. Но что-то не давало покоя. Может её слишком прямая спина или отсутствующий взгляд, когда к ней не обращаются. Это была словно та Леночка и совершенно не знакомя Владимиру Алексеевичу одновременно. То, что сидело в яйце…, могло ли оно изменить её сознание или может быть даже…

Внезапная, но совершенно ясная мысль пришла мужчине в голову. Он пристально поглядел на Леночку, при этом постаравшись придать себе расслабленный вид.

- Скажи-ка, почему ты не обращаешься ко мне по имени-отчеству?

- Что?

- За всё время ты не разу не обратилась ко мне официально. В чём причина?

- Не знаю. Мне не приходило это в голову.

Опять это невинное лицо. Никакого скрытого подтекста в словах. Спокойная и милая, как прежде. Но ведь она с трудом связала пару слов, когда нервничала, словно пыталась объясниться на чужом языке.

- Ладно, - Владимир Алексеевич кивнул и достал из ящика сигарету и зажигалку. Прикурив, он глубоко затянулся и выдохнул густой дым в сторону Елены. – Надеюсь, ты не против? Знаю, что запрещено, но…

- Разумеется не против. Что будет со одной, да?

Владимир Алексеевич потянулся к скрытому его грузным телом шкафчику, где в сейфе держал пистолет. Незаметно спрятав его под полой халата, он затушил сигарету и обернулся к Леночке с кривой усмешкой.

- Она бы так никогда не сказала. Терпеть не могла курения в общественных местах.

Он вскочил на ноги, направив оружие на девушку. Её лицо мгновенно изменилось, приобретя неестественные черты. Из глаз и рта сочилась чёрная слизь.

- Долго же доходило, - произнесла она, словно десятком голосов одновременно, широко улыбаясь.

Существо, приотворявшееся девушкой, медленно поднялось со своего места, не переставая скалиться. В следующее мгновение оно с невероятной прытью бросилось на Владимира Алексеевича, стремясь вонзить зубы ему в руку. Армейская сноровка ещё не утратилась. Мужчина отскочил к двери и, выбежав коридор, захлопнул её. Нечто с той стороны рвалось наружу, издавая гортанный рёв. Владимир Алексеевич провернул ключ и отпрянул, держа дверь на мушке.

Удары стихли. В комнате наступила тишина. Но вдруг в вентиляционной шахте раздались шаги. Владимир Алексеевич бросился вдогонку, стараясь понять, куда оно стремится. Он оказался в коридорах, которые почти не помнил. Раздался вой серены и замигали аварийные маячки.

- Внимание! Условия содержания нарушены. Срочно требуется вмешательство сотрудников силового ведомства. Уровень 2.9. Повторяю…

Дальше слов системы безопасности Владимир Алексеевич уже не слушал. Он остановился у массивной железной двери, той самой, что видел во сне. Из вентиляционной решётки просочилась тёмная субстанция, постепенно приобретая форму. Но представшее перед мужчиной теперь едва ли было похоже на человека. Длинные тонкие конечности, худое аморфное тело и безобразная голова с одним единственным белым глазом.

- Что ты такое? – дрожащим голосом спросил Владимир Алексеевич, не переставая целиться.

- Я есть всё, что существует. От меня нельзя скрыться. Нельзя защититься, - произнесло существо знакомым хором голосов.

По коридору раздались десятки быстрых шагов.

- Что стало с Леной?

- Она оказалась слабой. Слишком быстро поддалась мне.

- Где она?

- Мы все здесь. Прими нас. Нельзя убежать от себя.

Существо приблизилось, обдавая мужчину волной вони, но он не двинулся с места. Помещение заполнили военные, среди которых оказался и Артур Моисеевич.

- Володя, ты что делаешь?!

Но товарищ не слышал. Он просто стоял, как парализованный, пока чудовище нависало над ним. Чёрные капли падали ему на лицо, щипали глаза, и он совершенно ясно осознал: «Если оно сможет выйти, то его уже никто не остановит». Владимир Алексеевич двинулся на встречу существу, и оно медленно его поглотило, заполнив изнутри чернильной слизью. Боли не было, только тишина. И не смотря на физическую наполненность, абсолютная пустота.

Артур Моисеевич стоял перед дверью камеры содержания, вглядываясь в окошко. Там у стены в смирительной рубашке сидел его друг.

- На это раз почти удалось, - обратился Глот к подошедшему военному. – Думаете, обнуление поможет?

- Не могу сказать. Тем более приказ сверху.

Артур Моисеевич заложил руки за спину и вздохнул.

- Да, приказы надо выполнять. На этот раз оно выбрало сильного носителя.

- А что на счёт девушки?

- Оформили, как не подлежащую рекодировке. Ей уже не помочь.

Военный кивнул и подал Артуру Моисеевичу планшет.

- Запускайте процесс.

Учёный кивнул и начал вводит код в командную строку.

- Система обнуления приведена в действие. Пожалуйста, займите безопасное положение до окончания изменения сознания. Введите код верификации, произнёс механический голос.

- 2311.

- Принято. Система запущена. Выбранная дата: 16.11.2023. Срок пребывания: три календарных месяца.