Читать онлайн "Вера. Книга 2"

Осознание того, что все закончилось приходит постепенно. Обволакивает безысходностью, абсолютной пустотой там, где до этого бурлила жизнь. Напоминает о себе в мелочах, пустяках, которые ты не замечал раньше. И это будет тяготить тебя, пока ты не усвоишь урок. Или не вычеркнешь все из своей памяти…

Моя смерть стала началом чего-то нового. Но мне еще предстояло это понять. Сейчас же опустошенно я слушала как безмятежно тараторит эта маленькая пухленькая девушка. Вытянув нос, она облокотилась о кафедру и с любопытством разглядывала меня. Ее полные губы вздрагивали и вытягивались в приветливую улыбку. А я ничего не могла разобрать из ее слов. Она показалась мне простой и доброй. С живым лицом, усеянном веснушками, и по-детски большими зелеными глазами. На ней была легкая серебряная тупика, застегнутая на все пуговицы и перевязанная тонким пояском. На погонах блестели броши в форме цветка: «семени жизни». Сакральный символ, который я встречала еще при жизни… «При жизни?» — поймала я себя на мысли. Как же, черт возьми, это странно звучало. Девушка запнулась, заметив как я разглядываю ее в ответ:

— Так, что-то я не по плану опять… — спохватилась она и закатив глаза, вспомнила заученный текст: — Вы находитесь в Преддверии. И только что прошли по Аллее жизни среди людей… — девушка снова запнулась, заметив статую моего Кабачка, видневшуюся неподалеку, — которые повлияли на вас в течение жизни. Это история формирования вашей личности. Обычно здесь видят своих родных, друзей, начальников, домашних животных, бывает, известных личностей или вымышленных персонажей, вроде книжных…

— Значит это правда? — прервала ее я. — Есть жизнь после смерти?

— Конечно! Смертная жизнь — лишь часть пути, что проходят наши души за время, что нам отведено. Более того мы с вами скорее всего уже встречались раньше. Я уже очень давно работаю секретарем, — на мгновение она опустила глаза и смущенно залилась краской, но тут же собралась и, сияя улыбкой, продолжила: — Вы все вспомните, если захотите. Все ваши перерождения, весь ваш путь. Сейчас возможно это звучит непонятно, но вы все скоро поймете…

— Вы сказали я в Преддверии...в рай?

— Еще нет. Это отдел Канцелярии. Я фиксирую ваше возвращение и немного ориентирую. Отсюда вы отправитесь на Суд, где и решится, куда вы попадете: в рай или в ад. Это классический вариант загробной жизни, известный большинству смертных. Мы особо не вдаемся пока в подробности. Это все, что вам нужно знать на этом этапе. Так проще пережить этот и без того нелегкий период вновь прибывшим, — сочувственно вздохнув, она опустила взгляд к шахматной раскладке на полу и внезапно звонко провозгласила: — Вы стоите на светлой плитке! У нас есть маленькая традиция: по каким плитам человек ступает, указывает на то, где ему место, в раю или в аду. Как если бы цвет мог передать, несет ли человек в себе вину или нет. Говорят размер плит здесь таков, что ступать можно только по однотонным. На удивление всегда сбывается! Меня, кстати, Филиппа зовут, — приветливо улыбнулась она и сморщила маленький нос картошкой.

— Филиппа… Красивое имя. Не русское, кажется.

— Да, я англичанка. А вы из… секунду… Екатеринбурга? — Филиппа опустила глаза в книгу, читая имеющуюся у нее информацию. Казалось, она делает усилие, чтобы прочитать название города, но выговорила она его так четко, словно это не составило для нее труда.

— У вас отличный русский. Даже акцента нет.

— О, нет. Я не говорю по-русски. Вы понимаете меня и слышите мои ответы на родном языке. Это возможно в раю и во всех административных единицах чистилища. Говорят это остатки древней магии, которой раньше был наделен наш мир. На всякий случай… — заговорщицки понизила она голос и снова оперлась на кафедру, чтобы быть ближе ко мне. — Если хотите что-то изменить во внешности, сделайте это прямо сейчас, потом такой возможности может не быть, — Филиппа выпрямилась и звонко продолжила: — Так ваши документы все у меня. Сейчас вас проводят в зал Суда.

Чувствуя, как наш разговор подходит к концу, я разволновалась. Эта девушка удивительным образом умела создавать чувство безопасности вокруг себя. А это было именно тем, в чем я сейчас отчаянно нуждалась. Я не хотела уходить.

— Можем ли мы еще немного поговорить? — с надеждой спросила я.

Она все поняла и сочувственно поджала губы.

— Конечно, — тихо ответила девушка, и я заметила, как она едва повернула голову в сторону, словно пытаясь взглянуть на что-то позади себя.

Я замялась:

— Мне неудобно. Наше время должно быть ограничено, и у вас, вероятно, есть определенный регламент общения с такими, как я…

— Не переживайте, — мягко остановила меня Филиппа. — Я здесь, чтобы вы не чувствовали себя потерянной. Хотя соглашусь, у меня есть определенный регламент. Однако время теперь для вас будет течь иначе. Мы им не ограничены. Только моим терпением, — хихикнула девушка. — Не все так вежливы со мной, как вы. Мы можем немного поговорить, если вы хотите.

— Спасибо, — выдохнула я. — Но я даже не знаю, о чем говорить…

— Давайте я расскажу вам еще немного о предстоящем заседании. Честно скажу вам, там бывает нелегко. Обвинение промывает все косточки. Это никому не нравится. Но такая уж у них работа. Не обращайте внимание — мой вам совет. Тем более вы на белой стоите: переживать вам не о чем, — подбодрила меня девушка, снова бросив взгляд мне под ноги.

— Это ведь единая процедура для всех? — растерянно задала я вопрос, пытаясь продлить беседу.

— Конечно. Защита и обвинение обсуждают основные события жизни вновь прибывших. И в конце прений, судья принимает решение: в рай или в ад вы попадете.

— При жизни мы всё так себе и представляем. Но позвольте вопрос, как же тогда судят маленьких детей, которые еще не успели совершить никаких поступков?

— Для детей существует особый порядок, — быстро закивала головой Филиппа. — Большинство и вовсе избегают суда и сразу попадают в рай. Невинным душам не место в аду.

— И влияет ли на эту процедуру или на что-то в принципе вероисповедание, например куда попадают некрещеные? Есть ли отдельный рай для буддистов, мусульман и христиан?

Филиппа приглушенно рассмеялась.

— Понимаю. Это привычные вам доктрины церкви. Здесь нет никому дела до этого. Процедура Суда едина для всех. Рай и ад неделимы. Вероисповедание потеряет свое значение как только вы окажетесь по ту сторону врат и вспомните все свои предыдущие жизни, где вы были христианкой, атеисткой, вудуисткой и прочее-прочее.

— И позвольте еще вопрос… — продолжила я, чувствуя как вхожу во вкус.

— Сколько угодно, — обезоруживающе улыбнулась она.

Я осеклась и смущенно опустила глаза.

— Нет, пожалуй. Я итак отняла у вас много времени…

Брови Филиппы сочувственно взмыли.

— Не переживайте! Я верю, мы с вами еще увидимся, Вера. И поболтаем. Вы готовы? Ничего не хотите во внешности поменять? — тихонько добавила она.

Я пожала плечами.

— Может быть, грудь побольше.

Филиппа прыснула.

— Легко! Просто подумайте о том, что хотите изменить. Как бы представьте себе это, — объяснила девушка.

— Пожалуй, я пас, — тут же смутившись, отмахнулась я.

— Сейчас вас проводят.

Филиппа указала рукой куда-то позади себя, и только сейчас я заметила в тени статуй стражников в строгих атласных серебряных мундирах и еще одного служащего Канцелярии в форменной тунике. На фуражке, погонах, бляшке и пуговицах их одежды сверкали цветки «семени жизни». На месте обшлага запястья перехватывали широкие браслеты, переливающиеся перламутровым светом.

С приближением стражников меня окутало странное чувство покоя и доверия. Колени мои внезапно подкосились, и я повисла меж двух мужчин. Служащий Канцелярии взял у Филиппы мои бумаги. И, когда тот отошел, девушка подняв руки над кафедрой, прошептала мне вслед:

— Держу за вас кулачки, Вера!

Служащий Канцелярии распахнул высокие двери меж статуй племянника моей Лейлы, мальчика-цыганенка, в которого я была влюблена в детстве, и мрачной статуи Александра Николаевича, за которыми высился узкий длинный мост. Стражники шли рядом, придерживая меня за локти.

Стоило нам ступить на мост, как со всех сторон до меня стал доноситься раскатистый звук воды. Словно шторм бушевал где-то под нами. Чем выше мы поднимались, тем сильнее рассеивался плотный водяной пар, пока по левую руку от меня не открылся потрясающий вид на некий город вдали. Здания его, возвышаясь пирамидой к небу, сверкали в лучах солнца. Невесомые хрустальные башни пронзали облака. Зеленые сады яркими пятнами выглядывали из водной дымки. «Должно быть это и есть рай» — подумала я и взглянула вниз: под узким мостом, на котором едва могли поместиться трое в один ряд, бушевал неспокойный поток. Серые воды его раскатами взрывались о тонкие столпы, и гудение крупной дрожью разливалось по моим ногам. Свирепство реки под таким хрупким на первый взгляд мостом должно было бы вселять ужас, однако отчего-то мне было по-прежнему спокойно.

Наш путь пролегал к высокой полукруглой стене, частично утопавшей в дымке бушующего потока. По мере приближения, я стала различать редкие силуэты людей, мелькавшие в маленьких окнах-бойницах на самом верху стены. Мы приближались к зданию Суда.