Читать онлайн "Пустое кресло рядом"

Кабинет доктора Андрея Смирнова встретил пациента тишиной, нарушаемой лишь тиканьем массивных часов. Андрей разминал онемевшую левую руку — вечное напоминание об автомобильной аварии. Чудом увернулся тогда от лобового столкновения, лишь чтобы врезаться в отбойник. Пальцы с тех пор слушались плохо.

Перед ним сидел бледный, явно измученный мужчина лет двадцати, нервно отстукивавший каблуком неровный ритм. Пациент, Игорь, пришёл к нему неделю назад, так как его прежний лечащий врач, доктор Захаров, внезапно взял срочный больничный. Ходили слухи, что у него начались проблемы с нервами — он жаловался на бессонницу, говорил, что ему «мешает работать кто-то третий в кабинете». В записях значилось лишь краткое резюме: «Игорь Петров, шизофрения, галлюцинации, таблетки по расписанию».

— Итак, Игорь, как вы себя чувствуете сегодня? — ровным, бесстрастным голосом спросил доктор Смирнов.

Игорь поднял на него мутные, словно затянутые дымкой, глаза.

— Как обычно, доктор. Только… можно, я больше не буду пить таблетки, которые мне прописал Захаров? — Слова прорывались сквозь тихий, несмазанный скрип, будто голосовые связки застоялись от молчания.

— Прежде чем отменять лечение, нужно подробнее разобраться в вашем состоянии. Доктор Захаров упоминал галлюцинации. Можете рассказать о них?

Игорь вздрогнул. Он бросил взгляд на пустое кресло рядом и тут же отвёл глаза, словно поймав себя на чем-то.

— Галлюцинации?.. Вы про Михаила?

— Михаила? — Доктор Смирнов занёс ручку над медицинской картой. — Расскажите мне о нем.

— Он… всегда рядом. Сколько я себя помню. Он мой единственный друг. — Игорь снизил голос до шёпота. — Мы вместе всё пережили. Он здесь, прямо здесь. — Пальцы пациента сжали подлокотники, когда он кивнул в сторону пустого кресла. — Михаил, познакомься, это доктор Смирнов.

Взгляд врача скользнул на соседнее кресло. Оно было пустым — если не считать пылинок, что танцевали в луче света, словно оживлённые незримым присутствием.

— И… что Михаил вам говорит?

— Сейчас? Ничего. Он… просто есть. Следит за мной. Помогает мне, спасает… — Голос Игоря окреп, будто подпитываемый незримой поддержкой.

— Спасает? От чего? — Мышца под глазом дрогнула, непроизвольно подтягивая бровь.

— Вот… однажды я чуть не попал под электричку. Я шёл через железнодорожный переход, отвлёкся. И тут я почувствовал сильный толчок в спину. Меня просто отбросило в сторону. Поезд пронёсся мимо, в считанных сантиметрах от меня. Это был он. — Уголки губ Игоря дрогнули в подобии улыбки, когда он снова посмотрел на кресло. — Михаил.

Доктор Смирнов стиснул ручку. Он знал такие случаи — воображаемые защитники, порождённые травмой; для него это была рутинная работа.

— Вы помните, когда впервые «встретили» Михаила?

Игорь замер. Его взгляд уплыл куда-то вглубь себя, будто пробирался сквозь годы.

— Да… Мне было десять. Тогда… произошло кое-что ужасное. Мои родители… погибли в машине. — Голос споткнулся. — Мы ехали по трассе… ночь, долгая дорога. А потом… только вспышка. Грохот. Темнота. Холод. Я очнулся один. Плакал. И вдруг… почувствовал — рядом кто-то есть. Меня обняли. Я ничего не видел, но… было тепло. С тех пор он со мной.

Слёзы заполнили его глаза, когда Игорь поднял взгляд на врача.

— Он не галлюцинация, доктор. Михаил — мой ангел.

Доктор Смирнов сжал губы.

— Понимаю, Игорь. Тяжёлая травма могла создать защитный механизм — внешнее воплощение опоры. — Он потянулся за рецептом, пальцы левой руки сковала пронзительная боль. — Продолжим терапию. Нужно проработать эту травму…

Игорь посмотрел на рецепт и выпалил:

— Я знаю — он настоящий. И вы… — Вдруг он замер, уставившись на Смирнова. — Вы ведь тоже чувствовали? Как он вас спас?

Перо врача дёрнулось, оставив на бумаге жирную кляксу. Под рёбрами, у самого сердца, ёкнуло, и тело покрылось гусиной кожей.

— О чем вы?

— Он… рассказал мне про вас. — Голос Игоря стал чётким, как удар. — Про ту ночь. На трассе. Той самой, где погибли мои родители. — Взгляд впился в Смирнова. — Помните? Вы возвращались ночью. Лось выскочил на дорогу. Вы едва успели среагировать… но кто-то схватил руль и резко дёрнул его. Вы остались живы. Вы это почувствовали, доктор?

Лицо Смирнова побелело. Левая рука сама собой сжалась — он снова ощутил те самые чужие пальцы на своих. Тогда он списал всё на адреналин… но сомнение осталось.

Игорь продолжил:

— Он приходит к тем, кто на краю. Ко мне — когда я остался один. К вам — когда вы балансировали между жизнью и смертью. И вот теперь… вы мой врач. Разве это просто так?

Андрей замер. Глухой засов в его памяти, державшийся десять лет, с грохотом подался. Шум, визг тормозов, ослепительный свет фар, ощущение невесомости, а потом — чёрная пустота. Ему говорили — чудом спасся. Как? Если бы он знал…

Почва из фактов и диагнозов, на которой он стоял всю жизнь, внезапно ушла из-под ног, обнажив зияющую пустоту. Он верил в науку. Но как Игорь мог знать детали той аварии? Захаров не мог ему рассказать, в записях ничего не было.

Андрей закрыл глаза, пытаясь подавить дрожь. Галлюцинации — это болезнь… но что, если иногда они — нечто большее?

Когда он открыл глаза, пустое кресло уже не казалось пустым. Воздух в комнате сгустился, стал упругим, и в его толщине зияла чужая форма.

— Игорь… — голос Смирнова сорвался на шёпот, ставший чужим и приглушённым, будто в комнате стало тесно. — Я выпишу вам другие таблетки. Но… давайте поговорим о Михаиле. Не как о симптоме.

Андрей поднял взгляд на пациента. Но затем его зрачки непроизвольно дрогнули, на миг уклонившись в сторону пустого кресла. И в этот миг его левая рука, та самая, — резко, пронзительно заныла, будто по ней провели холодным лезвием. Он не смог сдержать лёгкий вздох.

Игорь улыбнулся — впервые за сеанс по-настоящему, улыбкой человека, нашедшего родственную душу.

— Я верил, что вы почувствуете. — Его взгляд был прикован не к доктору, а к тому же креслу. В его глазах вспыхнула не благодарность, а тихое торжество.

Наступила тишина. Лишь скрип пера, да шорох страниц, которые Андрей листал онемевшими пальцами.

Он больше не смотрел на кресло. Он смотрел в него. И видел там не пустоту, а отражение собственного десятилетнего страха. Теперь в комнате их было трое. И доктор Смирнов не просто не сомневался в этом — он чувствовал это каждой клеткой своей онемевшей руки.