Зима распишет окна снежной бахромой,
Ступай чрез боль в подталую порошу.
Вновь созерцай, как буржуазный строй,
Соврёт что ты полезный и хороший.
В который раз молить глухого Бога,
За миску щей, и тёплую шинель.
В дурном посту помрёт надутый Гоголь.
Обнимет труп снежинками метель.
Застынет плоть во льдах, в январской стуже,
Сгниёт с тобой забытая мечта.
«Покойся с миром, был любим и нужен»,
- Цинично льстит надгробная плита.