Читать онлайн "Романов. Пепел и Сталь"

— Сынок, вставай! — послышался голос с кухни. — Мам, ещё пять минут, — заспанным голосом ответил Иван. — Никаких пяти минут! Ты время видел? Так скоро в школу опоздаешь! Быстро встал, а то я сейчас с ведром воды приду! — грозно прокричала женщина. — Аааа, всё, встаю, встаю! — простонал парень и кое-как поднялся с кровати.

Он стал надевать школьную форму, которая аккуратно валялась в куче рядом с кроватью, всё кроме рубашки, она висела на вешалке у двери. Мама сильно ругалась, когда видела, что сын опять помял недавно поглаженную вещь, а больше всего видно было это именно на белой рубашке

Иван учился в одиннадцатом классе обычной школы в небольшом городе. Жил с мамой, которая работала на две ставки медсестрой, чтобы обеспечить сыну лучшее будущее. Отца парень потерял, когда ему было семь лет. Тот работал спасателем и, вытаскивая ребёнка из горящего дома, сам попал под завал.

Ваня быстро оделся, забежал в ванную, умылся, два раза провёл щёткой по зубам — так, для вида, — и рванул на кухню. Там мама, Инга Анатольевна, уже приготовила завтрак для непутевого сына. На столе стояла тарелка с глазуньей из двух яиц, пара гренок и кружка свежесваренного кофе. — Спасибо большое, мамуль, — проговорил Ваня, быстро прожевывая пищу. — Не за что, мой дорогой, — улыбнулась мама и погладила парня по голове. — Давай быстрее доедай и беги в школу. Тебе надо готовиться к экзаменам. — Да, знаю, — ответил Иван, отмахнувшись. Он был явно чем-то обеспокоен. — Ты сегодня опять на сутки? — Да, как и всегда, — женщина улыбнулась и отвернулась. — Завтра приду и сделаю твои любимые сырники, договорились? — Ага, ладно, я побежал. Люблю тебя, — сказал парень, поцеловал маму в щёку и выбежал из дома.

Он жил недалеко, в десяти минутах неспешным шагом, но на часах уже было без пяти восемь, поэтому он мчался что есть сил. Первым уроком был русский язык, а Виктория Ивановна — та ещё стерва. За опоздание могла сразу мать к директору вызвать «за ненадлежащее поведение». Тьфу!

Ваня забежал в школу до первого звонка и бросился в раздевалку. Оставил там куртку, схватил портфель и помчался в класс. Кабинет был на третьем этаже, поэтому действовать нужно было быстро. Но не тут-то было. Дорогу ему преградили трое парней из его же класса. — О, Артемьев, опять опаздываешь? — сверкая мерзкой улыбкой, спросил главный из компании — Коля Сидоренко, любимец учителей, отличник, но до жути противная личность. — Вот если вы сейчас отойдёте, то успе... — не успел договорить Иван, как получил удар под дых. Дыхание тут же сбилось, и он присел на корточки, пытаясь отдышаться. — Деньги принёс, сучонок? — прошипел Коля, приблизившись к его уху. — Д-да, — ответил Иван, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. — Вот, держи. — Он достал из кармана скомканную пятисотрублёвую купюру. — Так-то лучше, сопля. И не дай бог я узнаю, что ты отдал не всё! — парень хорошенько пнул Ваню, и тот скатился с пары ступенек.

Компания дружно загоготала и отправилась на урок, оставив его одного. — Тварь! — крикнул Иван и ударил кулаком об пол. Удар получился сильным, а кулаки у парня были неподготовленные. Что-то хрустнуло, и он завопил от боли. Сам Ваня не был спортивным парнем и ничем особенным не выделялся. Обычный подросток: средний рост, обычные оценки — пара троек, пара четвёрок, остальные пятёрки. Худой, на таких ещё говорят «дрыщ» — кожа да кости. Никогда не занимался единоборствами, максимум — танцами в детстве.

В каждом классе есть люди, которых гнобят не за что-то конкретное, а просто так. Потому что должен быть козёл отпущения, тот, над кем можно издеваться, не боясь, что тебе за это прилетит. Иван как раз был из таких. Неглупый, даже смышлёный, но совершенно не умел постоять за себя. Боялся драк, боялся дать сдачи. И не было у него никого, кто мог бы за него заступиться: ни отца, ни деда, ни старшего брата, ни друзей. Точнее, друзья были, но только онлайн — те, с кем он играл. Он был основателем топовой гильдии. Многие готовы были заплатить, чтобы попасть к нему, получить немного славы, научиться. Там Иван был царь и бог, вершивший судьбы, а здесь, в реальном мире, — никто, так, пыль под ногами.

Ваня встал, отряхнул одежду, вытер слёзы и побрёл в класс. Звонок уже давно прозвенел, так что он готовился выслушивать новые едкости от учительницы. Подошёл, постучал и, дождавшись крика «Входите!», открыл дверь. — Здравствуйте, Виктория Ивановна. Извините за опоздание, можно войти? — спросил парень, опустив глаза. — Ну, конечно, кто же ещё мог заявиться после звонка! Слишком далеко живёшь, Артемьев? Да таких никчёмных детей, как ты, раньше со скалы сбрасывали! Опоздал! Завтра мать в школу! — багровея с каждым словом, кричала учительница. — Вообще-то, Сидоренко, Игнатов и Белозёров тоже опоздали, — тихо проговорил Иван. — Что?! Ты ещё смеешь мне дерзить?! А ну вон из класса! Не аттестован ты у меня будешь в этой четверти! Понял, паршивец? Мать завтра же в школу! — кричала учительница ему вслед.

«За что мне всё это? — терзался Иван, бродя по коридору. — Неужели нельзя просто меня не трогать? Я ведь ничего плохого не сделал...»

Спустившись на первый этаж, он посмотрел расписание. Следующим уроком была литература — у той же шизанутой женщины, затем физкультура, биология, обществознание и история. Самые ненавистные предметы. На физре он не мог ничего показать, за что постоянно выслушивал насмешки Сидоренко, капитана футбольной команды, и самого учителя. Биология ему просто не давалась. А вот обществознание и историю он любил. Их преподавала Лариса Сергеевна — добрейшая женщина, которая не раз заступалась за парня и поила чаем с конфетами. Когда у тебя отбирают деньги на обед, это было настоящим спасением. Но Лариса Сергеевна заболела, а замещать её будет... Виктория Ивановна.

Немного подумав, Иван решил, что с него хватит, и пошёл прочь из школы. На входе сидел охранник, который бы его не выпустил, поэтому парень взял куртку, зашёл в туалет, открыл окно и выпрыгнул с первого этажа. Убедившись, что его не заметили, он побежал домой.

Мама Вани уже ушла на работу. Он открыл дверь и уткнулся в компьютер. Играя в любимую игру, он и не заметил, как прошёл весь день и наступила ночь.

Проголодавшись, он спустился на кухню в надежде найти что-то съестное, но ничего не обнаружил. На холодильнике висела записка: «Извини, сынок, не успела приготовить. Деньги на столе, сходи купи чего-нибудь в магазине. Целую, мама». — Эх, а так не хотелось никуда выходить, — пробормотал Иван. Желудок предательски заурчал. — Может, получится перетерпеть? Лечь спать голодным — тоже выход. Но живот снова заурчал, на этот раз ещё воинственнее. — Точно, я же с утра ничего не ел.

Выбора не оставалось. Иван накинул куртку, форму он так и не снимал, взял деньги и отправился в ближайший круглосуточный магазин в паре километров от дома.

Путь лежал через небольшой зелёный парк, где ночью бегали белки, а тусклые фонари создавали атмосферу загадочности и волшебства. Ваня брёл по пустынным аллеям, воображая, как завтра встретит Сидоренко и хорошенько ему вломит, как заткнёт рот Виктории Ивановне, как его начнут уважать... Но за очередным поворотом он услышал голоса. — Да я тебе говорю, я ему так навалял, что больше не сунется к нам на район! — Ахаха, ну ты даёшь, Колян! — Так ему и надо, оболдую! — Ну, мальчики, это же неправильно, — посмела возразить одна из девушек, сидевшая на лавочке в их компании. — А здесь я решаю, что правильно, а что нет! Уяснила?

Иван, стараясь не привлекать внимания, решил пройти по траве, в стороне от фонаря. Но не удалось. В парке сидела та самая компания задир во главе с Колей Сидоренко, возомнившим себя не пойми кем. Они распивали пиво и курили. Помимо трёх парней, с ними были две одноклассницы. Одна из них сидела на коленях у главаря и крепко обнимала его. Это была Аня Симонова.

Девушка, которую Ваня любил ещё с начальной школы, как то раз она поделилась с ним красками и помогла нарисовать маме рисунок. Милая, добрая, нежная — такой он её запомнил, таким идеалом она жила у него в голове. А сейчас она сидела с этими придурками, слушая дрянные рассказы этого идиота. Тот самый лучик солнца в его сером мире сейчас сидел на коленях у самой отвратительной личности школы, обычного гопника с раздутым эгом.

— Эй, кто там идёт? А ну быстро сюда подошёл, а то будет больно! — крикнул Коля.

Иван оцепенел. Он не знал, что делать. Подходить не хотелось — его снова изобьют, отнимут деньги на еду, и на это будет смотреть Аня. Убежать он не мог — они бы догнали и избили ещё сильнее. Парень застыл в ступоре. — Ты че, глухой? Сань, а ну приведи его! — приказал главарь Белозёрову.

Тот послушно поставил бутылку на лавочку и скрылся в темноте. Через пару секунд он вернулся, таща за собой Ивана. — Ух ты ж! Какие люди, да без охраны! Ванечка, а ты чего тут подслушиваешь? Подглядываешь за своей ненаглядной? — Ахаха! — взорвались смехом парни. — Может, ты извращенец? Как там... О, вспомнил — куколд? — продолжал издеваться Коля. Он прекрасно знал о чувствах Ивана. — Ахахах! — компания поддерживала каждое слово лидера. — Смотри, тогда вот чего покажу, — сказал Сидоренко, взял Аню за шею, повернул к себе и страстно поцеловал.

Та пыталась отвернуться, убраться, ей было неприятно находиться в такой ситуации, но Коля был сильнее, и она сдалась, растворившись в поцелуе.

Иван заиграл желваками. Изнутри у него всё клокотало от гнева. «Его Аню целует это чмо». Мысли затуманились, осталось лишь одно желание — убить. Без жалости и сожалений. — Нравится, сучонок? — насладившись поцелум, спросил Коля. — Вижу, что нравится.

Он грубо отстранил девушку, встал и вплотную подошёл к Ивану, почти уткнувшись лицом в его лицо. — Я заберу твою ненаглядную, а ты ещё и спасибо скажешь, ничтожество, — прошипел он, и его дыхание обожгло Ванину щёку. — А теперь проваливай. И помни этот поцелуй, когда бужешь в одиночестве мечтать о ней. Она никогда не будет твоей.

Он похлопал Ивана по щеке снисходительным жестом, будто господин, поощряющий раба и уже собирался отвернуться. Но тут же увидел кулак, летящий ему прямо в переносицу.

Что-то с хрустом поддалось, и по лицу Коли размазалась алая полоса. — А-аргх! Тварь! — взревел он, зажимая нос. — Я тебя убью! Молись!

Но Иван уже не слышал угроз. Бешено стучащее сердце заглушало всё. Он набросился на обидчика, ослеплённый одной лишь мыслью — заставить его замолчать, стереть с лица земли эту мерзкую ухмылку. Он бил, не разбирая цели, не думая о последствиях, повинуясь лишь слепой, животной ярости, что наконец вырвалась на свободу.