Читать онлайн "Мне стыдно, что я..."

В общей комнате, выделенной для делегации землян, стояла абсолютно мертвая тишина. Пятеро сидящих за столом человек молчали, переваривая услышанное, и, казалось, даже не дышали. Если бы на этой космической станции была хоть одна земная муха, и она пролетела бы в этот момент под потолком, члены делегации услышали бы ее полет.

Месяц назад они точно так же сидели в полном молчании в капитанской каюте и тоже не могли поверить в то, что сообщил им их предводитель. Но тогда тишина в каюте не была такой гнетущей и напряженной, как теперь. Тогда все затаили дыхание, потому что боялись, что услышанное окажется шуткой. Боялись слов капитана о том, что на самом деле их корабль не оказался ближе всего к космической станции, где проходила встреча представителей всех известных разумных рас, и им не пришло сообщение с Земли о том, что они должны будут тоже принять в ней участие.

В тот день их страхи оказались напрасными. Капитан не шутил. Делегация с Земли, которую изначально планировалось отправить на эту встречу, не могла прибыть туда вовремя – их корабль вышел из суб-пространства в паре световых лет от станции, и его инженеры теперь были заняты поиском неисправности, из-за которой это случилось. Ну а координаторам космических полетов на Земле пришлось в срочном порядке искать им замену – команду, которая пока еще только училась взаимодействовать с жителями других планет.

- Не волнуйтесь так, мы справимся, - сказал тогда капитан четверым своим подчиненным. – Нас всех столько учили на Земле. У нас специально подобран идеальный состав группы для встречи с братьями по разуму: есть представители разных земных рас, полов и даже, - он кивнул в сторону пожилого врача Бронислава, - исторических периодов.

Только после этих слов члены экипажа, наконец, поверили тому, что услышали, и по каюте прокатился радостный вздох. Но это было давно – с тех пор прошел почти целый земной месяц. И казалось, что прошла вечность.

Теперь все присутствующие, наоборот, отдали бы все, чтобы слова начальника оказались неправдой – ошибкой, розыгрышем, чем угодно! Но надежды на это оказались напрасными.

- Да, - повторил капитан, выждав еще несколько секунд и убедившись, что никто из его подчиненных не хочет ничего ему ответить. – Кто-то из вас во время экскурсии по сектору энодийцев взял в их лаборатории одну из икринок. Из которой должен вылупиться один из них.

Он замолчал, и четверо членов его команды, до этого сидевшие неподвижно, завертели головами, переглядываясь друг с другом. Теперь каждый из них пытался понять, кто же мог это сделать – обокрасть инопланетян, разумных моллюсков, с которыми земляне в их лице только что вступили в первый в истории контакт.

- Разумеется, энодийцы требуют, чтобы мы вернули икринку, - продолжил капитан. – И если мы сделаем это прямо сейчас, я постараюсь убедить их, что произошло недоразумение. Скажем, тот, кто взял ее, не до конца понял, что это, решил, что это зародыш какого-нибудь неразумного животного, и захотел доставить его земным ученым. Но вернуть икринку надо как можно скорее. Если мы этого не сделаем, они посчитают это похищением своего ребенка – со всеми вытекающими из этого последствиями.

- Какими… последствиями, Джулиус? – слегка охрипшим голосом спросила инженер по имени Елизавета, глядя капитану в глаза.

Тот развел руками:

- Вчера на обсуждении «Закона о коллективной ответственности» все были? Может быть, лет через сто его действительно отменят, как это предлагалось, но пока, как вы видели, большинство рас против этого. Так что отвечать за кражу икринки будет вся наша планета.

Космонавты нервно заерзали на стульях. Закон, о котором упомянул их предводитель, был принят несколько столетий назад тремя самыми древними разумными расами Галактики и делал ответственными за чье-либо преступление всех соотечественников виновного. Если вина была доказана, планета, с которой преступник был родом, становилась обязанной возмещать ущерб той планете, на которой жил пострадавший. Иногда выплата компенсации растягивалась на многие десятилетия и даже века – именно так было с двумя гуманоидными расами, чем-то провинившимися перед жителями планеты Эноди во время первых контактов с ними. А теперь вот и земляне могли оказаться в таком же положении – вечно виноватых перед похожими на огромных улиток, не имеющих определенной формы тела энодийцами, плавно перетекающими по коридорам станции.

- Вы думаете, эноди будут настаивать на нашей коллективной ответственности из-за одной икринки? – подал голос светловолосый и белокожий Венедикт, первый помощник капитана.

- А как ты думаешь? – пожал плечами его начальник. – Что бы сделала Земля, если бы инопланетяне похитили человеческого ребенка?

Руки Елизавета, лежащие на столе, сжались в кулаки – она явно представила земного младенца в щупальцах разумных моллюсков. Остальные члены команды тоже помрачнели.

- Подождите! – взял слово темнокожий биолог Валентайн. – Джулиус Георгиевич, вы так говорите, как будто поверили, что кто-то из нас взял эту икринку. Но неужели вы думаете, что мы на это способны?!

Елизавета, Бронислав и Венедикт вскинулись, готовые поддержать биолога, но капитан жестом велел всем сохранять тишину.

- Я бы никогда в это не поверил, если бы мне не показали запись с видеокамер, которые установлены здесь в каждом помещении, кроме жилых комнат. В той комнате, где энодийцы устроили свою лабораторию, тоже есть камера. И есть запись нашей вчерашней экскурсии, где вы четверо подходите к контейнеру с икрой, рассматриваете его, а потом идете дальше. Вы в этот момент заслоняете икру, но ее можно сосчитать до того, как вы встаете перед контейнером, и после этого. В начале икринок тридцать девять, потом – тридцать восемь. Мне эту запись только что дал посмотреть представитель мирройцев – тот, который нам настраивать переводчики помогал. Он теперь расследует это дело.

- А, Эрик, - кивнул Валентайн.

- Эрриданик-лоррик, - напомнил ему настоящее имя гуманоида с темно-фиолетовой кожей и серебристыми волосами капитан. – Так вот, я видел эту запись и сам пересчитал икринки – одна из них действительно исчезла. И понять, кто из вас ее взял, невозможно. Вы туда все руки протягивали, когда врач-энодиец сказал, что икринки можно потрогать.

Джулиус замолчал, и в каюте снова повисла мрачная тишина. Все присутствующие вспоминали, как пришли в лабораторию к энодийцам, как проводивший для них экскурсию один из представителей этой расы рассказывал о жизни на его планете, как показывал разложенные в специальном открытом сверху контейнере полупрозрачные темно-зеленые шарики величиной с крупные бусины и объяснял, что его раса может размножаться в любых условиях, даже на космической станции, и что скоро из этих икринок выпупятся маленькие энодийцы, точнее, их личинки. Поначалу земляне боялись дотронуться до этих «бусин», но экскурсовод заверил их, что у икринок очень прочная оболочка, и сам подал им пример, погладив несколько шариков своим щупальцем. Тогда экскурсанты рискнули последовать его примеру и тоже коснулись икринок – те и в самом деле оказались плотными и упругими на ощупь.

- Если никто не признается в краже и не вернет икринку, в нашем секторе будет проведен обыск, на котором будет присутствовать Эрик… в смысле Эрридан… в общем, мирроец, - объявил капитан. – Но я уверен, что тот, кто взял икринку, действительно сделал это по недоразумению, и готов ее вернуть. Может быть, этот человек и собирался ее вернуть после того, как немного поизучает? В любом случае, сделайте это, принесите икринку мне, и никакого наказания за это вам на Земле не будет. А я постараюсь уладить этот инцидент с энодийцами, чтобы они не требовали компенсации или требовали ее по минимуму.

Джулиус замолчал и по очереди посмотрел в глаза каждому из своих собеседников. Венедикт, его первый помощник и лингвист, они подружились еще на Земле, когда оба прошли отбор в эту команду. Валентайн, биолог, поначалу он не очень ладил с Венедиктом, но в последнее время они, наконец, притерлись друг к другу и тоже стали друзьями. Елизавета, инженер, единственная дама в их компании – ее Джулиус знал дольше всех, они вместе учились в космошколе и вместе были в первой инопланетной экспедиции, и хотя на этом корабле она не сразу вписалась в мужской коллектив, теперь ей удалось стать для всех «своим парнем». И, наконец, врач по имени Бронислав, до сих пор не проронивший ни слова, самый старший из них, участник одной из первых экспедиций в дальний космос, стартовавшей в начале ХХI века и вернувшейся на Землю больше столетия спустя. Он же и собрал эту команду, и хотя ему нравилось ворчать о том, как все было «в его время», и ругать «современную молодежь», к которой он причислял всех людей младше восьмидесяти, он не был способен обидеть даже муху. Или улитку…

Все четверо молчали. Каждый поглядывал на остальных – сначала неверящими взглядами, потом с подозрением. Каждый явно пытался понять, кто же из его товарищей оказался способен на такую кражу, и сомнения в глазах всех членов команды казались искренними. Но один из них должен был играть – и играл с потрясающим актерским мастерством, которого капитан ни за кем из четверых раньше не замечал.

Или никто на самом деле не играл, и все они действительно были шокированы услышанным?

Так или иначе, признаваться в краже никто не спешил.

Капитан, в общем-то, это предвидел.

- Хорошо, - сказал он. – Я прошу всех сейчас разойтись по своим комнатам. И пусть тот, кто взял икринку, подойдет ко мне один в течение часа. Обещаю, никто, кроме меня, не будет знать, кто это был.

Космонавты продолжали неподвижно сидеть на своих местах.

- Идите! – повысил голос начальник. – Это приказ.

Венедикт, самый дисциплинированный в команде, поднялся из-за стола первым. За ним встали и остальные. Врач, сидевший ближе всех к двери, вышел первым, ни на кого не глядя, за ним, тоже опустив глаза в пол, в коридор выскользнула инженер, а потом и Валентайн с Венедиктом. Капитан посмотрел на сомкнувшиеся за их спинами створки дверей и откинулся на спинку своего стула. Кто из них вор? И зачем он – или она – это сделал?

Руководитель экспедиции снова прокрутил в голове разговор с мирройцем Эрридаником-лорриком. Джулиус сразу предложил ему ту же самую версию, которую он высказал остальным землянам и в которой и сам был почти уверен: у кого-то из них плохо сработал прицепленный к уху мини-переводчик, и этот человек не понял, что икра – это зародыши энодийцев, не подумал, что у них на счету каждая икринка, и утащил одну для исследований. Так что главных подозреваемых было двое: доктор и биолог. Венедикту и Елизавете икра инопланетных существ была просто-напросто ни к чему. А вот Валентайн был достаточно «сдвинутым» ученым, чтобы не удержаться от искушения стать первыми исследователями живого существа с планеты Эноди. Да и Бронислав, несмотря на свой более чем почтенный возраст, в душе оставался азартным исследователем, хотя и пытался это скрывать…

Что ж, по расчетам капитана, если виновен был кто-то из этих двоих, то он – или они оба вместе – должен был уже скоро набраться смелости и прийти к нему с повинной.

Но время шло, а за дверью капитанской каюты было тихо. В ожидании виновника скандала Джулиус сел за компьютер и стал еще раз просматривать загруженные в него записи с видеокамер станции. На одной из них его подчиненные, склонившись над прозрачным ящиком с икринками, с интересом разглядывали их и слушали стоящего рядом энодийца, а сам капитан замер в паре шагов от контейнера, рядом со стандартной для всех медпунктов, похожей на большой черный гроб криокамерой, не желая толкаться вместе с остальными. Тогда ему и в голову не могло прийти, что он создает себе алиби. Впрочем, что толку от этого? По принятым среди всех разумных рас Галактики законам, он будет считаться таким же виновным в краже икринки, как и тот, кто взял ее из лаборатории. Любой землянин, включая тех, кто никогда не бывал в космосе и кто еще не родился, будет ответственен за эту кражу.

На других записях были видны участки коридора, по которому земляне возвращались из энодийского сектора станции в выделенные им комнаты. Там тоже не было видно ничего подозрительного. Пять человек просто шли, обмениваясь впечатлениями от только что увиденного, и если кто-то из них и сжимал в кулаке украденную икринку, заметить это было невозможно. Джулиус уже несколько раз просмотрел все эти записи, он помнил их наизусть и знал, что не найдет на них ничего, что помогло бы ему выявить вора, но все равно продолжал зачем-то прокручивать их одну за другой.

На экране было видно, как он сам и остальные земляне разошлись по своим комнатам. После этого никто из них не выходил оттуда, пока Джулиус, узнав о случившемся, не вызвал их к себе. Каждый из них мог спрятать икринку только у себя в каюте, так что обыск не должен был занять много времени. Но капитан все еще надеялся, что обыск им не понадобится. Что сейчас кто-то из его друзей с виноватым видом войдет в общую комнату. До конца срока, который он дал подчиненным для того, чтобы во всем сознаться, оставалось еще пять минут…

Когда час, выделенный на чистосердечное признание, прошел, начальник земной делегации выждал еще пару минут, а потом решительно наклонился к монитору и связался с Эрридаником-лорриком. Еще через минуту мирроец уже был перед дверью его комнаты, и они вместе вышли в коридор. Комната Валентайна была ближе, чем смежное с медпунктом жилье врача, так что первым делом капитан отправился к биологу. Тот сразу же раздвинул в стороны створки дверей, словно специально ждал рядом с ними, когда его придут обыскивать.

- Мне скрывать нечего, можете смотреть, где хотите! – объявил он вошедшим мужчинам и уселся на койку, давая им понять, что помогать в проверке не будет. Обиделся, что его подозревают в краже, или изображает обиду, чтобы развеять эти подозрения? Оба варианта казались Джулиусу одинаково вероятными.

- Валь, ты сам понимаешь, что я вынужден это сделать, - проворчал в ответ капитан и первым делом заглянул в маленькую холодильную камеру, которую космонавты обычно называли «мини-баром». У Валентайна она оказалась полностью забита образцами растений, которыми с ним поделились инопланетные коллеги, а среди контейнеров с этими образцами затесался контейнер с замороженным обедом.

- Смотри, не перепутай – а то съешь местную траву, - усмехнулся Джулиус, внимательно изучая содержимое контейнеров. В другое время биолог поддержал бы его шутку, но теперь со стороны койки донеслось лишь невнятное хмыканье. Валентайн продолжал дуться – или притворяться, что дуется.

В морозильной камере, между тем, все было в порядке: ни в одном из контейнеров, включая и коробку с едой, икринка не обнаружилась. Капитан аккуратно сложил все обратно и направился к маленькой ванной комнате. Мирроец к вещам биолога не притрагивался – он лишь смотрел, как землянин открывает и закрывает коробки, словно стараясь участвовать в обыске как можно меньше.

- Джулиус Георгиевич, а вы уверены, что икринка все еще жива? – внезапно окликнул капитана биолог. Начальник делегации оглянулся на него, а потом вопросительно посмотрел на организатора конференции:

- Если я правильно понял, то погибшую икринку вы бы сразу обнаружили?

- Совершенно верно, - ответил Эрриданик-лоррик. – Если бы она начала разлагаться, сигнализация на станции среагировала бы на малейший запах. Да и зачем тому, кто украл ее для исследований, убивать ее?

Капитан, тем временем, вошел в ванную и заглянул в душевую кабинку. Валентайн и мирроец приблизились к дверям ванной и остановились на пороге – внутри места хватало только на одного человека. Осмотр ванной занял совсем мало времени: Джулиус проверил шкафчик возле душа, не нашел там ничего подозрительного и вернулся в комнату. Там капитан заглянул под привинченную к полу койку, проверил шкаф и стол с компьютером, сунулся во все углы, но икринки нигде не было. Эрриданик-лоррик молча следовал за ним, тоже заглядывая во все углы, но ни к чему не прикасаясь, а Валентайн медленно расхаживал по каюте, опустив глаза в пол. Дождавшись, когда его начальник закончит с обыском, биолог шагнул к нему и поднял руки:

- Карманы у меня проверите?

- Извини, - капитан провел руками по его комбинезону, уже зная, что ничего не найдет. Их форма плотно прилегала к телу, и скрыть под ней или в одном из многочисленных карманов крупный шарик было невозможно.

- Джулиус Георгиевич, мы можем поговорить наедине? – спросил Валентайн, когда капитан отступил от него на шаг и повернулся к мирройцу, собираясь идти дальше.

- Разумеется, - кивнул Джулиус, и Эрридан, не дожидаясь, пока его об этом попросят, шагнул к двери.

- Я подожду вас в коридоре, - сказал он. Его темно-фиолетовое лицо не выражало никаких эмоций, но руководителю земной делегации показалось, что мирроец вышел из комнаты с тайной надеждой на признание биолога в краже, которое тот решил сделать наедине с капитаном. Джулиус и сам подумал, что его просят остаться ради этого, и внутренне напрягся. Неужели это и правда Валентайн? Сейчас во всем признается, и все закончится?

- Как вы думаете, Джулиус Георгиевич, что если икринку украли не для того, чтобы изучать? – заговорил биолог, как только за фиолетовым инопланетянином закрылась дверь. Голос его звучал уже не обиженно, а вполне дружелюбно.

- Для чего же еще ее могли взять? – не понял его капитан.

- Для того, чтобы расстроить наши отношения с энодийцами, - пожал плечами Валентайн. – Чтобы землянам не пришлось больше с ними встречаться.

- Ты думаешь? Но зачем? Мы с ними только что познакомились, они не сделали нам ничего плохого…

- Они слишком непохожи на нас, а на Земле еще остались люди, для которых внешность очень важна, - объяснил биолог. – Если у кого-то из нас есть эта особенность, этот человек мог бы попробовать помешать землянам общаться с энодийцами.

Капитан отрицательно покачал головой:

- Нет, Валентайн, это нереально, такого человека не допустили бы в космос, он не прошел бы проверку у психологов. Да и вообще таких людей сейчас единицы!

- Психологов можно обмануть, - возразил его собеседник. – И потом, иногда этот страх перед непохожими существами у человека неявный и проявляется, только когда он столкнется с кем-то необычным.

Джулиус на мгновение задумался. Оказавшись на конференции, вся его команда была крайне удивлена, когда они обнаружили, что среди участников есть не только гуманоиды, но и разумные моллюски. Но ни страха, ни отвращения, ни даже легкого неприятия он ни в ком из своих подчиненных не заметил. А если бы у кого-то из них внезапно проснулась древняя фобия, этот человек не смог бы скрыть свои эмоции. Однако оставался вариант, что неприятие чужеродной внешности было у кого-то из его людей и раньше – и этому кому-то удавалось много лет скрывать свою проблему. В это тоже было сложно поверить, но такая вероятность все-таки существовала.

Тем более, что один из членов команды сам был не только врачом, но и психологом.

- Я над этим подумаю, - сказал капитан. – А ты, Валь, если вдруг знаешь, кто это сделал, скажи этому человеку, чтобы он сознался.

- Я не знаю, кто это, - упрямо помотал головой биолог.

Джулиус со вздохом вышел из его апартаментов.

Следующей жертвой обыска стал врач и психолог Бронислав – капитан особенно спешил к его комнате после разговора с биологом, натолкнувшим его на новую мысль. Доктор, как и Валентайн, не горел желанием помогать обыскивать свое жилье, но при этом держался вполне приветливо.

Тщательно изучив его комнату, Джулиус перешел в примыкающий к ней медпункт и первым делом попросил открыть криокамеру. Медик подчинился, и капитан чуть ли не обнюхал пустой «гроб» изнутри – во всяком случае, он провел пальцами по всей его внутренней поверхности, надеясь нащупать там хоть каплю влаги, которая могла остаться от замороженной икринки.

- Там все чисто, ее, похоже, вообще никогда не включали – вряд ли здесь бывали такие серьезные несчастные случаи, что человека приходилось замораживать, чтобы он не умер, - сказал Бронислав и повернулся к Эрриданику-лоррику. – Это ведь можно проверить?

- Можно, и это уже делается, - отозвался мирроец.

Капитан, тем временем, стал осматривать стоящий рядом с криокамерой шкаф.

- Бронислав Викторович, скажите, в ваше время люди могли себе представить, что разумная жизнь может быть не только гуманоидной? – спросил он небрежно, проверяя стоящие на полках упаковки с лекарствами.

Доктор покачал головой:

- Нет, что ты! В двадцать первом веке считалось, что такая форма тела, как у людей, идеальна для разумной жизни и что если у нас существуют братья по разуму, они должны быть похожи на нас. А когда в двадцать втором на Землю прилетели сириусяне, все окончательно в этом утвердились. Собственно, чаще всего разумные существа – это действительно гуманоиды, - он вежливо улыбнулся мирройцу.

- Чаще, но не всегда, - заметил Джулиус. – Человеку из двадцать второго века, должно быть, было бы сложно привыкнуть к существам, совсем не похожим на людей, таким, как энодийцы.

Медик посмотрел на него, прищурившись, и спустя мгновение улыбка сошла с его лица.

- Я тебя понял, - ответил он по-прежнему вежливо, но гораздо более холодным тоном. – Но ты ошибаешься. Человек из двадцать второго века – это я, и меня совершенно не смущает, как выглядят другие разумные существа. Я был одним из первых землян, работавших вместе с сириусянином на Венере, ты в курсе… И я тебе даже больше скажу… - Бронислав повернулся к Эрриданику. – Простите, я могу сказать своему капитану два слова наедине?

Мирроец снова безропотно вышел в коридор, и когда за ним закрылась дверь, врач подошел вплотную к Джулиусу и наклонился к его уху.

- Раз уж об этом зашел разговор, - проворчал он вполголоса, - то скажу тебе так: лично меня, дремучего дикаря из двадцать второго века, даже радует, что существуют инопланетяне, похожие на улиток. Знаешь, почему? Потому что все остальные разумные расы по сравнению с ними выглядят почти одинаково, различия между ними кажутся совсем мелкими, и это, я уверен, помогает всем гуманоидам стать ближе друг к другу. Не было бы энодийцев – и гуманоиды с разных планет, возможно, не смогли бы найти общий язык, зациклились бы на различиях. А с эноди этого не будет. Контакт с ними принесет больше пользы гуманоидам, в том числе и землянам, особенно тем, кому мешают отличия во внешности.

Джулиус не нашелся, что на это ответить, но Бронислав Викторович, похоже, и не ждал от него продолжения беседы. Он направился к двери, ведущей из медпункта в его комнату, и капитану не оставалось ничего другого, как выйти в коридор к дожидавшемуся там мирройцу.

В следующей комнате обитал первый помощник Джулиуса. Тот, в отличие от биолога, казался совершенно не обиженными подозрениями и сам принялся открывать дверцы «мини-бара» и шкафов и выдвигать ящики стола.

- Вот, смотри, у меня все чисто, - повторил он несколько раз, пока Джулиус заглядывал во все углы его каюты, и капитан чувствовал, что теперь в нем зарождаются новые подозрения. Не потому ли Венедикт так старается «помочь следствию», что на самом деле это он украл икринку и спрятал ее где-то в другом месте?

- Ты же понимаешь, что это только формальность, - сказал начальник экспедиции. – Уж в тебе-то я ни минуты не сомневаюсь!

- Ну, конечно, я все понимаю, - тут же закивал первый помощник. – Даже не думай, ты все правильно делаешь.

Эрриданик-лоррик и в этот раз не стал ни к чему прикасаться и лишь внимательно смотрел, как двое землян перекладывают с места на место разные вещи и шарят под привинченной к полу мебелью. Все время, пока длился обыск, первый помощник поглядывал на капитана, словно собираясь что-то ему сказать, и Джулиус был уверен, что когда они закончат, он, как и Валентайн с Брониславом, просит его задержаться на пару минут, однако то ли у Венедикта не хватило терпения, то ли он просто не стеснялся мирройца, но заговорил он еще до того, как капитан задвинул на место последний ящик.

- Джулиус, что мы будем делать, если икринка ни у кого из нас не найдется? – спросил он. – Получается, мы все четверо так и останемся под подозрением? И в космос никого из нас больше не выпустят?

- Вполне возможно, - уклончиво ответил капитан, прекрасно зная, что его заместитель прав – от космических полетов после такого отстранили бы и всех подозреваемых в краже, и руководителя, допустившего такое в своей команде. – Но ты-то без работы не останешься, со всеми твоими языками. Переводчики и на Земле нужны, в том числе и с инопланетных языков.

- Нужны, кто ж спорит, - пробурчал Венедикт, внезапно помрачнев. – Хочешь сказать, что я – единственный, кто потеряет меньше всех, если эта кража не будет раскрыта?

- Нет, я этого не говорил, - жестко ответил Джулиус. – Тебе все равно было бы невыгодно красть зародыша, пусть даже и менее невыгодно, чем остальным.

С этими словами он направился к выходу, поманив за собой мирройца.

В комнате Елизаветы тоже все было готово к обыску: шкаф и «мини-бар» открыты, все вещи с полок убраны и разложены на кровати. Джулиус в первый момент даже удивился – он не ожидал от инженера такой сознательности и был уверен, что она больше всех обидится на его недоверие. Однако уже в следующий миг капитану стало ясно, что Лиза как раз очень даже сердилась на него и именно поэтому выложила все содержимое шкафа на всеобщее обозрение – включая и самые интимные предметы туалета.

- Смотрите как следует, перебирайте все, а то вдруг я икринку в одежде закопала, - сказала молодая женщина безупречно вежливым и даже сочувственным тоном, в то время, как глаза ее чуть ли не метали молнии.

Прилагая немалые усилия, чтобы не выдать своего смущения, Джулиус аккуратно переложил с места на место каждый из лежащих на кровати предметов, после чего проверил мебель и душевую кабинку и, не обнаружив нигде даже намека на инопланетного зародыша, повернулся к мирройцу:

- Как видите, здесь тоже ничего нет. Можем теперь проверить мою комнату, хотя вы знаете, что сам я икринку не брал, а ко мне никто из моих людей ни вчера, ни сегодня не заходил. И общую комнату давайте проверим.

- В этом нет необходимости, в вашей общей комнате тоже есть камера, - возразил следователь.

- Нет, я настаиваю, чтобы вы проверили все помещения, которые занимает наша группа, - упрямо заявил капитан. – Пойдемте ко мне.

- Джулиус! – позвала его Елизавета, когда он уже сбирался выйти из ее комнаты, пропустив вперед Эрриданика. – Можно один вопрос?

- Да, конечно, - капитан отступил назад, оставив мирройца в коридоре. Как только створки дверей снова сомкнулись, женщина подскочила к нему почти вплотную:

- Капитан, я правильно поняла, что вы нигде ничего не нашли?

- Правильно, - кинул Джулиус, отмечая про себя, что давняя подруга, даже оставшись с ним наедине, по-прежнему обращается к нему официально.

- Но у них есть запись того, как икринка исчезла, так что они теперь решат, что кто-то из нас ее уничтожил? – уточнила инженер.

- Боюсь, что так.

Елизавета набрала в грудь побольше воздуха и заговорила так быстро, что капитану, как он ни старался, не удалось вклиниться в ее монолог:

- Джулиус, послушай меня и не спорь, пожалуйста – я могу взять вину на себя и согласиться на любое наказание! Я скажу, что это была только моя идея, что все остальные ничего не знали и не могут за это отвечать, а ты скажешь, что у меня с головой не все в порядке и что нормальный землянин никогда бы этого не сделал! Я могу сказать, например, что хотела помешать контакту с энодийцами, потому что они вылупляются из икры и меня, как женщину, это страшно оскорбило. Если мы сумеем их убедить, что я ненормальная и что это исключительный случай, а все остальные земляне…

- Тихо! – выкрикнул, наконец, капитан, взмахивая руками, и инженер испуганно замолчала. – Даже если бы я на это согласился, из этой затеи ничего не выйдет. Энодийцы на это скажут, что раз земляне пропустили на конференцию и вообще в космос сумасшедшую, значит, они очень даже виноваты в том, что эта сумасшедшая сделала.

- Об этом я думала – но если мы убедим их, что я двинулась уже в космосе…

- Лиза, я же сказал: я не буду подставлять своих людей, даже если бы это сработало, - отрезал Джулиус. – Все, разговор окончен. И не вздумай делиться этими мыслями с ребятами – не хватало еще, чтобы вы у меня все по очереди признались в краже одной икринки!

- Вообще-то, ребята тоже хотели это сделать, - пожала плечами Елизавета. – Мы, когда от тебя вышли, решили дождаться, когда вы с Эриком всех обыщете и скажете, что ничего не нашли, и потом жребий бросить, кому брать вину на себя.

- А теперь ты, значит, решила их опередить? – капитан закатил глаза. – Ну, тогда сама им об этом и скажешь. И передашь, что я никому из вас брать вину на себя и вообще врать не разрешаю.

- Теперь вы все видели, - сказал Джулиус полчаса спустя, глядя в бесстрастное фиолетовое лицо Эрриданика-лоррика. – Никто из моих людей не прятал у себя икринку. А без заморозки она бы уже начала разлагаться, вы сами сказали. Я надеюсь, - он повернулся к стоящему чуть в стороне от них руководителю энодийской делегации, - этого достаточно, чтобы снять с землян обвинение в похищении вашего зародыша?

Из тела разумного моллюска начали вытягиваться два щупальца, быстро принимающие форму человеческих рук, которые он развернул ладоням вверх в совершенно земном жесте.

- Поверьте, мы были бы рады отказаться от наших обвинений, но то, что икринку не нашли при обыске, ничего не доказывает, - ответил энодиец. – Тот, кто ее украл, мог уничтожить ее в утилизаторе мусора.

- Исключено, - возразил ему мирроец. – Мы сразу это проверили. Ни в одной из комнат, где живут земляне, утилизатор мусора не включали.

- Это точно? – недоверчиво посмотрел на него моллюск, развернув в его сторону глаза на стебельках.

- Абсолютно точно, - уверенно заявил Эрриданик. – Утилизатор потребляет много энергии, но ни в одной из комнат в земном секторе не было резких скачков напряжения. Там только включали и выключали свет, а больше никакими приборами не пользовались.

В глазах энодийца, как показалось Джулиусу, застыло удивление.

- Вы не могли ошибиться, когда проверяли расход энергии? – по-прежнему с недоверием поинтересовался он.

- Нет, ошибка исключена, - отозвался мирроец. – Такие проверки проводились раньше – были случаи, когда приходилось искать пропавшие вещи и возникали подозрения, что они были уничтожены. На этот случай есть инструкция: проверить на резкие скачки напряжения все помещения. Мы и ваш сектор проверяли, включая ваш медпункт – там расход энергии вообще не изменился.

- Простите, беру свои слова назад, - примирительно прижал щупальца к телу энодиец. – Я просто должен был убедиться, что вы ничего не упустили в расследовании. Но в любом случае: камеры, которые вы тоже проверяли, показывают, что после посещения нашей лаборатории землянами, там осталось на одну икринку меньше. Этого достаточно, чтобы считать их расу ответственной за похищение нашего ребенка.

Миррроец повернулся к Джулиусу, и в его глазах промелькнуло виноватое выражение. Больше он, как видно, ничего не мог сделать.

А это означало, что землян все равно признают виновными в похищении и убийстве разумного существа. И им несколько веков придется искупать свою вину перед энодийцами, делясь с ними ценными веществами, энергией или, может быть, территориями. Каждому человеку, даже тем, кто никогда не покидал Землю и не встречался с жителями других планет, тем, кто только что появился на свет и кто родится годы спустя, постоянно будут напоминать, что он виноват перед энодийцами. Каждый человек, встречающийся с ними, обязан будет выполнять все их пожелания и начинать каждый разговор со слов: «Мне стыдно за то, что я землянин».

«Но куда-то же должна была деться эта чертова икринка! – вертелось в голове у Джулиуса. – Даже если ее все-таки спер кто-то из наших – куда вор ее засунул?!»

- Скажите, пожалуйста, - обратился он к главе энодийской делегации, - я могу еще раз встретиться с вашим врачом, который показывал нам лабораторию?

- Да, конечно, но в моем присутствии, - согласился моллюск.

- Без проблем, - не стал спорить землянин. – Можем мы пойти к нему прямо сейчас?

Он и сам толком не знал, что хочет сказать энодийскому медику и что надеется увидеть в его лаборатории. Просто что-то в словах мирройца заставило его почувствовать какое-то смутное беспокойство, и он почему-то был уверен, что визит в медпункт энодийцев поможет ему понять, в чем тут дело.

По коридорам они с предводителем делегации Эноди шли молча. Мысли Джулиуса были заняты попытками понять, что в словах Эрриданика-лоррика показалось ему странным, а его спутник, по всей видимости, не считал нужным поддерживать беседу с тем, кого его раса уже записала во враги. Зато врач-энодиец, встретивший их на пороге лаборатории, казался настроенным вполне доброжелательно – если, конечно, Джулиус правильно понял выражение его огромных круглых глаз.

- Вы узнали что-нибудь о нашей икринке? – спросил он с надеждой во взгляде. Землянин с виноватым видом опустил голову.

- К сожалению, пока нам не удалось ничего узнать, - ответил он, входя в энодийский медпункт. – Мы провели обыск у всех подозреваемых, но ничего не нашли. И я совершенно не представляю, как это можно объяснить.

В лаборатории с тех пор, как там побывали земляне, почти ничего не изменилось. В специальном ящике по-прежнему лежала, тускло поблескивая, зеленая икра, в углу стояла похожая на гроб криокамера, а на рабочем месте врача все было заставлено пробирками всевозможных форм и размеров. Только освещение в комнате стало заметно более слабым.

- Мы все еще надеемся, что наш зародыш жив, - отозвался медик-энодиец уже более холодно.

- Мы тоже, - ответил землянин, оглядевшись вокруг. – Кажется, у вас тут в прошлый раз светлее было?

- Да, это было сделано для вас. Сами-то мы привыкли вот к такому слабому свету, - сказал врач. – Наше светило не такое яркое, как ваше.

- Так что вы хотели сказать Крокку? – спросил предводитель энодийской делегации, поворачиваясь к Джулиусу и нетерпеливо хлопая глазами.

Капитан земного корабля молчал. Он несколько раз обвел глазами медпункт, задержав взгляд на каждом предмете в нем, и лишь после этого, спохватившись, снова посмотрел на своих собеседников.

- Я хотел сказать… что у меня появились подозрения, кто может быть виновен в краже икринки, - произнес он не очень уверенным тоном. – Мне только нужно их проверить.

С этими словами он развернулся и вышел из лаборатории, а потом и из всего энодийского сектора станции, после чего чуть ли не бегом бросился по коридору в ту сторону, где находились комнаты его команды. Влетев без стука в одну из этих комнат, он не удержался от радостного восклицания: там сидели именно те двое его подчиненных, которые и были ему нужны. Они о чем-то разговаривали, когда ворвался их начальник, и теперь с удивлением и даже некоторым испугом посмотрели на него.

- Мне нужна ваша помощь, - быстро сказал им Джулиус.

В секторе энодийцев по-прежнему стоял полумрак. Медик по имени Крокк выплыл навстречу вошедшей к нему компании и замер на месте, удивленно выдвинув вперед свои огромные глаза на стебельках. Судя по всему, он не ожидал, что к нему явится делегация с Земли в полном составе, да еще и со следователем-мирройцем.

- Поскольку преступление было совершено в вашей лаборатории, правильным будет и разоблачить преступника в этом месте, - громко произнес Джулиус, и глаза энодийца вздрогнули.

- Вы хотите сказать, что узнали, кто похитил нашего ребенка? – спросил он, переводя взгляд с одного неожиданного гостя на другого. Гости, в свою очередь смотрели округлившимися глазами то на него, то на капитана землян.

- Да, я знаю, кто преступник, и считаю, что он заслуживает самого сурового наказания, - ответил Джулиус. – И для того, чтобы искупить вину нашей расы перед вашей, я покараю его прямо сейчас!

Никто из присутствующих не заметил, откуда в его руке оказался маленький пистолет. Капитан повернулся к замершей в паре шагов от него Елизавете, навел на нее оружие – и в следующий миг инженер, сдавленно вскрикнув и прижав руки к груди, стала падать на стоявшего чуть позади нее Бронислава. Тот едва успел подхватить ее и плавно опустить на пол.

Тишину, на мгновение повисшую в лаборатории, взорвал крик сразу нескольких голосов.

- Лиза!!! – заорал Валентайн, бросаясь к женщине.

- Ты что наделал?! – так же стремительно кинулся к Джулиусу Венедикт.

- Помогите ей! – перекричал всех Бронислав, срывая с себя пиджак и нажимая им на залитую кровью грудь Елизаветы. – Криокамеру, быстро!!!

Организатор конференции первые несколько секунд с ужасом смотрел на происходящее, но слова земного врача привели его в чувство.

- Здесь есть криокамера? – повернулся он к энодийцу. – Включайте скорее!

- Но как же… Наша камера не приспособлена… Лучше пусть она в вашей, земной… - растерянно забормотал разумный моллюск, оглянувшись на стоящий в углу лаборатории темный «гроб».

- Быстрее! – не оборачиваясь, крикнул ему Бронислав. – До нашего сектора мы ее не донесем! А ты отойди! – рявкнул он на упавшего рядом на колени Валентайна, тянувшего к женщине трясущиеся руки.

- Может, еще можно… может, еще не все… - бормотал биолог, не видя ничего вокруг, кроме истекающей кровью Елизаветы.

Организатор встречи одним прыжком очутился перед энодийским врачом.

- Открывай криокамеру! – приказал он своим обычным жестким тоном – ему явно удалось полностью взять себя в руки. – Если ты оставишь ее без помощи, твоей расе будет вовек с ними не расплатиться!

- Камера не работает! – срывающимся голосом отозвался энодиец, однако теперь, после того, как он сперва не захотел предоставить ее земной женщине, не объясняя, почему, мирроец ему не поверил.

- Я сам включу, несите ее сюда, - бросил он через плечо Брониславу и метнулся к «гробу», положив руки с изгибающимися во все стороны пальцами на его крышку. – Да ведь она уже включена! – воскликнул он удивленно и снова посмотрел на энодийца. – Там кто-то лежит?

- Нет! Там никого нет!!! – всхлипнул тот, но мирроец уже снова сосредоточился на криокамере. Ее крышка, подчиняясь его рукам, приподнялась, и следователь, заглянув внутрь, еще более изумленно охнул:

- Вот это да!

Посреди «гроба» в слабом свете, идущем с потолка лаборатории, матово поблескивала крупная темно-зеленая «бусина».

- Вы это видели! – с торжествующим видом провозгласил Джулиус, вырываясь из рук своего первого помощника и тоже подскакивая к криокамере. – Вы все свидетели – зародыш энодийца, в краже которого обвинили членов моей группы, все это время находился здесь.

- Это не тот зародыш! – попытался возразить энодиец. – Это другой. С ним не все в порядке, я случайно перегрел его и хотел скрыть это от наших. Поэтому и не хотел открывать камеру. Но в ней хватит места и для вашей женщины, и для икринки, давайте…

- Спасибо, я как-нибудь и без криокамеры обойдусь! – прозвенел из противоположного угла страшно довольный голосок Елизаветы. Трое столпившихся у криокамеры мужчин повернулись в ее сторону, и энодиец с мирройцем неподвижно застыли, окончательно перестав понимать, что происходит.

Инженер приподнялась на локтях, подмигнула своему капитану и грациозно вскочила на ноги.

- Доктор, - повернулась она к Брониславу, - если нас с вами за все это выгонят из звездного флота, мы сможем пойти в актеры.

Несмотря на то, что с ее форменного комбинезона все еще стекала кровь – по всей видимости, донорская из докторских запасов – молодая женщина держалась совершенно невозмутимо, словно ее наряд был безупречен. Валентайн уставился на нее во все глаза и в какой-то момент как будто бы собрался грохнуться в обморок, но потом вдруг бросился вместо этого обнимать ее.

- Лиззи…

- Вас не выгонят, вы выполняли мой приказ, - заверил Джулиус врача с инженером, после чего посмотрел на мирройца. – Вы готовы засвидетельствовать, что раса эноди совершила ложное обвинение расы землян в похищении своего зародыша, чтобы заставить Землю выплачивать ей компенсацию?

- Это не тот зародыш! – тихо простонал разумный моллюск.

- Мы сейчас это проверим – пересчитаем остальные икринки, - сказал Эрриданик-лоррик, и энодиец окончательно сник. – А потом, если выяснится, что их столько же, сколько было утром, начнем рассчитывать размер компенсации, которую эноди теперь должны будут землянам по закону о коллективной ответственности.