Читать онлайн "Подруга"

В выбеленной и совершенно неуютной палате, рассчитанной на четырёх пациентов, пустовало две койки. Девочка лет шестнадцати бесшумно прохаживалась по палате, пока её соседка спала. Вот она улыбнулась и закружилась, вместе с ней взметнулся бальным платьем халат. Её волосы переливались золотом в лучах утреннего солнца. Она словно слышала ведомую только ей одной прекраснейшую музыку. На мгновение ей удалось стряхнуть с себя всю бренность жизни и, освобождённой, ясно видеть мир, и от этого ей стало легко, весело и спокойно. Утомившись, она легла и сразу уснула.

В палату вошла медсестра и подошла к пустой койке.

— Палата обречёнок… Эту «выписали» на прошлой неделе, — медсестра, пройдя мимо девочки, которая только уснула, подошла к другой и положила лекарства на тумбочку. — А этой Ксюше то ли помирать, то ли жить, а она веселится! Ну ничего, новенькую поселят — тут и радости конец. Все к этому рано или поздно приходим, — медсестра направилась к выходу. — Наконец-то эта дурная смена закончилась — домой. Пусть теперь Зинаида с ними нянчится, она это любит. А эти… как та муха на окне, всё трепыхаются, надеются на чудо — вылететь в форточку и летать под ясным небом. Ещё никто не уходил отсюда назад ногами. Никто…

Едва ворчунья вышла из палаты, как девушка, что ещё недавно спала, проснулась от хлопка двери. В палате появилась новая пациентка. Молодая девушка, которой едва исполнился двадцать один год, выглядела очень болезненно. Старенькая медсестра помогла ей занести вещи.

— Вот твоя постель — устраивайся. Позже зайду.

Теперь в палате осталась пустовать лишь одна койка. Проснувшаяся девушка уже раскрыла рот, но не успела ничего сказать. Новенькая, садясь на кровать, начала первая:

— Отстань! Не хочу я ни с кем знакомиться, как и знать твоего имени, — новенькая надела наушники и уткнулась в телефон.

— Почему же? Я вроде бы ничего плохого ещё не успела сделать.

— Ну, так сделаешь ещё. Все начинают нудить.

— Ты меня с другими не сравнивай! Если тебе кто-то плохое наговорил или сделал, это не значит, что и я так же поступлю! — от возмущения девушка даже вскочила с кровати.

— Ну вот я об этом и говорила. Сейчас и начнётся: вот же ты бедненькая, как жизнь с тобой несправедливо поступила, ты порадуйся, улыбнись, и всё как рукой снимет. Много раз проходила, так что не старайся. Успокойся! Прижмись к своей кровати и не скачи, — новенькая наконец-то повернулась и посмотрела на соседку. — Что смотришь? Да знаю я, о чём сейчас думаешь: «Подселили ко мне это унылое го… в чёрном».

— Я только имя спросить хотела, я — Ксюша.

— Ксюша она, — новенькая состроила гримасу. — Тут единственное, для чего надо кому-то знать твоё имя — это чтобы записать, кого и когда вынесли.

— А вот и неправда! Я хочу знать, с кем мне жить в одной палате.

— А я нет, — после этих слов новенькая легла и отвернулась к стене, показывая всем видом, что говорить не о чем.

Тишину прервала старенькая медсестра. Она вошла в палату и обратилась к новенькой:

— Устроилась уже? Идём на осмотр и процедуры, — потом посмотрела на грустную мину Ксюши и посочувствовала ей: — Не поладили, что ли?

Ксюша кивнула.

— Поначалу все такие. Хотя некоторые со временем совсем сдаются, так что она ещё держится.

— Пошли, — скомандовала вставшая новенькая. Ей не понравилось, что о ней говорят за её спиной в её же присутствии.

— А ты чего расселась? Шуруй к врачу, — махнула рукой медсестра Ксюше.

— А я зачем?

— А мне не докладывают.

От всего это шума проснулась девочка, всё время спавшая в постели и оставшаяся всеми незамеченной. Она неспешно поднялась, выпила оставленные ей таблетки и замерла, вглядываясь в окно. Её печальный взгляд не видел палаты, больницы, а видел лишь то, что её радовало: яркое солнце, легкий ветерок, шелестевший листвой и доносивший запах пряных трав. Она вдохнула полной грудью и улыбнулась. В этой улыбке отразились вся радость и благодарность за ещё один прожитый день.

Тишина стояла недолго. Вскоре она увидела, как Ксюша и новенькая вернулись. Посмотрела и даже сделала шаг в их сторону, но, поняв, что случилось что-то грустное, заробела, тихонько села на свою постель и с тревогой стала слушать.

Ксюша села на кровать в смятении и растерянности. К ней подсела новая соседка и наконец заговорила.

— Вот и тебе срок поставили. Такое состояние пустоты ни с чем не перепутать.

— Решила посмеяться надо мной, позлорадствовать? — у Ксюши на глаза начали наворачиваться слёзы. — Жить буду, а вот… Никогда мне не иметь своего ребёнка! — после этих слов девушка зарыдала.

— Ха! Расстроила! Завидую тебе! — вскочила новенькая, выговаривая накопившееся на душе. — Главное, что жить будешь, а остальное — ерунда. В отличие от меня. Пожизненно приговорённой к пыткам лечением без надежды на выздоровление или улучшение. Завидую тебе, нашли на ранней стадии, убрали - и живи себе, — расстроенная соседка легла на свою койку, отвернувшись к стене.

Воцарилась минута давящей тишины. Неловко стало обеим. Ксюша только вобрала в себя воздух, чтобы что-то сказать, как её соседка вскочила с кровати.

— Даша! Меня зовут! — выпалила она.

Ксюша помотала головой, словно освобождаясь от тяжкого груза. Увидев это, девочка, что сидела в стороне, улыбнулась и даже с облегчением вздохнула. Она тихо радовалась за Ксюшу.

— Спасибо. Что-то я и правда зря расстраиваюсь. Жить буду — и хорошо, — приободрилась Ксюша.

— Вот видишь! Странно, обычно меня пытаются ободрить, а тут наоборот. Оказывается, это весело. Ну-ка, давай ещё погрусти, а я тебе волшебный пендель!

— Уже не хочу, — Ксюша улыбнулась.

— Многих ты проводила? То есть давно ты тут?

— Не хочу говорить. Ни тебя расстраивать, ни себя, — грустным голосом промямлила Ксюша.

— Меня ты точно ничем не расстроишь. Скорей пупок развяжется. Подумаешь, одним больше человеком, одним меньше. Велика потеря для семи миллиардов.

— Но ты одна такая, и другой не будет. И твои родные и близкие будут переживать!

— Десять раз! Они меня… Да плевать! — Даша села рядом с Ксюшей и даже переменилась в лице. Её слова были наполнены обидой и злостью. — Один раз жила, и тот неудачно. Два раза уже чуть пирушку не устроили. А я всё что-то никак сгинуть не могу. И уже страх давно пропал. Знаю, как там.

— Ты была там? Видела что там? Что там? — всполошилась Ксюша.

Даша успокоилась и равнодушным голосом ответила:

— Нет там ничего. Ни светлого мира, ни перерождения, ни осознания самого себя. Ничего не существует. Абсолютное небытие.

Услышав Дашины слова, девочка даже закрыла рот, чтобы не расхохотаться. Но в глазах её так и плясали искорки смеха. Однако ни Даша, ни Ксюша совсем не обратили на неё внимания и, конечно, не оскорбились. И этому девочка тоже была рада.

— Это всё потому, что ещё не время для тебя! Ты просто не до конца разъединилась с телом. Это твоё состояние было сродни сну без снов. Да, такое бывает, — объяснила Ксюша.

— Это что за чушь. Тебе-то откуда знать?

— Тоже была там, — Ксюша глубоко вздохнула. — В аварию попала. Вот, смотри, — после этих слов девочка показала жуткие шрамы на теле.

— Жуть какая. Словно по кускам сшили.

— Так что отвалиться я могла давно, но тоже пока ещё тут. Значит, время не пришло. Ни моё, ни твоё. А раз так, чего унывать. Мы ещё многих с тобой перескрипим! У меня мечта есть... И вот было бы хорошо, если бы она исполнилась!

— Какая? — перебила её Даша.

— На сцене выступать, петь. У меня с собой целый сборник моих песен. Хочешь, спою? — Ксюша достала тетрадь. Девочка дёрнулась и даже набрала воздух, чтобы попросить спеть, но её обогнала Даша.

— Отвали! Всякую фигню и попсу не слушаю! Только не обижайся! — с этими словами Даша пересела на свою кровать.

Тут на Дашу накатил приступ болезненного уныния. Она вспомнила свою жизнь и свои мечты, и от этого ей стало очень тяжело на душе. Девочка посмотрела на Дашу глубоко сочувствующим и понимающим взглядом.

— Ты чего вдруг? Не расстраивайся, всё ещё может быть! Всё ещё может наладиться и поменяться! — попыталась поддержать Дашу Ксюша.

— Что ты можешь знать? Мне срок уже как приговор вынесен. Я уже ничего не смогу сделать. Мечты это для тех, у кого есть будущее, есть время. У меня его нет. А тебе ещё жить и жить. Завидую. Хотя… Нет!

— Вовсе нет. Мне срок не вынесли врачи, но я чувствую, что мне ещё раньше твоего уйти придётся. Только не знаю, как и когда, но будущего своего не вижу, — поделилась Ксюша.

— Это как это ты знаешь — задней пяткой?

— Не передней же! — улыбнулась Ксюша. — А ты проживёшь гораздо дольше, чем можешь себе представить.

— Это как, интересно? Воскресну?

— Всё просто, — начала объяснять Ксюша. — Дело во взгляде на мир. Ты вот руки опустила и закрылась от всего, что может хорошего произойти. Больше ни во что не веришь, ничего не желаешь делать, от всего уходишь. Ты мне цветочек напоминаешь — существуешь, и всё. А посмотри на это с другой стороны. Вот сколько тебе сейчас?

Даша молчала. С лица Ксюши сошла улыбка, голос стал прерывистым, ей было тяжело говорить и вспоминать, но она продолжила:

— Вот, а я уже похоронила нескольких подруг. Одна погибла от того, что всё её тело начало буквально рассыпаться после родов, другая попала в автокатастрофу и не выжила, третья пропала и её нашли спустя год зарытой в землю, четвёртая… Сколько бы их ни было, всем им было меньше, чем тебе и мне. Они не горевали, как ты, а жили полной жизнью, хватались, карабкались и цеплялись, как могли. А разница всего лишь в том, что не дано людям знать, когда они уйдут.

— Я знаю, ты знаешь, да все тут знают! — выпалила раздражённо Даша.

— Тогда прими это не как проклятье. Ведь ты знаешь, что ещё успеешь сделать!

— А зачем мне делать, если будущего нет?

— Так его ни у кого нет, — Ксюша пожала плечами и улыбнулась. — Никто не вечен. Рано или поздно все уйдём. Но только ты решаешь, как наполнить отведённый промежуток времени. Ты можешь унывать и страдать, а можешь делать то, что тебя порадует. Решать только тебе. И как скоро ты изменишься, так скоро тебе и самой полегчает. А ещё это помогает не думать о неизбежном. За любимым занятием и время в радость проходит.

Девочка от слов Даши улыбнулась и немного наклонила голову. Она как никто другой понимала сказанное.

— Я смотрю, ты много радуешься! А ещё меня учить пытаешься! Посмотрю я на тебя, когда ты на моём месте окажешься!

— Зачем ты так…

Даша отвернулась, понимая, что больно ранила соседку. Но Ксюша и не думала грустить и опускать рук.

— Кстати! — вдруг выкрикнула Ксюша так, что Даша вздрогнула. — Тут несколько мальчиков лежат, хочешь познакомиться?

— Чего ты так кричишь? Оно мне надо? Потом только трудней будет. Не хочу ни с кем знакомиться и тем более сближаться.

— А я уже познакомилась, — похвасталась Ксюша. — Слушай! Я знаю, как можно убежать из больницы так, чтобы никто не заметил. Сегодня вечером, когда все уснут, я хочу кое-куда сходить.

— Тебе уколов на жопу мало? Приключений ищешь?

— Ну, мне очень надо! Я обязательно должна… — Ксюша замялась и тут же исправилась. — Там каждую ночь живое выступление, и сегодня будет играть музыкант, на которого я всегда мечтала сходить! Очень хочу побывать на концерте — послушать, но одна боюсь идти.

— Сдаётся мне, ты не ради музыки идёшь. Вот по-любому хочешь встретиться с кем-то!

Ксюша замялась, и на бледном лице проступил румянец.

— Даш, пойдём, весело будет! Что нам терять?

— И правда, что? — задумалась Даша. Обе девушки улыбнулись, понимая двусмысленность сказанного. — Только я всё же настаиваю на своём, не хочу даже говорить ни с кем. Мне и тебя сполна хватает.

Даша с Ксюшей поставили будильники, чтобы не проспать, прилегли вздремнуть, да сразу и уснули. Девочка неслышно встала, подошла к мирно посапывающей Ксюше и легонько погладила её по голове, отчего та улыбнулась и поджала плечики, как это могла бы сделать маленькая девочка от прикосновений мамы.

Девочка увидела тетрадь со стихами Ксюши. Она достала её, полистала и тут ей в голову закралась мысль. Девочка взяла ручку Ксюши и написала стихотворение, подписав: «Подруге». Почерк оказался неотличим от Ксюшиного, девочка тепло улыбнулась и понесла тетрадь на место. Но тут Даша как захрапела! Девочка перепугалась и даже выронила тетрадь. Она испугалась, что её застанут врасплох, начнут укорять и винить. Однако Ксюша продолжила мирно спать, а Даша храпеть. Девочка вернула ручку и тетрадь. Потом подошла к Даше и подтолкнула её, чтобы она повернулась на бок и продолжила спать в тишине. А после снова подошла к окну, где алым заревом догорало солнце. Запели ночные птицы, стал подниматься ветер и вскоре на небо начало наползать серое покрывало облаков. Стемнело.